Ван и Маринка - практиканты заповедника "Лесная сказка" - после недельного дежурства в лагере возвращались на базу. Шли они с рассвета, и к полудню оба уже изрядно устали.
- Ва-а-н, ну долго еще? - тянула Маринка.
- Долго, долго, - злорадно ответил Ван, хотя и знал: большая часть пути уже позади. Привал он не объявлял из вредности.
Вообще-то Ван не имел ничего против длинноногих девушек в шортах, но к данному экземпляру относился с прохладцей, и вот почему. Дед Василий, лесник заповедника и начальник лагеря, держал своих подопечных в строгости, и сурово наказывал за малейшее нарушение режима. Досталось и Вану: два дня внеочередного дежурства за самовольную отлучку в лес за ягодами! А для кого он старался? Да вот для нее, идущей рядом! А она что? Вместо сочувствия - только смешливые взгляды! Нет, чтобы помочь с картошкой на кухне!
- Ай! - вскрикнула Маринка и прихлопнула на ноге комара.
- Одела бы джинсы, - пробурчал Ван. - Вон, все ноги уже искусаны.
- Ага, мои ноги тебе все-таки интересны, съехидничала девушка, и тут уже сменила тон в ответ на сердитый взгляд: - Все, все, молчу! Слушаюсь и повинуюсь. Рюкзак снять поможешь?
Движением, отдающим стриптизом, Маринка освободилась от лямок. "Как она тащит такую тяжесть?" - в который раз удивился Ван, глядя на хрупкую фигурку девушки.
- Отвернись, пожалуйста, - попросила Маринка.
Джинсы ее, конечно, оказались с кокетливыми дырками на коленках и бедрах. Взгляд Вана - помимо его воли - тут же устремился на них. Маринка засмеялась.
- Ладно, - смягчился он и кивнул на рюкзак: - Давай, возьму у тебя что-нибудь.
Переложив рюкзаки, практиканты двинулись дальше. Тропика сделала очередной поворот, за которым показался деревянный столб с указателями: "НАЛЕВО ПОЙДЕШЬ - КОНЯ ПОТЕРЯЕШЬ", "НАПРАВО ПОЙДЕШЬ - СЧАСТЬЕ НАЙДЕШЬ", "ПРЯМО ПОЙДЕШЬ..." - последнее предсказание осталось неизвестным, поскольку от дощечки с надписью уцелела лишь половина.
- Не помнишь, что там дальше? - спросила Маринка.
- Не-а, - откликнулся Ван. - То ли жену найдешь, то ли меч потеряешь... как-то так.
- У тебя вроде нет ни того, ни другого, да?
Ван, хмыкнув, полез в карман за картой. По указаниям деда Василия, свернуть нужно было вправо. Лес, однако, в той стороне выглядел совсем неприветливым, да и тропинка как будто отклонялась не туда. А если пойти прямо, то можно срезать километров десять... и дорога вперед вроде получше, просвет там виднеется. Ван вспомнил, как старый хрыч засадил его на штрафное дежурство - можно сказать ни за что, ни про что. "Ну его нафиг со своими правилами", - решился он и объявил:
- Идем прямо.
Глаза девушки засветились лукавством:
- Жену будем искать?
- Все бы тебе прикалываться, - буркнул Ван.
Тропинка вскоре превратилась в неширокую дорогу и вывела молодых людей на просторное поле, покрытое плотной невысокой травой: подходящее место для отдыха - не то, что густой комариный лес. В стороне от дороги лежал большой покатый валун. Ван прислонил к нему рюкзаки, постелил плащ-палатку на двоих и лег, растянувшись во весь рост. Маринка калачиком свернулась рядом. Сквозь дремоту Ван чувствовал ветерок, овевающий разгоряченное лицо. По небу плыли кучевые облака, и когда такое облако находило на солнце, становилось прохладнее, краснота под веками бледнела, а потом вновь наполнялась цветом, и по лицу разливалось ласковое тепло.
Со стороны дороги донесся негромкий шум, напоминавший шорох велосипедной шины. Неведомый велосипедист приближался. "Хоть бы он проехал мимо", - лениво подумал Ван, не имевший никакого желания выходить из приятного оцепенения ради того, чтобы объяснить какому-нибудь туристу дорогу в деревню. Увы, у велосипедиста явно были другие планы: шорох затих совсем близко. Некоторое время Ван продолжал лежать, не желая признавать очевидное - или рассчитывая на то, что велосипедист, пощадив их покой, двинется дальше. "Наверное, смотрит на нас, скотина", - подумал Ван. Ощущение от того, что за ними - и особенно за Маринкой! - кто-то наблюдает, было неприятным. "Ничего не поделаешь, придется поговорить", - признал Ван и открыл глаза.
Никакого велосипедиста он не увидел.
На дороге лежал небольшой шар грязно-желтого цвета размером с футбольный мяч. "Откуда он взялся?" - растерялся Ван. Осторожно, чтобы не потревожить дремлющую Маринку, молодой человек поднялся и подошел поближе. Поверхность шара была неровной, вся в разнообразных вмятинах и царапинах. Может, кто-то играет им в футбол? Ван огляделся по сторонам, ожидая увидеть человека, машущего рукой: пасуй, мол, сюда. Напрасно. Никого вокруг не было. Он легонько пнул шар - тот тяжело сдвинулся с места, немного прокатился и вновь замер. У Вана возникло такое чувство, что ему это не понравилось. Что за бред, он что, живой, что ли? Ван присел на корточки возле шара. В месте пинка чуть заметно отпечатался след ботинка. Вану показалось, что след разглаживается. А может, это растение? Вроде перекати-поля? Мысль казалась разумной - да, такое вполне может быть. Правда, на легкие сухие колючки, переносимые ветром, плотный и увесистый шар не очень-то походил. "Разновидность гриба? - предположил Ван. - Точно, это гриб! Может, даже, съедобный? Перекати-гриб! Интересно, что у него внутри?" Он достал складной нож, взял в руки шар (тяжеленький!) и сделал надрез.
- Черт! - воскликнул Ван. Ему почудилось, будто его легонько ударили. От неожиданности молодой человек выронил гриб на землю. Он упал к его ногам с глухим стуком - как падает на пол подушка. Порез, оставленный ножом, сочился желтой пеной.
- Ты что там делаешь? - проснулась Маринка.
- Ботаникой занимаюсь, - хмыкнул Ван и наклонился, чтобы лучше рассмотреть порез. Пена выходила со слабым шипением, слово воздух из детского шарика. И еще Ван почувствовал запах, ошибиться в котором не мог.
Это был запах теста. Того самого, из которого делают хлеб.
- Колобок, колобок, я тебя съем, - пробормотал Ван. Есть, однако, ему не хотелось. У него возникло смутное чувство, что надрез этот сделал он зря.
- Обалдеть! - удивилась подошедшая Маринка. - Настоящий колобок! Я думала, он шутит.
- Кто шутит? - покосился на нее Ван.
- Да охотник, друг деда Василия. Ты что, не был на лекции в последний день?
- Ага, не был. Чистил картошку на кухне, - ядовито напомнил Ван.
- Ах, да, - спохватилась девушка и живо продолжила, заглаживая свою забывчивость: - Он много чего интересного рассказал, и про сказочных существ тоже. Ну, я и спросила в шутку - а что, и колобки в заповеднике водятся? А он и говорит - а как же, встречаются. Правда, редко, тем более сейчас для них не сезон, они осенью любят вылезать.
- Откуда вылезать? Из печей, что ли?
- Не знаю, этого он не сказал. Видишь, повезло нам: встретили редкое существо.
- Да уж, везет, так везет.
Колобок по-прежнему лежал там, где упал, шипение понемногу затихало. Вану показалось, что он за ними наблюдает. "Интересно, как, - промелькнула мысль, - глаз-то у него нет!"
- Слушай, если он такой редкий...давай возьмем его с собой, - предложил Ван. - Принесем на базу, сдадим в Бестиарий.
- Ну, не знаю, - засомневалась Маринка. Они присела на корточки и осторожно провела пальцем по его поверхности: - Теплый такой... может, не стоит, а? Как ты его потащишь?
- В рюкзаке, как же еще.
- Он там все у тебя перепачкает, - возразила девушка. - Будешь потом пахнуть дрожжами.
Идея ей явно не нравилась, и Ван тоже заколебался. Интуиция говорила ему о том, что Маринка права. С другой стороны, кто-то другой - более решительный - мог найти колобка и принести на базу, и тогда вся слава достанется ему. Например, тому наглому парню из старшей группы - Олегу, который явно положил глаз на Маринку. Ван вспомнил, как чуть не подрался с ним у столовой на этой почве. "Тебе дали шанс отличиться, - шепнул ему голос искусителя. - Смотри, не упусти!"
- Я заверну его в полиэтилен, - придумал Ван.
Он расстелил пленку и попытался закатить на нее колобка, подтолкнув ботинком. И тут произошло нечто странное. Там, где ботинок желтой корки, она треснула, и нога Вана по щиколотку погрузилась внутрь. От неожиданности молодой человек потерял равновесие и упал. Он тут же вскочил и при этом ненароком уперся на застрявшую в колобке ногу, отчего она еще глубже ушла в грязно-желтое тесто. Ван, прыгая на свободной ноге, резким движением попытался его стряхнуть. Шипение стало громче, хлебный запах усилился. Пена выходила из трещины широкой струей и расползалась по ботинку, разъедая его и поднимаясь к незащищенной голени.
- Не подходи, - крикнул он ей, пытаясь стряхнуть с ноги колобка.
Тот, однако, держался цепко. Ван в панике оглянулся, ища что-то твердое. "Валун!" - осенило его, и он запрыгал к нему.
- Сейчас я тебе устрою, - сквозь зубы пообещал Ван. Он оперся рукой о валун и принялся со всей силы бить по нему ногой с колобком. С каждым ударом нога погружалась все глубже, повыше ботинка появилось сильное жжение. "Да что же это такое!" - мелькнула мысль. Страх придал ему решимости.
- Получай, скотина, - закричал Ван и вложил всю силу в удар. Чтобы размахнуться посильнее, он отпустил руку, хотя и знал, что неминуемо из-за этого упадет. Раздался сочный треск, похожий на тот, с которым ломается большой арбуз под ножом, только треск более четкий и громкий. Падая, Ван почувствовал, что нога освободилась от тяжести. Ботинок весь был покрыт желтой, с коричневым оттенком, пеной. Мелкие пузыри с шипением лопались. Содрогаясь от отвращения, Ван выдернул пучок травы и обтер им ботинок, стараясь не касаться пены. Толстая свиная кожа была проедена почти до дыр. Ван суетливо развязал шнурки и стряхнул ботинок с ноги.
- Ваня, как ты? - подбежала к нему Маринка. На лице девушки было написано беспокойство.
Треснувший колобок лежал возле валуна. От множества ударов его форма изменилась, теперь напоминая больше мяч для регби, чем футбольный. В том месте, куда погрузилась нога, виднелось углубление ярко-желтого цвета. Казалось, что оно шевелится. Трещина в палец шириной протянулась на треть окружности, не меньше. Ван ощутил мрачное удовлетворение: "Так тебе и надо, круглый мерзавец".
Остатки пены на ботинке уже засохли. Ван осторожно коснулся коричневой корки, но нечего не почувствовал. Обычная грязь. Как будто пена, покинув колобок, потеряла свою ядовитую силу. У самой подошвы зияли две дырки, прожженные пеной.
- Да я ничего, - Ван развязал рюкзак и достал кеды. - Ботинки вот жалко.
Полоска кожи над ботинком покраснела - пена из колобка попала на нее. Боли Ван почти не чувствовал, но ему было приятно, что девушка за ним ухаживает. Ее пальцы, похожие на маленьких ловких человечков, осторожно касались кожи, накладывая на нее мазь. Забинтовав ногу, Маринка с довольным видом осмотрела результаты своей работы:
- Ну, как?
- Здорово! А с этим что будем делать? - он обернулся туда, где лежал колобок, и осекся: - Э-э-э... куда же он делся?
Колобок пропал. От того места, где он отлеживался после проигранной битвы, тянулась прерывистая полоска засохшей пены, уходившая в сторону от дороги. Примятая колобком трава на глазах поднималась, скрывая и без того слабый след.
- Я от бабушки ушел, и от дедушки ушел, и от тебя уйду, - пробормотал Ван. Вместе с разочарованием он ощутил и некое злорадство: "Сбежал, значит, испугался меня. А ведь правильно испугался!"
- Покинул, значит, поле боя, - удовлетворенно констатировал Ван. Он хотел еще насладиться победой. - Струсил!
- Конечно, конечно, - девушка потянула его за руку. - Ты его прогнал. А теперь пойдем.
Здесь, в густой траве, ей было немного не по себе. Ван снисходительно посмотрел на Маринку:
- Точно? Еще отдохнуть не хочешь?
- Не хочу.
Она нервничает, понял Ван, иначе с ее языка точно слетела бы колкость.
- Ладно, пойдем, - согласился он и добавил: - Вообще-то осталось немного. Вон за тем холмом - висячий мост через речку, а оттуда до базы километра два, не больше.
- Правда? - обрадовалась Маринка. - Здорово!
Они пошли дальше, каждый на свой лад обдумывая то, что случилось. По мере того, как возбуждение от схватки со столь экзотическим существом понемногу стихало, Ван все более убеждался - его успех довольно сомнителен. В самом деле: колобок смотался, ботинки пропали... "Да и выглядел ты, небось, по-дурацки", - он представил себя со стороны, прыгающего с колобком на ноге - смешно, право! Ван покосился на Маринку - не смеется ли она про себя? Придем на базу, наверняка все разболтает: язык у нее без костей!
А девушка, между прочим, думала совсем не о том. Она все пыталась вспомнить - охотник рассказывал что-то важное о колобке, но вот что именно? Чем они питаются - кажется, всеядные... Как размножаются? Интересно, конечно, но не то... Охотник, охота - что-то, связанное с охотой, это точно... Черт, надо было внимательнее слушать! Она вспомнила, как перешептывалась с девчонками - шутит охотник о колобке, или нет? Вот дура! И дед Василий сидел с таким серьезным видом, ни разу не улыбнулся... Может, строгие правила в лагере имеют свой смысл - если вокруг водятся такие твари! Интересно, а одна, без Вана, ты бы справилась с колобком? Она представила, как ее легко обутая нога увязает в желтом ядовитом тесте...б-р-р-р. Девушка взглянула на Вана - хорошо, что он рядом. Только, кажется, он снова на что-то сердится...
Маринке показалось, что дорога стала уже, а трава вокруг гуще. Она оглянулась по сторонам - и заметила бревенчатый дом, крыша которого виднелась из-за холма.
- Ван, смотри, - девушка показала на дом. - Может, там кто-то живет?
- Может, и живет, - буркнул тот. Ван все пытался сообразить, как ему выйти с честью из этого странного происшествия. - Нам-то что?
- А вдруг местные о колобке что-то знают? - предположила Маринка.
- Думаешь? - заинтересовался Ван, почувствовав, что история еще может получить более достойный финал. - Хм, почему бы и нет?
Однако их ожидало разочарование: дом оказался заброшенным. Высокое крыльцо почти развалилось, дверь держалась на одной петле. Грубо сколоченный стол с длинной скамейкой, шкаф без полок, рядом с ним разбросаны книги. Дощатый, некрашеный пол зиял дырами, печь в углу наполовину развалилась. Все покрыто слоем пыли и голубиного помета. Окна, выходящие на две стороны, были без рам. Лес, из которого они вышли, с высоты холма выглядел темным безбрежным морем. С другой стороны виднелась речка и мост.
- Интересно, почему люди отсюда ушли? - задумалась Маринка. - Место красивое, река рядом. Странно.
- Не знаю, - вздохнул Ван. Он пробежался глазами по названиям валявшихся книг: - смотри-ка - "Флора и фауна заповедника "Лесная сказка""! Интересно...
- "Колобок (на латыни Colobox) один из самых известных представителей семейства хлебных ... занесен в Красную Книгу Заповедника ... ареал обитания сосредоточен в пойме Пограничной реки..."... надо же, - прервался Ван, - пограничная река - как раз вот она, из окна видна...так, дальше... "...насчитывается несколько десятков особей... основной окрас шерсти в летнее время - жёлтый, в зимнее - белый... имеет небольшие уши..." Ты видела у него уши?
- Не-а. А ты?
- И я нет. Ладно, поверим.
- "...зрение отсутствует...", - продолжил Ван - Ого! Вот это да: "Взрослые самцы колобка достигают в диаметре до двух метров, самки - до полутора!" Ничего себе! Выходит, нам с тобой попался детеныш.
- И ты его обидел! - напомнила Маринка - смотри, как бы он папе с мамой не пожаловался!
"По ровной дороге колобок способен развивать скорость до сорока километров в час...Колобок - хищник, но в условиях недостатка пищи может питаться травами... в отличие от многих обитателей Заповедника, не боится человека, известны случаи агрессивного поведения..."
Вдруг они почувствовали резкий запах дрожжей, и тут же раздался треск, а после него - затихающий шорох, как будто машина едет по гравию. Молодые люди переглянулись: неужели?.. "Полтора метра в диаметре, - промелькнуло у Вана, - или два...такого не может быть, это невозможно!" На лице Маринки на фоне испуга появилась тень мгновенной догадки: она вспомнила! То, что говорили на лекции - колобки, когда охотятся, любят устраивать ловушки в брошенных домах, особенно в тех, где есть печи! Она захотела сказать об этом, но и так уже было ясно - колобок поймал их.
Вану казалось, что руки его действуют сами: они тихонько опустили на пол рюкзак, развязали его и достали топор. Луч солнца блеснул на остром лезвии. Тяжесть оружия придала Вану храбрости. Сделав Маринке знак оставаться на месте, он осторожно направился к двери. Пару шагов ему удалось сделать бесшумно, но потом подгнившая половая доска предательски треснула. Снаружи сразу послышался шорох. Ван, уже не таясь, подобрался к двери и слегка приоткрыл ее.
То, что он увидел, повергло его в мгновенный ступор. К крыльцу медленно подкатывал грязно-желтый шар размером с человеческий рост. От собственной тяжести он слегка сплюснулся сверху, его поверхность, покрытая вдавившимися камешками и травой, пребывала в постоянном движении - как будто желваки играли на лице. От сказочного персонажа в этом монстре ничего не осталось.
Колобок-мама. Или папа.
Прикатился, чтобы отомстить за сынулю. Или дочурку.
А может, он просто голоден. Захотелось мяса. "...Известны случаи агрессивного поведения..." Пожалуй, скоро будет известен еще один такой случай.
- Что там? - сдавленно прошептала Маринка.
- Т-с-с-с, - зашипел на нее Ван.
Колобок остановился у самого крыльца. Казалось, он прислушивается. Или соображает что-то.
"Ступеньки! - понял Ван. - Не может через них перебраться! Что же он будет делать?"
Ответ стал ясен в ту же минуту.
Колобок принялся медленно кататься взад-вперед по двору дома, по густой, сочной траве. В его корке то и дело появлялись щели, через которые он заглатывал пучки травы. "Да он пасется, - догадался Ван, - пасется, как корова!" Вдруг послышался негромкий треск - в корке колобка появилась большая трещина и стала понемногу расходиться. Из нее полезло нечто, напоминающее тесто. На воздухе оно тут же застывало. Потом появилась еще одна трещина, потом еще - и то же самое повторилось. Колобок с минуту покачался туда-сюда, а потом вновь принялся за поедание травы.
"Хочет набрать массу, - понял Ван, - чтобы с разбега проскочить крыльцо!"
Колобок явно хотел добраться до людей. Совершив еще один цикл роста, он, видимо, решил, что достаточно. Разогнавшись, колобок подкатился к крыльцу и со всего размаха попытался заехать на него. Бревенчатый дом сотрясся от мощного удара. Ван, сжимая в руках топор, отпрянул назад. Ступеньки затрещали под навалившейся на них тяжестью. Колобок добрался до дверного проема и уперся в него. Его шкура, измазанная землей и травой, и оттого полностью утратившая свой первоначальный желтый цвет, шла волнами, в ней открывались и закрывались трещины. Маринка, закрыв лицо руками, стояла у стены, выставив перед собой рюкзак. Запах прокисшего хлеба моментально заполнил дом. "Хочет изменить форму, чтобы проникнуть внутрь!" - сообразил Ван. Он бросил топор, схватил одну из досок, валявшихся на полу, и изо всех сил уперся в колобка. Доска заходила в руках и вдруг резко подалась вперед - колобок наполовину втянул ее в себя. Не ожидая этого, Ван упал - прямо под шкуру колобка, и тут же откатился назад. Мгновением позже на то место, куда он упал, колобок плюнул желтой пеной - мелкие капли попали на руки и обожгли кожу. Грязная лужица расползалась по дрожащим доскам.
- Так ты еще и плюешься, верблюд круглозадый! - прокричал, а вернее, прокаркал Ван, не узнав собственного голоса и не чувствуя боли от ожогов. - А не покатился бы ты в пустыню, а? Там бы тебя местные подучили!
В ответ послышалось яростное шипение. Сильный удар сотряс дом, и дверной косяк треснул. "Что же нам делать?" - лихорадочно думал Ван. Он оглянулся по сторонам - и вдруг сообразил: вверх же колобок катиться не сможет, только вниз! Если они побегут в разные стороны...
- Маринка! - закричал Ван. - Залезай на окно!
Девушка, бросив рюкзак, живо забралась на раму.
- Когда вылезешь, беги по дороге в сторону леса, - распорядился Ван.
- А ты?
- А я побегу следом, - соврал он.
Колобок яростно продолжал пробиваться в дверь, расщепляя бревна мощными толчками, разъедая дерево ядовитой пеной. Он протиснулся внутрь дома примерно на треть, когда Ван решил, что пора.
- Давай! - скомандовал он.
Маринка выпрыгнула из окна. Дверной косяк трещал все сильнее, боковой брус переломился пополам. Счет пошел на секунды. Ван быстро обернулся - девушка стояла под окном, по ее лицу текли слезы.
- Беги! - страшным голосом заорал Ван, и она послушалась.
В тот же миг косяк двери не выдержал и с треском сломался, провалившись внутрь. Ван рванул к окну и выпрыгнул из него. Маринка бежала к лесу - туда, откуда они пришли. Колобок с треском выбирался обратно из дома, ломая гнилые доски и бревна. Послышался глухой удар о землю - словно шлепнулось тесто о разделочную доску. "Выбрался!" - понял Ван.
Колобок показался из-за угла дома. Страшный, весь в шевелящихся разрывах, похожих на множество голодных ртов, жаждущих человечины. Ван понесся вниз, к речке. Он бежал изо всех сил, будто по ровному асфальту, не замечая хлеставшую по ногам траву, каким-то неведомым чутьем избегая кочек. И все же он знал, что колобок его догоняет. "Ну, давай же, поднажми еще!" Теперь уже ясно виделся край обрыва, изрытый неглубокими канавами, по которым вода стекала к реке. Ван прыгнул в ближайшую канаву (левую ногу пронзила мгновенная боль), вжался в нее, закрыв голову руками. Сверху прокатилось тяжелое, громкое, хриплое, обсыпавшее его землей и травой. Ван слегка приподнялся, выглянув из канавы - колобок яростно пытался затормозить, он шипел, рычал, плевался во все стороны. Его поверхность стала бугристой, покрытой множеством щелей разного размера. Щели эти, постоянно меняя форму, хватали траву, которая, вырванная из земли с корнем, летела во все стороны, так что колобок, несущийся в зеленом ореоле из этой травы, напоминал свихнувшийся комбайн. Все было напрасно, набранная им скорость была слишком велика, и через мгновение он исчез из виду. Из обрыва послышался звук тупого удара, сопровождаемый сочным треском. Ван стряхнул с себя траву и комки земли, и, прихрамывая, подошел к краю обрыва. Осторожно посмотрел вниз.
От увиденного он оцепенел.
Колобок раскололся на неровные части, возле которых копошилось что-то черное, похожее на клубок огромных дождевых червей. Лишившись привычной среды обитания, эти черви расползались по сторонам. Те, что были покрупнее, пожирали мелких. Один из них, самый крупный, вдруг выгнулся и как будто принюхался, а потом пополз вверх по обрыву. Ван оглянулся - невдалеке на дне канавы лежал большой камень, наполовину торчащий из земли. Он стал бить по нему ногами, понемногу раскачивая, но тот держался плотно. Голова червя показалась из-за обрыва - она была просто небольшим утолщением с прорезью посередине. Из нее высовывалось жало, с конца которого капала черная жидкость. Покачав головою туда-сюда, червь двинулся к Вану.
- Да вылезай же! - Ван взялся за камень обеими руками и потянул его изо всех сил. В глазах потемнело.
- Нет, Ван, нет, не надо! - Маринка, подбежавшая сзади, схватила его за руку, - Он сам сдохнет, оставь его!
Она потащила его в сторону. Ноги Вана словно одеревенели - он не мог отвести взгляд от черного червя, который все еще приближался к нему. Невозможное существо, которое нужно уничтожить. Жало вдруг резко - как у змеи - выбросилось далеко вперед, его раздвоенный кончик коснулся здоровой ноги Вана. Он с омерзением ее отдернул, и это движение вывело его из оцепенения: опершись на плечо Маринки, Ван захромал вслед за ней. Погоня была недолгой - жуткий червь и впрямь слабел на глазах, он полз за ними все медленнее. Наконец, по телу его прошла сильная судорога, он дернулся и замер. Щель в голове раскрылось, бессильное жало выпало из нее.
- Готов, - констатировала Маринка.
Они повалились на траву. Было тихо, налетавший порою ветер шумел в ушах, солнце пригревало. Ван посмотрел на Маринку - ее руки были все в царапинах, на локте наливался красками большой синяк. Он осторожно поцеловал ее в плечо.
- Это я виноват, - признался он. - Хотел пройти короткой дорогой... Дед Василий был прав, надо было его слушаться.
- Хулиган ты, - отозвалась девушка. - Никто тебя не исправит.
- Ну, может, у тебя получиться? - улыбнулся Ван.
Он поднялся - несмотря на усталость и боль, надо было идти дальше. Удобный спуск нашелся рядом с тем местом, где разбился колобок. У самой речки было свежо, заходящее солнце играло в ее мелких волнах, набегавших на песчаный берег. Они умылись и напились чистой, прохладной воды. Впереди виднелся навесной мост, за которым - прямая дорога до базы.
Ван надел рюкзак и в последний раз посмотрел на то, что осталось от колобка. Лопнувшая корка лежала на песчаном берегу ссохшимися дольками - словно давно разрезанная, да так и не съеденная дыня. Все черви сдохли, не успев далеко отползти - видимо, на Вана покушался самый крепкий. Из корки колобка торчала доска, чем-то знакомая. На ней виднелась надпись, и Ван подошел поближе. Первое слово читалось четко, а половина второго уже стерлась, но он и так уже понял, что там было написано:
"...- СМЕРТЬ НАЙДЕШЬ".
- А предсказание-то сбылось, - усмехнулся Ван. - Так или иначе, но сбылось.