Зырянов Дмитрий Александрович. Новый канон Эквантории

Введение в идею мироздания

Менгар Цисто, королевский исследовательский институт Аско, 1535 год Серебряной эпохи.

Часть первая

Мироздание без богов

Вначале была лишь кромешная пустота. Холодная материя, заполненная разрушительными потоками хаотичной магической энергии и бесформенными, кошмарными порождениями бездны, которые непонятно по каким законам пожирали пространство. Разрушительные энергии, что зовутся магией, в различных точках черной пустоты достигали невероятно огромных объемов, способных в своей концентрации рождать новую, совершенно противоположную материю - Вечность. Таким образом, без счета времени и в полном забвении, когда еще не существовало никакой жизни, в затемненной пустоте начали проявляться проблески сформированной магической ткани, которая по мере пребывания все новой энергии расширялась, и некоторые доселе невозможные процессы стали возможны.

Как глоток свежего воздуха, пространство Вечности позволило формироваться физическим объектам, которые образовывались посредством вымещения из такой неблагоприятной среды порождений пустоты, до настоящего момента питавшихся самим пространством. Чем больше расширялась Вечность, обтесывая примитивное и пустое, но безопасное пространство, тем больше неживых и неестественных материалов образовывалось на месте тех непостижимых для ума черных созданий. По предположениям современных исследователей, такими материалами вполне могли быть скопления окаменевших материй, которые впоследствии превращались в обыкновенную Вечную пыль, а также железо, существование которого долгое время предполагалось лишь на Эквантории, как уникальному и неповторимому металлу.

То, что сейчас зовется временем, не имело большого значения в тот момент, когда появлялись планетарные системы - области в Вечности, обладающие скоплениями Вечной пыли, металлов и каменных объектов, водоворот энергии которых формировал планеты, одной из которых и является Эквантория - наш родной мир. Точно неизвестно, в течение какого отрезка, как уже было упомянуто - бессмысленно обозначенного времени, происходили все эти процессы, и насколько много с тех самых пор образовалось планетарных систем или одиноких объектов вселенной, однако безоговорочное и доказанное расширение Вечности шатко, но все же доказано.

Зои - планетарная система, расположенная на одном из крайних рукавов Грациозной спирали - предполагаемой модели вселенной в Вечности, и вмещающая в себе до десяти самостоятельных объектов, сосредоточенных в определенной области материи. Можно предположить, что некие магические законы не позволяют планетам оторваться от создаваемого Рубином (звездой) поля. Исследования Зои, ровно, как и в целом мироздания, весьма сложная наука и требует щепетильной и тонкой работы, а потому мы стараемся как можно реже громко заявлять о безоговорочных результатах, дабы никого не смутить.

Эквантория - третья планета от звезды под названием Рубин, расположенная между блуждающим каменным осколком, именованным Кроносом, и Малахитовой короной. Окончательное формирование атмосферы не определено даже примерно, и в соответствии с весьма расплывчатыми древними отрывками и заверениями исследователей датируется примерно минус пятью тысячами лет до первого года каменной эпохи.

Начиная с нулевого года каменной эпохи среди первобытных людских племен, эмигрировавших с далекого юга Аскормандии - крупного материка, на север, начинают появляться первые потуги к письму. Наиболее ранними записями являются расписные журналы вождей племен и верховных шаманов, которые в большинстве своем разработали системы алфавитов древних людских языков. Предтечами для Геренателя - современного языка, на котором общается вся центральная Аскормандия и весь север, послужили названные в дневниках "Белые языки" и "Хутарай". Данные слова, скорее всего, обозначали изначальные места расселения людей, поскольку к ним прилагались грубо и наскоро нарисованные миниатюрные карты местности, которые мы можем интерпретировать как самый юг пустыни Дрег-Лато. Ее сейчас населяют орки, и она являются вотчиной Кровавой империи.

Судя по древним записям, первейшим и наиболее крупным объединением племен бегущих с юга людей была община Катора Сильного - человека, имя которого встречается в дневниках вождей гораздо чаще, чем остальные. Исходя из записей можно предполагать, что ростом он был ничуть не ниже двух метров, поскольку сравнивался с недостаточно выросшей Акарией (видом деревьев на юге, схожем с пальмами). Объединив данные этих дневников, становится ясно, что уже в промежутке между десятым и двадцатым годами племена людей окончательно селятся на границах золотых степей и Велиаса (центральной части Аскормандии), а начиная с сороковых - многие из них становятся заложниками конфликтов с эльфийской колонией на западе Велиаса - Мориани.

История о том, как эльфы попали на Аскормандию достаточно туманна, однако, исходя из запечатленных на папирусе мыслей, становится ясно, что эльфы применяли так называемую "магию" и были страшны как физически, так и морально. Так что не поддается объяснению и тот факт, что эльфийские города уже были достаточно сильно развиты, в результате чего презирали человеческие племена и не подпускали их слишком близко. Некоторые мотивы эльфов нам также не ясны, ведь, по сути, если конфликт развивался сугубо вокруг земельных вопросов, почему власти эльфийской колонии Мориани не устроили "блицкриг" и не переломали хребет бегущим с юга людям, которые в достаточно наглой манере принялись занимать всю центральную область Велиаса?

После серии некоторых конфликтных ситуаций, некоторая часть людей откололась от существующего молодого общества в Велиасе, и направилась далеко на север - на Сапфировый север, суровые горные земли. В итоге там образовалось несколько крупных и весьма перспективных обществ, однако со временем в людях Сапфировых земель выработался суровый нрав, из-за которого уровень их культурного развития приостановился многочисленными братоубийственными гражданскими войнами.

В конечном итоге сердцем человеческого народа и людской культуры стали сами Велиасские равнины, а королевства, расположенные там, неофициально объединились под знаменем Велиасского Царства. На востоке Велиаса, ко всему прочему, у самого побережья, все еще сохранила свое влияние колония эльфов, однако отношения с ними заметно улучшились.

Эльфийский аспект. Мировоззрение восточных соседей

Века соседства с людским народом выработали в эльфийском менталитете крайнюю недоброжелательность, осторожность и затворничество. На государственном уровне взаимоотношений между двумя культурами укрепилась манера изоляции, из-за чего общения как такого практически никогда не было, и лишь единичные случаи в истории эльфийской колонии Мориани позволяли немногочисленным людям гостить в их великолепных и сияющих от чрезмерной магической энергии землях. Я также бывал там единожды, и ровно как все мои предшественники по официальным королевским делам, входя в делегацию Аско (столицы королевства Макротия), я со своими товарищами побывал во всех городах.

Задержались мы в последние дни нашего пребывания здесь, в кристальной столице, расположенной у дельты реки, названной по названию самого города - Морфисе. Блестящие, опьяненные звездным, вперемешку с солнечным светом башни, кажущиеся при приближении к ним слишком живыми, возвышались над величественными и такими зеркальными зданиями. Каждый закоулок здесь блестел своим величием и показывал нам - скромным жителям людских городов, что предела гордости и богатства просто не существует. Каждый пройденный метр отзывался в нас еще большим восхищением, когда навстречу выходили недовольные, но умеющие прятать свои истинные эмоции эльфы.

Ростом они были, как и следовало ожидать, гораздо выше людей, лица их представляли собой мраморные отпечатки, отлитые в золотых или голубых лучах драгоценных камней, а уши, на которых я заострял внимание, были столь же остры, как и клинки их стражи. Стража здесь, к слову, внушала настоящее, чистейшее доверие: вокруг каждого эльфийского воина в разноцветных латных доспехах кружились магические сферы различных цветов. Зачастую огненных или ледяных. Впервые мне довелось увидеть такое большое сосредоточение магических сил в одном месте, потому как все остальные города представляли собой менее внушительное зрелище.

Изначально наш маршрут предполагал поездку в Ландерпорт - береговой форт, испещренный со всех сторон магическими камнями предков - древнейшими стражами эльфов, как выразился один из сопровождающих. Единственным примечательным памятником архитектуры здесь была аметистовая крепость, не обладающая окнами, из-за чего я был в недоумении.

Далее, с самого севера эльфийской колонии, где расположился Ландерпорт, мы отправились на юго-восток, к реке Убай, на которой чуть дальше дельты был построен Экзодус - торговый пост и совсем незащищенный ни с каких сторон город. Стражи здесь заметно не было, но как рассказывал наш сопровождающий Эллинор, единственный, кого я запомнил, в этом городе проводилось обучение магическим искусствам, а потому местные маги вполне могли за себя постоять.

Через два дня, когда шаткий контракт на торговлю был подписан, мы с делегацией отправились на юг по все той же реке Убай и вечером весеннего вторника попали в Атави - укрепленную деревню, вид которой не особо меня впечатлил. Я ожидал увидеть всепоглощающую жгучую разницу между городом и столь мелким поселением. Действительность оказалась совершенно противоположной, и если бы Эллинор не заподозрил во мне равнодушие, я бы так и не узнал, что вот это - деревня, а там были города.

И действительно, эльфийские деревни практически ничем не отличались от городов по своему обустройству, богатству и даже размеру. Даже не знаю, каким образом они производили разделение, но я не стал задавать наводящие вопросы. Через еще два дня наша экскурсия и по совместительству дипломатическая миссия подходила к окончательному этапу, и мы направились в сторону Морфиса - гигантского оплота эльфийской культуры на Аскормандие.

Буду честен - даже несмотря на избалованный менталитет эльфийского народа (не взирая на то, что я мало с ними общался не по деловым вопросам), Эллинор показался мне совершенно другой личностью, без этого специфичного говора и желания доказать превосходство их расы над нашей. Обычно я отлично предугадывал действия тех, с кем мне доводилось общаться, и я прекрасно определял, лишь взглянув, настоящие эмоции и характер. При общении с нашим экс-гидом я выявил его подлинные эмоции, не скрашенные неумелой актерской игрой. Сложилось впечатление, что среди всего моря эльфийской эгиды лжецов он был либо самым мастером, который сумел провести даже меня, либо же его сознание по-настоящему не возвышалось над нами. Как бы там ни было, но я сумел достаточно сильно втереться к нему в доверие, и мы в какой-то мере подружились на три недели, которые наша делегация провела в колонии Мориани.

Эльфийская колония

Разговаривая обо всех аспектах жизни и мироздания, я как бы невзначай коснулся возникновения эльфийской культуры и вопроса, который волновал людской род с самого начала зарождения Велиасского царства: единственная ли это колония эльфов и как они здесь появились? Спустя пару секунд после того, как я задал этот вопрос, я осознал, что могу вогнать своего смышленого и задумчивого эльфийского гида в недоумение, однако он быстро собрался с мыслями, и, насколько позволяла ему его честность, он начал рассказывать о своем народе.

Стоит начать с того, что эльфийская колония Мориани - единственный филиал во всем известном нам мире, а основные силы эльфийской гегемонии сосредоточены на далеком западном материке, что носит название Дерагвай. К 1515-му году, когда я только публиковал этот материал, нам ничего не было известно об этой земле. Уже позже исследователи этих вопросов и историки направляли свои экспедиции на запад.

Из рассказа Эллинора стало понятно, что видимая нашим народом колония и ее величество - лишь малая толика той силы, что расположена на Дерагвае. Как мне стало известно, эльфийская империя испокон веков носила имя Синайской и располагалась вдоль восточного побережья материка, расширяя свои границы вглубь него. Она простирается с самого севера, начиная от так называемых Силтайских гор, и заканчивая Драконьими скалами, где проживает некий могущественный клан орков, описание которых ссылается на древние мифы о том, что орки изначально были хозяевами драконов. Такие мифы все чаще начали встречаться мне при изучении мифологии и общей культуры Троксов - ближайших родственников орков, своим видом напоминающих как орков, так и людей.

Синайскую империю, по словам Эллинора, от всех остальных народов Дерагвая в самом центре материка разделяет горная цепь Силтай, которая по совместительству является и пристанищем царства гномов - легендарных существ, чья жизнь была окутана тайнами. Нам представлялось, что они вымерли в далекой древности - еще, когда люди не обладали даром письма. Вопреки полученным ощущениям и мыслям о том, что Мориани активно поддерживается и снабжается Синайской империей, действительность оказалась совсем другой.

Как оказалось, где-то в середине каменного века в Морфисе произошла революция, в результате которой действующая власть сменилась эльфийскими домами волшебников, а имперская чета была полностью уничтожена. Как описывал Эллинор, основной причиной такого переворота являлось наплевательское отношение, собственно, императора Синая по отношению к колонии. И теперь то, что мы видим, является скорее не продолжением эльфийской империи, а всего лишь ее осколком, со своей уникальной и изменившейся культурой. По этой самой причине мы даже примерно не можем оценить весь масштаб величия Синайской империи и ее могущества. Рассказывать о том, как все было прежде - до кровавого переворота, Эллинор отказался, и потому я перестал быть назойливым.

По словам Эллинора, вера в богов среди эльфийского народа оказалась преобладающей идеологией, а потому мои мысли о том, чтобы даже продвинуть иную идею мироздания сразу же отпали. В их пантеоне особенно выделялась прослойка так называемой "божественной элиты", которая, к моему удивлению, была привязана отнюдь не конкретно к Эквантории, а в целом к Вечности и всему мирозданию. Я приведу отрывок из одной эльфийской книги, который мне любезно помог перевести Эллинор.

"В честных словах своего народа я хочу поблагодарить волшебников академии Ласкота за проведенные ими лекции и просветительскую деятельность. В этой главе, этой широкой книги нужно все-таки объяснить, как образовался этот материальный план, и каким образом сформировалась пустота Вечности. Начать стоит, пожалуй, с такого понятия, как пустота. Изначально не существовало ничего, что могло бы быть наделено жизнью. Мне кажется, что в сегодняшних реалиях многие из читателей не смогут представить себе более жуткой картины, чем ничего.

Простое и банальное отсутствие чего-либо. Однако когда не существовало никакой жизни, в этой самой пустоте боролись между собой неведомые силы, известные как творцы вселенной. В их неразборчивом и первобытном противостоянии не было таких понятий как добро и зло, однако же, судя по тому, что сегодня может существовать Эквантория - одна из сторон прорубила себе место в пустоте, в результате чего образовалась Вечность - материя, благодаря которой мы можем черпать магическую энергию прямиком из астрального плана.

Стоит опасаться гнева известных нам всем так хорошо астральных сущностей, однако лишь немногие из тех магов, что встречались с ними, могли побеседовать с извне пришедшими тварями, состоящими из звездного сияния, и узнать секреты мира и Вечности. Моя практика магического искусства, к сожалению, не переплелась в своем цикле с вызовом подобных сущностей, и потому я благополучно, без особых проблем и впечатлений вышел на пенсию.

Мне уже двести шестьдесят пять лет, и на моих веках имперская коллегия продвинулась не настолько далеко, чтобы не осуждать их. По крайней мере, чтобы писать эту книгу, мне вполне хватило моих знаний, и хотя бы на этом спасибо.

Как нам всем прекрасно известно, основу каждого материального плана составляют Астральные путешественники, которых мы привыкли называть богами. Наш мир - Эквантория, не стал заметным исключением, и потому четыре основных бога, о которых также известно всем ныне живущим на Дерагвае, составляют божественный пантеон, который пристально наблюдает за смертными в нашем материальном плане.

Верховным божеством является Синарри - прекрасная светловолосая жрица небес, лунный окрас кожи которой сияет и обдает гигантское мудрое древо Ласкота. Каждую ночь в течение веков эта скульптура нашего народа загорается звездными огнями, а магическая энергия, что витает рядом с ним, задает ритм нашей жизни. Синарри - одна из самых благородных богов, поскольку во времена, когда мир был во мраке, она очистила океанические пространства от ужасающих тварей - Сатропов, которые наводняли берега нашей империи. Также она приходится своеобразной матерью для всего эльфийского народа, поскольку именно ее образ и послужил началу нашей внешности. Высокие, статные, умные - все это от Синарри.

Далее идет Азгалорд - седовласый старец, житель горных долин Силтая и повелитель ледяных пиков Дултайских гор. Он является богом, что породил гномов и Лодмеров (потомков Гигантов Фростгардского материка), и которого они ласково называют "отцом мороза". Выделяется он среди прочих тем, что во времена сотворения мира придумал концепцию титанов. Из-за этого позже разразилась великая божественная война, в результате которой Ахэрос - старший титан, разорвал напополам единый материк в центре мира, и который сейчас представляет собой Фростгард на севере и Дримсотею на юге.

Когда же война богов и титанов подходила к концу, Азгалорд уже окончательно подавил восстание своих творений, заточая их в подземных темницах, морских глубинах, и даже на раскаленном куске камня, блуждающем вокруг Эквантории - Кроносе. С Ахэросом, своим любимым сыном он поступил гораздо хуже - он разорвал плоть своего взбунтовавшегося чада, вырвал его сердце и заточил в самой глубине Силтайской горной цепи. Его кровь стала серебряными реками, а плоть - острыми пиками, на которых теперь гнездятся орлы.

Третий бог - Громгар, отец всех орков, и, по совместительству, разрушитель цепей и красный кузнец. Его красная кожа - сталь, доведенная до совершенства, а оружие, что куется на небесных просторах, достается лучшим из драконов - тварям, что прислуживали в древности оркам Драконьих скал, и без которых орки проиграли нам в войне. По всей видимости, Громгар отвернулся от своих детей, поскольку темная магия, затмившая им разум, разочаровала его во всем, что он делал. Теперь же мало кто в мире поклоняется Громгару, и дары его не достаются никому.

Четвертым оказался гнусный и хитрый, жестокий и аморальный Свитос - убийца доверия и пройдоха. Во времена войны богов и титанов он был единственным, кто оказался в стороне, и, как изрекался он на одном из божественных собраний, ему было совершенно все равно. Он оказался в нейтральной среде и с равнодушием наблюдал за тем, как разворачивались события, однако его равнодушие быстро сменялось диким азартом и ярким, пылающим огнем благоговения, когда чья-то сила (и в этой силе - божественная) оказывалась гораздо сильнее.

Титаны были побеждены, однако Свитос с присущей ему манерой вновь оказался на своем месте в пантеоне, и на вопросы богов о том, что теперь он будет делать, отвечал зевком и язвительной шуткой. Считается, что Свитос обманными путями сумел подчинить своей воле Асмогаров - морских эльфов, что на протяжении веком поглощали морские орехи. В конечном итоге Свитос, завладевший их разбитым сознанием, переродил их в отвратительных рептилий, и стал самолично править ими, что не одобряли остальные боги, поскольку вмешиваться в дела смертных по их мнению была не самая лучшая затея.

Пантеон считал, что смертные стали достаточно самостоятельны для того, чтобы управлять своей судьбой, и потому Свитос под давлением других богов отказался от злобной идеи, не преминув напоследок поставить во главе общества Асмогаров свою фанатичную пешку, от которой в последующие десятилетия народ рептилий отказался. Теперь же Асмогары окончательно свободны.

На данный момент существует множество подпольных культов, которые проповедует совершенно иные ценности, однако по мере сил имперская гвардия старается разоблачать наиболее опасных из них. Стоит упомянуть и тех радикальных представителей иноверцев, что возносят в абсолют и титанов. За ними нужен глаз да глаз".

Менгар Цисто. 1509 год Серебряной эпохи.

0x08 graphic
Утомительная дорога в Пойнтворк. Нравы орков

Материк Аскормандия. 1511 год Серебряной эпохи

За двадцать лет до того, как связь с южными торговыми компаниями оборвалась, я побывал в городе Пойнтворк, и дабы не прозябать без дела, решил вести что-то вроде дневника. В самом начале своего пути я вновь посетил графство Рандлеров и оценил гостеприимство тамошних крепостей. Самым ярким моментом, случившимся в самом начале моего пути, было знакомство с наемником из Пилтхауса. Предыстория довольно скучна и однообразна, но я позволю себе о ней упомянуть.

Одним из вечеров я в поисках хоть какого-то сюжета, к тому же и занятый прошлыми контрактами из канцелярии в Аско, просиживал свое время за бокалом хорошего вина в одном из кабаков Пилтхауса. Кажется, он назывался "У Терри" и располагался на возвышении возле королевской крепости. Контингент этого самого заведения мне не слишком был симпатичен, и потому я решил игнорировать все, что происходило рядом со мной. Однако один благородный господин, подсевший ко мне, назвался мистером Дойлом и продолжил свой монолог, уже переключившись на мою персону.

Поначалу я даже не обращал на него внимания, а потом отвел лукавый глаз от бумаг и размышлений и взглянул на него. На вид ему было под тридцать лет, со статным видом бывшего лорда, одетый в кожаную броню, а за спиной его красовалась рукоятка меча. Длинные волосы, начисто выбритое лицо и ясный ум не сразу, но поразили меня, и в итоге мы с ним разговорились. Как оказалось, он узнал меня и хотел во что бы то ни стало поучаствовать в одном из моих произведений, что, как вы видите, у него и вышло.

В общем, после того, как мы разговорились и узнали друг друга ближе, он выяснил, с какой целью я прибыл в столь захолустное место, а уже потом, после моих слов о быте орков, предложил сопровождать меня в пути на дальний юг. Он также порекомендовал мне посетить Пойнтворк, потому как нигде, кроме как там я бы не смог приобщиться к их культуре.

На заре нового дня мы вышли за пределы округа Пилтхауса, и привычная Велиасская флора и фауна сменилась грубоватыми ландшафтами и животным миром приграничных земель. Эти земли представляли собой четко переходящую в степь границу, сочетающие в себе зелень Велиасских равнин и золотой окрас степей. Поговаривали, будто сами боги юга спустились на землю и одарили смертных в незапамятные времена несметными сокровищами и благословили их души. Конечно, о том, насколько правдивы эти сказки, я не решался рассуждать ранее в этом манускрипте, и лучше займусь этим в следующих главах, посвященных человеческим верованиям. Не правда ли забавно, как я проскочил эту трепещущую тему, за которую на меня бы дурно посмотрели в высшем свете? Быть может, я радикально высказывался в адрес незначительной прослойки аристократии в Цимере - вотчине Салливанов, и потому мое мнение еретика до сих пор не донеслось до столицы. Когда это все-таки произойдет, мне придется ссылаться на этот документ, но пока - время мое не кончено, и я всласть могу поразмышлять над вопросами божеств и обыкновенных законов природы.

Достигнув одиноко стоящей Соколиной горы, вдали от границы графства Рандлеров, мне стало не по себе: вся дорога была обставлена предупреждающими знаками, а те, что еще недавно были покорежены ветром или неведомыми силами - как вознаграждение принимали на себя черепа и подвески. Черепа неизвестного происхождения, однако я рискну предположить, что они - орочьи. Учитывая дурную славу южных земель, совсем не удивительным был тот факт, что работорговцы из Пойнтворка устрашали беглых рабов.

Вся наша дорога пролегала по пустынным и безжизненным южным степям, иногда, конечно, попадались сгнившие деревья или редкие путешественники, гармонично вписывающиеся в это странное и такое чужое для меня окружение. Будто бы частица этого мира, они идеально склоняли баланс в ту сторону, которая их привлекала и казалась наиболее правильной. Часть из них - обедневшие работорговцы или наемники, что с некоторым позором возвращаются на родину, а другая часть, наоборот - озолотившиеся на грязном бизнесе, не обделенные талантом к красивым речам и хорошему коню, они следовали зову наживы. Лишь один из них предупредил нас с мистером Дойлом об опасности, что таится в каждом закоулке Пойнтворка, и уж тем более за его пределами.

- Едва забравшись в город, каждый не ленивый гражданин не преминет вас оглядеть и мысленно ограбить. Надолго там не стоит задерживаться: пришли купить раба - покупайте сразу и убирайтесь прочь. И так с любым делом. Если вы не по этим делам - лучше даже не входите в город. - Примерно так рассказал он за чашкой горячей пустынной настойки.

Позже мы вновь ринулись в путь с еще большей уверенностью в том, что нас там ждем нечто интересное. Старый работорговец скрылся за горизонтом, в золотистой траве, а мы все дальше маршировали по кирпичным, разбитым дорогам, ведущим в город рабов. Мы пересекли ответвление реки Сакоры - центральной реки, что протекает в центре Велиасских равнин. После небольших проблем с ужасной переправой мы с мистером Дойлом остановились на ночлег в сторожевой башне, где нас радушно принял и согрел теплым домашним очагом один их королевских волшебников Сенеранского государства - страны на далеком севере. Было удивительным опытом встретить столь неподходящую для этих мест личность, однако свой выбор проживания он мотивировал тем, что его родной дом был изъят в качестве уплаты за те беды, что он принес народу севера.

- Вообще-то это было единственно разумное решение в ситуации, выходившей из-под контроля. Я был сам виноват в том, что происходило в Щербвилле (крохотном поселении в Сенеранском королевстве, недалеко от столицы - Хриската). Генерал Миррекс издал указ, по которому все волшебники, состоявшие в "Ледовом черепе" изгонялись или уничтожались на территории Королевства. - В такой манере волшебник рассказывал мне о тех событиях, что с ним произошли.

- А что такого творило это общество магов? - Интересовался я.

- Чрезмерное использование магических энергий привлекало нежелательное внимание неизвестных нам духов, которые совершали нападения на Хрискат и его окрестности. Кроме этой причины была еще и та, из-за которой мне, по праву, было стыдно состоять в этом обществе. Мои соратники использовали свои знания волшебства во зло, и потому наживались на этом тем способом, который весьма распространен у грабителей. Я не стал спорить с указом генерала и благополучно покинул родные земли. Поначалу мне было сложно адаптироваться к теплому климату Велиаса, но со временем и не к такому привыкаешь.

Таким образом, я разузнал еще больше об этом тайном сообществе магов. В какой-то момент своего прошлого я вполне ожидал узнать о том, что Мотарский орден - это и есть орден "Ледового черепа", но, как выяснилось из наводящегося вопроса, правда была другой. Мотарский орден, ведомый своим неразговорчивым и безжалостным лидером - Мотаром Кориусом, в 1461 году возомнил себя могущественнейшим объединением магов Велиаса, и потому откололся от королевской академии волшебства в угоду собственной судьбе и неясным, размытым перспективам в будущем. Вскоре орден оказался вне закона, и всем его лидерам и приспешникам пришлось молниеносным броском переправляться в другие земли. Их выбор пал на затуманенный и загадочный материк - Рогморию, что лежал гораздо севернее Сенерана. С того времени никаких вестей от Мотарского ордена не поступало, и до нынешних дней он считается расформированным и забытым. Путаница с определением каких-либо магических объединений весьма проста: в человеческих королевствах таких было лишь двое вышеназванных, и по этой причине многие считали их одним целым.

Спустя день мы вновь двинулись в путь, минуя уже достаточно благоприятные и не угрожающие черепами дороги. То уже была дорога на Пойтнворк. Мы как-то лихо и без лишних мыслей проскочили Финдельбург - город у западного побережья, но возвращаться не стали, и потому все силы с мистером Дойлом использовали сугубо на преодоление оставшегося расстояния до намеченной цели.

И вот - твердыня бесчестия, морального разложения и разрушения душевных баррикад. Пойнтворк - город на костях. Мы добрались до его ворот вечером летнего дня, и тут же были встречены часовыми, столь же толстыми, что и свиньи, которых я видел в крестьянских угодьях в Фестбурге, однако в отличие от свиней эти господа предстали предо мной со всей скверной, что накопилась в их дымчатых глазах. Мне помнится, как под успокаивающую мелодию, вроде духовых инструментов, один из них поинтересовался, не грабители ли мы, и ответ последовал совершенно очевидный. После короткой паузы он записал нас в свой крохотный блокнот, скрипя зубами, затем молниеносно нарисовал наши карикатурные лица там же. Как забавно.

Почти сразу мы оказались на главной площади города - везде плутали туда-сюда разнообразно одетые люди, и каждый из них разительно отличался от другого. Кто-то был одет словно бедняк, кто-то в фирменную броню головореза, а те, кому посчастливилось по уши влиться в этот бизнес, шныряли в дорогих костюмах и с расфуфыренными охранниками, готовыми за каждую кость, словно собака, убить раба. Рабов, кстати, мы пока не видели, и это довольно странно. Мистер Дойл сказал, что нам стоит остановиться у его знакомого работорговца в одном из прибрежных фортов, поскольку таверны здесь небезопасны для чужеземцев. Пройдя сквозь пестрящие огнями и музыкой улицы, мы достигли мрачноватого, сырого замка, башни которого, едва развалившиеся, высились над еще не подросшими деревьями. Этот форт прилегал вплотную к стене и уходил глубоко в землю - на случай опасности здесь можно было бы с лихвой пересидеть атаку противника.

У здоровенной железной двери с шипами нас встретил бронированный и тяжеловооруженный солдат, который сквозь забрало своего ржавого шлема произнес нечто нечленораздельное. Этот неясной природы звук оказался весьма понятен Дойлу, и после непродолжительного молчания охранник отворил дверь и мы зашли в тусклую крепость. Сразу же нам пришлось шататься по сырым каменным коридорам, а уж потом спуститься еще ниже - здесь и начиналась самая роскошная сторона этого лабиринта. Окружение сразу же мне понравилось - деликатность и услужливость людских горничных, теплота нескольких каминов, и, что самое важное - огромнейшие комоды с книгами. Казалось, что никаким рабством здесь и не пахнет, и даже хозяин сего помещения, вышедший из тени, не показался мне злосчастным обладателем клейма работорговца. Напротив - он был таким же вежливым и воспитанным человеком, как и я. По его лицу я сразу определил, что родом он из Гарлондского королевства - западной страны на востоке степей. Лицо его было чуть оранжевым, но костюм и манеры обманчиво намекали на Велиасский стиль. Он предложил нам присесть с дороги, и пока я манерно разглядывал каждый закоулок его библиотеки, пока меня обхаживали его слуги-люди, мистер Дойл в красках рассказывал обо мне, отчего позже пришлось вмешаться, когда я услышал слишком много хвальбы в свою сторону.

- Вы очень умело делаете из себя Велиасского аристократа, господин Реут, но мне кажется, что в Пойнтворке, да и в степях нашего брата не особо-то и жалуют. - Проговорил я в довольно странной манере, но аристократ Реут не придал этому большого значения. Он следил лишь за тем, чтобы самому быть максимально учтивым и не подавать дурного примера прислуге.

- Право слово, мистер Цисто, вы меня тоже немного смущаете. По правде сказать, Велиассцев здесь гораздо больше, чем вы думаете. И отнюдь не на низовых работах. Они не портовые рабочие, и уж точно не стражники. Смекалка нашего доброго северного соседа позволяет ему выживать даже в таких, я бы сказал, варварских условиях. - Произнес он размеренно и тихо, после чего отпил немного чая. В тот момент мистер Дойл просто слушал нас, не отвлекаясь на снующих везде девушек.

После нашей небольшой беседы он указал нам на самые роскошные места и предложил особых пряностей, от которых, как он выразился - "срывает голову". Очевидно, что я отказался и предпочел остаться один в своей комнате. Мистер Дойл же, повинуясь свободному сердцу наемника, остался в гостевой комнате и принялся веселиться.

Следующим днем нас ободрительно поприветствовал гул военного горна, который, судя по всему, является нормой в этом городе. Его ужасающие звуки доносились отовсюду, и даже подземные комнаты этой непреступной крепости могли пропустить сквозь каменную плоть эти мотивы.

Первым делом я запросил у Реута разрешение повидаться с каким-нибудь рабом. Я пошел на этот отчаянный шаг по той причине, что до конца сомневался в том, что он - работорговец. По его поведению трудно было определить, а отсутствие рабов как таковых вынуждало меня думать иначе. Тяжело было ожидать от него чего-то другого.

Наша небольшая прогулка по торговой площади окончательно убедила меня в том, что город этот - один большой обман. Ночью здесь веселятся, а утром, днем и вечером производят многочисленные сделки и преступления против свободы. Вместе с Реутом и мистером Дойлом мы прошлись вдоль Сада из самоцветов, и, свернув чуть налево, в сторону старого причала, мы прямиком попали на еще более черный рынок рабов. Хотя больших отличий от площади я не заметил, Реут предпочел называть это "Вторым домом" для бесчестного работорговца.

- Здесь, мой дорогой писатель из далекой страны - Велиаса, я покажу тебе, как настоящая свобода и власть в дикой пляске пожинают плоды моего успеха.

Реут провел нас чуть дальше к берегу, и мы узрели корабли, с которых бесчисленные рабы сгружали ящики с оружием, броней, драгоценными камнями и прочими излишками. С его разрешения я подошел к ним достаточно близко для того, чтобы разглядеть неясные мне железные браслеты на их руках. Мимо меня прошла орочья женщина, на браслете которой значился номер 791. Далее шел чрезвычайно высокий гуманоид, сутулый и худой, с серой кожей и торчащими, но сломанными клыками. На самом деле все орки здесь обладали серой или черной кожей, но это существо мне больше напоминало помесь человека и орка. Ко мне подошел Реут с хитрющей улыбкой, рявкнул в сторону почти уже ушедшего неведомого существа, как я уже понял - трокса, и тот как вкопанный стал. Голос его хозяина стал немного грубым и непонятным. Его слова, или их подобие, вылетали словно стрелы, и трокс медленно поплелся к железному ограждению, прямо к нам. Я даже немного испугался. Заметив это, мистер Дойл и Реут не сдержали смеха.

- Впервые трокса видите? - Поинтересовался работорговец, хватая высокого трокса за обе руки. На мое удивление тот даже никак на это не отреагировал, и даже меня здесь как будто не было. Словно лишь он и его хозяин существуют здесь. - Эти монстры были коренными обитателями изумрудного побережья, пока не пришли наши гордые предки. - С похвалой в свой адрес произнес Реут.

- Гарлондские люди любили завоевания. - Согласился я, и после этого Реут оставил меня на этом черном рынке, пока разбирался с делами. Мистер Дойл сопроводил меня до ближайшего пункта купли-продажи рабов, расположенного в захолустной хижине почти у самой воды.

Здесь меня встретил, на мое большое удивление, сидящий за столом орк - с седыми волосами, в важной шляпе и приодетый, словно человек. Вокруг никого не было, и он в достаточно грубой форме попросил нас подойти к нему. Сначала я не совсем осознавал, куда попал, однако присев на стул напротив него я быстро пришел в себя. Передо мной сидел орк, в два раза больше меня, не раб. Я попытался максимально точно записать то, что он мне говорил. В общем-то, всю нашу беседу. Как и всегда.

- А ну идите сюда. Вы хотите покупать рабов? - Громогласно завыл он, лишь мы зашли в дом.

- Нет. - Ответил я, но он не дал мне договорить.

- Тогда все равно идите сюда.

И тогда мы расположились напротив него. Прямо перед глазами сидел этот громадный силуэт за письменным дубовым столом с множеством бумаг и чернильниц. Где-то сверкали печати, а где-то и золотые монеты.

- Что вам от меня требуется? - Вновь взвыл он. Хоть он и был обучен языку Гереналь, все же варварское происхождение выдавало в нем того, кем он и является.

- Я писатель - Менгар Цисто, из королевского исследовательского института, и пишу материал на тему религии и обычаев народа орков. Вы бы могли мне с этим помочь? - Глухо сказал я, да так, что сам себя не понял.

- Зачем тебе это нужно? - Логично спросил он.

- Я исследователь, и я... изучаю все явления в мире. Как культурные, так и те, что связаны с мирозданием. Давайте не будем выяснять, зачем и кому это нужно, а просто приступим?

Из его речи, которая сначала пестрила разнообразными афоризмами и глупыми детскими шутками, я попытался выловить полезное для этого трактата.

Начать, пожалуй, стоит с истории конкретно этого орка.

- Значит, я много уже раз говорил всем, почему и как я тут торчу. Деревянноногий Лестер, это тот дурачок, что иногда с кораблей тащит всякий мусор - вот он единственный кому по правде было плевать, почему орк торгует орками и торками.

- Троксами. - Поправил я.

- Да.

- На самом деле, по правде говоря, мне вообще плевать, кто, что обо мне думает. Так намного легче жить, чем тебе кажется. Вся эта свинская роскошь и еще что-то. Это все очень глупо и не имеет никакой ценности. И пусть я занимаюсь работорговлей уже шесть лет, и все ради денег, но я не скажу, зачем они мне нужны. Я просто скажу тебе, что вся эта роскошь - бич людей, и в ней они погрязнут и им от этого станет хуже. Ты меня спрашиваешь, как я стал работорговцем, а я тебе отвечу, что мне очень крупно повезло, и я от такого выигрышного шанса не отказался. Раньше я, конечно, терся с орками, но потом осознал, что быть воином не так солидно, как торговцем. И совсем не важно, каким. Это очень грязный бизнес и со временем я полюбил его. Ты спрашивал, почему орки не проводят военных захватов. Почему они не идут на север? Они делают это, просто не с такой большой охотой, как раньше. Империя Кровавого Клыка прекрасно понимает, что земли Гидр опасны и непроходимы. Тот климат для нас губителен, а эти степи - идеальное место, чтобы жить. Здесь и жили наши близкие родственники троки... троксы. Да. Пока дикие люди не стали использовать их как рабочую силу. А со временем сила людей росла, и вот они прочно укоренились здесь - в степях. Орков и троксов почти выбили отсюда, и единственным ближайшим отсюда поселением воинственных троксов является Гелос. Он еще дальше, на юг. Я бывал там, когда еще был на службе у Империи, и видел бы ты эти морды: не человек, и не орк. Просто умора.

Потом не представившийся все это время работорговец-орк сделал глубокую паузу и закрыл ненадолго глаза. Я уже было думал, что он утомился, но его веселый клич меня ободрил. Оказалось, это я устал, и теперь сидел с пером и бумагой как дурак, не понимая его жестов. Мистер Дойл уже давно спал, задрав ноги и скрипя суставами как старый фермер.

- Слушаешь, да? Ну, в общем, только лишь ради своего выживания и денег я сюда попал. Первое время меня боялись и ненавидели за то, что я не человек, но вскоре все уладилось. Теперь ко мне так относятся только иностранцы, типа тебя. Ты еще спрашивал про мировоззрение моего народа.... Ну, как бы тебе так сказать. Мой народ - варварских кровей и обычаев, и некоторые из них, за ненадобностью я уж и позабыл. Я расскажу тебе о великом громовом кузнеце - Резаке, о том, что громовые раскаты его гласа и молота, разносятся по всей пустыне Дрег-Лато. Когда он ковал Моквос - нашу неприступную столицу, сами горы дрожали и подтягивались к металлической оболочке, в которой родился мой народ. Его поступь была столь сильна, что сами горы маршировали в один такт и повиновались. А потом он создал каменных гигантов. Живые скалы, ты можешь себе представить? Он сделал это, чтобы разозлить неведомое зло, что породило жестокие племена Юэа - тех, что пришли с юга-запада, с острова, что зовется Колыбелью орков. Никто уже и не упомнит, даже самый старый орк, почему этот остров так называется, если нас сотворили в могущих скалах Моквоса, но память об ужасной, бесчисленной орде пожирателей плоти сохранилась. Даже во мне. Со временем, когда вера моего народа окрепла настолько, что сам Резак благословлял нас, жестокие и голодные до крови и душ Юэа бежали прочь, на север. Эти жестокие демоны охотились на животных в степях и разоряли наших братьев - степных орков, и уже потом окончательно скрылись в землях Гидр. Много лет спустя, насколько я понимаю, пришли люди. Сначала с востока, а потом с севера. Они разрушили цепи гнета демонических Юэа и освободили и себя, и нас от этой напасти. А сейчас Империя ведет борьбу скорее во внутреннем плане. Мне кажется, им стоило бы сначала разобраться друг с другом, а уже потом разбираться со столь сочным куском богатств, как Пойнтворк.

- А что за земли Гидр, о которых ты говоришь? - Интересовался я.

- Это зеленая степь с густым лесом из пальм, что севернее золотых степей. Люди называют это Вели... что-то там.

- Велиас.

- Да. В общем, я тебе скажу так: политика - точно не дело орков, но наша раздробленность делает нас дураками в глазах остальных народов. Если бы Кровавый клык не делал грызню с Черным клинком и Горным эхом, а сплотил их под единым флагом, мой народ бы в порошок стер и этот город, и всех людей в землях Гидр. Пока идут междоусобные войны, и пока каждый клан, как клоун выплясывает на потеху западным людям, оранжевокожим, те продолжают держать мой народ на расстоянии и издевательски подбрасывать обглоданные кости. Меня, скорее всего, убьют мои соплеменники, если я попаду к ним в руки, но я не боюсь смерти, как истинный орк. Каким бы ублюдком и законченным рабовладельцем не был, я никогда не упаду до того, чтобы бояться умереть.

На этом наша двухчасовая беседа закончилась, и я решил в спешке покинуть неизвестного орка. Уже был обед, и дабы не загружать и без того делового Реута, я решил вместе с Дойлом перекусить на черном рынке. Благо, здесь, к моему удивлению, продавали вполне съедобную рыбу со специями. Больше всего мое внимание к себе привлекла женщина-трокс, которой хозяин позволил немного отдохнуть. Под палящим солнцем степей она в изнеможении рухнула на сухой песок и лежала так неподвижно, что можно было спутать ее с трупом. Я подошел к ней и поздоровался. Она ответила мне в обычной для рабов боязливой манере.

- Как вас зовут? - Спросил я.

- Нет имения. Номер два семь шесть... нет, шесть.

- Вы могли бы рассказать мне о себе?

- Хозяин.

Когда ее время подошло к концу, свирепый толстый мужчина с оранжевым загаром бодро ударил эту женщину-трокса плетью и велел приниматься за работу. Он так поглядел на меня, будто я собирался забрать его рабыню.

Погостив еще несколько дней в этом премерзостном городке я больше не смог выдержать ни то что политической ситуации, но и того смрада, что царил даже в крепости. Распрощавшись с работорговцем Реутом, я вместе с напарником мистером Дойлом отправился обратно в Велиасское царство.

После нашего путешествия он вновь вернулся к насущным делам наемника и продолжил забавляться с девицами в тавернах бескрайних, как сказал орк, "землях Гидр", а меня ждала дальнейшая работа.

Менгар Цисто. 1512 год Серебряной эпохи.

Оставить комментарий © Copyright Зырянов Дмитрий Александрович (jedaymaster3@gmail.com) Размещен: 16/04/2018, изменен: 16/04/2018. 45k. Статистика. Рассказ: Фантастика Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Ваша оценка:
Аннотация: В небольшом рассказе главный герой - исследователь, старающийся изучить культурные особенности наиболее развитых народов Аскормандийского материка посредством общения с их представителями и путешествий.

Зырянов Дмитрий Александрович : другие произведения.

Новый канон Эквантории