По провинциальному городу "N" быстро шагал солдат высокого роста, на первый взгляд сухой, но широкоплечий. На его устах сияла улыбка, горели глаза. На ногах сверкали берцы от ярких весенних солнечных лучей солнца. Новая форма была подогнана по его стройной фигуре, на голове красовался краповый берет.
Улица, на которой стоял дом родной, где вырос он, была вся усыпана белыми цветами. Перед каждым двором росло по несколько цветущих фруктовых деревьев, выбеленных у основания ствола.
Дорожный асфальт высох после ночного дождя, и только по обочине кое-где попадались маленькие лужи. Земля в палисадниках оставалась мокрой, сквозь нее пробивалась сочная, молодая трава. Заполнив собой последние проплешины, она образовывала изумрудно-зеленый ковер у подножья деревьев и поблескивала на солнечном свету капельками дождя, не успевшими скатиться со стеблей травы на землю.
Солдат возвращался домой навсегда. Позади два года срочной службы, о которых ему не хотелось вспоминать. Впереди его ждала новая жизнь, в которой он хотел занять свое достойное место.
Перед калиткой дома рос весь белый абрикос. За время отсутствия Петра его крона стала значительно больше и величественней. Под раскидистыми ветвями, усыпанными цветами, стояла старая лавочка. Она нисколько не изменилась и даже не перекрашивалась. Об этом говорила местами облезшая краска.
Солдат отворил калитку в железных воротах, такие ворота стояли в ограде каждого двора этого спального района. Раздался глухой, хриплый лай старого пса, сразу не признавшего своего молодого хозяина. Во дворе все было по-прежнему, и даже то, что он был тщательно выметен. Деревянные ставни на окнах саманной хаты, обложенной красным кирпичом и выбеленной с синькой, как всегда открыты. Ставни были выкрашены плотным слоем краски, наносимым на старую, поблекшую, и из раза в раз образовывавшим неровности, и местами давшим глубокие трещины.
Минуя входную дверь, Петр оказался в темном коридоре, дверные проемы были зашторены, и солнечный свет сюда не проникал. Из комнаты послышался голос матери:
Сын направился к комнате, откуда доносилась речь. Крадучись, он чувствовал, как под ногой прогибалась половая доска, застеленная паласом. Раздвинув занавес в зал, он увидел мать, сидящую в кресле и отца на диване, они смотрели телевизор, окна в комнате были также зашторены, как и в коридоре дверные проемы. Обстановка в комнате осталась такой, какой и была до того, как его призвали в армию. Устаревшая мебель выглядела добротно, благодаря бережному уходу. Ковры: и висящий на стене, и расстеленный на полу - были как новые, только цвет их потускнел. А на люстре вместо лампочек накаливания горели матовые, энергосберегающие лампы. "Модернизация - с улыбкой подумал Петр, - жизнь становится светлей и дешевле".
В это время, отец заметил выглядывающего сына из-за шторы, от неожиданности привстал с дивана и замер.
- Алексей, что с тобой? - поинтересовалась встревоженно супруга.
- Петя! - восторженно воскликнул отец и направился к отроку.
Мать подскочила из кресла, задыхаясь от нахлынувших восторга и радости, бросилась к сыну.
Родители долго не могли наглядеться на свое чадо. Пока мать плакала, отец расспрашивал Петра о службе, рассказывал, что у них нового. Поведал, что Андрей, брат его, сейчас работает в Москве:
- Парадокс! Живет здесь, а на работу ездит за тридевять земель.
- Почему? - спросил Петр.
- Работы нигде нет, сынок. Вот все туда и едут.
- Что, вообще работы нет?
- Кое-какая есть. Но вот только даром никто работать не будет.
- А ты по-прежнему там же работаешь?
- Нет, я сейчас работаю в другом месте, - восторженность отца сошла с лица, он стал серьезным.
- Почему? Тебе же нравилась твоя работа.
- В жизни бывает так, что твой труд, работа кому-то нравится, ее одобряют, а иногда и восхищаются, но только если она полезна этим людям, выгодна или симпатична. И практически всегда она кого-то не устраивает, мешает жить, доставляет дискомфорт. Любопытно, что ты и твои мысли, интересы, побудившие совершить определенный поступок, ни одной из сторон не учитываются. Остается единственный путь быть угодным всем - это ничего не делать, а только создавать видимость своей деятельности.
Глава 2.
Петр с родней и друзьями отметил свое возвращение и приступил к поискам работы. Днем обходил организации, оставлял свое резюме, стал на биржу труда. А вечером с друзьями и приятелями кутил в различных кабаках. Там ему знакомые поведали, что в городе без блата на стоящую или приличную работу не устроиться.
После продолжительных, безуспешных поисков, Петр попытался устроиться в правоохранительные органы, несмотря на то, что среди его друзей и знакомых отношение к этой службе было пренебрежительное, но и там ему дали от ворот поворот.
Вечерние посиделки в злачных местах стали для молодого человека нормой жизни. Ему приходилось планировать свой день, неделю. Корректировать свои планы в случае необходимости, и только незыблемым оставалось вечернее времяпровождение и завершение дня. Как обычно это был хмельной поход домой с песнями, озорством, а порой и хулиганством.
Как-то раз, идя через городской парк, Петр предложил, вопреки обычному, пойти с друзьями в кинотеатр. Вечер выдался пасмурным, таким, что звезды и месяц были укрыты под тяжелым, густым одеялом туч. В потемках были еле различны силуэты огромных деревьев, они стояли неподвижно, упираясь верхушками в высь, при этом создавая впечатление древнего леса. Также можно было разглядеть старые, заброшенные карусели, висевшие мертвым грузом на балансе города. Обветшалые постройки парка развлечений, который когда-то в далеком детстве эти идущие молодые люди каждое воскресенье с нетерпением посещали вместе с родителями, внушали опасение. Массивные бетонные конструкции различных форм и фигур сказочных животных, персонажей, сделанные под скамейки, со временем развалились и собою дополняли картину разрухи, как после бомбежки.
Новаторское предложение восприняли с улыбкой. Оказалось, один кинотеатр сгорел, и его собирались восстановить, но до сих пор это остается обещанием, к которому уже никто не возвращается. А второй закрылся по непонятным причинам. Об этом рассказал Иван, сосед Петра, юноша четырнадцати лет.
Так же в ходе беседы выяснилось, что из работающих культурных заведений остался "Дом культуры" ито, только потому, что там сейчас находится так называемый, местный ночной клуб. И музей, стены которого уже давно покрыты глубокими трещинами, угрожающими всем обрушением, напоминал собой и своими экспонатами, о когда-то нашем, былом, великом прошлом, которое почти или уже забыто.
Друзья остановились в одном из кабаков, ранее служившим в советские времена детским кафетерием, в центре города. Это было одно из заведений совдеповского общепита, сменившее, как "владельца" на "хозяина", так и свое название и предназначение, впрочем, как и все в нашей стране.
Сделав заказ, не выделяющейся гастрономическими изысками: водка, колбаса и фрукты, господа приступили к откровенному употреблению алкоголя. Беседовать за столом было невозможно, оглушительно бухающая музыка не позволяла услышать даже то, что произносил сам говорящий. Тут, внезапно, на спину Петра вероломно завалился пьяный парень, резко оттолкнувшись от стола, при этом опрокинул часть посуды. Незнакомец, не извинившись, весело продолжил плясать со своими сверстниками.
Петр сразу подошел к нахалу, взял его за плечо, развернул к себе лицом и потребовал извинений. На что услышал из невнятной речи четкое направление в сторону двери, а за ней в неопределенное направление с точным местом назначения.
Внимательно выслушав, старшина запаса, коим являлся Петр, двинул головой в пьяное лицо, не вкладывая всех своих сил, так, что в следующую секунду перед его глазами мелькнули обе ноги собеседника. Хам лежал на полу навзничь, из носа на пол текла бордовая кровь. Танцующая кавалькада замерла, как это бывает в детской игре "Море волнуется раз". И только один быстро пришедший в себя молодой человек, замахиваясь, успел проорать: "да я тебя!", как лег рядом с хамом.
Спустя минуту танцоры пришли в себя, принялись помогать подняться пострадавшим. К Петру подошел парень и спросил:
- Ты знаешь, с кем ты связался?
- Нет.
- Приходи завтра в полночь на площадь к трибуне, он тебе расскажет, кто он такой.
- Мне это не интересно.
- Тебе лучше прийти, чтоб потом с тобой не приключилась где-нибудь беда.
Поздним вечером следующего дня Петр с друзьями собрались вместе, решали идти или не идти на площадь в назначенное время. Ответ на этот вопрос ни у кого не вызывал сомнения, кроме двоих ребят. Они утверждали, что не стоит идти и ввязываться еще сильнее в неприятности, а лучше провести вечер с хорошими девушками, которые уже ждут их визита.
Из двенадцати парней, друживших с детства, на площадь отправилось десять. На пути им встречались прохожие пары, небольшие компании, они или направлялись в сторону центра города или шли в противоположном направлении. Любопытно было то, что днем по улицам города редко кого можно было встретить за исключением рынка, население там роилось. И только немногочисленные автомобили пробегали по автодороге, за рулем которых, бывало, сидели лихачи.
Подойдя к проспекту, ведущему на городскую площадь, шириной в пятьдесят метров и длиной в полкилометра, парни перестроились в шеренгу для более удобной ходьбы и направились к месту назначения. Несмотря на столь поздний час, площадь была полна и шумна молодежью. Это было единственным освещенным местом в городе ночью, так как здесь находилась ратуша и остальные здания городской администрации. Именно сюда стекалась молодежь, словно ночные мотыльки к лампе света.
Пройдя несколько десятков метров, парни увидели, как вся площадь активно задвигалась и направилась к ним на встречу, заполняя всю ширину проспекта. Толпа выкрикивала ободряющие и в тоже время дерзкие лозунги впереди себя, чем-то размахивала и бушевала.
- Это что за парад? - спросил один из друзей, - я не понял, это что, все против нас?!
- Может, пока не поздно, сделаем ноги? - уточнил другой.
- От кого ты собрался бежать? - спросил Петр, и добавил, - если мы сейчас убежим, тогда нам придется все время бегать.
Два парня отстали, третий остановился завязать шнурки и не догнал ребят. Осталось семь друзей, из них Игорь и Михаил - ровесники Петра. Павел, Александр и Евгений - только окончили среднюю школу и поступали в институты. И Иван, он шел в ногу с друзьями, при этом с каждым шагом у него внутри все сильнее и сильнее что-то сжималось. От волнения мутился рассудок, ему казалось еще немного и все обойдется, они все идут домой и им нет ни какого дело до него и его друзей.
Действительно, зрелище было шокирующим, словно бурлящий поток серой воды стремительно двигался на семерых друзей. Количество людей было невозможно определить в бесчисленной массе подростков.
В момент своей духовной слабости, перед страхом возможного летального исхода, Иван твердил себе: "если я сейчас брошу друзей, то до конца дней своих буду последним мерзавцем". И посматривал на Игоря, Петра и Михаила, в их лицах, движениях не было ни тени сомнения, страха, даже если тщательно присматриваться. Они шли молча, как и остальные друзья на встречу толпе. За десять метров до столкновения, Петр твердым голосом, не переходя на высокие тона, произнес:
- Держаться вместе, не отрываться друг от друга. Кто первый дернется на нас, вырубать только с одного удара. Все понятно?
В ответ друзья промолчали, а первые ряды, увидев, что Петр о чем-то говорит, притихли, вслушиваясь в его слова. Остальные ряды последовали их примеру, и словно невидимая волна прокатилась по толпе, заставив ее стихнуть.
За один шаг до столкновения, у Ивана все сжалась до придела! И вот, толпа проходила сквозь друзей, цепляя их плечами, озираясь, но, не атакуя, выжидая чего-то. Иван, оказавшись внутри шагающей навстречу толпы, почувствовал, как в его голове что-то щелкнуло и прояснилось, при этом он словно глубоко выдохнул все свои сомнения и страхи, сдавливающие ему грудь. А образовавшаяся внутренняя пустота, на вдохе мигом заполнилась новым, глубоким и волнующим чувством, которое ему теперь приходилось сдерживать. И которое его вынуждало схватиться с этими людьми, собиравшимися расправиться с ним и с его друзьями.
Тем временем, компания из семи человек шла вперед сквозь поток подростков, глазами высматривая интересующих их парней. Основательно углубившись, толпа неожиданно расступилась перед ними, образовывая круг. Площадь опустела, а вся масса подростков стеклась к месту действия. И тут наконец-то к ним на встречу вышли вчерашние потерпевшие с припухшим носом и опухшим ухом. Друзья остановились, а Петр с Михаилом подошли к пострадавшим и стали, прямо напротив главного входа городского УВД. Как не странно, но ни одного патруля, ни одного сотрудника рядом не оказалось.
- Если кто-то из вас не согласен со мной, или есть претензии, можем сейчас все разрешить по-мужски, - обратился Петр к потерпевшим, смотря им в глаза.
- Ты себя видел? - при этом молодой человек с опухшим носом усмехнулся.
- Хорошо, давайте вы вдвоем против него одного, - предложил Михаил, - ты как, Петь?
- Без проблем.
- Если вы хотите решить эту проблему таким образом, то мы можем ее решить, - при этом говорящий и его приятель взглядом осмотрели столпотворение и остановили свои надменные взгляды на друзьях.
- Ваше предложение?
- Во-первых, принести свои извинения нам и нашим девушкам.
- Вам? - переспросил Петр.
- Постой. Каким девушкам? - спросил Михаил.
- Нашим.
- На каком основании?
- Они вчера сильно за нас переволновались. Второе, вы ставите нам коньяк, - к надменности пострадавших добавилась вальяжность.
- Сколько?
- Десять ящиков.
- Постой, а сколько в ящике бутылок? - уточнил потерпевший с опухшим ухом. - двадцать или десять?
- Так, если в ящике двадцать бутылок, тогда десять ящиков, а если в ящике десять бутылок, тогда двадцать ящиков, - уточнил тот, у которого был припухший нос.
- Что еще? - Спросил Петр.
- Пока все. Просите прощения.
- Пригласи своих дам, сейчас я им принесу извинения. Завтра в двадцать ноль-ноль на известном нам месте будет все остальное, - сказал Петр.
- Сейчас, - настаивал опухшее ухо.
- Сейчас у нас с собой нет средств. И потом, все магазины закрыты.
Пострадавшие немного помялись и согласились. Их девушки стояли неподалеку и все слышали, важно подошли, сострадающе посмотрели на своих кавалеров, но при этом с трепетом ждали извинений.
Тем временем толпа задирала пятерых друзей, всячески пытаясь завязать драку. Внезапно кто-то выскочил из бушующей массы подростков, ударил Павла в лицо кастетом, и снова растворился в толпе. Друзья не успели двинуть в ответ, а Павел слегка посунулся назад, но остался стоять на ногах, только выступила кровь на рассеченной скуле.
- Я не понял! Это что еще за шакал был?! - негодовал Павел, сокрушая воздух оглушительным басом.
Его тут же остановили друзья, успокаивая, что видели, кто это сделал.
- В чем дело?! - возмутился Петр.
- Нет проблем, сейчас все уладим, - успокоил пострадавший с опухшим ухом и отошел.
- Ребята рвутся в бой, так что вы должны понимать, - цинично пояснил пострадавший с припухшим носом.
Петр не стал затягивать, вежливо принес извинения девушкам, которые были польщены. И друзья, молча, направились в сторону дома. В след им доносились угрозы, различные вызовы и насмешки.
Утром Петр зашел к Игорю, он взял автомобиль у отца, после они заехали к Михаилу. И отправились объезжать всех своих друзей и знакомых.
Одним из первых заехали за однокашником Михаила. Из ворот дома вышел низенький, коренастый парень с очень серьезным выражением лица.
- Здорово, - приглушенно поприветствовал и пожал руки друзьям коренастый парень.
- Коля, как дела? - спросил Миша.
- Порядок. Что случилось?
- Нужно, чтоб ты сегодня вечером подошел к зданию суда.
Здание суда находилось в самом начале проспекта, ведущего к городской площади.
- Зачем?
- Надо кое-кого успокоить.
- Сегодня вечером? - при этом говорящий покривился.
- Что такое?
- Меня на день рождения пригласили.
- Нет проблем, - сказал Михаил, протягивая руку попрощаться, - кто пригласил?
- Костян. Постой, - Коля призадумался, - во сколько?
- В семь тридцать вечера.
- Так, - Николай сделался еще серьезней, - а ничего, если я приду не один?
- Подходите.
Отъехав от дома однокашника, Михаил поделился:
- Если у Костяна день рождения, тогда порядок, там соберется вся компания. Я их хорошо знаю - это бригада-зондер.
Подъехав к очередному дому одного из друзей, увидели, как два парня ковырялись под капотом автомобиля.
- Бог в помощь, - обратился Петр к парням.
- Бородино! Петя! - воскликнул молодой человек, и как все остальные, съел последнюю букву "в" в фамилии Петра, - сколько лет, сколько зим?!
- Здорово, мужчина! Как поживаешь? - они пожали руки.
- Все в порядке. Что тебя привело?
- Серега, вечером сильно занят?
- Нет.
- Подходи к зданию суда в семь тридцать вечера. Можешь не один.
- А что такое?
- Надо поговорить с одними ребятами.
- На сколько человек рассчитываешь?
- Чем больше, тем спокойней будет.
- Мы подойдем.
- До вечера.
Тем временем, Иван, Павел, Александр и Евгений обходили всех своих друзей, одноклассников и однокашников.
Вечером, без десяти восемь, от здания суда в сторону площади направилась группа молодых людей в количестве пятидесяти - шестидесяти человек. Семеро друзей шли шеренгой ровно также, как и накануне, за исключением того, что сейчас справа, слева от них, а также за спиной, шагали в ногу их друзья.
Здесь шли такие парни, как Сергей Орлов. Его нижняя часть лица была скрыта под широким ярким платком, повязанным на манер пионерского галстука, но он был одет задом наперед.
Год назад он получил условный срок за тяжкое избиение одного человека, занимавшего высокое положение в городе. Тот сбил на автомобиле маленькую девочку и воспользовался своим положением, возможностями, дабы избежать наказания. При этом цинично всем заявлял, что на него наговаривают недоброжелатели. А Сергей со своими свидетельскими показаниями никого не интересовал.
Условно получил только потому, что передал свои слова потерпевшему: - если ты меня в своем суде посадишь, тогда я когда-нибудь зайду к тебе на одно словечко.
Тут же идут Артем - морской пехотинец, и Стас, служивший в ВДВ. Первый раз они познакомились, демобилизовавшись прошлой поздней осенью на пешеходном переходе. Один переходил улицу в голубом берете, камуфляжной форме, и портупее, фиксирующей бушлат. На втором была черная бескозырка с развевающимися лентами, на которых сверкали золотые якоря, черная форма, и прямая куртка такого же цвета с позолоченными пуговицами в два ряда. На груди у десантника красовался аксельбант
Столкнувшись посередине проезжей части, они скинули куртки. Сцепившись друг с другом, они никого не замечали. Прохожие замерли и наблюдали за схваткой, которая наводила на них жуткий ужас. От ударов словно искры сыпались в сопровождении четкого глухого звука. Противники, нанося прямой удар, достигший цели, сбивали друг друга с ног, и в следующую секунду вскакивали на ноги, не позволяя приблизиться оппоненту и добить себя. Слетевший с головы берет, бескозырка были подхвачены и уже сжимались в кулаке.
На дороге образовалась пробка, большинство не понимали, что происходит, но доносящееся аханье, оханье и тяжелые вздохи зевак, ближе стоящих к поединку, тревогой передавались на всех находившихся поодаль от места событий.
Подъехали на бобиках долгожданные два наряда хранителей правопорядка и сходу попытались скрутить вояк, но получили грубый и жесткий отпор. Бойцы, расправившись с дружинниками, продолжили беседовать друг с другом на понятном только для них языке силы воли.
Оба наряда подбирали с земли свои дубинки, фуражки, оказывали помощь сильно пострадавшим, вызвали подкрепление и оцепили схватку, тем самым оградив бойцов от общества. Один из дружинников, наблюдавший за боем, заключил:
- им не хватает кортика и штык-ножа.
- Зачем? - поинтересовался другой дружинник, прикладывая холодный фонарь к глазу. И не дожидаясь ответа, продолжил, - одни проблемы потом будут, а у меня есть свои дела, поважнее.
Прибыли еще три таких же по численности патруля на подмогу, и общими усилиями они все-таки скрутили парней.
Группа молодых людей двигалась ровным, широким шагом. Приободряющие или грозные кличи им были не нужны. Вопреки вчерашней ночи, толпа навстречу им не ринулась, она оставалась на площади.
Друзья вошли на площадь, заполненную подростками, подошли к трибуне. Никто не выказывал агрессии, молодежь стояла маленькими группами обособленно друг от друга. Они потягивали баночные коктейли, щелкали семечки, плевались шелухой, о чем-то беседовали и не обращали внимание на подошедшую большую, решительную компанию молодых людей. Как будто вчерашней ночью ничего не было, и тем более ничего не предвиделось. Все создавали непринужденный вид и были заняты собой.
Друзья безуспешно прождали минут двадцать, после чего семь человек направилось на поиски потерпевших с припухшим носом и опухшим ухом. После непродолжительных поисков, Иван обнаружил нужных подростков в двадцати метрах от его компании.
- А чего вы здесь стоите и не подходите? - поинтересовался он.
- Принесли? - мягким голосом спросил подросток с опухшим носом.
- Чего принесли?
- Мы с высоким договорились, что он принесет...
- У него и спрашивай.
- А где он? - прежним, мягким голосом спросил потерпевший.
- Петя! - окликнул Иван друга, - Подойди сюда! Они здесь!
Вся компания друзей подошла к Ивану, обступив его с подростками неплотным, рассеянным кольцом. Молодежь, гуляющая на площади, не совершила никаких маневров, предпочла оставаться в стороне событий. Подошел Петр, оценивающе всех осмотрел. Вслед за ним подошел Павел и с ходу потребовал:
- Где тот шакал с кастетом?
- Я не знаю, - растерянно ответил потерпевший.
- Ты у них за главного или как?! - Павел окинул взглядом площадь.
- Как... - растерянно выдавил подросток с припухшим носом.
- "Как!" - это вопрос или это твое постыдно-несдержанное действие? - уточнил с усмешкой рассерженный парень.
- У нас главных нет.
- То есть?
- Нет и все. А у вас есть главный?
- Тот, кто ведет разговор. Сегодня он, завтра может быть другой, - Павел посмотрел сверху на подростков, ему позволял рост, и сквозь зубы произнес - если вы мне сейчас не достанете шакала, я займусь вами, а потом и его найду.
- Он, он на даче у бабушки, - отмахнувшись, ответил подросток с опухшим ухом.
- Паша, - Петр положил тыльную сторону ладони на грудь друга, тем самым остановив его, - ты даешь слово, что тот, кто ударил его кастетом, будет завтра здесь в это же время. Они всего лишь побеседуют с глазу на глаз.
- Да.
- Отлично...
Все отошли, оставив Петра с потерпевшими наедине. Петр поговорил с ними спокойно еще немного, услышал все, что хотел и отпустил их восвояси.
Глава 3.
Спустя два года, осенним вечером Иван направлялся прогулочным шагом по проспекту, освещенному уличными фонарями. На город опустились сумерки, показался ясный месяц из-за плывущих туч. Между зданий и по улицам дул холодный ветер, то и дело трепал прохожим волосы.
За несколько дней до этой субботы отшумело бабье лето, словно легкое напоминание об ушедших знойных летних днях. Оно было, как обычно, умеренно теплым и ласковым, знаменуя свой приход летящими по воздуху невесомыми паутинками. И сопровождалось ясными, солнечными и в меру беззаботными днями.
Молодой человек застегнул молнию ветровки под горло, поднял ворот, закрывая шею от назойливого, вольного спутника. Вглядываясь в происходящее на площади, и пытаясь разглядеть что-нибудь неординарное, на него нахлынули воспоминания, главным образом о своих друзьях, которых жизнь раскидала кого куда. Приступы одиночества его посещали каждый раз, когда он выходил вечером прогуляться. Поначалу это чувство его нещадно глодало, но со временем он свыкся, и когда было невмоготу, он вспоминал друзей.
Ивана окликнула подбежавшая улыбающаяся девушка, по виду старшеклассница.
- Извините, вы бы не могли пройти со мной вон туда, - и она указала за угол здания.
- Зачем? - опешил парень.
- Есть к вам один разговор.
- Говори здесь.
- Не могу. Пожалуйста.
- Пойдем. А почему ты ко мне на вы обращаешься?
В ответ девушка неловко улыбнулась. Вообще со стороны молодого человека это был безрассудный поступок, так как это могла быть одна из успешных уловок для "гоп-стопа". Но в глазах у Ивана, как и всегда, отражалось бесстрашие. Он неоднократно вступался за одноклассников, знакомых, которые были не в силах дать отпор или находились в неравном положении. И дрался каждый раз, как в последний раз в своей жизни. Но сейчас, за углом его ожидали еще две девушки с сигаретами, того же возраста. Увидев Парня, они залились смехом, напоминающим тот, которым обычно хотят скрыть свою стеснительность.
- В чем дело?
Девичий смех только усилился, при этом они отворачивались и прятали свои лица от парня за спины друг друга. Молодой человек решил переждать истерику. Он стоял и смотрел, как они заливаются смехом. Немного успокоившись, одна из школьниц предложила:
- Давайте познакомимся.
- Ваня.
Снова разразился смех, девушки не ожидали, что все будет происходить гораздо проще, чем они предполагали.
- Маша, Лена, Катя - представилась и представила подружек самая смелая девушка, - теперь мы друзья?
- Уже? Ха, не успели познакомиться, как вы меня отшиваете.
- Вы поймите нас правильно, у каждой из нас есть парень, мы с ними встречаемся, у нас все хорошо.
- А зачем вы тогда знакомитесь со мной? - непонимающе улыбался Иван.
- Хотели подружиться.
- Друг - это такой человек, в котором ты его видишь (друга).
- Тогда познакомиться, - немного подумав, сказала Маша.
- Тогда мы познакомились, до свидания, - улыбаясь, собирался уйти молодой человек.
- Ваня, а вы будете теперь с нами здороваться?
- Если узнаю, - уходя, ответил парень.
Иван прошелся по площади, ничего не изменилась за два года, подростки так же стояли небольшими группами, заполняя собой площадь, плевали семечки, потягивали коктейли. Не встретив знакомых, он свернул на аллею. Проходя мимо кабака, в котором Петр врезал грубияну, услышал, как его кто-то позвал. Оглядевшись, увидел своих одноклассников, сидящих за пластмассовым столиком на границе между кабаком и бильярдным баром - переоборудованной столовой советских времен.
Иван подошел, поздоровался с Димой и Виталей, они ничем не отличались от подростков на площади. Взял несколько бутылок пива и присел к ним. От ветра над головами трепыхалась бахрома пляжного зонта, укрывающего стол от дискомфортных внешних факторов. Беседуя, ребят заговорили об оружии:
- ... давно уже пора принять закон о разрешении использования оружия для самообороны, - утверждал Виталий, - случись так, что к тебе домой ворвутся бандиты, а тебе отбиваться нечем.
- Звони ноль два, - предложил Дима.
- Ага, они приедут. Только тогда, когда уже все закончится для того, чтоб срисовать картину происшествия и трупы обрисовать.
По аллее тем временем прошел наряд ППС.
- Я так понимаю, если люди считают необходимым вооружаться, значит, они не чувствуют себя в безопасности. То бишь, силовые структуры не справляются со своими обязанностями? - предположил Дима.
- Сложно ответить на этот вопрос, - задумавшись, произнес Иван, - я считаю, причина в том, что наша жизнь сегодня ничего не стоит. К примеру, мой друг Игорь, работал охранником на складе...
"Большое складское помещение было обнесено высоким забором, вместо ворот шлагбаум. Рядом с ним располагалась аккуратная сторожка, в ней постоянно на дежурстве находилось два охранника, сменяющиеся каждые сутки.
Игорь, двадцатилетний парень среднего роста, несклонный к полноте, работал в паре с Александром Михайловичем. Грузный, пятидесятилетний мужчина был робким занудой. Постоянно докучал напарнику своими рассказами о своем детстве, о веселых шалостях, как ему казалось, безрассудных и довольно-таки рискованных. Все время наставлял и поучал молодого человека. В случаях, повлекших замечание со стороны начальства, он выявлял причины и подробно пояснял, почему так произошло, словно парень не в состоянии был сделать для себя какие-либо выводы. А если, не дай бог, ситуация, повлекшая за собой замечание или поломку шпингалета повторялась, Александр Михайлович набрасывался на Игоря и с выражением, чувством негодования и жестикуляциями, полными возмущения, заново объяснял все свои доводы.
Помимо этого, у него было увлечение всей его жизни - музыка. По его словам, у него дома находилось несколько тысяч лицензионных компакт дисков. Различных мировых исполнителей и направлений: от классической музыки до тяжелого рока и металла. Они были упорядочены и разложены в алфавитном порядке по жанрам. Для этого он отвел дома целую комнату, в которой их и прослушивал на аудиосистеме, собранной из разных составляющих, подобранных им тщательным образом, при этом не жалея на подборку сил и средств. В Ростове он знал два места, где ему не подсунут контрафактный товар, и которые раз в месяц навещал на случай появления диска, отсутствующего в его коллекции.
Никогда и ни от кого не скрывал, как ему повезло с супругой и в том числе, что она разделяет его страсть, за исключением вкуса. Периодически сетовал на отсутствие прозорливости, позволившее ему продать раньше времени огромную коллекцию виниловых пластинок, собираемых с юности и занимавших много места в музыкальной комнате. По его меркам, на сегодняшний день он мог бы выручить за нее неплохое состояние.
Михалыч, умевший только снимать и класть трубку сотового телефона, регулярно переписывался по электронной почте со своими соратниками по всей стране и был в курсе всех его интересующих новостей. Не пропускал концертов приезжающих мировых знаменитостей в страну, которые посещал вместе с женой. Пристрастил Игоря к хорошей музыке, объяснил и научил видеть абстракции во время прослушивания. За что молодой человек был ему благодарен.
Однажды, хозяин склада повздорил с одним из клиентов и запретил его впускать на территорию. Игорь выполнил поручение шефа, тем самым приведя клиента в ярость. Тот, рассыпаясь угрозами и возмущениями, уехал, обещав вернуться. Долго ждать не пришлось, поздним вечером того же дня подъехал черный, затонированный внедорожник. Продолжительными автомобильными сигналами и криками вызвали Игоря. К нему подошел мужик - рассерженный клиент. Приставил пистолет к груди и пригрозил, что сейчас с ним расправится. Игорь взглянул на оружие, его ствол был нацелен в сердце. Определил, что это "ТТ", смекнул для себя: "если ты сразу не выстрелил, тогда поговорим", и посмотрел в его лицо источающее презрение.
Выражение лица агрессора изменилось до растерянно-удивленного, молодой человек не испытывал страх. Он только вопросительно смотрел в упор. Мужик твердо заявил, что если он завтра его здесь встретит, то пристрелит. На что Игорь ответил: "до завтра", развернулся и пошел к себе. В руке у мужика трясся пистолет. В следующую секунду он развернулся, быстро запрыгнул в автомобиль и, визжа резиной колес, умчал в неизвестном направление.
Утром следующего дня, Игорь подошел к шефу, все рассказал, на что тот ему ответил - это, мол, твоя работа, за которую получаешь деньги, а если убьют, ну, что же, свято место пустым не бывает. Молодой человек прикинул: "зарплаты хватает. До зарплаты на продукты и по мелочи прибарахлиться", написал заявление и ушел".
- Он бы его не убил, - предположил Дима.
- Ты так думаешь? - усомнился Иван, - хорошо, мой друг Миша, поехал в Москву на заработки, так вышло, что он устроился охранником в супермаркете. На первой неделе работы, коллега -молодой охранник, заметил, как один покупатель спрятал за пазухой бутылку коньяка. На выходе его остановил этот же охранник с моим другом, попросили его вернуть алкоголь. На что тот сильно оскорбился и посчитал их действия не правомерными, заходящими за грань дозволенного. Устроил скандал с употреблением нецензурных слов, отдал бутылку и ушел. А через пару часов вернулся с пистолем, застрелил человека, поймавшего его за воровством, а потом собирался и Мишу завалить. Тот подбежал к директору и кричит: - звони ноль два! Дайте мне хоть какое-нибудь оружие. А ему отвечают, держи свою трудовую книжку, отработанные деньги и беги отсюда. Нам проблемы не нужны. Миша дал ему в морду и ушел через дебаркадер.
- За бутылку коньяка убили пацана?! - недоумевал Дима.
- Да!
Тем временем из бильярд-бара пинками выкинули подростка. Тот бросил ругательства и угрозы обратно в бар и побежал к кабаку. За ним гнались несколько таких же подростков, нырнув за хамом в кабак, через минуту вылетели оттуда. Из бара высыпали возмущенные и оскорбленные посетители, взглядом искали обидчика, а из стоящего рядом заведения выскакивали озлобленные союзники нахамившего подростка.
Образовалось два лагеря, располагающихся рядом с входами в кабак и бар соответственно. А Иван с одноклассниками пил пиво, оставаясь за пляжным столиком под зонтиком посередине событий между двумя агрессивными группами. Полетели бутылки, камни и тому подобное. Все эти вещи пролетали над зонтом или в стороне стола, а подростки метавшие предметы, целили друг в друга так, чтоб ни при каких случайных обстоятельствах не зацепить любителей пива. Зазвенели разбившиеся стекла, послышались болевые возгласы.
К одноклассникам подбежал возбужденный детина, склонив голову над столом обратился: - извините, вам пустые бутылки не нужны? - ребята составляли пустые бутылки на столе в одном месте, их скопилось около дюжины. - Если они вам не нужны, могу ли я их взять?
- Валяй, - коротко ответил Иван.
Детина осторожно взял по две бутылки в руку, отскочил от столика в сторону, словно покинул нейтральную территорию и метнул их в неприятеля. После чего он снова подбежал к одноклассникам и на этот раз обратился коротко: - можно? - при этом косил на пустую тару. В ответ последовал немой кивок головой. На этот раз, были забраны все пустующие бутылки. Рассовав их под локти, за пазуху, карманы, детина направился на штурм кабака. За ним ринулись хмельные бильярдисты, неся с собой над головой скамью.
- ... к примеру, если сейчас всех их остановить, - этим временем рассуждал Иван, - и спросить каждого: зачем ты это делаешь? Никто тебе не даст вразумительного ответа, будут только пожимать плечами.
- Об этом будут знать только зачинщики, - уточнил Дима, - если на утро, будут помнить.
Противоположная группа занимала оборону кабака, запирая за собой двери. Бильярдистам скамья пригодилась, она послужила им стенобитным орудием. Ею, из раза в раза били о дверь, которая гулко громыхала, а толпа клубилась около неподдающейся двери и окнах.
- Я, наверное, пойду домой, - сказал Иван, допив свое пиво.
- Мы тоже пойдем, - ответил Виталя.
Одноклассники пожали руки, и пошли по домам. Виталя с Димой удалялись по аллее от места события, а Иван решил не обходить, пошел напрямик, через баталию.
Сверкали стиснутые зубы, пылали яростью глаза, мелькали также озлобленные лица решительных ребят. Но ни один не оступился, все обходили Ваню стороной, и как Матросов Александр снова в бой, бросались на кабак с буйной головой, усиливая натиск.
Глава 4.
Петр в родном доме одевался и собирался идти просить руки любимой женщины. Пару лет назад он уехал в Ростов и устроился там, на контрактную службу. Она ничем не отличалась от той срочной службы, которую когда-то он прошел, а потом домой с великой радостью пришел.
Также был и светлый момент в его жизни - он встретил Оксану, с которой прожил два года, как муж с женой, пока она училась в институте. Сдав экзамены, ее родители уговорили вернуться в город "N", только там они могли ей устроить счастливую, обеспеченную жизнь.
Высокий дом любимой выделялся на фоне остальных хатенок, статным забором и массивными воротами. Петра встретил отец невесты, предложил побеседовать у ворот дома. Сообщил, что Оксана уже одумалась, и он не даст ему своего согласия.
Что он может ей предложить? С его зарплатой в два раза ниже средств на косметику дочери, которые он будет выделять. Каким он видит свое будущее без средств, связей?
Петр ушел ни с чем, даже не повидавшись с любимой, она к нему не вышла. А на следующее утро промозглого ноябрьского дня, он столкнулся с Оксаной на площади во время проведения митинга.
С трибуны в микрофон зачитывал речь чиновник от власть имущих. Он пылко рассказывал, насколько население города выросло в его статистических отчетах, стало качественно лучше жить. Твердо заявил, что знает, как они в будущем могут все сделать и изменить. При этом заверил - им уже сегодня нестрашны завтрашние трудности. А в подтверждение своих слов они немедленно оградят горожан от царящего кругом беззакония, сразу же после выборов. Среди свиты, чутко слушающей оратора, на трибуне был и отец Оксаны.
Молодая женщина слегка растерялась, не рассчитывая встретить здесь Петра.
- Здравствуй, - подошел к возлюбленной Петр.
- Привет.
- Мне твой отец сказал что...
- Петя, у нас ничего не получится, - перебила его Оксана.
- Почему?
- Скажи мне, а главное себе - что ты можешь? Ты же обычный человек, каких миллионы в нашей стране.
- А кто тебе нужен?
- Мне нужен человек в силу своего положения или финансовой упакованности, способный склонить исход любой ситуации в свою пользу.
Петр склонил голову в глубоких размышлениях, в ней проскочила мысль: "и я с тобой жил". Спустя минуту, он пронзительно свистнул, так что оратор содрогнулся и потерял строку, на которой читал. Люди расступились, а Петр громко запел: - Эх, яблочко, да куда котишься? Ко мне в рот попадешь - да не воротишься!... - и пустился в пляс. В следующую минуту люди стали подпевать и аплодировать ему, не замечая свиту на трибуне. В круг вбежала молодая женщина и принялась плясать вместе с мужчиной.
Чиновник навис над микрофоном и скрежетал зубами. В следующую минуту он отодвинулся от микрофона и, направившись к выходу, сказал:
- Пляшут, очень хорошо, а у меня есть дела и поважнее.