Аннотация: Мы пытались создать справедливость. Мы написали алгоритм, который принимал решения за нас, и к сожалению, у нас получилось. Теперь мы обязаны вернуть себе право самим решать свою судьбу.
Ева Люция
Каждый рано или поздно подвергает сомнению непреложные истины. Истина подвергает сомнению реальность. Эти сомнения сгибают своим весом, вынуждают тратить время и силы на ненужное выяснение очевидного. Есть белое и есть черное. Пора выбирать свою сторону. Когда мир окрашен красным, серого не существует.
Мои дрожащие руки с трудом приподняли тело. Перед глазами всё плыло. Оставив за собой мокрую дорожку и щекочущее чувство, с носа сорвалась капля чего-то тёплого и упала на землю, закутавшись в пыль. Я перевела взгляд выше, там чернела бордовая лужа крови, смешавшись с грязью и пеплом. Затылок саднило. Сорвав с лица разбитый противогаз, я попыталась втянуть носом воздух, но сорвалась на кашель, который постепенно перешёл в рвоту.
Пожалуйста...
Отвратительный скребущий душу звон заполнял пространство. Землю тряхнуло и через секунду сверху посыпались осколки и мелкие камни. Я попыталась прикрыть голову руками, но как только коснулась затылка, сжала зубы от боли. Волосы были липкими на ощупь. Очередной взрыв швырнул меня на землю, голова закружилась с новой силой. Я кашляла, кричала, но не слышала своего голоса, вокруг не было ничего, кроме звона.
Хватит...
Чьи-то руки в перчатках с обрезанными пальцами перевернули меня на спину и, подхватив под мышки, рывками потянули назад. Резкие движения вызвали новый приступ рвоты, меня стошнило на собственный живот. Мир вращался вокруг, пока серые, щербатые стены разрушенных зданий ползли вперёд. Они вгрызались в небо, словно зубы грязного нищего, нашедшего свежий кусок мяса. Берцы, натянутые на мои ноги, покачивая носками из стороны в сторону чертили две неровных полосы в пыли.
Хватит...
Что-то ярко светящееся прилетело слева и скрылось внутри здания, что было моим временным убежищем, а теперь отдалялось всё дальше и дальше. Бесшумным пыльным фейерверком оно раскрылось изнутри. Землю снова тряхнуло. Когда пыль немного осела, на месте дома остались только обломки стен.
Прошу...
После очередного рывка вокруг стемнело. Сверху показалось лицо Криса, он говорил что-то, но я не смогла разобрать и слова из-за шума. Медик выругался. Он всегда так смешно гримасничает, когда ругается, что даже не имея возможности слышать, я все равно могу разобрать, что он говорит. В глазах потемнело. Я могу видеть только то, на что смотрю, все остальное покрыто непроницаемым, чёрным туманом. Крис... Я не вижу тебя... Я не вижу даже собственных рук. Холод поглощает меня. Он двигается от затылка, распространяясь по всему телу. Сознание угасает, подчиняясь его леденящей поступи.
Я... умираю?
Здесь. Где-то. Нигде. Больше нет мыслей. Только ощущения. По мышцам распространяется ломящая нега, я будто упала в бассейн с вязкой субстанцией, которая поглощает меня. Страх сменился покоем.
Вокруг лишь зияющая пустота и звенящая тишина.
Здесь нет никого, кроме меня.
Что-то касается моего лица и окутывает его освежающим потоком, вырывая меня из беспамятства. Судорожно вздохнув, я начинаю кашлять и жадно, будто делаю это впервые за несколько лет, хватаю ртом эту жидкость.
Вода. Эссенция жизни. Вместе с ее прохладой возвращается сознание и способность мыслить. Мир перевернулся вверх ногами, и слабо покачивается с каждым вдохом. Перед глазами всё плывёт и плавится. Я приподнимаю голову и без сил опускаю её снова, успевая заметить что лежу спиной на коленях Криса... Тонкая струя жидкости из его фляги попадает мне на лоб и стекает вниз, пока его пальцы осторожно моют волосы. Землю трясёт, пыль и летящие осколки заполняют пространство. Я вижу колючий пыльный цветок взрыва, стремительно выросший и также стремительно исчезнувший в нескольких метрах от нас. Чтобы сберечься, медик вжимает голову в плечи и жмурится, как испуганный котенок.
Тихо, медленно, как раскат грома набирающий силу где-то за горизонтом, отзвук разорвавшегося снаряда, прорвал вязкую плёнку звона в моей голове.
Я услышала это.
Вода попала в уши, и теперь, вытекая, создает ощущение, что это именно она освободила меня от проклятия всеобъемлющего шума. Мое дыхание звучит так, будто я пытаюсь дышать через подушку. Я слышу биение сердца Криса. Оно колотится как бешенное, будто пытаясь пробиться через грудную клетку.
И это отвлекает меня от боли. Как бы сильно Крис ни старался действовать аккуратно - каждое его движение будто вгоняет раскалённые иглы в затылок.
- И чего в штабе не сиделось? - бормотал он. - Мне теперь что с твоей башкой делать? Ладно что дура, тут уж ничего не поделаешь. Но зачем же голову свою расшибать...
Мне стоило недюжинных усилий поднять руку и ткнуть его кулаком в грудь. Удар вышел слабым - в руках совсем не было силы. Но даже этого хватило, чтобы почувствовать себя еще хуже - от небольшого сотрясения меня снова замутило, но сглотнув едкую слюну, я смогла сдержаться. Медик невозмутимо продолжал смывать кровь, будто нарочно касаясь поврежденных тканей.
- Получишь, - вяло пригрозила я, через секунду зашипев от того, что Крис задел пальцами затылок. Боль скребла когтями по внутренней части черепа, удерживая меня на грани, не давая провалиться в манящие объятия пустоты.
- Ой, прости. Я не хотел. - заметил медик, с безразличным видом.
Закончив промывать рану, Крис бесконечно долго осматривал мою голову. Его губы вытянулись в тонкую прямую линию, действия стали увереннее и жёстче. Я сконцентрировалась на его глазах, стараясь игнорировать боль.
Если Крис не сможет помочь - никто не сможет.
Взрыв прогремел совсем рядом. Через секунду осколок просвистел мимо меня, чиркнул Медика по щеке, оставив глубокую рану, которая сразу начала обильно кровоточить. Крис не обратил на это внимания. Его взгляд замер, он серьезно посмотрел на меня.
- Эй, Ева. - дождавшись моего внимания, Крис ткнул пальцем, который каким-то чудом оставался идеально чистым, мне в лоб. - Я осмотрел эту штуку, на которой ты таскаешь волосы.
- Хорошая новость в том, что я могу тебя склеить. - Крис показал мне мед пистолет, зажатый в руке, подвигав им из стороны в сторону, затем стёр пальцами кровь со щеки и смотря как большой палец растирает её по кончикам других пальцев, добавил уже значительно тише - Но есть и плохая.
Я начала терять терпение. Мне некогда разыгрывать драму. Тошнота отступила, понемногу возвращалось умение трезво мыслить. Я попыталась встать, но не смогла даже оторвать спины от носилок. Мир завращался вокруг меня с новой силой.
- Вот об этом я и говорю, - грустным голосом продолжил медик. Постучав костяшками пальцев по моей голове, явно нарочно вызывая болезненные ощущения, он сказал, - я всё осмотрел. Если там и была хоть капля мозгов, то теперь и её не осталось.
Крис довольно осклабился, как кот, объевшийся сметаны. Я лишь вздохнула и закатила глаза. Худшие комики всегда выходят из врачей.
Не знаю, что за заклинание он применил, но через некоторое время, проведенное в полубессознательном состоянии, медик поставил меня на ноги, накачав какой-то химией. По-прежнему тяжело было сосредоточиться на чём-то одном и сохранять равновесие, но я могла действовать.
Ночь уже вошла в полную силу, за то время пока Крис обрабатывал рану. В небе светила полная луна, яркая, заметная и зловещая, как зрачок огромного зверя, который затаился в бесконечной тьме космоса и наблюдает за нами, с одними ему ведомыми целями.
Город огрызался, всполохи взрывов окрашивали горизонт, высвечивая обглоданные силуэты разрушенных домов. Прошло не так много времени, но рядом не упало ни одного снаряда. Фронт двигался. Неумолимо. Упорно. Мы выдавливаем их на окраины.
- Дай уши, - попросила я, протягивая ладонь к медику, стоявшему рядом со мной.
Крис не заставил себя ждать, в руку легла таблетка наушника. Мгновение, и голову заполнили голоса командиров отрядов. Закрыв глаза, я набрала в грудь побольше воздуха, стараясь унять дрожь.
- Штаб? - мне показалось, что на секунду во всем городе воцарилась тишина. Сглотнув, я продолжила. - Это Ева.
Несколько бесконечно долгих секунд царила тишина. Лишь еле слышное потрескивание давало мне понять, что связь установлена и стабильна.
- Валькирия? Это генерал Чой. Где вы? - о, значит он все же возглавил атаку, когда я пропала из эфира. Командующий операцией не скрывал своего раздражения. Крис демонстративно отворачивался от меня, пытаясь сделать вид, что ситуация его не забавляет.
- Доложите обстановку. - Ун Чен Чой не принимал моего назначения с самого начала. Он сказал, что не любит предателей. Сказал, что я просто глупая девчонка, перечитавшая подростковых романов.
На войне таким не место. Война это бойня, а не судилище. Справедливости в ней нет, - сказал он, перед тем как покинуть штаб, во время моего назначения. Его не впечатлили мои объяснения. Его не вдохновила моя история. Он не поверил моим причинам.
Не думала, что этот упрямый старик будет достаточно наглым, чтобы вернуться.
- Послушай, девочка. Я понимаю, что у тебя есть некоторое представление о том, как... - начал генерал, неожиданно мягким голосом. Голосом старшего, объясняющего младшему как устроен мир.
- Доложите обстановку, генерал.
В моем голосе звучал металл - усилием воли я заставила его звучать твёрдо. В эфире было тихо, никто не решался говорить. В горле першило, я сглотнула, с трудом подавив желание прокашляться. Нельзя показывать слабость. Я отправилась сюда для того, чтобы заслужить их уважение. Если сдать сейчас назад, я так и останусь только номинальным лидером.
Крис смотрел на меня с ироничной улыбкой на лице. Не прятался, не отводил глаза. Его вид только сильнее разозлил меня. Все они, все они смотрят на меня как на ребенка. Все они считают, что я не могу и шагу ступить без их помощи.
- Полный отчёт займет несколько часов, вы не могли бы уточнить, какая именно информация...
- Достаточно. Полковник Цин. - снова перебила я своего собеседника. Перед моими глазами как наяву возникло лицо генерала, перекошенное от едва сдерживаемого гнева. Я не смогла сдержать улыбки.
- Валькирия? - раздался высокий голос одного из старших офицеров, фамилия которого первой пришла мне в голову. Во время обсуждения плана пару дней назад он выступал с достаточно дерзкой идеей одновременных атак по всему фронту, которая была отклонена другими офицерами.
- Принимайте командование, генерал желает провести пару дней в карцере. Обеспечьте ему эту возможность.
- Девочка, не забывайся! Из-за твоей наглости и глупости...
- Генерал! - мой голос, отозвавшись глухой пульсирующей болью в висках, прорезал окружающее пространство как клинок. Реальность разрывалась передо мной. Усилием воли я связывала себя с ней, с отзвуками моего голоса, звенящей яростью, горящей в нем, и дрожью в руках - страхом провала. Сжав зубы, стараясь подавить тошноту, я продолжила, - Не заставляйте меня действовать... иначе. - я сама испугалась своей угрозы. И куда больше испугалась того, что готова претворить ее в жизнь. Даже своими силами. Даже собственными руками.
У меня достаточно сил, чтобы закончить начатое.
- Полковник?
Цин ответил с секундной задержкой, - Да?
- Выполняйте.
На том конце сохраняли тишину. Я стояла на возвышении, откуда открывался прекрасный вид на весь город. У края пропасти было сделано ограждение, яркая раскраска которого смотрелась неуместно в окружающей обстановке разрухи. В нескольких километрах от нас полыхнуло синим - очередной экзокостюм самоуничтожился вместе с его зомбированным владельцем внутри.
Через пару бесконечно долгих минут молчания в эфире, полковник Цин начал доклад. Слушая его речь, я подошла к перилам и вцепившись в них руками шумно выдохнула. Напряжение отпускало с каждым услышанным словом.
Осталось немного.
Нас окружал пожар из рекламных вывесок и жилых домов. Сердце этого города, пульсируя в агонии горело на моей ладони, источая омерзительный запах палёной плоти.
Огонь, Смрад, Смерть и Боль. Чувство власти в моем кулаке. Первый глоток свободы. Здесь мы проявили свою Волю. Здесь мы их остановили. Я буду первой, вернувшейся из ада.
Пусть вернёт с небес на землю власть имущих, пусть внушает спящим суеверный ужас, и пусть дарит проснувшимся надежду - моё имя.
Я - Ева.
Та, кто начала Войну.
2 глава
14 лет назад. Образовательное учреждение высшего уровня.
Чиба, Японская область Нового Союза. Ник.
После выпускных экзаменов в Пекинской школе среднего уровня Карма отметила у меня значительный рост потенциала. Откровенно говоря, обучение далось тяжело, особенно потому, что на среднем уровне обучения перестали говорить в чём состоит задача. Мы должны были сами догадаться, что нужно делать и главное, в чём смысл этих действий. Учителя больше не требовали от учеников ответов, они ждали вопросов, но сами не торопились на них отвечать. Дальше продвигались только те, кто имел настоящую жажду знаний и неуёмное любопытство.
Экзамены по естественным наукам не составили для меня проблемы. В математике, физике, химии легко найти промежуточный смысл, поставить цель и определить задачу. Но я раз за разом проваливал экзамены этики, пока не сдался. Не прошло и нескольких дней с момента, как мои руки окончательно опустились, когда линзофон оповестил меня о переводе на высший уровень обучения - последние испытание перед тем, как человека признают взрослым. Что же всё-таки являлось критерием сдачи экзамена по этике, так и осталось загадкой.
Поглощённый своими мыслями, я не заметил, как добрался до входа на территорию старшей школы. Вокруг, разбившись на небольшие группки по три-пять человек стояли студенты, кто-то двигался по своим делам неспешным шагом, кто-то с задумчивым видом рассматривал пустоту, кивая своим мыслям.
Привычным жестом прислонив пальцы к виску, я открыл интерфейс линзофона, где смог выбрать приложение школы. Перед моими глазами появилась полупрозрачная зеленая стрелочка, указывающая направление. В правом углу зрения отобразилась информация о том, что сначала необходимо пройти собеседование с классным руководителем. Уже собравшись двинуться на покорение лабиринта коридоров, я бросил взгляд на двор. Среди двигающихся учеников, выделялась одна фигура, недвижимая и яркая.
Она была похожа на только что зажженную спичку. Ветер с каждым порывом приводил в беспорядок красновато-рыжие волосы, заслоняя лицо, что заставляло ее раз за разом убирать их пальцами. Эта девушка была красива, как, впрочем, и все люди, после изобретения генетической медицины, но в этих глазах, в этом образе горела неясная и незнакомая мне до этого естественность. Я не видел ничего настолько же настоящего прежде. И то что выделяло ее еще сильнее - отсутствие имени над головой. Что могло значить только одно: девушка не пользуется линзофоном и перманентным подключением к сети.
Не заметив моего взгляда, она уверенно двинулась в сторону входа, скрывшись в тени помещения. Время, до того замедлившее свой ход, внезапно ускорилось. Опомнившись, я двинулся за ней, но в холле девушки уже не было видно.
Нам было по пути, хотя бы какое-то время.
Если верить оценке компьютера, учительская находилась в нескольких шагах от меня. Линзофон услужливо прокладывал дорогу, отмеряя оставшееся до цели время. Когда до кабинета оставалось несколько шагов, линзофон отправил учителю стук. К моменту, когда я подошел к цели, уже пришел ответ и разрешение на вход, поэтому дверь бесшумно отъехала в сторону, открывая взору небольшую комнату отдыха. На диване сидела мой будущий классный руководитель, заботливо названная компьютером Альбиной Анатольевной.
Ее вид вызывал некоторое замешательство, мой учитель будто специально подчеркивала то, что немолода. У глаз собрались маленькие, но заметные морщины, кожа на руках казалась тонкой и неэластичной, хотя все равно, определить ее реальный возраст, с первого взгляда, оставалось вряд ли возможным. На фоне большинства людей, которых я уже давно привык видеть всегда свежими, молодыми и красивыми, благодаря реверсивной косметике, Альбина Анатольевна была аномалией. Странной, необычной и непонятной.
- Присаживайся. - Женщина указала подбородком на диванчик, стоящий напротив нее. Поправив изящные очки в тонкой красной оправе, она приподняла небольшую чашку с черным, пряно пахнущим напитком, над которым поднимался пар, с журнального столика, стоявшего между нами, и сделав маленький глоток, поставила на место. Заметив на блюдце практически невидимые сенсорные кнопки, регулирующие температуру, я удовлетворенно хмыкнул. На первый взгляд все, что она использовала родом из прошлой эпохи - в руках планшет из гибкого пластика, популярный лет пятьдесят назад, на столе настоящий механический карандаш и бумага. Крайне древние приспособления. Но все же были и исключения.
- Эм... Учитель? - неуверенно попытался я начать разговор. Альбина Анатольевна не обращала никакого внимания на происходящее в комнате. В смятении, я обратился к линзофону - с его помощью можно было узнать, что необходимо сделать дальше. Странно, но кроме единственного задания, которое было "в процессе", больше ничего не стояло в очереди на исполнение...
Стоп.
Если было бы нужно ждать, состояние было бы "ожидание", а сейчас - "в процессе". Подняв взгляд на учителя, я увидел, что она уже какое-то время смотрит на меня с улыбкой.
- Тебе необходимо было спрашивать совета у нее, чтобы понять, что тест уже начался? - Альбина Анатольевна снова поднесла чашку к губам и, пока делала глоток, посмотрела на меня поверх края с лукавыми искорками в глазах. Когда напиток вновь оказался на столе, на белом фарфоре стали отчетливо выделяться следы красной помады. Серьезно? Она что по-настоящему их красит? Сколько лет этой женщине?
- Но вы были заняты. Я не решился вас отвлечь, - мой голос звучал неуверенно и тихо. Интересно, что по ее мнению, я должен был сделать? Уважение к учителю - единственный способ чему-то научиться. В ином случае эго затмевает рассудок, путает доводы и чувства, мешает факт с отношением к нему, требует доказательств даже для того, что очевидно. Сомнение - таинство, которым следует наслаждаться в одиночестве, после набора критической массы знаний. Сомнение без знаний - лишь замена одних заблуждений на другие. Любимое занятие идиотов.
В младших классах многие задавались вопросом, зачем вообще что-то учить, если каждый обладает постоянным доступом к сети и может моментально получить справку о любом термине, исторической личности или предмете. Для меня это никогда не было проблемой, так как вывод всегда был очевиден. Иметь возможность узнать что угодно в любой момент - вовсе не то же самое, что действительно знать это. Ты думаешь, опираясь на то, что знаешь, но ты знаешь, только то, что знаешь.
Пока я размышлял, учитель что-то листала на своем планшете, снова не обращая на происходящее внимания, только укрепляя желание спросить: "Может лучше зайти позднее?" Ее неприкрытое безразличие заставляло задуматься, может Карма где-то ошиблась? Меня удерживало на месте только желание все же закончить все формальности как можно скорее. Женщина начала отвечать, не отрываясь от экрана, отчего трудно было понять, обращается ли она к кому-то или просто размышляет вслух.
- С одной стороны, можно сказать, что ты мог догадаться и сам. С другой стороны, обратиться за помощью к компьютеру - самое грамотное действие... Но я бы не сказала, что это решение является чем-то выдающимся, - Альбина Анатольевна протянула ко мне изящную руку с длинными, накрашенными красным лаком ногтями. Женщина терпеливо ждала, смотря мне в глаза, пока я не перевел взгляд на планшет, который она держала на ладони и затем постучала пальцем по одной из строчек текста на экране. - Согласно выводам Кармы, у тебя есть уникальные навыки. Видишь?
Большинство слов на экране представляли из себя странные аббревиатуры, вроде ACCD, TCP, CTT, HGE и подобных. Рядом с некоторыми были какие-то проценты, зеленые или красные стрелочки, коэффициенты, из нескольких были выстроены графики. Судя по всему, это был мой профиль и карточка развития потенциала. Но без специальных знаний разобраться в нем представлялось вряд ли возможным. Я снова посмотрел на Альбину Анатольевну.
- Что ты чувствуешь? Злость? Раздражение? - женщина явно наслаждалась происходящим, - Ты не можешь понять, что здесь написано, и ты обвиняешь в этом меня? Ты думаешь: "Зачем мне показывают то, что я не могу понять?" Или ты думаешь о том, что у тебя есть возможность посмотреть на свой профиль и постараться запомнить выборочные значения, после чего попробовать разобраться, что же значат эти цифры? Может быть, ты уже понял, или даже узнал заранее, смысл основных понятий и терминов, и пытаешься увидеть картину в целом? Что ты делаешь, когда видишь проблему, которую до этого не решал? Ты отступаешь? Ты увеличиваешь усилия? Ты спрашиваешь совета? Как ты мыслишь? Есть ли в твоих действиях системная логика или это всегда импровизация? - Учитель стала бомбардировать меня вопросами, которые я с трудом успевал осознать, не то что ответить на них. При этом женщина иногда переводила взгляд, за мое левое плечо, не глядя чиркая затем карандашом на листке перед собой. В линзах ее очков я видел свое отражение, которое в правом окуляре отличалось от левого. Изображение справа постоянно менялось, раскрашивая меня то одним то другим цветом, вокруг головы в нем мелькали цифры и какие-то надписи. Левое же отражало меня таким, каким я привык себя видеть в зеркале.
Плавно отведя руку с планшетом от себя, я смущенно пожал плечами и спросил: "Может вернемся к вопросам распределения?"
Альбина Анатольевна улыбнулась и, на этот раз неспешно, написала что-то на листке бумаги рядом с собой. Некоторое время женщина провела, всматриваясь в изображение на экране планшета, то водя кончиками пальцев по краю чашки, то покачивая головой, то поправляя очки и шевеля губами, будто бесшумно читая.
Решив не мешать ее исследованиям, я осмотрел кабинет. В углу стоял небольшой шкаф, в котором, если меня не обманывало зрение, стояли настоящие, бумажные книги. Компьютер на столе выглядел, сравнительно с остальными девайсами, достаточно современно, ему было не больше 30-ти лет. Он видимо был из той серии, которые не имеют связи с линзами и могут показывать изображение только на стеклянной подставке, именуемой монитором. Эта версия точно имела мысленное управление, но зачем-то на столе лежала гибкая клавиатура, популярная в 50-х двадцать первого века и непонятный гладкий овал, предназначение которого оставалось для меня тайной.
- Это мышь. Она использовалась для манипуляции с объектами на экране, до изобретения нейронных манипуляторов. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило найти рабочий экземпляр. -заметив направление моего взгляда сказала сидящая напротив меня женщина. Когда я посмотрел на нее, она одним глотком допила оставшийся напиток и, поставив чашку на стол, продолжила, - Ладно, я закончила. Твой класс D-2. Счастливо. - учитель закончила фразу по-русски, а не на общем.
На линзофоне состояние текущей задачи изменилось на "выполнено", заголовок сменился на следующее задание - теперь мне следовало проследовать в кабинет для занятий. Стрелочка услужливо указывала направление движения. Но хотя учитель продолжала заниматься своими делами, не обращая на меня никакого внимания, меня не покидало ощущение незавершенности. Чувство, что не все слова были сказаны.
- Учитель? - негромко произнес я. Женщина подняла голову, посмотрела на меня, а затем склонила ее на бок. Трудно было понять, что я хотел сказать, но что-то сказать было необходимо. Ее губы тронула полуулыбка, а пальцы перестали бегать по планшету. Некоторое время она просто глядела мне в глаза и ждала.
- Хмм... Интересно. - Альбина Анатольевна прижала руку к подбородку и снова замолчала. Тишина могла продолжаться вечно, поэтому я решил спросить первое, что пришло в голову.
- Как я сдал? - часть моего естества противилась этому вопросу, будто опасаясь услышать на него ответ. Будто на самом деле мое зачисление было ошибкой. Будто я какой-то дешевый трюкач, своими фокусами обманувший почтенную публику. Только сейчас осознание этого накрыло меня с головой. Я до сих пор не понял, до сих пор сомневаюсь, до сих пор не знаю.
Учитель вздрогнула, будто очнувшись ото сна. Похлопав ресницами, она вдруг звонко рассмеялась, видимо услышав в моих словах что-то забавное.
- Поистине потрясающе. - женщина аккуратно вытерла слезу с угла глаза и поправила очки. - А я думала, ты уже все понял. - продолжила она со странной улыбкой на лице.
Смех за спиной. Бесконечный цикл одинаковых ситуаций. Отсутствие выхода. Беспомощность. Решения будто вовсе не существует.
Скрипнула кожа на диване. Учитель наклонилась ближе, внимательно вглядываясь в мое лицо. Я поймал себя на том, что до боли сжимаю кулаки.
- Никто не может всего понимать.
Все и никто - слова за которыми скрывают свое мнение и истинные намерения. Страх признания собственной несостоятельности. Теперь я тоже прячусь за ними. Как и все.
Усилием воли я разжал руки. Альбина Анатольевна, с задумчивым видом оттягивала пальцами нижнюю губу, игнорируя то, что этим действием она стирает помаду. Посмотрев на следы оставленные на ладони ногтями, не решаясь поднять на учителя взгляд, я все же задал вопрос напрямую. - Я ведь на самом деле не сдал экзамен по этике?
На середине фразы голос дрогнул, создавая впечатление, что я сейчас расплачусь. Учитель кажется не обратила на это внимания - она сосредоточенно оттирала маленькой салфеткой красные следы с лица, держа перед собой небольшое зеркальце. Сердце гулко стучало в груди. Я терпеливо ждал ее ответа.
- Что такое этика? - женщина полностью смыла помаду с губ и теперь подбирала цвет электронной, все также смотря в небольшое зеркало. Я уже приготовился отвечать, как Альбина Анатольевна жестом попросила меня помолчать. - Этот вопрос надо задавать первым. Тысячелетиями мы искали свою идентичность. Мы облекли ее в разные формы, мы сковали ее догматами, связали постулатами, стянули законами, оформили верой и приправили суевериями. Мы пытались понять, что же есть человечность. Что такое - человек. И в своих определениях мы настолько далеко ушли от того, чем являемся к тому, чем хотим быть, что в самом термине человечности не осталось ничего человеческого. Этика - это образ того, каким человечество хочет быть. Вопреки тому, чем оно является.
Учитель дала мне время прочувствовать эти слова. В ее прямом взгляде не было насмешки, на губах больше не играла улыбка, руки, сложенные в замок, спокойно лежали на коленях. Машинально я подобрался и выпрямил спину. Альбина Анатольевна выжидала тот самый момент, когда собеседник превратится в слух, чтобы быть уверенной, что каждое ее слово услышат и поймут.
- Мы учимся быть людьми, потому что без обучения мы перестанем ими быть. Способ раскрытия истинного человека, развития потенциала личности зиждется на разрушении шаблонов мышления. Экзамен по этике на среднем уровне сдают только те, кто способен их разрушать. Мало того, как ты сам думаешь, должна ли Карма применять одно и то же мерило этики для всех людей, или все же для некоторых требования должны быть пожестче? Она видит тебя Ник, и она смотрит во все глаза.
Улыбка учителя выглядела завораживающей и хищной, как оскал дикого зверя, наблюдающего за своей добычей, от нее хотелось спрятаться, бежать, куда глаза глядят, но не успел я как следует испугаться, как женщина весело рассмеялась, намекая, что это просто шутка.
- Возвращаясь к твоему вопросу - чему стоит научить человека с раздутым эго, самоуверенного и наглого, того, кто считает, что все в этом мире зависит от него, того кто считает, что он может изменить что угодно, если только захочет? Тем более, что в симуляциях Кармы этот человек иногда выдает ошеломляющие результаты, которые заставляют корректировать веса рекомендуемых действий.
Альбина Анатольевна подняла планшет со стола и еще раз пролистала какую-то информацию, отображающуюся на экране. Покачав головой, она вновь положила его на стол, и спокойно продолжила, - Его нужно научить сдаваться. Показать, что выход есть там, где не ожидаешь его увидеть. Что победа и успех не единственный способ получить то, что тебе действительно необходимо. Особо упорных и рьяных учат опускать руки, до того как они заколотят выход.
Ее слова вызывали возмущение. Потому что шли в разрез с тем, чему нас учили раньше, потому что противоречили тому, что я знал о мире. Но ее спокойная уверенность, и прямой взгляд отбивали желание спорить. И хотя я не мог согласиться с этими словами, я молчал.
- Человек не знавший поражений не может осознать мир таким, какой он есть, потому что смотрит на него через розовые очки. - женщина показала пальцем на свои очки и широко открыла глаза. - Но и человек выросший среди боли и страданий не видит реальности - его окружают чудовища и волки в овечьей шкуре. В действительности же нам нужно и то и другое, чтобы по-настоящему стать человеком. Необходимо некое равновесие, - учитель сделала руками жест, имитирующий балансирующие чаши весов.
- Поэтому каждого раз за разом подвергают испытаниям, внимательно следя за его состоянием и не давая нанести своей личности непоправимые повреждения. Уровень погружения определяется тем, насколько человек склонен к разрушительному поведению, например, некоторым требуется общество менее осознанных людей, чтобы прочувствовать все последствия своих действий, а другим оно требуется, как лекарство от опасной наивности, граничащей с идиотизмом. В твоем случае Карма не могла понять, что с тобой делать, потому что у тебя есть врожденная способность противостоять влиянию отвлекающих факторов. Ник, ты можешь концентрироваться на своих мыслях, и, согласно выводам Кармы, делаешь это крайне эффективно. Ты можешь намного дольше находится в состоянии полного восприятия реальности, отключая свой "автопилот". Карма проверяла распространяется ли это умение на других, влияет ли на развитие и раскрытие потенциала окружающих людей?
Учитель закинула ногу на ногу, оправив юбку наклонилась ко мне, и оперевшись локтями на колени, продолжила понизив голос, будто разделяя со мной какой-то секрет, - В начальной школе вас учили следовать рекомендациям, в средней, этого не делать. Что нужно сделать в высшей?
Альбина Анатольевна откинулась на спинку дивана и, отвернувшись от меня, закончила уже громче, - Твое умение - это дар и проклятие, учись жить с ним, контролируй его и себя. Хотя, если верить этим данным, - учитель кивнула на лежащий на столе планшет, и посмотрела на меня - с этим пока все в порядке. Но все же, тебе не стоит расслабляться.
Я посмотрел на дверь. Зеленая стрелочка настойчиво мигала, показывая на выход. Переведя взгляд на учителя, я прижал пальцы к виску, выключая линзофон. Женщина наконец улыбнулась. Серьезная атмосфера, наполняющая комнату, куда-то сразу улетучилась.
- Ну до крайностей доходить не стоит. Это по-прежнему удобный инструмент, который может помочь делать то, что ты хочешь делать. - женщина наклонила на себя чашку, которая давно была пустой, неудовлетворенно щелкнула языком и поставила ее на место. Грациозно поднявшись на ноги, цокая тонкими каблуками она подошла к окну, на котором стояло непонятное устройство. После нескольких манипуляций с какими-то порошками, водой и кнопками, удовлетворившись шумом и запахом, исходящим от машины, учитель скрестила руки на груди и посмотрела в окно. Меня не покидало ощущение театральности всего происходящего. - Желание может быть абсурдным. Может быть глупым или некрасивым. Может иметь какие-то психологические привязки к твоему прошлому. Но оно должно быть. Иначе ничего не имеет смысла.
Альбина Анатольевна посмотрела на меня через плечо и неожиданно серьезным голосом продолжила, - Нас осталось не так много, тех кто реально жил до того, как Карма была создана. Ваше поколение, предыдущее поколение, и еще пара до них, не знают, какого это. И хотя мы стараемся изо всех сил, все равно растет уверенность в том, что это было ужасно. - Женщина повернулась к щелкнувшему аппарату и налила себе очередную порцию густой черной жидкости из небольшого кувшина, оказавшегося частью шумевшего устройства. С удовольствием вдохнув аромат, она села на свое место. Склонившись над парящим напитком и проводя кончиками пальцев по краю чашки учитель задумчиво, с грустной полуулыбкой на лице продолжила, - Мы сражались за выживание, все со всеми и каждый с каждым. Мы лгали, предавали, обманывали и ошибались, мы наблюдали за этим, мы сами это творили. Не в симуляции - по-настоящему. Это было страшное и жестокое место, - женщина замолчала. Через некоторое время она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. По спине почему-то побежали мурашки.
- Но в нем была своя притягательность. - - после последних слов Альбины Анатольевны комнату окутала тишина, наполненная только звуком моего дыхания. Родная речь, которую учитель вставляла от фразы к фразе вызывала непривычные ощущения причастности к тайне. Я не знал, что на это ответить. Люди как она, практически легенды. Что серьезно, этой женщине больше сотни лет?
- Так или иначе, твой психологический портрет выглядит вполне пристойно. Не думаю, что ты снова будешь подвергнут каким-либо испытаниям, поэтому смело можешь заводить друзей - уверена у тебя получится. Вас там целый класс детей "с особенностями".
Последняя фраза как-то резанула слух. .
- Мы чем-то отличаемся от обычных людей? - довольно резко спросил я.
- Обычных людей не существует. Вы просто все слишком необычные, чтобы не попробовать свести вас вместе. Вы можете дополнить друг друга, сделать лучше. Или хуже, там как повезет, - как-то по-детски хихикнув, закончила женщина. Затем она протянула руку ко мне и легонько коснувшись виска, вызвала интерфейс управления линзофоном, который по-прежнему указывал мне направление движения. Качнув головой в сторону двери Альбина Анатольевна сказала, - Опоздаешь. - затем взяла со стола в руки книгу в непрозрачной обложке, с аккуратно заправленной ленточкой-закладкой, до того прикрытую листами бумаги, открыла ее на нужном месте и стала читать. Когда я поднялся и, пробормотав что-то вроде "до свидания", пошел в сторону двери, мне в спину принеслось на русском, - Ещё увидимся.
Обернувшись, я посмотрел на учителя. Она сидела, склонившись вперед, придерживая страницы пальцами одной руки и держась за ручку чашки со своим пряным напитком пальцами другой. Не знаю, что она читала, но судя по ее виду, это было очень увлекательно.
3 глава
7 лет назад. Юго-западные границы Нового Союза. Ник.
Мир движется как в замедленной съемке. Огромные болты, прошивают сержанта насквозь. Его вечно горящие глаза заволакивает паволока тумана. С громким металлическим лязгом экзоскелет падает лицом вперед. Щиток срабатывает раньше реакции тела и автоматически отшвыривает меня за угол. От мощного удара о стену голова идет кругом. Карма реагирует практически моментально, но все равно недостаточно быстро. Рука не двигается. Время возвращает свой ход.
Очередь прошла наискось, зацепив правое плечо. Сервоприводы еле слышно зажужжали, стягивая ткань на термомеде, боль практически сразу пропала. Щиток отображал текущее состояние тела, я следил за ним краем глаза, считывая данные подсознательно.
Введена доза обезболивающих средств...
Уровень повреждений 37%...
Кровотечение остановлено...
Двигательные функции восстановлены...
Введена доза противовоспалительных средств...
Амир лежал без движения в двух шагах от меня, в проходе, щиток докладывал о критическом ранении. Из-под тела сержанта медленно растекалась багровая лужа. Я с трудом оторвал взгляд от тела и осмотрелся. Вокруг кипело сражение. В висках пульсировала кровь, голова раскалывалась, гулко и мощно стучало сердце, разгоняя адреналин по и так дрожащим от перевозбуждения конечностям.
Тук-Тук. Очередь из крупнокалиберного пулемета вышибла осколки бетона из угла, за которым я укрывался. Где-то вдалеке послышался голос Дока, старающейся перекричать эхо от взрыва гранаты.
- Ник...
Тока, Грэг и Лан удерживали правый проход, периодически бросая взгляды в мою сторону. У всех в глазах стоял один единственный вопрос.
Можно?
Я помотал головой. Как же тяжело сосредоточиться. Щиток пропустил по телу электрический разряд.
Тук-Тук. Тук-Тук. Ток вернул меня к реальности. Взгляд сфокусировался, мир временно перестал покачиваться перед глазами. Я встряхнулся и опустил голову вниз. Амир - самая приоритетная задача. Карма передала на экран рассчитанные вероятности - у меня не получится вытащить его самостоятельно. Внезапно горизонт скривился и поехал в сторону. Сервоприводы остановили заваливание тела на бок, во рту стояла горькая, вязкая слюна с железным привкусом. Экзокостюм перестал реагировать на попытки тела удержать равновесие, но мозгу все равно казалось, что пол движется под ногами. На краю сознания прозвучал новый окрик Сюин, на этот раз он слышался четче.
- Ник...
Тук-Тук. Руки дрожали, как после глубокого погружения, перчатки не реагировали на тремор, оставаясь практически неподвижными. Очередной осколок с силой ударил в щиток, от чего голову мотнуло в сторону. Перед глазами всё расплылось, внутри шлема зазвенело. Новый удар тока привел мысли в подобие порядка. Время утекало, как песок сквозь пальцы, - угол стены неумолимо таял от каждого выстрела, приближаясь все ближе, как разинутая пасть голодного хищника, готового оторвать от меня пару кусков. Клим спокойно сидел рядом, привалившись к стене, в ожидании следующего приказа и раз за разом передергивал затвор и спускал курок на незаряженном тяжелом болтере.
Тук-Тук. Карма считала мои намерения и показала вероятности летального исхода для каждого варианта. Не подходит. Не подходит. Слишком много трупов. А так задача будет провалена. Не могу сосредоточится.
- Ник! - Сквозь пелену в ушах прорвался крик Дока.
Одновременно со звуком ее голоса срабатывает шокер экзокостюма, ток наконец окончательно вырывает меня из плена замешательства. Я перевожу взгляд на Сюин. В ее глазах стоит отчаянная мольба. Нет, еще рано. Я чувствую, есть что-то большее. Мотаю головой и погружаюсь в свои мысли.
Это моя вина...
Не сейчас! Что бы ни случилось, не сейчас. Я должен думать о решении, должен искать путь.
Экзокостюм сдвинул меня на пару сантиметров левее, через секунду от стены отвалился кусок и на том месте, где только что стоял я, пронеслись несколько болтов.
Точно. Вот оно.
Решение всегда было на поверхности.
- Док? - Лицо Сюин появилось в правом углу щитка. Она заливала пеной дыру в плече Лана, лежащего за спинами Токи и Грэга. На высоком лбу выступил пот, она часто дышала, и сосредоточенно делала свое дело.
- Да. - Девушка не отрываясь от своего занятия, ответила несколько резковато, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону умирающего Амира.
- Карма говорит пять-семь секунд. Справишься? - мед пистолет в ее руке дрогнул. Сюин перевела взгляд на меня и какое-то время молча смотрела в глаза. Затем медленно кивнула, опустила голову обратно, решительно щелкнула степлером на краях раны Лана и похлопав того по здоровому плечу подошла ближе, затем разложила перед собой все необходимые инструменты, внимательно осмотрела каждый, заправила пистолет и стресс-шприц, немного подумала и кивнула мне снова. На этот раз уверенно.
- Подключи меня к нему. Напрямую. - Док не задавала вопросов и молча ввела необходимые параметры связи. В строке состояния возникла иконка соединения.
Они не просто так оставили его там. Он не просто так еще жив. У меня будет не больше секунды, щиток сам не справится, собственно, потому экзокостюм ничего и не делает. Карма не уверена. Я должен сам принять за нее решение. И взять на себя ответственность за него.
Сознание перенеслось в экзокостюм Амира. Сержант лежал лицом в пол, щиток мог или толкнуть его вверх, или скрести руками по земле в надежде быстро подтянуть тело к углу. Но таким образом невозможно было бы моментально уйти с линии огня, пулемётчик заметил бы движение и сразу нашпиговал бы Амира свинцом. А он и так при смерти и потерял слишком много крови. Нет, нужно прыгнуть с места, по кошачьи, всеми четырьмя конечностями. Минус этого плана состоит в том, что человеческие суставы так не гнутся. Плюс - в том что у экзокостюма таких ограничений нет.
Ориентируясь по памяти, я придал максимальное ускорение сервоприводам, прокручивая по кратчайшей траектории руки и ноги. Мышцы затрещали, разрываясь, кости хрустели по всему телу выгибаясь под неестественным углом, суставы вывернулись на сто восемьдесят градусов. Щиток передавал только часть болевых ощущений, но даже от этой малой доли захотелось умереть. Одним движением я оттолкнулся от земли, толкая тело сержанта в сторону Дока. Амир пришел в сознание и тут же закатив глаза снова провалился в беспамятство не издав и звука. Я разорвал связь, осознав, что все это время кричал от боли, ее отзвуки заполняли все мое тело, я часто и глубоко дышал, будто только что вынырнул из-под воды. Чтобы справится с приступом, уперся рукой в стену и сосредоточенно смотрел в пол, стараясь сдержать тошноту.
Щиток начал отсчет до смерти старшего товарища. Из прохода слышались раздосадованные крики, к низким выстрелам пулемета добавился стрекот автоматов.
Семь... Я оборачиваюсь, все еще чувствуя себя неважно. Сюин активизирует экстренный протокол на экзокостюме сержанта. По ее щекам катятся слезы, но она уверенно втыкает иглу ему в шею и вливает в артерию стресс-коктейль. Амира начинает бить мелкая судорога, изо рта льется пена.
Пять... Левой рукой Док заделывает раны в его груди, а правой закачивает искусственную плазму в вену. Проценты повреждений медленно ползут вниз, а вероятность летального исхода вверх.
Четыре... Огонь временно прекращается, видимо лента пулемётчика все же не бесконечна. В ушах звенит от опустившейся внезапно тишины. В этой тишине можно было отчётливо расслышать резкий вдох Амира, перешедший в крик и сменившийся заливистым кашлем.
Два... Сюин пробивает легкие сержанта двумя шприцами, большими пальцами оттягивает шток, откачивая кровь. Со стороны баррикад раздается предложение вступить в переговоры.
Один... Зеленые лучи просвечивают ровно дышащего Амира, даже со своего места я отчетливо вижу кашу, которую из себя представляют его внутренние органы. Док сосредоточенно разглядывает его карту, недовольно качая головой, но щиток показывает стабильное состояние. На несколько десятков минут, может час.
- Док. Неси его к тройке, дай распоряжение, пусть довезёт его в ближайшую больницу. Здесь от него толку нет. У тебя минута.
- Есть. - Сюин, будучи в полтора раза ниже Амира, легко подхватывает его на руки и бегом вылетает на улицу.
- Клим. - пулеметчик перевел на меня взгляд. Поняв, что требуется, он вытащил из за спины две ленты болтов. Поочередно поднимая ленты, он спросил:
- Валим или тащим?
Потерь не было, хотя могли быть. Двенадцатая поправка уже не действовала, Карма рекомендовала действовать жёстко. Но мы представители колыбели нового общества, мы руки матери, а не карающая длань справедливости. Детей не убивают за глупые шалости. Нам этого не простят. Мы не простим этого. Я этого не прощу.
- Мы должны вытащить их оттуда. Запрет в силе. Старайтесь не подставляться. Идем плотной группой, по два часа, Клим - двенадцать, он берёт одиннадцать - один, на подавление, я закрою пять-семь, остальные по стандарту. Щиты всё на свой фронт, рекомендации Кармы не вопреки приказам. Вопросы?
- Никак нет. - раздался нестройный хор бойцов сквозь щелчки перезаряжаемых болтеров и жужжание сервоприводов экзокостюмов, приводящих в движение тела людей, временно спаянных с машинами. Док к этому моменту уже погрузила Амира - поэтому без колебаний заняла место в строю вместе со всеми. Клим счёл необходимым похлопать ее своей огромной механической ручищей в бронированной перчатке по шлему и сказать, - Он крепкий. - Пулеметчик отвернулся от казавшейся хрупкой на его фоне девушки и взяв на изготовку огромный болтер, добавил - Час - три тебе, тащим.
Док кивнула, все еще пребывая в прострации. Бойцы заняли свои места и синхронизировали головные компьютеры на работу в группе из шести. Через несколько мгновений мой щиток доложил о готовности и отобразил камеры бойцов, позволяя наблюдать всё вокруг на 360 градусов.
- Отправляем переговорщиков. - Мой голос, усиленный с помощью динамиков разлетелся по окружающему пространству. Сервоприводы двинули шестёрку бойцов вперед. Мы двигались под контролем Кармы спаяно и чётко, как единый живой организм, как огромный металлический дикобраз, ощетинившийся своими иглами.
Со стороны баррикад практически сразу раздались недоумевающие возгласы, не дав им перейти в стройный хор я спокойно скомандовал, - Огонь.
Клим нажал на курок. Солнцеед дернулся в его руках, как древний кошмарный монстр, которого может контролировать и держать в узде только титан с циклопической силой, коим и являлся Клим в своем экзокостюме. Низкие частые взрывы тяжелых снарядов плотно заполнили пространство, баррикады разнесло в щепки. Послышались крики.
На небольшом расстоянии от нас образовался и громко загудел пузырь энергетической защиты. Под его прикрытием мы двигались в сторону лестниц на второй этаж, где по мнению Кармы находились организаторы нападения. В холле, через который мы проходили, обнаружились заложники, по крайней мере основная их часть. У стены лежали шесть тел, накрытых какими-то тряпками, судя по одинаковым ботинкам и одежде - охранники несшие службу в этом административном центре.
Плотный огонь Клима подавлял сопротивление, Лан точными выстрелами перебивал позвоночники показывающихся противников, Док стабилизировала состояние раненых. Спокойно. Буднично. Быстро. Каждый раз задаюсь вопросом, зачем я начинаю с переговоров, когда решить вопрос силой было бы проще? После боя Сюин стабилизирует всех бойцов и в состоянии живых трупов их отвезут в больницу. Там в прямом смысле дивергентов вернут с того света и поставят на ноги, чтобы на суде они могли твердо стоять на своих двоих.
Я наблюдал с помощью мониторов в углах щитка за происходящим с фронтальной части "ежа". Уже больше года мы занимаемся одним и тем же: пытаемся убедить восставших людей сложить оружие до того, как начнётся стрельба, которая значительно ухудшит их положение. Но они глухи, они только кричат и требуют. Реальность же всегда расставляет всё по своим местам - побеждает тот, кто слушает, потому что внимающий - сомневается, а убежденный, - ошибается.
В своей уверенности они ищут повод для атаки, затем бьют и радуются, когда их противник падает. Будто то, что ты сильнее делает твою позицию твёрже. Откуда в них берётся это стремление к разрушению? Да, Карма не идеальна, как и всё вокруг, но это же не повод уничтожать мир. Чем больше людей присоединяется к Новому Союзу, тем больше появляется тех, кто против этого. Не против чего-то конкретного - против всего. Как безумные последователи Ктулху из тёмных кошмаров Лавкрафта, они поклоняются разрушению, будто их ведут тёмные Боги, что шепчут о невообразимом величии и эфемерной свободе, взамен на вечное рабство и бесконечные жертвы. Будто в свободе танцевать на человеческих костях под кровавым дождем может быть какое-то величие. Они кричат о том, что Карма отбирает у людей эту свободу и по их мнению это даёт им право лишать других возможности принимать решение самостоятельно.
Лишённый сомнения - слеп.
Его действия скупы и однообразны. Его позиция тверда, отчего уязвима. Поэтому мы никогда не атакуем первыми. Даже когда драка неизбежна. Даже когда промедление может стоить нам жизни. Наша работа вывести их, живыми. Воспринять их аргументацию, донести эссенцию их знания до всех. Мы правы. Иное мнение лишь дополняет нашу правоту, позволяет искоренить причины ошибок.
Сомнения полируют уверенность. Именно поэтому мы не боимся слушать.
Мы добрались до лестничного пролета. Я отдал приказ на изменение секторов обстрела, и перенёс большую часть мощности щитов наверх. Карма показывала критически низкий уровень заряда батарей. Нужно торопиться. Хотя группа практически не встречала сопротивления, поднимаясь все выше, мы двигались очень осторожно.
Зло нужно объективизировать и демонизировать, для того чтобы решиться рисковать своей жизнью ради его уничтожения. Заклейменное злом не имеет права открывать рта, оно говорит на запретном языке, его речи лживы и вводят в заблуждение. Я слышал сотни оправданий, - что любой режим, в котором насилие является одной из основополагающих доктрин, должен быть уничтожен. Вот так лёгким мановением руки что-то или кто-то объявляется злом, хотя само определение этой так называемой справедливости содержит в себе прямое противоречие - насилие не уничтожает насилие, оно множит само себя. По логике чудовищ клин вышибается клином.
На втором этаже обнаружилась вторая группа заложников. Люди были деморализованы, но физических повреждений и глубоких психических травм не наблюдалось. Мы ненадолго задержались, объясняя обрадовавшимся спасению гражданам, что необходимо еще немного подождать, пока мы не обезопасим все помещение. Тока оставил у входа небольшую автоматическую турель, которая могла бы сдерживать небольшую группу нападающих в течении нескольких секунд и оповестить нас о необходимости помощи. Группа продолжила восхождение.
Есть только одна проблема - чудовищ не существует. Есть только мы - несовершенные люди, которые часто ошибаются. Человеческий разум склонен к лени, к ослаблению рационального иммунитета к смертельному вирусу веры. Работа функционеров - рисковать своими жизнями, чтобы дать возможность тем, кто хочет нас убить, выразить свою точку зрения с позиции равного, а не с позиции террориста. Самое важное - спасти тех, кто заблуждается.
Потому что ими можем оказаться мы.
Внезапно лестница закончилась. Клим уже некоторое время не вёл огонь, спокойно обозревая окрестности. Солнцеед был перезаряжен и успел остыть, поэтому пулемётчик придерживал ствол рукой. Тока просканировал комнату перед нами, команда для этого ему была не нужна, каждый и так знал, что от него требуется.
- На два и на десять. - сказал техник, отправляя мне тепловую карту находящегося за дверью. Ефрейтор, немного подумав, добавил, - это очевидно, но справа заложник.
Я кивнул. Группа ожидала приказа, не двигаясь с места. Карма рекомендовала снять противников через стену, чтобы минимизировать возможность потерь среди гражданских. И она не ошибается, мы точно закончим операцию, после этого. Никто не будет убит, повреждения не будут перманентными. Я должен верить ей. Но мне этого недостаточно.
Для того, чтобы доверять ей, я должен сомневаться.
Я хочу этого. Я хочу знать, в чём их причина.
По варианту со стрельбой сквозь стену, вероятность летального исхода одного из участников конфликта составляла менее четырех процентов. По придуманному мной сценарию система отображала вопросы вместо вероятности. Очередная развилка. Стабильные шансы или риск с непонятным исходом.
В чём смысл жизни, если все известно заранее?
- Клим. - Гигант слегка повернул голову в мою сторону, в чём в общем-то не было необходимости, я видел его лицо на стекле перед глазами. - Держите пролёт. Я пойду с Ланом. Док, будь готова колдовать.
Сюин кивнула и спустилась по лестнице на пролёт ниже вместе с Токой, Климом и Грэгом. Гигант развернул Солнцеед в боевое состояние, сошки упёрлись в землю, пулемёт хищно раскрыл свою металлическую пасть. Лан лёг на спину в угол, на лестничной площадке и, облокотив голову на перила, положил оружие на живот, так чтобы ствол лежал между ног. Если дойдёт дело до стрельбы он сможет быстро снять обе цели. Я открыл снайперу доступ к своим камерам, Лан быстро подстроился под новые условия. За стеной слышалось какое-то шевеление.
Щиток перевёл остатки энергии на фронтальную защиту. Я медленно открыл дверь, держа руки поднятыми. Болтер лежал у меня под ногами, так чтобы находящиеся в комнате могли его видеть. Я переступил через свое оружие и зашёл в комнату.
Справа стоял высокий брюнет. Его чёрные волосы были аккуратно подстрижены и явно старательно укладывались не один раз. Мужчина и кабинет, в котором мы находились, дополняли друг друга, как клинок и ножны. Строгий, идеально сидящий костюм двойка гармонировал с цветом стола и кожаного кресла, стоящего у огромного окна во всю стену. Твёрдо держа в руке плазменный пистолет, ствол которого упирался в голову женщины среднего возраста, мужчина спокойно смотрел на меня. Я посмотрел на заложницу. Карма определила её как управляющего этого административного центра. Ноги женщины подрагивали, но она не издавала никаких звуков, просто наблюдала за мной, приподняв подбородок, ожидая когда ситуация разрешится тем или иным способом.
Слева, с автоматом старого образца, дуло которого было направлено мне в грудь, стоял парень примерно моих лет. Юноша бледный со взором горящим. Я уже видел этот взгляд. Огонь справедливости, осознание Истины и чувство праведности. Заблуждение ребенка, которое зачастую невозможно преодолеть самостоятельно, заблуждение, которое иногда остаётся с нами на всю жизнь.
Чувства обманывают.
Парень слева подсветился зеленым светом - Лан пометил его как заочно недееспособного, он не успеет даже подумать о том, чтобы нажать на курок, как будет деактивирован. Не говоря уже о том, что простые пули даже не пробьют мощные щиты функционеров. Мужчина справа неожиданно заговорил, его губа изогнулась в усмешке.
- Добро пожаловать в мою скромную обитель, мальчик. - Брюнет немного склонил голову в поклоне и отвел свободную руку за спину, имитируя легкий реверанс. Не дождавшись реакции, он продолжил. - Видишь ли, раньше это здание принадлежало мне, я сам его построил, на свои собственные деньги.
С каждым словом тон говорящего становился все резче. На последних словах он несколько раз с силой топнул ногой . Эхо вторило его словам, усиливая резонанс от голоса, сами стены вибрировали, поддерживая негодование своего хозяина, - Я был уважаемым человеком, потому что всего добился сам, своим трудом, своим потом. Я родился в трущобах, я учился на выброшенных на свалку книгах, когда другие лежали в теньке в пьяном угаре. Я работал в порту, когда другие грабили склады и убегали от полиции. Я своими руками вытащил себя за шкирку из дерьма, в котором тонул. Я это сделал. Один. Никто не помогал мне, ни ты, ни ваша дебильная система. Я сам создал эту компанию. И теперь приходите вы, на все готовенькое. Сначала лишаете меня рабочих, потом отбираете мое здание, а затем ваша так называемая Карма говорит, что мне недостаёт понимания этики, для управления моим же, мать вашу, делом! - Под конец фразы мужчина перешёл на крик. Некоторое время после того, как он замолчал воздух в комнате гудел, будто наэлектризованный. Я не сразу нашёлся, что ответить.
- Судя по тому, что произошло после, - я обвел взглядом помещение, и кивнул в сторону выхода - Она оказалась права?
Мои слова произвели эффект разорвавшейся гранаты. Процентная вероятность убийства заложника немного упала, а вероятность моей смерти выросла. Глаза мужчины полыхнули, кожа лица слегка побледнела, он шумно и резко вдохнул воздух через расширившиеся ноздри.
- Кто ты такой, чтобы судить меня? - прорычал брюнет низким голосом. - Вы - просто банальные грабители! Всё ваше "могущество", - мужчина выделил это слово, скривив губы, - строится на том, что вы отбираете чужое богатство.
Я уже слышал это. Десятки раз. Победитель уверяет всех, что именно усердный труд привел его к успеху. Что автоматически ставит неудачников в положение лентяев. Проблема в том, что успешность не связана с прилагаемыми усилиями, потому что эти понятия не обладают признаками причины и следствия.
Не все те, кто добились успеха прилагали максимально возможные усилия, среди проигравших есть те, кто прикладывал кратно большее количество сил и всё равно потерпел поражение. Значит это не причина.
Не все те, кто прилагают максимум возможных усилий добиваются успеха. Любой не может стать любым - это иллюзия. У тебя есть ограниченное количество попыток, и каждый последующий провал будет дороже предыдущего. Значит это не следствие.
И то и другое может быть одной из причин, или одним из следствий. Но что объединяет победителей и разнит их от всех проигравших? Эта переменная стабильна, в любом успехе она занимает значительное место, как бы победители не старались закрывать на это глаза.
Чтобы увидеть её, нужно потерпеть поражение. Проиграть так, чтобы цена поражения была выше того, что ты можешь себе позволить. Проиграть тогда, когда ты сделал всё что мог, больше чем мог. И всё равно проиграл. Мало того, у тебя больше не осталось попыток - курок взведён и ты уже чувствуешь запах масла и пороха.
Но победитель живёт в иллюзии. В парадоксе выжившего. Он не знает причину прошлых побед, но думает что знает. Дополнительные ресурсы дают ему возможность пытаться. И в этих попытках он утрачивает реальность, заменяя ее на уверенность. И в этой уверенности он действует. Пока удача наконец не предаёт его.
- Вам предлагали компенсацию. Вы отказались. - Карма постоянно пересчитывала вероятности стечения обстоятельств и последствий с летальным исходом, они медленно но верно увеличивались.
- Предлагали? - голос бывшего владельца здания задрожал. - Это был долбаный ультиматум! Бери деньги и уезжай, или оставайся и потеряй всё... - мужчина закончил гораздо более тихим голосом. Я с трудом разбирал то, что он говорит. - Это мой город, мой дом. Я вырос здесь. Я не хочу никуда ехать, я не хочу ничего менять.
Все мы отказываемся признавать собственное поражение. Мы до последнего верим, до последнего находим себе оправдания и объяснения происходящего. Какова бы ни была реальность, никто и никогда не будет считать себя плохим человеком.
- А чего вы хотите?
- Я хочу свободы. Я хочу, чтобы мне не указывали, что мне делать. Я имею право поступать так, как хочу. - Брюнет смотрел мне в глаза, его голос источал уверенность. Он не видел противоречия в своих словах, или не хотел его видеть.
- Например так, как вы поступили сейчас, здесь? Извините, но общество считает, что это неприемлемое поведение. Для того, чтобы жить как хочешь, нужно быть живым. Но вы лишили этой возможности как минимум шесть человек.
- Вы нас вынудили. - В голосе бывшего владельца звучала обида. Его слова - типичное оправдание ребенка. Я чуть было не сказал это вслух, но вовремя заставил себя замолчать.
- Чтобы делать, что хочешь, и не делать того, что тебя вынуждают, надо хотеть того, что не мешает другим.
Некоторое время мужчина молчал. Человеку необходимо пережить потрясение, чтобы усомнится в фундаменте своей веры, иначе он лишь перекрашивает фасад, не меняя сути своих убеждений.
- Иными словами, ты просто говоришь, что я должен делать то, что мне говорят, жить как скот и быть счастливым от этого? - Брюнет смотрел на меня, сузив глаза, уголки его губ опустились вниз, а голос стал резким, низким и грубым.
- Это совсем не то, что я сказал. - Лишённый сомнения слеп. Его глаза видят только то, что он хочет видеть, его уши слышат только то, что он хочет слышать. Этот фарс становился опасным.
- Оглянись! Посмотри что вы сотворили с миром, - мужчина выплюнул это мне в лицо, указывая пистолетом на окно, за которым виднелись пустые и тихие улицы одного из древнейших европейских городов. После небольшой паузы, он продолжил - Вы будто чума, будто саранча, высасывающая жизнь из всего живого. Посмотри на самого себя. Ты - зомби.
Я повернул голову и увидел собственное отражение в стекле окна напротив. Поймал взгляд слезящихся глаз с не закрывающимися веками, жёлто-розовые шрамы вместо бровей, зияющие дыры вместо носа, покрытую местами пожелтевшими буграми заживших ожогов кожу. Истинное лицо моей деятельности. Оно как нельзя лучше мне подходит.
- Мы смотрим на одно и то же, но видим разное.
При продолжении переговоров вероятность смерти заложника составляет 84%... Отобразилась надпись красным цветом в углу щитка.
- Вы будете перенаправлены в один из ближайших городов, где пройдет открытый суд, на котором вы сможете выразить свою позицию. Вас услышат. - Силуэт мужчины все ещё был отмечен красным. Снайпер не видел открытой уязвимости, даже с помощью камер моего костюма. Я мысленно дал команду щитку передать приказ Лану. - Через заложника.
Проделав небольшую рваную дыру в стене выпущенный Ланом болт попал в заложницу. Женщина закричала, схватившись за пробитое выстрелом плечо и осела на пол. Снаряд прошел навылет через мягкие ткани, не зацепив жизненно важных органов, и, выйдя с другой стороны, оторвал кисть брюнета держащую пистолет. Второй и третий выстрелы раздались практически одновременно с первым. Парень слева упал бесформенной кучей, от его шеи растекалась кровь. Мужчина лежал у моих ног, парализованный вторым попаданием, его взгляд был преисполнен ненавистью, которую, казалось, можно пощупать. Бывший владелец ничего не говорил, лишь тихо и низко рычал.
- Док. - Сюин вбежала в комнату и, оценив состояние людей, сначала остановила кровотечение у брюнета. Мне больше нечего было ему сказать. Карма обновила состояние.
Задача выполнена...
Потери среди Гражданских - нет...
Потери среди сотрудников охраны порядка - 100%...
Потери среди личного состава - 14,28% (из них тяжело ранено 100%)...
Потери среди дивергентов - нет...
В здание начали прибывать медики и спасатели, которые занялись своей привычной работой. Снаружи стояла прекрасная погода, солнце ярко светило, отражаясь в стёклах старых домов. Я стоял у огромного окна в человеческий рост и смотрел вниз, на витиеватый узор улиц, сплетённый без какого-либо порядка в настоящий лабиринт. Занимаясь привычной работой - открывая запросы Кармы на комментарии и пояснения к своим действиям и решениям принятым во время выполнения миссии, я думал.
Может быть, нас действительно должна вести удача? Чтобы за каждым поворотом могло скрываться что угодно, от страшного чудовища до прекрасной принцессы. Такое приключение затягивает, особенно если кто-то хитрый и большой подбирает противников тебе под стать, так, чтобы у тебя всегда был шанс справиться. Но бесконечные войны затягивают, подменяют Смысл на стремление к победе.
Я держал в руке её кулон. Маленький монстрик с растрепанными красными волосами смотрел в пустоту. Я сжал его в ладони и убрал за пазуху. Ты сражалась с чудовищами, которых не существует.