Зубачева Татьяна Николаевна : другие произведения.

Тетрадь 22

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.06*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вычитано

ТЕТРАДЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

  
   Тихий и ясный, не по-осеннему тёплый день. Долина: загоны и ковбойский посёлок, конский табун за рекой и фургоны торговцев, русская администрация и шериф с помощником, - все жили обычной, уже устоявшейся жизнью. После вчерашней суматохи с кормами все казались какими-то сонными и вялыми. Хотя двигались и разговаривали как обычно. День складывался из мелких незначащих событий. Как рассыпанные камушки из мозаики.
  
   - Далеко, парни?
   - За барбарисом.
   - Это где вы его нашли?
   - А у Малинового тупика.
   - Не обобрали ещё?
   - Вроде нет.
   - Посмотрим. Приглядишь пока за нашими?
   - С вас ягоды.
   - Идёт.
  
   Высокий негр в кожаной куртке стоит, небрежно прислоняясь к опорному столбу, глубоко засунув руки в карманы, и оглядывает улицу ковбойского посёлка. Взгляд его настолько равнодушен и безучастен, что и прохожие не замечают его. В глубине навеса за его спиной тихая беседа.
   - Ты всегда был дураком, Седди.
   - Не стоит со мной ссориться, Джул. Я ведь тоже кое-что знаю. О тебе.
   - Взаимно, Седди, взаимно. Но ты зря поссорился со своими цветными.
   - Я не ссорюсь со скотиной. А укрощаю её.
   - И не слушаешь меня тоже зря.
   - А ты зря связался с Фредди. Загнанный в угол, он опасен.
   - Не более, чем кто-либо другой. Он нужен мне, Седди. Не его деньги, больше двухсот он не наскребёт при всём желании, а он сам.
   - Двести - это тоже деньги. Большие состояния растут по мелочам. Ты достаточно напугал его?
   - Вполне. Спорим, он отправился за деньгами.
   - Спорим, он не привезёт всей суммы.
   - Сколько бы ни привёз, я возьму.
   - И отдашь ему карту?
   - Э нет, Седди. Он будет платить и работать, лишь бы она оставалась у меня.
   - Зачем он тебе, Джул? С волком на зайцев на охотятся.
   - С чего ты решил, что я охочусь на зайцев, Седди? Мне нужны деньги. А нам нужен хороший чистильщик.
   - Он здорово привязался к этим цветным.
   - Любая привязанность - это привязь, Седди. Он сам дал нам ещё один, а то и два крючка. К тому же... это у нас про запас.
   - Ты думаешь, эти скоты перспективны?
   - Посмотрим, Седди.
  
   - Вот так, - Андрей аккуратно обрезал ветку и затёр землёй срез. - Вот стой и смотри. Если что, свистни. И ягоды обирай потихоньку, я не знаю, сколько провожусь.
   - Что мне сказать?
   - Ни пуха, ни пера. А я тебя к чёрту пошлю.
   - Ни пуха, ни пера, Андрей.
   - Пошёл к чёрту.
   Андрей вылез из зарослей барбариса и широко шагнул через узкую сырую тропинку. Теперь он стоял на краю малинника. Прямо перед ним наискось тянулась серебристая нитка растяжки. Андрей повёл по ней взглядом сверху вниз и увидел почти скрытую травой мину. Противотанковая? Ну, ни хрена! Она-то здесь зачем? И даже не замаскировали толком. И взрыватель на виду. Минёры засранные! Стоп, если он сейчас к ней нагнётся, то... а чёрт!
   Не двигаясь, Андрей рассматривал заросли, прикидывая маршрут. И не мог понять логики минёра. Зачем? С какого хрена? Хотя... хотя... всё на виду, а непроходимость сделана. А с неизвлекаемостью и маскировкой не заморачивались. И видишь, а не обойдёшь. Одну обозначишь - заденешь другую. Одну растяжку перешагнёшь - не лбом, так ухом в ещё пяток врежешься. Психи какие-то работали. Злобные, но умелые. Намудрили, наворотили... Ну ладно, сволочи, охранюги чёртовы, я вас всех поимею сейчас, я вас сделаю. Не обойти, значит, так я разряжу. Сам и пройду, и проведу, и туда, и обратно...
   Он осторожно присел и плавно потянулся к крышке...
  
   Эркин неспешно собирал мясистые красные ягоды в две шляпы, свою и Андрея. Шляпы стояли на земле у его ног. Через щель, образовавшуюся от срезанной ветки, ему была хорошо видна убегавшая к загонам тропинка. Никого нет. Малиновый тупик битком набит минами, и редкие безминные островки ягодных кустов не обобраны. Рисковать никто не хотел. Шаг в сторону и всё, кранты. За его спиной в малиннике еле слышно что-то хрустело и пощёлкивало. Но если с Андреем что случится... он это услышит. Времени нет, им надо уложиться до полудня. Чтобы всё сделать сегодня. Откладывать на завтра нельзя. Завтра вернётся Фредди. Надо успеть. А Андрею нельзя спешить. Машинально он кидал время от времени ягоды в рот и жевал, не замечая вкуса.
  
   - В посёлке много чужих, Джерри.
   - Вижу, Дон. Мне многие не нравятся, но пока ничего нет, чтобы я мог вмешаться.
   - Да, слово они держат. И цветные паиньками. Кто бы мог подумать, Джерри. Похоже, Фредди у них пользуется авторитетом.
   - А хоть дьявол, Дон, лишь бы был порядок.
   - Послезавтра русские начнут чистку. Интересно, кого они вычистят.
   - Их проблемы, Дон. И тех, кого они возьмут. Но это не мы, гарантирую.
   - И на том спасибо.
   Джерри усмехнулся, разглядывая свой стакан.
   - Интересно, кто пустил, что русские начнут послезавтра. Об этом со вчерашнего дня все толкуют.
   Дон пожал плечами.
   - Может, и сами русские, Джерри.
   - Интересная мысль, Дон, - шериф поверх стакана одобрительно посмотрел на своего помощника. - И смотрят, кто испугается, так? Но тогда бы они закрыли выход.
   - Он же и вход. А они, похоже, хотят, чтобы побольше вошло. Много чужих, Джерри. И среди них попадаются интересные, для русских, экземпляры. Не будем о них, Джерри?
   - Не будем. Слово - это уже деяние. И было оно...
   Дон рассмеялся.
   - Цитировать Библию ты начал на два стакана раньше.
   - Сбился со счёта, - удручённо вздохнул шериф. - Ты уж прости старика, малыш.
   Теперь смеялись оба.
  
   - Нам не помешают, Роулинг?
   - Сегодня им не до выпивки. Не на что. Поиздержались на корм.
   - Мг. Ты видел его? Ходит, зубы выставляет.
   - Видел, конечно. И его чёрного тоже. Почему он не боится русских?
   - Он взял кого-то за глотку и себя не помнит от счастья. С ним всегда так было.
   - Терял голову?
   - Да. Он любит, чтобы умирали долго. А о русских он и не думает.
   - И зря. Его водят.
   - Точно?
   - Очень мягко, на дальней дистанции, но водят. В этом я не ошибаюсь, парень.
   - Думаешь, его возьмут? Хорошо бы. Я всегда мечтал посмотреть на его морду, когда ему наденут наручники.
   - Всегда - это сколько?
   - Меньше, чем у тебя, Роулинг.
   - Понятно. Ну что ж, это мечта многих.
   - Думаешь, увидим?
   - Послезавтра русские начнут.
   - А завтра вечером он исчезнет отсюда.
   - А почему не сегодня вечером или завтра утром?
   - Да, возможно и это. И не помешаешь. Его чёрный никого не подпускает.
  
   - Ну, вот и всё.
   - На, поешь.
   - Ага. Кислые, хорошо. - Андрей набил полный рот. Глаза у него холодно блестели. - Теперь так...
   - Как договорились, так и пойдём.
   - Ты всё спрятал?
   - Смотри, - улыбнулся Эркин. - И не видно, и под рукой.
   - Не отсыреет?
   - Не должно. Не на дожде же.
   - Так. Место он выбрал сам. Теперь, чтоб пришёл. Пошли.
   - Пошли.
   Они вылезли из зарослей и не спеша пошли к загонам, прижимая к груди наполненные ягодами шляпы. Их окликали, расспрашивали, где они нашли такой ягодник. Они отсыпали кому горсть, кому две, отшучивались и отругивались, не называя места. Никто не обижался. Все понимали: только укажи, обдерут вместе с листьями.
   По уговору они одну шляпу отдали приглядывавшим за их загоном пастухам.
   - Не мало себе оставили?
   - После ещё сходим.
   - Сегодня?
   - А то осыплются. Смотри какие.
   - Мг. Жалко, малинник заминирован.
   - Да, малину бы хорошо.
   - Сырьём съедите?
   - Посушили бы, да следить некому. Птицы растащат.
   - Птицы за нами не поспеют.
   Все рассмеялись.
   - Вы, парни, поаккуратнее там.
   - Мы ж на мины не лезем.
   - На мины накласть можно. Их где положили, там и лежат. А вот повадился туда беляк. Ходил там всё, вынюхивал.
   - Мг. А с ним чёрный в кожанке.
   - Видел его. Здоровый лоб.
   - Ну и хрен с ними. Полезут - накостыляем обоим.
   - Как бы они вам не накостыляли. Обоим.
   - Увидим.
   - Так приглядите за нашими?
   - Ещё одна шляпа.
   - Идёт.
   - И две сигареты.
   - Обойдёшься.
   Водопой, корм, самим поесть, словом, обычная круговерть. И в этой круговерти надо сделать самое главное, то, без чего всё летит к чёрту, в Овраг летит. Записка. Передать не проблема. Написать... тоже можно. Придумать надо. Бумага, ручка... тоже не проблема. Андрей и в самом деле прошёл хорошую школу и ничего не забыл. Фредди, вроде, ничего не заметил. А если в городе и обнаружит ... так будет уже поздно.
   Они поели, Эркин сходил к колодцу, вымыл посуду, принёс воду и поставил всё на вечер. Вошёл Андрей, весёлый, рот до ушей, на щеке засохшие пятна барбарисового сока. Эркин молча поднял на него глаза.
   - Если надо, то всё можно, - ухмыльнулся Андрей.
   Эркин кивнул.
   - Ягоды где? - громко, но не напрягая голос, спросил Эркин. - Что заваривать будем, ты думал?
   - Ещё наберём, - беззаботно хохотнул Андрей.
   - Тогда пошли.
   И они отправились опять через посёлок и все загоны. В ягодные заросли. За ними никто не следил. Специально - некому, а так... Старший ковбой уехал, и пастухи отлынивают от работы как могут. Всё нормально. Не подкопаешься.
  
   Ротбус вертел в руках крохотный листок, вернее, обрывок листка. Почерк явно меняли, так тщательно выведены буквы. Но подпись... И текст... И на неровно оборванном крае кусок штампа, каким метят свои блокноты старшие ковбои. И ручка. Он видел эту ручку, оставляющую характерный след от твёрдого пера. В общей толкотне подсмотрел, как бывший "постоялец" и будущий "клиент" заполняет ведомость. Ошибки нет. Он снова перечитал текст. "Я успел. Строго по уговору. Ждать не буду. DM". Неужели всё-таки рискнул привезти всю сумму? Тогда... тогда отдать карту? С такими деньгами можно исчезать самому. Ни с кем не делясь. Тоже неплохо. И... при таком раскладе "клиент" уже не нужен. А "постоялец" будет неопасен. Значит, взять деньги, отдать карту, чтобы "клиент" успокоился, и уйти. А дальше сработает Чак. Решено.
   - Чак.
   - Да, сэр, - откликнулся, не оборачиваясь, негр.
   - Сейчас идём в Малиновый тупик. На встречу. Пропустишь Фредди. И не сигналь, спугнёшь. Я и так его увижу. Когда я уйду, обработаешь и положишь на мины.
   - Да, сэр.
   - Как ты думаешь? - Ротбус задумчиво пожевал губами. - Дать ему лёгкую смерть? Это надо обдумать. Я тебе скажу.
   - Да, сэр.
   Голос Чака ровен и очень спокоен. Он ни о чём не спрашивает. Всё, что ему надо знать, ему скажут. И ничего необычного ему не предстоит. Сколько уже такого было - не пересчитать. Да и зачем?
   - Да, Чак, если он будет с кем-то из своих парней, парня аккуратно отрубай. Но пойдём сейчас, он, наверное, нас уже выглядывает.
   - Да, сэр.
   Ротбус рассмеялся.
   - Ты ведь любишь убивать белых, Чак. А?
   - Да, сэр.
   - Ну вот, за хорошую работу я сегодня доставлю тебе удовольствие. Да и зачем ему лёгкая смерть? Он недостоин такой награды. А мы немного развлечёмся. Я уйду, и ты начнёшь. А я вернусь чуть позже. Жалко, придётся убрать голос, но всё остальное мы увидим. Ты доволен?
   - Да, сэр.
   - Тогда идём. Нечего ждать темноты. Он тоже не хочет ждать, Чак. Малышу хочется рассчитаться с Уоррингом. Я добрый человек, Чак, и всегда иду навстречу чужим желаниям, - Ротбус рассмеялся, - если они совпадают с моими.
   - Да, сэр.
  
   Эркин и Андрей стояли в кустах, следя за тропинкой. Шляпы наполнены ягодами с верхом, обоснование готово, и теперь они просто ждали. С тропинки их не видно. Проверено. Если он поверил, то не вытерпит, придёт сразу. Прибежит.
   Когда мимо них в тупик прошли двое - белый в ковбойском костюме и негр в кожаной куртке, они переглянулись. Против двоих намного сложнее. Но отступать уже поздно.
  
   - Очень мило, - Ротбус оглядел сумрачный от тени укромный уголок. - Кругом смерть и лишь один вход. И он же выход. Обожаю, Чак, такие места. А теперь иди и жди. Всё, как я велел.
   - Да, сэр.
   Когда Чак ушёл, шурша высокой травой, Ротбус достал сигареты и закурил. Он стоял и смотрел на наметившуюся за эти дни тропинку. За спину он не опасался. Кругом мины. Даже отсюда он видел, как поблескивают среди стволов растяжки.
  
   Эркин и Андрей молча переглянулись, подождали ещё немного. Итак, негра он отослал и теперь один. Вот теперь всё как надо.
   - След в след, - повторил одними губами Андрей.
   Эркин кивнул, и они пошли.
   Как и утром, широко перешагнули разрыв, чтобы не нарушать своих следов, ведущих в заросли барбариса, и углубились в малинник. Андрей ловко поднырнул под верхнюю растяжку, и Эркин повторил его движение.
   Так, Андрей впереди, а Эркин за ним, они шли сквозь заросли, перешагивая через мины. Хоть и без взрывателей, а наступать не стоит. Невидимые Андрей обозначил веточками, а видимые... ну, на то они и видимые. И растяжки оставил, только перезацепил чуток. Со стороны видны, а что теперь неопасны, незаметно. Но всё равно лучше не задевать и не касаться.
   Потом Андрей шевельнул плечом, обозначив взмах, и Эркин остановился, а Андрей пошёл дальше. Теперь этот между ними. Пора.
   Эркин, как и договаривались, просчитал про себя до десяти и шагнул на прогалину, оказавшись в трёх шагах от белого.
   Ротбус слишком ушёл в подсчёты вариантов вложения денег. Шестьсот восемьдесят тысяч, да ещё добавить сэкономленные... на это можно устроиться и независимо от Говарда... вдруг он ощутил чьё-то присутствие, и перед ним встал индеец. Без шляпы, в ковбойке с закатанными рукавами, руки за спиной, но так, что виден рабский номер, в джинсах и рабских сапогах. А! Так это же индеец Бредли! А Морли предусмотрителен. Не ждал. Ну-ка...
   - Ты ждал здесь?
   - Да, сэр, - тихо ответил Эркин.
   - Тебя прислал... Фредди?
   - Да, сэр.
   Ротбус удовлетворённо кивнул.
   - Что он велел тебе сказать? Говори.
   - Я должен увидеть, что вы приготовили, сэр. И сказать ему об этом.
   - Что?! Повтори дословно, скотина.
   Эркин полуприкрыл глаза и монотонно заговорил:
   - Посмотри, что он тебе покажет, потом вернёшься и расскажешь мне. Скажешь ему, что у меня всё готово полностью, но только за полный товар. Фуфлом пусть подотрётся. - Эркин приоткрыл глаза. - Дальше он ругался, сэр. Повторять, сэр?
   - Не надо, - ухмыльнулся Ротбус и презрительно сплюнул. - Ковбой - он и есть ковбой. Смотри.
   Он достал из-за борта куртки плотную картонку с наклеенными на неё фотографиями, всю исписанную, с прикреплёнными к ней бумажками.
   - Вот. Скажешь ему, это подлинник. Ступай.
   Жаль, но придётся выпустить краснорожего.
   - Скажешь негру, что я тебя послал. Иди.
   Но индеец не уходил.
   - Он говорил ещё о записке, сэр.
   - Она за дополнительную плату. Так и скажешь ему. Понял?
   - Да, сэр. Он велел спросить, она с вами, сэр?
   - Да, - ухмыльнулся Ротбус. - Но она стоит двадцать тысяч. Запомнил, скотина краснорожая? А теперь убирайся.
   - Да, сэр. Спасибо, сэр.
   Индеец отступил на шаг, что-то как холодным ветром мелькнуло между ними, и Ротбус ощутил страшную боль в горле. Он выронил карту и схватился за горло, но тонкая стальная проволока уже впилась в шею, и мгновенно ставшие бессильными пальцы не смогли уцепиться за неё.
   Эркин подхватил карту на лету, быстро засунул её в сапог и шагнул к белому.
   Андрей, закусив губу, изо всех сил затягивал на его горле проволочную петлю, разводя руки с намотанными на кулаки концами проволоки. Эркин взялся обеими руками у шеи белого за проволоку, быстрым вращением кистей намотал и потянул. Ротбус хрипел и дёргался. Отвратительный запах удушливым облаком накрыл их.
   - Привет Уоррингу от Хаархана, - улыбнулся Андрей, чувствуя, как обмякает тело Ротбуса.
   Вдвоём они затянули петлю, пока она полностью не скрылась в кожаной складке на шее, и опустили тело на землю. Эркин хотел забрать проволоку, но Андрей остановил его камерным шёпотом:
   - Брось, отпечатков она не держит. Руки не поранил?
   Эркин молча смотал с ладоней тряпки с подложенными под них листьями подорожника, сунул в карман. То же сделал и Андрей.
   - Где записка?
   - Упёрся, гад.
   - Карту из него ты классно вынул.
   - Посмотри по карманам.
   Андрей быстро, еле касаясь ткани, обшарил передние кармана джинсов.
   - Нет. Глубже полезу - запах нанесу. И сами провоняем. Чёрт с ней.
   - Там штамп.
   - А ни хрена. Такие штампы у каждого, метки не видно было.
   - Ладно, - кивнул Эркин. - Уходим?
   Андрей кивнул. Эркин вытащил из кармана маленький полотняный мешочек, в каких обычно хранят пряности, разорвал завязки. Андрей подставил сложенные ковшиком ладони, и Эркин насыпал ему из мешочка смесь табака и перца. Вдвоём они засыпали этим труп и землю вокруг. По кругу, отступая к малиннику. И, сделав каждый по большому шагу, чтобы не повредить травы у кустов, вошли в заросли.
   - Иди к ягодам. Я тут поставлю всё на место, чтоб незаметно было.
   Эркин кивнул и пошёл, на ходу засовывая в карман опустевший мешочек. Андрей выждал, пока он уйдёт, и достал из-под куста завёрнутые в лист лопуха взрыватели. Как разрядили, так и зарядим. И растяжки вернём. И нет прохода. А кто захочет на наши следы посмотреть, так милости просим. Прогуляйтесь под ручку с безносой. Малинкой угоститесь. Ох, и хороша стерва, да ни ягодки нельзя. Чтоб только барбарисовый сок на тебе был. Чтоб и духом малиновым не потянуло. А трупный запах - ну, и вонюч покойничек, сытый, гад, от голодных так не пахло - перцем забило, вот и ладушки. И охранюгой меньше. За охранюгу бог сорок грехов снимает.
   Андрей накинул последнюю растяжку, оглянулся и широко шагнул через прогалину в кусты барбариса, попав в объятия Эркина. И замерли оба.
   Потому что мимо них по тропинке бесшумной тенью скользнула фигура негра в кожанке. Они, затаив дыхание, следили за ним. Нет, не пошёл до конца, смотрит издали от поворота, повернулся, пошёл обратно. Труп увидел? Увидел! Уходит. А в их сторону даже не посмотрел.
   Они выждали ещё немного, взяли свои шляпы с ягодами и, как утром, неспешно пошли к своему загону. Негра-телохранителя и близко не видно. Понятное дело. Первый ответчик - он. А жить всем охота. Пусть рвёт отсюда куда хочет.
   - Эй, парни, с добычей.
   - Там осталось ещё что?
   - Это после нас?
   - После вас ни хрена не возьмёшь, точно!
   - Ягодок дайте.
   - Отвали. Утром давали.
   - Ну, не жлобничайте.
   - Спелые, гадины, давятся.
   - Всё, последние, видно.
   - Орехи ещё есть.
   - Ни хрена! Заминировано.
   - Ну, ты смотри, свобода, а всё равно не пожрёшь!
   Так за разговорами Эркин и Андрей дошли до своего загона, отдали условленную плату за присмотр.
   - Старший ваш умотал, так вас теперь и близко у загона нет.
   - А ты настучишь, да?
   - Я те ща так врежу! Попроси ещё только!
   - Я тебе самому врежу.
   Оставив Андрея доругиваться с остальными, Эркин побежал в посёлок. Уже вечерняя круговерть начинается с водопоем и засыпкой корма. А водопой - это два перегона. И корм на себе переть: лошадей они с утра в табун за реку отвели.
  
   - Что-то мой подопечный как ушёл в Малиновый тупик, так и нет его.
   - Сходи и посмотри.
   - Понимаешь, он с телохранителем, а тот чётко контрнаблюдение держит. Приходится издали.
   - Другого выхода там нет?
   - Только через мины на небо.
   Все рассмеялись.
   - Надо предельно осторожно. Мы должны довести его до приезда команды. Он, по всему похоже, птица высокого полёта, очень много знает и очень нужен живым. Остальные, кто здесь - это так, карточная мелочь. Выше шестёрки, но меньше валета, а он... он и на короля потянет.
   - Что значит, человек с лендлордами общается, как лексика изменилась!
   - Правильно, а ты общаешься с ковбоями, и теперь тебя в женское общество пускать нельзя!
   - Конечно, ковбой неотразим и не знает поражений.
   - Когда команда приезжает?
   - Кстати, все уверены что послезавтра.
   - Где-то утекло?
   - Конечно. Но... они будут завтра. До обеда. И как войдут, перекрываем вход.
   - Кое-кто будет приятно удивлён.
   - Ты всё-таки проверь своего. Наши-то на месте.
   - Завтра утром. Темно уже.
   - Да, по навесам не пойдёшь, вспугнём, а там мины.
   - Ну, завтра, так завтра.
   - Да никуда он не денется. Не трепыхнётся.
   - А телохранитель его...?
   - Волкодав есть. И не таких брал.
   - Кто?
   - Волкодав-то? В этой команде Сашка.
   - Бешеный? Ну, он любого возьмёт.
   - Сильная команда. Увидите.
   - А где-то у нас всё-таки капает.
   - Завтра возьмём их, и там уже будем разбираться.
   - Да, давайте ложиться.
   - Завтра побегаем.
  
   Они спокойно поужинали. Тряпки, листья и мешочек из-под перца сожгли. А чтоб запах горящей ткани не потревожил соседей, Андрей подпалил специально разложенную для сушки портянку, и они немного достаточно громко поругались из-за того, кто устроил такой огонь. Событие вполне заурядное, слишком заурядное, чтобы привлечь чьё-то внимание. Потом занялись обычными починками. Ремни, старые рубашки... Блокнот и ручка Фредди лежали между мешками на его лежанке. Так, завалялись. Оставалась карта.
   - Сожжём? - Андрей перешёл на камерный шёпот.
   - Он должен знать.
   - Отдать... заложимся.
   - Мы и так у него на крючке. А это... если он не будет знать, он же бояться будет. А на страх его возьмут, кем он откупаться станет?
   - Скажем, что сожгли.
   - Пусть сам, - Эркин оборвал нитку и попробовал ремень на разрыв. - Это его, пусть сам и решает.
   - Тогда прячь. Чтоб только ты достал.
   - В сапог зашью. У меня голенища двойные.
   - А, понял. У меня для ножа так прошито.
   - Ну вот. Прикрой.
   - Ага.
   Андрей сдвинулся так, чтобы костёр не слепил глаза и была видна улица, и сидел с рубашкой на коленях, пока Эркин подпарывал голенище, закладывал туда бумаги и зашивал разрез.
   Эркин закончил шитьё, обулся и убрал всё.
   - Давай кофе ещё?
   - Ягоды залей.
   - Вспомнил! Настаивается уже. Утром попьём.
   - Ну, тогда кофе.
   - Давай.
   Андрей разлил кофе по кружкам. Эркин достал джем. Они спокойно пили кофе и ели лепёшки с джемом. Посёлок затихал, под многими навесами уже легли спать. Из-за реки еле слышно доносилась Лоза. И говорить ни о чём не хочется, так мирно и спокойно вокруг. После тяжёлой работы ничего нет лучше вот такого спокойствия.
   Из темноты бесшумно возник и подсел к их костру высокий негр в кожаной куртке. И опять тишина. Никто не начинал разговора первым.
   Эркин допил свою кружку и поднял на негра глаза.
   - Ну? - очень спокойно спросил Эркин.
   Негр улыбнулся.
   - Спасибо за свободу.
   - Только проснулся? - усмехнулся Эркин. - Свободу ещё зимой объявили.
   - Я дал клятву. Она до смерти. Ты же знаешь это.
   - Знаю, - кивнул Эркин. - Сам дал?
   Негр опустил глаза.
   - Клятва есть клятва. А как давал... Всё равно уж теперь.
   - За этим и припёрся? - усмехнулся Андрей.
   Негр тяжело перевёл на него взгляд.
   - А ты всем хамишь, или только... цветным? Заткнись, белёныш, сломаю.
   - Полегче, парень, - голос Эркина стал жёстким.
   - Есть из одного котла и спать под одним одеялом... кожу не поменяешь.
   - А зачем? - насмешливо улыбнулся Эркин, взглядом останавливая наливающегося кровью Андрея. - Врага от друга по коже не отличишь.
   Негр пожал плечами.
   - Твоё дело. Но белого нельзя подпускать близко. К самому главному своему не подпускай. А то... или отберут, или изгадят, - и резко встал, оглядел их свысока. - Живи, парень. Но помни. Белый всегда только использует тебя. А потом выкинет. Так было, так будет. Кого прикармливают жратвой, кого дружбой, а кого... заботой. Но всё равно, это прикормка. Съел раз и всё. И дал клятву, и пути себе отрезал. Но... живи.
   И так же бесшумно мгновенно исчез. Эркин посмотрел на Андрея и отвёл глаза. Андрей сидел чуть не плача, весь красный, с прыгающими дрожащими губами.
   - Это... это я прикармливаю тебя? Эркин?!
   - Да плюнь и разотри, - спокойно ответил Эркин, - всех не переслушаешь. А этот... видно, бит крепко, вот и кидается на всех.
   Андрей сидел в прежней позе, только зажмурился, чтобы не заплакать.
   - И про Фредди это... несправедливо. Он честно к нам...- с трудом выговорил он.
   Эркин невесело усмехнулся, собрал посуду.
   - Давай ложись. Я помою всё и к стаду схожу.
   - Испортил вечер, поганец, сволочь этакая, - наконец справился с собой Андрей. - Такой вечер был.
   Эркин молча кивнул и ушёл.
   Когда он принёс посуду и воду на утро, Андрей уже спал. Или просто лежал, завернувшись по своему обыкновению с головой. И когда, вернувшись от стада, Эркин лёг, Андрей только тихо вздохнул, как всхлипнул.

* * *

  
   Фредди вышел из банка и оглядел пустынную улицу. Слишком рано. Тем лучше. Он вернётся, как и обещал, к ленчу. Ну, в крайнем случае, сразу после. Будем надеяться, что с парнями там ничего не случилось. Итак, с этим покончено. Фредерик Трейси больше не вкладчик. Он закрыл оба счёта, обратил всё, что у него есть, в наличные. Конечно, мало. И двухсот тысяч не набралось. Но денег Джонни он не тронет. До этого он не опустится.
   Фредди неспешно пересёк улицу и зашёл в кафе. Как и в банке, он был первым и единственным посетителем. Плотно, но без излишеств, позавтракал, не замечая вкуса. Да, всё правильно. Тогда Джонни настоял и сам оформил все их счета так, что он и Джонни на равных владеют ими. И всё-таки он всегда помнил, где его счета, а где Джонни. И сейф с их неприкосновенным запасом, и... нет. Это его дело. И Джонни он прикроет. Любой ценой.
   В гостинице он расплатился и забрал Майора, не поднимаясь в номер. Всё равно там ничего нет, кроме переполненной окурками пепельницы. И пустой бутылки. Он пил виски, курил и очень хотел опьянеть. Чтоб заснуть без снов, чтоб не увидеть опять Уорринг. Свою последнюю, да, тогда он считал, что последнюю, встречу с Крысой.
   Фредди двигался, говорил, улыбался, седлал коня, делал всё правильно, как положено, но был там, в Уорринге...
   ...Лязг, скрежет металла о металл.
   - Морли! На выход!
   Закинув руки за спину, он шагнул в коридор, и решётчатая дверь камеры задвинулась за ним.
   - Пошёл.
   Куда на этот раз? На работы? В карцер? В надзирательскую на избиение? Или в каптёрку за передачей? В Уорринге никогда не знаешь, зачем тебя выдернули из камеры. В канцелярию? Добавили срок? Когда наберётся на пожизненный, лишат расы, шлёпнут на руку номер, переведут в лагерь и всё. Тебя больше нет. Про лагерь рассказывают страшное. Лагерник не человек, хуже цветного. Человек без расы не человек.
   - Направо... Стой, лицом к стене... пошёл... стой... пошёл...
   Трижды он проходил решётчатые двери, трижды менялись тюремщики.
   - Стой, лицом к стене...
   Лязгает замок, звук открывающейся двери.
   - Повернись.
   Дверь, толстая, как у сейфа, глухая дверь открыта в темноту. Он невольно замедляет шаг, получает сильный удар в поясницу по больному месту и, охнув от боли, шагает вперёд, в темноту. Дверь захлопывается, и он в темноте, в узком, сдавливающем его со всех сторон... шкафу? За спиной лязгают замки. Плечами, грудью, спиной он чувствует холодные жёсткие стены. О таком он ещё не слышал. Что это? Пытка? Наказание? Вопрос: за что? - бессмыслен. За что - это в Уорринг, а в Уорринге уже за всё или ни за что. Без разницы. Темнота, давящие стены, остановившееся время... он начинает кашлять, задыхаться... значит, всё-таки пытка... надо выдержать... не упасть. Но здесь и падать некуда. Сознание гаснет, он уплывает куда-то, странный сладковатый запах, першит в горле, слезятся глаза... Газовая камера? Конец...? И тут стена перед ним начинает поддаваться. Да это же дверь! И, задыхаясь, ничего не видя от режущих глаза слёз, он буквально падает куда-то вперёд. И с трудом удерживается на ногах.
   - Ну, наконец-то, - врывается в уши ласковый голос Крысы. - Вот мы и дождались. Чем ты был так занят, малыш, что заставил нас ждать? Мы даже начали волноваться. За тебя, разумеется.
   Он жмурится, сдерживая набегающие слёзы. Руки должны быть за спиной, попытка вытереть лицо или прикрыться может обойтись очень дорого. И звучит мучительно знакомый голос, от которого перехватывает дыхание, как от удара в живот.
   - Вы, как всегда, правы. Я волновался за него.
   Он смаргивает, наконец, слёзы и может оглядеться. Кабинет Крысы. Логово. Самое страшное место в Уорринге, где всё, буквально всё, любой предмет приспособлен для пытки. И Крыса за своим столом с пультом, а в кресле у стола Джонатан. Джонни. В отличном дорогом костюме, гладковыбритый, причёсанный. Он даже ощущает запах любимого одеколона Джонни. На соседнее кресло небрежно брошены плащ и шляпа, тоже дорогие. Джонни улыбается, лучится здоровьем и уверенностью. Что задумал Крыса? Арестовать Джонни у него на глазах? На его глазах превратить Джонни в узника?! Похоже на Крысу. Крыса любитель мучений, и унизить одного на глазах у другого - его любимое развлечение.
   - Ты невежлив, мальчик, - ласково говорит Крыса. - Неужели мы так и не смогли научить тебя хорошим манерам? Ну? Нужно поздороваться, дитя моё.
   С трудом шевеля губами, он называет себя. Имя, фамилия, статьи приговора и сроки. Крыса кивает и улыбается.
   - Одного года до лагеря не хватает, - вздыхает Крыса. - Кто бы мог подумать. Такой тихий, такой спокойный мальчик и такой... негодный шалун. Фу! Балуется с оружием. Ведь это просто опасно. Ты опасен для окружающих, для мира. Мир должен избавиться от тебя. Зачем ты нужен?
   Слава богу, Крыса решил позабавиться с ним. А Джонни зрителем. Ничего. Выдержал бы Джонни, а он выдержит всё.
   - Я полагаю, - продолжает Крыса, - мы совершим благодеяние, избавив мир от такого негодника. Дилан Морли должен умереть. Вы согласны?
   Ах ты, гадина! Так, зная о нас, ты решил убить меня на глазах у Джонни. И если Джонни скажет: "Нет", - ты возьмёшься за него? Соглашайся, Джонни, у тебя есть шанс, я всё равно обречён, соглашайся. Он смотрит в упор в глаза Джонни, очень серьёзные на улыбающемся лице.
   - Да, - спокойно говорит Джонни, - я согласен с вами.
   - Итак. Дилан Морли должен умереть, - Крыса поглаживает свой стол. - Приступим, не откладывая. Раздевайся. Ибо нагим человек приходит в мир и нагим покидает его. И одежда твоя ещё послужит миру. Не ты первый носил её. Были до тебя, будут и после.
   Под журчащий воркующий голос Крысы он раздевается, складывая на полу одежду. Аккуратно, без складок и заломов, в строго определённом порядке. Это входит в программу казни. Порядок - основа всего.
   - Два шага вправо, - ласково говорит Крыса.
   И когда он, уже совсем голый, встаёт на указанное место, по-прежнему держа руки за спиной, Крыса нажимает кнопку на своём пульте. Кусок пола рядом с ним вместе с ковром наклоняется, и его одежда проваливается в открывшийся люк. Он еле удерживается на краю. Люк закрывается, так плотно войдя в пазы, что заметить его уже невозможно.
   - Ну вот, - улыбается Крыса. - Теперь Дилан Морли мёртв. Продолжим?
   - Разумеется, - кивает Джонни.
   - Итак, мой мальчик, дитя безгрешное, ибо грешник Морли мёртв, возьми вон ту сумку, - сумку? А, большой баул в углу, - открой её и оденься. Нагишом в обществе белые люди не показываются. Это же неприлично!
   Как автомат, ничего не понимая, он идёт в угол, открывает баул и достаёт оттуда одежду. Трусы, носки, рубашка, галстук, брюки, ботинки, пиджак, плащ и шляпа. Вещи уложены так, что, достав очередную, он сразу надевает её. И вот пустой баул на полу, а он стоит уже полностью одетый. И близкий к обмороку от непонимания происходящего.
   - Не правда ли, - Крыса с ласковой улыбкой смотрит на Джонни, - упоительное зрелище!
   - Вы правы, - ответно улыбается Джонни и встаёт. - Зрелище незабываемое.
   Джонни надевает плащ и шляпу, подходит к нему, подхватывает опустевший баул, крепко берёт его за руку повыше локтя и ведёт к двери, совсем другой, дубовой двери в дальней от стола стене.
   - До встречи, друзья, - догоняет их голос Крысы. - Всегда рад вас видеть.
   - Конечно, - весело отвечает Джонни. - Я тоже надеюсь на встречу...
   ...Фредди выдохнул сквозь стиснутые зубы. Как Джонни провёл его по коридору до выхода, как усадил в машину - ничего этого он не помнит. Пришёл в себя уже в машине, но тут же опять отключился. Они что-то ели, куда-то ехали, где-то спали. А потом была та квартира. Там он отлежался, отъелся. И думал, что с Уоррингом счёты закончены. И вот опять... Нет, Крысе... с Крысой надо кончать. Кончить Крысу, и его карта окажется у русских, а это вышка. Плевать! Пусть вышка. Но сначала Крыса.
   Майор шёл ровной неутомимой рысью. Да, он успевает. Коня в загон и к Крысе. В каком он номере? Плевать. Найду.
   Спрямляя путь, он свернул с дороги в холмы, благо минные поля здесь обозначены, а проходы выбиты прошедшими стадами.
   Впереди послышался стук копыт. Кто-то ехал навстречу. Невольно Фредди насторожился, но, увидев выехавшего из-за холма всадника, растерялся. Это был негр. Телохранитель Крысы. Верхом на светло-гнедой хорошей лошади, вторая, такая же, не осёдлана и бежит сзади на привязи. Лошади не ковбойские, кровные верховые. А Крыса... Крыса остался там?
   Негр резко остановил своего коня на пяти футах дистанции, и Фредди увидел направленный на него пистолет.
   - Не ближе, - негр говорил негромко и очень отчётливо. - И не шевелись.
   - Где... твой хозяин? - медленно спросил Фредди.
   - Там, куда ты спешишь, - в голосе негра звенела сдерживаемая ненависть. - Ждёт тебя. Русские вам организуют встречу.
   Фредди прикусил губу. Крыса не стал ждать? Успокоить парня, пусть уберёт пушку, вряд ли он так уж любит своего хозяина...
   - Я хотел поговорить с тобой.
   - Нет, - отрезал негр. - Я не желаю тебя слушать. Слушай ты. Ты трус и сволочь. Ты сбежал, подставив парня. Ты сволочь, убийца, а под расстрел пойдёт он.
   Фредди так резко бросил Майора вперёд, что негр не успел выстрелить. Они сцепились в яростной схватке. Негр силён и увёртлив, но аризонских хитростей ни он, ни его конь не знают, а Майора Фредди готовил... Фредди удалось зажать правое запястье противника и вывернуть его так, что ствол теперь упирался в правое подреберье негра. Вот так. А левую теперь просто придержать, не дать выхватить нож или что там у него.
   - Вот так, - выдохнул Фредди. - Можешь теперь стрелять. Что с парнями?
   - Ты подставил его вместо себя и спрашиваешь? Себе ты сделал алиби, сволочь, твои руки чисты.
   Он не вырывался, но Фредди предусмотрительно не ослаблял хватки.
   - Какое алиби? Что ты несёшь?
   - Езжай, русские тебе всё объяснят.
   Русские? Взяли Крысу?!
   - Где карта?
   - Твоя?
   - Да.
   - Она твоя, ты и ищи, - негр вызывающе рассмеялся ему в лицо и вдруг неожиданно ловко высвободил левую руку, ударив Фредди по лицу.
   И от этого удара Фредди выпустил его. Не от боли, от растерянности. Это был не удар. Пощёчина. Оскорбительная хлёсткая пощёчина.
   - Получил? - негр сунул пистолет в карман куртки. - Я не буду тебя убивать. Это сделают русские. Они тоже белые, и мне плевать на них. Но ты остаток живи с битой мордой. И помни, что ударил тебя негр, раб. Это тебя за парня. Ты прикормил его и подставил. Ты знал, что он спальник, и знаешь, что русские с ними делают. Сам не домучил, отдал русским. На исследование. Но и ты от них своё получишь. Меньше, чем хочется. Ты умрёшь легко, - в голосе негра прозвучало искреннее сожаление. - Езжай, тебя уже ждут. Не бойся, в спину не выстрелю. Слишком это лёгкая смерть для тебя.
   Фредди слушал его, не перебивая, только до боли сжав кулаки.
   - Так, и что ещё скажешь?
   - Что хотел, то и сказал. Остальное сам узнаешь. Езжай.
   Отъехать первым, признать поражение. И от кого? Да какого чёрта?! Там русские прижали парней, а он тут... играется.
   - Чёрт с тобой. Ещё встретимся, договорим. Скажи только. Взяли обоих парней?
   - А на белёныша мне плевать, понял?
   - Понял, - Фредди крепче подобрал поводья. - До встречи! - и послал Майора вперёд.
   Негр издевательски заржал ему вслед, но Фредди не обернулся.
   Из всего, что наговорил ему парень, главное: Крысу взяли, и тот выдал парней. Значит, надо идти на обмен. Берите меня, отпускайте парней. Если только их не успели... Ну, про Эркина Крыса мог догадаться, а Эндрю... чёрт, негр и сказал про Эркина... Исследования... разрезать и посмотреть, как устроено, жёсткий эксперимент... человек вместо подопытного животного. После всего Эркину ещё и это? Нет!
   Фредди яростно гнал коня.
   А Эндрю? Мальчишка только приходить в себя начал. И опять? Им-то за что? За то, что выжили? Что не прирезали друг друга при встрече? Что работают оба на пределе? Что не воруют, не... Увижу Крысу - никакие наручники не удержат.
   Вот и поворот, вот и холм, где их тогда собирали. Показалась расщелина входа между минными полями.
   На дороге временный шлагбаум и трое русских в форме, с оружием. Один из них шагнул вперёд, поднял руку останавливающим жестом.
   Нет! Не здесь! Прохрипев какое-то ругательство, Фредди послал Майора в прыжок. Конь легко преодолел несложную для него преграду и, не сбиваясь с галопа, понёсся дальше.
   Фредди ещё успел удивиться, что они не стали стрелять ему вслед, но тут же забыл об этом. А навстречу летел посёлок. Гудящий, взбудораженный, как развороченное осиное гнездо.
   Фредди гнал коня по улице, забитой людьми, шарахавшимися от бешеного всадника. Краем глаза поймал русского в форме у их навеса. Значит, точно. Взяли парней!
   На площади перед домами комендатуры и шерифа машины, военные... Фредди влетел в эту мешанину, осадил Майора в десяти футах от домика русских и спрыгнул на землю. И сразу увидел парней.
   Чуть в стороне от дома пустое пространство. Круг, очерченный невидимой линией. И в этом кругу трое. Эркин и Андрей сидят на земле, спинами друг к другу на шаговом расстоянии. И солдат с автоматом. Так, чтобы видеть обоих и накрыть одной очередью. Эркин сидит на коленях, лицо неподвижно, и глаза смотрят куда-то в пустоту. Андрей обхватил колени руками и уткнулся в них лбом так, что лица не видно. На светлом ёжике волос тёмно-красные пятна. Кровь? Били?! Пробили голову?! Фредди шагнул к нему, но наткнулся на русского офицера.
   - Фредерик Трейси?
   - Да, - Фредди в упор посмотрел в его светло-синие глаза с крохотной точкой зрачка.
   - Ваше оружие.
   Медленно и очень спокойно Фредди расстегнул пояс с кобурой и разжал пальцы.
   - Пройдите сюда.
   Перешагнув через упавший на землю пояс, Фредди мимо парней, даже не посмотревших в его сторону, прошёл к указанному дому, преодолевая желание заложить руки за спину. Рано. Фредерик Трейси не может иметь тюремных привычек.
   Обычная канцелярия. Столы, сейф, шкаф. На одном из столов ножи парней, ещё оружие, какие-то свёртки, шляпы... На другом... карты! Фредди сразу узнал их. Карты из Уорринга: характерного кремового цвета с подколотыми к ним бумажками. Ну, вот и всё.
   - Снимите шляпу.
   Конечно, им же надо сверить с фотографией. Что-то долго, глядя то на него, то на стол, перебирает карты худой офицер с тонкими длинными пальцами. Ну...
   - Пройдите сюда, - к третьему столу. - Садитесь.
   Не опознали? Нет его карты?! Тогда зачем этот арест? И парни?!
   - Ваше имя... Фамилия... Дата и место рождения... Полностью, пожалуйста...
   Простые вопросы и столь же простые ответы. Здесь его не подловить. Если карты нет, то у него шанс... У него - да, а у парней?..
   - Кем работаете?.. У кого?.. Как давно?.. Место постоянного проживания... Семейное положение... Ваше отношение к армии...
   Почему они нарушили обычную последовательность вопросов? Зачем? Проверяют, насколько он знает этот порядок? Попробуем сделать ход.
   - Почему я арестован?
   - Вы задержаны для выяснения обстоятельств по делу об убийстве.
   Убийство?!
   - Убили? Кого?
   - Вопросы задаём мы. Вы знаете этого человека?
   Вот оно! Фотография Ротбуса. В полной форме при всех регалиях.
   - Давайте условимся, Трейси. Вы не лжёте в том, что мы можем проверить. Вы меня поняли?
   Фредди поднял от фотографии глаза и посмотрел на офицера.
   Желтоватое от загара и больной печени, спокойное, даже чуть грустное лицо, внимательные карие глаза, желтовато-седые волосы. Спокойно лежащие на столе руки. Он не ведёт протокола? А, вон в углу девушка в форме с блокнотом. Обычная практика. Могли бы и на машинке печатать. Но это их проблемы.
   - Да, я понял вас, сэр.
   - Можете обращаться ко мне по званию. Я майор. Повторяю. Вы знаете этого человека?
   Фредди медлил с ответом, быстро прикидывая варианты.
   - Вы затрудняетесь с ответом? А здесь?
   На этой фотографии Крыса в штатском. Придётся узнавать. Не дать прижать себя.
   - Да, здесь я его узнаю.
   - Неплохо, Трейси. Кто это?
   Попробуем так.
   - Я знаю его, но не знаю имени.
   - Вот как? Вы уверены в этом? Позавчера вас видели беседующими. Беседа шла на повышенных тонах. Его телохранитель держал вас под прицелом. Вчера вы на рассвете срочно уезжаете из посёлка и возвращаетесь только сейчас. Старший ковбой бросает стадо более чем на сутки. Для этого должны быть веские причины. Какие?
   Чёрт! Всё это могут проверить.
   - Я ездил в банк. За деньгами.
   - Для этого вам потребовалось столько времени?
   - Я закрыл свои счета.
   - Их так много?
   - Два. Я забрал все свои деньги.
   - Они у вас с собой?
   - Да.
   - Вас не затруднит предъявить их?
   Подавитесь. Конфискуйте, делайте, что хотите... Фредди выложил на стол три пачки в банковской упаковке и ещё одну неполную.
   - Здесь сто семьдесят три тысячи, майор. И ещё двести сорок у меня в бумажнике. Это мои деньги.
   - Зачем вам понадобилась такая крупная сумма?
   Крупная! Знал бы ты, сколько с меня заломили.
   - Вам предстояли большие траты, Трейси?
   - Это мои деньги, майор, и я вправе распоряжаться ими. Разве это противозаконно?
   - Нет. Вернёмся к тому, кого вы так упорно не хотите узнавать. О чём вы с ним говорили?
   Стоп, а если так... Правда, но не вся. Всего они не проверят, и сам не собьёшься.
   - Он требовал деньги. - Фредди еле заметно усмехнулся. - Требовал вернуть долг.
   - И это, - русский показал на пачки, - это и есть ваш долг?
   - Да.
   - Когда вы обещали его отдать?
   - Сегодня вечером.
   - Вы так договорились с ним?
   - Да.
   - И не знаете его имени? Имени человека, которому должны сто семьдесят тысяч?
   Ах ты, сука, погонник чёртов! Получил бы ты... Но ведём игру дальше.
   - За картами имени не спрашивают.
   - Вы такой азартный игрок?
   - Это моё дело, майор. Вы говорили об убийстве. При чём тут мой азарт?
   Но ответного удара не последовало. Только кто-то негромко рассмеялся за его спиной у двери. Фредди заставил себя не обернуться.
   - Ну что ж, - русский улыбнулся. - А человека на этой фотографии вы знаете?
   Фредди пожал плечами и взял фотографию, посмотрел... и не поверил себе, своим глазам. На свежей, ещё липкой фотографии Крыса. Мёртвый. Страшное перекошенное лицо, выкатившиеся мёртвые глаза, оскаленные зубы, скрюченные застывшие в последнем усилии пальцы... Но это Крыса. Крыса мёртв!!!
   - Мишень показала попадание, - сказал кто-то по-русски.
   Фредди бережно положил фотографию на стол и, не отводя от неё глаз, зашарил по карманам в поисках сигарет. Закурил и снова взял её в руки.
   - А, похоже, для него это новость, - продолжался русский разговор.
   - И весьма радостная.
   - Ещё бы, деньги-то теперь у него остаются.
   - Вот и мотив.
   - У него стопроцентное алиби.
   - Как у организатора?
   - Проверим.
   - Тогда бы он знал.
   - А записка?
   - Подставили?
   - Похоже на то.
   Фредди, наконец, справился с собой, с лицом, с суматохой мыслей, положил фотографию на стол и улыбнулся.
   - Да, знаю, - он выдохнул струю дыма. - Это Джулиан Ротбус. Его телохранитель тоже убит?
   Русские быстро переглянулись.
   - Я повторяю, Трейси. Вопросы задаём мы. Где ваш блокнот?
   Фредди похлопал себя по карманам и развёл руками.
   - Нету. Где-то оставил.
   - А ручка?
   - Она была в блокноте.
   - Где вы обнаружили пропажу?
   - В городе. Взял в банке бланк, а ручки нет, - улыбнулся Фредди.
   - Это ваши вещи?
   Русский положил перед ним ковбойский блокнот. Фредди быстро взял, раскрыл его.
   - Да, это мой штамп. Ручка? Наверное, моя.
   - Хорошо. Пишите.
   Фредди пожал плечами и открыл чистую страницу.
   - Я готов.
   - Пишите. Я успел. Строго по уговору. Ждать не буду. DM.
   - Как? - удивлённо переспросил Фредди.
   - Ди эм. Заглавные буквы.
   - Пожалуйста.
   Фредди привычным движением вырвал листок, протянул его офицеру и тем же привычным движением убрал ручку в блокнот и засунул его в карман куртки.
   Офицер передал исписанный листок невысокому пожилому офицеру в очках. Тот взял, бросил короткий, но очень внимательный взгляд. И быстрая русская фраза:
   - Бумага и ручка те самые, а почерк совсем другой. Ничего похожего.
   Фредди жадно вслушивался в чужую речь, пытаясь поймать хоть одно знакомое слово.
   Открылась дверь, и вошёл шериф. Взглядом поздоровался с Фредди, покосился на банковские пачки перед ним и обратился сразу ко всем русским:
   - Прошу прощения, но те двое, что сидят на улице... Четвёртый час пошёл, цветные волнуются. Хотели передать им воды, не пускают.
   - Они задержаны до выяснения обстоятельств, шериф.
   - Я понимаю, но, - Джерри набрал полную грудь воздуха, проглотил готовое вырваться ругательство и очень спокойно сказал: - Но уберите их с улицы. Четыре часа на солнце без воды, - Джерри снова беззвучно выругался. - Это не арест, а пытка! Если цветные пойдут их отбивать силой, я ни за что не ручаюсь.
   И опять русская речь. Фредди готовился к новому раунду. Он, похоже, отбился, теперь парни.
   Один из офицеров вышел и тут же вернулся с парнями. Кто-то поставил у стены рядом со шкафом два стула.
   - Садитесь сюда и не разговаривайте.
   Фредди попытался встретиться с ними взглядом, но оба упорно смотрели в пол. Красные пятна на голове Эндрю вроде потемнели, а у Эркина... стоп, слипшиеся торчащие пряди.... Ну да, на чёрных волосах кровь не видна. Ну, второй раунд:
   - За что вы избили их?
   - Вы их знаете, Трейси?
   - Ещё бы! Это мои пастухи. Какое они имеют к этому отношение? Вы избили их. Они оба в крови! За что?!
   - Успокойтесь, Трейси, и не изображайте такую пылкую заботу. Никто их не бил.
   - Он, - Фредди кивком указал на Андрея, - сам пробил себе голову?
   Русский усмехнулся.
   - Подождите немного, Трейси. Закончим с вами и займёмся ими. Итак...
   Он не договорил. Быстрый неразборчивый шум за дверью, чьи-то голоса, дверь распахнулась, как от удара ногой, и в комнату ворвался Джонатан. Запылённый, яростный...
   Джонатан окинул комнату и находящихся в ней людей одним резким взглядом и, не давая никому опомниться, вытащил из карманов две маленькие бутылки минеральной воды и сунул их в руки парням.
   - Пейте, - и, стоя посреди комнаты, заговорил громко и очень чётко. - Я Джонатан Бредли, лендлорд, желаю знать. - Джонатан демонстративно сделал паузу. - На каком основании арестованы, подвергнуты допросу, избиению и пытке жаждой работающие у меня люди? На основании каких документов производился обыск жилого помещения и досмотр личного имущества этих людей? Это произвол и беззаконие, и я буду вынужден обратиться к вашему командованию с официальным протестом.
   Фредди посмотрел на парней. Они уже открыли бутылки и пили. Глаза у Эндрю озорно заблестели, и лицо стало как у мальчишки на цирковом представлении. Эркин более спокоен. Их глаза встретились, и еле заметно, только глазами, они оба улыбнулись ему. Фредди перевёл дыхание и посмотрел на Джонни.
   - Я требую объяснений, - закончил Джонатан.
   - Мы не обязаны давать вам какие-либо объяснения, - встал допрашивавший Фредди офицер. - Но... Совершено убийство, и мы проводим расследование. Эти люди не арестованы, а задержаны. Ни избиениям, ни пытке не подвергались. Мы не применяем методов, - в его голосе зазвучала насмешка, - подобных имперским...
   - Ладно, - перебил его незаметно вошедший в комнату офицер.
   Высокий, широкоплечий, он двигался с какой-то звериной ловкостью и такой же звериной силой. Фредди невольно встал, готовясь к схватке, но зеленоватые глаза офицера оттолкнули его, заставив сесть.
   - Будем заканчивать, - холодно улыбнулся он Фредди. - В принципе, уже всё ясно. Маленькие проверки, и всё. Идите сюда, - позвал он парней. - Оба.
   Нехотя они подошли. Встали, заложив руки за спину и опустив глаза.
   - Покажи руки.
   Эркин приподнял голову и удивлённо посмотрел на него.
   - Что, сэр?
   - Руки, ну!
   Эркин медленно протянул вперёд руки. Офицер взял его за запястья, повернул ладонями вверх и быстро осмотрел.
   - Так, теперь ты.
   Он проделал ту же операцию с Андреем.
   - Так, с этим ясно, - и продолжил по-русски. - Сейчас посмотрим, как они с ножами управляются. Нужна ли им была проволока? - и по-английски. - Ваши ножи?
   Они кивнули.
   - Ты, - он ткнул пальцем в Эркина, - отсюда в то пятно попадёшь?
   Эркин пожал плечами, взял со стола свой нож, раскрыл. Неуловимо быстрое движение, и нож воткнулся в крохотное пятнышко на противоположной стене. И тут же рядом вонзился второй нож, глубоко уйдя в обшивку. Фредди досадливо прикусил губу. Зачем парни показывают своё мастерство? Хотят доказать, что... Стоп, у Крысы-то глаза выкачены и зубы наружу, как у задушенного. Тогда понятно. Сообразили? А знают откуда? Им что, тоже фотку показывали?
   - Ну вот, с этим тоже ясно. А шляпы ваши где?
   - Вот, сэр.
   Офицер взял со стола поочерёдно их шляпы, повертел, провёл рукой изнутри по тулье, бросил шляпы на стол, осмотрел свою ладонь и вдруг - Эркин не успел отшатнуться - ухватил его за волосы, размял в пальцах слипшуюся прядь и понюхал пальцы. Усмехнулся и показал остальным свою перепачканную землёй и ягодным соком ладонь.
   - Ну, и какого чёрта вы врали? - он обращался только к парням, будто не замечая остальных. - Вас у стада не было. Приходили только на водопой и кормёжку. Где были?
   Эркин упрямо смотрел в пол, Андрей наоборот занялся изучением потолка.
   - Только не врите, когда не умеете, - рассмеялся офицер. - Я вам скажу, где вы были. У Малинового тупика. Ягоды собирали. Проторчали вы там весь день. Ободрали кусты подчистую. За вашим стадом другие смотрели. Вы за это им ягод отдали. Половину собранного. Почему в шляпы собирали?
   - Котелки заняты, сэр, - пробурчал Эркин.
   Гулко захохотал Джерри, за ним рассмеялись и остальные.
   - Вот так, - офицер, смеясь, посмотрел на Джонатана. - И не в крови они, а в соке ягодном. А теперь о деле. Когда вы там паслись, да, что хоть собирали?
   - Барбарис, сэр, - вздохнул Эркин.
   - Кисленькое любите? Малина же слаще.
   - Да она заминирована на хрен, - в голосе Андрея столько искреннего сожаления, что все опять засмеялись.
   - Что?! - взревел Фредди. - Так вы...?!
   Джонатан остановил его, а Андрей предусмотрительно отодвинулся за спину Эркина и зачастил оттуда:
   - Ну, мы и набрали барбарису. А где мины, мы не ходили. Ты не злись, ну захотелось очень, а ты уехал, ну мы и решили...
   - Хватит, - остановил его офицер. - Это ты своему старшему потом объяснишь. А теперь дело. Кого вы видели? Опять же, не врите. Я ведь проверил уже всё.
   - Тогда чего спрашиваете? - набычился Андрей и вдруг заорал. - Ну, чего вам надо от нас?! Ну, ушли мы от стада, ну, набрали ягод! Так чего теперь?! Хватаете, держите! Не видели мы никого, и всё тут! На хрен нам не нужен никто! Вам нужно, вы и ищите, вам пайки за это дают! А мы при чём?!! - в его голосе прорывались плачущие взвизги, судорожно дёргалось лицо. - Ягод вам жалко, что ли?!
   - А ну заткнись! - рявкнул офицер. - Ты мне, парень, истерики не закатывай. Знаешь, как от них лечат? Не могли вы его не видеть.
   - Кого? - сразу другим голосом спросил Андрей.
   Офицер ловко схватил со стола следователя фотографию Ротбуса в штатском и ткнул им в лицо.
   - Этого!
   - Видели, сэр, - тихо сказал Эркин.
   - Наконец-то! Когда?
   - После дневной засыпки, сэр.
   - Ну?
   - Он мимо прошёл, сэр.
   - Куда?
   - В тупик, сэр.
   - Один?
   - Да, сэр.
   В комнате совсем тихо, и только два голоса. Резкий отрывистый офицера и тихий равнодушный Эркина.
   - Его телохранитель пошёл с ним?
   - Нет, сэр.
   - Ждал у кривого дерева?
   - Мы не видели, сэр
   - Кто ещё прошёл туда?
   Молчание.
   - Ну, парень!
   Эркин молчал, глядя в пол. Офицер шагнул к нему.
   - Ну, - повторил он очень спокойно.
   - Мы больше никого не видели, сэр, - тихо ответил Эркин.
   - А потом? Он выходил оттуда?
   - Нет, сэр. Мы набрали ягод и ушли, сэр.
   - Когда вы уходили, телохранитель был у дерева?
   - Нет, сэр.
   - Ушёл?
   Эркин пожал плечами.
   - Наверное, сэр.
   Резко отвернувшись, офицер бросил два слова по-русски и вышел. Эркин и Андрей стояли рядом, и по их позам Фредди понял, что сказанное офицером напугало их, и приготовился к новой схватке. Русские быстро заговорили между собой. Желтолицый майор остановил их коротким возгласом по-русски и продолжал уже по-английски.
   - Забирайте свои ножи, шляпы и уходите.
   - А сигареты? - спросил Андрей. - Сигареты можно забрать?
   - Забирайте, - усмехнулся офицер.
   Андрей подошёл к стене, вытащил оба ножа, спрятал свой в сапог и кинул Эркину второй. Эркин поймал его на лету, закрыл и спрятал в карман. Андрей вернулся к нему. Оба деловито сгребли со стола несколько сигарет, засунули их в нагрудные карманы и со шляпами в руках повернулись к Джонатану, показывая, что ждут уже его решения.
   - Я вычитаю у вас два дня, - строго сказал Джонатан. - Вчера и сегодня вы не работали. А сейчас оба идите к стаду. Ступайте.
   Андрей только вздохнул, а Эркин, по-прежнему глядя в пол, сказал:
   - Да, сэр. Слушаюсь, сэр.
   И они выскочили наружу, столкнувшись в дверях. Ещё секунда напряжённой тишины, и многоголосый рёв ворвался в окно. Джерри выглянул в окно и усмехнулся.
   - Как героев встречают, - и пояснил: - Все цветные собрались. Ждали.
   - Я могу взять свои деньги? - вежливо спросил Фредди.
   - Да. И можете идти.
   Фредди собрал деньги, взял со стола, где раньше лежали ножи и шляпы парней, свой пояс с кобурой - кто и когда его туда положил, он не заметил - быстро подпоясался. У двери обернулся.
   - Честь имею, - Джонатан коснулся шляпы и пошёл к нему. - По справедливости, - они уже выходили, - тебе тоже положен вычет.
   Фредди молча кивнул.
  
   ...Если обыск и делали, то высокопрофессионально, не оставив никаких следов. Всё на местах, всё в порядке.
   Фредди сел у костра, потёр лицо ладонями. Джонатан сел рядом. Старшие ковбои и лендлорды, приветствовавшие их на выходе из "административного центра", разошлись, давая им возможность прийти в себя и поговорить наедине. Парней не было. Вообще все цветные пастухи ушли из посёлка к загонам.
   - Что же это такое, Фредди?
   - Ты знаешь больше меня, Джонни. Он задушен?
   - Да. Мне рассказал Дон. Он был на осмотре трупа. Его задушили стальной проволокой, накинули на шею сзади петлю и затянули. И он весь засыпан смесью из табака и перца. И земля вокруг. И никаких следов. Чисто сделано, Фредди. Я бы так не сумел.
   - Крыса мёртв. Не могу поверить, Джонни.
   - Деньги ты взял для него?
   Фредди кивнул и спросил, глядя в огонь:
   - Ты так и узнал?
   - Я приехал узнать о кормах, мне сказали, что ты закрыл два счёта, и я помчался сюда. А здесь меня перехватил Дон и объяснил ситуацию. Дальше ты видел. - Джонатан рассмеялся. - Ты так влетел, что тебе никто ничего не успел сказать. Тебе кричали, ты ничего не слышал. Ладно. Сколько он потребовал?
   - Шестьсот восемьдесят тысяч.
   Джонатан присвистнул.
   - Не хило. Аппетиты у Крысы... Были.
   Джонатан взял кофейник, покачал, прислушиваясь к плеску.
   - Попьём кофе? Хотелось бы виски, а лучше коньяку... Воду для парней мне Роулинг дал. Тоже... перехватил. Схожу к нему за коньяком. А ты посиди, приди в себя.
   Легко встал и ушёл.
   Фредди словно не заметил его ухода. Перед глазами стояла фотография трупа. Джулиан Ротбус, комендант Уорринга, Святоша, Ангел Смерти, Крыса... Мёртв. И умирал долго, достаточно долго, чтобы пережить страх и боль смерти. Кто-то всё-таки сделал это. Посмел и сумел. Нет, невозможно поверить. Но... но кто это сделал? Кого Крыса подпустил к себе, сзади, вплотную...? Надо будет потом расспросить парней, наверняка они кого-то видели и молчат. Понесло же их за ягодами не вовремя. Крыса же, если б заметил, пристрелил сразу, а не он, так телохранитель его. Вот, значит, на что чёрный намекал. Вот о какой встрече говорил. И что парней подставил, а себе сделал алиби... Фу, чёрт, как сошлось всё. Карта... его карты у русских нет. Видно, Крыса где-то спрятал её, будет теперь стерва лежать и ждать своего часа... Нет, не хочу об этом. Сейчас не хочу. Крыса мёртв! И лёгкой смерти у него не было. Когда душат проволокой, это больно. Господи, неужели ты есть, неужели это сделано...
   Вошёл под навес Джонатан и показал Фредди плоскую бутылку.
   - Чтоб у Роулинга да не нашлось. Но последнюю ухватил. По всему посёлку гулянка. Не будем выделяться, Фредди. Давай кружки.
   Фредди глубоко вдохнул и выдохнул сквозь зубы.
   - Давай, Джонни. Вчера я бутылку выхлестал, и не взяло меня.
   - Бутылку чего?
   - Виски, - Фредди усмехнулся. - Даже марку не помню.
   - Здорово тебя ошарашило.
   - Не то слово, Джонни. Я ещё не собрал вместе, что услышал.
   - На досуге подумаем. Кто бы это ни был, Фредди, давай за него.
   - За него стоит. Думаешь, русские его не найдут?
   - Не нашли сразу - уже не найдут. А найдут, так не докажут. С каждой минутой доказательства исчезают.
   - Да, - кивнул Фредди. - Это так. За удачу этого парня.
   - И за нашу. Ты тоже стал счастливчиком, Фредди.
   - От тебя заразился, - усмехнулся Фредди. - Это действительно удача.
   - Чем он тебе угрожал? Картой?
   - С дополнениями. Он все годы пополнял её. Понимаешь?
   - Крыса своего не упустит. Прости, не упускал. За это, Фредди.
   - Согласен. Остальное оставим парням.
   Джонатан рассмеялся.
   - Их там цветные угощают. Уже прибегали к Роулингу за выпивкой.
   Фредди прислушался к далёкому шуму.
   - На водопой погнали. Странно, должны были за кормом прийти.
   - Пойдёшь присмотреть?
   - Надо, - Фредди усмехнулся. - А то ты и у меня за два дня вычтешь.
   - Конечно, - ответно улыбнулся Джонатан.
   Фредди встал, потянулся, упираясь кулаками в поясницу, и неспешно пошёл к загонам, здороваясь со встречными. Услышав переливчатый свист, усмехнулся. Его заметили и предупреждают парней. А вот и Эркин идёт навстречу, почти бежит.
   - Всё в порядке, - Эркин улыбнулся. - Напоили, засыпали. Мешок нам притащили, пока мы там были.
   Фредди невольно улыбнулся в ответ, но спросил.
   - Вас точно... не били там?
   - Нет, - мотнул головой Эркин, - честно нет, даже не замахнулись ни разу.
   Когда они подошли к загону, пировавшие уже разошлись по своим стадам.
   Бычки смачно чавкали, уткнув головы в кормушки. Подошёл потный взлохмаченный Андрей, выжидающе посмотрел на Фредди.
   - Ладно, - махнул тот рукой. - Все хороши. Я в город умотал, вы за ягодами... Вас когда взяли?
   - Утром. Команда приехала, и, считай, сразу за нами пришли. Его-то ещё раньше нашли. Как рассвело, - стал рассказывать Андрей. - Мы у загона были.
   Фредди кивнул.
   - Когда ж его убили, не знаете?
   - Говорили, ну, русские между собой, что вчера, - спокойно ответил Эркин. - Фредди, мы обеда не успели поставить, но там с утра осталось, - он переглянулся с Андреем, - вам хватит.
   - А вы?
   - У! - хохотнул Андрей. - Нас тут укормили. Сыты.
   - Ну, если ты сыт...!- усмехнулся Фредди. - Обыск при вас был?
   - Да, - Андрей пренебрежительно скривил губы. - Хреновый обыск. Зашли, чуть поворошили, твой блокнот с ручкой забрали, и всё.
   - Где они были?
   - На лежанке. Между мешками завалялись. Мы одеяла перетряхивали, нашли и на видное место положили.
   Фредди кивнул.
   - Совсем не помню, когда выронил.
   - Деньги они не взяли, - Эркин улыбнулся. - Так и лежат у меня в мешке.
   - Потом отдашь, - отмахнулся Фредди.
   - А вот у этого, ну, кого пришили, обыск по-настоящему был, - заржал Андрей, - нам парни рассказали. Всё до ниточки расшарашили и с собой забрали.
   - Прибарахляются, - пожал плечами Эркин.
   - Да, - кивнул Андрей. - Обычное дело. Тебе блокнот вернули?
   Фредди хлопнул себя по карману куртки.
   - Здесь. Ладно, пошли.
   - Пошли, - согласился Эркин.
   Они уже шли к посёлку, когда Андрей вдруг сказал.
   - И всё-таки несправедливо это!
   - Чего? - не понял Фредди.
   - Ну, за два дня вычет. Ну, вчера, согласен, виноваты, ушли. А сегодня? Мы сами, что ли, под арест побежали?
   Фредди тяжело посмотрел на него, но неожиданно резко вмешался Эркин.
   - Заткнись! Обошлось этим, и радуйся. И не вякай об этом. Хватит.
   Андрей обиженно отвернулся. Эркин бросил короткую фразу на камерном шёпоте и резко ушёл вперёд. И уже Андрей догнал его и пошёл рядом, что-то шепча. Фредди усмехнулся: Эркин тихий-тихий, а сказать, видно, умеет.
   Когда пришли под навес, Эркин сразу полез в свой мешок, вытащил конверт с деньгами и документами, отдал его Фредди и только потом поздоровался с сидящим на лежанке Фредди Джонатаном.
   - Добрый день, сэр. Спасибо за воду, сэр.
   - Пейте на здоровье, - весело ответил Джонатан.
   - Бычков завтра будете смотреть, сэр? А то темнеет уже.
   Андрей возился у решётки, что-то бурча себе под нос.
   Фредди сел на лежанку рядом с Джонатаном. Закурил.
   Посёлок уже жил обычной вечерней жизнью. Очередной сумасшедший день закончился.
  
   Сашка Бешеный - Александр Кириллович Гольцев - сел за стол последним, лично убедившись, что всё сделано не только как положено, но и как надо.
   - Ну, вот и всё. Свалили.
   - Свалим, когда их на место доставим, - усмехнулся Гольцев. - Но поработали неплохо, а где-то и хорошо. Если бы ещё Ротбуса не упустили...
   - Сашка, днём недосуг было, но сейчас-то... Ты сказал, что восстановил картину.
   - В принципе, да. Но...- Гольцев обвёл застолье возбуждённо блестящими глазами, - но сплошные нестыковки.
   - Кстати, первый случай, когда труп остался на месте. Обычно нам его приносили. А там попробуй что-нибудь восстановить.
   - Во, и этот нюанс туда же. Многоточий... больше, чем букв. Начнём с личности этого Ротбуса. Что ему здесь понадобилось?
   - А что нам известно о нём? - Гольцев оторвался от тарелки. - Кроме его послужного списка? Кого он здесь искал?
   - Трейси? - предположил кто-то.
   - Я тебя умоляю, - сразу возразили ему. - Из-за карточного долга лезть в мышеловку... Не дурак же он.
   - Не дурак, - согласился Гольцев.
   - И сто семьдесят тысяч многовато для карточного долга, - согласился графолог.
   - Долг, но не карточный?
   - Похоже на то, - кивнул Гольцев. - Трейси испугался, и испугался всерьёз, если без звука помчался за деньгами, - и углубился в еду, слушая остальных.
   - И от страха заказал убийство?
   - Кому? И зачем тогда эти деньги? Он условился на сегодняшний вечер.
   - С его слов.
   - И мы должны были приехать завтра.
   - Да, собирался успеть.
   - И в записке, помните? Я успел.
   - Трейси как исполнитель отпадает.
   - И как организатор тоже. Он бы знал об убийстве, если б заказал его.
   - Да, он не знал.
   - Реакция искренняя.
   - Стоп, - Гольцев отодвинул тарелку. - Кто и как не проблема. Вернее, проблема, но вполне решаемая. Здесь проблема в цели. Не причина, а цель. Грабёж? Вспомните, что нашли на нём. Камушки и золото. Кстати, характерное золото.
   - Да, коронки.
   - Всё нетронуто. Грабёж отпадает. Затыкали рот? Возможно. Как раз перед нашим приездом.
   - Мы приехали на сутки раньше.
   - Возможно, хотели выиграть время. Но тогда убирают труп. А его оставили на виду.
   - В Малиновом Тупике? На минах?!
   - Всё равно на виду, - мотнул головой Гольцев. - Поймите, ведь сделано так, что идентифицировать труп беспроблемно. Дальше. Один из должников решил избавиться от долга, убрав кредитора. Логично до очевидности. Но опять же. Почему не сделано ни малейшей попытки спрятать труп или хотя бы затруднить опознание?
   - Саша, не томи.
   - Месть.
   - Ого!
   - А похоже...
   - Очень похоже.
   - Это месть, ребята. Месть напоказ. Тюремная, даже, я бы сказал, лагерная месть.
   - Насчёт лагерной ты загнул.
   - Да, возможно.
   - А что мы знаем о лагерях?
   - Ну, местные такие же, как наши.
   - Да, только намного хуже.
   - Но лагерников не осталось.
   - Возможно, - кивнул Гольцев. - Но я бы уточнил, что мы просто ещё ни одного, подчёркиваю, живого не нашли. Но вот почему именно проволока? У всех ножи или кольты. Как владеют ножами, вы видели. Метнуть из-за дерева, потом выдернуть и уйти... А здесь... Душили долго, одним рывком так не затянуть. И было их, минимум, двое.
   - А может, и больше?
   - Может, и больше, - Гольцев ухмыльнулся. - Всё может. Но душили двое. И то я не представляю, как они там уместились. Ротбус стоял вплотную к минам.
   - А он стоял спокойно. Никаких следов борьбы.
   - В том-то и дело. Будто...- Гольцев подыскал слово, - приговорённый. Выманили его запиской. Это однозначно. Но не взяли её. Оставили. Для кого? Для нас? Глупо. Но такое презрение к следствию тоже показательно. Именно для мести.
   - А табак с перцем?
   - Однозначно от собак. Как, я думаю, и проволока. Именно в лагерях бытует, что проволока не держит отпечатков и запаха.
   - Отпечатки, я знаю, держит очень плохо, а запах... ну, это от квалификации кинологов зависит.
   - Опасались собак-розыскников, а на людей плевать. Тоже характерно. Думаю, они его там ждали. И встретили. Что-то сказали, отчего он встал столбом. Накинули петлю, взялись с двух сторон за концы и в два рывка затянули.
   - Ты руки им для этого смотрел?
   - Да, проверял. Такой рывок должен оставить если не порезы, то ясные следы. Но опять же. Как он лежит, а похоже, положили как стоял, то один из душителей стоял за спиной, а там мины. Все на боевом взводе, а растяжки многослойной паутиной. И куда эти двое потом делись? Видели-то только пастухов с ягодами. И как там ни натоптали потом, но всё же... если бы ждали до, то остались бы следы.
   - Если б не мины...
   - Если б не мины, - хмыкнул Гольцев, - то всё просто и элементарно. Он пришёл и стоял, смотрел на входящего. Там же тупик. И вот один подходит спереди и заводит разговор. Второй тихо заходит со спины и накидывает петлю. И всё. Дело сделано. Но там неоткуда подойти. Сзади мины. Вот первая нестыковка. А куда и как они потом ушли? Повторять не буду. Если только не ждали там полной темноты. Но тогда бы тоже остались следы. Окурки там, или ещё что, но осталось. Вторая нестыковка. Теперь записка. Ну, человека с инициалами Ди Эм здесь нет. Но для Ротбуса он был, раз так побежал на его зов. А из посёлка никто не выезжал. Нестыковка.
   - Элементарно. Инициалы подлинные, а живёт под другим именем.
   - Или наоборот.
   - Всё возможно. Но в картах таких инициалов тоже нет. Для записки использованы блокнот и ручка Трейси. Но его самого нет. Подставляют или привлекают внимание к его алиби? Опять нестыковка. И оставлены на виду, чтобы мы, не дай бог, не пропустили. Навес Трейси, его пастухи крутились возле места убийства, с Трейси разговор со стрельбой, Трейси поехал за деньгами... Нас прямо-таки наводят на Трейси и его парней, носом в них тыкают как котят нашкодивших. А чуть коснись, сразу ясно - не они. Подставлять подставляют, а что не тех - на виду. Опять нестыковка.
   - Да, странно.
   - И телохранитель его исчез.
   - Ну, в этом как раз ничего странного. Думаю, его труп тоже где-то уже валяется. Странно, что его рядом не положили, хотя...
   - Он не помешал, но...
   - Таких помощников убирают сразу после использования. Но для мести он не нужен. Вот и лежит где-то в сторонке.
   - Да, я согласен, - кивнул Гольцев. - Но продолжим о странностях.
   - Этот Ротбус, похоже, многим насолил. Даже для виду никто не сожалеет.
   В комнату вошёл один из офицеров и с ходу подхватил последнюю реплику:
   - Не сожалеет не то слово. Посёлок празднует. Под всеми навесами пьют.
   - Что? - сразу поинтересовалось сразу несколько голосов.
   - Кто коньяк, кто бренди, кто виски, ковбои грог варят, - пришедший сел за стол. - Мне чаю дадут?
   - Не безрукий, сам налей.
   - Спасибо. Так вот. Тостов нет, но они здесь, я заметил, и не приняты, а есть три фразы, в разных вариантах. Пока прошёлся по улице, наслушался.
   - А ну-ка? - заинтересовался Гольцев.
   - "Крыса издохла" - раз, "крыса мертва" - два, "крысу задушили" - три. Вот под эти фразы и пьют.
   - А чёрт! - Гольцев вскочил, едва не опрокинув стол.
   - Ты чего?
   - Сашка, осторожней!
   - Вспомнил, что ты Бешеный?
   Упираясь кулаками в стол, Гольцев навис над ним и над сидящими.
   - Крыса! Ротбус и есть Крыса!!! Вспомните. От Крысы не уйдёшь... Паук выпустил Крысу, спасайся кто как может... Лучше вы, чем Крыса... По оперативкам проходило, ну!
   - Точно, - ахнул кто-то. - Было это.
   - Да, и я помню, проходило.
   - Тогда Сашка прав. Это месть.
   - И месть за старое. Из-за денег такое не будут устраивать.
   - И на такое не наймёшь.
   - Да, то-то Трейси перепугался.
   - А потом себя не помнил от радости. Не из-за денег. Пачки выбросил не глядя. А вспомни, как заулыбался, расслабился, права начал качать.
   - Права этот... Бредли качал.
   - Кстати, а они как? Пьют?
   - Пьют. Сидят вчетвером у костра и пьют кофе. Бредли и Трейси с коньяком, а пастухи с джемом и лепёшками.
   - Лендлорд с цветными за одним костром?!
   - Ну, Трейси и раньше с ними вместе ел.
   - Но коньяку им не дали.
   - Не похоже, чтобы парни страдали из-за этого.
   - Да, по моим данным они не пьют. А индеец и не курит.
   - Но сигареты в кармане таскает.
   - Сигареты у цветных меновый товар.
   Гольцев продолжал метаться по комнате, ловко лавируя между шкафами и столом.
   - Саша, сядь и успокойся.
   - А! Коменданта Уорринга упустили. Чистильщики, называется! Его ж, выходит, не только мы водили. И перед нашим приездом раз и всё. Как же мы эту слежку упустили?! И не рот ему затыкали, а от расстрела спасали. Здесь же самая расхожая фраза, что от пули смерть лёгкая. Вот ему и не хотели... лёгкой смерти.
   Гольцев махнул рукой и сел к столу. Налил себе чаю. И уже спокойно сказал.
   - Лопухнулись мы, конечно... классически. Но и сделано было чисто. Уважаю,- залпом выпил свой стакан, налил ещё. - Но думать буду. Зацепили меня эти черти. Ребята, слово даю. Размотаю я это. Найду их.
   - Зачем? - графолог протирал очки. - Ротбус вне закона, его убийцы автоматически освобождаются от ответственности.
   - Знаю. Но люблю чистую работу. У таких мастеров не грех и поучиться.
   - Ладно, Саша. Поживём - увидим.
   - Поживём, - согласился Гольцев.
  
   Фредди разбудили плеск воды, фырканье и негромкие голоса парней.
   - Липкая, зараза.
   - Мг, третий раз мылю.
   - На затылке смой.
   - У тебя уже всё вроде.
   - А мне всё кажется, что липнет. Ладно. Кончаем, а то не успеем.
   - Ага. А шляпы?
   - Пусть сохнут. Вроде оттёрли. Давай, убираем, и я за водой.
   Фредди открыл глаза и сел. Только-только начинало светлеть, и костёр казался очень ярким. Эркин сразу обернулся на шум, блеснул мгновенной улыбкой.
   - Разбудили тебя?
   - Нет, - спокойно ответил Фредди и прислушался. - Вроде машины?
   - Русские увозят, кого взяли.
   - "Ворон" у них большой, - усмехнулся Андрей. - Целый автобус.
   Эркин взял котелки с мыльной водой и вышел. Судя по шуму, он за навесом выплеснул воду и ушёл к колодцу. Андрей завернул и убрал мыло, развесил полотенца и занялся костром.
   - Кофе будет, а варево не поспеет.
   - Обойдёмся.
   Вздохнул и открыл глаза Джонатан. Андрей покосился на него, на Фредди и, бурча о нехватке сушняка, ушёл.
   - Тактичные, черти, - засмеялся Джонатан. - Как спалось, Фредди?
   - Хорошие сны видел. - Фредди потянулся, упираясь кулаками в поясницу. - Давно так не спал. А ты?
   - Меня ему достать трудно было, - Джонатан, не вставая, закурил. - Но возможно. Как думаешь, он от себя работал, или его Паук спустил?
   - Он с Пауком, говорили, в одной связке всегда был, - пожал плечами Фредди, - хотя... трудно сказать, Джонни. Выкупы всегда большие были, вряд ли Паук такое мимо себя без доли пропускал. В любом случае... Для нас это большая удача.
   - Любая удача, Фредди, всегда сделана. - Джонатан курил, глядя в потолок. - Я не люблю благодеяний. За них потом приходится дорого платить.
   - Я никого ни о чём не просил.
   - Знаю. Он многим мешал жить. Но я хочу знать, Фредди. С кем ещё он успел поговорить? Кого он ждал в Малиновом тупике?
   - Так ждал, что подпустил вплотную, Джонни? И телохранитель пропустил и выпустил? Ты хочешь провести своё следствие?
   - Когда много вопросов, отвечают на самый главный. Да, Фредди, хочу. Чтобы, когда благодетель придёт за благодарностью, знать заранее. Стоит ли благодарить.
   Фредди пожал плечами.
   - Мысль неплохая. Ещё раз расспросим парней?
   - Они мне ничего не скажут, Фредди. Ты же знаешь. Попробую обратным путём.
   Фредди кивнул.
   - И куда ты думаешь прийти? Ведь у того же Паука окажешься.
   Джонатан усмехнулся.
   - Я посмотрю, кого встречу по дороге.
   - Сегодня и поедешь?
   - Да.
   - Тогда, - Фредди полез за борт куртки и бросил на грудь Джонатана денежные пачки. - Отвези в банк. Здесь сто семьдесят тысяч. Нового счёта можешь не открывать.
   - Хорошо, - кивнул Джонатан, убирая деньги. - Не буду. Я восстановлю твои счета, - и рассмеялся. - Твои фокусы со мной не пройдут, Фредди.
   - Твои со мной тоже, - ответно усмехнулся Фредди и, выходя из-под навеса, быстро бросил через плечо. - Найди его телохранителя.
   - Думаешь, он много знает?
   Фредди оглядел улицу, сходил за навес и вернулся.
   - Он ненавидит белых, хорошо вооружён и очень много знает. Гриновская выучка.
   - Хороший букет, - пробормотал Джонатан и рывком вскочил на ноги. - Он видел?
   - Может, и помогал. А вот и парни идут.
   - Попьём кофе, и поеду.
   Фредди посторонился, пропуская Эркина с полными котелками. Следом вошёл Андрей с охапкой сушняка.
   - Доброе утро, парни, - весело поздоровался Джонатан.
   - Доброе утро, сэр, - вежливо ответил Эркин, ставя котелки на решётку, и посмотрел на Андрея.
   Тот кивнул и заговорил тихо, но очень отчётливо:
   - Арестованных всех уже увезли, и команда почти вся уехала.
   - Почти? - спросил Фредди.
   - Сказали, волкодав ещё денёк понюхает. - Андрей пожал плечами. - Что за волкодав? Я ни одной собаки не видел.
   - Нас это не касается, - спокойно сказал Джонатан. - Кого им надо, они уже взяли. А нюхать... пусть нюхает.
   Фредди кивнул и сразу поймал вопросительный взгляд Эркина.
   - Пусть нюхает, - повторил Фредди слова Джонатана. - Тут мы ничего не можем сделать. Нарываться нельзя.
   Андрей вздохнул, усаживаясь у костра.
   - Нельзя так нельзя.
   Джонатан и Фредди сели к костру. Эркин засыпал крупу в котелок и кинул Андрею мешочек с кофе.
   - Заваривай.
   - Ага. Сахар достал?
   - Тогда без джема.
   - Джем на вечер, - согласился Андрей, засыпая в кофейник бурый порошок, - и чаю тогда вечером, - и, спохватившись, посмотрел на Джонатана. - Может, сейчас лучше...? Хотите чаю, сэр?
   Джонатан с улыбкой покачал головой.
   - Нет, не надо. Как с кормами, парни?
   Эркин посмотрел на Фредди, но, видя, что тот сосредоточенно пьёт, ответил сам:
   - Пока хватает, сэр.
   - Сколько уходит в день?
   - Три мешка в день, сэр.
   - Не много?
   - Они всё выедают, сэр, - осторожно возразил Эркин и, помедлив, сказал: - Это не ореховый концентрат, сэр. Того бы меньше выходило.
   - Ореховый концентрат? - удивился Джонатан. - Ты откуда про него знаешь?
   - В имении для телят держали, сэр, - пожал плечами Эркин. - А после... освобождения, я тогда один уже оставался, его и коровам засыпал.
   - И как? - заинтересовался Джонатан.
   - Молоко густое стало. И чуть постоит, сверху корка не корка, но плотное такое и жирное, слоем. - Эркин улыбнулся. - День постоит и во, в два пальца слой, сэр.
   - Это сливки называется, - улыбнулся Джонатан.
   - Да, сэр? - удивился Эркин. - Я не знал. Я думал, это что-то... ну... ну, порченое.
   - А раньше ты что, не видел такого?
   - Нет, сэр, надоенное сразу увозили. На холод, на кухню, ещё куда-то. А тут я один....
   - Ну, и что ты с ним делал?
   - Собирал и ел, а молоко телятам выливал. Сена почти совсем не давал. Только молоко и концентрат.
   - Неплохо у тебя телята жили, - рассмеялся Джонатан. - Молоко с орехами. И тебе хватало. К молоку-то что ещё у тебя было?
   - Я хлеба из рабской кладовки себе натаскал. И ел вот это... сливки. С хлебом. И молока пил сколько хотел.
   - Во житуха! - восхитился Андрей. - Зря ушёл.
   - Я же говорил. Хозяева вернулись, - по лицу Эркина скользнула тень.
   - И не оставляли они тебя? - заинтересованно спросил Джонатан.
   Эркин поднял на него глаза и тут же опустил их, прикрыл ресницами.
   - Я сам ушёл, сэр. Я уже свободным был и сам решал, сэр.
   - Извини, - легко сказал Джонатан, - не так спросил. Не просили остаться? Ты же хороший работник.
   - Я сам, сэр, - упрямо повторил Эркин, бросил быстрый взгляд на Фредди, Андрея и, видимо, решился. - Оставляли, сэр. Обещали ночлег и еду, сэр. И одежду. И что молоко от одной коровы разрешат пить. Ну, так молоко я через край, когда доишь, и раньше пил. Если надзирателя рядом вплотную не было. А место на нарах и миска каши у меня тоже до Освобождения были. Они же, - он зло усмехнулся, - добрые были. Нагишом по снегу не гоняли, голодом до смерти не морили. Рубашка на год, штаны на два, сапоги на три, куртка тоже на три. Сносишь раньше - плетей получишь. Даже ложка у каждого своя. Не ладошкой хлебаешь. Разрешили. И десятого ребёнка оставляли...- он оборвал себя, залпом допил кружку и встал. - Я сам решил, сэр, - и уже Андрею. - Вставай. На себе, что ли, попрёшь? Дуй в табун.
   Андрей засунул в рот обрывок лепёшки и встал.
   - Завёлся на пустом. Пошли.
   Когда они вышли из-под навеса, Джонатан озадаченно посмотрел на Фредди.
   - Чего это он, в самом деле?
   - Он же у Изабеллы был, - пожал плечами Фредди. - А там только начни, такое полезет...
   - Да, я и забыл. Ладно, Фредди, я поеду. Успокоишь его?
   - Не проблема, - усмехнулся Фредди. - Он сам себя сейчас успокоит. Устал парень, вот и взбрыкивает.
   - Ну ладно, - Джонатан рассмеялся. - О кормах у меня теперь голова не болит. Зато ты мне подкинул этого негра.
   - Это важно, Джонни.
   - Можешь не объяснять. Всё, Фредди, - Джонатан вскочил на ноги. - Пошли, посмотрим бычков, и я прямо от загона поеду.
   - Пошли, - встал и Фредди.
  
   Утренний разговор чем-то зацепил Эркина. Он весь день то молчал, то угрюмо огрызался. В обед вообще ушёл к реке и долго сидел на берегу, обрывая и закручивая жгутом траву. Андрей завернул в лепёшку выбранное из варева мясо и отнёс ему, молча сунул в руки и тут же ушёл. Издали Фредди видел, как он нехотя отрывает от лепёшки куски и ест.
   К вечернему перегону Эркин пришёл к загону и работал как всегда: споро и уверенно, но молча. Правда, уже не огрызался, а когда Фредди и Андрей пошли к навесу, отправился в табун проведать коней.
   - Чего его скрутило, Эндрю?
   - Бывает, - пожал плечами Андрей. - На выпасе он выговаривался. Про питомник, про... ну, мало ли что было, - Фредди понимающе кивнул. - А тут... может, вспомнил чего, может... ещё что, - и повторил. - Бывает.
   - Ему бы сейчас или подраться, или надраться, - усмехнулся Фредди.
   - Когда накатит, то в самый раз, - согласился Андрей. - Только не пьёт он и драться стал мало. Говорит, что силы своей боится.
   - Я тебе язык вытяну и защемлю, - вошёл под навес и сел у костра Эркин.
   Но сказал не зло, а очень спокойно, чуть насмешливо, и на затейливую ответную ругань Андрея не отреагировал.
   - Отпустило? - улыбнулся Фредди.
   - Как сказать, - пожал плечами Эркин. - Разбередило меня. Имение вспомнил. А он же этим... ну, не надзирателем, а между ними и хозяином кто?
   - Управляющий, - подсказал Фредди.
   - Да, - кивнул Эркин, - управляющим был. Ну, и закрутило меня. Что тогда я, что сейчас...- Эркин оборвал фразу.
   - А ты откуда взял, что он этот... управляющий? - спросил Андрей.
   - Заметно, - коротко ответил Эркин и, покосившись на Фредди, добавил: - Иногда.
   Фредди промолчал. Джонни и впрямь несколько лет работал управляющим. Здесь не поспоришь. Для Эркина управляющий - тот же надзиратель, парень ещё держит себя, не говорит всего.
   А когда поели, вроде совсем отошёл. Не шутил, правда, и больше молчал, но молчание уже другим стало. Заварили чай. Фредди к чаю равнодушен, но наслаждение, с которым парни глотали коричневую прозрачную жидкость, невольно заразило и его.
   - Нет, чай... это совсем другое дело, - Андрей вытянул из-за ворота рубашки концы шейного платка, вытер ими лицо и примерился к чайнику налить себе ещё.
   Эркин молча кивнул. Он пил, смакуя, маленькими глотками, прокатывая каждый по нёбу и горлу.
   - Добрый вечер. Можно к вам?
   Они вздрогнули и обернулись.
   У края их навеса стоял русский офицер. Тот самый, что смотрел им руки и заставлял метать ножи... и улыбался, добродушно и очень искренне. Растерялись все. И было от чего. Отказать в просьбе подсесть к огню можно, но это означает вражду, а задираться с русским... Офицер спокойно, будто не замечая их растерянности, продолжал:
   - Я иду мимо и чую, как чаем пахнет. Удивился. Себе даже не поверил. Всюду кофе и вдруг чай.
   Эркин и Андрей быстро переглянулись. Надо же было так влипнуть! Поглядели на Фредди. Тот еле заметно пожал плечами и сделал рукой приглашающий жест. Старший ковбой у своего костра хозяин. Ссориться с русскими по пустякам не стоит. А заодно посмотрим, как эти борцы с расизмом относятся к угрозе потери расы. До сих пор русские, да ещё офицеры, у цветного костра не сидели. И подсаживаться не пытались.
   Русский вошёл под навес и сел. Большой, даже громоздкий, он устроился у костра неожиданно ловко и складно. Эркин достал и поставил перед ним чистую кружку и коротким, но плавным жестом показал на чайник, стопку лепёшек на сковородке и банку с джемом. Пусть сам управляется.
   - Я Александр Гольцев, - вежливо представился офицер. - Можно и просто по званию. Майор, - и улыбнулся. - От чая не откажусь. Спасибо.
   Следуя правилам вежливости, они назвали свои имена, и Андрей чуть насмешливо добавил.
   - Пейте на здоровье.
   Гольцев кивнул, достал сигареты и предложил Фредди. Тот спокойно взял пачку, достал себе сигарету и передал пачку Андрею. Пока Гольцев наливал себе чай, Андрей закурил и ловко перебросил пачку обратно Гольцеву. Тот поймал её на лету свободной рукой и вопросительно посмотрел на Эркина. Эркин покачал головой и, смягчая отказ, улыбнулся. Андрей глубоко затянулся и передал сигарету Эркину. Тот кивнул, затянулся и вернул сигарету Андрею. Выпив полкружки, Гольцев поставил её и тоже закурил. Обменялись незначащими замечаниями о погоде. Что осень пока сухая, но летом были дожди, и трава ещё хорошая.
   - Высокая трава сапёрам мешает.
   - И долго нам ещё здесь сидеть? - поинтересовался Фредди.
   - Думаю, ещё дней пять. Сапёры работают, как могут. С минами спешить нельзя.
   Андрей изобразил вежливое внимание и, скрывая улыбку, уткнулся в свою кружку.
   - И зачем их здесь столько поставили? - пожал плечами Гольцев.
   - Это не нас надо спрашивать, - усмехнулся Фредди. - Я б им, генералам этим, объяснил, куда мины девать. Да со мной, майор, не советовались.
   - Это заметно, - ответно улыбнулся Гольцев. - С кем из старших ковбоев ни заговоришь, все высказываются.
   - А что, конечно, обидно, - в голосе Фредди искреннее сожаление. - Самые травяные места. Раньше своим ходом, на подножном корму без потерь до места доходили. А сейчас? Корма подвезли, спасибо, конечно, только время-то теряется.
   - Они ж вес-то всё равно набирают, - удивился Гольцев.
   - Набирают, - согласился Фредди, - только, когда тронемся, трава уже плохая будет, корма за стадом не повезёшь. Вот и потери в весе. А это...- он выругался, махнул рукой и взял свою кружку.
   - А вы с привеса получаете?
   - С головы и привеса, - ответил Андрей.
   - В который раз гонишь?
   Вопрос звучал без подвоха, и Андрей спокойно ответил:
   - В первый. А что?
   - Не тяжело?
   - Легко только лежать и в потолок плевать, - глаза у Андрея озорно блестели. - И то ещё постараться надо, чтоб долетело.
   - Хорошо сказано! - искренне рассмеялся Гольцев и посмотрел на Эркина. - И ты в первый раз?
   - В третий, сэр, - спокойно ответил Эркин, поправляя огонь, и улыбнулся, - а на свободе в первый.
   - А вот раньше, - задумчиво спросил Гольцев, - на перегоне бежали, наверное, многие?
   - Кто поглупее, пробовал, - пожал печами Эркин.
   - Это почему "кто поглупее"?
   - А куда ты убежишь с номером? - ответил вопросом Эркин, показывая номер на руке. - А за побег - медленная смерть, сэр. Под пыткой и напоказ. Чтоб и остальные поняли.
   Фредди невольно напрягся. Зря русский затеял об этом. Если Эркин опять заведётся... Но голос Эркина спокоен и даже как-то... по-учительски ровен.
   - Нет, сэр. Отработочные ещё пытались. Думали до своих резерваций добежать. Всё равно ловили. А там уж как обычно.
   - Так уж всех и ловили? - возразил Гольцев.
   - Могли и сразу убить. В побеге. Разве только...
   - Что?
   - Бывало и так, сэр. Я слышал. Что если нет денег купить раба, то укрывали беглого, и уж он как на клятве работает. Чтоб не выдали.
   - Как на клятве? - переспросил Гольцев и посмотрел на Фредди.
   Тот недоумевающе пожал плечами, недоумение было и на лице Андрея. Эркин спокойно пил чай, разглядывая чуть сощуренными глазами огонь.
   - Что за клятва? - спросил Гольцев. - Я уже слышал пару раз, но не знаю.
   - Рабские штучки, сэр, - усмехнулся Эркин и посмотрел на Фредди. - Объяснить?
   - Объясни, - кивнул Фредди. - Никогда не слышал даже.
   - Расскажи, - сразу попросил Андрей. - Только не заводись.
   - На этом не заведусь, - пообещал Эркин и посмотрел на Гольцева. - Только... зачем это вам, сэр? Рабства нет уже.
   - Мне интересно, - просто и очень искренне ответил Гольцев.
   Эркин пожал плечами.
   - Хорошо, сэр. Вы ведь знаете, как раба новому хозяину передают.
   Он не спрашивал, просто начинал рассказ, но Гольцев спокойно ответил.
   - Не знаю. Откуда мне это знать?
   Эркин удивился.
   - Как так, сэр? Это все знают.
   - Я тоже не знаю, - кивнул Фредди и улыбнулся, - у меня рабов не было.
   Эркин вздохнул и на мгновение прикрыл глаза ресницами.
   - Ну, так вот. Когда раба привозят на место, хозяин бьёт его по лицу, потом даёт целовать руку, в ладонь. Ну, чем били. И ещё дают там воды глотнуть, хлеба кусок. Ну, значит, покорился, признал хозяина, и за это кормят тебя. И каждый раз, как продадут тебя, или... ещё что, так это делают. Это обычное дело. А клятва... это когда раб сам решил покориться. Тогда он берёт сам белого, кого он хозяином себе выбрал, за руку, вот здесь, - Эркин взял себя за правое запястье, - и вот он сам хозяйской рукой бьёт себя по лицу, целует в ладонь и отпускает. Это и есть рабская клятва. Сам покоряется, сам хозяина признаёт. И давший клятву из хозяйской воли уже не выходит ни в чём. И продать его нельзя. Он другому хозяину уже не покорится. Слушаться будет, только если тот, ну, кому он клятву давал, прикажет. Клятву один раз дают. - Глаза Эркина влажно блеснули, по лицу опять скользнула встревожившая Фредди тень, но он уже опять спокойно смотрел на Гольцева. - Вот и всё, сэр, - и вдруг насмешливо улыбнулся. - Рабы-телохранители все на клятве. Вы ведь это хотели узнать, сэр?
   Гольцев быстро вскинул руки к плечам.
   - Сдаюсь. Шёл не за этим, конечно, но спасибо.
   Фредди довольно хохотал, ржал Андрей. Смеялся и Гольцев, а отсмеявшись, сказал:
   - А ведь страшные вещи рассказываешь, парень. Человек сам себя рабом делает, - и передёрнул плечами, как от холода.
   - Он и так раб, сэр, - возразил Эркин, - от рождения раб. Кто рабом родился, рабом и будет. А клятва...
   - А снять клятву можно?
   - Нет, сэр. Клятва до смерти.
   - Чьей? - быстро спросил Гольцев.
   - Раб всегда умирает раньше хозяина, - Эркин насмешливо улыбнулся. - До смерти раба, сэр.
   - Страшно, - повторил Гольцев. - Ну, а если случится так, что хозяин раньше умрёт?
   - Когда как, сэр, - пожал плечами Эркин. - Рабов таких продавали, как выморочное имущество, я слышал, ну, кто ещё может работать, а там раб сам решал. За клятву держаться, так новый хозяин может и не посчитаться с этим, запорет за непокорность. Рабскую клятву рабу и беречь, сэр.
   - А освобождение сняло клятву? - задумчиво спросил Гольцев.
   - Рабскую клятву рабу и беречь, - повторил Эркин и потянулся за чайником, показывая, что больше говорить на эту тему не намерен.
   Гольцев улыбнулся.
   - Спасибо тебе, я и не думал, что здесь такие сложности. Об этом же не прочитаешь нигде.
   - А что? - не выдержал Андрей. - Об этом книги пишут?
   - О рабстве? И писали, и пишут.
   - Надо же, - покрутил головой Андрей. - А зачем?
   - А это смотря кто пишет, - рассмеялся Гольцев. - Ты грамотный?
   Андрей набычился, покраснел, но ответил:
   - Плохо очень.
   - Читаешь, пишешь?
   - Нуу... писать не умею, - вздохнул Андрей, - а читать...- и резко бросил: - Обхожусь без этого! Ковбою грамота не нужна, бычки и так ухожены!
   - Вот учись и прочитаешь, - не принял вызова Гольцев.
   - Читать - глаза портить, - буркнул Андрей.
   - Это кто тебе такую глупость сказал? - Гольцев улыбкой смягчил насмешку.
   Андрей покраснел, открыл было рот, но его остановил взгляд Эркина.
   - Хороший чай у вас, - Гольцев с явным удовольствием допил кружку.
   - Наливайте ещё, сэр, - вежливо предложил Эркин.
   - Не разорю вас? Дорогое ведь удовольствие.
   Эркин переглянулся с Фредди, Андреем и улыбнулся своей "настоящей", меняющей лицо улыбкой.
   - Нет, сэр, не разорите. Надо будет, ещё выиграем.
   - В карты?
   - Карты - белая игра, сэр.
   - Расскажи ты, Фредди, - попросил Андрей.
   - Вы делали, вы и рассказывайте, - хмыкнул Фредди.
   - Мы на спор взялись чужое стадо по балочному мосту перевести, - стал рассказывать Андрей. - Ну, мост без настила, вода внизу ревёт, бычки боятся. А вброд не пойдёшь, мины. Ну, мы и взялись.
   - На время, - добавил Эркин, оторвавшись от лепёшки.
   - Да. И что мы за сколько? А! В полчаса уложимся. Ну вот, и все спорили. Не с нами, а друг с другом. Мы прогнали, и десятая доля с выигрыша нам.
   - Законная доля, - кивнул Фредди.
   - Ну вот, мы и оделись с выигрыша, и вкусноты всякой накупили, - Андрей довольно заржал.
   - А чего кофе настоящего не купили? - отсмеялся Гольцев.
   - А ну его! - отмахнулся Андрей. - Его вон Фредди любит, а по мне чай лучше.
   Гольцев кивнул.
   - Я из поморов, мы на северном побережье живём. Нас так чаехлёбами и зовут, - сказал вдруг быструю непонятную фразу и тут же сам перевёл. - Чаю не попьёшь, трески не поешь, как работать будешь? Треска - это рыба такая. Не пробовали?
   Парни враз замотали головами и посмотрели на Фредди. Тот тоже покачал головой. Гольцев усмехнулся.
   - Тут она дорогая, деликатесом считается. А у нас... треска да чай, чай да треска, ну, мясо ещё, грибы с ягодами. Хлеб привозной, дорогой очень.
   - Вкусная она? Ну, треска эта, - спросил Андрей.
   - Что привычно, что о доме напоминает, то и вкусно, - серьёзно ответил Гольцев.
   Фредди невольно кивнул, и Гольцев продолжил:
   - Дом, родина - это самое дорогое у человека... За это и живём, и воюем, и...
   - А если нет дома? - вдруг резко перебил его Эркин. - Тогда как, сэр? Жить незачем, так? Где моя родина?
   - Да, вас, индейцев, согнали с родной земли. Так ведь люди-то есть. Пусть резервация...
   - Ты мне руки вчера крутил, рассматривал, номера не заметил? - голос Эркина оставался тихим, но зазвенел от напряжения. - Я питомничный. От рождения раб, рабом рождён. Мне что вспоминать? Всё рабское. Каша... из рабской крупы. Хлеб... рабский, кофе рабское, мыло рабское. Сапоги на мне, куртка... всё рабское. Мне как быть, сэр?
   Фредди прикусил изнутри губу. Всё-таки завёлся Эркин. Жаль. И тут же рассердился на себя. А на хрена он будет успокаивать Эркина, оберегать этого русского?
   - Потому и чай любишь? - неожиданно спросил Гольцев.
   - Да, - резко ответил Эркин. - И поэтому. И ты сюда не за чаем пришёл. Тебе тот раб, телохранитель, нужен. За хозяина всегда раб ответчик. Что ни случись, всегда на нашей шкуре отзовётся. Раб всегда виноват.
   - А может, убили его? - быстро спросил Гольцев.
   - Может, и убили, - так же быстро ответил Эркин. - А может, и сбежал, а может, и здесь остался. Его дело. Его хозяина убили, ему и думать.
   - А с чего ты так завёлся? - резко изменил тон Гольцев.
   Эркин напряжённо свёл брови, глядя в костёр, и заговорил уже медленно, размеренно.
   - У раба ничего нет. Ни имени, ни родителей, ни детей, ни одежды своей, ни дома. И когда мы находим что-то своё и прячем, приходят белые и отбирают.
   - Ты что, поверил тому...?!- вмешался Андрей.
   - Заткнись, - бросил, не глядя на него, Эркин. - Мне двадцать пять полных, а я и не жил ещё, считай. И все мы так. У каждого своё, каждый нахлебался. Что захотим сказать, то и скажем. Не захотим, не выбьешь. Битые все. Каждый сам по себе живёт и сам за себя отвечает. Это в имении, один кусок господский стырил, так всех перепороли. А теперь... каждый свои счёты сам сводит. Как рабы жили, интересно тебе, что ж, рассказать можно. Да слушать неприятно будет. Не для такого костра рассказы.
   Гольцев неожиданно улыбнулся.
   - Что каждый своего хлебнул и за себя отвечает, это ты хорошо сказал. Обидеть я тебя не хотел. И не выспрашивал ничего. Чай я, в самом деле, люблю.
   Эркин на мгновение опустил ресницы и тут же поднял на Гольцева глаза, спокойно улыбнулся.
   - Можно ещё заварить, сэр.
   - Не надо, спасибо. Кипятку долейте и всё.
   - Это мы знаем, - Андрей заглянул в чайник и налил туда кипятку из котелка. - Сейчас настоится малость и по второму заходу.
   - И по сколько чайников за вечер выдуваете? - рассмеялся Гольцев.
   - А не считаем. Пока место есть, пьём. А летом, на выпасе, с вечера заварим и в тенёк, помнишь, Эркин?
   Эркин, улыбаясь, кивнул.
   - Помню. На первой стоянке, там у корней яма была и всегда холодно.
   - Ага. В жару с дневки прискачешь, сам весь в мыле, лопух снимешь и через край, - мечтательно вздохнул Андрей.
   - Как это ты нутро не застудил? - усмехнулся Фредди.
   - Моё нутро любую жратву выдержит, - захохотал Андрей. - Мне всё на пользу.
   - Оно и заметно, - хмыкнул Эркин.
   Андрей, самодовольно ухмыляясь, разлил чай.
   - А поморы - это русские? - спросил Фредди, почти без напряга выговорив новое слово.
   - Русские, - кивнул Гольцев. - Нас так называют, потому что на побережье живём. По-русски "po moryu". Рыбаки, моряки... Русские, но... чуть другие.
   - Вроде ковбоев в Аризоне, - задумчиво улыбнулся Фредди.
   - Вроде, - быстро глянул на него Гольцев и с видимым искренним наслаждением стал пить чай.
   - А бывает чай с травами разными, душистый,- мечтательно сказал Андрей.
   - Мне и такой нравится, - улыбнулся Эркин.
   - Хороший чай, - выдохнул Гольцев. - А что за сорт?
   Парни переглянулись. Эркин встал, вытащил из вьюка жестянку и подал её Гольцеву.
   - Вот, сэр.
   - Ого! - удивился тот, рассматривая банку. - Я и не видел такого. И сколько же стоит?
   - Пятьдесят кредиток, сэр, - ответил Эркин, садясь к костру.
   - У Роулинга брали?
   - Да, сэр, - Эркин улыбнулся. - У него всё есть.
   - Я уже заметил, - рассмеялся Гольцев. - Шёл мимо, заглянул. И сигареты русские, и спиртное.
   Фредди усмехнулся.
   - Раз есть русские покупатели, есть и русский товар. Роулинг умеет крутиться.
   - Такая у него работа, - ответно улыбнулся Гольцев, допил свою кружку и поставил её вверх дном. - Спасибо за чай, за разговор. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, на здоровье, спокойной ночи, сэр, - ответили они вразнобой.
   Гольцев на прощание ещё козырнул им и ушёл. Так же бесшумно, как и приходил.
   Эркин решительно завинтил крышку на банке с джемом и спрятал во вьюк обе банки. Андрей зевнул.
   - Ну и глазастый, всё видит, всё слышит... А ты чего заводился, Эркин?
   - А ну его, - Эркин выругался, затягивая ремень на вьюке. - Ловко выспрашивает. Ну, я и решил показать ему... Чтоб не думал...
   - Этого... телохранителя ты ему аккуратно подставлял, - усмехнулся Андрей. - И сказал, и ничего не сказано. Ловко.
   - А пусть тот пасть не разевает, а раззявив, думает, чего несёт, - Эркин вернулся к костру и залпом допил свою кружку. - Отбились, - и с интересом посмотрел на Фредди. - Я не понял, ты ему нарочно зацепку дал?
   - Какую зацепку? - поднял глаза на него глаза прикуривавший от веточки Фредди.
   - А насчёт Аризоны, - спокойно ответил Эркин.
   - Точно, - кивнул Андрей, - он на тебя сразу глазом вильнул.
   Фредди с секунду сидел, оцепенев, и тут же разразился такой отчаянной руганью, что Андрей развёл руками.
   - Вот это да! Ну, даже не знал, что так можно.
   - Ты к стаду идёшь или посуду моешь? - остановил его восторги Эркин.
   - Я к стаду, - Фредди встал и, уже выходя, бросил. - А вы ложитесь.
  

1993; 19.01.2011

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   33
  
  
  

Оценка: 7.06*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"