Аннотация: Любопытство сгубило кошку, но, удовлетворив его, она воскресла
Видеть людей Герману нельзя. Слава богу, это в клинике поняли быстро. Молодая медсестра, вогнавшая его в первый обморок, немного попереживала, приняв случившееся на свой счет. Признаться, моим объяснениям она не слишком поверила - пока санитар в приемной не оформил дубль. С тех пор с Германом общались из-за ширмы. Это не так уж и сложно - главное, не забывать прикрываться.
"Мозг похож на компьютер, - сказал он с месяц назад, когда новый мир, полный странных, никем не виданных образов, еще не затянул его с головой, - я просто обновил операционную систему, вот и все. Поставил новую версию с улучшенной графикой. Ты, кстати, можешь сделать то же. Попробуй".
Врачи считают, что видения Германа - следствие переутомления. Что ж, отчасти они правы. Я бы мог многое добавить, но мне хватает ума не лезть со своими идеями. Проще подождать, пока Германа выпишут.
Надеюсь, тогда я смогу восстановить старую графику. Вернуть Германа в привычный мир, который он проскочил на повороте, завороженный видениями за холстом. Если, конечно, эти видения его отпустят.
А началось месяца три назад, когда Володя на очередном совещании заявил, что эскизы для новой фэнтэзийной RPG никуда не годятся. "Хватит тиражировать одно и то же, покажите мне то, что никто еще не видел! Проветрите мозги и включите фантазию!" - горячился он, пытаясь завести разработчиков. Те с кислыми лицами вяло отбивались, оправдываясь недостатком времени и жесткими требованиями техзадания. Володя давил, льстя и угрожая, взывая то к совести, то к профессиональной этике. Вероятно, призыв начальства достиг ушей Германа, потому что спустя полчаса он позвонил мне и попросил зайти.
У него была крошечная - три на два метра - отдельная комнатка, устроенная Германом по собственному разумению. Уборщица сюда не допускалась. Невозможные фигуры, проекции гиперкуба и гиперсферы, репродукции гравюр Эшера и кубистических картин создавали, по уверениям Германа, необходимую творческую атмосферу. Вероятно, так оно и было - его считали одним из лучших художников компании. Моя же роль заключалась в том, чтобы переводить его фантазии в компьютерный код. Техническая, хотя и весьма квалифицированная работа. Герман - ведущий, а я - ведомый.
Меня это вполне устраивало.
- Ты когда-нибудь видел трехмерный мир? - Герман, увидев меня, взял быка за рога.
Я хмыкнул, ожидая подвоха.
- Полагаю, ответ тебе известен.
- Значит, не видел, - утвердительно сказал он. - А знаешь, почему?
- Вообще-то у меня другая точка зрения...
Герман поморщился.
- Ты ошибаешься - как, впрочем, и остальные. - Он схватил фломастер и быстро начертил на доске схему человеческого глаза. - Хрусталик работает как собирающая линза, а сетчатка - как экран. Изображение на ней плоское, не так ли? Поэтому мы видим не более чем плоские проекции трехмерных тел...
- У нас же два глаза! Мы видим предмет с двух точек, так и создается эффект объема.
Герман отмахнулся.
- Это квазидвумерие. Как говорят, пространство размерностью два плюс эпсилон, где эпсилон много меньше единицы. Чтобы получить подлинное представление об объеме, нужен, строго говоря, бесконечный набор точек зрения...
- То есть бесконечное число глаз, - вставил я.
- Есть другой способ, - Герман не обращал внимания на иронию, - глаз переводит объем в плоскость, верно? А что, если научить его переводить объем в объем?
- Как? Сетчатка-то плоская.
- Сейчас объясню. Допустим, я хочу увидеть в объеме этот шар, - он взял лежащее на столе тело и поднес к лицу. - Я вижу круг. - Герман повернул тело. - Снова круг, только немного другой. А чтобы узнать, как выглядит шар, надо совместить все эти круги в одно. Увидеть их все - и сразу.
Я усмехнулся.
- Звучит бредово.
- Не скажи, - возразил он. - Думаю, это вопрос тренировки. Или обучения, если хочешь. Почему бы не попробовать?
Признаться, тогда он меня не очень убедил, но одно я понял точно - Герман увлекся своей идеей, пусть она и отдавала бредом. Опять же, Володя хотел чего-то нового... Герман просил помочь со снимками, и я согласился. Написал программу, создающую набор плоских изображений заданного тела, и неделю спустя тот уже сидел перед экраном, глядя на ряды похожих друг на друга кругов. Герман менял освещение, число снимков, их размеры, четкость... а может, и еще что, не помню. "Ну как, увидел?" - спрашивал я его, но в ответ получал только недовольное бурчание. После шара был куб, потом конус, фигуры вращения - простенькие и посложнее. Герман целыми днями сидел в своей конуре, не выходя из нее.
Он позвонил, когда я уже забыл о нашем разговоре. Голос у Германа был усталым, даже больным. Я поинтересовался, все ли в порядке, и тут же услышал раздраженное заверение - разумеется, да. Не уверен, что так оно и было. Открывая мне дверь, он покачнулся. Глаза у него были красные, воспаленные. Говорил он со мной отрывисто, недовольным тоном. Пришлось проявить изрядное терпение, чтобы понять, чего хочет Герман. Оказывается, ему потребовалась программа, формирующая набор плоских изображений в режиме реального времени - обойти фигуру и тут же увидеть ее.
- Постой, - прервал его я, - так ты увидел, наконец, шар, как ты хотел? Или куб? Или что там еще у тебя было?
- Увидел, - нетерпеливо бросил он, - шар, куб, конус, параболоид вращения... Хватит заниматься модельными фигурами, пора двигаться дальше.
Признаться, меня это несколько задело. Мог бы и сообщить.
- А не хочешь рассказать, что ты видел? Мне кажется, я тоже приложил к этому руку.
Герман, вздохнув, посмотрел на меня, как на нерадивого ученика. Заявил, что не может ничего сказать, потому что у него просто нет слов. Отсутствует понятийный аппарат. Как объяснить существу, живущему в двух измерениях, что такое объем?
Мы попрощались довольно сухо. Перепрограммировать шлем виртуальной реальности под то, что просил Герман, было не так уж и сложно. Пусть забавляется, подумал я.
Спустя пару недель Володя попросил меня зайти к Герману домой и выяснить, "в каком он состоянии и чем занимается". У меня это не получилось, добавил начальник с некоторым раздражением, может, тебе повезет больше.
Герман снимал однушку недалеко от офиса, так что уже через полчаса я жал кнопки домофона. Не дождавшись ответа, я зашел со случайным жильцом и поднялся на нужный этаж. Стучать пришлось долго, прежде чем увлеченный своими делами хозяин открыл дверь.
Герман, щурясь на свет и часто мигая, стоял в полумраке прихожей, обеими руками крепко держа прокачанный мною шлем - словно боялся уронить. Над бровями и на крыльях носа виднелись красноватые потертости.
- Ты зачем здесь? - хрипло спросил он. Я ответил.
Неловко посторонившись, Герман пропустил меня в квартиру. Обычный холостяцкий бардак дополнял собранный из кубиков крест высотой с человека, с двумя короткими горизонтальными перекладинами у вершины, пересекавшимися под прямым углом.
- Что за крест? - спросил я. - Увлекся религией?
- Это тессеракт, - буркнул Герман, и, заметив мое недоумение, пояснил: - Стыдно не знать. Развертка четырехмерного куба в трехмерном пространстве.
- Значит, тессеракт. Так Володе и передать? А то он интересуется.
Положив шлем около креста, Герман осторожно сел в кресло.
- Я могу видеть его, если надену шлем, - сказал Герман. - Четырехмерный куб. Четыре перпендикулярных друг другу ребра сходятся в вершинах. Представляешь?
- Как это возможно?
Герман пожал плечами.
- Могу только предполагать. Интерпретируя изображения, наш мозг увеличивает размерность пространства. Поэтому мы получаем представление об объеме по плоским картинкам. А научившись сводить плоские изображения в объемное, можно увидеть четырехмерный мир. Точнее, квазичетырехмерный. Но, уверяю тебя, и это "квази" впечатляет.
- Ну и как он выглядит?
Герман, помолчав, спросил:
- Как думаешь, что испытает существо, прожившееся всю жизнь в плоском мире, если ему показать небо?
- Не знаю, - буркнул я. - Может быть, удивление? Или восторг?
- Восторг, говоришь... - Герман хмыкнул, - да ты оптимист. Меня вот вырвало, когда я впервые увидел это.
- Что именно?
- То, что за холстом, если его проткнуть любопытным носом. - Он неловко поднялся и подошел к тессеракту. - Представь, как привычный мир расползается островками, а между ними клокочет нечто бесформенное - материя, которую сознание тщетно пытается представить в привычных образах, потому что других-то нет. И, знаешь, что самое страшное?
- Что?
- Люди.
Из завала на компьютерном столе Герман вытащил несколько листов и протянул мне. Это были иллюстрации, сделанные крупными мазками - чудовищные пародии на человека, страшные тем, что человек в них еще угадывался. Невозможные формы и цвета в сочетании с правдоподобными деталями анатомии - глаза, проступающие на затылке - вызывали отвращение.
- Это лишь слабая тень того, что я вижу. Теперь ты понял, что сказать Володе?
Разумеется, я понял. Великолепная коллекция оригинальных монстров - ровно то, что хотел начальник.
Почему в четвертом измерении Герман видел людей чудовищами? Я не знаю. Никакого морального смысла, вроде того - 'вот она, настоящая сущность человека!', - он в это не вкладывал. 'Младенец, рождаясь, кричит и начинает дышать, - сказал как-то Герман. - Наверное, чтобы родится в новый мир, надо всякий раз пережить ужас. Помолчав, он добавил: - У младенца, правда, есть мать. Вот кто бы мне ее заменил там, а?'
Иллюстрации Германа привели Володю в восторг. Он отобрал у меня оригиналы, и больше я их не видел - видимо, думал через пару десятков лет продать по цене "Крика". Казалось, фантазия Германа неистощима - почти каждый день он посылал новую порцию монстров. "Все, что нужно - посмотреть из окна и не грохнуться в обморок, - усмехался Герман. - Впечатлений за пару минут хватит на целый фильм ужасов". Я пошутил, что на улицу ему лучше не выходить. В какой-то момент Герман сказал, что шлем ему уже не нужен - натренированный мозг научился видеть по-новому без прибора. Я пропустил эти слова мимо ушей, а зря, потому что с того времени дорога в привычный мир для Германа закрылась. Думаю, сам он прекрасно это понимал, но решил, что справится.
А потом нам позвонили из скорой помощи. Оказалось, Герман решился-таки выйти на улицу. Он почти дошел до офиса, но у выхода из метро монстры взяли верх. Наверное, их оказалось слишком много. Или попался какой-нибудь слишком выразительный.
Как там в пословице - любопытство сгубило кошку...
... Но, удовлетворив его, она воскресла. На это вся надежда. Если Герман ничего не напутал, мой новый шлем поможет ему. Решить обратную задачу - разложить объемные изображения на исходные, плоские - не намного сложнее, чем прямую.
Когда Германа выписали, я переехал к нему. Мы упражняемся каждый день - тессеракт раскладываем в кубы, гиперсферы - в сферы. Прокладываем тропинку в нормальный мир. Я стараюсь держаться за спиной Германа. Думаю, он ко мне уже привык, но зачем рисковать?
Герман возвращается, а я потихоньку иду навстречу. Мы смотрим на тессеракт - каждый через свой шлем. Герман хочет увидеть банальный куб, а я - четыре линии, перпендикулярные друг другу. На большее я пока не готов - монстры слишком выразительны.