Здесь всегда было тихо. За многие годы работы, Анне это никогда не надоедало. Не было неумолкаемых коллег, сварливых посетителей. Не было давящего шума. Не было ничего, одна лишь тишина.
Тишину нужно почувствовать, влиться в неё - и только тогда она станет самым желанным и уникальным собеседником.
Анна терпеть не могла, если кто-то из живых пытался нарушить установившийся порядок и прогнать тишину. Мёртвые, к счастью, вели себя цивилизованно и подобающе. Не то что их ещё здравствующие родственники, которые так и норовили своим плачем разбудить и напугать всех в округе.
Где-то вдалеке послышался грохот, скрип и лязг. Тишина, словно испуганный котёнок, свернулась клубочком где-то в другом конце помещения. Вскоре вслед за этим шумом последовали истеричные всхлипы. Анна нахмурилась и встала из-за стола.
Не прошло и минуты, как двери распахнулись, и в комнату вошла ревущая девушка в военной форме, ввозя старенькую каталку.
Анна жестом остановила её и, пронзая девушку тяжёлым взглядом, указала на дверь. Девушка не сразу заметила женщину, но, только завидев её, юная особа тут же выбежала из помещения.
Анна подошла к каталке.
Это действительно был мужчина, хотя вернее было бы сказать, парень. Лет тридцати на вид, чуть старше самой Анны. А уж как он был красив! Глаз не оторвать. И эта улыбка, искренняя и честная улыбка, которую так редко видишь.
Тишина несмело выползала из своего убежища. Анна поманила её, успокоила, и та сразу стала двигаться уверенней.
А вот то, что у паренька нет имени - это непорядок. Не будешь же его звать Господин Безымянный Солдат или Господин С Улыбкой На Лице. Идея, конечно, хорошая, но скорее всего начальство, которое по странным причинам относилось к Анне более чем снисходительно, этого не оценит.
Тишина в конец осмелела и снова завладела помещением, не опасаясь нападок от нового визитёра.
"И всё-таки это неправильно", - настойчиво нашёптывал голос в голове у Анны. "Нельзя с человеком ничего делать, не зная его имени".
- Так сам же он не скажет, - еле слышно пробормотала Анна, опасаясь спугнуть тишину.
"А и не надо", - довольно заметил голос. "Филипп. Звать его Филипп. Филипп Корофеин".
Тишина удивилась такой догадливости - она ведь всё знает, но сказать не может. Анне это было не в первой. Казалось, только парню было всё равно.
Анна взяла со стола гребень, который обычно использовала для таких целей, и подошла к Филиппу. Это имя действительно ему подходило, видно, голос в очередной раз оказался прав.
Она осторожно начала расчёсывать грязные и спутавшиеся тёмные волосы. Филипп это заслужил, он был хорошим человеком. Анна знала, просто знала это, и неважно, сообщила ей об этом тишина или голос.
Покончив с волосами, Анна помыла Филиппу лицо, поправила одежду. Она ласково взяла его за руку, провела ладонью по щеке.
"Не бойся, Филипп, не бойся, счастливчик. Скоро всё закончится. И ты будешь свободен, в отличие от всех нас".
Анна поцеловала Филиппа в лоб, благословляя, как это сделала бы его мать, будь она здесь.
Осталось только заполнить кое-какие документы, из которых нужный - только один. Остальное - это уже бюрократия. Все эти бумажки лет через пять отлично украсят мусорку в кабинете Самого Главного Начальника, кем бы он ни был. Или отлично сгорят в камине того же самого человека.
Но это уже не её проблемы. И не Филиппа, чье тело скоро будет жадно пожирать огонь. Тело, но не душу. Тело, но не память о нём, которую Анна сохранит до конца своих дней.
В крематории было тихо.
- Капитан Кайлис! Капитан Кайлис!
Капитан обернулся. К нему со всех ног неслась кадет Юрович, вся бледная и напуганная, словно чудище какое-то увидела. Хотя это не так уж неправдоподобно звучит, если вспомнить, что они находятся в городе, который был покинут почти сорок лет назад.
- Капитан, - тяжело дыша, начала рассказывать девушка, - я спустилась на последний этаж, в крематорий, доставила туда тело Филиппа, как вы приказали. Крематорий действительно ещё работает. Но там... Там выжившая...
- Кадет! - рявкнул Кайлис, - эти сказки будете рассказывать маме с папой, когда вылетите из вооружённых сил. В городе не могло никого остаться, а если вы струсили, то так и скажите!
- Кайлис, подожди горячку пороть, - к ним подошёл старичок, один из бывших жителей этого города. - Продолжайте, кадет.
- Спасибо, доктор. Там какая-то сумасшедшая бабка... Вы бы видели её глаза... Мне такое и в кошмарах не снилось - в них было столько ненависти, ярости. Да и вся она странная, в коротеньком платье, а кожа бледная-бледная.
На лицо доктора явно было заметно беспокойство.
- С вашего позволения, я спущусь в крематорий, - попросил он.
Кайлис со вздохом кивнул, провожая взглядом старческую фигуру.
Доктор вернулся минут через десять.
- Этого следовало ожидать.
Кайлис и кадет недоумённо уставились на него.
- Доктор, там всё-таки кто-то есть?
- Да, там Анна. Сумасшедшая Анна. Немая Анна. Называйте её, как хотите. У неё ещё тогда было не всё в порядке с головой, в свои-то двадцать восемь. Она была единственным работником крематория, и эта работа ей нравилась, уж поверьте. После того, как мы покинули город, о ней никто не слышал. И неудивительно. В крематории она оборудовала себе спальное место, а запасов еды в больнице хватит ещё лет на сорок. Могу поспорить, что она и не заметила, что все ушли.
- А разве мы не должны её вывести оттуда, помочь? - удивилась Юрович.
- Нет, дочка, ты ей уже ничем не поможешь, потому что она счастлива. Она всегда мечтала о мире без людей.
И Анна была счастлива. Потому что в крематории уже много лет было тихо.