Зырянов Сергей Аркадьевич : другие произведения.

Дмитрий Донской

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Историческая поэма о Дмитрии Донском.

Сергей ЗЫРЯНОВ.

Дмитрий Донской.

ПОЭМА.

   Наша история - словно открытая книга...
   Не было в ней интересней и ярче главы,
   чем времена, когда в тяжких условиях ига
   в Русской земле началось возвышенье Москвы.
   Эту страницу мы бережно с вами откроем
   и восхитимся её летописной строкой -
   вновь мы увидим, каким беззаветным героем
   был благородный и доблестный Дмитрий Донской!
  
   В детстве его одарили Великим княженьем,
   выпало отроку взяться за княжьи труды.
   Он начинал понимать, что когда-то сраженьем
   будет ему суждено мерить силу Орды.
   Точно не зная, когда состоится победа,
   но ощутив, как желанна высокая цель,
   рьяно продолжил дела знаменитого деда
   внук Калиты, "собирателя русских земель".
   С юности князь при содействии митрополита
   брал с тех земель для монголов постылую дань.
   Не подчинялись ему и мешали открыто
   княжества сильных соперников - Тверь и Рязань.
  
   Миссия князя в ту пору была непростая -
   всех непокорных загнать под знамёна Москвы.
   Дмитрий Иванович, эту задачу решая,
   вынужден был отражать и наскоки Литвы.
   Трижды Литовский Ольгерт на Москву собирался,
   в этом ему помогал Михаил, князь Тверской.
   В тяжких сражениях опыта скоро набрался
   будущий наш победитель Орды, князь Донской.
   Тщетно народ устрашая окрепшей короной,
   трижды ходили литовцы по Русской земле.
   Дмитрий Иванович сам управлял обороной
   в только отстроенном каменном, Белом кремле.
   Быстро освоив премудрости ратного дела,
   он возглавлял гарнизон, засучив рукава,
   или встречал неприятеля в поле умело...
  
   Так под напором Литвы устояла Москва,
   и оставляя союзника, князя Тверского,
   шёл князь литовский домой, учиняя пожар.
   Как говорил летописец, "разора такого
   не было даже от злых сыроядцев-татар".
  
   Князь Михаил Александрович, мастер интриги,
   ездил в Орду и выпрашивал ханский ярлык.
   Дмитрий менял все законы, что были при иге,
   он унижаться с начальных шагов не привык.
   Тёзка его, Константинович, Нижегородский
   тоже пытался в их спор о княжении влезть.
   Дмитрий на это расстался с юдолью сиротской -
   вскоре был тёзка уже не соперник, а тесть.
   Стала красавица дочка его, Евдокия,
   князю Московскому нежной и верной женой...
   Мудрые мысли его и поступки такие
   были примером другим в руководстве страной.
   Сердцем горячим злодейство и ложь не приемля,
   князь в испытаньях любых не терял головы...
   Где-то кнутом, где-то пряником русские земли
   объединялись вокруг горделивой Москвы.
   Недруги вскоре смирили воинственный норов
   и молодую Москву не сжимали петлёй.
   Время жестоких усобиц и тяжких раздоров
   уж не висело секирой над русской землёй.
  
   Но не смогли избежать потрясений и розни
   в прежде, как идол в степи, монолитной Орде.
   Пользуясь этим, завистники строили козни -
   распри монголов и Русь приводили к беде.
   Быстро сменяли друг друга в Орде Чингисиды.
   Ханскую шапку примерил - и тут же снимай!
   Так заплетались интриги, всплывали обиды...
   И в результате стал властвовать темник Мамай.
  
   Он не входил в узкий круг Чингисхана потомков,
   только сумел он могучую силу собрать.
   Древо династии ханской решительно скомкав,
   видимо, темник задумал свою основать.
   Крепкую власть на обломках от смут создавая,
   сразу он начал вовсю раздавать ярлыки.
   Многие стали задабривать руку Мамая,
   многим досталось от сильной и жадной руки.
   Многих ему удалось запугать своей злостью,
   только лишь Дмитрий пред ним не склонил головы.
   Злился Мамай... Словно в горле застрявшею костью
   стала ему независимость гордой Москвы.
  
   Прежней обиды и так накопилось немало
   в этом неравном союзе Руси и Орды.
   Чёрная кошка не раз между ними бежала,
   и наконец всё дошло до открытой вражды.
   Видел Мамай - вырывается из подчиненья
   дерзкая Русь, хоть совсем ярлыки не дари!
   Вскоре ему переполнили чашу терпенья
   Нижегородский мятеж и расправы в Твери.
   Для непокорных голов уж готовилась плаха.
   Чтоб отучить подавать ослушанья пример,
   темник отправил с войсками мурзу Араб-шаха,
   или Арапшу, как звали на русский манер.
  
   И в нарушение всех устоявшихся правил
   Дмитрий Московский устроил ответный поход.
   Сильное войско собрав, он его не возглавил,
   только послал на Арапшу своих воевод.
   Те же, не выслав дозоров, на речке, на Пьяне
   лагерем встали и жгли беззаботно костры.
   Не ожидая врага, на красивой поляне
   воины сняли кольчуги от сильной жары.
   Кто-то затеял охоту, а кто-то рыбалку,
   даже немало нашлось среди них выпивох.
   Тут же монголы им мигом напомнили Калку
   и, подойдя незаметно, напали врасплох.
  
   Лавой помчалась на лагерь свирепая стая,
   и задрожала земля от копыт лошадей.
   Всадники дико кричали, по стану летая
   и убивая почти безоружных людей.
   Многих на Пьяне монголы убили на месте.
   Кто уцелел, побежали, не видя дорог.
   Как до Москвы докатились печальные вести,
   Дмитрий надолго усвоил жестокий урок.
   Не доверяя кому-то дружины возглавить,
   он с той поры только лично вёл войско в поход.
   Шанс в чистом поле лихую ошибку исправить
   был предоставлен Мамаем ему через год.
   Вновь собирались князья, как единые братья,
   снова над Русской землёй нависала гроза -
   это с карательной целью и собранной ратью
   был послан Бегич, коварный мамаев мурза.
  
   Русское войско манёвром своим партизанским
   скрытно к ордынским границам пошло через лес.
   Бегич неспешно вёл войско по землям рязанским,
   Дмитрий с дружинами бросился наперерез.
   Встретились рати и встали напротив друг друга
   на берегах речки Вожи, притока Оки.
   В утреннем свете у князя блестела кольчуга -
   он объезжал своё войско и строил полки.
   Несколько дней они так простояли на Воже,
   всё это время врагов разделяла река.
   Бегич хотел запугать своей силой... И что же?
   Не устрашились и не шелохнулись войска.
   Так, в напряжении, медленно время тянулось.
   Бегич в сомнениях всё не решался напасть,
   видимо стал ощущать, что уже покачнулась
   над укрепившейся Русью ордынская власть.
  
   Коли пришли на сражение, надо сражаться...
   Видя, что с места не тронулась русская рать,
   зная, что долго всё так не могло продолжаться,
   Бегич скомандовал всё же своим наступать.
   Дмитрий не дал наступлению полную волю -
   здесь проявился его полководческий дар.
   Дав переправиться только на краешек поля,
   русское войско напало в ответ на татар.
  
   В этих условиях стало ордынцам непросто -
   лишь перешли через речку, и сразу же в бой...
   Дмитрий на добром коне богатырского роста
   мчался на них и войска увлекал за собой.
   Каждый из воинов бился умело и смело,
   в точности следуя княжеской властной руке.
   Дружно с размаху ударили... Всё загремело...
   Сразу же были монголы прижаты к реке.
   И оказались они в тесноте и обиде,
   с разных сторон обложила их русская рать.
   В давке, в скоплении выхода просто не видя,
   дрогнули тати и вскоре пустились бежать.
  
   В кои века они крови и горя хлебнули
   вместе с водицей из Вожи в жестоком бою.
   Все, кто не пали при сече и не утонули,
   прытко скакали в Орду Золотую свою.
   Мчались монголы, бросая обозы и вежи;
   выли с досады, что так побывали в гостях,
   ждали погони своих победителей... Те же,
   как говорилось, остались "стоять на костях".
   Похоронили своих и с трофеем богатым
   витязи княжеств Руси воротились домой...
  
   Сабля ордынская пала пред русским булатом,
   с битвы при Калке такое случилось впервой.
   Русский боец в первый раз победил "сыроятца",
   стала умелой сплочённая русская рать.
   Поняли люди, что можно Орды не бояться -
   Дмитрий уже показал им, как с ней воевать.
   Он поступал, как учили великие деды,
   сердце отважное билось у князя в груди;
   но понимал он: ещё далеко до победы,
   главная битва с Ордою ещё впереди...
  
   Вот и Мамай, испытав пораженье впервые,
   стал понимать, что придётся ему повторить
   опустошительный рейд грозных полчищ Батыя,
   чтобы окрепшую Русь навсегда усмирить.
   Только с Батыем сражались все княжества порознь,
   против Мамая же выйдет единая рать...
   Чтоб загубить под копытами новую поросль,
   темник два года войска повелел собирать.
   И поскакали гонцы, запылили дороги...
   Рать для похода на Русь собиралась везде.
   Вышли с монголами половцы, ясы, касоги -
   все те народы, что были подвластны Орде.
  
   Только Мамаю и этого мало казалось,
   дерзкие планы плодились в его голове.
   Чтобы победа ему малой кровью досталась,
   он за союзничеством обратился к Литве.
   Но и в Литве начиналась кровавая смута.
   Умер Ольгерт, и пошла у них драма своя.
   Сильный правитель ушёл - и всегда почему-то
   битву за власть начинают его сыновья.
   Кровные распри - к расколу дорога прямая.
   Словно глубокая трещина шла по Литве,
   и оказалось: Ягайло - сторонник Мамая,
   братья же Дмитрий с Андреем склонялись к Москве.
  
   Третьим союзником, ищущим с темником связи,
   стал подневольный изменник, Рязанский Олег.
   Этот пример всех метаний несчастного князя
   лишь подтвердил, что у времени путаный бег.
   Князь понимал: если выступит против Мамая,
   если открыто признает Москвы старшинство,
   вся эта туча ордынская, сила степная
   в первую очередь хлынет на землю его.
   Бедный Олег между двух жерновов оказался.
   Он попытался к Мамаю в доверие влезть.
   Одновременно в Москву он послать постарался,
   как летописец рассказывал, "лживую весть":
   "Злой бесерменин Мамай с многочисленным войском,
   всею собравшейся силой приходит на Русь.
   Он заодно и с безбожным Ягайлом Литовским.
   Я же пока что с дороги его уберусь".
  
   Весть на поверку была абсолютно правдивой,
   и без возможности силой противиться злу
   этот Олег был скорей не изменник ретивый,
   он поступал, как разведчик во вражьем тылу.
   И на Руси с этой вестью пришло всё в движенье,
   ратники всех городов становились в ряды.
   Дмитрий Московский сказал своему окруженью:
   "Наша рука будет выше поганой Орды!"
   Эта уверенность князя сердца окрылила.
   По мановению этой державной руки
   с княжеств окрестных стекалась могучая сила,
   возле Коломны для сбора сходились полки.
  
   Князь православный сплотил их достойным решеньем -
   словно готовя себя к золотому венцу,
   Дмитрий со свитой поехал за благословеньем
   к Сергию Радонежскому, святому отцу.
   Старец почтенный его укрепил в своей вере
   в то, что с Ордой воевать - это подвиг благой.
   Вместе с победой предрёк он большие потери,
   князя Московского благословляя на бой.
   Сергий предвидел, что Русь князь поднимет из праха
   и совершит он одну из великих побед.
   С войском решеньем игумна пошли два монаха -
   храбрый Ослябя и добрый силач Пересвет.
  
   Возле Коломны дружины построились в поле,
   Дмитрий осматривал их с небольшого холма.
   Были здесь все города, что он "взял в свою волю":
   Серпухов, Углич, Таруса, Ростов, Кострома...
   Как говорил летописец, на сильное войско
   князю "умильно и жалостно" было смотреть.
   Каждый стоящий в строю был готов на геройство,
   каждый за друга в бою был готов умереть.
   Кроме того, со своей многочисленной ратью
   русским бойцам на подмогу нежданно пришли
   Дмитрий с Андреем, Ягайла Литовского братья.
   Встали они на защиту Московской земли.
  
   Дмитрий, узнав, что Мамай ставит лагерь за Доном,
   благословясь, приказал всем полкам выступать.
   Все города колокольным, заливистым звоном,
   плачем невест провожали могучую рать.
   Вышла она из Коломны при ясной погоде.
   Хмурые лица припудрились пылью дорог,
   летнее солнце пути освещало в походе,
   гривы коней и хоругви трепал ветерок.
   Чтоб не позволить союзникам объединиться,
   Дмитрий вёл рать, как писали тогда, "на изгон".
   Лошади витязей русских летели, как птицы,
   вскоре усталое войско увидело Дон.
  
   Дмитрий, придя, проявил настоящую смелость -
   он приказал переправиться через реку.
   Чтобы в бою никому побежать не хотелось,
   князь по душам разговаривал в каждом полку.
   Воины все показали готовность к сраженью -
   вышли за Дон и сожгли за собой все мосты;
   тем они сами отрезали путь к отступленью
   и переправу закончили до темноты.
   Тактики этой в Руси не бывало дотоле -
   чтобы тылы защищать берегами реки.
   Первыми с ходу заняв Куликовское поле,
   Дмитрий с князьями готовили к бою полки.
  
   Поле для битвы лежало меж рек треуголкой,
   и берега окружали его с трёх сторон -
   фланги полков прикрывались Непрядвой и Смолкой,
   а за спиною у войска был батюшка-Дон.
   Пусть это было и против сложившихся правил,
   воины быстро усвоили новый урок.
   Князь всех объехал и лично дружины расставил,
   в этом ему помогал воевода Боброк.
   По сторонам монолитного пешего строя
   ставилась конница Правой и Левой руки,
   а принимали всю тяжесть фронтального боя
   Сторожевой, Основной и Резервный полки.
  
   Раньше ордынцы спешили напасть, окружая,
   здесь же придётся в атаку идти прямиком.
   Дмитрий придумал ещё огорошить Мамая
   спрятанным рядом, в дубраве, Засадным полком.
   В этом порядке весь день проведя перед битвой,
   замер на месте суровый и сомкнутый строй.
   Дмитрий оставшийся вечер провёл за молитвой...
   Было всё это в канун Рождества Пресвятой.
  
   Ночью же князю Боброк рассказал о примете -
   будто он слышал, как тихо стонала земля,
   страшную сечу, какой не бывало на свете,
   но и победу Московскому князю суля.
   Дмитрий ответил ему: "О приметах - ни слова!
   Вера в наш крест православный - опора для нас.
   Мы и без всяких примет на сраженье готовы,
   С нами в бою Богородица, с нами и Спас!"
  
   Утро заветного праздника было туманным.
   Вечер за дымкой тумана ждал каждого свой -
   кто-то останется в поле лежать бездыханным,
   кто-то с желанной победой вернётся домой.
   Витязи с их затуманенной, разной судьбою
   вместе, в едином строю занимали места;
   и над рядами с хоругвей, развёрнутых к бою,
   их осеняли суровые лики Христа.
   Под боевыми кольчугами в чистых рубахах,
   переодевшись к сраженью, стояли полки;
   только на двух привезённых из Лавры монахах
   смутно чернели сквозь белый туман клобуки.
  
   Спасу на чёрной хоругви, печальному с виду,
   силу молитв выше силы оружья ценя,
   Дмитрий сказал в это утро, подобно Давиду:
   "Господи Боже! Все страны пошли на меня.
   Но, Всемогущий Господь, на тебя уповаю!
   Воля святая твоя принесёт нам успех".
   Княжье корзно, дорогую кольчугу снимая,
   Дмитрий с молитвой оделся в обычный доспех.
   Ратникам эта молитва вселила надежду,
   и перед знаменем Сторожевого полка
   Дмитрий велел облачиться в корзно и одежду
   лучшего в войске бойца - Михаила Бренка.
  
   Многие воины перед началом сраженья
   молвили князю, его всей душою любя:
   "Княже! Ты где-нибудь сзади гляди с возвышенья.
   Если погибнешь, то как мы одни, без тебя?"
   Выйдя пред ними, пред всей своей преданной ратью,
   так говорил им в ответ благороднейший князь:
   "Как я скажу - постоим за Отечество, братья, -
   сам же останусь на битву глядеть, схоронясь?
   Нет! Я хочу с вами, храбрые воины, вместе
   биться с Мамаем за Русскую землю свою!"
   Как образец беззаветной отваги и чести,
   встал он обычным дружинником в пешем строю.
  
   Солнце тоскующим узником вышло на волю -
   это завеса тумана ушла без следа,
   и перед войском на край Куликовского поля,
   словно большая вода, подступила Орда.
   Конница всё продолжала безудержно литься,
   всадники где-то в тылу пополняли ряды.
   Вот уже были видны загорелые лица
   в первых рядах накатившейся грозной Орды.
   Молча глядели на русов пришельцы с Востока,
   ярость кипела в раскосых и тёмных глазах.
   Русичи знали, что бились ордынцы жестоко
   и на полмира в то время навеяли страх.
   Нукеры с юности ногу поставили в стремя,
   мало кто в войске из них доживал до седин...
  
   По заведённой традиции, бывшей в то время,
   бились противники прежде один на один.
   Вот из рядов расступившихся, перед полками
   выехал сильный ордынский батыр Челубей.
   Всем показалось, что мог он подбросить руками
   лошадь свою... Ну, попробуй такого убей!..
   Даже казалось - во всём русском доблестном войске
   равного этому витязя попросту нет...
   Только нашлось там кому поступить по-геройски -
   биться поехал монах Александр Пересвет.
  
   Всадники вширь разошлись по широкому кругу,
   ехали шагом, потом поскакали быстрей;
   вскоре стремительным вихрем навстречу друг другу
   с копьями наперевес они гнали коней.
   Мчался батыр Челубей устрашающим дивом,
   криком пугая и злобы своей не тая;
   а Пересвет на своём аргамаке ретивом
   ехал, слегка накренив наконечник копья.
   Съехавшись, оба ударили страшно и резко,
   оба прицелились в грудь - и батыр, и монах;
   копья вонзились, и от деревянного треска
   вздрогнули лошади даже в далёких рядах.
   Сабля с копьём отслужили своё Челубею,
   и оборвался в степи его дьявольский след...
   Крепко руками обняв лошадиную шею,
   тихо скончался монах Александр Пересвет...
   Он показал, что наш воин врага не слабее,
   и вдохновил всех на битву в решительный час;
   перед сраженьем сразив силача Челубея,
   многих людей он от будущей гибели спас.
  
   Схватка отборных бойцов послужила сигналом,
   пусть и погиб от руки своей жертвы палач;
   конница грозных монголов неистовым валом
   тут же на русское войско обрушилась вскачь.
   С гиканьем мчались ордынцы клокочущей лавой,
   дружно их встретила копьями русская рать...
   Эта минута доселе овеяна славой -
   в эту минуту бойцам удалось устоять!
  
   Дмитрий в кольчуге обычного простолюдина
   бился с врагами и много нанёс им вреда.
   Рядом сражалась его удалая дружина,
   "слева и справа его обступив, как вода".
   Князю удары посыпались градом на плечи,
   потом и кровью ему заливало чело.
   Как он сумел уцелеть в самом пекле той сечи?
   Видимо, чудо и слово Господне спасло.
  
   Летопись нам говорит, что сраженья такого
   не было в наших краях "от начала земли".
   Вот на священное полюшко, на Куликово
   уж не колосья, а первые жертвы легли...
   Тучами сыпались сверху калёные стрелы,
   гулко трещали щиты от ударов мечей,
   и по кольчугам ордынская сабля звенела...
   Бой разгорался всё яростней и горячей.
   В страшную сечу вступали всё новые силы
   и наносили друг другу жестокий урон;
   и не успев ужаснуться у края могилы,
   падали мёртвые в поле с обеих сторон.
   Кто не успел от лихого меча увернуться,
   кто не сумел впопыхах поклониться стреле
   или не смог под копьём полетевшим пригнуться -
   все в этой битве остались лежать в ковыле.
   Всадники падали на лошадиные крупы
   и устилали телами проделанный путь.
   Вскоре широкое поле усеяли трупы,
   и лошадям уже не куда было шагнуть.
  
   В бешеном гневе тряслась бородёнка Мамая,
   бросил он в бой все резервы с крутого холма
   и наблюдал, в кулаке свою плётку сжимая,
   как в "злую сечу" уходит последняя тьма.
   Словно озлобленных псов оголтелая свора,
   кинулись эти монголы на русскую рать.
   Воины, в битве устав, не сдержали напора,
   медленно-медленно стали они отступать.
   Войско ордынцев подобно нагрянувшей туче
   русских бойцов оттеснило почти до реки;
   и оказались в большой, перемешанной куче,
   но продолжали сражаться все наши полки.
  
   Только в Засадном полку, что таился в дубраве,
   в бой не вступали пока удалые бойцы.
   Зная, что замысел князя нарушить не вправе,
   всё же рвались на лихого врага удальцы.
   Сам с нетерпеньем мечом ударяя о стремя,
   так уговаривал их воевода Боброк:
   "Не торопитесь, сынки, и придёт наше время!
   Каждому бою и каждой победе - свой срок".
   Долго томились бойцы, притаившись в засаде,
   долго Боброк укрощал их воинственный пыл;
   и оказавшись у войска противника сзади,
   ринулись разом они и ударили в тыл.
  
   Соколом ясным с небес в журавлиную стаю
   бросился вскачь на врагов воевода Боброк.
   В этом внезапном ударе ордынцу Мамаю
   Дмитрием был заготовлен хороший урок.
   А воевода кричал: "Наше время приспело!
   Бейте их храбро, любимой Отчизны сыны!
   Коль суждено, так и ляжем за правое дело!"
   Не ожидая налёта с другой стороны,
   войско ордынцев смешалось испуганным стадом,
   словно с небес вдруг ударил раскатистый гром.
   Свежие воины в сечу обрушились градом,
   и в Куликовском бою наступил перелом.
  
   Прежде ордынцы всегда, начиная сраженье,
   конницей очень любили врага окружать.
   Здесь же, отчасти сама угодив в окруженье,
   дрогнула и растерялась ордынская рать.
   Жизни своей не жалея для Родины милой,
   сворой напавшую конницу стиснув с боков,
   русичи били ордынцев с удвоенной силой.
   Над головами плескались знамёна полков.
   Каждый сражался, щитом прикрывая соседа,
   и вдохновлял его Спас на хоругви полка.
   Каждый, сражаясь, уже ощущал, что победа
   над басурманами необычайно близка.
  
   Все в этот миг понимали, что с каждым ударом
   русское войско в бою приближается к ней.
   Тесно и жутко в сражении стало татарам,
   и наконец они вспять повернули коней.
   "Плечи свои обратила несметная сила".
   Летопись нам говорит, что в решительный миг
   крикнул Мамай: "Убегайте, сыны Измаила!
   Вот уж воистину, Бог христианский велик..."
  
   Долгой погоней закончилась жаркая сеча.
   Витязи гнали ордынцев до вышедших звёзд,
   и до реки под названьем Красивая Меча
   эта погоня тянулась на множество вёрст.
   Все, кого вынесли дальше монгольские кони,
   уж навсегда покидали воинственный край.
   Дальше других ускакал, уходя от погони,
   бросив обоз и войска, кровожадный Мамай.
  
   Вот наконец, разогнав супостатов по норам,
   богатыри из погони вернулись назад.
   Руководил князь Владимир Андреевич сбором -
   нашего Дмитрия храбрый двоюродный брат.
   Он не сумел удержаться от горького стона,
   глядя на поле, где наши бойцы полегли...
   Светлые воды Непрядвы и тихого Дона
   после той битвы три дня мутной кровью текли...
   Трубы трубили, живых собирая под стягом.
   Дмитрия брат приказал поскорей разыскать.
   Всё Куликовское поле пройдя шаг за шагом,
   князя искала впотьмах уцелевшая рать.
   Люди нашли среди мёртвых лежащее в поле
   тело погибшего здесь Михаила Бренка.
   Вместе с доспехами князя примерил он долю...
   Дмитрия люди меж тел не сыскали пока...
   Брат умолял, чтоб известие дали любое,
   в поисках он загонял подчинённых своих.
   Кто-то припомнил, как в жаркой сумятице боя
   Дмитрий один отбивался аж от четверых...
  
   И наконец люди князя, любимого всеми,
   чуть в стороне от убитых нашли в ковыле.
   В битой, дырявой кольчуге, в искромсанном шлеме
   он без сознания тихо лежал на земле.
   К счастью всей русской дружины, у князя на теле
   волею Господа не было колотых ран.
   Вскоре бойцы привести его в чувство сумели,
   и ликовал его здравию русичей стан.
   С радостью Дмитрия от долгожданной победы
   скорби великой лежала печать на челе -
   этих потерь до него не знавали и деды...
   Больше недели тела предавали земле...
  
   Только победа имела большое значенье -
   битва с Мамаем навек укрепила Москву;
   и не случайно Ягайло, узнав о сраженьи,
   войско своё развернул и помчался в Литву.
   Он от Непрядвы стоял лишь в дневном переходе,
   но усомнился, и кони замедлили бег...
   Впрочем, об этом осталась легенда в народе -
   что помешал его планам Рязанский Олег.
   Этот "изменник" на деле всё сделать пытался,
   чтобы не шли два союзника на одного.
   В том, что Олег малодушно Мамаю предался,
   несправедливо история судит его.
  
   Кровь наших павших не может впустую пролиться,
   подвиг героев не мог не оставить следов.
   Все понимали - у нас появилась столица,
   наша Москва - это лидер для всех городов.
   Русь даст отпор и острастку любой вражьей силе,
   как доказали великой Отчизны сыны.
   С княжеств удельных на битву они уходили,
   а возвращались бойцами единой страны!
   К прочному миру лежала дорога прямая,
   и направлял по ней княжества крепкой рукой
   наш покоритель Орды, победитель Мамая,
   мудрый, отважный и набожный Дмитрий Донской!
  
   Люди прославили князя, в ту пору не слыша,
   как нависала над Русью другая Орда...
   Дмитрию не удалось победить Тохтамыша...
   В этом его не вина, а большая беда.
   Хан Тохтамыш, победивший на юге Мамая,
   был Чингисид, значит, с ним - и "законная власть".
   Многие наши князья, эту власть признавая,
   хана страшились и не помешали напасть.
   Даже последовавшее Москвы разоренье, -
   как Тохтамыш сжёг посад и деревни кругом, -
   лишь подтвердило, что главное - объединенье,
   главное - быть заодно перед общим врагом.
  
   Стали князья не рядиться, а слушать друг друга,
   и постепенно учились в согласии жить.
   В этом была лишь Московского князя заслуга,
   Дмитрия только за это нельзя не ценить.
   Князю великих побед покорилась наука.
   После взошедшей над Доном багряной зари
   Дмитрий Донской обеспечил для сына и внука
   сильную власть и прямую дорогу в цари.
  
   Наша история - словно глубокий колодец...
   Надо гордиться, что есть у народа такой
   объединитель земель и лихой полководец,
   мудрый правитель и праведник Дмитрий Донской!
  
  
  

Июль 2007 г.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   15
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"