Когда-то давно ее звали Зоей. Еще раньше - многими другими именами, неизменно означавшими "жизнь" или "живая". Она открывала глаза в номерах отелей, на вокзалах, в незнакомых квартирах - там, где успевала оказаться, прежде, чем проклятие беспамятства настигало ее. И каждый раз она была вынуждена начинать заново, имея только одну твердую убежденность - что она не человек. Кто-то искусственно создал ее тело. Но для чего?..
Зое когда-то пришлось пройти долгий и нелегкий путь, чтобы вспомнить все свои жизни и найти ответы на вопросы. Хотя бы - на самые важные. Ее создатели - Карл и Габриэль - получили то, что им причиталось. Один занял трон Благого Двора, принадлежавший ему по праву, другой оказался в темнице. И Зоя разделила судьбу с обоими.
Однако сейчас она чувствовала себя лежащей на чем-то мягком. И в тепле. За несколько месяцев (или лет, тут девушка не могла сказать точно), проведенных в узилище вместе с опальным королем Неблагого Двора, она привыкла к холоду и жесткому полу, на котором могла только сидеть. А также к грязным ледяным пальцам Габриэля, стискивавшим то ее запястье, то лодыжку. И не отпускавшим ее ни на минуту.
Но теперь ощущения были совершенно иными.
Зоя подняла руку, коснулась одного глаза, другого... точнее, пустой глазницы, прикрытой веком: ведь она подарила экс-королю один из камней Девы Рассвета, что заменял ей левый глаз. Зато в правом теперь была душа ее умершего возлюбленного - Айкена. В конце концов, могло быть хуже, подумала Зоя, теперь она по крайней мере не в темнице. Оставалось надеяться, что Габриэль, в отличие от нее, все еще там.
Девушка приподнялась на локтях и огляделась. Светлая комната, но не лазарет. Скорее всего, она была в доме своего учителя, Мертена. Самого же хозяина нигде не было видно. Зоя собиралась было позвать его, но тут дверь в комнату открылась, и вошел худощавый бледный молодой человек в золотом камзоле.
Натаниэль, сам себя назвавший Карлом - "свободным человеком" - король Благого Двора Фей и муж Зои. Волосы его отросли ниже плеч, и девушка подумала, что они, кажется, не виделись дольше, чем она предполагала.
- Ты очнулась! - радостно воскликнул мужчина и улыбнулся.
Карл редко улыбался от искренней радости, как правило, только кривил губы в ироничной или презрительной усмешке. И теперь, на несколько секунд окрыленный радостью, он мгновенно скомкал свои чувства и вновь запрятал их в самый дальний чулан души. Лицо короля посуровело, лоб избороздили морщины.
- Ты поступила...
"Опрометчиво?"
- Как дура.
Зоя вздрогнула, словно от пощечины.
- Не тебе меня судить. Я королева, а значит, равна тебе. Я буду делать, что захочу.
Карл взволнованно задышал, медленно приходя в ярость.
- И что же ты, в таком случае, захотела? Прийти в камеру к нашему злейшему врагу, отдать ему сапфир Этайн и саму себя! О, как это мудро!
- Я сделала то, что посчитала нужным.
Она не стала говорить, что это был жест отчаянья, самоубийственное бегство - если нельзя умереть, так можно забыться. И лучше совершить это в самой черной, вонючей норе всего Волшебного мира.
- Сколько времени прошло?
- Одиннадцать с лишним лет. Сегодня - двадцать первое декабря две тысячи двенадцатого года.
Зоя устало закрыла лицо руками, словно с похмелья.
- Ужас. Я начала свое правление с отсутствия!
- Ты хотела сказать - с оплошности? - Карл холодно улыбнулся, - но ничего страшного, милая, моя власть не пошатнулась от отсутствия королевы и кубка силы, даже если в данном случае и то, и другое - одно и то же.
- Я рада, что ты не скучал, - язвительно скривилась девушка и вздрогнула, увидев, как Карл сморгнул повлажневшими глазами. "Не угадала! Впрочем, после долгой искренней тоски он выглядел бы не так."
- Я наблюдал за тобой. Или ты думаешь, что я делал все одиннадцать лет? Задавался вопросом "куда ушла моя жена и когда она вернется"? Или ты полагаешь, я не знаю, что происходит в моей собственной тюрьме? Но, к счастью, все это в прошлом, - Карл одернул манжеты, - я потакал твоей странности так долго, как мог. Но больше нельзя позволять тебе жить отшельницей за решеткой. Твое присутствие требуется кое-кому.
Да, мрачно подумала Зоя, оттого, возможно, Богиня и шепнула ей, что не против своевольства - ведь королеве все равно не удастся свернуть с предназначенного пути.
- Закуй меня в цепи, король, или отведи мне такую же камеру, как брату, - девушка нахмурилась, ее взгляд не предвещал ничего хорошего, - или я сбегу. А ты станешь так же жалок, как Габриэль, если не возненавидишь меня за это.
Карл покачал головой, не слушая или не слыша.
- Тебя проводят в замок. Там ты все узнаешь. Ты нужна своему Двору, ты нужна... кое-кому еще. Или гейсы больше ничего для тебя не значат?
Он бросил на нее всего один взгляд, прежде чем вышел. Зоя осталась сидеть на кушетке, тяжело дыша от возмущения. Гейсы... из-за них она сейчас здесь, связана браком с ненавистным тираном, из-за них потеряла возлюбленного и замарала честь кровью. Но что такое, по сути, гейсы? Веления судьбы, которые нельзя обойти, их можно только отсрочить. Возведи короля на престол - звучал ее гейс. Если проигнорировать его, случится беда. Но и если следовать всем гейсам, что на тебя наложены, неизвестно, не случится ли чего-то пострашнее.
В мире смертных гейсы уже утратили свою силу, но в Аннувне, Сияющей стране фей, они все еще продолжали управлять жизнью вошлебных существ.
В своих покоях Зоя первым делом подошла к шкафу. Но, распахнув его, поняла, что большая часть одежды кажется ей непомерно огромной. Такое уже бывало с ней не раз: после каждого пробуждения, на которые ее обрек Габриэль, изменив ее тело, но тогда все было несколько иначе. Тогда Зоя ощущала, что ее память стерта или заблокирована, а теперь, несмотря на то, что она пребывала в замешательстве, прошлое вспоминалось занчительно легче. И не было осознания, что она - просто вещь, нетварный, лишенный благословения Богини предмет. Да, теперь она - королева. Зоя обернулась: на туалетном столике лежала ее золотая диадема. Девушка подошла, видя перед собой только сияние ее драгоценных камней (оттого, отчасти, что боялась поднять взгляд на зеркало и встретиться глазами, точнее, глазом, со своим отражением).
"Не будь глупой трусихой, - сказала она себе, - рано или поздно придется это сделать, так не тяни время попусту!"
Она могла бы сперва надеть корону, но не стала. Тиара некогда принадлежала первой красавице обоих Дворов, Медб, и Зоя запомнила диадему на ее голове, на своей же не представляла. И не хотела разочароваться, увидя в отражении совсем не царственное лицо, контрастирующее с блеском и великолепием золота. Но она и без того оказалась неприятно удивлена: лицо ее за годы летаргического сна подурнело, щеки утратили румянец, вся живость ушла. Скулы стали выглядеть грубее, единственный оставшийся глаз утонул в тенях, свидетельствующих о муке и измождении. Глаз... Зоя не без волнения взялась за прядь грязных спутанных волос, когда-то бывших челкой, но теперь отросших до подбородка. Они скрывали опустевшую глазницу, как вуаль, и, подумала Зоя, это и к лучшему. Ей лучше больше ее не стричь. На сей раз пустая глазница выглядела еще хуже, чем в тот, когда королева Медб выколола сапфирное око Зои. Рваная рана, кое-как зажившая, дала уродливый рубец, вспухший, алый, бугрящийся так, что веко не могло прикрыть его полностью.
Дверь за ее спиной распахнулась. В комнату вошла высокая женщина в платье, как змеиная кожа, и волосы вились за ней черной звездной ночью: вплетенные в пряди бриллианты сверкали, как настоящие небесные светила.
- Ну здравствуй, Кларисса, - Зоя скосила на гостью единственный глаз. Та улыбнулась.
- Все зовешь меня старым именем, Зоя.
- Но ты меня, как слышу, тоже.
- Какая ирония, не правда ли? Я, став королевой, наконец смогла отбросить свое ложное имя и принять истинное. Ты же, взойдя на престол, не могла больше именоваться Видой, смогла выбрать себе то имя, которое больше нравится и к которому ты уже привыкла. В этом разница между нами.
- Не в этом.
Зоя на какое-то время замолчала, закрыв лицо руками, вспоминая все видения, что посетили ее за время анабиоза.
- Как это похоже на то, что случалось со мной раньше, - наконец со вздохом пробормотала она, - и как необычно было, едва открыв глаза, обнаружить перед собой Карла. Ох, Богиня, не хочу, чтобы он хотя бы еще раз увидел меня такой. Я ужасно выгляжу! С этим нужно что-то сделать... Или я уже не королева?
Федельм усмехнулась - ровно таким движением губ, как раньше делала Кларисса. Ни единой ее мысли нельзя было прочесть ни по лицу, ни по глазам.
- Он не просто уже видел тебя такой. Он все эти годы почти неотлучно провел у твоего ложа. Он любит тебя.
Зоя презрительно фыркнула.
- Неотлучно? Как же он правил?
Федельм смешалась.
- Настолько неотлучно, насколько может себе позволить это король.
Зоя отошла от зеркала и медленно опустилась на пуфик. Рваная юбка, шелестя, кое-как укрыла исцарапанные ноги. Федельм недоумевала, кто же оставил на Зое столько ран: она сама или Габриэль в тюрьме, так неистово обвивавший лодыжки королевы, что Карл приказал сломать ему несколько пальцев, прежде чем им удалось вызволить Зою? И почему за столько лет раны не зажили? Не могли же они быть свежими! Если б Зоя в отчаяньи принялась себя царапать во время летаргического сна, наверняка она бы скорее избрала плечи, а не ноги.
- Я распоряжусь, чтобы тебя привели в надлежащий вид, прежде, чем представить народу. Но, думаю, ты сама догадываешься, что твое тело разрушается. Утратив один из камней, оно перестало функционировать, как ему должно. Если б ты хотя бы осталась на той стадии отчасти человека, как была...
- А что такое? - Зоя с трудом ухмыльнулась, словно едва нашла силы на это простое движение, - Карл боится, что его символ власти исчезнет? Вот чем он дорожит?...
Федельм побледнела, словно получила личное оскорбление.
- Я же сказала, он тебя любит! Знаешь ли, Карл показал себя перед народом добрым королем. Если бы он хотел, то мог бы завести себе любовницу. Но не завел. Поверь...
- Как я могу?! После всего...
- Люди и сиды меняются, дорогая.
- Да, тут ты права, - у губ Зои залегла горькая складка, - но короли - никогда.
Федельм намеревалась возразить, но тут их прервали. В комнату, распахнув дверь так, что она ударилась ручкой о стену, ворвался Хэвен.
Зоя издала невнятный крик и бросилась ему на шею. Хэвен распахнул объятья, с радостью принимая в них недавнюю свою ученицу, с которой они столь многое претерпели больше, чем за пять веков.
Однако, когда она прижалась щекой к его груди (немного скованно, ведь подобной ласки они никогда прежде между собой не допускали), а его руки сомкнулись на ее лопатках, Зою словно пронзил удар молнии: в ее голове закружились мысли... Хэвена? Мелькнули один за другим тоскливые дни в особняке в Халле, яркой кометой блеснула нежность к Симонетте, а потом... Зоя вырвалась из кольца сильных рук учителя и отступила на несколько шагов. Дыхание ее сбилось, сердце колотилось в груди... Нет. Фантомное воспоминание о том времени, когда она еще была жива. Зоя приложила ладонь к вырезу платья, с неудовольствием ощущая сухую шелушащуюся кожу... И больше ничего. Ни звука, ни движения за ребрами.
- Тебя восстановили в звании генерала? - Зоя попыталась улыбнуться, но губы не послушались, едва растянулись - и только.
- Да. Откуда ты... Вы...
- Проще, мой друг, - наконец Зое удалось показать на лице неподдельную радость, - я все еще та девчонка, что ты лупцевал по лицу под дождем.
Хэвен потянулся к ней, желая дотронуться пальцами до щеки, но Зоя, напуганная тем, что снова "услышит" мысли и ощущения (а главное, прошлое... и будущее!) Хэвена, отшатнулась, так что стукнулась поясницей о туалетный столик. Дини-ши не стал упорствовать, но принял движение девушки за нежелание открыть увечную глазницу.
- Наверное, мне стоит откланяться, леди. Ваши Величества, - он слегка, на правах высокого военного чина, поклонился поочередно Зое и Федельм, - до встречи на балу.
Он вышел. Федельм проводила мужчину взглядом, Зоя же не шелохнулась, озадаченно глядя перед собой. Перед ее внутренним взором еще метались яркие образы из жизни Хэвена.
- Что с тобой, крошка? - Федельм приблизилась и попробовала взять Зою за плечи. Она дернулась, но Федельм все равно ее ухватила. Зоя ждала еще одной волны чужих воспоминаний, но ее не последовало. Однако Федельм поняла, что произошло, - а-а-а, чужой дар осел в тебе. То-то я думаю, откуда в воздухе запахло духами юной Симонетты?
- При чем здесь она? - Зоя не могла уловить ровно никакого знакомого аромата в воздухе.
- А ты не чувствуешь? Не понимаешь? Пока душа бедной крошки была в твоем глазу, ее дар, не успевший открыться при жизни, перешел к тебе. Потому что в тебе-то он мог бы проявиться.
Зоя открыла было рот, чтобы спросить, что же делать теперь, но Федельм опередила ее.
- Нужно от него избавиться...
- Пока я не коснулась Карла и не узнала, какую каверзу он мне готовит в ближайшем будущем? Он так трепетно относится к изменам, а тут мог бы обвинить меня в неверности не только к нему лично, но и ко всему Двору.
федельм презрительно фыркнула.
- Хочешь знать? Ну так иди в его покои. заодно проверишь, права ли я, лгу ли я, когда говорю, что он любит тебя.
Зоя раздраженно повела подбородком.
- Ладно, делай, что хочешь. Я уже давно поняла, все всегда случается так, как нужно тебе.
- Хорошая девочка.