Аннотация: опубликован в журнале "Химия и жизнь", ноябрь 2011
"...Когда вернемся... "Союз" с детским креслом давно уже был пристыкован к станции. Возвращению мешало одно - малыш не хотел на Землю. Он боялся ощущения тяжести..." (Художник Н. Ларкина.)
Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели.
К. Э. Циолковский
Ирина сказала Андрею, когда до возвращения со станции осталось меньше недели.
- Беременна? - растерялся он. - Но... но как же так получилось?..
На язык запросилась колкость. Ирина сдержалась.
Андрей задал все те обычные вопросы, которые в таком случае приходят на ум мужчинам: "А ты не ошиблась?.. А когда?.. ", и, наконец: "Как ты себя чувствуешь?"
На последний вопрос она не ответила: на глазах выступили слезы. Андрей обнял ее, и уже хотел ей сказать, что плакать не надо (потому что космонавты не плачут), что через неделю они будут на Земле (все трое), но тут он вспомнил про перегрузки. И про то, что из пяти последних спусков "Союза" два прошли по баллистической траектории. А еще он вспомнил, что Ирина - до того, как попала в отряд космонавтов - уже пыталась родить, лежала на сохранении, но напрасно: преждевременные роды, плод не выжил, ее саму еле спасли. И вердикт врачей: детей не будет. На мгновение Андрей представил себе страшное: она истекает кровью прямо в скафандре, а он лежит рядом, придавленный к креслу перегрузкой, и ничем не может помочь.
- Мы придумаем что-нибудь, - тихо сказал он. - Ты слышишь? Обязательно придумаем.
***
- Беременность на орбите связана с большими рисками, - сказал Андрей, - могут быть осложнения на сердце, да мало ли еще что...
Ирина молчала.
- С другой стороны, - продолжил он, - спуск на "Союзе" для тебя слишком опасен. Воробьев обещал связаться с американцами, может, они расчехлят "Атлантис". Но шансов мало. Разумеется, медики предлагают сделать аборт.
- И что ты ответил? - голос Ирины дрогнул.
- Что мы не согласны. Конечно, они хотели поговорить с тобой. Но я сказал, что ты не в настроении. Беременные, они такие - часто капризничают.
Ирина почувствовала облегчение. Для себя она сразу решила, что делать аборт не будет. Собственно, поэтому она и медлила, не хотела говорить раньше времени, тянула до последнего...
- Так или иначе, решать нам, - сказал Андрей. - С учетом того, что ты чувствуешь себя хорошо, а уже пятый месяц... В общем, я предлагаю остаться. В ЦУПе полагают, что малыша можно спустить и на "Союзе".
- А детское кресло сделают?
- И даже детский скафандр, - улыбнулся Андрей, - и новый корабль: "Союз-С" - семейный!
Последние двадцать часов Андрей провел почти в непрерывных переговорах со специалистами ЦУПа. Это после того, как руководитель полета Воробьев - и еще пара начальников рангом пониже - довольно долго высказывали ему все, что о нем думают. Канал был открытым, поэтому они выбирали выражения. Потом, разумеется, профессионализм взял верх.
- Еще один момент, - сообщил Андрей. - Нашу беременность хотят оформить как медицинский эксперимент - со всеми анализами, отчетами, и т. д. Воробьев сказал, что тогда будет легче найти деньги на продолжение полета.
- И во сколько мы ему обойдемся?
- Пока трудно сказать, но не меньше ста миллионов зеленых.
- У нас будет самый дорогой малыш на свете, - улыбнулась Ирина.
- А я и не сомневаюсь, - откликнулся Андрей.
***
- Как мы его назовем? - спросила Ирина.
Роды прошли легко, помощь Андрея почти не понадобилась. Малыш выглядел необычно худым, отчего голова его казалась непропорционально большой, даже по меркам младенца. И еще - длинные пальцы на ногах, словно бы природа колебалась: а не дать ли ему вместо ног еще одну пару рук? Разумеется, весь процесс записывали на камеру. В ЦУПе клялись, что запись будут смотреть только специалисты, но Ирина не сомневалась, что вскоре она окажется на YouTube. Вот так-то, никакого интима.
- Пусть будет Юра, - предложил Андрей.
- В честь Гагарина?
- Ну, да. Первый человек, побывавший в космосе, и первый, кто там родился. Красиво получается.
- Юра, так Юра, - согласилась Ирина. Честно говоря, подвиг Гагарина ее не особо впечатлял (хотя вслух об этом она не говорила), но само имя нравилось. А если оно нравится Андрею, то чего еще надо?
"Мы опять первые, - пришло ей в голову, - как и полвека назад. Кто бы мог подумать".
***
- Может, попробуем сейчас? - предложил Андрей. - Спит вроде крепко.
Ирина, обняв сына, любовалась им. Его лицо выражало абсолютный покой. В невесомости есть свои плюсы - можно не бояться уронить малыша. "Когда мы вернемся, надо будет учиться его носить", - подумала она.
Когда вернемся... "Союз" с детским креслом давно уже был пристыкован к станции. Возвращению мешало одно - малыш не хотел на Землю. Он боялся ощущения тяжести. Нагрузочные костюмчики, сшитые для маленького, вызывали у него панику, равно как и попытки сделать специальный массаж. Индивидуальные особенности вестибулярного аппарата - таков был вердикт медиков. И что с этим делать? Неизвестно. Летите на Землю, а там посмотрим. И вот теперь - последняя надежда: центрифуга.
- Ладно, - согласилась Ирина, - давай попробуем.
Вместе с маленьким она уселась в кресло, закрепила ремень. Андрей запустил мотор. Ирина почувствовала, как сына прижимает к ней. Она пошевелилась, устраиваясь удобнее для него.
- Одна десятая g, - сказал Андрей.
Малыш беспокойно заворочался. Ирина склонилась над ним, шепча ласковые слова. Тихонько гладила его.
Не помогало.
- Две десятых g.
Малыш проснулся. В его глазах стоял ужас.
- Тормози! - закричала она. - Тормози сейчас же!
Мотор центрифуги смолк. Лицо малыша исказилось гримасой, и он разрыдался. Придерживая сына одной рукой, Ирина возилась с ремнями. Малыш, не переставая рыдать, сильно дернулся, тело его изогнулось, и он вырвался из рук матери. Ирина, справившись с ремнями, подлетела к малышу и обняла его. Лицо и шея маленького были в слезах, он смотрел на мать умоляющим взглядом. "Все, Юра, все, - зашептала она, - больше не будем, не будем..."
Никогда еще Земля не была от них так далеко.
***
- Мы можем дать Юре успокоительное, и он проспит весь путь на Землю, - предложил Андрей.
- А что потом? Когда он проснется?
- Есть же программы реабилитации.
- Да, для тех, кто вернулся на Землю. А Юра на ней никогда не был.
- Ну, хорошо, ты-то что предлагаешь?
Андрей старался, чтобы Ирина не почувствовала его раздражения. Но с каждым словом сдерживаться ему было все сложнее.
Ирина пожала плечами: там видно будет. Она прижалась губами к животику малыша.
- Послушай, - продолжил Андрей, - нам все равно придется вернуться, рано или поздно. Чем дольше мы здесь пробудем, тем труднее ему будет адаптироваться.
Ирина молчала. Андрей подплыл к ней, обнял ее за плечи.
- Он привыкнет к силе тяжести, обязательно привыкнет! А то, что Юрка плачет - ничего страшного, ведь малыши часто плачут, разве не так?
Она вспомнила ужас в глазах сына. И взгляд, молящий о помощи.
- А если жизнь на Земле станет для него кошмаром?
- Такого просто не может быть! Он же человек, Ирина, такой же, как и мы, как ты не понимаешь! - Андрей услышал, как раздражение прорвалось в его голосе, но ему уже было все равно. - Юра должен жить на Земле, вместе с нами!
"Он говорит о малыше, как о постороннем, - подумала Ирина, - или даже хуже - как о помехе нашему возвращению".
- Ресурс "Союза" закончится через два дня, - напомнил Андрей, взяв себя в руки. - Нам нужно принять решение.
Лицо малыша сморщилось, и он заплакал. Ирина расстегнула молнию, дала ему грудь. Малыш сразу успокоился и зачмокал.
- Мы спускаемся завтра, - сказал Андрей. - Подготовься, пожалуйста. И не забывай, что я - командир экипажа.
***
Ей снился сон - они втроем в модуле "Звезда", у входа в стыковочный отсек. Малыш, рыдая во весь голос, жмется к Ирине, Андрей с искаженным от злости лицом кричит на нее, а потом пытается схватить сына. Ирина уворачивается и, прикрывая собой малыша, пытается выбраться из отсека, но Андрей хватает ее и грубо пихает назад, к люку, сквозь который виднеются кресла "Союза". Теперь уже кричит и Ирина, она умоляет Андрея остановиться, но напрасно... Они уже внутри "Союза", корабль отстыковался от станции и устремляется вниз, к Земле. В глазах малыша знакомый ей ужас и мольба о помощи, да только теперь уже поздно, она ничем не может ему помочь...
Ирина проснулась. Слава Богу - только сон. Сердце сильно билось, малыш у нее на груди беспокойно ворочался. Он лежал в конверте, пристегнутом молнией к костюму Ирины. Еще одно преимущество невесомости - можно спать вместе с маленьким и не бояться его раздавить.
Она взглянула на часы - до подъема еще долго. Сон к ней не шел, в голове вертелись тревожные мысли. "Мы спускаемся завтра..." Нет, не завтра - уже сегодня.
Надо поговорить.
Ирина нашла Андрея в "Куполе". Виды планеты, плывущей под станцией, завораживали - на них можно было смотреть бесконечно, как на огонь или воду. Именно здесь они зачали малыша. Андрей услышал ее, но не обернулся. Она тихонько коснулась его плеча - оно было чужим и твердым, словно из камня. Ей показалось, что ее сон начинает проникать в реальность.
- Ты можешь вернуться один, - предложила Ирина.
Он не ответил. Молчание разрасталось между ними - пропасть, перешагнуть которую с каждой секундой все сложнее. И даже, если потом верные слова будут сказаны, след от молчания останется на всю жизнь.
- Я боюсь тебя, - вырвалось у Ирины, - видишь, чего ты добился - теперь я тебя боюсь.
- Это ошибка, - глухо произнес Андрей, - ты лишаешь нашего сына нормальной жизни.
- Ты не знаешь наверняка, - возразила она, - и никто не знает. Я не хочу рисковать.
- Оставаясь здесь, мы подвергаем его большему риску.
"Зачем спорить? - пронеслось у нее в голове. - Мы все равно друг друга не убедим".
Малыш у нее в конверте опять заворочался - голоса родителей тревожили его. Ирина поплыла прочь из модуля.
Андрей, не отрываясь, смотрел на Землю.
***
Почти весь следующий день Ирина вместе с сыном провели в "Куполе". Малыш плавал у окон, тихонько отталкиваясь от стенок пальцами рук и ног. Иногда, глядя на Землю, он заливался смехом и поворачивался к матери: мол, заметила ты или нет? Ирина рассеянно ему улыбалась, машинально отмечая то, что могло привлечь внимание сына: зарождающийся ураган в Атлантике, стая кучевых облаков, ни одно из которых не повторяло другое, очередной восход Солнца... Она считала обороты - восьмой, девятый: апогей этого длинного дня. В голове ее прокручивался постоянный диалог с Андреем, в котором она убеждала его остаться на станции. В какой-то момент сквозь привычный шум постоянно работающих систем она услышала, как Андрей на повышенных тонах говорит с ЦУПом - как было, когда он сообщил о беременности. И в этом разговоре - вернее, в его раздраженном тоне - была для Ирины надежда.
День закончился, Андрей за ними так и не пришел. Она не спала до четырех ночи, все не верила и придумывала себе страхи - вот, она заснет, а он запихнет их в "Союз"... Потом усталость от бесконечного дня взяла верх, и Ирина заснула.
Снов на этот раз не было.
***
Дни бежали один за другим. Ирина с Андреем общались мало - она чувствовала, что он растерян, и все еще не знает, как поступить правильно. Сама же она, как и любая мать, после рождения маленького привыкла жить теми мелкими - и не очень - проблемами, которые возникали постоянно и требовали немедленного решения. Она не думала о том, что будет через месяц или два, ей казалось, что все устроится само собой. Может, Юра перестанет бояться тяжести, или... или что? Ирина не знала, она гнала от себя вопросы, на которые не было ответа. На Земле по-прежнему не могли понять, как избавить малыша от "гравифобии".
И все время она проводила с сыном, не уставая любоваться им и удивляться ему. Пальцы ног - длинные, почти такие же, как на руках. "Что это, - размышляла Ирина, - случайная мутация, или ответ природы на невесомость?" Фигурка маленького была очень стройной, на карапуза он нисколько не походил. Тонкие кости, никаких перетяжек на ручках и ножках. Весил малыш меньше нормы раза в два, что поначалу весьма беспокоило Ирину, но потом она свыклась - ведь Юра чувствовал себя хорошо, плакал редко, спал долго - мечта, а не ребенок. У него очень быстро развивалась моторика - крупная и мелкая. В то время как его сверстникам постоянно нужна была помощь родителей - даже для того, чтобы просто перевернуться - Юра мог двигаться в пространстве, как хотел. Больше всего он любил играть с большим - размером с него самого - глобусом. Осторожными движениями он добивался вращения шара, и Ирина как-то заметила, что период этого медленного вращения соответствует периоду оборота станции...
Андрей много разговаривал с Землей, начал заниматься мелким ремонтом - в основном по собственной инициативе, без указаний ЦУПа. Модуль "Колумбус" Андрей приспособил под склад. Научное оборудование он забросил - кому нужны исследования по программе, когда на станции и так идет важнейший эксперимент? Ирина видела, как у Андрея зреет - или, быть может, уже созрело - какое-то важное решение, и оно только ждет внешнего толчка, повода, чтобы проявиться в конкретном действии.
***
Однажды, после очередного разговора с Землей, Андрей сообщил Ирине:
- Нам предлагают работу.
- Работу? - удивилась она. - Кто же?
- Телевещательная компания "GLOBAL TV". У нее большая орбитальная группировка, спутники дорогие, каждый стоит под миллиард долларов. Нам предлагают заниматься их ремонтом.
- Ремонтом? И как ты это себе представляешь?
Андрей улыбнулся.
- Очень просто. Берем молоток, бьем куда нужно - бац! - и спутник снова в деле.
- А если серьезно?
Ирина никак не могла понять: шутит он или нет.
- Ну, представь себе: на спутнике не раскрылась солнечная панель - все, считай, деньги выброшены на ветер. А проблема, может, совсем пустяковая - только решить ее в космосе некому. Вот тут-то мы и пригодимся! Конечно, надо будет переделать "Союз" - сейчас он слишком тяжелый, чтобы гонять его с одной орбиты на другую, но принципиальных проблем здесь нет. "GLOBAL TV" готова заключить отдельный контракт с "Энергией" на доработку "Союза".
- Слушай, а зачем нам вообще это нужно?
- Да есть тут у меня одна идея. Хочу прикупить кое-что. Полмиллиарда зеленых, и у нас будет детская, вот, смотри!
И перед глазами ошарашенной Ирины предстала схема модуля в разрезе. Большой, метров десять в диаметре, шар, очень просторный: все, что нужно, размещалось по его стенкам. С внешней стороны шар покрывала мозаика солнечных батарей, а по его диаметру шла цепочка иллюминаторов.
- А это что? Неужели газон?
- Точно. С настоящей травой. А вокруг него - ручей.
- Ты шутишь?
- Да нет. Движущаяся дорожка с гидрофильной поверхностью, вода будет увлекаться ею.
Все эти новости выбили Ирину из колеи:
- Знаешь... это все, конечно, здорово, но как-то нереально, - сказала она, - прямо не верится. Неужели это возможно?
- Все удовольствие около пятисот миллионов - считай, по себестоимости, - невозмутимо продолжил Андрей. - Специальная скидка для нас, мы ведь самая знаменитая пара в мире. Разумеется, после Брэда и Анжелины, - усмехнулся он. - В общем, надо брать, пока дают.
- А у нас разве есть пятьсот миллионов? - шутливо поинтересовалась Ирина. - Ты что, откладывал с зарплаты? И ничего мне не сказал?
- "GLOBAL TV" даст нам кредит. Если, конечно, мы подпишем контракт.
- И на какой срок?
- На два года, - лицо Андрея стало серьезным.
Ирину охватило волнение.
- На два года? - переспросила она. - И ты... ты согласен?
- Пожалуй, да. Заживем, наконец, по-человечески. Разобьем сад и огород, будем устраивать пикники. Чем мы хуже тех, что внизу? - снова улыбнулся он. - Ну, что скажешь?
- Я... я не знаю, - растерянно проговорила она.
"Мы больше не вернемся на Землю, - промелькнула у нее мысль. - Вот что означает этот контракт".
- Ты считаешь, мы останемся здесь так надолго? Останемся... навсегда?
- Я не знаю, - просто ответил Андрей. - "Навсегда" - это очень долгий срок. Мало ли, что еще случится. Может, Юрка захочет на Землю. Тогда, - улыбнулся он, - придется бросить все и вернуться.
- Но этот контракт, и кредит... у нас ведь будут обязательства?
- Да ладно тебе, Ира. Ну что они с нами сделают, если мы решим вернуться через полгода?
"А в самом деле, что? Разве могут нам помешать?" Уверенность Андрея успокоила ее. "Что ж, если он так хочет..."
- Я согласна, - сказала она. - Давай попробуем.
***
- И какой у нас баланс, дорогая?
- Плюс сто семнадцать миллионов, - ответила Ирина. - Это с регулярного контракта. И еще десять должны перевести китайцы за ремонт "Шэньчжоу-10", сорок - НАСА за "Хаблл". Так что живем, можно подумать о пристройке!
- "Хаббл" для нас - просто золотое дно, - заметил Андрей, - постоянно там что-то ломается. Кстати, ты, наверное, в этом году войдешь в десятку богатейших женщин России. Поздравляю!
- Спасибо, - хмыкнула Ирина, - надо же: из грязи в князи.
Сквозь иллюминатор "Небесного дома" было видно, как очередной "Прогресс" приближается к стыковочному узлу. Приятно сознавать, что есть нечто постоянное в этом космическом мире. "Наверное, "Прогрессы" будут летать еще лет сто", - подумала Ирина.
Дождавшись, когда процедура стыковки закончится, Андрей открыл люк. Юра тут же забрался внутрь грузовика.
- Вот он! - воскликнул Андрей. - Юрка, ну-ка подай сюда этот ящичек!
- Это игрушка? - глаза ребенка светились радостью.
- О, да! - подтвердил отец. - Игрушка, да еще какая! Особенно для родителей.
Пока он собирал аппарат, Юрка крутился поблизости, то и дело предлагая свои услуги. Андрей включил питание, и по небольшому экранчику побежали команды загрузки, а потом на нем замерцало черно-белое изображение.
- Ну, что там? - спросила Ирина, вытягивая шею. Ей было неудобно.
![[Н. Ларкина]](/img/z/zwonarew_s_w/pokidajakolybelx/spacechild-02.jpg)