Аннотация: опубликован в журнале "Техника-молодежи", декабрь 2011
Стоун выходит на связь минута в минуту: он педант, наш доктор, аккуратен в мелочах. Думаю, поэтому он до сих пор еще жив.
- Ты нашел Люси? - спрашивает Стоун.
- Еще нет.
- У тебя два часа, - напоминает он, - не больше.
- Я знаю.
- Что будешь делать? Выполнишь уговор?
Ампула с ароматической жидкостью: достаточно просто капнуть на кожу. Ветер дует в сторону города, так что скоро здесь будет достаточно желающих поужинать мной.
- Джерри?
- Да, доктор?
- Ты знаешь, ради кого идешь на это.
Закатное солнце освещает пляж. Если закрыть глаза, то я смогу представить себе Люси, любующуюся океаном.
- Рация будет включена, - сообщаю я Стоуну. - На пару часов аккумулятора хватит, так что вы все услышите. Весь процесс, от начала и до конца.
Доктор молчит - наверное, ищет слова благодарности.
- Те двое, которым мы перелили твою кровь, - говорит он, - они уже здоровы. Я хочу, чтобы ты знал об этом. Твоя кровь очень эффективна, так что у тебя действительно есть шанс.
- Ну, пусть моим именем назовут улицу.
А вот и первый желающий - появился со стороны парка. Идет неуверенно, постоянно принюхивается. Что ж, Стоун опять оказался прав. Думаю, его план сработает.
Если я сделаю то, что должен.
***
Пандемия началась в конце мая. Я был в экспедиции; неделя ушла на то, чтобы осознать всю серьезность ситуации, еще три дня - чтобы добраться до ближайшего города. Все это время Люси успокаивала меня по телефону. "Милый, ты же знаешь - мы живем в такой глуши... " А потом она перестала отвечать на звонки. В Хитроу царил хаос, на моих глазах Боинг-747, заходивший на посадку, протаранил пассажирский терминал и загорелся. Страшнее всего было то, что никто не пытался спасать людей. На взлетном поле мне удалось найти частный самолет, летевший в Нью-Йорк. Я сидел в кабине пилота, пытаясь связаться хоть с кем-то из знакомых, когда в салоне самолета раздались крики. Парень лет двадцати набросился на девушку - бил ее головой об иллюминатор. Я пристрелил парня и оттащил труп в дальний конец салона. Искаженное судорогой лицо, пена из оскаленного рта, безумное выражение потухших глаз. Девушка дрожала, на ее шее краснели царапины. "Он заразил меня, да?" - испуганно спросила она. "Не знаю", - соврал я.
"Люси должна быть дома, - повторял я себе, - можно укрыться в подвале, или на чердаке. На полках под лестницей есть консервы, вода в бутылках. Ты только не выходи на улицу", - мысленно умолял я ее, как будто она меня могла слышать. К тому времени, когда я добрался до города, мне пришлось убить уже пятерых. Последней была медсестра из больницы в двух кварталах от нашего дома - вернее, существо в форме медсестры. Когда-то, в прошлой жизни, она частенько заходила к нам в гости. Люси любила болтать с ней, обсуждать городские сплетни.
Окна были разбиты, парадная дверь сорвана с петель. "Это ничего, - успокаивал я себя, - ничего. Она, наверное, в подвале". В прихожей в беспорядке валялась одежда, сорванная с вешалки. Мой голос в тишине дома звучал неестественно громко. Сверху, из спальни, донесся осторожный шорох. "Люси, - крикнул я, - Люси, я здесь!" Никакого ответа. Наверное, это должно было меня насторожить. Я рванулся наверх, перепрыгивая через ступеньки, распахнул дверь. Люси стояла на нашей кровати, широко расставив ноги, приготовившись к прыжку. Слова застряли у меня в горле.
Она бросилась на меня, я почувствовал, как зубы вонзились в руку. Люси сбила меня с ног, я упал на лестницу, по которой только что бежал в надежде спасти любимую. Моя рука все еще сжимала пистолет, бесполезный, потому что выстрелить в Люси я бы не смог никогда. Потом она наконец-то ударила меня по голове, и все перед глазами померкло.
***
Активная фаза пандемии продолжалась около трех месяцев. Начавшись в Юго-Восточной Азии, болезнь распространилась по всем континентам. Иммунитета не было ни у кого. К осени города превратились в смердящие от трупов каменные джунгли, по которым в поисках пищи бродили голодные зомби. Спастись удалось только тем, кто жил в удаленных анклавах на севере, кто оказался на судах и подводных лодках, способных к длительному автономному плаванию. И еще на орбите летала станция "Альфа" с тремя космонавтами на борту: они тоже были здоровы.
Стоуну повезло - давно запланированная полярная экспедиция совпала по времени с началом пандемии. Атомный ледокол с вертолетом, арендованный его группой, имел все необходимое для годичного плавания в северных широтах. Когда события приняли катастрофический оборот, Стоун убедил капитана не возвращаться. Доктор был уверен в том, что сможет найти лекарство. "Это же просто вирус, - говорил он, - низшая форма жизни, неспособная даже к самостоятельному размножению. Неужели человек его не победит?" В носовых трюмах доктор развернул лабораторию, его сотрудники, увлеченные фанатизмом начальника, работали дни и ночи. Радио и телевизор были под запретом, сам Стоун включал их только чтобы убедиться в том, что лекарство еще не найдено.
Одним октябрьским утром доктор подошел к капитану, и у них состоялся долгий разговор. Потом ледокол взял курс к берегу, и спустя сутки лег в дрейф в пределах видимости суши. Вертолет доставил доктора на берег. По инструкции капитана, пилот должен был забрать Стоуна через двое суток. Если по истечении этого срока его не будет на месте - или если он поведет себя неадекватно - то пилот должен вернуться, не сажая вертолет.
Спустя двое суток Стоун был на месте. Он забрался в кабину и тут же заснул. Доктор проспал двадцать часов, а потом поднялся к капитану и объявил ему: "Есть две новости - плохая и хорошая. С какой начать?" Капитан был оптимистом, и попросил начать с хорошей. "Я создал лекарство, - сообщил доктор. - Если кто-то на корабле заболеет, я смогу его вылечить". - "А плохая?"
Стоун рассказал.
"Значит, миллиарды людей погибнут? - спросил капитан. - Они обречены?"
"Не совсем так, - ответил доктор. - Все зависит от нас".
Он объяснил капитану свою идею. Тот долго молчал, прежде чем отреагировать.
"Однажды на место судового врача мне пришлось взять хирурга, о котором я ничего не знал, - произнес капитан. - Вскоре выяснилось, что он интересуется реакцией организма на чрезвычайные условия, ставит на себя всякие опыты. Однажды матрос при спуске якоря попал под цепь, раздробил ногу. Рана загноилась, дело дошло до ампутации. Хирург сказал, что анестезирующих средств на борту нет - почему, он не знает. Времени разбираться не было, пришлось ему поверить. Он привязал матроса к столу, влил ему в рот стакан спирта и начал пилить по живому. Матрос орал так, что его крики были слышны на палубе".
Капитан помолчал и добавил: "Уже на берегу в каюте хирурга нашли ящик с ампулами хлороформа".
"Матрос выжил?" - поинтересовался Стоун.
"Да. У него отличный протез. Этот хирург... - капитан запнулся, - этот хирург по сравнению с вами - мальчик из церковного хора".
Стоун помолчал из уважения к чувствам капитана, а потом спросил: "Так вы даете свое согласие?"
Капитан посмотрел ему в глаза.
"Да. Но никто из команды участвовать в этом не будет".
"Разумеется, - согласился Стоун, - на этот счет у меня есть еще одна идея".
***
На следующий день вертолет вновь поднялся в воздух. На его борту, кроме пилота, находились Стоун и двое физически крепких добровольцев из его команды. Вскоре они обнаружили то, что искали - зомби, бредущего по дороге, на вид без явных физических повреждений. С вертолета сбросили сеточную ловушку. Потом мне рассказали, что я отчаянно сопротивлялся, и в какой-то момент доктор, кажется, дрогнул. Думаю, что это преувеличение - Стоун всегда добивается того, что он хочет. Так получилось и в этот раз. Вскоре я уже лежал, обездвиженный, на операционном столе.
Сколько было шансов на то, что Стоун поймает именно меня? Один из миллиона, из ста миллионов? Наверное, где-то так. Куда я брел вдоль берега океана? Я не помню, тогда я был зомби. Видимо, у них нет памяти.
***
- Имя! Назови свое имя!
Властный голос заглушает боль. Когда он смолкает, она возвращается, и я не могу сдержать стон.
- Скажи свое имя, и я помогу. Скажи имя!
Я вижу Люси, она, улыбаясь, идет ко мне. "Это снова тебя, Джерри, - в ее руках телефонная трубка. Она не спешит ее отдавать, потому что хочет мне что-то сказать. - Мне так нравится твое имя, милый, - она, смеясь, повторяет на разные голоса: - Позовите, пожалуйста, Джерри... А Джерри можно?.. Передайте Джерри, что звонили с работы..."
Джерри. Меня зовут Джерри.
Но имя звучит лишь в моей голове, а наружу вырывается неразборчивый хрип. "Он пытается что-то сказать! - доносится до меня. - Может, успокоить его?"
Но командует здесь другой. Я открываю глаза, и свет меня ослепляет. К старой боли добавляется новая.
- Твое имя! Скажи имя, и я помогу!
Меня сотрясает кашель, сопровождаемый вспышками боли. Она пульсирует во всем теле. Рот наполняется слизью, я с хрипами ее сплевываю. Горло почти свободно.
- Дж...Джерри! Джерри! Джерри! - я кричу свое имя снова и снова, а потом чувствую в руке что-то острое, и по телу разливается блаженное тепло. Смеющееся лицо Люси все еще стоит перед мысленным взором, затем оно тает, и я проваливаюсь в глубокий сон.
***
Я здоров. Ушибы головы, переломы обеих рук, сросшиеся кое-как, посаженные почки и печень - все это не так важно. Главное - я снова человек. У меня есть память и речь.
- Лекарство, как и болезнь, передается через кровь, - рассказывает Стоун. - Чтобы вылечить тебя, я перелил тебе часть своей крови.
- И это все? - спрашиваю я.
- Да, - подтверждает Стоун. - Твоя кровь должна попасть в организм больного. Через сутки он будет здоров.
Люси. Я могу ее вылечить.
- Но есть два условия, - продолжает доктор. - Первое: кровь должна постоянно проходить через сердце человека, чтобы сохранять целебные свойства. Второе: антитела в крови сохраняются только в течение трех суток после выздоровления. Сейчас моя кровь уже бесполезна, Джерри. Я успел вылечить только тебя.
- А моя? Сколько у меня времени?
- Примерно сорок часов.
Я должен успеть. Ледокол дрейфует у самого берега, они могут высадить меня прямо на трассу. Если я найду машину, если есть бензин на заправках, если дорога будет свободна...
- Хочешь спасти жену? - резко спрашивает Стоун.
- Да, - вырывается у меня.
- Где ты видел ее в последний раз?
- В доме, где мы жили.
- Она тебя заразила?
- Разве важно, кто меня заразил?
- Нет, это не так уж и важно. Важнее другое - на что ты готов пойти, чтобы спасти жену? Когда ты ее найдешь, она будет против того, чтобы ее лечили. Тебе придется применить силу. Готов ли ты к этому, а? Ты выдержишь безумный взгляд женщины, которую любил?
Я вспомнил свое оцепенение, когда увидел Люси, готовую меня убить. "Это не она - это болезнь, которую можно вылечить. Так же, как Стоун вылечил меня".
- Я сделаю то, что нужно.
На мгновение мне кажется, что в глазах доктора тот же безумный огонь, что был во взгляде Люси.
- А если для ее спасения потребуется отдать свою жизнь, ты сможешь?
- Да. Если не будет другого выхода.
Взгляд Стоуна гаснет, допрос окончен.
- Хорошо, Джерри, я тебе помогу. Ты хочешь спасти жену, я хочу спасти человечество. Возможно, ты сделаешь и то, и другое.
Доктор дарит мне надежду. Тогда я еще не знал - его подарки возвращают с процентами.
***
Я еду в хаммере, подготовленном для меня Стоуном. В багажнике - канистры с бензином, запас лекарств и рация. Еще у меня есть ругер с коробкой патронов, шоколад и консервы из корабельных запасов, бутылки с водой. Все, что нужно для небольшого пикника. Если, к огорчению Стоуна, я все же найду Люси.
Если это мне не удастся, есть запасной план: тот, который придумал Стоун. Идея простая, и поэтому она наверняка сработает. Вообще-то, Стоун рассчитывает именно на этот план, иначе он не стал бы мне помогать. Ему было наплевать на мои чувства к жене - пока он не понял, как их можно использовать.
На переднем сиденье - карта. До города еще около пятисот миль, и, если ничего не случится, я доберусь до него к восходу. У меня будет целый день на то, чтобы найти Люси. Может, она в нашем доме - ведь была же она там, когда я вернулся из экспедиции. А если нет, то есть еще много мест, где можно ее поискать.
Хотя Стоун в мою удачу не верит, иначе он не стал бы мне помогать. Иначе его безжалостный гений нашел бы другой способ достижения цели.
***
Наш дом сгорел. Как и кафе на берегу залива, в котором мы любили сидеть по вечерам. Я вообще не увидел в городе целых зданий. Лучше всего сохранилась тюрьма - кирпичные стены, железные двери, решетки на окнах. Разумеется, я проверил и тюрьму - Люси там не было. Возле полицейского участка зомби в форме бросился на машину, не удержался на капоте и скатился вниз, под колеса. Хаммер подпрыгнул, словно на кочке. Еще двое напали на меня, когда я вышел из машины у больницы. Одним из них был главврач - здоровый мужик недюжинной силы. Его когда-то белый халат весь покрылся грязными пятнами, левая рука от локтя болталась, как на шарнире, на что врач не обращал внимания. Видимо, он не чувствовал боли. Мне пришлось его застрелить. Как ни странно, меня обрадовали эти нападения - значит, каким-то образом зомби находят пропитание, как-то выживают в этом смердящем каменном мешке. У них еще есть силы бороться за жизнь.
А это значит, что есть шанс и у Люси. "Она молода и здорова, - убеждаю я себя, - она не хуже, чем эти. Она должна выжить".
***
Солнце еще высоко. Я езжу по улицам, боясь признаться самому себе, что надежда найти Люси тает с каждой минутой. Ампула с ароматическим веществом, которую мне дал Стоун, лежит у меня в кармане. Я постоянно проверяю - цела ли она? Цела. А если разобьется, то есть еще одна, запасная - он все продумал, наш доктор. "Ты был болен три месяца, - вспоминаю я его слова, - а твой организм постарел лет на двадцать. Почти все люди погибнут этой зимой, если мы их не вылечим. К весне земля опустеет".
Спаси человечество, если не можешь спасти любимую. Наверное, это он хотел мне внушить.
***
Я уже не ищу Люси.
Я ищу место, где умереть. Стоун должен быть этим доволен.
Песчаный пляж, одинокая сосна на его краю. Выросшая на ветру, она тянет свои корявые ветки во все стороны. Мы любили сидеть под ней, в переменчивой тени ее подвижной кроны. Пожалуй, дальше я не поеду. Ветер дует с океана, поэтому трупный запах здесь почти не чувствуется. Вылезаю из хаммера, беру с собой ругер, рацию и тест на антитела. Ампула с желтой жидкостью у меня в кармане, обезболивающее тоже. Больше мне ничего не нужно.
Я залезаю на сосну - как делал это много раз, когда нужно было укрепить тент. Надеюсь, зомби плохо лазают по деревьям. Иначе мне придется пусть в дело ругер. Ведь я не должен умереть раньше времени.
Сейчас Стоун выйдет на связь. Он педант, наш доктор, аккуратен в мелочах. Думаю, поэтому он еще жив.
***
Разговор со Стоуном закончен. Рация включена, как я и обещал. Все новые зомби появляются со стороны города. Некоторые бродят у самой сосны, на ветвях которой устроился я, один из них попытался ко мне залезть. Кажется, это был Дик с автозаправки на въезде в город. Я столкнул его вниз. Похоже, Дик сломал ногу - судя по неудачным попыткам подняться. Трое зомби забрались в оставленный мною хаммер, и теперь - в ожидании основного блюда - приканчивают запасы шоколада.
Я делаю тест на антитела. Как и предсказывает Стоун, их концентрация начинает падать. Через полчаса моя кровь перестанет быть лекарством.
Зомби теперь уже больше сотни. Они шипят и рычат, дерутся друг с другом. "Ты был таким же", - напоминаю я себе. Через сутки они будут здоровы. Многие из них умрут, не выдержав болевого шока. Многие покончат с собой. Но будут и те, кто сможет жить дальше. И кто-то из них найдет в себе силы поступить так же, как и я. Доктор Стоун им объяснит, что нужно делать.
"Все, Джерри, время вышло".
Я прыгаю с дерева. Пожалуй, пойду к хаммеру. Дик, с неожиданной ловкостью извернувшись, кусает меня за ногу. Первая кровь. "Сможет ли он выжить со сломанной ногой?" Трое зомби атакуют меня спереди и с боков, я подставляю им руки. Рукава куртки окрашиваются красным. Кто следующий? Желающих много, выбирай любого. "Кровь, чтобы оставаться лекарством, должна постоянно проходить через сердце человека". Значит, мне нужно прожить как можно дольше.
- Имя, - кричу я в оскаленное лицо. - Назови свое имя!
Чувствую, как зубы вцепились в ягодицу. Лакомое место для гурманов! Резко оборачиваюсь, и толкаю ногой Джуди из парикмахерской. "Сколько снимать?" - вечный ее вопрос, ставящий меня в тупик. "Хватит, Джуди, - говорю я ей, - этого тебе хватит". Тупая боль разливается по телу, одежда становится мокрой. Я теряю счет укусам, ударам, толчкам. Пару раз я упал, но мне удалось подняться. В голове шумит, ноги становятся ватными. Я защищаю лицо и горло - на большее сил уже нет. Сквозь тяжкое биение сердца слышен голос Люси - она зовет меня. Она рядом, совсем близко. Я открываю глаза - и точно! - Люси сидит возле сосны, обхватив руками колени, смеющееся лицо обращено ко мне, распущенными волосами играет ветер, и это значит, что силы чувств и воображения оказались сильнее смертной муки. И, возможно, кажется мне, эти силы перенесут меня туда, где нет нужды в телесной оболочке, отданной мною для спасения любимой. "И всего человечества", - добавил бы Стоун.