Аннотация: Деревенская Америка начала ХХ века. Эпоха Лавкрафта. Что может пойти не так?
Детство мое прошло на ферме, где наш отец разводил кур.
С тех пор я не могу спокойно слышать куриное клохтанье или крик петуха, не могу видеть все эти, знаете ли, сентиментальные открыточки с цыплятками, а Пасха с ее обязательными корзинками, полными яиц, для меня худший день в году. Но в те годы я обожал курочек, играл с цыплятами и в охотку за ними ухаживал, заодно присматривая за братцем - чтобы не задушил кого-нибудь из куриной малышни. В мои обязанности входило проверять поилки, чтобы вода в них всегда была свежей, и задавать корм и витаминную смесь. Мэри, наша с Джимми старшая сестра, хозяйничала на ферме в полную силу: ей было уже семнадцать. А по вечерам ее пару раз в неделю навещал Брэндон, парень с соседней фермы, высокий и крепкий, симпатичный и голубоглазый, и мы с Джимми, помню, время от времени начинали их дразнить: "Тили-тили-тесто, жених и невеста!" Мэри сердилась, а Брэндон краснел и смущался, и сейчас я понимаю, что он был бы не прочь, но в планы самой Мэри замужество в семнадцать не входило.
Она хотела учиться в колледже.
Я больше любил другие вечера - когда Мэри брала нас с Джимми за руки и шла гулять с нами вокруг фермы. Летние сумерки опускались и становилось тихо-тихо, только журчал по камням ручей да стрекотали сверчки; тысячи звезд загорались на опрокинутом небе, и, будто в ответ им, в траве загорались бледные светлячки, а Мэри тихим таинственным голосом рассказывала сказки. Сколько она их знала! Думаю, она их сама же и сочиняла - потому что больше нигде я потом таких сказок не находил, сколько ни перелистывал всяких детских и не очень книжек. Это были сказки про пиратов, которые захватывали сундуки с золотом и закапывали их в обрыве, и про контрабандистов, которые прятали добро в пещере над морем, и про Бога Рыб, который охотился и за теми, и за другими, посылая им вслед стаи акул и гигантских кальмаров...
А потом на забор садились козодои. Отец шел в овин - у нас было несколько коз и коров - проверить, что там да как, мама доила коров. Жужжал сепаратор, гудела электромаслобойка, потом в сгустившихся сумерках разносился запах блинов на свежей пахте, и время от времени слышно было, как всклохтывает какая-нибудь курица во сне.
Тот день, который перечеркнул всю мою жизнь, начался ничем не примечательно. Стояла ранняя осень. Листья груш и яблонь в нашем саду уже начинали желтеть, а сами яблоки и груши - поспевать, и мама положила нам с Мэри с собой в школу несколько штук. В школе Мэри угощала грушами Кэт, свою лучшую подругу, а я предложил яблоко Нелли - девочке, которая мне нравилась, но у нее оказались такие же яблоки с собой.
- А знаешь, Дэн, - сказала мне Нелли, - Джон Мэннерс пропал.
- С чего ты взяла? - удивился я. Джона не было в школе, но это еще не значило, что он пропал. - Может, он просто заболел? У него вечно простуда на простуде...
- Нет, он не заболел. Он пошел на Серые болота и пропал.
- Откуда ты знаешь?
- Папа и дядя Ник вместе с Мэннерсами и другими соседями вчера ходили с факелами на болота его искать, да так и не нашли.
Я поразмыслил. Нам с Джимом строго-настрого запрещалось даже смотреть в сторону болота, и, видно, не зря. Мама часто твердила, что болото - самое опасное, что только есть в лесу. Вторым по опасности считался обрыв, которым заканчивались наши земли; правда, с обрывом мы не церемонились и нередко на спор с пацанами садились, свесив ноги вниз. Внизу на головокружительной высоте о берег разбивались тяжелые океанские волны, и я старательно пересказывал друзьям сказки, слышанные от Мэри.
Но если Джон пропал на болоте - пиши пропало. Это знал каждый в округе.
- Жалко Джона! Зачем же он туда пошел? - спросил я. - Кто же не знает, что Серые болота - это всем дряням дрянь, ничего там хорошего нет, сплошная вонь и тухлая вода?
- Почем я знаю, - ответила Нелли. - Наверное, хотел поохотиться в лесу и заблудился.
Тогда мы на том и порешили, хотя сейчас я понимаю, что ошиблись. Мэннерсы были охотниками - и прадед их, и дед, и отец, и мать, и Джон, и обе его старшие сестры, в лесу они чувствовали себя как дома. В городе бы они, пожалуй, могли заблудиться, в лесу - никогда.
Мы пришли домой, наспех перекусили, мама разрешила мне немного погулять, пока не село солнце, а Мэри захлопотала в курятнике. Вечером я должен был помогать по хозяйству, а к Мэри обещал прийти Брэндон.
Мои друзья - братья Нед и Кит Голдсмиты, Том Харди и Нелли - уже ждали меня. Под протесты Нелли мы потащились к обрыву и, кривляясь и хохоча, расселись рядком. Нелли обозвала нас сумасшедшими и уселась подле нас, так же свесив ножки в новых ботинках, но мы все равно чувствовали себя ужасно храбрыми рядом с робкой девчонкой.
Разговор, конечно, зашел о пропаже Джона.
- Его позвал дух болот, - заявил Кит.
- Да ну? - деланно-серьезно спросил я, предвкушая новую историю. Если я пересказывал друзьям сказки Мэри, то другие ребята - вычитанное в книжках, услышанное от родителей и бабушек, а то и выдуманное на ходу.
- Точно-точно, - подтвердил Нед. - Так говорит мой дедушка.
- Что это за дух? Впервые слышу, - включилась Нелли. Мы всегда подбадривали рассказчика такими вопросами.
- Да ну, не может быть, чтобы вы не слышали, - авторитетно заявил Нед. - Этот дух тут с незапамятных времен. Когда звезды сходятся на небе, он выбирает себе жертву и заманивает к себе тихим зовом, таким, еле-еле слышным, но жертва не может ему сопротивляться.
- Они все собираются на болоте вокруг большого камня, - добавил Кит. - И пляшут, и выкрикивают имя духа, и опять пляшут, а потом одного - раз! - и недосчитываются. И пока дух не заберет всех, кого выбрал, он не успокаивается.
Том все это время сидел да помалкивал, но Нелли обратила внимание на его бледность и скрытое волнение.
- Томми, - сказала она, - а ты слышал про этого духа? Слышал, ведь так?
- Ничего я не слышал, - буркнул Том.
- А ты, Дэн?
Я тоже не слышал или, по крайней мере, не помнил, чтобы слышал - поэтому постановил себе по возвращении спросить у Мэри, - но важно заявил:
- Конечно, слышал! Этот дух, он хитрый и сбивает с пути!
Начало смеркаться, и мы разошлись по домам. Я взял ведро с молоком, залил его в сепаратор, облизываясь в предвкушении свежих сливок; мама вошла в дом, сердито ворча.
- Куры как с ума посходили, - сказала она. - Такой крик подняли!
Действительно, уже несколько дней подряд куры очень шумели.
- Я уж думала, хорек, - продолжала мама. - Но если бы хорек, Хантер бы уже лаял-разрывался. И ничего не пропало - ни курочки, ни яиц.
- Может, лиса? - спросила Мэри, внося еще одно ведро молока.
- Так и лиса! Если бы лиса, и Хантер бы лаял, и куры бы пропадали, и осталось бы, ну я не знаю, перья, кровь, остатки всякие.
Мэри спешно помыла руки, переоделась и побежала за ограду, где уже поджидал ее Брэндон.
- Тили-тили-тесто! - крикнул ей вслед Джимми, но она даже не обернулась.
Ночью мне снились странные сны. Будто я, голый и обмазанный кровью, скачу на поляне вокруг большого камня, и я знал, как называется этот камень: алтарь. Рядом со мной скачет целый хоровод, подсвеченный кострами на краю поляны, и воняет - тухлой болотной вонью, и тухлым мясом, и почему-то тухлой морской рыбой. А на алтаре грубо вырублена странная тварь - кальмар не кальмар, птица не птица, человек не человек, но рожа у этой тварюки была такая злобная, что мне и во сне стало не по себе. Вокруг алтаря разбросаны чьи-то кости, но не куриные и не коровьи, и откуда-то я знаю, что это кости Джона Меннерса, а потом появляются парни - я их немного знал, хотя мы никогда не общались, это были более взрослые сыновья соседей-фермеров, - и подтаскивают тело ребенка. Я знаю, что сейчас этот ребенок умрет, что его зарежут, и кричу во весь голос "Не надо!", но меня никто не слышит: все скачут, выделывая дикие коленца кто во что горазд, размахивают руками и скандируют непонятные слова. И тут я вижу, что ребенок - это Джимми, и просыпаюсь.
На ферме надсадно орали петухи. Впрочем, какое там орали! Это кукареканье было до того оглушительным и долгим, будто им кто-то поставил условие: или ори, или в суп. Куры, как публика на скачках, истошным кудахтаньем поддерживали каждая своего петуха, и ощущение было такое, будто вся ферма сейчас развалится от крика.
- Ужас какой-то, - сказала мама, входя. - Дэн, Мэри! Вставайте, пора в школу! Джимми, на завтрак!
- Я уже не сплю, - проворчала Мэри. - Кто может спать в таком шуме!
- Ну и сон же мне снился, - сказал я.
- Куда ночь, туда и сон, - ответила мама. - А знаешь, сынок, мне тоже какая-то гадость приснилась, только я ничего не помню. Это все из-за кур. Надо же, как галдят!
Джона по-прежнему искали, но пока не нашли. Я спросил у Нелли, не обнаружили ли алтарь в глубине Серых болот.
- Шутишь! Никто туда и не сунется, даже если там два алтаря, - воскликнула она.
- Я слышал, что надо искать не под фонарем, а там, где потеряли, - сказал я. - Джона потеряли на болотах, а ищут в лесу, потому что на болота не сунутся...
- Ну, - Нелли растерялась, - черт его знает. Может, он на то чертово болото и не ходил, а это его папа так решил.
- Черт его знает, что за чертовщина, - повторил я. Нам обоим бы здорово влетело за то, что мы чертыхаемся, поэтому мы несколько раз повторили "черт, черт" на разные лады, пока взрослые не слышат. - А у вас тоже куры шумят?
- Шумят. И козы тоже - орут, как взбесились. И собака.
Наш Хантер, хотя и был не робкого десятка, наоборот, не лаял - только скулил, забившись в конуру. Зато кот Ник то и дело выгибал спину и шипел невесть на что.
Том Харди подошел ко мне после уроков.
- Я сегодня не буду гулять, - сказал он. - Мать запретила.
Я посочувствовал ему, но он мотнул головой.
- Она думает, что меня это спасет. Но если уж тебя зовут, то зовут, и ничего с этим не поделать.
- Кто тебя зовет?
- Не знаю. Может, и правда дух болот. Он зовет меня, я слышу этот голос. Что-то вроде "Ухуху хахн!"
- Так это сова где-то в лесу, - предположил я.
- Нет. Оно зовет у меня в голове.
Сегодня мы не пошли к обрыву, а сидели в саду. Вокруг нашего дома кипела жизнь - галдели куры, блеяли козы, привязанные неподалеку, ревели коровы, мама и отец хлопотали вокруг них с помощью Мэри, но за забором все менялось: умолкали птицы, не пели осенние кузнечики, куда-то исчезли бродячие собаки и коты, на дороге не было видно ни одного прохожего, и даже ветер будто застывал, не шевеля огромные дубы и осокори вдоль дороги. Лишь едва доносился шум волн с океана.
Нелли предложила поиграть в ножички. Игра шла как обычно, и вдруг Кит вскрикнул: нож торчал из его лодыжки.
- Как же ты ухитрился? - удивились мы, наспех перевязав его. Я побежал за Мэри - та умела обрабатывать раны. Но играть уже не хотелось. Мы помогли Неду оттащить Кита домой и разошлись.
- А знаете, ребята, - сказала Нелли на прощанье, - мне тоже снилась какая-то дрянь. Оно огромное и живет в океане, в подводном городе, и оттуда топит корабли.
Дома я взялся за учебники, но ни на чем не мог сосредоточиться. Курам уже полагалось спать, но они кудахтали и клохтали - с каждым часом все громче.
- Завтра съезжу в Данвич за ветеринаром, - сказала мама.
Завтра наступило, закончились занятия, а мама все не возвращалась, хотя до Данвича ехать было не больше полутора часов. Отец и Мэри начали беспокоиться, уж не сломался ли наш "Форд" по дороге. Мама отменно водила машину, а при случае могла и провести небольшой ремонт, но застрять в пути в совершенно безлюдной местности было бы очень неприятно. А между тем уже вечерело.
Над головой мерцала яркая звезда - Мэри говорила, что она называется Полярной. Джимми сел рядом со мной и уставился на нее.
- Красивая, - сказал он. - Это как клад, только в небе. Помнишь, Дэн, как Мэри рассказывала про клады?
- Конечно, - сказал я, подавляя глухое беспокойство. Ладно, если машина сломалась или колесо спустило, а если мама попала в серьезную аварию?
Отец вывел из конюшни Блонди, нашу лошадь.
- Поеду, - сказал он, - может, ей помочь там чем надо.
Мэри сунула ему набор инструментов. На ней лица не было.
Потом пришел Брэндон. Сегодня никому не захотелось их вышучивать; Джимми сидел тихо-тихо. Я слышал, как Мэри тихонько всхлипывает, рассказывая о маминой поездке.
А потом Мэри вдруг вскрикнула:
- Брэндон, ты что! Куда ты меня тащишь? Брэндон, постой, она же в другую сторону уехала! Брэндон, мать твою, отпусти, больно!
Мэри была рослой и сильной, привычной к тяжелой работе девушкой - отнюдь не из тех, кого зовут кисейными барышнями; она попросту врезала Брэндону ногой, и раз, и другой, но справиться с Брэндоном и ей было не под силу.
Я выбежал, схватив палку, и начал лупить Брэндона, но он будто не чувствовал боли - схватив Мэри за руку, он тащил и тащил ее куда-то, она упиралась, и он подхватил ее и взвалил на плечи.
- Куда! Стой! - заорал я.
А куры в курятнике будто взбесились.
- Джимми, если родители вернутся, скажи, что Брэндон украл Мэри, а я пошел за ними... Джимми! Джимми, ты где?
Я осознал, что уже давно не слышал его голоса. Он сидел и играл молча сам с собой, катая туда-сюда красный деревянный грузовичок... Но когда? Когда пришел Брэндон?
И что делать - искать Джимми или бежать за Мэри?
Но Мэри была в опасности прямо сейчас, а Джимми мог просто заиграться и не услышать, как я его зову...
И я побежал за Брэндоном с визжащей Мэри на плечах.
Неизвестно, что придавало ему сил, потому что тащить сопротивляющуюся Мэри в обычный вечер так далеко и так быстро он бы не смог. И все же я догнал его. Запыхавшись, да что там - задыхаясь, с резкой болью в селезенке, с немеющими от усталости ногами, но догнал. Я бил его палкой, бил, бил и бил, а Мэри брыкалась, кусалась и царапалась; наконец, она саданула ему локтем в голову, он пошатнулся и выпустил ее. Мэри сверзилась с его широких плеч на землю, застонав от боли. Я кинулся к ней, а Брэндон зашагал вперед, как ни в чем не бывало.
Я помог ей подняться. Она с трудом выпрямилась, растирая ногу.
- Куда это он меня затащил? - с недоумением произнесла она, озираясь. - Ну и ну!
Она добавила еще несколько куда более крепких выражений, и я ее понимал. Мы стояли на узкой, очень сырой тропке, заросшей болотными травами, а вокруг нас хороводили, жутко темнея на фоне вечернего неба, уродливые, искривленные деревья, по большей части давно засохшие. С мертвых ветвей свисал мох. Воняло сыростью и стоячей водой, и гниющими листьями. Что-то странно забулькало - я перевел взгляд туда и ужаснулся, потому что деревья торчали из темной воды, и сейчас из этой воды поднимались, булькая, крупные пузыри.
- На болото! Чтоб ему, этому Брэндону, провалиться к чертям! - в сердцах сказала Мэри. - О, смотри, свет...
- Нет! Мэри, не иди туда! - завопил я.
Мэри пожала плечами.
Я слишком хорошо помнил сон, который увидел на днях. Свет был красноватый - от костров, не электрический, и вокруг него мельтешили какие-то фигуры, а это значило, что хотя бы отчасти сон был в руку.
- Давай отсюда выбираться, - сказала Мэри, - пока совсем не стемнело.
Моя палка пригодилась прощупывать путь...
Когда вернулся отец, куры заткнулись, а мы с Мэри искали Джимми.
Отец вернулся на своих двоих: Блонди сдохла по пути.
Я любил нашу старую лошадку и в другое время оплакивал бы ее - но сейчас слишком много навалилось. Джимми бесследно исчез. Маму отец так и не нашел. В Данвиче она не появлялась, никто не видел ни ее самое, ни нашего "Форда".
Конечно, мы заявили в полицию.
Конечно, мы с соседями долго искали Джимми в лесу.
Конечно, безрезультатно...
А когда мы вышли в школу, узнали о болезни и смерти Тома Харди.
К концу года Мэри начала настаивать на переезде. Я горячо поддержал эту идею, так как находиться на ферме, видеть игрушки Джимми, опустевшие комнаты, пустое стойло Блонди и проклятых кур, из-за которых пропала мама, встречаться с Нелли, Недом и Китом и вспоминать Тома - все это было невыносимо, почти каждое утро я просыпался на мокрой от слез подушке.
- Хотите - езжайте, - сказал отец, поглаживая Ника. Наш кот по-прежнему частенько сидел, уставившись в одну точку, и временами шипел; мы с Мэри пришли к выводу, что он знает, куда ушел Джимми, но не может рассказать. - А я останусь. Мэриголд... ваша мама... вдруг она все-таки вернется?
Мы уехали сначала в Данвич, потом в Аркхэм, где учились в Мискатоникском университете, да так там и закрепились, а отец...
Мама не вернулась.
Последнее письмо, которое он нам написал, было очень коротким. В нем значилось: "Старый Мэннерс на болоте нашел какую-то поляну с кострищами и большим камнем, а возле него - кепку и красный деревянный грузовик. Завтра он возьмет лопату и будет там копать. Я пойду с ним, сынок, дочка, хоть косточки наших детей найдем. У вашего брата будет своя могилка..."
Мы с Мэри при первой же возможности отправились на ферму.
Конечно, никакой могилки мы не нашли. Как не нашли и нашего отца, и мистера Мэннерса. Нашли только мертвых кур - некому было задать им корму, разбежавшихся коз и одну корову, которых сразу продали соседям за бесценок, лишь бы сбыть, и все.
О Брэндоне Мэри и слышать не захотела, а я все-таки спросил соседей - Брэндон исчез в тот же вечер, что и Джимми.
Но все-таки мы так и не продали ферму и время от времени наведываемся туда.
Вдруг мама вернется.