Парк в городе-облцентре. На отдалённой аллее, на таком её месте, откуда хорошо просматривается заросшая цветущим шиповником красивая местность вокруг и куда потому невозможно сквозь этот самый шиповник подобраться незаметно, стоят скамейки кружком. На скамейках сидят граждане обоих полов и весьма разных возрастов - от девятилетних до девяностолетних. Вблизи заметно, что положения в государстве они тоже весьма разного; а вот внешне все красивые - премного повыше среднего уровня красоты для их пола и возраста. Сидят и держат наготове газеты - чтобы, если на аллее появится кто-то чужой, сразу же дружно сделать вид, что каждый всего лишь наслаждается запахом цветущих шиповников, читает газету и знать не знает никого из остальных. Да и расселись на скамейках так, чтобы с какой бы стороны не появился на аллее кто-то чужой, а его сразу же заметил бы кто-нибудь из своих.
А поскольку чужих на аллее не видно, вся компания ведёт свой размеренный, неспешный и неторопливый разговор.
--
У моих соседей, что этажом ниже... - начинает говорить шкафообразный толстяк с внешностью бывалого повара.
--
На наши люди! - вставляет высокий, длинноволосый и бородатый, старик лет под девяносто, в этой компании и в это время оказавшийся в роли очень компетентного долгожителя.
--
Недавно родился ребёнок - продолжает толстяк - И его оказалось не нужно приучать к горшку, он сам просится... и по ночам не орёт! Днём, впрочем, тоже...
--
Наш человек! - делает вывод старик - ты присмотрись к нему, когда подрастёт. А ну как кто-то из знакомых окажется...
--
Есть некоторые подозрения, кто это может быть... - добавляет рыжая женщина с великолепной фигурой и взглядом классической медички - так что проконтролируй...
--
Да уж присмотрюсь, подстрахуюсь... - отвечает им толстяк.
--
А у моих соседей, что в квартире напротив... - говорит сонливый тип с хипповатой внешностью.
--
Наши люди! - вставляет старик.
--
Хотя и не нашей компании... - добавляет молодящаяся женщина, лет за сорок, но с одеждой, с причёской и с манерами под молодую девчонку.
--
Тоже недавно ребёнок родился... - продолжает сонливый - так он на горшок не просится, ещё и орёт, как резаный, и даже по ночам...
--
Не наш человек!... - делает вывод старик.
--
Повезло его родителям или нет?... - спрашивает помятого вида гражданин с физиономией типичного алкоголика.
--
Получается, что в чём-то повезло... - отвечает ему сонливый - хотя в чём-то и не повезло...
--
Страшно даже представить... - говорит беременная женщина лет около двадцати пяти - что у меня родится наш человек! Со всеми вытекающими из этого последствиями... Со старческим взглядом на жизнь и с недетским отношениям к детству... По мне, так лучше уж пусть будет не наш, а обыкновенный...
--
А я бы предпочла нашего, с нашим меньше возни, а это главное! - сказала шестнадцатилетняя девушка с толстой косой до колен - А не наших ненавижу! Орут, гадят, жить мешают. И учить их приходится всякой ерунде... даже на горшок проситься, даже руки мыть... мерзость!
--
Да, наши люди с детства страстно ненавидят детей... в смысле обыкновенных - соглашается толстяк.
--
И ненависть эту проносят через всю жизнь! - добавляет старик - Это я по себе знаю!...
--
Скажи лучше, не самих детей, а специфику детско-подросткового коллектива - поправляет их ещё один человек, внешне типичный представитель тех самых служивых, у которых сквозь гражданскую одежду прекрасно видна военная выправка - и нигде нашим людям не бывает так плохо, как в таковых коллективах...
--
Всё это так, но приходится выбирать меньшее зло... - делает вывод беременная женщина.
--
Не нашему родиться у наших - это для не нашего меньшее зло, чем для нашего родиться у не наших - поправляет её старик.
--
Да, это очень плохо - говорит пятнадцатилетний подросток - а ещё хуже быть в таком детсаду, где все, кроме меня, не наши люди. Или наши, но которые не нашей компании. Да ещё и так хорошо затихарились, что от не наших не отличить. А тем более в таком классе!... И я ещё виноват оказываюсь, что держусь от них особняком, угрюмо и нелюдимо! Мне вменяют в вину мою необщительность и неконтактность! А о чём мне с не нашими разговаривать?!...
--
Зато родителям возни с нашими куда как меньше! - говорит бабка в возрасте изрядно за пятьдесят, держащая на поводке белого разноцветноглазого кота - наши люди очень самостоятельные, хотя и очень независимые... с детства смотрят на родителей, как барчуки на прислугу, а как вырастут - так при первой же возможности исчезают, не попрощавшись. И притом чистосердечно считают, что этим делают большое благо - избавляют старичьё от своего присутствия...
--
Да, наши люди таковы - соглашается старик - и мы таковы. У своих родителей мы навроде квартирантов... как коты у котовладельцев!
--
Анекдот! - подал голос рыжий тип, остро пахнущий ахромином - наш человек подаёт объявление в газету: "Ищу бескорыстных родителей. Оплата по соглашению".
Все посмеялись.
--
Мы с детства боимся, что наши родители когда-то от нас внуков захотят! - говорит девятилетний мальчик в шортах и летней рубашонке с короткими рукавами - А я, между прочим, убеждённый чайлдфри. Впрочем, лично я своих уродов ненавижу больше всего за то, что они меня заставляют ходить в этой гадости, в которой стыдно на людях показаться - и показал на свои короткие штаны - и вообще, заставляют...
--
Твои - не наши люди... - говорит десятилетняя девочка в синем платьице и с глазами бывалой лесбиянки - мои как раз наши, но мне от этого не легче... Наши-то они наши, но не нашей компании! Заставляют, сволочи! И не откроешься им, не договоришься...
--
Ключевое слово - заставляют! - добавляет другая десятилетняя девочка, в зелёном платье, сидящая под руку с первой - Вот и мои тоже не наши люди, И, слушая их рассуждения, я как подумаю, что они от меня захотят, когда я вырасту... Меня от ужаса аж передёргивает! Вся надежда на наших людей...
--
А что они от тебя захотят? - спрашивает пятнадцатилетний подросток - если не всё тех же мерзостей, коих не наши люди стандартно хотят от своих детей... во все времена...
--
А сами мы хотим совсем другого - добавил девятилетний в шортах - чтобы нам жить не мешали!...
--
Да, все мы такие - говорит красивая блондинка лет этак около двадцати пяти - как только получаем возможность прожить самостоятельно, так сразу на родственников смотрим, как на помеху в жизни... Да и раньше, в сущности, тоже!...
--
Что естественно, то не безобразно - комментирует старик - какими же ещё нам быть? Родственные чувства - не для нас...
--
Ещё анекдот! - снова подал голос рыжий - наш человек подаёт в газету объявление: "Ищу работу ребёнком в детском саду. Согласен на группы от младшей до старшей. Ясельную и подготовительную группы не предлагать. Обязуюсь хорошо кушать и добросовестно изображать сон в мёртвые часы. Игрушки согласен приносить свои..."
Все опять посмеялись.
--
Если бы было так просто... хорошо было бы жить нашим людям! - прокомментировал толстяк.
--
Заставляют, сволочи, заставляют!... - снова сказала десятилетняя в зелёном платье
--
Если мы не просили нас рожать, значит - мы ничего родителям не должны! - провозглашает молодящаяся женщина - а если они нас родили, значит - взяли на себя обязательство нас содержать, пока не вырастем! Вот и пусть его исполняют. Только так и никак не иначе!
--
Бывают, впрочем, и исключения, но они только для наших людей и потому подтверждают это правило! - добавляет сонливый.
--
Да, если по договору... - соглашается девушка с косой, посмотрев на старика.
--
Я ещё пятилетку протяну - говорит ей старик - но потом могу и согласиться. Если не захочу в очередной раз напрягаться в случайном, плохом роду... хотя он и род долгожителей. Так что если хочешь моего завещания и закопанного клада, то смотри, кого на себе женишь!...
--
Нашего знакомого, что сейчас срочную тянет - отвечает старику девушка с косой - уж насчёт меня он спокоен, что я его дождусь. Хорошо быть нашим человеком, да ещё и в нашей компании! И я насчёт него спокойна, что как вернётся, так меня поматросит, но не бросит...
--
А потом посолдатит - и обрюхатит... - добавил девятилетний в шортах - в позапрошлый раз у вас было наоборот. Кто кого дожидался и брюхатил... А в прошлый раз вы были не вместе. А на этот раз тебе повезло, девчонке служить не нужно. А вот нам это предстоит...
--
Вот что хорошо у наших людей - так это то, что каждый каждому много раз был каждым, причём по-настоящему. Папашей-мамашей, женой-мужем, сыном-дочкой... - вставил толстяк - И это во все эпохи! Со всеми их прибамбасами....
--
Что вот в эту эпоху лучше - родить или отслужить?... - вопрошает десятилетняя в зелёном платье.
--
А не наши люди рассуждают иначе... - поправляет её сонливый - они говорят, что лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться...
--
Ха-ха-ха!... - засмеялся старик, поглаживая бороду - это же смешно! Не наши ещё будут наших таким рассуждениям учить!...
--
Может быть, они нас ещё и истории учить возьмутся? - добавил алкоголик - Вот где бы мы посмеялись... в своей компании...
--
Велико искушение - сказала десятилетняя в синем платье - накатать по памяти трактат, ну хотя бы: "Восточная Европа от Эрманариха до Баламбера", да и вывесить его в Сети... а потом посмеяться от комментариев к нему! Что там современные критиканы накомментируют!...
--
Да, нашим трудно не рассмеяться, читая современные учебники истории... - согласился сонливый - и они нас ещё берутся по ним учить!... Нас!...
--
Самый юмор был бы, если бы они взялись бы наших учить... ну хотя бы мифологии сунгирьцев... или хотя бы именьковцев... - сказала бабка с котом.
--
Учить... - добавила беременная женщина - как раз в школе нашим людям хуже всего... А особенно в старших классах!
--
Да, наших людей легче всего вычислять в школе - подключился к разговору ещё один из присутствующих, мужчина солидного вида, в костюме с галстуком, по профессии не иначе как школьный зауч - все они в начальных классах отличники, хотя иногда и проскакивают у них яти, фиты и прочие ия/аго. А к старшим классам скатываются в безнадёжные... Потому как память - это, конечно, хорошо, но нужно же и уроки учить. А им это - впадлу! И невдомёк им, что я каждого из них насквозь вижу!... Иногда бывает трудно удержаться, чтобы не вызвать к себе такого олуха и не сказать ему открытым текстом: "Ты думаешь, я не знаю, кто ты такой?!..."
--
Ха, чтобы олух тут же сообразил, что он в мире не один такой специфический? И чтобы он сразу же тебя заподозрил бы, что и ты тоже... ха-ха-ха!... - засмеялся алкоголик.
--
А на чём ещё наши хорошо заметны - продолжает зауч - так это на том, что в старших классах не выдерживают возросшей нагрузки. Она для наших ещё хуже учёбы! Четыре урока в день - это наши выдерживают, что в младших классах, что в старших. А вот шесть уроков в день - это нашим уже невмоготу!... Не нашим, впрочем, тоже, но у наших оно куда как болезненнее...
--
Потому что не наши - и вправду олухи, другой жизни не знают и потому не понимают этого ужаса - прокомментировал пятнадцатилетний - взрослый отбыл трудовую повинность и спать пошёл, а школьник отсидел шесть часов, пришёл домой и вынужден к урокам готовиться!....
--
Да, мало быть нашим человеком - сказала рыжая медичка - нужно быть ещё и нашим знакомым человеком...
--
Школьнику от этого слабое утешение... - сказал девятилетний в шортах.
--
А насчёт олухов - так учебный труд это самый тяжёлый труд - добавила красивая блондинка - и кому, как не нашим людям это понимать? Вот и не любят учиться...
--
Школа для нас - это и есть ад, который мы вынуждены каждый раз проходить - подтвердил сонливый - и, в отличии от не наших, мы это понимаем...
--
Ещё анекдот! - вставил рыжий - Родители говорят ребёнку, что если бы они знали, что он будет учиться лишь бы на второй год не остаться, то они бы его не делали. А ребёнок - наш человек! - на это отвечает, что тогда бы он родился у тёти Жени, у которой есть машина и квартира попросторнее...
Все посмеялись.
--
До, всё оно так - комментирует зауч - ад, он, конечно, ад. Но и здесь есть исключение, подтверждающее правило! Наши люди как раз очень любят учится тому, что им приятно... Но не тому, что их заставляют!...
--
И ещё раз говорю, что ключевое слово - заставляют! - снова вставила десятилетняя в зелёном платье.
--
Ещё анекдот! - снова заговорил рыжий - два наших человека школьного возраста вызваны к заучу на проработку. Один говорит: "Если я не собираюсь быть пушкинистом, почему меня заставляют учить наизусть эти отвратительные для меня стихи?!..." Второй говорит: "Если я собираюсь быть пушкинистом, то зачем же мне тратить время ещё и на всякие алгебры, которые пушкинисту знать не обязательно?!..."
Посмеялись.
--
Зачем пушкинисту знать географию? - вопрошает толстяк - поезд куда надо довезёт... И вообще, если наш человек захотел стать пушкинистом, то... всё с ним понятно!...
--
Да! - согласился сонливый - наш человек пойдёт в пушкинисты, только если он был когда-то настоящим пушкинистом... Между прочим, не нашим ли человеком был сам Пушкин?...
--
Не нашим! - отвечает ему старик - А если и нашим, то очень хорошо замаскировавшимся. Наши люди выставляться не любят... И уж тем более - на фригидках не женятся!
--
Вот Струйский Колюня был нашим - добавила десятилетняя в зелёном платье - хотя и не нашей компании...
--
Ломоносова Мишаню ещё вспомни - говорит толстяк - вот кто показал, что бывает, когда наш человек теряет берега и начинает считать, что всё может...
--
Из поэтов всех наших переплюнул Некрасов - сказала беременная женщина - не наши не поймут, в чём там тонкости, а нам сразу всё понятно. Тоже вроде бы хорошо замаскировался, от не нашего не отличишь, если, конечно, к стихам не присмотришься. И, как большинство наших, был уверен, что он один на Земле такой. А на старости лет распознал ещё одну нашу, тоже хорошо замаскированную и тоже уверенную в своей уникальности... Фёклу!...
--
Как знать, может быть, у них ещё и своя компания организовалась... - высказал мнение старик - эх, были времена!...
--
Не так уж и давно они были - поддержала идею десятилетняя малолетка в синем платье - можно вспомнить ну хотя бы Вовочку Высоцкого...
--
Тоже наш человек был! - сказала рыжая медичка - И притом хорошо затихарившийся. Но - подозревал, что он в мире такой не один, и потому пустил пробный шар... "Водой наполненные горсти"....
--
Вовочка выставился! - сказал старик - И потому собрать свою компанию шансов не имел...
--
В паскудную эпоху живём! - высказал своё мнение алкоголик - вот в прежние-то времена достаточно было грамотно родню подобрать, чтобы возможно было её убедить не отдавать нас ни в гимназию, ни в реальное, ни в кадеты. А в наше время кого не подбирай, всё одно вот только изловчится кто-то бросить школу - так скандал получится грандиозный, и в роно чьи-то карьеры полетят, и родню по месту работы пропесочат. Сволочи!...
--
Ты у нас всегда в своём репертуаре - отвечает ему девятилетний в шортах - небось, не забыл вкус шустовского...
--
И не забуду! - с гордостью заявил алкоголик - хотя и далеко ему до мальвазии... и даже до цекубы. А что же насчёт службы, то в эту эпоху отслужить срочную - это, в сущности, то же самое, что и срок отмотать... В прошлый раз такого не было, а сейчас, по-моему, так!...
--
А по мне, так отслужить всё-таки лучше - высказала своё мнение старуха с котом - а особенно в военное время. Нам ли бояться смерти?!....
--
И я так рассуждаю, когда бываю девчонкой - возразил ей алкоголик - или когда живу в военное время... В военное-то время выйти в командиры куда как легче, чем в мирное... Только что нужно смелым быть!
--
Да, в военное время наши люди самые смелые - сказал старик - а каким же ещё им быть?!...
--
Это не наши люди пусть смерти боятся - добавила молодящаяся - а нам приходится бояться совсем другого - что собственный клад отыскать не получится! Как у меня не получилось после позапрошлой Смуты. До сих пор обидно!...
--
И у меня не получилось! - добавил толстяк - отыскать мой хороший партизанский клад с оружием, боеприпасами и прочими трофеями. Место отыскал, а клада там давно уже не было. Кто-то из выживших меня опередил...
--
Всё это так, но всё одно не нужно путать гибель в бою и службу как таковую, которая меня никогда не привлекала - сказал на это девятилетний в шортах.
--
И вообще, обратите внимание, что среди профессиональных служивых, а тем более в мирное время, наших людей почти не бывает - добавил толстяк.
--
Потому что наши люди не хотят выслуживаться напрасно! - пояснил сонливый - никто не хочет служить до пенсии без карьеры, да ещё и в захолустье. Вот были бы гарантии, что выйдут в столичные командармы... Тогда да, можно и послужить!...
--
Скажи лучше - тогда можно и позабыть, что карьеру с собой не возьмёшь - поправил сонливого пятнадцатилетний - а начинать всякий раз с нолей нашим людям не интересно...
--
Да, всё это так, но и здесь есть то самое исключение, которое подтверждает правило - сказал на это служивый - и сам я прохожу по этому исключению. Если, конечно, возможность предоставляется... А она почти всегда бывает. Я на службу иду не за карьерой, а за порядком! Потому как в военных структурах, в отличии от гражданских, во все времена имеет место быть чёткая и однозначная субординация - кто командует, а кто подчиняется. Вот это меня и привлекает...
--
Уж когда что кого привлекает... - сказала старуха с котом - и мне доводилось ходить в атаку со шпагой и эспонтоном во главе атакующей колонны... Ах, добрые старые времена!... Тогда офицерский чин можно было в военное время выслужить, а в мирное время купить. И никаких проблем с кадетством-курсантством...
--
Кому война, а кому мать родна... - начала было говорить шестнадцатилетняя, но её перебил пятнадцатилетний:
--
Шухер!
Вдали на аллее показался идущий человек. Вся компания сразу же уткнулась в газеты и каждый сделал вид, что никого из остальных не знает и видит их впервые.
Чтобы развернуть эту писанину в хороший рОман, прошу подсказки:
Что будет, если там под скамейками присутствовал ещё и подсыл либо микрофон?!...
И распечатка этого разговора ляжет на стол какому-нибудь Скуратову/Ушакову/Дубельту/Зубатову/Ягоде/Берии/Андропову/Коржакову?!....