Зырянов Сергей Аркадьевич : другие произведения.

Сергий Радонежский

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Стихотворное житие Сергия Радонежского.

Сергей ЗЫРЯНОВ.


  
  

Сергий Радонежский.

  
  

ПОЭМА.


  
  
  
   Со времён Гомера и осады Трои,
   помыслы к великой цели устремив,
   персонажи песен, храбрые герои
   подвиги сражений претворяли в миф.
   В притчу и легенду, на вершину славы
   выпала дорога каждому своя...
  
   К становленью нашей молодой державы
   приложили руку не одни князья.
   Если наступает голод и разруха,
   а не просто орды из степей пришли,
   не герои битвы, а титаны духа
   больше могут сделать для родной земли.
   Возвышаясь ликом над тогдашним миром,
   был к добру и свету сердцем устремлён,
   и для всех духовным слыл ориентиром
   Радонежский Сергий, светоч тех времён...
  
   Так земля родная проявила силу,
   и над нею стало чуточку светлей,
   как в семье ростовской славного Кирилла
   как-то раз родился сын Варфоломей.
   На младенца в это светлое мгновенье
   радостно взирали ангелы с небес...
  
   Ну, а незадолго до его рожденья
   с матерью случилось чудо из чудес.
   Мать его стояла на обедне в храме,
   и когда священник службу петь начал,
   услыхали люди, как младенец в маме,
   словно вторя пенью, трижды прокричал.
   Это ли не чудо? Даже не родившись,
   не успев развеять вековую мглу,
   непорочный агнец, словно помолившись,
   троекратно крикнул Господу хвалу!
   Он благие вести в мир принёс с собою,
   коль ещё у мамы находясь внутри,
   словно осенённый Троицей Святою,
   он прославил эту Божью цифру "три".
  
   Вскоре папа с мамой слышат так о сыне,
   лишь его креститься в церковь принесут:
   "Радуйся, родитель! Твой сынок отныне -
   благодати Божьей истинный сосуд!"
   Вот и вся округа замерла от слуха,
   дивные рассказы шли у очага:
   "У Отца и Сына и Святого Духа
   в мире появился преданный слуга!"
   Мать молву сносила кротко, терпеливо,
   веря, что к младенцу не пристанет грех...
  
   В этот дом почтенный вновь явилось диво,
   новое явленье поразило всех:
   полугодовалый, крохотный ребёнок,
   словно бы предвидя схиму впереди,
   пятницу и среду соблюдал с пелёнок;
   в эти дни недели он не брал груди.
   В то же время был он бодрым и весёлым,
   у него нормальным был и вес, и рост.
   Снова весть о чуде разнеслась по сёлам -
   что грудной младенец соблюдает пост!
  
   Папа с мамой к сыну относились ровно,
   хоть его любили, может быть сильней;
   дивного младенца так растили, словно
   он ничем не лучше остальных детей.
   Говоря по правде, так оно и было -
   с братьями он бегал по одной росе;
   не было такого, чтобы мать решила,
   что её сыночек - не такой, как все.
   Не гнушался отрок никакой работой, -
   в ней всегда нуждался небогатый дом, -
   да ещё учился с явной неохотой;
   грамота давалась мальчику с трудом.
   Он глядел на буквы, смысл не понимая,
   этим удивлял он всех учителей;
   азбука осталась, словно как немая,
   и как тёмный неуч, рос Варфоломей,
   только отличаясь тихим, добрым нравом...
  
   Как-то жеребёнка он искал в лесу;
   терпеливо, долго он бродил по травам,
   окуная лапти в светлую росу.
   У него от пота вымокла рубаха,
   от росы отмылась на онучах грязь...
  
   Вдруг увидел отрок старого монаха,
   что стоял под дубом, истово молясь.
   Он читал молитвы с чувством, со слезами,
   бережно сжимая библию в руке.
   Белокурый отрок с ясными глазами
   подошёл и робко встал невдалеке.
   Зная, что молитву прерывать не надо,
   молча стоя, мальчик каждый звук ловил...
   Вскоре, помолившись, "Что ты хочешь, чадо?" -
   черноризец мягко отрока спросил.
   И ответил отрок: "Преподобный отче!
   Помоги молитвой сердцу моему!
   Я не знаю буквы... Хоть их видят очи,
   что они глаголят, я и не пойму".
   Слыша это, старец снова стал молиться.
   Стоя рядом, отрок терпеливо ждал,
   сердце билось, словно пойманная птица...
   Помолившись, схимник ласково сказал, -
   отрок помнил это дорогое слово:
   "Грамоте ты сердце отвори своё;
   не готов твой разум, а душа готова,
   ты с минуты этой будешь знать её!
   Будешь понимать ты глубину Писанья.
   Чадо, слово Божье сердцем возлюби -
   и в благую душу сами хлынут знанья,
   а об этих буквах больше не скорби!"
   Так промолвив, старец дал кусочек хлеба,
   чтобы мальчик это, помолившись, съел.
  
   В этот миг как будто просветлело небо -
   грамоту наш отрок всю уразумел!
   Словно на мгновенье прикоснувшись к свету,
   с той минуты буквы знал Варфоломей.
   Так угодно было - он награду эту
   получил от Бога, а не от людей.
  
   Так ему дорога к свету открывалась,
   и никто не думал и не говорил,
   что ему, как в сказке, всё само досталось,
   что награду эту он не заслужил.
   Потому открылась сила неземная
   в нём, что был он кроток и трудолюбив.
   Он себя готовил, с детства начиная,
   все свои стремленья Богу посвятив.
   Он и к людям тоже всей душой стремился
   добрым быть на деле, а не на словах;
   а пустых и праздных просто сторонился,
   суету мирскую попирая в прах.
  
   О Варфоломее шла молва в селеньях -
   как он смог желанья в сердце побороть,
   как он дни и ночи проводил в моленьях,
   изнуряя тело, иссушая плоть.
   Удивлялись люди - и откуда сила,
   чтобы юный отрок это делать мог?
   И боясь за сына, мама говорила:
   "Ты своё здоровье береги, сынок!
   Многие приходят в истинную веру,
   но так страстно только ты, Варфоломей.
   Эта жертва Богу хороша, но в меру;
   ты поститься можешь, но не заболей!"
  
   Отвечал ей отрок: "Мама! Горе мыкать
   не могу без Бога, и на том стою.
   Не проси, родная, чтобы не накликать
   грех непослушанья на душу мою!"
   Мама так боялась и пеклась о сыне,
   но он был послушным, чтил покой семьи.
   У Варфоломея не было гордыни,
   пусть он и возвысил помыслы свои.
   Выбрав жизнь монаха и служенье Богу,
   продолжал внимать он праведным словам;
   выходя на эту тяжкую дорогу,
   шёл к заветной цели не по головам.
  
   Хоть и молвил старец, что душа готова,
   с юности взять схиму ей не довелось.
   От князей московских вскоре из Ростова
   всей семьёй отъехать в Радонеж пришлось.
   Поженились братья у Варфоломея.
   Юноша пригожий, с ангельским лицом,
   жил он в отчем доме, никогда не смея
   в чём-то прекословить матери с отцом.
  
   Те его любили, с детства наблюдая,
   как сошла на сына Божья благодать;
   зная, что дорога ждёт его иная,
   всё-таки просили их не покидать:
   "Ты пойми, сыночек, эти наши страхи!
   Нам душой под старость нужно отдохнуть.
   Смилуйся, и прежде чем пойти в монахи,
   проводи сначала нас в последний путь!"
  
   Сын завет отцовский соблюдал с охотой,
   о своей мечте он до поры умолк.
   Он отца и маму окружил заботой,
   нежно выполняя свой сыновний долг;
   и когда родные старики почили,
   проводил, оплакал, предал их земле...
   В мире и согласьи праведники жили...
   Яркий свет их жизни не угас во мгле.
   Молодой росточек от благого корня
   послужил примером для других семей.
   Жертвуя для близких, стал ещё покорней
   и христолюбивей наш Варфоломей.
   После этой жертвы для больших свершений,
   для великой цели наступил черёд.
   В юноше проснулся исступлённый гений,
   светлая идея позвала вперёд.
  
   Начал он с того, что всё раздал до нитки,
   не припав душою к отчему двору.
   Всё, что было в доме, все свои пожитки -
   всё оставил брату младшему, Петру.
   Ценности земные почитал он прахом,
   коли дар бесценный был превыше дан...
  
   К той поре совпало - тоже стал монахом
   рано овдовевший старший брат Стефан.
   Бог всегда поможет пережить утрату,
   коли ищешь Бога, и Варфоломей
   поспешил на помощь, предлагая брату
   жить вдали от мира и других людей.
   Эта мысль благая не нашла протеста.
   После мук скитаний волею небес
   братья в глухомани отыскали место,
   где шумел один лишь первозданный лес.
   Реяли в закате, огоньками тлея,
   маковки деревьев, и журчал родник...
   Встрепенулось сердце у Варфоломея,
   пал он на колени и к земле приник:
   "Вот и отыскалось, брат, жилище наше!
   Здесь в земной юдоли я окончу бег.
   Мы с тобою места не отыщем краше,
   чую - здесь остаться суждено навек!"
  
   Помолились братья и взялись за дело.
   Запылал упорный огонёк в очах,
   тяжкая работа сразу закипела;
   всё они сносили на своих плечах -
   нарубили брёвен и сложили келью,
   а пока под небом был у братьев кров.
   С детства не привыкший к праздному безделью,
   день и ночь работать каждый был готов.
   На вершине горки чистили поляну;
   все свои расчёты делая в уме
   и в своей работе следуя по плану,
   братья стали строить церковь на холме.
   Только на молитвы стройка прерывалась...
   В муках из глухого, волчьего угла
   хорошело место и преображалось...
   Топоры звенели, шаркала пила...
  
   Вскоре в их работе было всё готово,
   оставалось братьям сообща решить
   только - в честь какого имени святого
   новую церквушку надо освятить?
   Пусть в мечтах сияла Троица Святая,
   но признав за братом честь и старшинство,
   и смиренно волю брата почитая,
   юноша блаженный убеждал его:
   "Брат! Тебя мудрее только Бог рассудит.
   Ты вовеки будешь мне взамен отца.
   Как сегодня скажешь - так оно и будет,
   я тебе послушен буду до конца".
  
   А Стефан ответил: "Наши души обе
   знают волю Бога. Ты с минуты той,
   как когда-то трижды прокричал в утробе,
   есть благой служитель Троицы Святой!
   Церковь - чтобы жизнью ты её прославил".
   Юноша с восторгом выслушал его
   и промолвил с чувством: "Бог тебя направил,
   дал мне по желанью сердца моего".
  
   По благословенью от митрополита
   названа та церковь и освящена...
   И была в том месте благодать разлита,
   и другою стала целая страна.
   Словно в поднебесье грянули литавры,
   радостью наполнив землю до краёв...
   Как теперь представить нашу жизнь без Лавры?
   Где вот так творить бы мог Андрей Рублёв?
   С той поры ослабли иго и разруха,
   стали жить надеждой русские сердца.
   Крепла Русь дарами от Святого Духа,
   милостью от Сына, мудростью Отца.
  
   Но пока, в истоках будущих свершений,
   лишь себя готовя к тяжкому венцу,
   убедились братья, как полна лишений,
   как трудна, сурова эта жизнь в лесу.
   Брат Стефан, о прошлом втайне сожалея,
   скудость жизни этой видел наяву.
   Он оставил пустынь и Варфоломея,
   тяготясь душою, он ушёл в Москву.
  
   Младший брат не думал о земном и бренном,
   не страшась лишений, стал он жить один.
   В месте благодатном и благословенном
   он дожил до самых старческих седин.
   Что бы в жизни тяжкой ни происходило,
   он воспринимал, как Божью благодать...
   Юноша, собравшись всей душевной силой,
   иноческий постриг захотел принять.
   С честью он освоил опыт первый, пробный...
   Как настало время опоясать стан,
   парня в светлый образ ангелоподобный
   постригал игумен, старец Митрофан.
  
   В октябре, в седьмой день Сергия и Вакха
   провести тот постриг было суждено,
   и при появленьи нового монаха
   было имя Сергий юноше дано.
   Как сбылось всей жизни светлое мечтанье,
   инок Богу сердце отворил своё -
   озарилась пустынь, и благоуханье
   разлилось по церкви и вокруг неё.
   Наш пустыннолюбец и пустынножитель
   первым здесь примерил ангельский венец;
   основал он эту славную обитель
   и для всех пришедших стал, как образец.
  
   После причащенья Сергий дни и ночи
   в тёмных дебрях леса стал нести свой крест.
   Наступила осень, и узрели очи,
   как немилосердна дикость этих мест.
   Облетели листья, потускнело небо,
   приближалось время настоящих бед.
   Целые недели лишь кусочек хлеба
   с ключевой водою составлял обед.
   Не вело в обитель ни единой тропки,
   где-то за лесами ближнее село...
   Хоть смиренный инок с детства был не робкий,
   и ему порою было тяжело.
  
   Только Сергий стойко выносил мученья
   и при всех невзгодах славил Бога вслух;
   видел он, что эти тяжкие лишенья,
   иссушая тело, укрепляют дух.
   Сергий знал, что это испытанье духа
   в сотни раз страшнее всех телесных мук...
   Сколько раз так было: вдруг в тиши до слуха
   доносился жуткий и зловещий звук -
   осаждали пустынь демоны и бесы.
   Сергий вынес много там душевных битв.
   Он всю эту нечисть изгонял из леса
   песнями Давида, силою молитв.
  
   На щеках светлели искорки слезинок,
   и порой, казалось, не хватало сил;
   изгалялись черти, но смиренный инок
   долгие молитвы к Богу возносил.
   И брала нечистых злоба и досада,
   и летели бесы от святых дверей...
   После злых набегов тех исчадий ада
   не страшился Сергий всех земных зверей.
   С ликами святыми на дощатой полке
   все мирские беды легче превозмочь...
   К иноку порою подбегали волки
   и, его обнюхав, убегали прочь.
  
   А ещё к пустынной, одинокой келье
   взял себе в обычай приходить медведь.
   Сергий поначалу забывал веселье,
   если косолапый начинал реветь.
   Но, однако, видя, что медведь не злобный,
   а как будто нищий, что носил суму,
   и жалея зверя, Сергий Преподобный
   стал краюшку хлеба выносить ему.
   Нравилась медведю трапеза такая,
   каждый день он в гости к иноку ходил;
   и, кусок последний зверю отдавая,
   Сергий был голодным, а его кормил.
   И не усомнился он ни на мгновенье
   в том, что выбрал верно - жить в лесной глуши...
  
   Но недолго длилось то уединенье
   и спасенье чистой, праведной души.
   Там, где раздавалось только пенье птахи,
   снова зазвучала и людская речь.
   Постепенно стали приходить монахи,
   Сергий место втайне не сумел сберечь.
   Вероятно, было так угодно Богу,
   чтоб была здесь пустынь - не лесной пустырь.
   Бог пришедшим старцам указал дорогу,
   чтобы здесь разросся славный монастырь.
  
   Многие хотели в пустыни остаться -
   Сергия молили много раз на дню.
   Скоро Преподобный вынужден был сдаться:
   "Тех, кто ищет Бога, я не прогоню.
   Если вы со мною ищете спасенье,
   никого не брошу, коли сам иду.
   Только вам придётся обрести терпенье -
   вынести печали, голод и нужду".
   Отвечали старцы: "Всё здесь сердцу мило!
   Преподобный отче! Не гони нас впредь.
   Коль угодно Богу, он и даст нам силы,
   все лишенья эти будем мы терпеть".
  
   Пришлые монахи стали строить кельи,
   их в угодном деле ожидал успех;
   и никто из старцев не сидел в бездельи,
   Сергий же трудился там упорней всех.
   Он для приходящих был во всём примером,
   чтоб никто из братьев духом не ослаб;
   и взлетев душою к наивысшим сферам,
   сам служил монахам, как наёмный раб.
   Он месил им тесто, приносил им воду,
   он таскал им брёвна и колол дрова.
   Он себя направил братии в угоду,
   не держа и в мыслях, будто он - глава.
  
   Сергий был и молод, и в речах не шумен,
   но за ним монахи чтили старшинство;
   и когда в обитель нужен стал игумен,
   начали все старцы умолять его:
   "Отче! Наше сердце вразумил Создатель!
   Среди нас ты первый и достойный муж.
   Ты - наш духоносный, мудрый настоятель,
   наш благой наставник и спаситель душ!"
   Сергий им ответил: "Не взыграл мой норов,
   только сан почётный мне душой не мил..."
  
   Много было споров, долгих уговоров,
   и в итоге Сергий всё же уступил.
   Показал он этим высшее смиренье,
   избегая славы, а не трудных дел.
   Сергий, уважая общее решенье,
   новые вериги на себя надел.
   Пусть смиренный инок к сану не стремился,
   но когда епископ дал священный сан,
   поняли - он словно для него родился,
   этот пост духовный словно Богом дан.
   Ликовали старцы, что сбылись надежды,
   а игумен время проводил в трудах;
   он носил всё те же бедные одежды
   и работал больше, чем простой монах.
  
   Сергиева пустынь стала слыть по праву
   островком надежды по лихой поре,
   и по русским землям покатилась слава
   о великом старце и монастыре.
   За благим советом или на моленья
   в пустынь стали ездить русские князья,
   а в округе стали строиться селенья,
   люди обживали местные края.
   В души, как и в пашни, упадало семя,
   люди шли, как лодки на родной причал;
   ласков и приветлив Сергий был со всеми -
   нищего и князя равно привечал.
  
   Годы шли, росло и крепло поселенье,
   Троицкую Лавру ожидал расцвет.
   В ожиданьи чуда, ради исцеленья
   шли сюда калеки много-много лет.
   Чтобы благодати, как воды, напиться,
   приходила паства в прежде дикий лес.
   Сергий обнаружил людям дар провидца
   и явил болящим множество чудес.
  
   В праведных деяньях проводил он годы,
   в бороде белели ниточки седин.
   Становясь святыней русского народа,
   Сергий рос духовно, словно исполин.
   К святости дорога пролегла прямая,
   как известны стали чудные дела,
   и когда степная конница Мамая
   смертоносной тучей по земле пошла.
   Русь не испугалась бедствия такого,
   к той поре окрепнув и набравшись сил.
   Сергий принял князя Дмитрия Донского,
   проводил на битву и благословил.
  
   Он святому войску предсказал победу
   и вселил надежду в русские сердца.
   Перед самой битвой он пустил по следу
   за ушедшей ратью быстрого гонца.
   Преподобный Сергий указал в посланьи:
   "Ты побьёшь ордынцев, благородный князь!"
   Получив такое предзнаменованье,
   Дмитрий двинул рати в сечу, не боясь.
   Сергий это время проводил в молитве,
   поимённо павших поминал, моля...
   И пришла победа в Куликовской битве,
   и вздохнула вольно Русская земля!
  
   После той победы проходило время,
   как рубец, остался в душах рваный след.
   Сергий жил в заботах, ощущая бремя
   прожитых печальных и суровых лет.
   Благочинный старец жил светло и долго,
   и когда открылись двери в мир иной,
   честное, благое исполненье долга
   оставлял подвижник за своей спиной.
   Радонежский Сергий этот мир оставил,
   всех людей и Бога искренне любя.
   Не желая славы, он себя прославил,
   не ища спасенья только для себя.
   Сергия, оплакав, проводили братья,
   а вокруг шумели древние леса
   и уже дышали Божьей благодатью...
   И происходили в Лавре чудеса.
   Благодать Святого и за гробом длилась,
   стала утешеньем для России всей.
   Сколько же народу в церкви исцелилось,
   стоило коснуться лишь его мощей!
   Тысячи болящих в Лавре побывали,
   в монастырь сходилось множество дорог;
   как мечта сбывалась, люди сразу знали -
   Преподобный Сергий той мечте помог.
  
   Лик его для русской церкви, как награда,
   образом сияет из глубин веков.
   Следом зажигалась целая плеяда -
   множество оставил он учеников.
   И они достойней пастыря не знали -
   не было от века Сергия мудрей.
   Новые церквушки в дебрях основали,
   и легла на землю сеть монастырей.
   Православной веры ширились пределы,
   только был вначале самый первый шаг,
   Сергия Святого основное дело -
   Троицкая церковь, светлый наш очаг!
  
   С нею Русь узнала, что ей всё по силам,
   с нею становилась краше и сильней.
   Сергий остаётся нравственным мерилом
   с основанья Лавры и до наших дней.
   Славную обитель для страны устроив,
   он достиг духовных, праведных вершин.
   На Руси бывало множество героев,
   но такой подвижник был у нас один.
   Мифы и легенды там лишь станут былью,
   где такой великий чудотворец жил...
   Коль сейчас Россия расправляет крылья -
   это значит, Сергий руку приложил!
  
  
  
  
  

Апрель 2008 г.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   14
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"