На следующий день к десяти часам, как и было оговорено, я прибыл в штаб Особого корпуса. В кабинете Келлера, где планировали совещаться в узком кругу, застал только подполковника Бойко, готовившегося к предстоящему действу. Едва успели мы с Валерием Антоновичем поздороваться и перекинуться парой фраз на тему вчерашнего мероприятия, как на пороге появляются остальные действующие лица - Федор Артурович с Великим князем Михаилом. Быстренько закончив уставные воинские приветствия неформальными рукопожатиями, переходим к повестке дня.
- Поскольку все остальные уже в курсе, довожу персонально до Вас, Денис Анатольевич, апрельскую директиву Ставки на летнюю кампанию. - Келлер серьезен и официален, как никогда, значит, дела у нас идут не очень хорошо, если не сказать хреново. - Первоначально основной удар планировался на нашем фронте, как я вчера и говорил, от Молодечно на Вильно силами 2-й и 10-й армий. Северный фронт должен был демонстрировать активность, дабы германцы не снимали войска с того участка, Юго-Западному фронту было предписано нанести отвлекающий удар по австрийцам. Но!.. Генерал Куропаткин, командующий Северным фронтом, и наш генерал Эверт сразу же заявили, что германцы очень хорошо укрепили свои позиции, создав по две, а то и по три линии обороны. И что наступление без подавляющего количества тяжелой артиллерии бесполезно. Причем, никакими данными разведки наш командующий не располагает, она просто не велась. Но зато упросил Ставку перенести срок наступления на две недели. В результате генерал Брусилов на Юго-Западном фронте прорывает укрепленную оборону австрийцев аж в более чем в десяти местах и успешно продолжает наступление. А мы сидим и в ус не дуем, хотя сам Бог велел сходящимся ударом прорываться возле Баранович, как теперь уже Ставкой и предписано, и наступать на Краков и Брест-Литовск, на соединение с Брусиловым. В случае удачи Австро-Венгрии останется только капитулировать, открыв заодно с юга дирекцию на Германию!
- Федор Артурович, прошу Вас не горячиться. - Великий князь пытается успокоить Келлера. - Возможно, на нашем фронте недостаточно сил для прорыва.
- Простите, Ваше Императорское Высочество, но у генерала Брусилова соотношение тоже отнюдь не три к одному, и тоже нет превосходства в артиллерии. И тем не менее!..
- Федор Артурович, давайте всё-таки, как и договорились, обойдемся без излишнего титулования!.. Так что же, ему просто повезло?
- Нет, Михаил Александрович, тут дело в другом. Если позволите, подполковник Бойко доложит более подробно... И Вы, Денис Анатольевич, послушайте внимательно.
- Генерал Брусилов принял командование фронтом в марте, и сразу начал наводить порядок в войсках. Причем, очень жесткими мерами, вплоть до расстрела сдающихся в плен и занимающихся "братанием". Даже прекращая при этом огонь по неприятелю. Приказ применялся всего несколько раз, но очень действенно способствовал укреплению дисциплины...
Услышав это, Келлер кривится, будто куснул незрелый лимон, и еле слышно бурчит:
- Мясник...
- ... Что же касается соотношения сил, то в четырех русских армиях к началу наступления числилось пятьсот девяносто тысяч штыков и сабель против четырехсот девяноста, тысяча девятьсот орудий против тысячи восьмиста у противника, причем тяжелой артиллерии у австрияков было пятьсот сорок пять стволов против ста семидесяти восьми наших.
- Вот видите, Михаил Александрович, очень небольшое и сомнительное преимущество. Но фронт прорван! Фронта более, можно сказать, не существует, сплошные дыры! - Келлер опять начинает горячиться. - И кроме австрийских там были и германские войска!
- Тогда я не понимаю, каким же образом удалось наступление, если не Божьей милостью и везением. - Недоумевает Великий князь.
- Разрешите, Ваше Высочество? - Валерий Антонович раскрывает какую-то папочку. - Нам только вчера прислали аналитический отчет оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта. Если позволите, я зачитаю.
Получив разрешение в виде кивка, Бойко углубляется в казенные словозавихрения, но, в принципе, смысл понятен...
- Австрийская оборона состоит из трех полос на расстоянии четыре-пять километров одна от другой. Самой мощной считается первая, глубиной до полутора километров с опорными узлами, отсечными позициями, бетонными блиндажами и колпаками для пулеметов и орудий, до шестнадцати рядов колючей проволоки с минными полями.
8-я армия генерала Каледина была нацелена на Луцк и Ковель, 9-я армия генерала Лечицкого имела задачу на Черновицы и Коломыю, остальные две, находящиеся в центре, должны были сковать неприятеля активными действиями. Командующим армиями была дана свобода выбора участка прорыва, но с требованием сосредоточить на нем превосходство в полтора раза по артиллерии и в два с половиной по живой силе...
- И что же в этом особенного? - Михаил до сих пор в непонятках. - Впрочем, продолжайте, прошу Вас.
- Была проведена тщательная разведка как наблюдателями, так и с помощью азрофотосъемки, все данные наносились на карты и тиражировались. Командиры всех уровней получили планы своих участков с точным расположением позиций противника. Артиллерия, дабы не демаскировать подготовку к наступлению, вела пристрелку одиночными выстрелами отдельных орудий. В тылах дивизий оборудовались макеты позиций, которые предстояло штурмовать, для тренировок.
Инженерная подготовка проводилась только по ночам и была очень тщательной, в результате расстояние от выкопанных траншей до противника составляло сто-двести шагов. Перемещения войск осуществлялось по ночам, ударные группы вышли на исходный рубеж за два-три дня, артиллерия - лишь за сутки до удара.
Артподготовка проводилась в несколько этапов, дважды ложно прекращались обстрелы первой полосы и возобновлялись, когда неприятель скапливался для отражения атаки. Еще одной особенностью является непосредственное сопровождение пехоты легкими артбатареями горных трехдюймовок образца 1909 года, которые оперативно подавляли оставшиеся невредимыми огневые точки...
- Ну, пушки им, понятное дело, перекинули с Кавказского фронта. - Комментирует услышанное Федор Артурович. - А вот нам где их искать прикажете?
Вопрос остается без ответа, да, впрочем, никто его дать и не сможет. Ладно, слушаем дальше, тем более, что начинается интересненькое...
- ... При наступлении каждый полк образовывал четыре волны атакующих с дистанцией в сто пятьдесят-двести шагов между ними. Две волны брали первый окоп и закреплялись в нем, через их голову третья и четвертая атаковали остальные линии и артиллерийские позиции. В каждой роте создавалась штурмовая группа из наиболее подготовленных солдат, которые гранатами и массированным огнем расчищали путь остальным...
- То есть, это получается нечто аналогичное Вашей тактике, Денис Анатольевич, только в более грандиозных масштабах? - Великий князь начинает докапываться до сути.
- Не совсем так, Ваше Высочество. В моем варианте бок о бок находится несколько групп, причем одна выдвигается вперед, а ее прикрывают прицельным огнем остальные. А у генерала Брусилова вся масса пехоты одновременно прёт в атаку, поддерживаемая, правда, штурмовиками и легкими пушками.
- Так что, весь секрет кроется в этом? - Михаил Александрович начинает делать выводы. - По-другому наступать, позволяя идущим сзади перекатываться через себя и атаковать следующую линию окопов, высылая вперед штурмовые группы, - и всё?
- Не совсем, Ваше Высочество. - Продолжает доклад Валерий Антонович. - Австрийцы не смогли определить места прорыва и перебросить к ним резервы. Помимо отвлекающих было несколько главных ударов, а не один, к чему все уже привыкли. Но это уже стратегия, а не тактика.
- Хорошо, давайте закончим разбор и обратимся к нашим действиям. - Келлер берет карандаш и приглашает всех к карте, расстеленной на столе. - Как я уже сказал, Ставка утвердила перенос главного удара нашего фронта с Вильно на Барановичи. Прорыв обороны будет осуществляться силами 4-й армии. Наштаверх генерал Алексеев дал добро на участие Сводного корпуса в операции, так что теперь мы подчиняемся генералу Рагозе. Сегодня-завтра штаб армии должен указать нам новое место дислокации. Но Ваш батальон, Денис Анатольевич, точнее, часть его, будет дислоцироваться вот здесь. - Карандаш в генеральской руке ставит точку рядом с деревней, имеющей оригинальное название Локтыши. - И иметь специальное задание. Какое - сейчас поймете.
- Я уже связался с разведотделом штаба 4-й армии и попросил их сообщить всю имеющуюся информацию. - Подполковник Бойко достает из папки одинокий телеграфный бланк. - Вот всё, что они прислали. Германские позиции проходят по западному берегу рек Сервеч и Шара. Состоят из трех линий окопов, хорошо применены к местности. В предполье - колючка, от пяти до тридцати рядов, всё остальное - из категории "предполагается" и "возможно". Разведка с воздуха пока не проводилась, несмотря на наличие авиаотряда. Вторая и третья полоса вообще не разведаны, неизвестно, существуют ли они в природе. По логике - должны, но информации нет.
- Поэтому Вы, господин капитан, через неделю берете разведроту, кого и сколько - решите сами, и убываете в Локтыши. - Федор Артурович очень серьезно смотрит на меня. - Там вовсю уже начинаются Припятские болота и поэтому сплошной линии обороны не построить. Ваша задача - найти проход и произвести разведку участка, который будет указан позже. Могу только предполагать, что "гениальное" решение командующего фронтом на прорыв будет вот здесь. - Карандаш снова пикирует на карту и очерчивает две деревни, Скробово и Завосье. Почему - и ёжику понятно. В этом месте не надо форсировать речки, здесь они отворачивают друг от друга, оставляя узкий проход. Только вот гансы не дурнее генерала Эверта, и там такого уже понапихали-понастроили, что и не пройти, от слова "совсем".
- Федор Артурович, когда будет известно место операции?
- Да Господь Бог его знает, сие зависит не от меня. Как только станет об этом известно, я немедленно сообщу. Работа предстоит большая, необходимо будет разведать всё, все полосы обороны, позиции артиллерии, словом, абсолютно всё, вплоть до одиночных дотов и блиндажей. Понимаю, что задача очень сложная, но если прорвемся и сможем развить наступление - Война закончится до Рождества!..
- Да, Денис Анатольевич, я хотел бы обсудить с Вами одну идею, надеюсь, что согласитесь... Хотя вот Федор Артурович считает ее авантюрой чистой воды, мол, слишком рискованно и невыполнимо... - Что-то мне не совсем нравится интонации Великого князя. - Как Вы посмотрите на то, чтобы в нужный момент захватить, пусть даже на маленьком участке окопы второй и третьей полосы и удержать их до подхода основных сил?..
...!!!... Вот так вот, и никак иначе!!!.. Ни больше, ни меньше!.. Взять одну роту, свалиться к немцам в окопы, занять круговую оборону и ждать, когда прибудет подмога!.. Ах-х-ренитительно хорошая идея!.. Только большой кровушкой попахивает, причем своей, родной, русской... Ну, и что отвечать? Учитывая, что ответ нужен здесь и сейчас...
- Теоретически, Ваше Высочество, я согласен. Но!.. Одной ротой ничего не сделать. Я возьму с собой еще штурмовиков, хотя и этого может быть недостаточно. Помимо этого необходимо как следует обдумать и спланировать каждую деталь и каждую мелочь. Очень и очень тщательно. А это будет возможно только при наличии точных разведданных.
- И что же Вы предлагаете? - Михаил Александрович ждет окончательного ответа.
- Предлагаю убыть не через неделю, как планировалось, а послезавтра, максимум через два дня. И в оставшееся время плотно заняться разведкой. Во-первых, найти надежный проход на ту сторону. Во-вторых, хорошо всё разнюхать и обдумать полученные сведения. И, в-третьих, когда операция начнется, иметь какой-нибудь резерв рядом с тропинкой на ту сторону. На случай, если своих сил будет не хватать.
- Хорошо, тогда займемся деталями. - Теперь уже Федор Артурович почти незаметно переводит дух. Или мне это только показалось?..
- Передислоцироваться, Денис Анатольевич, придется следующим образом. - Подполковник Бойко начинает инструктаж. - До Столбцов следуете по железной дороге, там в условленный день Вас будет ждать автоотряд 3-го Сибирского корпуса. Учитывая количество автомобилей в нем, выдвигаться будете двумя эшелонами, сначала - разведрота, затем штурмовики. Маршрут следования: Столбцы-Несвиж-Клецк-Синявка-Локтыши. По прибытии установите взаимодействие с 11-й Сибирской дивизией, конкретно - с 41-м и 42-м Сибирскими стрелковыми полками. Его превосходительство уже сносился с генерал-лейтенантом Зарако-Зараковским по этому вопросу, последний обещал всяческую поддержку.
Ага, уже всё решили и теперь ставят меня перед фактом. Типа, хотите взять на "слабо"? Ну, спасибо, Вам, господа, за оказанную честь и доверие, блин!..
- Господин капитан, не зыркай на меня злым глазом. - Келлер негромко обращается ко мне на "ты", что бывает крайне редко и по самым важным и острым вопросам. - Сейчас речь идет о разведке - и только. Вопрос о штурме второй и третьей линий обороны, как сам только что сказал, будет зависеть от её результатов. Как и кем он будет производиться, подумаем позже...
- Денис Анатольевич, никто не собирается только что созданный специальный батальон пускать под нож. - Великий князь поддерживает генерала. - Это по крайней мере глупо! Я уже попросил генерала Рагозу выделить в распоряжение Федора Артуровича роту из саперного батальона 35-го корпуса, благо, он стоит во втором эшелоне. А в ближайшем будущем мы навестим начальника 11-й Сибирской дивизии и, возможно, Вам придется поприсутствовать при этой встрече. Желательно, с результатами хотя бы предварительной разведки и своими предложениями.
- Валерий Антонович с ротой поручика Стефанова тоже прибудет к Вам. - Келлер уже хитро улыбается. - И не с пустыми руками. Наш академик отправил в батальон сюрприз... Размером этак с вагон. Что в нем - сам не знаю, Иван Петрович сообщил только, что к Вам приедет два переносных "фортепиано", замечу - вместе с "пианистами", у Вас же своих нет? Ну, и как он выразился, - "и еще кое-что по мелочи".
Ну, да, своих радистов-пианистов у меня нет. Яша Хаймаев только учится работать на ключе. Но до совершенства еще далеко. Только бы пришлые "пейджеры" не стали обузой. Тут, хочешь-не хочешь, а надо каждому группу поддержки организовывать... Да, еще вопросик один есть, правда, очень скользкий.
- По моим действиям всё понятно. Но у меня есть опасение, как бы предстоящая операция не превратилась в повторение Нарочанской. Как-нибудь можно подстраховаться на этот раз?
- А зачем, по-Вашему, мы собираемся посетить сибирцев? - Федор Артурович, переглянувшись с Великим князем, задает встречный вопрос, одновременно являющийся ответом.
- Кстати, в 3-м Сибирском корпусе и 2-й Туркестанской казачьей дивизии мы уже побывали. И не зря потратили время. Осталось только пообщаться с командующими армией и фронтом... - Улыбаясь, добавляет Михаил Александрович. - Кстати, Вы знаете, что они затаили на Вас великую неприязнь? Нет?.. Дело в том, что недавно в нескольких газетах либерального толка появилась интересная статейка, рассказывающая о том, как проходила вышеупомянутая Нарочанская операция. Точнее, анализ наступления под видом статьи. Грамотный, по заверению подполковника Бойко, - чувствуется рука опытного генштабиста. И вывод сделан правильный - в свертываемости наступления виноваты медлительность и нерасторопность генералов Рагозы и Эверта. Вот потому они и злятся, что ославили их на всю Россию. Зато капитан Гуров-Томский выведен главным героем, этаким русским Пьером Баярдом, рыцарем без страха и упрека.
Интересно, что за личный летописец у меня завелся? Найти бы писаку, да пальчики шкодливые наружу выгнуть градусов под девяносто, чтобы больше за карандаш взяться не смог! Так скоро в газетах секретные сводки из Ставки печатать будут, блин!..
- И кому это понадобилось, хотел бы я знать?
- Ну, ротмистр Воронцов по своим каналам вышел на репортера. Тот, опасаясь за свое здоровье, признался, что просто литературно обработал приготовленный текст и сдал в тираж. - Пускается в пояснения Федор Артурович. - А вот кому это понадобилось?.. Вы, случайно, ни с кем из чиновников Красного Креста на вокзалах не ссорились, Денис Анатольевич?
- Гучков?.. Ему-то какая польза?
- Ну, он уже сделал так, что Ваша персона для начальства, как красная тряпка для быка. Чтоб капитану Гурову служба мёдом не казалась. Теперь потихоньку будет формировать о Вашей персоне отрицательное мнение, мол, не всё так гладко у вышеупомянутого капитана, как об этом говорят. То там, то здесь какой-нибудь репортеришка будет поливать Вас грязью под благовидным предлогом "как нам стало известно из источника, заслуживающего всяческое доверие".
- Ну и флаг ему в руки!.. В данном случае он, как мне кажется, наоборот нам подыграл... - Пытаюсь тянуть паузу, видя заинтересованные взгляды. - Мне это, конечно, - не по статусу, но если Ваше Высочество в разговоре с этими "полководцами" намекнет, что повторение ситуации будет считаться уже не случайностью, а закономерностью... Я думаю, они начнут шевелить своими задницами...
- Денис Анатольевич!..
- Виноват, Ваше превосходительство, оговорился! Хотел сказать - мозгами!..
- Ты бы, господин капитан, поменьше понтовался! - Федор Артурович произносит фразу, абсолютно не вяжущуюся с его генеральским воспитанием. - За редким исключением Их превосходительства стопроцентно подпадают под "принцип курятника"...
Ну, не иначе, ефрейтор в генеральской голове проснулся. Сам Федор Артурович так не умеет разговаривать. Значит - дело серьезное...
- ... Принцип курятника, Михаил Александрович, - это выражение "оттуда". - Келлер отвечает на недоуменный вопрос Великого князя. - Если дословно - "Клюнь ближнего, нагадь на нижнего"... Вы помните ротмистра Воронцова из Института?.. Петр Всеславович создал из своих коллег по Корпусу и Дружине этакую следственно-аналитическую группу. За одно из учебных заданий был взят факт сдачи крепости Ковно. Он на днях переслал результаты расследования аж с фельдъегерем, настолько они... интересны. Были подняты под разными предлогами многие штабные документы, опрошено около полусотни офицеров и нижних чинов из гарнизона крепости и выяснилось вот что...
Ну, Вы все, я надеюсь, помните, как тогда писали в газетах? "Комендант Ковно проявил малодушие и сдал крепость германцам, сбежав от вверенных ему войск". Так вот, у коменданта Ковно генерала от кавалерии Григорьева был на руках приказ Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича, гласящий - "Ни шагу назад!". И приказ командующего 5-й армией генерала Плеве, которому крепость подчинялась, об отступлении. Генерал Григорьев мог отступить, но он решает оборонять крепость, и этим облегчить положение отступающей армии. С двадцать пятого июля по пятое августа гарнизон обороняет крепость, форты по нескольку раз переходят из рук в руки. Третьего августа крепость переподчиняется десятой армии генерала Радкевича. Который требует доложить обстановку... А вот здесь начинается самое интересное. Ближайший телеграфный аппарат, по которому можно связаться с Радкевичем, находится в двенадцати верстах от крепости. Когда Григорьев докладывает и просит подмоги, генерал Радкевич отстраняет коменданта от командования и отдает приказ его арестовать. Далее следует трибунал, где Григорьев признается виновным в беззаконном бездействии власти и самовольном оставлении крепости во время боя. Вывод Воронцовских аналитиков - провокация с целью найти козла отпущения за сдачу Ковно.
- И что же сейчас с генералом Григорьевым? - Великий князь немного нервно теребит манжет рукава.
- Приговор - лишить воинского звания, чинов, орденов и медалей, а у него только Владимиров было три штуки - 2-й, 3-й и 4-й степени с мечами и бантом. Лишить дворянства и всех прав состояния, исключить с военной службы и сослать в каторжные работы на пятнадцать лет. Кстати, приговор утвержден генералом Эвертом. Насколько удалось узнать, Григорьев сейчас содержится в тюрьме города Орла... Есть о чем подумать, Денис Анатольевич? Если вот так, запросто генерала съели, то капитаном, даже очень геройским, и не подавятся...
*
В Локтышах до нас уже успел обосноваться батальон какого-то полка из второго эшелона. В самой деревне, естественно, располагался штаб и первая рота, остальные, менее удачливые, расселились в палатках в пределах прямой видимости от центра цивилизации местечкового масштаба и занимались повседневным ничегонеделанием. Первый Состав отправился посмотреть-полюбопытствовать и, если придется, познакомиться со "старожилами". Их встретили с вполне понятной холодной отчужденностью, типа, понаехало тут всяких, самим места мало. Но она моментально сменилась на опасливую осторожность, когда узнали, что к ним в гости прибыли гуровцы. Вот так вот, сначала ты работаешь на авторитет, потом авторитет начинает работать на тебя...
Рота облюбовала ольховую рощицу на берегу речушки Лань и расположилась там на постой. Во время визита вежливости мы с Оладьиным успокоили взволнованное перенаселением батальонное начальство тем, что завтра дождемся своих и исчезнем с их горизонта. Перебираться поближе к линии фронта действительно надо, а то двадцать верст с гаком - ненужная забава для разведгрупп, которым еще потом по болотам шариться в поисках путей-дорожек на ту сторону.
На следующий день прибыли подполковник Бойко, рота Димитра Стефанова и обоз с обещанным подарком от Павлова. Валерий Антонович сразу же позвал смотреть новое имущество и, честно говоря, оно того стоило. Сначала мы проинспектировали грузовики с кучей всяких ящиков и тюков, в которых, оказывается, под видом помощи фронту от тружеников тыла приехало достаточное для прокорма всех стоящих на довольствии количество сублимированного и витаминизированного пайка "made in Pavlov*s Institutе ў". Причем в довесок прилагается ящик с тонизирующими пилюльками, которые надо растворять во флягах с водой. Валерий Антонович тут же передал предупреждение академика использовать за один раз не больше двух таблеток, и категорически оградить от этого чудо-зелья Алесю с Данилкой, а также прочую несовершеннолетнюю малышню, если вдруг доведется. Еще один ящик заполнен другими пилюльками, для обеззараживания воды, типа, из болотца водички набрать, таблеточку кинуть, подождать две минуты, пока муть осядет, аккуратненько перелить - и всё, можно пользоваться без ущерба для здоровья. Рядом обнаруживаются тюки с надписью "Сетки и мазь Павловского от комаров". Следующие два авто доверху забиты спецобмундированием в ассортименте. Включающем в себя новомодные шлемы Адриана на всю "янычарскую" роту. Потому, как своих родных диверсов я в это ни в коем случае наряжать не буду! Для них самая лучшая защита от пуль и осколков - тишина, ловкость рук, точность ударов и очень быстрые ноги.
Туда же отправятся двадцать пуленепробиваемых бронежилетов-кирас, "одолженных" благодаря ротмистру Воронцову у жандармских отделений, где они благополучно пылились в шкафах и кладовках. Подполковник Бойко передал заверения Петра Всеславовича в том, что на испытаниях эти панцири обстреливали из пулемета с трехсот шагов - и никаких дырок, трещин и сколов. И последним пунктом в этом списке идут лохматки. Не кое-как сшитые в казарме на коленке из разлохмаченных мешков, а вполне себе фабричной выделки, причем - камуфлированные! Рисунок напоминает что-то среднее между "амёбой" сороковых и традиционной "флорой", но смотрится очень даже ничего себе. Вот за это - спасибо и низкий поклон!..
Потихоньку доходим до последней машины, которая привезла две радиостанции в комплекте с радистами - двумя очень похожими друг на друга молодыми организмами в студенческой форме, которые немного неуверенно топтались возле своих агрегатов в компании невысокого, худощавого ефрейтора лет двадцати пяти - двадцати семи. Несмотря на новую, еще не обмявшуюся форму, видно было бывалого фронтовика. Юноши своим видом напоминали двух приличных и воспитанных домашних котиков, вдруг неизвестно как оказавшихся среди своих приблатнённо-уличных сородичей с ближайшей подворотни во время мартовской сходки. Представившись Петром и Дмитрием Мамиными, ребятишки очень грамотно и толково рассказали о своей технике, усовершенствованной ими под руководством САМОГО!!! академика Павлова. В результате чего вес аппаратуры снизился на три килограмма, дальность действия наоборот увеличилась до пятидесяти километров, а питание осуществлялось с помощью аккумуляторов, или ручной динамо-машины, которая к тому же работала и зарядным устройством. И что в Институте они натренировались уверенно держать связь на максимальном расстоянии практически в любых условиях.
На мой заковыристый вопрос насчет того, как они оценивают свои боевые возможности, братья скромно и застенчиво потупясь, промямлили, что в данной области ничем похвастаться не могут, и что для безопасности их самих и радиостанций был приставлен вот этот ефрейтор, который уже зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Мол, они втроем устроились в теплушке с аппаратурой, и когда во время следования два вора попытались на ходу вскрыть вагон и чем-нибудь поживиться, их ожидала большая неожиданность. Первое "джентельменам удачи" удалось, а вот со вторым вышла неувязочка. Не ожидая встретить никого живого, они несколько оторопели, что позволило ефрейтору одного отправить обратно пинком под копчик, а второй, не найдя, что возразить против какой-то кочерги в руках, спрыгнул сам...
Так, пора поближе познакомиться с этим ефрейтором... И чего это Валерий Антонович так хитро улыбается, хотел бы я знать? Какую-то каверзу приготовили?.. Ладно, посмотрим, а пока...
- Ну, а ты кто таков, добрый молодец? Какими судьбами к нам?
- Честь имею доложиться, Ваше благородие, 186-го пехотного Асландузского полка ефрейтор Ковпак!
ЧТО?!.. КТО?!.. Еще раз с того же места!.. Ахре... Ну нифига себе!.. Аф-ф-ф-игеть!..
- Еще раз!.. Кто такой?..
Ефрейтор с некоторым удивлением смотрит на непонятливого капитана, затем снова рапортует:
- Так что, Ваше благородие, ефрейтор Ковпак!
- А звать тебя Сидором?
- Так точно, Ваше благородие!..
- И откуда ты здесь появился? - Потихоньку прихожу в себя от неожиданной новости.
- Так вот, разрешите доложить, украли меня!
Опаньки, получите "дубль два"! Героя - ефрейтора с Георгиевским крестом и двумя медалями "За храбрость" вот так просто взяли и украли!
- Это, интересно, как украли?
- ДА к нам в полк какая-то лекарская комиссия приехала, чегой-то там проверять начали у солдат. Вот дохтур один и сказал, что мне, мол, не ндравится, как ты дышишь, на-кась, прими пилюльку и посиди чуток здеся. Ну, я и съел. А потом, вроде как, прикорнул малость, а проснулся уже в санитарном ешелоне. А рядом той же дохтур сидит и говорит, мол, будешь теперь в другом месте служить, а в каком - опосля узнаешь, и бумагу с казенной печатью мне показывает, где про ето написано....
М-да, простенько и со вкусом! В полку, наверное, сразу бумажки настрочили, и что госпитализирован, и что переведен в другую часть...
- Ну, что ж, ефрейтор Ковпак, вот твой начальник на ближайшую неделю-другую. - Показываю на подоспевшего унтер-офицера Хаймаева. - Задача пока будет той же - охранять связь. А потом посмотрим... Яша, принимай пополнение. Головой и прочими частями тела отвечаешь и за людей, особенно - господ студентов по причине их неопытности, и за бесперебойную работу аппаратов в любое время суток! Ефрейтору объяснишь всё насчет оружия. Уяснил?.. Тогда - вперед, всех поставить на довольствие, и найди пару комплектов формы. Переодеться надобно юношам...
Следующим утром мы перебазировались на полтора десятка верст поближе к болотам, остановившись на укромном берегу речушки Бобрик, попав на участок 42-го Сибирского полка. Тут же четыре группы, составленные из самых опытных лесовиков-пограничников, отправились на предварительную разведку, а остальные стали заниматься сооружением болотоступов "за себя и за того парня", в результате чего оба ближайших лесочка стали принимать достаточно футуристический вид. Все ветки, до которых можно было дотянуться, пошли в дело, и деревья издали стали походить на гигантские одуванчики, или пальмы.
Назавтра по поиску тропинок работал уже десяток групп, но дальше, чем на три версты вглубь никто продвинуться не смог. Разведчики приходили поздно вечером, вымотанные, в хлюпающих сапогах, промокшие до нитки. Виновато докладывали об отсутствии результата, угрюмо отрыкивались от подколок друзей-товарищей и, перекусив, заваливались спать, чтобы утром снова уйти в поиск.
Через два дня я уже сам стал сомневаться, что сможем осуществить задуманное, но удача всё же улыбнулась нам. Когда Остапец, бывший старшим одной из групп, подошел доложиться, уже по лицу было видно, что что-то они нашли.
- Иваныч, присаживайся и рассказывай... На, держи, пока не остыл. - Протягиваю ему кружку с чаем.
- Докладываю, Командир. Тропку мы не нашли, но... На следы наткнулись. Ходил кто-то по болоту.
- ... А это не может быть нашими старыми следами? Может, другая группа там пробегала?
- Не, наши не такие дурные, шоб бычки кидать где ни попадя.
- Что за бычки? Наши, или?..
- Не германские, наша махра. Цигарка из газеты кручена, по виду - два-три дня пролежала. - Остапец достает из кармана бумажный пакетик с находкой. - Хозяин чуток мимо "окна" промахнулся.
- Ну, это уже что-то! Молодцы!.. А, может, перебежчик какой к гансам подался? Дай Бог, чтоб не дошел.
- Не-а, не перебежчик то был. - Фельдфебель, довольно улыбаясь, выкладывает главный козырь. - Мы аккуратно прошли по следу-то. И на махоньком таком островке ухоронку нашли. Тама береза росла когда-то. Теперича один пень остался. Вось в нем и сделан тайничок. Да так хитро - не враз дотумкаешь. В тайнике мешочек жиром промазанный, а в ём сухарей немного, чекушка, кисет и спички.
- Так-так-так... И что ты обо всём этом думаешь, Иван Иванович?
- Контрабандисты ета, вот те крест, Командир. - Старый вояка азартно крестится, не замечая, что рука занята посторонним предметом. - Мы ешо до войны такие вось тайники скока раз находили!
- Что же им таскать-то сейчас, контрабандистам твоим?
- Того не знаю, но Митроху с Паньшиным я на ночь возле пенька оставил.
- Не мало, всего двоих?
- Не, ночью цераз топь нихто не пойдёт. Это - на всякий случай, для порядку. А с утречка надо пятерку в засаду ставить.
- Думаешь, обратно пойдут? Когда и сколько?
- Сухарей там - неполный фунт, водки - чекушка, как раз на двоих-троих человек. Аккурат на короткий передых. А пойдут сёння-завтрева. - Остапец ловит мой удивленный взгляд и объясняет, как само собой разумеющееся. - Чую я их...
Ну, если Иваныч говорит, что пойдут, значит так и будет. Его чуйка - явление феноменальное, ни разу не подводила, прям, телепат-экстрасенс какой-то, а не фельдфебель.
После обеда я в очередной раз убедился в этом. Засада привела с собой двоих пленных. По виду - оба гражданские, одеты с дешевым шиком городских окраин, но сапоги и одежка явно приспособлены для прогулок по болотам. Один, белобрысый, с округлым красным лицом, до сих пор не может прийти в себя и, раскрыв рот, только неверяще оглядывается вокруг. Второй, чернявый, с глазами слегка навыкате, нос с небольшой горбинкой, в общем, цыганистого такого вида, держится спокойней и только зло поглядывает по сторонам. Руки, естественно, у обоих связаны, на шее у белобрысого висит солдатский вещмешок.
- Ну что, гости дорогие, добро пожаловать. Кто такие, откуда и куда путь держите? - Начинаем допрос с пристрастием, уж больно интересные типы забрели на огонек.
- Та местные мы, к сродственнику ходили. Прихворал ён. - Чернявый начинает "сказки дядюшки Примуса". - Шли себе по дорожке, ворочались обратно, а тут - ваши бандюки, как снег на голову!..
- Ты, дружок, поакккуратнее со словами. - Обращаюсь к "цыгану", когда его голова от "леща", данного конвоиром, возвращается на прежнее место. - Тут тебе не бандюки, а солдаты русской армии. А будешь лаяться, в следующий раз прилетит посильнее и в очень болючее место.
- Вашбродь, вот при них нашли. - Паньшин выкладывает на траву две финки в ножнах и потертый "велодог" мелкашечного калибра. - И еще они вот енто тащили.
Сняв с шеи белобрысого носильщика вещмешок, он снимает лямки, разрезает туго затянутую тесемку, и высыпает на траву десятка три небольших бумажных свертков. Где-то я оченно похожие уже видел!.. Ага, вспомнил, и не особенно удивлюсь, если содержимое будет таким же, как в пакете, найденном в буфете у покойного Бени, осиновый кол ему в ж... в сердце, уроду моральному!..
Разрываю бумагу одного из пакетов, - так и есть, ровными рядами, как конфеты в коробке, лежат коричневые бочонки с надписью "MARK", и в каждом, как я понимаю, - по одному грамму кокаина.
- Слышь, Вашбродь, давай договоримся. Половину тебе и твоим... солдатам, с другой половиной нас отпускаете. - Наркодилер начинает торговаться, как баба на базаре. - Цену ему сами, небось, знаете. А тут - чистяк, ни сахарной пудрой, ни зубным порошком не бодяженный... Так как, договоримися?..
- Ты, я смотрю, не иначе, как головушкой своей дурной обо что-то ударился. - Потихоньку начинаю закипать праведным гневом. - Ты со мной, боевым офицером, торговаться собираешься?!.. Вас, идиотов, взяли в расположении воинской части. Вы оба для меня - германские шпионы со всеми вытекающими последствиями, а ты мне только половину предлагаешь, скотина болотная?! А ну, братцы, дайте им, как следует!..
- С-суки!.. - "Цыган", по-видимому, главный в этой парочке, собирается что-то возразить, но ему тут же прилетает напоминание о том, что иногда лучше молчать, чем говорить. Командир пятерки, не долго думая, засандаливает ему с правой в печень, и, пока тот пытается прийти в себя, начинаем разговор с "ведомым". Для начала белобрысый получает несильный, но очень болезненный удар пониже уха, но упасть рядом с товарищем ему не дают. Потому, что, войдя в роль, ору ему:
- Кто такие?!.. Откуда шли?!..
Клиент не выдерживает, и, хлюпая носом от обилия ощущений, сначала невнятно, затем более отчетливо рассказывает о том, что никакие они не шпионы, а простые мирные контрабандисты, ходившие за хабаром на германскую сторону. Что, собственно, и требовалось доказать.
Очухавшийся главарь на автопилоте презрительно сплевывает своему напарнику под ноги, затем, спохватившись, втягивает голову в плечи, не зная, чего ожидать за подобное святотатство. Это хорошо, что ты боишься, легче будет договариваться. Но немного позже...
- Этих двоих отвести во-он туда и привязать к дереву. Выставить часового. Если будут что-нибудь вякать, разрешаю бить, но не до смерти. Мы же не можем мертвяков расстреливать, а им, как германским шпионам только это и светит. Я сейчас к господину полковнику, напишем приговор военно-полевого суда, и всё. - Тушки уволакивают в указанном направлении, а я иду сообщить подполковнику Бойко радостные новости, а заодно поделиться кое-какими мыслями на этот счет...
Через час продолжаем беседу, надеясь на искренность и желание сотрудничать:
- Так, времени у меня мало, ужин скоро, поэтому разговор будет коротким. - Интересно, мне сейчас Станиславский поверил бы, или нет. - Начнем с тебя, белобрысый. Сможешь провести нас на ту сторону?.. Чего губами шлепаешь без толку? Разрешаю отвечать.
- Ва... Ваше благороде!.. Та я не... не запомнил дорогу-то, второй разик тока ходил!..
- М-да, жаль!.. Всё-таки один шпионом оказался. - Поворачиваюсь к одному из пришедших со мной бойцов. - Петюня, дружок, сбегай, притащи лопату, пусть себе могилку роет. А мы пока со вторым побеседуем.
"Цыган" оказался хладнокровнее, умнее и сообразительнее своего напарника. Поэтому разговор стал напоминать беседу двух относительно интеллигентных людей.
- Ваше благородие, если проведу, отпустите? - Он испытующе и с всё возрастающей надеждой смотрит на меня.
- Отпущу. Но не сразу. Когда пару раз сходим туда и убедимся, что не соврал и правильную тропку показал.
- А с хабаром что будет? - Чернявый снова начинает торговаться...
А вот, действительно, что же будет с кокаином? Который, даже разбавленный втрое-вчетверо, стоит баснословных денег, и простому люду не по карману... А и хрен с ним!.. Пусть вся эта либералистическая богемная публика с тонкой духовной организацией и высокими порывами души унюхается вусмерть! Туда им и дорога!.. Кокс - не синтетическая наркота, у которой привыкание с первой дозы... Кто хочет, тот всегда найдет себе приключений на одно место. А мы, может, еще и на патронах сэкономим... Хотя, есть одна идея. Сейчас эту гадость используют в госпиталях, как анестетик.
- А товар твой я покупаю. За двести рублей...
- Вашбродь, да мне за него две тыщщи дают! - "Цыган" аж закипает, как чайник, от праведного негодования. Совсем забыл, где находится и с кем разговаривает.
- Тебе никогда не говорили, что перебивать собеседника неприлично? - Задаю невинный вопрос после того, как чернявый приходит в себя после очередного "леща". - Я не закончил фразу... Я предлагаю двести рублей и твою жизнь. Опять скажешь, - мало?.. Нет, уже не скажешь? Причем деньги - за то, что проведешь нас по болоту...
Мое внимание привлекает Остапец, стоящий неподалеку и машущий руками, явно изображая вертолет. Так... "Внимание!"... "Тревога!"... Надо пойти пообщаться с Иванычем, просто так он шухер поднимать не будет.
- Ты, дружок, подумай минуток так пять, не больше. А я скоро приду...
"Делая вид, что никуда не тороплюсь", как в том анекдоте про Штирлица, быстрым шагом подлетаю к фельдфебелю.
- Иван Иваныч, что случилось? Чего шум поднял?
- Командир, тут вот какое дело... Знаю я гада этого. В 14-м, в самом начале, взяли его на границе, а при нём блокнотик, где написано какие полки где стоят, да листок, как карта помеченный. Мы его жандармам сдали, потом наш ротный говорил, что шпиён это германский, имени не знаю, тогда звали Мадьяром. Может, и вправду из них, из австрияков-то.
- А ты не ошибаешься, Иваныч? А если просто похож, что тогда?..
- У него вот тут, возле локтя, должен шрам быть рваный, вот так, галочкой. - Остапец показывает, какой и где именно искать примету. - Он тогда двоих наших из револьвера положил, пока ему руку-то штыком не проткнули.
- Хорошо, спасибо, Иваныч. Тебя он запомнил, как думаешь?
- Должен был, гадючий сын. - Фельдфебель кровожадно улыбается. - Я ему тогда знатно ребра пересчитал за наших... Царствие им Небесное... Тока щас он меня не видал, я как сообразил, сразу подале хорониться начал.
Так-так-так... Можно, конечно, сейчас пойти проверить этот самый шрам, только что это даст? Если он действительно шпион, сдадим его контрразведчикам. А кто будет тропинку показывать?.. Белобрысый?.. На пинках по копчику и адреналине он, конечно, попытается вспомнить дорогу, а если ошибется? Будем играть в Ивана Сусанина? Не-а, так не интересно!.. Значит, попробуем "ловить на живца". И живчиком этим буду я сам, то бишь, капитан Гуров. Наверное, каждая немецкая гадость знает, что за голову этого негодяя и головореза обещано сто тысяч. А если это - Мадьяр, то ему сам Бог велел быть в курсе.
- Иваныч, позови-ка Паньшина, его ребята этих ходоков брали и обыскивали. Вот, всё, что нашли, пусть несет к штабной палатке, я там буду...
Наверное, это было бы незабываемое зрелище, если бы кто-нибудь увидел двух офицеров, копающихся в куче добытого из карманов, картузов и сапог достаточно попользованного и немного ароматного добра, и внимательно разглядывающих всё детально и внимательно. Рукоятки на финках оказались несъемными, без тайничков, в гильзах револьверных патронов тоже ничего, кроме пороха не оказалось, клочки газеты из кисета были без каких-либо надписей и посторонних обозначений. Но Бойко продолжал копаться во всём этом "богатстве" с только ему понятной целью...
- Вот, нашел! Смотрите, Денис Анатольевич! - Валерий Антонович торжествующе машет зажатой в руке купюрой, отрывая меня от созерцания огонька на кончике папиросы. - А я-то думаю, где они деньги прячут! У кисета, оказывается, стеночки-то двойные. И вот, извольте-с!
Смотрю на сложенную вчетверо пятерку, как баран на новые ворота, и ничего не понимаю. Купюра, как купюра, слегка б/у, помятая, подзасаленная...
- Посмотрите вот сюда, что здесь написано? - Господин подполковник разворачивает денежку и показывает надпись в углу, сделанную, скорее всего, химическим карандашом.
- "Пять эн эс", какое-то непонятное обозначение.
- Это, если читать по-русски. А латиницей - SHC. Условное обозначение, позволяющее германским шпионам использовать купюру в качестве "обратного билета". Эта информация в циркуляре недавно проскакивала.
- То есть, теперь нет никаких сомнений по поводу этого Мадьяра?
- Учитывая то, что деньги были специально спрятаны - абсолютно никакого. - Валерий Антонович пристально смотрит на меня и снова задает тот же вопрос. - Денис Анатольевич, Вы уверены, что другого выхода нет?
- Уверен. Мадьяр должен сам захотеть провести меня на ту сторону. Сто тысяч марок для этого - очень весомый аргумент.
- А если он выкинет какой-нибудь неожиданный фортель? - Мой любимый начальник никак не может успокоиться.
- Во-первых, я знаю, кто такой Мадьяр и буду начеку, во-вторых, со мной пойдут Гриня и Егорка, одни из самых лучших рукопашников. Ну, а в-третьих - на кону успех всей операции...
Рано утречком, едва рассвело настолько, чтобы разглядеть что-то под ногами, мы вчетвером уже были в пути. Вчера вечером после мини-спектакля, устроенного по моей просьбе, где в диалогах моих орлов несколько раз прозвучала фамилия "Гуров" и некоторые детали предыдущих приключений в стиле "бойцы вспоминают минувшие дни, и битвы, где вместе рубились они", Мадьяр, изобразив на мордочке судьбоносное, но недолгое раздумье, согласился провести группу из трех человек на ту сторону. И, хоть и старался не показать вида, очень обрадовался, что я буду одним из участников.
Сегодня он с воодушевлением работал ориентиром, отходя по тропе на какое-то только ему понятное расстояние и ожидая, пока я возьму по компасу азимут на его тушку и посчитаю шаги. Пару раз у меня возникало устойчивое подозрение, что он нарочно водит нас кругами, стараясь запутать и выиграть время. Когда будем прокладывать дорожку, попробуем некоторые участки спрямить, а то уж больно зигзагообразно все выходит. Ширина болота по карте - три версты, а мы уже, наверное, в три раза больше отмотали.
Где-то в два часа пополудни наше путешествие, судя по всему, подходит к концу. Мадьяр начинает слишком уж нервно и часто крутить головой по сторонам, тем не менее, обещая, что до берега очень недалеко. Дабы облегчить ему задачу, объявляю привал на четверть часика и реально промокшие до нитки, а также "очень уставшие" Гриня с Егоркой делают вид, что прикорнули на пять минуток. Сам тоже сижу, прикрыв глаза и изображая дрёму. В то же время ожидая следующего хода нашего "лоцмана". Тот выжидает достаточно долго, потом я слышу, как он, стараясь не шуметь, пододвигается поближе... Сейчас-то он, безоружный, против троих ничего сделать не может, но всё равно, как-то стрёмно сидеть и изображать расслабленного спящего придурка.
- Вашбродь, а, вашбродь, слышь, что скажу? - Делаю вид, что просыпаюсь от его шепота, пару секунд, ничего не понимая, смотрю по сторонам и на него, затем "прихожу в себя".
- Чего тебе?
- Вашбродь, тут вот какое дело... До твердины совсем недалеко, а у меня там... Короче, я золотишко прикопал, империалы, колечки, цепочки всякие... Давай, ты меня отпустишь, а я тебе тайник покажу?..
- И много там? - Окончательно просыпаюсь и жадно смотрю на собеседника. - Небось, крохи какие?
- Нет, там много, целая шкатулка... Ну, так как?.. Отпустишь?.. - Так и сверлит меня, зараза, взглядом, будто дырку пробуравить хочет.
- Сначала покажи золото, потом поговорим. - Тебе, блин, дураку, подумать бы немного, что именно я предложил и с чего вдруг таким алчным стал. А он радуется, будто джек-пот выиграл...
- Хорошо, пошли... Только этих не бери, мало ли что... Вдруг тоже захотят...
- Ну, веди, показывай, где там твой клад...
Оставляем "спящих" казаков и аккуратно бредем к темнеющей в полуверсте рощице. Наконец-то действительно выбираемся на твердое место, болоту - конец! Мы прошли!.. По своему истолковав мою радость, Мадьяр шепотом подзуживает:
- Вашбродь, пошли быстрее, совсем чуть-чуть осталось...
Еще минута, и мы выходим на крошечную полянку, на краю которой стоит засохшая дуплистая ольха. Чернявый жестом показывает, мол, там, внутри, иди и проверь. Делаю пару шагов вперед и слышу испуганный шепот:
- Смотри, что там, справа?..
"Ведусь" на дешевую разводку и поворачиваюсь в нужном направлении. В тот же момент он сгибом локтя обхватывает шею и пытается меня придушить, вторая грабля в это время уже тянется к кобуре, чтобы достать люгер. Ну, это мы на тренировках до автоматизма отработали. Правая рука взлетает вверх, ловя основанием ладони подбородок противника, левая "виснет" на удушающей конечности. А вот и нужная точечка на предплечье, нажимаем... Резко приседаю, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов против часовой стрелки, тут же поднимаюсь, правой толкаю голову Мадьяра вниз, по пути последняя стукается затылком о выставленное колено и в конце траектории утыкается лицом в траву. Придавливаю сверху шею, чтоб не орал и не брыкался, захваченная конечность заламывается за спину, затем туда же попадает вторая. Сдергиваю с себя бинокль, ремешок - петлей на вывернутые кисти, несколько раз закрутить между ними, затем футляр не без труда залезает на лоб противника, работая натяжителем всей этой "конструкции". Добавляю в качестве кляпа его же кептарик, и всё, клиент готов.
Показываю жестами беззвучно появившимся из кустов Грине и Егорке, что клиента без лишнего шума надо отсюда убрать, и мы возвращаемся на место последнего привала. Отсюда, если что, никто ничего не услышит, да и не дадут этому придурку шуметь. Разрезаю до локтя рукав его пиджака и рубашки, - так и есть, рубец шрама похож на неровный уголок.
- Ну, что, Мадьяр, поговорим? - Вытаскиваю полусжеванную кепочку изо рта "рыцаря плаща и кинжала". - Что тебе здесь понадобилось?
- Фья... Птф... Дьявол!.. - Шпион таращит глаза от неожиданности.
- Нет, простой человек, вот, смотри. - Осеняю себя крестом. - Чтобы сократить время на допрос, по дороге подумай, что лучше - плохо жить в ссылке, откуда, как я понимаю, ты уже один раз сбежал, или хорошо умереть, не дойдя до господ жандармов. Кстати, хорошо - не значит быстро и безболезненно.
- Командир, да чё его уговаривать! - Гриня, подхватывая сценарий, достает "оборотня" и подсаживается к чернявому. - Щас разделаем на дюжину кусков и по разным лужам раскидаем.
- Я... Я всё расскажу!.. Только пусть он не будет!.. - Мадьяр инстинктивно пытается отодвинуться от клинка, который оставляет на горле кровоточащую царапину.
- Гриня, подожди. Я знаю твою ненависть к этим тварям, но потерпи до лагеря. Там с ним вдумчиво поговорим, и если будет врать, никто тебе мешать не будет... Всё, подъем, и быстренько шагаем домой...
Следующие несколько дней пронеслись быстро и были очень суматошными. Тремя пятерками сходили на разведку, заодно немного откорректировав маршрут по болоту. Как оказалось, Мадьяр действительно поводил нас кругами, желая напакостить. Теперь он, к сожалению, был для нас недоступен, со слов Валерия Антоновича, проводя всё свободное время в компании серьезных господ из контрразведки и заливаясь там соловьем. Из того, что полагалось знать нам, он начирикал, что немцы не ставили задачей именно здесь устроить "окно" на нашу сторону, заданием было просочиться в любом месте на свое усмотрение и собирать сведения о возможном месте наступления в зоне действия 4-й армии.
Тропа сократилась до семи верст и уже была обозначена вешками. В целом, достаточно проходима, только в трех местах нужно было шлёпать по пояс в воде. Ну, да это - вопрос времени. Обещанная саперная рота из 35-го корпуса уже прибыла и вовсю занималась приготовлениями к прокладке трассы. Проинструктированный по всем вопросам, в том числе и по поводу режима секретности, поручик, бывший ротным командиром, и двое его прапоров прошли вместе с нами по болоту, делая на ходу пометки в блокнотах, и теперь их саперы с помощью топоров, пил "Дружба-2" и в таких случаях традиционного и безотказно действующего мата-перемата быстренько уничтожали то, что осталось от ближайших лесочков после изготовления мокроступов. Народ авральничал в две смены, и если бы не помощь Стефановских "янычар", временно переквалифицировавшихся в носильщиков, груды фашин и "лестниц" были бы для гансов явным доказательством, что русские замышляют здесь какую-то пакость. Но погода была за нас - низкая облачность и иногда моросящий дождик, поэтому никакие люфтваффы и близко не летали. А, может, в распоряжении 47-й резервной дивизии, стоявшей по ту сторону, их и не было.
Оба разведвыхода, в которых принимал участие лично, показали, что немцы сделали выводы из Нарочанской операции, и выходы из болота, которые они считали опасными, были перекрыты двумя-тремя рядами колючки с возможным минированием. Метрах в двадцати за ними располагалась линия окопов, и обитало около роты немцев. Которые, по-видимому, считали свою задачу не совсем адекватной и поэтому караульную службу тащили хоть и с соблюдением устава, но без особого рвения. О светомаскировке, как о явлении природы, забыли вообще. Во всяком случае, по огоньку сигареты можно было спокойно отслеживать передвижение часового. С другой стороны, их задачей было - не допустить прохода противника, то бишь, нас в тыл, а вошкаясь по колено, а то и по пояс в грязи, штурмовать даже такие укрепления будет только совсем дурной. Может быть, они своим поведением и показывали, типа, место занято, идите нафиг. Ну, как сказал когда-то один умный человек - "Если в сердце нету хода, - через печень постучим". Немного поползав по окрестностям, нашли, всё-таки, две малюсенькие лазейки, где просачиваться можно было только по одному и то, выжидая, когда часовые разойдутся в разные стороны.
С такими радостными вестями и громадным запасом энтузиазма мы и вернулись обратно, но подполковник Бойко тут же исполнил арию птицы обломинго, передав мне приказ генерала Келлера, запрещавший личное участие в выходах. И никакие аргументы в стиле "Я должен пробежаться по местности, где буду вести боевые действия!", во внимание не принимались. Всё, что мне оставалось - вместе с Валерием Антоновичем ставить задачу уходящим группам, наносить на карту результаты разведки пришедших пятерок, маяться нервным бездельем и плакаться в жилетку Анатолю, чей эскадрон временно исполнял функции оцепления, отрабатывая тактику "Всех впускать, никого не выпускать". Через сутки господин подполковник сжалился и поставил задачу помочь саперам с расходниками. В результате чего все близлежащие деревни лишились "ненужных" веревок, а, железнодорожные мастерские в Слуцке, до которых было около сотни верст, почти всех запасов проволоки, скоб и гвоздей. Причем, следуя в оные, готовился к всевозможным препонам и отказам, но всё получилось на удивление легко. Невысокий колобок в путейской форменной тужурке, к которому меня провели, назвался инженером Гроновским и, услышав в ответ мою фамилию, тут же поинтересовался, знаю ли я некоего господина Филатова, служащего в Гомельском депо. Пришлось признаться, что имею счастье быть женатым на его дочери. Начальник мастерских, расплывшись в улыбке, сообщил, что когда-то Александр Михайлович выручил его в трудную минуту, посему он будет всецело рад помочь его зятю, отдавая тем самым должок. Узнав, что мне требуется и в каких количествах, слегка потускнел, но всё же обратно мы ехали, увозя оттуда почти все запасы метизов и оставив в качестве благодарности маленький "штабной" Маузер 1914...
Сразу по возвращении Валерий Антонович "обрадовал" меня нехорошей новостью. Одна из пятерок, возвращаясь из разведвыхода, услышала невдалеке посторонние звуки. Мужики тут же притворились кочками и, когда мимо них проходил какой-то солдат, устроили ему испуганно-предынфарктное состояние, затем полубесчувственную тушку связали и, как барана на привязи привели обратно. Учитывая, что в руках гаденыша была ветка с привязанной неношеной еще портянкой, особых вопросов ни у кого не возникло. Как оказалось, один из саперов решил переметнуться к гансам, и выторговать себе безбедное существование в обмен на увлекательный рассказ о наших приготовлениях и листик бумаги с обозначенной тропой через болото, причем на обороте русскими буквами по-немецки было написано "Дойче зольдатен нихт шиссен их хабе вихтиг гехайм информационен". Ich habe wichtige geheime Informationen
Беседу с ним отложил на потом, но ближе к ночи возникли непредвиденные обстоятельства, в результате чего под арестом оказалось уже четыре человека. Друзья будущего покойничка решили помочь ему освободиться и после отбоя заявились к палатке, где перебежчик коротал время "в обнимку с Манькой", - такой способ обездвиживания придумали сами диверсы. Невезунчик связанными руками и ногами обнимал десятидюймовое бревнышко. И шевелиться он после этого был способен, только изредка переваливаясь с одного бока на другой, да и то с трудом. Приняв в очень неярких отсветах малюсенького костерка караулившего добычу Егорку за шуплое и мелкое недоразумение в форме, борцы за справедливость потребовали под угрозой подзатыльника и чего-то там еще дать им возможность воссоединиться с товарищем. Через полминуты прибежавший на тревожный свист разводящий со свитой с охотой пошли им навстречу, связав еще не пришедших в себя от легкого похлопывания по жизненно важным местам робингудов и запихнув в ту же палатку, где томился их друг. Предупредив, что при нарушении тишины в ночное время, мордочки виновников до утра будут завернуты в портянки давно не первой свежести.
Пришлось с самого утра идти и разбираться, что за ерунда такая у нас начала твориться по ночам. Искателей приключений уже вытащили на свежий воздух, но из-за стреноженных конечностей, работоспособными у них были только рты. Впрочем, пользоваться даром речи они не спешили и просто угрюмо смотрели на нас с подполковником Бойко снизу вверх.
- Ну, и где тут у нас любитель одиночных прогулок по болоту? - Вопрос чисто риторический потому, что после него задержанные тут же непроизвольно глядят на как следует заляпанного смолистой "Манькой" типчика очень неприметной наружности. Мимо такого пройдешь, и не заметишь, а потом и не вспомнишь, что когда-то видел. Темноволосый, черты лица какие-то простецкие, незапоминающиеся, но выдают глаза.
- Вот этот, Командир. - Конвоир, стоящий сзади, небрежно пинает его в спину. Тот дергается, но по-прежнему не произносит ни слова, лишь буравит люто ненавидящим взглядом то меня, то Валерия Антоновича. Ну, конечно, тебе нас любить не за что, через нас к тебе в скором времени пожалует в гости Костлявая Старуха. А вот если бы ты все-таки пробрался и сдал тропу немцам, что бы тогда с нами было? Гансы дождались бы, когда мы выползем из болота и покрошили бы из пулеметов?..
- Чего молчишь, умник? Допрашивать тебя я не собираюсь, тут всё понятно. Шел добровольно сдаваться в плен с белым флагом в руках. Поэтому насчет приговора, я думаю, догадываешься. Мне только интересно, что же подвигло тебя на такой "подвиг". И почему эти полудурки кинулись тебя вызволять.
- Это чегой-то мы - полудурки? - Еле слышно, но все же различимо шепчет один из соучастников.
- А тогой-то, дружок, что на дураков вы не тянете, еще хуже с головками дела обстоят. Видели, что этот под охраной часового сидит? Чего полезли? Теперь огребете по полной... Ну, что молчишь, путешественник? Язык проглотил?
- Не буду я с вами ни о чем разговаривать! - Дезертир начинает впадать в истерику, противореча самому себе. - Какая вам разница?! Что для вас солдатская... жизня?!.. Золотопогонники!.. Сколько солдат отправили на смерть, чтобы красоваться с этими висюльками?! - Он с ненавистью кивает на мои кресты. - Чьей кровью они политы?!..
- Ну, во-первых, всех своих погибших бойцов я помню и могу назвать поименно, и судить меня могут только они, а не какие-то тыловые землекопы. А во-вторых, ордена эти моей кровью политы. Неужели не знаешь, что Георгия именно за личное мужество дают?.. А ты, голуба, не так прост, как на первый взгляд кажешься, речь для простого солдата уж больно правильная. Из каких будешь, а?
- Из мещан...
- Да мне твое происхождение пофигу! Какую партию представляешь?.. Да не мнись ты, как девица перед сеновалом, поздно уже, сдал сам себя. Фразочки и интонации уж больно интересные... Ну так как, сам скажешь, или помочь? Как мы умеем помогать, ты знаешь?..
Подхожу вплотную, кладу руку на затылок и легонько нажимаю на одну хитрую такую точечку.
- А-а-й-а-а!!!.. Палачи, кровопийцы! - Вот, клиент созрел, взор горит, слюна во все стороны брызжет. - А я и не таюсь! Был анархо-коммунистом, сейчас состою в социал-демократической партии большевиков!..
- Это каким же ветром тебя от князя Кропоткина занесло в объятия бывшего присяжного поверенного Ульянова, тоже, кстати, сынка не какого-нибудь крестьянина, а действительного статского советника с титулованием "Ваше превосходительство"? Что они могут знать о реальной жизни простых людей?.. Чего застыл в молчании? Только что щебетал, как птенчик, - и на тебе! Буквы кончились? Так я напомню...
Собеседник решил от греха подальше не выяснять, откуда тупой держиморда и золотопогонник знает такие замечательные имена, и решил перейти сразу к сути:
- Кропоткин отрекся от своих идей, став на позиции оборончества. А мировая революция, произойдя во всех странах, принесет человечеству свободу...
- Ага, а за компанию еще добавит равенство и братство, чтобы жизнь раем не казалась. Французы один раз попробовали, не напомнишь, чем всё закончилось? Хотя, можешь не отвечать, это я так, для поддержания разговора... А ты, значит, вместе с большевиками хочешь превратить войну империалистическую в войну гражданскую, пока озверевшие мужики-окопники с оружием в руках, да?
- Да, потому, что только скинув со своей шеи царя, правительство и остальных государственных паразитов, народ сможет построить справедливое свободное общество!
- Так ты - за справедливость, значит? Тогда скажи мне, если бы ты дошел до германцев и, судя по партийной принадлежности, сам добровольно сдал им дорогу через болото, а потом из-за этого погибли бы сотни, если не тысячи простых русских мужиков в солдатских гимнастерках, кто был бы виновен в их гибели?!.. Кого надо было бы назвать палачом, и на чьей совести была бы их кровь?!..
- Вы этого никогда не поймете! Новое общество, как ребенок должно рождаться в крови и очищающего от всего старого муках!.. Их потом назвали бы Героями Революции! А память о них была бы священна! Так же, как должна быть священна память о тех, кто указал дорогу к счастью, о народных вождях!..
- Так, чтобы окончить дискуссию, постарайся найти короткие ответы на три вопроса. Первый - где сейчас все твои вожди? Второй - на какие деньги они там в Швейцарии и Америке безбедно шикуют, прости, стараются спасти русский народ? И третий - почему из всех социал-демократов только российские стремятся к уничтожению Российского же государства? Подумай об этом на досуге... - Поворачиваюсь к заинтересованно слушавшему Валерию Антоновичу и вношу рацпредложение. - Господин подполковник, мне кажется, тут не дезертирством пахнет, а кое-чем похуже. Давайте передадим этих четырех в контрразведку. Кто знает, какой клубочек размотается. А на тропе я посажу в засаду пару групп с приказом уничтожать перебежчиков на месте. Без суда и следствия...
Вечером произошел еще один разговор, но уже поинтереснее. В обед Яша принял телефонограмму, гласившую, что "По получении сего подполковнику Бойко и капитану Гурову-Томскому прибыть к шести часам пополудни в штаб со всеми необходимыми документами". Не столь уж хитрая шифровка означала, что Федор Артурович с Великим князем Михаилом уже в гостях у начальника 11-й Сибирской дивизии и вечером ждут нас с полученными разведданными на ковер. Поэтому с понятным нетерпением дожидаюсь прибытия очередных разведчиков и наношу результаты их "вояжа" на карту.
В вышеозначенный штаб, оккупировавший какую-то мелкую усадьбу, приезжаем заблаговременно, но дежурный, узнав, кто мы такие и откуда, тут же проводит к начдиву, не дав даже перекурить. Две пятерки, охранявшие нас в дороге, грамотно располагаются вокруг особняка, контролируя периметр, прапорщик Горовский, ставший временным начальником нашей охраны, проходит следом за нами. Притормозив нас перед дверью, из-за которой слышны приглушенные голоса, адъютант-"экскурсовод" исчезает внутри, затем вновь появляется и пропускает нас в кабинет. Макс остается снаружи "на контроле", заведя светскую беседу с секретарем в погонах, Валерий Антонович очень по-уставному представляется присутствующим и докладывает о прибытии. Следую его примеру, разглядывая тем временем единственного незнакомого генерала. Так себе, среднестатистический такой генерал-лейтенант, лет где-то под шестьдесят, намечающееся брюшко, усы, бородка, джентльменский набор Анн, Владимиров и Станиславов, причем почти все с мечами, Золотое оружие...
- Здравствуйте, господа. Генерал-лейтенант Зарако-Зараковский. - Не остается он в долгу. - Начальник 11-й Сибирской стрелковой дивизии.
Блин, откуда такая мода на двойные длиннющие фамилии? Типа, древнее род, что ли? Ну, тогда самым древним будет обладать какой-нибудь Микола Через-Забор-Ногу-Задерищенко... Ладно, про себя буду звать генерала просто Зараковским, главное, - не сказать вслух, обидится дяденька...
- Коль все собрались, давайте приступим к делу. - Распоряжается Великий князь Михаил. - Господин капитан, с большим нетерпением ждем вашего доклада. Что удалось узнать?
- Ваше Императорское Высочество, Ваши превосходительства, прошу Вас к карте. - Достаю из планшета и расстилаю на столе нашу самую большую на данный момент драгоценность, план германской обороны на участке Залужье-Медведичи. - На нее нанесена вся информация, полученная от разведгрупп с момента обнаружения прохода и до сегодняшнего дня. Выход во фланг противнику может быть осуществлен в десяти верстах северо-западнее деревни Залужье. Вдоль болота проходит одна траншея, в двадцати метрах перед ней - ряд колючей проволоки. Рота германцев при двух пулеметах, которые стоят напротив наиболее вероятных с их точки зрения выходов из трясины. Это - фланговый заслон.
Самих полос обороны две, это обусловлено близким схождением рек Щара и Мышанка, расстояние между которыми не превышает семи верст...
- И на всем протяжении фланг прикрывает только одна рота? - Удивляется "сибиряк". - Не маловато ли?
- Так точно, Ваше превосходительство. Выход из болота возможен на протяжении полутора верст от линии фронта, дальше трясина непроходима и простирается до самого узкого места между реками, где уже выстроена вторая полоса обороны...
Первая же полоса состоит из трех линий окопов полного профиля, проходящих на удалении от пятидесяти до ста шагов от берега Щары. В предполье - пять, местами семь рядов колючки. Наблюдательные пункты, пулеметные гнезда почти во всех местах отлиты из бетона, имеют фланговые амбразуры. Блиндажи для личного состава также бетонированы, построено много "лисьих нор". Расстояние между траншеями - от ста до двухсот шагов, перед второй и третьей линиями проволока в два-три ряда. Все ходы сообщения перекрываются в нескольких местах рогатками и ежами.
Легкая артиллерия расположена почти сразу за третьей траншеей, на участке обнаружено четыре батареи пушек калибра 7,7 сантиметров. За второй полосой обнаружено три батареи тяжелых 15-сантиметровых гаубиц. Все находятся на хорошо оборудованных позициях, рядом - укрытия для расчетов. Запасные позиции также обнаружены. Судя по нескольким найденным проводам, установлена связь с наблюдателями в первой линии окопов.
Далее, через Мышанку в двух местах германцами оборудованы понтонные переправы и отремонтирован взорванный при нашем отступлении мост возле деревни Остров. Сама деревня превращена в один большой цейзгауз, в основном - продовольствие и боеприпасы. Вероятно, германцы считают, что она находится на безопасном удалении от зоны активных боевых действий. В деревне Залужье расположился штаб полка и резервный взвод, выполняющий сейчас функции охраны. Связь - только телефонная, радиостанций не обнаружено... Капитан Гуров-Томский доклад закончил.
- Господин капитан, насколько достоверной является эта информация? - Генерал Зараковский, задумавшись, внимательно разглядывает условные обозначения, затем спохватывается. - Прошу понять меня правильно!..
- Иван Иванович, насколько я знаю характер капитана Гурова, все данные стопроцентно верны. - Вступается за меня Келлер. - И лично я имею все основания им доверять.
- Ваше превосходительство, мои разведчики исползали там всё вдоль и поперек. Маршруты групп составлялись так, чтобы данные одной перепроверялись другой во время следования к заданному району поиска, причем, с самой близкой, насколько это возможно, дистанции. - Теперь уже в два голоса пытаемся перебороть здоровый скептицизм хозяина кабинета. - ... Заранее прошу простить за несколько пикантные детали... Возле одной из батарей германец, решив, что до ближайших кустиков ближе, чем до отхожего ровика, почти обосс... пардон, оросил одного из моих "пластунов", так его и не обнаружив.
- И что же ваш солдат?
- Им было настрого приказано не раскрывать своего присутствия, дабы не поставить под угрозу всю операцию... Потом, правда, он долго ругался, отстирывая форму под шутки друзей-товарищей. Пришлось объявить ему благодарность перед строем за выдержку и предупредить, что если эта тема любителям подначек так интересна, то я заменю им разведвыходы на уборку отхожих мест...
Ну, всё, заканчиваем смехопаузу, сейчас Великий князь Михаил будет использовать служебное положение в личных целях. Он пока только генерал-майор, но, я думаю, не каждый обладатель погонов с зигзагами, рискнет слишком настойчиво с ним спорить... Однако Келлер всё же считает нужным предпринять кое-какие меры предосторожности:
- Иван Иванович, не откажите в любезности, отправьте своего адъютанта по какой-либо надобности, там вместе с ним сейчас один из наших офицеров, он проследит, чтобы никто не страдал излишним любопытством. Не хотелось бы, чтобы о нашем разговоре кто-либо знал.
- Федор Артурович, Вы меня заинтриговали!.. - Зараковский несколько секунд пристально вглядывается в каждого из нас по очереди, пытаясь найти на лицах ответы на невысказанные им еще вопросы, затем нажимает кнопку звонка и высказывает появившемуся адъютанту пожелание, обязательное к немедленному исполнению. - Мишенька, голубчик, можете сходить поужинать... Господин прапорщик пока подежурит вместо вас.
Выполнив просьбу, генерал выжидательно смотрит то на Великого князя, то на Келлера, ожидая объяснений. Мы с Валерием Антоновичем, понятное дело, превосходительского внимания не заслуживаем... И вот только теперь Михаил Александрович начинает излагать ради чего мы здесь собрались:
- Я думаю, никому из присутствующих не надо напоминать о том, что всё сказанное здесь будет являться конфиденциальным и секретным?..
Иван Иванович, Вы, вне всякого сомнения, знаете, что согласно приказа командующего армией Ваша дивизия совместно со Сводным корпусом генерала Келлера должна продемонстрировать отвлекающий удар в направлении Миничей. Как Вы считаете, сможем мы по примеру генерала Брусилова превратить вспомогательный удар в основной? Используя в нашем случае предоставленные разведданные?
- Ваше Императорское Высочество!.. Я всё еще не совсем понимаю, о чем идет речь. - Зараковский пристально и внимательно смотрит на собеседника.
- Речь идет о том, чтобы прорвать фронт в районе, разведанном капитаном Гуровым-Томским и обеспечить прорыв во фланг и тыл германцам. - Великий князь еле заметно усмехается, глядя на почти визуально заметную работу мысли начдива. - Дабы более не терзать Вас в неизвестности, поясню: скрытно прошедшие уже известной и подготовленной тропой по болоту два батальона одновременно захватывают пятикилометровый участок как первой, так и второй полосы германской обороны и дают возможность основным силам нанести фланговый удар по 9-й армии Леопольда Баварского и захватить Барановичи, выполнив тем самым директиву Ставки.
- Разрешите еще один вопрос, Ваше Императорское Высочество. Ставка и... Главнокомандующий знают о Ваших намерениях?
- Нет. И не должны... Хотите спросить - отчего такая секретность? Причина проста - болтливость наших штабных стратегов и, как следствие, - утечка информации, из-за которой возможно придется всё отменить... Послушайте, любезный Иван Иванович, никто не предлагает Вам совершить что-то предосудительное, всё будет делаться согласно директивы Ставки. Вы же, опытный генерал, сами двадцать минут назад цитировали нам рапорт командира 42-го полка... "В виду того, что полк в бою у деревни Опинагура почти что весь полег, исполнив приказ командира корпуса, мною из оставшихся нижних чинов строевых, каптенармусов, артельщиков, кашеваров и конюхов был сформирован сводный батальон". Вы же прекрасно понимаете, какие потери будут при попытке штурма традиционным методом...
- ... Я согласен, Ваше Императорское Высочество. - Генералу Зараковскому потребовалась пара минут гробового напряженного молчания, но теперь он принял решение и уверенно смотрит на Великого князя. - Завтра с утра я отдам распоряжение штабу разработать проведение операции.
- Ни в коем случае, Иван Иванович. Исходя из той же причины секретности. - Келлер снова вступает в игру. - Всё уже сделано, мой начальник оперативного отдела разработал все необходимые документы и сейчас ознакомит нас с ними. Господин подполковник, прошу Вас, приступайте...
- Предполагается следующий порядок действий. - Валерий Антонович вооружается остро заточенным карандашом и сменяет меня возле карты. - Разведрота отдельного Нарочанского батальона специального назначения за два часа до начала наступления скрытно проходит через болото и бесшумно ликвидирует фланговый заслон германцев...
- Простите, господин подполковник, каким образом можно бесшумно уничтожить целую роту? - Командир сибиряков даже не пытается скрыть своего недоумения.
- Если позволите... - Вмешиваюсь в разговор, в конце концов, работать будут мои "призраки", мне и отвечать. - Часовые и дежурные расчеты пулеметов берутся в ножи, двери в блиндажи подпираются заранее заготовленными жердями, в вентиляционные трубы закидываются либо флаконы с хлороформом, либо дымовые шашки, либо специальные петарды с красным перцем, табачной пылью и добавлением определенной химии. У нас имеется их достаточное количество благодаря помощи... некоторых ученых.
- Хотите задушить германцев ядовитыми газами? - Великий князь испытующе смотрит на меня. - Помнится, мне рассказывали, что Вы были категорически против применения этого оружия.
- Да, Ваше Императорское Высочество, я и сейчас считаю, что лучше обходиться без него. Но во-первых, пусть тевтоны на своей шкуре попробуют что это такое, а во-вторых, применяться будут вещества нелетального действия. Лишь в течение определенного времени может возникнуть удушье. Но тут у них будет выбор: или сдаться в плен, или отправиться в мир иной... Между прочим, во Франции полиция еще в двенадцатом году с эту дрянь применяла против своих же граждан.
- Далее, по прибытию первого отряда в составе штурмовой роты вышеозначенного батальона и одной из рот 41-го, или 42-го полка, сдать позицию им и приступить к выполнению основной задачи. Семь групп должны блокировать артбатареи противника, по две группы уходят на каждую переправу через Мышанку, остальные - резерв командира роты, будут получать задания по обстановке.
- Еще раз прошу меня извинить, сколько человек в каждой группе? И как может одна группа, пусть и многочисленная, разгромить батарею? - Зараковский опять в недоумении.
- В группе, Ваше превосходительство, пять человек...
- И эти пятеро смогут вывести из строя артиллерийскую батарею?! - Теперь генерал саркастически усмехается. - Невозможно! Ни за что не поверю! Пять человек против всей орудийной прислуги!..
- Извините, Ваше превосходительство, но я еще не закончил!.. Необязательно убивать всех артиллеристов. Убираются часовые, изымаются прицелы, даже снимаются замки с орудий, минируется боекомплект, в стволы закидываются термические гранаты Рдултовского, в самом крайнем случае издалека расстреливаются офицеры, унтера, наводчики и инициативные солдаты. После всего этого пушки не будут представлять никакой опасности. - Добавляю, чтобы окончательно добить временно онемевшего и слегка опешившего генерала. - Последний раз мы такое делали под Нарочью...
- Иван Иванович, давайте оставим все вопросы на потом и дадим господину подполковнику закончить доклад. - Келлер с некоторой укоризной смотрит на своего коллегу.
- Да-да, пожалуйста!.. Прошу еще раз извинить, господа...
- Далее, после атаки основных сил перед разведротой будет стоять задача развернуться тремя завесами к северу и активными действиями тормозить продвижение германских резервов к месту прорыва. Денис Анатольевич, будьте добры, объясните, как это будет происходить. - Валерий Антонович сам предлагает выступить, пока генерал Зараковский снова не начал шуметь.
- Пятерки перекрывают все дороги, тропинки, найдя удобные места для засад. По появлению противника дают по два залпа, опять-таки выбивая максимальное количество офицеров, затем, поставив растяжки для погони, отходят, не принимая ближнего боя... Растяжка, Ваше превосходительство, - это тонкая леска, или жилка провода, натянутая поперек тропки и одним концом прикрепленная к вбитому колышку, например, а другим - к предохранительной чеке гранаты. Если при беге задеть жилку, чека выскакивает и граната взрывается... Через пару-тройку верст они повторяют то же самое. Я, конечно, могу и ошибаться, но не исключено, что по прибытии к месту прорыва батальонами будут командовать фельдфебели, а взводами - ефрейтора. Сюда же добавим минирование трофейными снарядами, для чего у нас есть специальные приспособления. В-общем, демонстрируем скифский вариант ведения боевых действий с добавлением реалий начала века двадцатого...
- Штурмовой роте ставится следующая задача: разделившись на две группы, в указанное время скрытно и внезапно напасть на участки левофланговых рот в первой и второй полосе обороны, очистить их от противника, занять оборону на правом фланге и подать условный сигнал основным силам. - Валерий Антонович продолжает повествование. - Далее действовать по указанию командиров роты и батальона, находясь в резерве...
- Простите, господин подполковник, теперь вопрос по существу. - Зараковский уже спокоен и деловит. - Я не знаю, какие там у Вас чудо-богатыри служат, но хочу предложить им в помощь гренадерскую команду того же 42-го полка, это - девяносто шесть человек, вооружены только гранатами и бебутами. И, как Вы понимаете, не самого робкого десятка. А также команду конных разведчиков. Тоже - лихие молодцы.
- Хорошо, Ваше превосходительство, детали мы обсудим позже. Что же касается Ваших батальонов, то они должны выдвигаться сразу после штурмовиков и гренадеров. Задача каждого - после захвата окопов нашими группами занять их и приготовиться к отражению атаки: для одного - фронтом на север, для второго - на северо-запад. В качестве окопов целесообразно будет использовать ходы сообщения между траншеями, дооборудовать и укрепить их. Переставить трофейные пулеметы, наладить связь и взаимодействие. При этом второму батальону разведротой передаются под контроль переправы через Мышанку, это очень важно.
Как уже было сказано, батальоны занимают оборону и ждут подхода основных сил дивизии, затем развивают наступление расходящимися ударами на Барановичи и на Слоним. Корпус генерала Келлера в составе Сводной кавалерийской бригады и Уральской казачьей дивизии развивает наступление в направлении Брест-Литовска, стремясь по возможности соединиться с войсками Юго-Западного фронта. Доклад закончен.
- Хорошо, с планом я согласен. - Произносит Зараковский, еще раз погипнотизировав карту пару минут. - Завтра, если позволите, я вызову командиров полков и батальонов и в Вашем присутствии поставлю им задачи. Единственное, что меня еще беспокоит - снабжение и подвод резервов второго эшелона.
- Иван Иванович, нас это тоже беспокоит. - Облегченно улыбается Великий князь и из скромности переходит на эзопов язык. - К командарму генералу Рагозе и командующему Западным фронтом прибудет некая высокопоставленная персона и в разговоре достаточно прозрачно намекнет, что повторение истории с Нарочью, когда они не справились с подводом частей второго эшелона и тем самым загубили операцию, будет расценено, как несоответствие занимаемой должности, предательство и саботаж. Со всеми вытекающими последствиями...
Четвертый час ночи... Теплой, летней ночи с уже начинающим светлеть позади нас небом... Три часа двадцать четыре минуты... Секундная стрелка еле-еле ползет по циферблату, словно издеваясь над всеми нами. До начала операции остается шесть минут...