Алешка не очень любил ложиться спать. По правде говоря, не любил вовсе. На самом деле, любому здравомыслящему человеку понятно, что строить замок из кубиков, собирать "Лего" или рисовать кораблики куда интереснее, чем лежать в кровати под одеялом целую ночь и совсем ничего не делать. Вот мама, например, постоянно жалуется, что ей не хватает времени на разные дела -- варить суп, читать книжки или играть с Алешей "в город", и при этом никак не может отказаться от бесполезной привычки ложиться вечером спать. Надо сказать, папа поступает так же. И даже сестренка. Но она все-таки хоть что-то понимает: иногда, когда мама с папой уже в постели, она потихоньку включает ночник в своей комнате или фонарик под одеялом и читает интересные книжки.
Алешка часто думал о том, сколько бы всего они все вместе успели за ночь, если бы хоть иногда не ложились спать. Но родители ни за что не соглашались попробовать. Зато, чтобы Алеше не было так грустно, мама рассказывала ему перед сном сказки. Сказки, в отличие от спанья, Алешка очень любил.
После ванны он надевал пижамку -- зеленую с кроликом, оранжевую с жирафом или голубую со слоненком (голубая хоть и была еще немножко велика, зато нравилась Алеше больше всех), и залазил в кроватку. Мама приходила в комнату и включала волшебный ночник, похожий на мохнатый шарик, на поверхности которого бегают разноцветные звездочки. Мама садилась в кресло напротив Алешиной кроватки, и если на дворе была зима, то укрывалась мягким пледом. Сначала она пару минут молчала, вглядываясь в темное со звездами небо за окном, или следила взглядом за искорками, бегущими по ночнику, -- ведь бывает такое, что на улице облака и настоящих звезд не увидишь. А потом начинала тихонько рассказывать сказку. И сказки у нее выходили почти всамделешние, совсем не такие, какие пишут в книжках.
Сказка про лунного пегаса
Маленькому жеребенку нравилось пастись на зеленой лужайке, особенно по ночам. Это назвалось "ходить в ночное". Так приятно щипать мокрую от росы траву, чувствовать свежую прохладу. Днем -- солнце, жужжат мухи, жара. А ночью -- так хорошо! Жаль иногда хозяева оставляют их табун спать в душной конюшне.
Но сегодня был как раз тот замечательный день, когда с наступлением темноты они отправились на луг. От радости жеребенок все время подскакивал на ходу, задевал взрослых, и они недовольно ржали, хотя на самом деле не очень сердились -- они тоже были в хорошем настроении от того, что им предстоит провести ночь на лугу.
Табун вышел из-за пригорка на открытое место, и у жеребенка на мгновенье замерло сердечко, так его поразило то, что он увидел. Луг было не узнать -- он весь был залит волшебным серебристым светом, а невысоко в небе плыла огромная полная луна.
"Даже не думал, что такое бывает! -- прошептал жеребенок, -- А как я теперь буду есть эту траву? Она же совсем седая!" Он пошевелил ноздрями, принюхиваясь, и аккуратно сорвал мягкими губами пучок травы. "Седая, но вкусная!" -- заключил жеребенок и потянулся за следующим пучком. Потом еще и еще. И так он не заметил, как потихоньку немного отошел от остальных лошадей. А мальчишка - пастух, видимо, задремал с непривычки, и не проследил, что жеребенок отбился от табуна.
Жеребенок тем временем вышел на берег реки и ахнул: в воде жила еще одна луна, почти такая же, как на небе, только чуть больше. По луне пробегала речная рябь, и жеребенок подумал, как это луна светит и не гаснет под водой? И пока он размышлял об этом, ничего не замечал вокруг. С ним часто и днем случалось задуматься и ничего не видеть и не слышать, обо всем забыть.
Вдруг в высокой траве на берегу вспыхнула яркая серебряная звездочка, и жеребенок очнулся от своих мыслей. Он просунул голову между стеблей, выше его роста, чтобы посмотреть на удивительную звездочку, которая вслед за луной, похоже, решила переселиться с неба на землю, а, может, даже и в реку.
К своему удивлению жеребенок обнаружил вместо звездочки лошадку. Настоящую -- с копытцами, гривой, хвостиком, чуть ниже его ростом. Но лошадка была прозрачной! Да, сквозь нее, если приглядеться, можно было увидеть и траву, и небо. Лошадка состояла из лунного, переливающегося света, и все-таки была самой настоящей. В этом нетрудно было убедиться -- достаточно было взглянуть на то, как она тряхнула гривой и весело заржала, увидев жеребенка.
-- Кто ты? -- удивленно ответил вместо приветствия жеребенок, отступая на шажок назад.
-- Я -- лунный пегас, -- ответила лошадка и в два прыжка выскочила на поляну из-за травы.
-- Лунный пегас, -- повторил жеребенок изумленно. -- Выходит, ты живешь в речке, под водой?
-- Отчего ты так решил? -- в этот раз удивилась лошадка.
-- Оттого, что вон! -- жеребенок вместо объяснения кивнул головой на черную воду с огромной луной.
-- Ну что ты? -- рассмеялась лошадка. -- Я -- оттуда, -- и показала мордой на небо.
-- Вот это да! -- только и мог сказать жеребенок, и после прибавил, -- Как же ты здесь очутилась?
-- Ведь я умею летать! -- и только тут жеребенок заметил, что за спиной у лошадки сложены такие же прозрачно-сияющие, как и она сама, крылья. Она, заметив его интерес, подняла и расправила их во всей красе. Жеребенок, затаив дыхание, смотрел на это чудо.
-- Все просто -- вот так! -- лошадка взмахнула крыльями, приподнялась над землей и несколько секунд болтала в воздухе своими маленькими копытцами. Потом спустилась и уверенно добавила. -- Но на самом деле бегать и прыгать куда интереснее, чем летать!
-- Ты считаешь? -- с сомнением спросил жеребенок, который уже успел немного расстроиться, что не умеет вот так парить над землей.
-- Конечно! Это точно! Побежали! -- крикнула лошадка и поскакала по лугу. -- Догоняй!
И жеребенок, секунду помедлив, побежал следом. Ах, как весело было скакать вместе с лунным пегасом по огромному, серебряному, дивно пахнущему лугу! Лошадка играла в догонялки по-честному: никогда не вспархивала над кустами или камешками, а огибала их по земле.
Когда лошадка догоняла жеребенка, она слегка касалась его шерстки своей мордочкой, и оттого черный жеребенок на мгновение становился серебристым, как и все в эту лунную ночь. Когда жеребенок догонял лошадку, он боялся коснуться ее мордой -- такой хрупкой она казалась -- и потому просто выпрыгивал перед ней, преграждая путь. Лошадка тормозила копытцами о землю и, весело смеясь, останавливалась. И жеребенок ждал, чтобы в этот момент развивающаяся серебряная грива хоть на миг коснулась его!
Так они бегали и резвились очень долго. Наконец, жеребенок проголодался и предложил лошадке пощипать траву, которая уже покрылась предрассветной росой. Лошадка помотала головой, посмотрев на него немного грустно.
-- Там, -- она показала головой на небо, -- меня ждет настоящая лунная трава. А здесь -- нельзя.
-- Лунная трава? -- и тут он понял, что ничего не спросил у лошадки. А ведь ему столько всего хотелось узнать про Луну!
-- Скажи, а как вы пасетесь на Луне? Вон как она ярко светится -- разве не жжется?
-- Конечно, нет! -- громко рассмеялась лошадка, и ее смех еще долго эхом звенел над притихшей рекой. -- С Луны, наоборот, Земля кажется светящейся! Когда я была маленькая, я думала, что это здесь очень жарко.
-- Вот это да! -- изумленно прошептал жеребенок, и вопросы посыпались из него, как из рога изобилия. -- А какая у вас трава? Она вкусная? А чем пахнет? А как вы, лунные пегасы, помещаетесь на Луне, когда она превращается в тоненький серпик? А когда вы спите -- днем или ночью? А...
-- Извини, мне пора, -- вдруг испуганно перебила его лошадка. -- Видишь, я могу не успеть, -- и она внимательно поглядела на небо. Только сейчас жеребенок заметил, что Луна уже коснулась кромки деревьев на горизонте.
-- Ты -- замечательный друг! -- шепнула лошадка, еще раз легонько коснулась жеребенка своей прозрачной мордой, и он почувствовал, как лунная грива струйками пробежала по его жесткой шерстке. Он на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, как лошадка, расправив свои большие крылья, уже летела по воздуху.
-- Ты вернешься? -- крикнул он вслед.
-- Конечно! Надеюсь, мама отпустит. У вас, на земле, так весело! -- ее голос был уже едва слышен, -- Главное -- успеть вовремя домой...
Кажется, лошадка говорила что-то еще, но жеребенок уже не мог разобрать. А может это просто ветер шелестел?
Он смотрел, как по небу летела крохотная серебряная звездочка -- маленький пегас. Луна уже больше чем наполовину скрылась за деревьями, когда звездочка слилась с ней и перестала быть различимой.
--Только бы она успела! -- сказал себе жеребенок, -- Только бы она вернулась к нам! Как жаль, что у меня нет крыльев. Я бы полетел на Луну, где пасутся стада лунных пегасов. И я бы не побоялся попробовать их лунную траву! -- храбро добавил он.
И тут заметил, что над рекой розовеет полоска рассвета, откуда-то наволокло белого тумана, а в воздухе уже почти совсем рассвело.
--Так ведь и мне пора, -- опомнился жеребенок, -- Мама, наверное, беспокоится.
И он, усталый и сонный, побежал туда, где должен был пастись табун. Он старался, как мог, быстро перебирать своими тонкими ножками, и на ходу успевал схватить пучок травы, которая превратилась из серебряной -- в обычную зеленую, правда оставалась по-прежнему вкусной. Вскоре он заметил табун вдалеке. Сил бежать уже почти не было, но жеребенок собрался с духом, тряхнул гривой, вспомнил, как они с лошадкой весело носились всю ночь, и прибавил ходу.
В табуне волновалась не только мама. Мальчишка - пастух звал жеребенка изо всех сил. Он складывал руки рупором и кричал, поворачиваясь в разные стороны. Остальные лошади нервно перебирали ушами. Пора было возвращаться в деревню, все устали, а жеребенка все не было... Первой его заметила мама.
-- Вон же он скачет по высокой траве! -- обрадовалась она появлению сына. И неслышно добавила. -- Надо же, какая у моего сына все-таки блестящая шерстка!
Конечно, жеребенку досталось, что он ушел гулять один, но он из-за этого не очень расстроился. Уже в стойле, он все думал про лунного пегаса.
-- Теперь у меня есть настоящий друг, -- улыбался он в полусне, -- он снова прилетит...
Алешка заснул одновременно с жеребенком из сказки. Мама поняла это по его размеренному дыханию. Она выключила ночник и тихонько вышла из комнаты.
На следующий день вечером маме нужно было работать. Она сидела в своей комнате за компьютером, и не могла рассказывать Алеше сказку. Поэтому мама поцеловала его, пожелала спокойной ночи, а укладывать сына в комнату пошел папа. Он реже сидел с Алешей по вечерам, потому что у него почти всегда было много работы, а у мамы -- только иногда. И потому обычно Алеша очень радовался, когда доводилось ложиться спасть вместе с папой. Но сегодня ему было страшно интересно послушать продолжение истории про лунного пегаса, и он был уверен, что папа его не знает. Но на всякий случай он все же спросил:
-- Папа! А ты знаешь, что было дальше с лунным пегасом? Он успел вернуться к себе на луну? Он прилетел опять к жеребенку?
Папа задумался, но потом честно ответил, что не знает.
-- Жаль! -- вздохнул мальчик, -- А мама знает. Ну ладно, в следующий раз, -- успокаивал он сам себя, а потом, понизив голос, признался. -- Знаешь, когда я раньше ложился спать, мне всегда в голову приходило разное... бабайское. Но сегодня я решил, что больше не буду бояться бабаек, -- он стал говорить чуть громче и даже немного торжественно, -- Потому что их... не бывает!
-- Вот это правильно! -- обрадовался папа.
-- Но ты все равно мне расскажи сказку. Чтобы у меня даже одной бабайской мысли не возникало! -- попросил Алеша.
Папа задумался. Он совсем не помнил сказок. Зато знал кучу самых интересных вещей про реальный мир -- про далекие страны, про глубокие океаны и даже про космос. Зачем что-то выдумывать, если в мире столько такого, что "ни в сказке сказать, ни пером описать"? Но сын просил сказку. Значит, надо рассказывать!
Сказка про морские раковины
-- На дне моря стоял замок, в котором жил морской царь, -- начал папа. -- Замок этот был удивительной красоты. Вокруг него росли огромные кораллы всех цветов радуги -- вместо сада. В зарослях кораллов сновали мелкие рыбки -- вместо птичек. И, конечно, были морские коньки -- вместо лошадей их запрягали в царскую карету. Одним словом, все было именно так, как и должно быть в обычном подводном царстве. Единственное, чем это царство отличалось от остальных, так это тем, что в нем не было ни одной русалки -- царской дочки. Зато у царя был сын. Самый настоящий мальчик.
Мальчику было не с кем играть, и он то и дело бродил по морскому дну и искал себе разные приключения. И одна из его любимых игр была игра "в исследование". Сначала, когда мальчик был маленький, он говорил "в расследование", но потом папа объяснил ему, что это не правильно. Теперь мальчик знал, что расследование -- это когда ищут преступников, совершивших плохое дело, или выясняют другие обстоятельства, из-за которых это плохое дело случилось. А исследование -- это когда пытаются понять что-то новое про мир вокруг.
К счастью, исследовать на морском дне можно было много чего. Мальчик собирал разные камушки, водоросли, частички старых кораллов, раскладывал их на огромной каменной плите в укромной пещерке. И потом представлял, что это не пещера вовсе, а настоящая лаборатория, в которой, с помощью разных современных приборов, можно узнать все что угодно про изучаемые "образцы" (это слово мальчику подсказал папа, и теперь он его часто про себя выговаривал, потому что оно ему нравилось).
Он посыпал мелким просеянным песком яркий камушек, найденный во время прогулки, потом заворачивал его в морскую капусту, потом тер щепкой, оторванной от затонувшего корабля, и, наконец, "узнавал" о камушке все, глядя на специальный экран, в который, когда мальчику этого хотелось, превращалась выровненная песчаная площадка.
Иногда выяснялось, что найденный камушек -- кусочек метеорита, упавший в море из далекого космоса. За другим камушком рисовались картины из ранней истории Земли. Мальчик видел на экране, как камушек вылетает из жерла вулкана вместе с потоками лавы, как потом им играют маленькие динозаврики, и, наконец, бросают его в море, а огромная древняя рыба, каких теперь уже не встретишь в подводном царстве, глотает его и плывет в глубины океана... И мальчику очень нравилось держать в руках маленький красивый камушек, переживший столько приключений за миллионы лет.
В тот день, о котором я тебе расскажу, на столе в лаборатории у мальчика оказались две ракушки, давно покинутые моллюсками. Обе они были очень красивыми, но совсем разными. Одна была почти белая, с двумя створками, внутри которых сиял, переливаясь, розоватый перламутр. Мальчик сам не раз видел, что в таких раковинах находят жемчужины. В этой жемчужины почему-то не оказалось, но мальчик не очень расстроился. Все-таки бусы из жемчуга носят только девчонки, а в подводном царстве, как мы помним, не было ни одной русалки. И все же, немного подумав, мальчик положил в раковину маленький белый круглый камушек вместо жемчужины. "Чтобы было по-настоящему!" -- сказал себе начинающий ученый.
Вторая ракушка была чуть побольше, песчаного оттенка и состояла только из одной створки. Но зато какой! Это и створкой было назвать нельзя. Это был закрученный по красивой спирали в семь слоев колпачок. Мальчику ракушка напоминала торт, который ему подарили на День рождения (а в подводном царстве, если ты не знаешь, торты делают именно в форме ракушек). Мальчик проводил пальцем по закрученной спирали раковины от того места, где прежде у моллюска был вход в его домик, до самого кончика -- "крыши".
Он думал: "Почему же у одной ракушки две створки и бывает жемчужина, а у другой -- только одна (хоть и красивая) и, значит, нет никакой дверцы, чтобы закрыть домик. Наверное, поэтому и жемчужин в закрученных ракушках не бывает -- такую красоту здесь не спрячешь -- или потеряешь, или какая-нибудь юркая маленькая рыбка выхватит и уплывет.
Но ведь, наверное, моллюску из закрученной ракушки грустно жить на свете, -- продолжал рассуждать сам с собой мальчик, -- и дверки нет, и жемчужины нет. Как же так?"
Мальчик долго размышлял об этом, всматривался в песчаный экран, но на нем так и не появилось ответа на его вопрос.
Тогда мальчик отправился во дворец и попросил разрешения войти к отцу. У морского царя в это время было очень много работы. Быстроходные рыбки - послы, приплывшие с разных концов мирового океана, толпились в приемной в ожидании возможности сделать доклад. Одной надо было рассказать о том, как прошел шторм в южных широтах, другой -- о том, как движется теплое течение, пересекая холодный океан, третьей... Впрочем, о том, чем занимается на работе морской царь и сколько у него хлопот, я расскажу тебе в следующий раз. А сейчас речь о другом. О ракушках.
В это время царю доложили, что его желает видеть сын по срочному вопросу. Отец вздохнул, но внимательно дослушав до конца очередного посла и выдав ему необходимые распоряжения, он попросил пригласить к нему мальчика.
Отец и сын обнялись, потом царь спросил:
-- Что привело тебя ко мне?
-- Папа, я никак не могу разобраться с ракушками. Почему так устроено, что у одного моллюска домик с дверкой и жемчужина в хозяйстве, а у другого -- дверки нет, и хотя его раковина красиво скручена, у него никогда не бывает жемчужин? Ты говорил, что всегда надо поступать справедливо. Разве это все по справедливости?
Отец улыбнулся, но этого было почти не заметно из-за его густых зеленых бороды и усов.
-- Я расскажу тебе сынок, почему так вышло. Давным-давно моллюски жили совсем без раковин...
-- Но ведь они такие мягкие, -- перебил удивленно сын, -- им, наверное, было плохо без домиков?
-- Ты абсолютно прав! -- согласился отец. -- Жить в море без надежной защиты, без крепкого дома -- никак нельзя. Тем более таким слабым существам. Поэтому мой прадед, который тогда правил мировым океаном, стал думать, как помочь бездомным малявкам. Думал-думал, с министрами советовался, и, наконец, решил, что моллюскам нужны не обычные дома, в которые они смогут иногда прятаться от врага или спать по ночам, а дома, которые они будут повсюду носить с собой -- легкие и прочные.
Оставалось придумать, какими именно будут эти жилища и научить моллюсков выращивать их на себе.
Тогда мой прадед пригласил двух самых мудрых министров и велел им нарисовать чертеж будущего домика (того самого, который мы сегодня называем ракушкой).
Министры думали целую неделю, и в назначенный час явились к морскому царю рассказать, что они придумали. Когда они начертили на песке свои варианты домиков, оказалось, что те совсем разные. Один из них был похож на раковину с двумя створками, как у мидий, а другой -- на спирально скрученную ракушку, как у рапанов. Тут министры принялись спорить, чья идея лучше. Они приводили кучу мудрых доводов, и спор их не прекращался до самого вечера. Когда лучи заходящего солнца перестали касаться морского дна, мой прадед ударил по песку своим огромным посохом и велел министрам идти по домам. "Повелеваю отложить решение вопроса до завтра!" -- грозно сказал он.
Сам же, оставшись один, еще какое-то время рассматривал чертежи будущих ракушек. Спустя некоторое время он понял, что нужно делать -- ведь он был мудрее самых мудрых министров.
Наутро они все трое вновь собрались в тронном зале, и прадед объявил свое решение: "Мы пригласим моллюсков, и они сами выберут, какой домик им больше подходит!" Министры нашли это решение очень верным, и каждый из них в душе надеялся, что моллюски выберут его изобретение -- все-таки каждый из них старался по-настоящему.
Самое интересное произошло, когда в тронный зал явились моллюски и стали выбирать себе раковину. Они начали спорить, совсем как министры накануне, и даже доводы находили похожие.
-- Смотрите, этот домик такой надежный, -- радовался один из моллюсков, и многие товарищи ему дружно кивали. -- В нем можно спрятаться и наглухо запереть дверь. А как в нем удобно отдыхать -- такая ровная, гладкая постелька!
-- А по мне так второй дом куда лучше, -- не соглашался другой моллюск, и в толпе ему многие поддакивали. -- Можно залезть поглубже в эту симпатичную завернутую раковину, откуда тебя никто не достанет, но при этом тихонько смотреть на все, что творится вокруг, и слушать, что происходит в море. И просто -- слушать само море! Это так здорово! А крепко-накрепко закрывать двери -- зачем? Разве только сокровища хранить, -- и сторонники завернутых раковин дружно засмеялись.
Послушал моллюсков тогдашний морской царь и повелел:
-- Оба дома хороши! Пусть отныне каждый моллюск выбирает себе ракушку по своему вкусу -- хоть с двумя створками, хоть со спиралью. Обоим министрам сегодня же благодарности выписать -- молодцы, хорошо поработали. А еще, -- царь сделал весомую паузу. Ему тоже захотелось побыть создателем чего-то нужного, -- а еще я повелеваю, чтобы отныне в домике каждого двустворчатого моллюска (так мы теперь будем вас называть) рождалась красивая жемчужина. А в каждом домике, закрученном в спираль, поселился на веки вечные шум моря.
Прадед торжественно оглядел собравшихся. Тут моллюски разразились аплодисментами, и еще долго благодарили царя за его щедрые подарки. И он был очень рад, что ему удалось что-то изобрести.
Уж не знаю, есть ли моллюскам польза от выдумки прадеда, но я слышал, что людям, которые живут там, на земле, очень нравится жемчуг из наших раковин. А людские дети обожают слушать шум волн, приложив ракушку к уху. Хоть это и трудно представить тебе, сынок, но многие из них живут далеко от моря и даже никогда его не видели, не слышали его шума. А приложат раковину к уху -- и будто побывали у нас в гостях. Так-то вот. А моллюски себе по сей день выращивают домики, похожие на те, первые. Поначалу им министры помогали, а теперь, как ты знаешь, они сами справляются. Каждый с детства это умеет.
-- Выходит, по справедливости -- это не когда у всех одинаково, а когда у каждого именно то, что он хочет? -- решил уточнить мальчик.
-- Конечно, сынок, ты все правильно понял. А теперь беги гулять! В море ты найдешь еще столько неразгаданных тайн! А меня ждут дела.
-- Тут и сказке про ракушки конец, а кто слушал -- молодец! -- решил для убедительности прибавить в конце папа. Он все еще немного сомневался, получилась ли у него сказка. Поэтому он внимательно посмотрел на Алешку, лежавшего в кровати. -- Ну как, понравилось?
-- Очень! -- похвалил Алеша. -- Я даже не думал, что ты сказки знаешь, да такие длинные и интересные. Расскажешь в следующий раз что-нибудь еще?
Папа и сам до этого вечера не думал, что знает сказки. Честно говоря, кроме той, что он рассказал сегодня, он и сказок-то других не знал. Впрочем, полчаса назад он не знал и этой. А, может быть, знал, просто совсем забыл, а теперь вспомнил?
-- В следующий раз непременно расскажу новую сказку, -- пообещал папа.
-- У меня еще вопрос, -- не унимался сын. -- Как ты думаешь, а только в подводном царстве играют "в исследование"? Ведь у нас тоже, наверное, можно что-то интересное найти? Я бы хотел попробовать.
-- Конечно, можно! И ничуть не хуже, чем в море. Давай в воскресенье сделаем во дворе свою лабораторию и поиграем, идет? А теперь уже очень поздно. Спокойной ночи, Алеша!