С вертолетной высоты место аварии смотрелось как на ладони. Из шести вагонов "Стрижа" только два последних остались на рельсах. Скоростной локомотив, протаранивший бетонное ограждение, на четверть длины свисал с двадцатиметровой высоты виадука, уходящего за горизонт, к Екатеринбургу. Аварийный поезд уже подошел, и сейчас ремонтники заводили петлю под днище локомотива. Его обтекаемый нос сложился в неровную гармошку, но лобовое стекло уцелело, хотя и покрылось трещинами. Машинисту повезло, подумал Громов, отделался лишь ушибами. А вот если бы стекло посыпалось...
- Олег Семенович, есть предварительные результаты. - Помощник, сидевший рядом, протянул планшет. - Ошибка машиниста. На повороте перешел на ручное управление и не справился.
Громов глянул отчет. Обкатку "Стрижей" - скоростных поездов нового поколения, собираемых по китайской лицензии, - начали только два месяца назад. Движением поезда управлял компьютер, роль человека в основном свелась к наблюдению. Но доверять машине для многих оказалось слишком сложно, хотелось по привычке все контролировать самому. Вот и на этот раз: машинист решил, что автоматическая система движения недостаточно снизила скорость на повороте, и попытался взять управление на себя. Бортовой компьютер, расценив неумелое вмешательство как аварийную ситуацию, сопротивлялся, и человек его победил лишь ценой применения экстренного торможения со скорости триста километров в час. Центробежная сила превысила допустимый максимум, и состав вылетел с полотна.
- Где машинист проходил стажировку? - Громов вернул планшет.
- Сейчас посмотрим... - помощник уткнулся в экран, бегая по нему пальцами, - вот, пожалуйста: два года назад, в иркутском центре подготовки специалистов для ВСМ...
- В Иркутске? Да там "Стрижи" только месяц как появились! Чему его там могли научить?
Помощник пожал плечами.
- Здесь так написано. Конечно, я могу уточнить...
- Уточни, - буркнул Громов. Опять то же самое, с раздражением подумал он: не умеем или не хотим учиться. Европу как учителя мы еще признаем с грехом пополам, а вот Китай никак - такого национальная гордость перенести не может!
Что ж, придется объяснить еще раз. На этот раз жестче.
Громов приказал спускаться.
Когда спустя полчаса он добрался до места аварии, локомотив уже поставили на рельсы и подготовили к буксировке. Громов узнал Виктора Скворцова - начальник депо лично руководил ремонтниками. По его команде рабочие отошли от полотна. Раздался короткий гудок, и, лязгнув буферами, локомотив медленно двинулся, влекомый старым маневровым тепловозом с колесными парами, переделанными под скоростную колею.
- Молодец, быстро работаешь, - похвалил Громов, - что с полотном?
- Думаю, ничего серьезного. - Виктор провожал глазами состав, медленно набирающий ход. - Все, хватит! - гаркнул Скворцов в трубку. - Пойдешь так, не быстрее, ясно? - Из трубки подтвердили, и он, буркнув "отбой", сунул ее в карман. - Часам к трем управимся.
- Хорошо. Давай-ка пройдемся.
Виктор остро взглянул на начальника. Они знали и уважали друг друга давно, со времен общей работы на скоростных магистралях Центральной России. Виктор прошел все ступени карьеры, от помощника машиниста до руководителя ремонтно-эксплуатационного депо. Мог бы подняться и выше, но не захотел: говорил, работа на земле ему нравится. Когда началось строительство "Евразии" - скоростной трассы, соединяющей Китай и Европу через Россию, - Громов пригласил Скворцова одним из первых. Вскоре, однако, появились проблемы: там, где можно было работать по старинке, ребята Виктора всем давали сто очков вперед, но как только возникала необходимость в освоении китайских технологий, дело тормозилось - русскую смекалку Скворцов ставил выше восточной премудрости, пусть даже технической, и переубедить его никак не удавалось.
- Наверное, ты уже знаешь, - начал Громов. - Похоже, машинист не справился с автоматическим управлением.
Виктор фыркнул.
- Я бы не стал спешить с выводами. Романов двадцать лет отработал на "Сапсанах"...
- Ты его рекомендовал?
- Да.
- Он стажировался в Китае?
- В Китае? Зачем, Олег? Да Паша любого китайца с их компьютерами за пояс заткнет! Знаешь, как он чувствует скорость? Без всяких приборов знает, где можно разогнаться, а где надо притормозить! Не Романов виноват, а их дурацкая программа. В конце концов, "Стриж" - это наш поезд...
- Ты прекрасно знаешь, что нет, - возразил Громов. - Может, когда-нибудь он и станет нашим, но пока из отечественного там только наклейка с птичкой.
- Все равно, - упирался Скворцов, - компьютер нужно подладить под машиниста, а не наоборот...
- Китайцы построили магистралей в двадцать раз больше нас, их поезда чуть ли не вдвое быстрее наших! Они предлагают нам свой опыт, мы платим за него, и, заметь, платим немалые деньги! - Громов, чувствуя поднимающееся раздражение, глубоко вздохнул и взял себя в руки. Если сообщать плохие новости, то с холодной головой. - Не надо упрямиться, Витя. На "Сапсанах" твое депо было лучшим, и я хочу, чтобы здесь оно оставалось таким же.
Тот усмехнулся и показал на аварийный состав. Из трех пассажирских вагонов, сошедших с полотна, один уже ставили на рельсы.
- Думаешь, кто-то справится с этим лучше?
- Вряд ли. Но сейчас, Витя, речь о другом. Завтра твои машинисты с помощниками отправляются на переподготовку. И один из твоих замов, сам выбери.
Скворцов в упор посмотрел на Громова. Тот выдержал его взгляд.
- И с кем я останусь?
- Пришлю тебе молодых.
- Вчерашних студентов? Из тех, что были в Китае?
- Именно. Будешь учить их тому, что знаешь. И учиться у них.
- Я не согласен. По-моему, это глупость.
Несколько шагов они прошли молча. Громов понимал Виктора: резать депо по живому, ломать сложившийся коллектив во время испытаний - хуже некуда, особенно для того, кто привык всегда быть первым. Но делать нечего - решение назрело уже давно. Если не выдернуть ребят их привычной рутины, она их не отпустит, так и будем с ломом да разводным ключом бегать. Громов желал лишь о том, что так долго откладывал необходимое решение.
- Не торопись, Витя, подумай, - спокойно ответил он, - не пори горячку. И учти, это касается не только тебя, в других депо будет то же. - Кивнув на вертолет, он добавил: - Ну, все, мне пора. Давай, держись. Уверен, у нас все получится.
Скворцов ничего не ответил. Руки на прощание пожали молча.
"Напишу книгу, - подумал Громов, заходя в кабинет губернатора на последнем этаже башни "Исеть", - когда выйду на пенсию, обязательно напишу. Или надиктую... Какие люди, какие характеры..."
Евгений Камнев поднялся из-за длинного Т-образного стола, и походкой в развалочку, приобретенной на флоте, двинулся к дорогому гостю. Шишковатое, с печально опущенными уголками губ лицо Камнева выражало сочувствие. Поздоровавшись, он тут же спросил о происшествии на трассе, особо беспокоясь о пострадавших.
- Значит, в этот раз обошлось, - облегченно сказал губернатор, внимательно выслушав Громова. Казалось, Камнев ловит каждое слово. - Слава богу.
Повернувшись к панорамному окну, он перекрестился на новый храм, сверкавший внизу пятиглавием.
Громов не сомневался, что Евгению уже доложили о ЧП во всех подробностях, и весь этот цирк с расспросами нужен только для того, чтобы в очередной раз напомнить о постоянном беспокойстве, которое местным властям доставляет федеральный проект. Легкая разминка перед переговорами. При этом Камнев прекрасно понимал, какие огромные возможности "Евразия" даст Уралу. И все же... все же он торговался с Громовым за каждую копейку. Тот признавал - хотя и не вслух - что со своей точки зрения губернатор прав. В условиях, когда центр десятилетиями выжимал из регионов все соки, самым важным для местного руководителя стало умение выбивать деньги из Москвы.
Главным козырем Камнева в переговорах с Громовым была собственность на землю. Хотя дирекция "Евразии" имела право принудительного выкупа, Громов никогда им не пользовался, не желая ломать местную власть через колено. Дорога нужна людям, а начинать строительство с обиды - значит вбить очередной клин между Москвой и регионом. За такую принципиальность приходилось платить - и не только деньгами, но и трудными долгими переговорами: задницы у губернатора и его советников были каменными.
В этот раз речь шла о выделении участка в пригороде Екатеринбурга под жилье строителям и сотрудникам магистрали. Громов дожал-таки Камнева на своих условиях, но подозревал, что теперь тот хочет отыграться на контрактах для строительных фирм города. Обычное правило мегапроекта - приоритет местным на вспомогательных работах.
Однако сейчас губернатора ждал сюрприз.
- Застройщика уже выбрал? - поинтересовался Камнев.
- Застройщик - МЖК. - Громов улыбнулся.
Лицо губернатора застыло.
- Это кто такой?
- Аббревиатура. Молодежный жилищный комплекс. Слышал о таких, Женя?
Тот с трудом скрыл удивление.
- Брось, Олег, сейчас не советские времена. Так уже полвека никто не работал. И потом, как ты себе это представляешь - ребята по восемь часов вкалывают на железке, а потом еще идут кирпичи таскать? Кто на такое согласится?
- Тот, кто хочет иметь свой дом, - спокойно ответил Громов. - Уверяю тебя, желающие есть, удочки уже закидывали. А что ты хочешь - представь, молодой парень после института в двадцать два устраивается к нам, а к тридцати у него уже и квартира, и работа хорошая, и никаких долгов по ипотеке. А вкалывать по двенадцать часов... - он усмехнулся, - так я по молодости и по четырнадцать работал. Думаю, и ты тоже.
Камнев молчал. Сев в кресло, посмотрел в окно с великолепным видом на город. Потом обернулся к Громову.
- Ладно, допустим, желающих ты найдешь. Но у них же нет квалификации, кто будет руководить?
- Вот здесь мне и нужна твоя помощь, - признался Громов. - Ты ведь всех свих знаешь, верно? Поговори с людьми.
Камнев хмыкнул.
- Как ты себе это представляешь? Я что, соберу руководителей строительных кампаний и попрошу на время одолжить прорабов и бригадиров?
- Зачем же так? Просто дашь серию объявлений в муниципальных СМИ. Моя пресс-служба подбросит материалы о славной советской традиции, ныне, к сожалению, забытой. Кстати, Свердловск в свое время был в авангарде движения, и об этом можно напомнить. Разумеется, квартиры получат все строители, а не только работники магистрали. Кстати, глядишь, и кампании задергаются - может, цены на квадрат снизят.
Камнев не спешил с ответом - пытался прикинуть, что можно выгадать для города из такой неожиданной ситуации.
- Решайся, Женя, - давил Громов, - Ребята будут строить новый город, для себя и своих семей, а не на продажу. Без наемных рабочих, без банков, без долгов. Да о тебе вся Россия будет говорить!
- Только если дело выгорит, - пробормотал Камнев. - Рисковый ты парень, Олег, вечно затеваешь что-то особенное... Может, по старинке, с ипотекой, а? Наше банки проценты скинут, обещаю... ладно, ладно, - прервал губернатор сам себя, - вижу, ты все уже решил. Что ж, давай обмозгуем. Знаешь, у меня тут муниципальная очередь тысяч на пятьдесят...
Громов мысленно вздохнул - крючок Камнев заглотнул, вот только не оказалась бы рыба сильнее рыбака.
- Я не понял, Женя, - начал он новый раунд, - при чем тут твои очередники?
Актовый зал Уральского университета был полон, только первый ряд пустовал: главный гость с сопровождающими еще не прибыл. Крепкие на вид мужчины в строгих костюмах держали свободным проход от двери до сцены, вежливо, но твердо заворачивая желающих пробраться вперед. Опоздавшие вставали вдоль стен. Саша с Володей, студенты последнего курса, пришли заранее - как оказалось, весьма кстати.
- Не припомню такого, - Саша, несмотря на растущий напор, отстаивал место у окна между собой и Володей. Чтобы разговаривать сквозь галдеж, приходилось поднимать голос. - Неужели все здесь готовы рвануть на стройку?
- Ага, как же. - Володя хмыкнул. - Ты у нас один такой идеалист. Остальные пришли на Громова - он же знаменитость! Хотят узнать, как он сделал карьеру. Или хотя бы наделать фоток и видео для персональных страничек... эй, а вот и она! - Парень показал на стройную девушку в белой футболке и шортах, появившуюся в дверях. Она огляделась.
- Марина! - Громко позвал Саша, смущаясь от ухмылок соседей. Девушка не услышала, и тут же ее заслонил охранник. Саша двинулся было к выходу, но Володя удержал его:
- Позвони ей! - снисходительно посоветовал он, и, глядя на возню друга с мобильником, добавил: - Похоже, ты при виде нее совсем голову теряешь!
Громов с университетским начальством появились, пока Саша был занят воссоединением с Мариной; когда оно состоялось, наиболее важные персоны уже заняли места за столом на сцене, остальные устроились на первом ряду. Ректор, по праву хозяина, произнес вступительные слова, а затем к трибуне вышел Громов.
Против ожиданий, он никого не агитировал, а просто рассказывал, как идет строительство магистрали, не скрывая трудностей. Рассказал, что широко разрекламированные отечественные "Стрижи" в повседневной эксплуатации пока уступают китайским прототипам, так что инженерам "Уралвагонзавода" еще есть над чем трудиться. Нисколько не смущаясь присутствием ректора, говорил о недостаточной квалификации выпускников, в том числе университетских. Будьте готовы к тому, что переучиваться придется на ходу, предупреждал Громов, и учтите, что сейчас мы - ученики, а китайцы - наши учителя. После этих слов зал слегка загудел; ректор с застывшим лицом наклонился к микрофону, но все же решил не встревать. А затем Громов, нисколько не смутившись, заявил следующее: каждый, желающий работать в проекте, должен в летние месяцы пройти стажировку в Китае по одной из специальностей. Договоренность о досрочной сдаче экзаменов или их переносе с университетом есть.
Всю дорогу до общежития Володя бурчал о несчастной судьбе студента, которого заставляют учиться не только в семестр, но и летом, да еще в Китае. "Ты знаешь, какой там ужасный климат? - пугал он и выразительно посматривал на Сашу, ожидая его реакции. - В Пекине просто дышать нечем: жара, влажность и сплошная загазованность! И В Шанхае, наверное, не лучше! Нет, ты как хочешь, а я на такое не подписывался!"
Оставшись вдвоем, Саша с Мариной некоторое время шли молча. Лето они хотели провести вместе: сначала на университетской базе отдыха, где Саша собирался подработать сисадмином, а Марина аниматором. Заработанные деньги хотели потратить на поездку в Грецию. Маршрут уже обсудили во всех деталях - как и на чем передвигаться, где останавливаться. Названия греческих островов и городов, знакомых еще по школьной истории древнего мира, ласкали слух.
- Тебе ведь важно это, да? - тихо спросила Марина. Впрочем, ответ она и так знала - Саша мечтал о работе в "Евразии" с первого курса, когда проект только начинался.
- Стажировка в Китае может и подождать, - сказал Саша, - поеду через год, а летом махнем в Грецию, как и собирались.
Вздохнув, девушка улыбнулась.
- Я же тебя знаю, милый - будешь думать не обо мне, а об этой дороге. Нет уж, я хочу, чтобы в Греции ты был целиком мой.
Саша почувствовал, как с души свалился камень
- А знаешь, съездим в сентябре? - предложил он. - Как там Громов сказал - все равно надо переучиваться. Так что ничего, прогуляем пару недель!
- Давай попробуем, - согласилась Марина, сдержав слезы: чуда не произошло, Саша принял ее жертву. - Может, и получится.
Вот только это лето ей никто уже не вернет.
В штаб строительства Громов вернулся глубоким вечером.
Дежурный протянул ему сводку происшествий за день на Екатеринбургском участке "Евразии". Самым серьезным инцидентом оставался сход "Стрижа" с полотна на сто двадцатом километре. Судя по отчету, ремонтные работы закончили еще засветло. "Молодец, Виктор, не подвел", - подумал Громов и вспомнил утреннюю выволочку, устроенную старому товарищу. Может, зря, мелькнуло сомнение, может оставить его в покое, пусть работает как умеет?
- Из депо должны были дать списки машинистов на стажировку. Перешлите их мне, - распорядился Громов и добавил: - Если еще не дали, обязательно сообщите.
"Тебе что, больше всех надо?" - прозвучал в голове голос Виктора. Сколько раз Громов слышал этот или похожий вопрос от тех, с кем приходилось работать! Со временем он привык к такой реакции на свои инициативы. Выходит, что да, больше всех. Ну, во всяком случае, больше многих, это уж точно.
Громов вспомнил, как тяжело начиналась "Евразия". Сомнение вызывало все - способность России осуществить проект, пусть даже и с китайской помощью, его окупаемость, фантастическая - полтриллиона евро! - цена. Говорили об опасности китаизации страны к востоку от Урала; разумеется, подозрение вызывала готовность Китая за собственный счет построить участок до Благовещенска, в том числе мост через Амур.
Громов тогда работал заместителем начальника депо на Иркутской железной дороге. Идея скоростной магистрали через весь континент захватила его. Это была мечта, ради которой стоило жить и работать. На глазах у планеты повторить и приумножить подвиг прадедов, полтора века назад построивших Транссиб - достойная задача, сравнимая по масштабу с полетом на Марс, о котором мечталось в детстве... Общественная дискуссия вокруг проекта породила интерес к истории Транссиба; снимали фильмы, писали книги. Онлайн-стратегия "Построй магистраль" пользовалась бешеной популярностью, и через полгода после выпуска по числу пользователей превзошла знаменитые "Битвы танковых армий". Иркутские энтузиасты восстановили паровоз, - как они утверждали, тот самый, что вел первый состав по Транссибу в девятьсот первом, - и в промежутках между составами запустили экскурсионный поезд по берегу Байкала. Постепенно идея завоевывала популярность; опросы общественного мнения показывали, что все большее число россиян готовы потратить средства, вырученные за нефть и газ, на грандиозный трансконтинентальный проект. Может, спрашивали друг у друга и у читателей эксперты, Великая Евразийская Дорога и есть та самая национальная идея, которую после крушения коммунистического эксперимента Россия ищет уже полвека?
К тому времени, когда Громова назначили начальником Екатеринбургского участка трассы, он уже знал: главное - не дорога с ее грандиозным размахом и фантастическими скоростями, а люди. Полвека страна жила как будто в полудреме, продавая газ и нефть, что-то перенимала с Запада и совсем немного - с Востока, отставая все больше и от того, и от другого. Да, были мегапроекты, но судьба их после осуществления мало кого занимала - Россия как будто хотела себя убедить: да, все еще можем, если захотим; смогли, ну и ладно. Пустой мост на остров Русский, полузаброшенные олимпийские объекты в Сочи, стадионы к чемпионату мира по футболу, оборудованные по последнему слову техники и приходящие в упадок из-за недостатка средств ... В этот раз все должно быть иначе, считал Громов, "Евразия" должна встряхнуть Россию, вывести из дремы - так же, три с лишним века назад встряхнуло страну строительство Петербурга. Тогда ценой жизни сотен тысяч крестьян Петр создал новое дворянство - энергичное, смелое, способное учиться у Европы и не пасовать перед ней. Теперь Россия граничила не только с развитым Западом, но и с пробудившимся Востоком, и пробуждение это таило и новые возможности, и новые угрозы. "Евразия" будет ответом обеим сторонам света, мирной демонстрацией силы и в то же время желания сотрудничать с соседями, а в самой стране даст новый импульс к обустройству огромных территорий, начало которому полтора столетий назад дал Транссиб. И, самое важное, "Евразия" должна создать новую модель отношения государства и общества, в которой маскируемое пропагандой принуждение уступит место мотивации, основанной на понимании важности решаемых задач для самого человека. Именно поэтому Громов прилагал огромные усилия, чтобы объяснять, а не заставлять, показывать - прежде всего, местным властям, - возможности, создаваемые "Евразией" для их регионов. Недоверие к федеральным инициативам преодолевалось сложно, и потому каждой удаче, каждому обоюдовыгодному решению - как сейчас, когда они с Камневым договорились о жилье - Громов радовался едва ли не больше, чем успехам в строительстве магистрали. Он не сомневался, что трассу они построят, но вот ее будущее... сыграет ли "Евразия" ту роль, что ей предназначена? Здесь вопросов было больше, чем ответов.
Работу Громов закончил за полночь. Списки на стажировку так и не прислали - значит, завтра опять придется устраивать разнос. Объяснять, а не заставлять, усмехнулся он, а вот как оно на самом деле выходит... Но все же - по сравнению с соратниками Петра, ценившими лошадей больше, чем людей, шаг вперед. Человек важнее оборудования, потому и посылаем учиться...
За кабинетом была комната для отдыха. Привычно ставя раскладушку, Громов вспомнил: своим так и не позвонил, а сейчас поздно, у них там уже пять утра. Когда же ты последний раз семью видел - вживую, а не по скайпу?.. Да, три месяца назад, они прилетали на пуск участка Тюмень-Талица. Прокатил их тогда на "Стриже", с ветерком. Егор остался доволен - и, похоже, окончательно решил учиться на машиниста, несмотря на недовольство Ирины. Надя по-женски солидарна с матерью, и их тоже можно понять: сначала дорога забрала мужа и отца, а теперь сына и брата... Ничего, наверстаем в будущем, на пенсии, там я буду весь ваш, подумал Громов, проваливаясь в сон, и еще успев усомниться - а сможешь ли ты уйти на нее, на эту пенсию, или дело, которому отдал половину жизни, так и не отпустит тебя?
- Вроде все, - сказал Саша, вылезая из кабины крана. Последняя секция стальной сетки встала на место в узком цилиндрическом котловане глубиной семьдесят метров - именно там начинались скальные породы. - Ну, что, начинаем заливку?
Ли Шин медленно прошелся вдоль забора, ограждающего котлован, вглядываясь в его глубину. Цепочка лампочек уходила вниз, делая кажущуюся глубину больше действительной. Глаз терялся в сплетении ажурных металлических конструкций, и надо было обладать опытом Шина, чтобы оценить - не нарушено ли их соединение. Сколько опор он уже построил, подумал Саша, - тысячу, десять тысяч? Для него это была двадцать четвертая: почти четыре километра трассы, если учесть расстояние между ними. Четыре километра... да, не очень впечатляет, учитывая протяженность всей магистрали.
- Хорошо, - сказал китаец, - все в порядке. Можно включать насос.
Через минуту из серой трубы диаметром в полметра, тянувшейся ко дну котлована из стоящего на путях бетоновоза, послышался шорох; труба заскрипела, распрямляясь текущей по ней тяжелой, вязкой жидкостью. На дне начало расти светло-серое озерцо. Металлическая сетка мелко задрожала, снизу донесся громкий прерывчатый скрип. Вся бригада выстроилась по периметру котлована - волнующий момент, все ли установлено правильно, не придется ли тормозить заливку? На девяносто пятом километре, в бригаде Самохина такое уже случалось: залили на треть, а потом сетку повело в сторону. Выпрямить не смогли, две недели долбили бетон и доставали его и котлована...
У Шина зазвонил мобильник. Китаец слушал молча, изредка задавая короткие вопросы. Закончив разговор, после секундного колебания подозвал Сашу.
- На сто девятом авария, - сообщил он спокойно, как всегда. Саша вообще не помнил, чтобы Шин когда-либо поднимал голос. - Нужна моя помощь. Ты остаешься старшим.
Тот оторопел. Шин ободряюще улыбнулся.
- Справишься, - успокоил он и показал на панель с датчиками. - Не забывай следить за температурой. Когда бетон начнет греться, уменьши поток.
- Да, я знаю, - пробормотал Саша и бросил взгляд на котлован, словно надеясь, что тот мгновенно заполнился и самое сложное уже позади.
Шин заспешил наверх, к эстакаде. Саша огляделся, нисколько не чувствуя себя начальником над тремя местными разнорабочими и другом-однокурсником. Стоп, а почему я, мелькнула мысль, вон Володя тоже стажировку прошел, и сдал ее лучше меня ... Да, но только сегодня он наверху, в бетоновозе, и следит за насосом, а ты оказался здесь, рядом с Шином, поэтому он тебя и выбрал. Сам же напросился на заливку опоры, хотел посмотреть, так что все справедливо...
Саша бросил взгляд на датчик глубины - залито полтора метра из семидесяти. Бетон начинал застывать и греться. Сегодня жарко, обычного охлаждения через трубу по центру опоры наверняка не хватит. С другой стороны, сильно уменьшать напор бетона нельзя, вязкость слишком большая... А может, не уменьшать, и так обойдется? Черт, надо было спросить, пока Шин не ушел.
Снизу снова раздался скрип - прутья погружаясь в бетон, немного смещались и терлись друг о друга. Как определить, не выходит ли смещение за пределы допустимого? Если выйдет, придется ставить распорки. Шин с его опытом все определял на глаз... хотя нет, позавчера он упоминал лазерный дальномер... кажется, лежал где-то в вагончике.
Саша рванулся было наверх, но вспомнил, что теперь он начальник и должен оставаться здесь, где происходит самое важное. Послать кого-то из разнорабочих? Да послушают ли они тебя?
- Андрей! - окликнул он невысокого, разговорчивого парня, любившего расспрашивать их с Володей об институте; из всей разнорабочей троицы тот выглядел самым покладистым. Парень, смотревший вниз, поднял лицо: судя по его выражению, оставлять зрелище Андрей не хотел. - Нужно принести дальномер. Сверху, из вагончика.
- Почему я? - недовольно спросил парень, и Саша вспомнил собственные рассуждения и неожиданно для себя резко ответил: - Потому что Шин так сказал. Давай, поживее.
- Ладно, принесу, - протянул парень. - А что такое дальномер?
Саша мысленно ругнулся.
- Он такой небольшой, на треножнике... - начал он и запнулся: с треножником или без? Позвонить Шину? Да, самое время, у того авария, а ты будешь отвлекать его всякой ерундой... - Короче, похож на большой кнопочный мобильник, понял? Или на калькулятор, только толще обычного.
- Понял.
- Все, иди.
Парень, не особенно торопясь, направился к ближайшей опоре с винтовой лестницей вокруг нее. Саша хотел поторопить его, но сдержался - ладно, на первый раз хватит и того, что послушался.
Сетка опять заскрипела. Было так раньше или нет? Вот ведь, не помнишь - а все потому, что тогда за все отвечал Шин.
Зазвонил телефон.
- Как дела, гражданин начальник? - Володя не смог держаться от иронии. - Будут ли приказания?
- Дела нормально, - буркнул Саша, - если бы еще некоторые не отвлекали...
- Ну, я могу и не отвлекать, - уже по-деловому продолжил Володя, - но на твоем месте посмотрел бы за температурой. Может, пора уменьшить поток?
- Черт, - ругнулся Саша и бросил взгляд на термометр, - совсем забыл... Да, пожалуй уменьши на четверть. Спасибо, что предупредил.
- Не за что. - Володя был само великодушие. - Обращайся еще.
Четыре метра шестьдесят сантиметров. Как медленно заливается, а сейчас будет еще медленнее... Саша провел на месте Шина пять минут, а устал так, словно отпахал две смены.
Да, мелькнула мысль, начальником быть непросто...
Шин медленно прошелся вокруг фундамента опоры; присел на корточки, пощупал уже схватывающийся, но еще теплый бетон. Металлическая сетка торчала из него примерно на метр; когда бетон схватится, ее срежут, поверхность выровняют, а через две недели на фундамент поставят блоки опоры.
Это если все хорошо и я нигде не облажался, подумал Саша.
Между тем Шин закончил свои манипуляции, поднялся и достал из папки планшет. Поработав с ним минуту, убрал обратно в папку, посмотрел на Сашу и улыбнулся.
- Завтра начнете закладу на двадцать первом участке.
- Почему на двадцать первом? - удивился Саша. - Следующий ведь двадцатый.
- Там буду работать я, - сообщил Шин.
- Подождите... а как же мы? - растерялся Саша. - Нам пришлют нового бригадира?
Китаец с деланным недовольство вздохнул.
- Уже прислали, дорогой. Новый бригадир - это ты. Я тебя представил, а Громов уже утвердил. Так что приступай.
- Но я не готов...
- Готов, готов. Сегодня ты справился хорошо. Сначала немного запаниковал, но потом справился. Молодец.
Шин сообщил новость так спокойно и доброжелательно, что возражать и тем более спорить означало проявить невежливость по отношению к пожилому человеку, так многому тебя научившему. "Ты очень меня огорчишь, если откажешься, - казалось, говорил китаец своим видом, - огорчишь и разочаруешь". Саша чувствовал, что им манипулируют, но отказать не мог. Что ж, последний урок от учителя: как управлять подчиненными. По крайней мере, с таким характером, как у меня.
- Ладно, - сказал Саша, - я согласен. Но у меня вопрос.
- Какой?
- Если я теперь бригадир, то мне нужен еще один рабочий. Кто мне его даст?
Шин расплылся в улыбке и легонько похлопал ученика по плечу.
- Ну, вот, что я говорил! Ты уже рассуждаешь как настоящий начальник!
Они понимались по лестнице этаж за этажом: впереди шел Саша, за ним Марина, а замыкал шествие Володя, в рюкзаке которого что-то подозрительно звякало. Дом был еще нежилым, без дверей и окон, с голыми стенами, тускло блестевшими в дневном свете.
- Вот ведь забрались, - буркнул Володя, переведя дух. - Зачем вам квартира на тридцатом этаже, а? Выбрали бы как я, десятый. Там и актовый зал, и спортивный.
- Мы с Мариной ценим панорамные виды, правда? - Саша остановился и обернулся к девушке. - Ты не устала?
- Я нет. - Она чуть запыхалась, на щеках выступил румянец. - А тебе и правда нужен спортзал, - поддела Марина Володю.
- Двадцать второй, - ответил Саша. - Маринка, смотри, тут поосторожнее, этот Володя строил. Тренировочный был этаж, так сказать. Половина квартир до сих пор не распределена - никто не хочет брать, даже очередники.
Девушка рассмеялась.
- Но, но, полегче! - донеслось сзади. - Качество - мое второе имя!
- Ага, то-то ты взял квартирку на десятом. Спортзал тут не при чем. Просто до пятнадцатого еще я бригадирствовал, а потом уже доверяли кому ни попадя! - Саша с деланной досадой хлопнул себя по лбу. - Как же я раньше не сообразил! Надо меняться, пока не поздно.
- Уже поздно, - злорадно заявил Володя, - списки составлены, так что только через общее собрание кооператива. - Длинная тирада на ходу утомила его, и он опять остановился. - Зря ты с ним связалась, Марин - видишь, какой легкомысленный тип, - добавил он в спину девушке и шумно перевел дух.
Саша обернулся:
- Взять у тебя рюкзак?
- Бегите уж, дотащу, - буркнул Володя.
Тридцатый этаж был последним, лестница за решетчатой дверью вела на чердак. Володя деликатно отстал.
- Вот она, - сказал Саша, пропуская Марину вперед. - Две комнаты, балкон, санузел раздельный... Да и кухня, можно сказать, как комната, родители о такой только мечтали. Он похлопал по гладкой стене и с удовлетворением добавил: - Монолитно-кирпичный, двести лет простоит. И детям хватит, и внукам... Эй, ты где?
- Я здесь! - девушка выглянула из балкона. В ее глазах сиял восторг, а голос сел от волнения. - Иди сюда. Смотри, как чудесно!
Весь микрорайон лежал перед ними. По берегам реки поднимались светлые, просторно стоящие дома с широкими дорожками, обрамленными саженцами лип. Сверкала на солнце речка с желтой полоской пляжа, вдоль нее протянулись спортивные площадки. Одна из них, футбольная, сейчас была занята: парни в спецовках, разделившись на команды, гоняли мяч. А от самого горизонта темно-зеленый лес прорезала ровная дуга скоростной магистрали; у реки ее накрывал высокий свод станции.
- Это все вы построили, представляешь? - сказала Марина. - Просто не верится!
- Ну, да, - смущенно пробормотал Саша, - мы.
Из глубины комнаты донеслось звяканье. Володя уже расставил на коврике стаканчики, водрузив в центре бутылку шампанского.
- Я, если кому интересно, тоже к этому причастен, - сварливо сказал он, извлекая из рюкзака нарезку. - Налюбовались уже? Тогда идите сюда...
- А вы знаете, что на последнем этаже у нас откроется настоящий ресторан, с фонтаном и танцплощадкой? - неожиданно для самого себя вспомнил Саша. Он взял Марину за руку и весело предложил: - Давайте поднимемся туда! Заодно проверим, где лучшие места!
Громов проснулся в пять двадцать - за десять минут до того, как экспресс "Пекин-Берлин" пройдет мимо станции.
Не вставая, он осторожно согнул ноги в коленях: вроде ничего, до лоджии доковылять можно. Хронический артроз, обострявшийся в межсезонье - расплата за постоянную нагрузку на суставы. В пятьдесят лет постоянно мотаться между Омском и Екатеринбургом - не шутка. Тогда за здоровьем следить было некогда, а теперь, в семьдесят, оно о себе напоминает.
Тихонько, стараясь не потревожить жену, Олег свесил ноги с постели, надел тапочки. Поднялся, ухватившись за спинку кровати, сделал пробный шаг. В колене щелкнуло, и Громов поморщился, скорее от досады, чем от боли. Тихо шаркая, держась за стены, добрался до лоджии.
Уже рассвело, дул прохладный августовский ветерок. Громов поежился -надо было захватить ветровку, когда тащился мимо прихожей. Ладно, не возвращаться же теперь... Магистраль белела в еще сумрачной зелени леса; на станции ожидали поезда первые пассажиры. Двадцать лет назад дорога отсюда до города занимала не меньше двух часов, а сейчас до Екатеринбургского вокзала "Евразии" - двадцать минут. А от Омска, вспомнил он, около трех часов, если без остановок. А от Пекина до Берлина - чуть больше двух суток.
Так что же, в который раз спросил себя Громов, у нас все получилось? Магистраль работает, пассажиропоток хоть немного, но растет, и "eBay" уже запустила три грузовых состава для легких посылок, скоро запустит еще два. Уж они-то точно дают прибыль. Но на самоокупаемость за пятнадцать лет "Евразия" так и не вышла, и споры о том, стоила ли овчинка выделки, еще не стихли: а если учесть мультипликативный эффект, а если бы эти деньги потратить на другое, хотя бы на обычные дороги.... Громов, слушая такие разговоры, всякий раз сердился, спорил про себя - да и вслух - с телевизионными умниками, не знающими, как все было, и после давал зарок сразу выключать телевизор при слове "Евразия". Потом, разумеется, все начиналось сначала.
Ему на плечи накинули плед.
- Замерз ведь, - сказала Ирина. - Как ноги?
- Нормально, - буркнул он, - ты что вскочила?
- Хочу посмотреть. Проехал уже?
- Нет. - Громов взглянул на часы. - Сейчас будет.
Он почувствовал нервную дрожь: надо же, никак не справиться с волнением. Сколько уже лет Егор водит экспресс, ни разу ни одного происшествия, и все-таки Громову становилось не по себе при виде летящего со скоростью четыреста километров в час состава, пилотируемого сыном. Точно в срок на горизонте появилась тонкая цепочка вытянутых светлых пятен; не верилось, что они приближаются так стремительно. Со станции донеслось объявление, что экспресс проследует без остановки; разочарованные пассажиры разошлись от зоны посадки, а спустя секунду мимо платформы пронесся белый, с черной горизонтальной лентой, идущей через все вагоны, состав. Гудок, стилизованный под крик стрижа, растаял в утреннем воздухе.
- Это нам, - сказала Ирина, - видишь, не забыл отца с матерью.
- Так положено, - пробурчал Громов. Волнение отпустило, боль в ногах вернулась. - Станция.
- А считаю, что это он нам. Давай, помогу.
Опираясь о плечо жены, Олег доковылял до постели и улегся, закрыв глаза и осторожно вытянув ноги. Перед глазами вновь пронесся стремительный силуэт "Стрижа". Получилось, удовлетворенно подумал Громов, чтобы вы там ни говорили, у нас все получилось. Мы сделали то, что должны были, а наши дети продолжают начатое.
Упокоившись этим, через минуту он уже крепко спал.