Ухоженная остановка на углу Цветного бульвара, примыкавшая к улице Герцена, пользовалась моей симпатией до поры до времени. Но любой эпизод в жизни способен неумолимо менять личные ощущения окружающего мира на новый лад.
Скамейка возле пруда, наверное, дожидалась меня, согретая нежным солнцем, которое в тот день находилось в безоблачном одиночестве. Здесь эта скамья - неприметная точка в центре города, пригодная для проведения отрешённой манеры отдыха малоприметных людей. Вообще, остановочный комплекс был примечательным для сознательных граждан тем, что рядом, за вереницей нескольких берёзок, пристроен пункт милиции, служивший, как казалось бы, источником спокойствия и безмятежности.
В отличном расположении духа я прижимал скамью собой довольно долго. И находясь в благоприятной атмосфере безмятежного пребывания, мой светлый день, тем не менее, во время ожидании автобуса подвергся вмешательству голубовато-серого пятна сбоку, что при внимательном рассмотрении оказалось милиционером.
Я не выказывал никакого беспокойства. Он появился из-за моей спины, когда меня посещали повседневные мысли, в то время как глаза мои, так могло казаться для постороннего, наблюдали пустоту, будучи обращёнными в сторону полотна дороги.
- Здравствуйте, - человек в форме не старше тридцати пяти лет как-то вальяжно отдал честь будто спросонья.
- Здравствуйте, - я смотрел, не вставая с насиженного скамеечного пространства.
Служивый имел чуть обветренное лицо с маленькими глазами, которые, видимо, ожидали какого-то подчинения к себе.
- У вас имеются с собой документы, подтверждающие вашу личность?
- Конечно нет, - мне удавалось сохранять невозмутимость, к собственному удивлению.
- Тогда пройдёмте в отделение, - это было сказано не менее спокойно.
- А по какой, собственно, причине? - Я рассматривал его слегка розовое лицо с благодушным вниманием, не отрываясь от смысла произносимых слов.
- Для проверки личности...
Пришло быстрое и глубокое осмысление, а вместе с ним и вопрос:
- Как вы её проверите?
- С ваших слов.
- С моих слов? - Вот тут я одарил "форменного" человека своей улыбкой, припасённой как раз для таких вот нелепых моментов. И, очевидно, наблюдающему за моими действиями милиционеру она показалась идиотской, так как выражение лица его не изменилось.
- Да.
Милиционер не задался желанием внести изменение в выражения лица даже после моего ответа.
- Ну, я могу сказать, что я принц Уэльский. Как вы проверите?
- Всё равно... пройдёмте.
Что-то внутри, воспитанное с годами, встревожилось, предвещая смутное.
- Не понимаю. Я что, разве пьяный или дебоширю?
- Нет, - милиционер отвёл на мгновение глаза куда-то в асфальт, наверное, он разглядывал мою обувь. Я, как уважающий любого гражданина, не стал в свою очередь осматривать состояние его ботинок.
- Тогда, почему я должен куда-то идти, - в этот момент я предположил, что милиционер спросит, что я здесь делаю, и куда собираюсь направиться с остановки.
- Вы из Тобольска?
- Нет, а что? Я не похож на тюменца?
Милиционер начинал немного конфузиться моей непоколебимости. И продолжил говорить в своей медлительной манере.
- Если вы тюменец, то должны знать, что милиционер имеет право попросить документы для проверки личности, - монотонное изречение не внесло изменения в моей позиции.
- А как вы собираетесь проверить? - не столько от принципа повторял я, сколько от неудовлетворённого любопытства.
- По радиостанции проверим: зарегистрирован ли такой человек или нет, - отчеканил, как заученное правило, человек носящий форму, похожую на рыбацкую куртку.
- Ну, допустим, Алексей.
- Алексей, - для самого себя повторил постовой.
- Я всё равно не понимаю, как вы собираетесь проверять.
- По радиостанции.
- По радиостанции? - моя сжатая в губах улыбка явила ямочки благонадёжного человека.
Постовой милиционер некоторое время отвлечённо глядел вдаль слева от меня. Я не стал отслеживать заинтересовавший его предмет, следуя принципу человека, который знает и уверен в своих правах.
- Хорошо, гражданин, отдыхайте.
Сделав поворот на месте, форменная кожаная куртка двинулась обратно в застеклённую будку ДПС. Я отчего-то остерёгся провожать эту самую куртку взглядом, когда она, молча, удалялась за моей спиной. Наверно, от нежелания злить тех, кто оставался наблюдать из прозрачной ложи, отведённой блюстителям закона.
...А, как выяснилось позже, лицезрящими были все сотрудники ДПС этого участка. Чем-то моё присутствие им насолило или вызвало подозрение. С этой остановки я долго не решался садиться на автобусный маршрут. Нависло убеждение, что мой уход со скамейки будет воспринят за некую констатацию своего униженного положения. Лишние полчаса на удержание завоёванных достижений в праве сидеть свободно на городской скамейке, и лишь по прошествии сего, поставил точку в элементарном ожидании автобуса. Я свободной походкой удалился в случайном направлении догуливать свои минуты личной жизни. "Спасибо, товарищи милиционеры, за ваше радушие, но мы присядем теперь где-нибудь в другом местечке".
...Меня поразил ещё один момент, но почему-то только много позже. Я, как любитель эзотерической науки и всякой, по существу, мистики, воспринял весьма положительно первостепенную важность из истории этого дня. Она оглушила меня в тот момент, когда переживания улеглись сами собой, а сон только накатывал туманом на границы моих рассуждений, чтобы подмять их под себя, повергая неизбежно затеряться в пучине прошедшего времени. Не успев ещё как следует сомкнуть глаз, я прокрутил в засыпающем сознании события этого дня.
Бездомный, или попросту бомж, которого "загребли" постовые милиционеры, вышел незаметно для меня из-за спины, когда несколько минут назад завершился мой разговор с милиционером. Я ещё оставался сидеть, когда передо мной в одних штанах, держа "простреленную" застарелыми дырами футболку в руках, предстал симпатичного вида бродяга, убогий скиталец, как, в общем, и я, в некотором смысле. Он обошёл мою скамейку справа, и, обращаясь именно ко мне, высказался пророчески: "Не переживай... Она любит тебя... и ждёт". И при этом, у него получилось задорно улыбнуться, и без всякого намёка на иронию. А я лишь молча обращал внимание на движения его загорелой фигуры, что так пьяненько, но всё же весело, раскачивалась, словно юродивый мальчонка, которого кто-то корректно поддерживает, когда у парнишки вдруг начались очередные припадки.
"О ком он говорил? И почему он мне это сказал?"
Я пытался себе объяснить всё тем, что бродяга заметил со спины мою задумчивую позу и мой взгляд перед собой на дорогу. "Но почему взбрело сказать емуо Ней? А, может, в этом - Знак? И неужели всё ж Она -та самая Катюша? Ведь, есть взаимосвязь! Я думал-то о Ней, и Он - ответил" - так думалось усердно мне. "Да будет тем угодно Богу! Услышан голос Твой!"
Может быть, вот так на каждый день даётся нам ответ Небесных Сил к вопросу страждущего сердца, что глухо так к ответу в обыденном быту.
Вся концовка дня прошла о мыслях к Кате. "Где ждёт она меня? А разве это важно? Ведь, главное здесь слово - "ждёт". А где? Когда соединиться нам? - Так, ведь, не в этом суть.Весь смысл в том: мы до сих пор друг другу благодарны за лёгкость ту, что испытало сердце каждого из нас!"