Аннотация: Прогулки по набережной Обводного канала иногда заканчиваются... странно.
Макс сохранил написанную программу, выключил компьютер, запер офис и зашагал по набережной, то и дело поглядывая на часы: метро скоро закрывалось, а ехать домой на такси не хотелось.
Время белых ночей уже заканчивалось, и к полуночи на город нисходили глубокие белесые сумерки; Макс любил эти сумерки, особенно после работы, на которой он засиживался почти до полуночи, и с бутылочкой пива в руке.
От Обводного канала поднимались густые испарения. Макс героически преодолел искушение запустить в канал пустую бутылку, отправив ее в урну, но все равно хотелось чего-то ухарского - он поднял камушек с тротуара и швырнул его в мутную воду.
Камень булькнул и ушел на дно, словно его и не было; к удивлению Макса, приготовившегося любоваться кругами на воде, кругов не пошло, зато испарения от воды стали гуще и как-то живее. Туман начал собираться так быстро, что уже через четверть часа Макс не мог разглядеть ничего в двух метрах от себя и на ходу едва не наткнулся на столб. "Этак я, чего доброго, мимо метро пройду", - досадливо подумал Макс.
По спине потянуло холодком, но он не обратил на это внимания.
Гораздо больше Макса заботило то, что он перестал узнавать местность. Где Американский мост, гремящий поездами круглые сутки? Где поворот на Лиговский проспект? Все потонуло в плотном и тяжелом, липком тумане. Растерявшись, Макс завертел головой. Кажется, ограда канала была слева. Так... шаг налево... еще... хоть бы не навернуться через парапет в грязный Обводник! Но нет, никакой ограды нащупать не удалось. Вместо этого рука нашла толстенный замшелый ствол дерева.
Это было неожиданно и странно. Никаких деревьев такой толщины, да еще покрытых мхом и лишайником, Макс никогда здесь не видел. "Я что, прошел метро?" - панически подумал он.
Следовало поворачивать обратно.
И Макс повернул.
Теперь слева от него должны были выситься здания, но сколько Макс ни забирал влево, зданий ни разу не нашел. Только новые и новые деревья, огромные, замшелые, и под ногами вместо асфальта виднелась утрамбованная сырая земля.
"Куда же я, черт возьми, зашел? Сейчас стемнеет, а я, как дурак, в лесу среди ночи... Стоп, откуда лес в центре Питера?" - соображал Макс, отмечая про себя, что небо не темнеет, а наоборот, светлеет, и туман начинает жемчужно просвечивать, будто на заре. Однако то, что удавалось разглядеть в тумане, совсем не радовало!
Вокруг высился огромный редкий лес. Колоссальные стволы в несколько обхватов, дуплистые, искривленные, обвешанные патлами лишайника, с сучьями, будто сведенными судорогой... Макс не мог представить себе, что это за деревья и почему вообще они очутились на набережной Обводного канала. Он глянул на часы - часы шли и показывали без двадцати двенадцать.
И вот тогда Макс испугался по-настоящему. Без двадцати двенадцать он вышел с работы.
Но он еще сохранял присутствие духа. Часы, конечно, на какое-то время остановились, а за это время он, Макс, заблудился в тумане и прошел поворот на Лиговский проспект к станции метро. О"кей, остается решить: идти ли вперед на "авось" или присесть под деревом и перекантоваться до утра. Макс даже представил себе, как назавтра будет рассказывать об этом приключении в курилке, и повеселел. Кстати, смекнул он, я же давно не курил! Сейчас покурю - и соображу, как быть дальше...
Сигарета зажглась тревожным огоньком, и Макс отчетливо рассмотрел впереди силуэт лошади. "Ежик и белая лошадь в тумане", - дополнил он воображаемый шутливый рассказ в курилке, поспешив вперед. Лошадей Макс любил. Правда, это была, скорее всего, статуя, потому что стояла и не двигалась...
Не статуя.
Белая лошадь умерла, наверное, несколько лет назад. Желтые ребра торчали, прорвав облезлую пергаментную кожу; глаза вытекли, и засохшая жидкость из них чернела на том, что осталось от морды. Живот прогнил, из него на землю вывалились и когда-то размякли, а теперь засохли внутренности, превратившись в непонятную черную массу. Губы истлели, и пасть ухмылялась в оскале, который показался Максу хищным. Внезапно туман шевельнулся, и Макса обдало тошнотворным запахом.
Макс шарахнулся и побежал.
Запах, казалось, тянулся вслед за ним - осмысленно и неумолимо.
Наконец, Макс выбился из сил, оперся на первое попавшееся дерево, пытаясь отдышаться, и тут его скрутил кашель.
"Почему она стояла и не падала?" - билось в голове, как будто это было важнее всего.
Ноги дрожали, но стоять на месте Макс не мог. Первый же шаг - и он едва не споткнулся о кота.
Кот был еще старше лошади. На нем почти не осталось шкуры, а на шкуре - несколько клочков когда-то рыжей шерсти; от головы сохранилась только верхняя часть черепа, а челюсть лежала на земле, но кот не падал - он продолжал идти, идти, идти куда-то, точно пытаясь выйти из тумана...
Макс откашливался, отхаркивал туман на ходу - и шел. Как лошадь. Как кот.
Впереди замаячила скамейка с силуэтами людей. На секунду плеснулось облегчение - люди! Наконец-то! Сейчас они подскажут, куда идти... Но уже в следующую секунду Макс понял, что эти люди сами пытались выйти - и выбились из сил навсегда.
Джинсы на мужчине потеряли цвет, но были целыми: расклешенные, по моде 70-х годов ХХ века, и на вылинявшей, когда-то черной, майке еще можно было прочитать надпись "Led Zeppelin". У женщины, привалившейся к приятелю - а может быть, она упала на него уже после смерти - были отвратительные, неправдоподобно яркие цветы на блузке и совершенно пустая мини. Кости ног выпали из юбки и валялись под скамьей. И они скалились, скалились в страшных застывших улыбках, глядя на Макса черными дырами глазниц - на лицах еще налипла клочьями почерневшая съежившаяся кожа.
И вдруг между деревьями зашагали силуэты, от одного вида которых Макс застыл на месте. Они походили на людей в балахонах, но были слишком тонкими и вытянутыми, и шагали стремительно, держа длиннопалые руки на отлете. С ужасом Макс заметил, что их глазницы полны едкого света, и у каждого существа в теле есть щель, из которой пробивается все тот же едкий свет, - у одного на затылке, у другого на спине, у третьего...
Одно из существ, со светоносной щелью на спине, прошло мимо, и Макс заметил, что в снопе его света туман рассеивается. Тогда Макс, отчаявшись, заспешил за существом, держась в освещенном пространстве.
Существа шагали и шагали, и там, где они проходили, туман исчезал.
Макс ускорял шаг, наконец, побежал, чтобы не отстать от Светоносного, но тот был быстрее. И вдруг Макс споткнулся и упал.
Существо обернулось и уставилось на него своими глазами, полными холодного сияния.
Дальнейшее Макс помнил плохо. Кажется, он все-таки встал. Встал - и обнаружил себя на набережной, у самого парапета, продрогшим и с ожогом на руке от выпавшей сигареты...
...Никому об этом случае Макс ни в курилке, ни где-либо еще не рассказывал. Для него эта ночь закончилась здесь же, на Обводном - в 4-й психиатрической, откуда он спустя несколько месяцев вышел седым и внешне спокойным.
Но спокойствие это - не результат усилий врачей и санитаров. Макс знает, что Светоносный запомнил его. Тогда его свет спас Макса в тумане. Но скоро, очень скоро Светоносный вернется за ним, чтобы увести в туман навсегда.
Потому что он знает Макса в лицо.