Я лежал на полке и мирно отдыхал. Легкое покачивание вагона постепенно усыпляло меня, а еще этому способствовала приятная музыка из плеера. Прикрыв усталые глаза, я провалился в сладкую дремоту. Вспомнилась работа: перед глазами начали возникать образы - как я собирался в командировку. Вернее не я, а другой человек, в теле которого сейчас нахожусь. Тот 'другой я', кому принадлежит тело, уже начал засыпать. 'Настоящий я' был минуту назад в другом человеке. В женщине, спешащей на этот поезд...
Любой человек состоит из тела и души, так нас учили в библии. А я вот непонятно кто. То ли душа без тела, так называемый дух бесплотный, то ли привидение, застрявшее между миром мертвых и живых. Я не помню, кем был и был ли вообще. Я не знаю своей цели, и что здесь делаю. Только и могу, что перемещаться от человека к человеку, как бы сидеть в их сознании незамеченным и наблюдать. Наблюдать за окружающим человека миром, за его действиями, мыслями и даже снами. Однако повлиять как-то или быть услышанным не получается, хоть я и старался много раз. Да что там! Я стараюсь это сделать в каждом новом человеке.
Просто так быть, существовать и в тоже время не мочь ничего сделать - просто невыносимо. Как запертый в клетке зверь, нет, как инвалид на коляске, мечтающий побежать по траве или как слепой, желающий увидеть хоть что-нибудь, только не полный мрак. Только у меня всё хуже. Я вообще ничего не могу сделать - только наблюдать, чувствовать и мыслить. И еще менять тела. Вот я увидел чужими глазами человека вдалеке и через миг я уже вижу его глазами, слышу его ушами, иду его ногами... О, боже! Как бы я хотел всё это сделать сам! Почему я такой? Зачем я такой? Душа без тела, человек 'никто'...
Переносчик, как я называю людей, в которых нахожусь, совсем заснул, не слыша моих грустных мыслей. И снилось ему, как он, уходя с работы с рюкзаком за плечами, чмокнул на прощание одну из своих коллег - видимо, они близки. Жаль я тогда не находился в этом теле - девушка была красивой. Мне самому вспомнилось, как я недавно вселился в парня, который пришел домой и занялся любовью со своей молодой женой. Было очень интересно перемещаться между ними во время секса, когда ощущения от прикасания одного тут же чувствовал другим. Но понимание факта, что это не мне доставляют удовольствие, не меня любят, портило всё впечатление.
Завибрировавший телефон в кармане переносчика разбудил его и отогнал мои воспоминания. Звонила как раз та девушка, с кем он прощался во сне. Пока переносчик разговаривал, я переместился в его соседа по верхней полке. Тот смотрел какую-то комедию по портативному DVD-плееру и хлестал пиво. Отхлебнув пару глотков из бутылки, я хотел бы поморщиться - пиво не очень, но переносчику нравилось. Нет, все-таки я убеждаюсь, что какая-то память у меня есть, хотя бы некоторые вещи я помню. Вот, например, вкус по-настоящему хорошего пива. А может, просто один из бывших переносчиков употреблял что-то получше, я не помню...
Нынешний допил свое горькое пиво, поставил фильм на паузу и, достав из куртки пачку сигарет, направился в тамбур. Надо бы переместиться в другого человека, курить я не люблю. Опять я поймал себя на мысли об остаточной памяти. Я и сел на поезд, следующий в столицу, чтобы найти ключ к разгадке - кто я такой? Хотя я особо не понимал, что делать, и найду ли я что-нибудь. Но в небольшом городке я бы точно ничего не нашел. В столице была надежда. Может быть, посчастливится переселиться в спиритуалиста, колдуна или ясновидящего, который смог бы меня услышать. Правда, большинство из них - шарлатаны.
Переносчик вышел из купе и прислонился к окну, пропуская вперед необъятных размеров проводницу. Он подумал о том, как берут таких людей на эту работу. Перемахнув в проводницу, я первым делом услышал ее мысли, о том, зачем она устроилась на такую работу. Теперь ползаешь тут в проходах как червяк по норам, и еще всякие говнюки смотрят на тебя с презрением. Как будто полных девушек не видали. Я сказал ей мысленно, что я не только видел девушек гораздо полнее, но жил немного их жизнью и очень хорошо ее понимаю. Но только она меня не услышала, а пошла в свою каморку и взяла пачку сигарет. Похоже, мне сегодня все-таки придется покурить.
На перроне одного городка, где поезд сделал перерыв, я заметил на завалинке покосившегося дома грязного вида старичка, похожего на городского бомжа. Только вот глаза не мутные и лицо без синяков. Просто старик, скорей всего, живет один, и ухаживать за ним некому. Вот, наверное, ходит раз в неделю в районный магазин закупить еды на скудную пенсию, да и сидит периодически на скамейке, наблюдая за поездами.
Мне стало интересно, о чем думает дед, глядя на толстую проводницу, и уже через миг услышал его мысленное ворчание: 'Вот и эта курит! Все курят! Да как же это? Они что, не замечают, как травят себя этой гадостью?'. Ругнувшись себе под нос, старикан сплюнул и попал себе на левый башмак. Чертыхнувшись, он хотел выдать что-то страшное трехэтажным матом, но слова застряли в его горле. У него начался сильный кашель, и я захотел срочно переместиться обратно в проводницу - такая острая боль была в легких. Теперь я понял, почему дед был таким врагом курения. Сам видать был заядлым курильщиком и вот заработал себе рак легких. Пережив приступ кашля, мы снова сплюнули на левый башмак омерзительный сгусток слизи и с облегчением вздохнули полной грудью, которую понемногу начала отпускать боль. Мне стало жалко деда, он медленно умирал, денег на лечение у него не было, да и не зачем уже было в его-то возрасте - смерть не за горами. Я подумал, а не попробовать мне остаться в теле старика до его смерти? Тогда, хоть может быть на миг, я смогу почувствовать себя полноценным человеком в этом мире? Смогу сам встать и пройти пару шагов сам! Но нет, всё это я уже проходил, в мертвом теле не живет душа, даже такая как я. Пробовал я 'сидеть' в умирающем человеке - как только душа покидает бренное тело, так я сразу, помимо моей воли перемещаюсь в ближайшего человека. А раз я вселился в сотрудника морга и на его работе пытался переместиться в тела умерших. Глупая, конечно, идея. В лучшем случае стал бы зомби. Просто так хотелось стать полноправным хозяином тела, которое покинул дух, но мертвая плоть не пускала в себя...
Мимо старика прошла красивая молодая женщина. Я бы даже сказал, проплыла возле нас, развевая длинной юбочкой, из-под которой так соблазнительно выглядывали очень хорошие ножки. Распущенные темные волосы, слегка потрепанные от ветерка, приоткрывали очень милое лицо. Даже дед, разинув рот, наблюдал за девушкой - и это в его-то годы. А красотка, даже не заметив 'нас', прошла возле скамейки. Свернув на железнодорожную ветку (на соседней стоял мой поезд), бодро зашагала по шпалам. Старик посмотрел еще немного вслед с глубокими мыслями вроде 'ишь ты!' и собрался уже отвернуться, как мы заметили вдалеке приближающийся поезд. Ну, казалось бы, поезд и поезд, эка невидаль, но старик упорно не сводил с него глаз. Тут и до меня дошло - поезд ехал по той же ветке, где шла девушка! А она шла ему навстречу и явно не собиралась уходить с пути. Старик забеспокоился. Я почувствовал, как вспотел его лоб, он вытер его трясущейся рукой и попытался крикнуть девушке: 'Сгинь с дороги, дура!'. Но эти мысли так и остались в его голове и не сотрясли воздух. Помешал ему очередной жуткий кашель, отразившийся резкой болью в легких. Когда он уже снова поднял голову, выплюнув мокроту, поезд оказался уже совсем близко. А молодая женщина, опустив голову, продолжала идти ему навстречу.
Переместившись в девушку, я все понял. Она хотела лишь одного - умереть...
'Ты что задумала? Под поезд? Тоже мне, Анна Каренина нашлась' - закричал я гневно у нее в мыслях, но, конечно же, она не услышала. Она лишь повторяла про себя 'зачем ты меня бросил? Зачем? Как мне жить без тебя? И ради чего?' и, глядя себе под ноги, медленно шагала по рельсам. И еще я ощутил какое-то непонятное чувство, как будто болит душа. Мне вдруг самому стало так плохо, что я не выдержал и переместился обратно в деда.
'Что ты сидишь тут, пускаешь слюни? Встань и оттащи девку с рельс! Спаси ее, старый пердун!' - воскликнул я. К моему удивлению, старик резво воткнул самодельную трость из лыжной палки в землю и, опершись на нее, поднялся со скамейки. Сделав несколько торопливых шагов, он видимо понял, что идет всё равно слишком медленно. Тогда он, прокашлявшись, закричал, что есть силы, - Эй! Берегись! Впереди поезд, он же тебя собьет!
Посмотрев на девушку, мы поняли, что она не обращает внимания на крики и продолжает идти навстречу своей гибели. Тогда мы оглянулись по сторонам, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но как назло, на перроне уже никого не осталось - пассажиры и проводники забрались обратно в свои вагоны. Поезд, на котором я приехал сюда, собирался отчаливать. А местных жителей кроме старого больного пенсионера больше здесь не было.
Я понял, что от старика толку мало, и снова вселился в молодую женщину. Она медленно шла и тряслась от страха, но не сходила с железной дороги. В голове ее вместо мыслей мелькали образы прожитой жизни, как у людей перед смертью. Вот она держит за руку своего парня, и они вместе бегут по пляжу. Шумные морские волны с прохладной пеной окатывают их ноги, а они, звонко смеясь, пытаются через них перепрыгнуть. А вот женщина обнимает своего любимого мужчину, склонившись над его больничной койкой и он говорит, что никогда не оставит ее одну на этом свете и обязательно выздоровеет ради нее, потому что очень сильно любит. Черт, а ведь он ее тогда обманул. В следующем воспоминании они сидят на балконе и вместе курят, передавая друг другу сигарету. Отдыхают после бурного секса. Потом мужчина стоит в дверях с большим букетом роз, и, судя по тому, что его не видно за этим букетом - цветов там очень много. А вот они мирно лежат в наполненной ванне с пеной, а рядом, на стиральной машине стоят наполненные шампанским фужеры. Но им не до него, они просто наслаждаются друг другом... Похоже женщина вспоминает самые счастливые моменты своей жизни и все они связанны с человеком, который ее бросил, который предал. Образы из прошлого стремительно сменяют друг друга, но на заднем фоне всё сильней и сильней шумит приближающийся поезд. Шумит приближающаяся смерть...
Мне стало страшно. По-настоящему страшно! Я переместился вперед, в одного из машинистов поезда - быть может, мне повезет, и он меня услышит. Но машинист и без меня увидел девушку на железной дороге и, высунувшись из бокового окна, отчаянно замахал руками и закричал. В его голове воображение уже рисовало страшную картину гибели девушки. Я попытался крикнуть ему, чтобы использовал экстренное торможение, но он меня не слышал, как и все прочие. Я же - никто! Бесполезный бестелесный дух! Я еще больше ощутил свою никчемность и беспомощность. Хотя по тому, как тело машиниста прижимает к стене кабины, а слух пронзает дикий визг, я понял, что экстренное торможение давно работает, но это не спасет женщину. Невозможно никаким способом резко остановить это многотонную машину, идущую даже на небольшом ходу.
Посмотрев выпученными глазами машиниста на приближавшуюся женщину, я снова переселился в нее. Женщина в последний момент остановилась, подняла голову и посмотрела прямо на кабину поезда, которая стремительно увеличивалась в размерах прямо перед ней.
'Прыгай в сторону! Ну, прыгай же! Ну, пожалуйста! Не стоит он того! Твоя жизнь важнее! Ты еще найдешь свое счастье!' - кричал я у нее в мыслях. Но она словно в ответ моим мыслям прошептала, - Прощай, милый. Не забывай свою малышку...
'Нет! Нет!' - закричал я, а женщина закрыла глаза и развела руки в стороны.
Страшный взрыв боли, тьма и невесомость полета, как будто моя плоть взорвалась и разлетелась на мелкие кусочки. 'Что же ты наделала? Ну, зачем ты так?', - воскликнул я, чувствуя, как чужая боль, которая мгновением назад была и моей, отходит куда-то вдаль. И вдруг, сквозь пелену темноты, боли и нахлынувшего света, который принес облегчение, я услышал последнюю мысль девушки: 'Кто здесь?'.
...
Я очнулась и увидела перед собой поезд, а вокруг толпу людей. Все что-то бурно обсуждали, кто-то причитал, а кто-то даже плакал. Что же здесь произошло? Почему я ничего не помню... И почему я сижу на коленях, а рядом валяется погнутая трость, подозрительно похожая на лыжную палку? Я захотела подняться, но не смогла сдвинуться даже на сантиметр - ноги меня совсем не слушаются. Очень странно...
И вдруг мои мысли прервали слова полные печали, - Бедная девочка, надеюсь, на том свете ты обретешь покой...