На изгибе дороги, ведущей к кинотеатру, показался фургон. С торжественной медлительностью выполнив поворот, водитель дал длинный сигнал. Смотровая площадка ответила восторженным гулом.
Один, другой, третий... "Пожалуйста, пусть их будет меньше десяти", - взмолился Герман, но напрасно: четырнадцать фургонов, по одному на фильм, двигались к зрителям. В прошлом сезоне их было одиннадцать. Чему удивляться, подумал Герман - зрелища "Нового мира" набирают популярность.
Публика на смотровой собралась богатая - билеты на премьеру разлетались по цене машины, а абонемент тянул на квартиру в бизнес-небоскребе. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в вечерних платьях с вырезами спереди и сзади - кто что хочет показать. Драгоценности сверкали в свете люстр, украшавших балкон. Герман выглядел здесь чужаком.
- Дорогой, зачем эти громадные машины?
Молодая женщина с голыми плечами, стоявшая рядом с Германом, повернулась к спутнику, показав изящную шею. - Почему фильмы такие... - она повела рукой, ловя сбежавшую мысль - ...такие большие?
Импозантный толстяк с холеным лицом и выставкой перстней на пальцах снисходительно улыбнулся.
- Дорогая, а что ты хотела? Хороший артист требует много места. Ты ведь понимаешь: внешность, голос, и... - третий пример он сходу не придумал, а потому закруглил фразу иначе: - Я слышал, Алиса Стоун в прошлом сезоне занимала под сотню терабайт, - толстяк хохотнул и добавил: - А в этом и того больше.
- Петабайт.
Герман, услышав ее имя, не удержался.
- Простите, что?
Толстяк через свою спутницу взглянул на него. Красавица с голыми плечами одарила Германа взглядом.
- Петабайт, - повторил он, - один петабайт в тысячу раз больше, чем один терабайт. Вы правы, хороший артист требует много места.
Во взгляде женщины появился интерес. Толстяк рассмеялся:
- А, неважно, суть не в этом... - он оценивающе смотрел на Германа: джинсы, свитер, двухдневная щетина. Герман буквально слышал, как у толстяка зреет вопрос. Наконец, созрел:
- А вы, простите, чем занимаетесь?
- Я эксперт.
- Эксперт? В чем?
Герман кивнул на дорогу. Головной фургон выкатывался на площадь перед балконом. На передвижном экране мелькал трейлер первого фильма.
- Отличаю артиста от его цифровой копии.
- Правда? - женщина повернулась к Герману. Свет падал на нее сбоку, тени на бледной коже подчеркивали совершенство форм. Она подражает Алисе из роли прошлого сезона, понял Герман. - Как вы это делаете?
Герман, глядя на красавицу, прикоснулся пальцем к своей груди:
- Сердцем. Извините, мне надо идти.
Женщина не отрывала от него взгляда.
- Вы не останетесь на парад? Самое интересное начинается!
- Я видел это много раз, - отрезал он, - еще раз извините.
***
Зал на тысячу мест был полон. Фильм транслировался в каждую ложу, так что нужда в экране отпала. Высочайшая детализация и интерактивность - зритель мог выбирать точку наблюдения в каждой сцене - требовала передачи огромного объема информации. Именно поэтому кинотеатр премиум-класса находился возле дата-центра: даже задержка, связанная с конечностью скорости света, имела значение.
Итак, первый фильм. Девушка живет на последнем этаже эконом-небоскреба. Заботится о младшей сестре и лежачей матери. Днем работает в магазине внизу, а по вечерам готовится к экзамену в колледж. Трудную, но размеренную жизнь разрушает авария - лифт на последние этажи срывается в шахту. Владелец управляющей кампании, жадный и беспринципный, затягивает ремонт. Жители, у кого есть возможность, понемногу съезжают, а пустующие квартиры занимают бомжи и хулиганы. Путь на последний этаж становится опасным, но делать нечего: работать надо. Однажды хулиганы зажимают девушку на лестничной площадке. Она отчаянно сопротивляется, зовет на помощь. Кажется, быть беде, но появляется спаситель - молодой слесарь, поднявшийся по вызову жильца. Здоровый парень раскидывает обидчиков. Девушка приглашает его в гости, перевязывает царапину на руке героя. Завязываются романтические отношения...
Герман снял шлем. Он увидел то, что хотел. Алису в последней сцене словно сшили из ментальных лоскутов. Пустой взгляд, интонация мимо слов, незавершенный жест. Герман мысленно усмехнулся - "Новый мир" тратит кучу времени и средств, копируя чувства человека, но получается цифровая фальшивка.
И всех, кроме него, это устраивает.
Герман двинулся на выход. Зрители в киношлемах казались похожими друг на друга. Наверняка все досмотрят шоу до конца. Завороженные лоскутными персонажами, они исподволь перенимают их черты: приезжая в Бао-сити, с каждым годом Герман замечал все больше "лоскутного" в поведении горожан.
Вдруг он увидел - кто-то еще снял шлем и двинулся к выходу. Неужели тоже почувствовал фальшь? Герман почти нагнал зрителя у выхода - и с разочарованием узнал его.
- Тебе хватило двадцати минут. Браво!
Чанг, глава "Нового мира", с деланным восхищением смотрел на него. Трое охранников сканировали периметр.
- Халтура, - откликнулся Герман, - думал, вы учитесь на ошибках.
Чанг посерьезнел.
- Я хочу поговорить с тобой.
- О чем?
- О твоей работе. Я придумал кое-что новое.
***
Мягкий ковер заглушал шаги, тихо играла классическая музыка. Из окна кабинета открывалась панорама Бао-сити, а противоположную стену занимала иконографика с планом экспансии компании. Если все пойдет по плану, через пару лет в каждом миллионнике Юго-Восточной Азии откроется кинотеатр премиум-класса.
Зараза расползается как эпидемия, подумал Герман. Голливуд отдыхает.
- Что было не так? - спросил Чанг, протягивая контракт. Герман взглянул: он обязан просмотреть все четырнадцать фильмов и указать, где в главной роли цифровые дубли, а где - живые актеры. Вознаграждение весьма солидное. Что ж, в щедрости Чангу не откажешь.
- Знакомство с героем-слесарем. Стыд и позор. Увольте тех, кто делал Алису.
Чанг кивнул.
- Понимаю. Я помню, как ты ее привел ко мне. Она была такая живая, яркая, такая необычная. Ты думал, копии будут слишком далеки от оригинала, фильмы с ними провалятся, и начнется ренессанс фильмов с живыми актерами. Но ты ошибся, да? Дубли Алисы популярнее ее самой.
- Вы развратили зрителя. Для него блестящая обертка важнее содержания.
Чанг рассмеялся.
- Ты сноб, Герман. Считаешь себя особенным, и потому презираешь людей. А я, в отличие от тебя, зрителя уважаю. Думаешь, он не знает, что ему скармливают обертку? Знает, конечно же, и в глубине душе хочет большего. И скоро он это получит.
-Неужели?
- Именно так. В нашем деле есть принцип, который я поначалу упустил, - тон Чанга стал деловым. - Я сформулировал его так: только личность порождает личность. Полгода назад мы запустили особую нейросеть. Алиса учит ее, показывает актерские приемы, а та перенимает. Везде микрофоны, камеры снимают в максимальном разрешении. Нейросеть видит и слышит, как человек.
- Это невозможно. Даже у вас нет накопителей для такого объема данных. Вы не сможете его обработать...
- Мы превратили лимон в лимонад, - торжествовал Чанг. - Мы создали алгоритм, имитирующий человеческую память с частичным сохранением информации. Полностью пишется лишь последний час, но результат работы нейросети зависит от всех действий, совершенных с момента ее запуска, как и в жизни человека. И, если что-то случится с сервером, рестарт нейросети невозможен.
- Вы сделали ее смертной, - пробормотал Герман.
- И человечной. У нее есть память, уникальный опыт общения. Воспитанная Алисой Стоун, она сыграет не хуже нее. - Видя, что Герман хочет возразить, Чанг поднялся. - Не надо спорить. Ты скоро увидишь.
***
Герман увидел на девятый день.
С первых же кадров стало ясно - Алиса покажет историю своего успеха в Бао-сити. Поглощенный зрелищем, Герман вспоминал, как все было на самом деле. Три года назад он увидел Алису в провинциальном театре. Ставили "Короля Лира". Местный режиссер вымучивал собственное видение, урезая Шекспира; Алиса пыталась спасти образ Корделии, что было почти невозможно. Но Алиса справилась. Впечатленный этим, Герман посмотрел еще два спектакля с ней, а потом, пройдя за кулисы, предложил молодой актрисе переехать в Бао-сити, пообещав поддержку на первое время. Герман решил, что у нее есть шанс разбудить мегаполис, попавший под власть мистера Чанга и "Нового мира", кормящего горожан зрелищем с цифровыми актерами. Увы, ничего не вышло...
Герман очнулся от воспоминания - фильм добрался до сцены, когда Алиса впервые появилась на съемочной площадке, пораженная тем, сколько людей будут работать с ней. Она обернулась тогда на меня, вспомнил Герман, в ее взгляде был испуг и даже отчаяние, она хотела сбежать, но не решилась... А что покажет фильм? Герман, пользуясь возможностями киношлема, менял точку наблюдения, глядя на Алису и ее окружение с разных сторон. Какие чувства она передает? Страх, изумление, гордость, радость от актерской работы? Герман не мог понять. Актриса была словно хамелеон: выражение лица, мимика, жесты, интонация - все то, чем передается душевное состояние человека, - определялось точкой наблюдения, возникающим с нее ракурсом. Кто склонен увидеть страх, увидит его, а кто склонен радость - получит и это. Но что испытывает она сама? Господи, какой же ты идиот, ругнул себя Герман, это же цифра! Она не чувствует ничего!
Он сдернул шлем, тяжело дыша. Живая Алиса никогда бы так не сыграла. Лоскутность, бич цифровых дублей, никуда не делась, но теперь сквозь нее проглядывало нечто иное. Нет, ничего иного не может быть, никакой нейромодуль не передаст суть человека, мелькнула мысль. Герман вновь нацепил шлем, намереваясь поймать дубль на фальши - то, что всегда удавалось раньше. Давай, наверняка она проколется, до конца фильма еще долго...
***
Фильм закончился. Сняв шлемы, зрители устроили бурную овацию, обмениваясь восторженными репликами. Герман присоединился к овациям. В кои-то веки он разделил общий восторг.
Зазвонил коммуникатор. Это был Чанг.
- Ну, как? Досмотрел до конца?
- Да, - ответил Герман, прокашлявшись.
- Каков вердикт: актриса или цифра?
- Цифра.
- Молодец! - в голосе директора слышалось веселье. - Нашел, к чему придраться?
Герман ответил не сразу.
- Это долгий разговор, - наконец, сказал он.
Чанг хмыкнул.
- Ты честен. Знаешь, что? Поговори с Алисой - настоящей, конечно. Я распорядился, тебя пропустят. А потом со мной свяжись. Если захочешь.
***
На съемочной площадке репетировали сцену из продолжения фильма, только что увиденного Германом. Уверенная в себе, в черном брючном костюме и туфлях на каблуке, Алиса нисколько не напоминала юную актрису, первые появившуюся здесь три года назад. Заметив Германа, она дала знак прерваться.
- Отлично выглядишь, - сказал он, - а новый фильм просто великолепен!
- Спасибо! Твое мнение мне важно. - Она смотрела на него, пытаясь понять, говорит ли он серьезно. - Я многое в него вложила.
Герман кивнул.
- Можем поговорить?
- Конечно. Пойдем ко мне.
Экранов в гримерке Алисы было больше, чем зеркал. Актриса села возле трюмо, положив ногу на ногу, и взглянула на Германа.
- Расскажешь о себе?
- Давай потом. - Герман осмотрелся. - Я могу поговорить с ней отсюда?
- С кем?
- С твоей... цифровой коллегой.
Алиса чуть помедлила с ответом.
- Она отдыхает. Вчера был трудный день. И ей непросто общаться с незнакомцами.
Герман хмыкнул.
- Ты говоришь о ней, как о человеке.
- Поначалу это кажется странным, но потом привыкаешь. Как тебе ее игра?
- Внешне впечатляет. Но ты же понимаешь, что это... - Герман запнулся и завершил не так, как хотел: - что она не человек.
- Я не уверен, - признал Герман. - Если у нее есть чувства, они непохожи на человеческие. В той сцене, где ты впервые на площадке, я не мог понять, что она транслирует зрителю. Я никогда не видел такой игры, и не думаю, что человек на нее способен.
Алиса бросила на него острый взгляд.
- Интересно... А ты знаешь, что Чанг хочет предложить тебе должность в "Новом мире"? Он считает, твой опыт будет полезен. Мы сможем работать вместе, разбираться во всей этой психологии.
- Вот почему он хотел, чтобы я с тобой поговорил, - догадался Герман.
Алиса затянулась.
- И что скажешь? - спросила она.
Помолчав, Герман ответил:
- Знаешь, я думал, твоя игра заставит людей понять - живой артист лучше цифры.
Алиса рассмеялась.
- У тебя были на меня одни планы, у Чанга другие. А что получилось, сам видишь.
Герман кивнул.
- Мне нужно кое в чем разобраться.
- В нейросетях?
- Нет, нет, что ты... В людях. Я думал, что понимаю их, но... знаешь, Чанг в чем-то прав - я, действительно, сноб.
Помедлив, он добавил:
- Я ведь тоже пришел с предложением. Но теперь, думаю, нет смысла его озвучивать.
Алиса улыбнулась.
- Я поняла, о чем ты - сразу, как только увидела тебя. Ты прав, смысла нет. Но желаю тебе успеха, пусть и с другими.
До выхода из киностудии она все же проводила его.
***
Герман покинул Бао-сити в тот же день.
Он колесил по дорогам, выбирая, где пустить корни. Ему нужен был город с театром, пусть и небольшим, и чтобы в нем теплилась жизнь. Там, где жила Алиса, театр переделали в салон под фильмы "Нового мира" - без интерактивности, с детализацией похуже, но и так они шли "на ура". Салоны плодились, как грибы после дождя - особенно после фестиваля в Бао-сити, прогремевшего на всю Юго-Восточную Азию.
Наконец, через пару недель Герман нашел подходящий город. Выросший на перекрестке дорог, он мог бы стать мегаполисом, если бы не континентальный климат. Театр жил приезжими - казалось, их здесь едва ли не больше, чем местных. Оставаясь на ночь, путники хотели развлечься, и среди них попадались те, что хотел чего-то особенного. Театр с живыми актерами, до которых в зрительном зале рукой подать, и был такой диковинкой.
Герман посмотрел пару постановок. До уровня Алисы никто из актеров не дотягивал. Еще день Герман провел в раздумьях, а потом решился - вряд ли он встретит кого-то лучше. Затем нашел юридическую контору и заявил там о своих намерениях.
- Кинокомпания? - переспросил клерк. - Предприятие новое?
- Верно.
- Минутку. - Клерк порылся в шкафу и достал папку. - Вот что нужно для регистрации регионального отделения "Нового мира"...
- К черту "Новый мир", - прервал его Герман, - я не имею с ними ничего общего!
Клерк, бросив удивленный взгляд - что так заводиться-то? - убрал бумаги.
- Как скажете. Просто мне показалось, что вы похожи на персонажа из последнего фильма...
- Показалось, - отрезал Герман.
- Хорошо. - Клерк уткнулся в экран. - Я вам перешлю формы, их надо заполнить. Как будет называться ваша компания?