"Добегалась" - только и подумала я, услышав новости про фиктивный брак.
Вот в самом деле, стоило сбегать из дома для того, чтобы первый же встречный силой надел на тебя родовое кольцо?!
Хотя, похоже, в шоке пребывала не только я - парень тоже был как-то неестественно бледен и задумчив. Зато Стрый, в отличие от более молодых, был вполне в силах сказать всё, что он думает о нас:
- Знаешь что, Слав, я скажу так: ты сам на это напросился. - было видно, что мужик старается говорить тихо и спокойно, хотя в душе у него пылает прямо-таки огромный костёр: - Когда ты из озорства пошел на танцы к купцам - я промолчал: дело молодое, а ты до этого вёл себя весьма рассудительно. Когда ты после этого заявил, что краше и приветливой купцовой Лисоньки - девушки нет, я тебе не перечил: по себе знаю, ежели влюбился, то и драная кошка рысью кажется. Но посмотри же правде в глаза: после того, как ты стал бегать к этой девице, ты день ото дня хуже! Сначала тебя стали раздражать младшие братья, потом - старшие сёстры не то говорят, теперь родители тебя заставляют непосильно работать - а ведь раньше ты сам вызывался помогать отцу! - чувствовалось, что дядька старается успокоить себя, но у него это не получалось: видимо, давно хотел всё это высказать. - А как узнал, что твою ненаглядную отправляют в Школу учиться - так совсем "з глузду з"йихав" !
В принципе, карие глаза и лысая голова с седой прядью на макушке выдавали в нём уроженца южных краёв, вот только они обычно старались говорить на местном наречии. То, что Стрый сбился на родной язык, говорило о совершеннейшем душевном смятении.
- Я тебе говорил: подожди, вернется татко из Дальней Крепости - отпросишься честь по чести, спокойно поедешь в эту треклятую Школу! А ты что? Упёрся рогом, как баран, вынь да положь ему Лисоньку поддержать, вдруг ее злобные старикашки не возьмут учиться!
Парень попытался было возразить, но был остановлен решительным жестом:
- Нет, погоди, хлопче , я тебе не всё сказав. Когда ты решил срезать дорогу напрямки через лес - я решил "уже нехай заблукае" , авось голова проветрится. Когда ты мне толковал про легендарного красного филина и что нам обязательно надо его найти - я с тобой согласился: с душевнобольными не спорят. Уж лучше филина искать, чем лезть в гадючник за девкой. Но то, что ты дальше устроил - уже ни в какие ворота не влазит!
Стрый подошел к очень печальному парню, взял его за грудки и поднял в воздух, держа так, чтобы их глаза были на одном уровне, и прошипел:
- Ты понимаешь, что ты без причины напал на девушку, своим даром лишив её возможности защищаться, и едва не обесчестил?!
Мстислав был бледен как мел. На протяжении всего монолога своего наставника он внимательно слушал, и лишь изредка сквозь маску спокойствия прорывалось отчаяние.
- Теперь можешь меня отпустить? - спросил парень, и я поняла, что Предки подстроили это не просто так.
Через несколько минут мы все сидели вокруг костра. Я и Мстислав грели руки об железные кружки, с которыми, оказывается, шли мужчины, а Стрый, отказавшийся от моей деревянной, пил прямо из горлышка какое-то крепкое вино.
Парень сидел не шелохнувшись и пытался взглядом подчинить огонь. После всех волнений мне откровенно хотелось спать, вот только теплый волк не придёт, пока не уйдут незнакомцы, а серьёзно относящийся к своему статусу мужа Мстислав вряд ли отпустит меня в ночь непонятно куда.
- Эй, хлопче, ты бы обнял жёнушку - гляди, она мёрзнет, а ночь звёздная. - выдал дельную мысль дядька.
Ну, положим, для меня не очень полезную: чем меньше меня трогает парень, тем больше шансов сохранить брак именно фиктивным. Но, с другой стороны, Мстислав тёплый, да и меня уже начал пробирать озноб.
- Нет, спасибо... - попыталась было я отказаться, но парень, не слушая моих возражений, пододвинул меня к себе и обнял, еще и накрыв своим плащом.
Стало тепло и уютно.
- Зови меня "Тис". А то ты или язык сломаешь, или что-нибудь неприличное придумаешь. - добродушно проворчал он. - Кстати, а тебя как зовут?
Я даже открыла глаза, чтобы поглядеть на него, и улыбнулась - вот ведь, женился, а имя суженой не узнал заранее. Отвечать было лень, и решив, что "ещё полминуточки, сейчас посижу и отвечу", сомкнула веки и провалилась в сон.
Проснулась я на рассвете, скорее даже не от жарких поцелуев, которыми осыпал меня муж, а от его сбивчивого бормотания.
- Маленькая... любимая моя... цветочек мой... - шептал Тис, в перерывах беспорядочно целуя губы, щёки, шею - Я так соскучился...
Парень прижался лбом к моей щеке, и сон как ветром сдуло: у него был жар.
- Мстис... - начала я, но он тут же впился жестким поцелуем в губы.
В отличие от вчерашнего вечера, сегодня он был грубый и бесцеремонный.
"Его же не остановить!" - мелькнула мысль и я по-настоящему испугалась. Судорожные попытки оттолкнуть его ни к чему не привели, наоборот, парень поймал мои руки и прижал их к моей же спине:
- О, моя кошечка хочет поиграть? - утробно, как забавляющийся с добычей зверь, проворчал муж и перехватил мои руки так, чтобы держать их одной левой.
Правой он рванул ворот на моей рубахе. Тесёмочки кружева лопнули, и Тис тут же впился обжигающим поцелуем в открытую шею.
От боли и унижения я вскрикнула, что, похоже, только раззадорило парня. Он прижал меня к себе так, что рёбра затрещали, а на глаза навернулись злые слёзы.
- Отпусти!!
Мне показалось, что я крикнула, но парень, на миг оторвавшись от груди, которую мучил, глянул на меня безумными глазами и прошептал:
- Кричи громко, мне нравится. Я поставил купол, так что мы никого не потревожим. - как зверь, с наслаждением лизнул мою щёку и продолжил - Любовь моя, теперь я тебя никогда и никуда не отпущу. - потом улыбнулся: - Красавица-Лисонька...
Если минуту назад мне казалось, что хуже быть не может, теперь я поняла: стало ещё хуже. От неразделенной страсти, муж сошел с ума и перепутал жену с полюбовницей.
Что же, тогда я имею право защищаться.
Расслабившись, чтобы не давать повод Тису использовать силу или дар, я притаилась, пытаясь представить себя сидящей в засаде змеёй. Уловив перемену в моём настроении, муж пытливо заглянул мне в лицо, и, не найдя там никаких следов протеста, расслабился и опять поцеловал меня в губы.
Точнее - попытался поцеловать. Он, как и прежде, заставил меня открыть рот, чтобы просунуть туда свой язык, на что, собственно, я и рассчитывала. Как только во рту появилось что укусить, я с силой сжала челюсти.
Судя по тому, что когда снова открыла глаза, у меня по лицу плясали солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву, я лежала без сознания часа три. В ушах звенело, а голова раскалывалась от боли.
Прислушавшись, я пришла к выводу, что рядом со мной никого не было. Уж из людей - точно никого. Решила, что раз мне тепло лежать и вокруг пусто, то и повода вставать мне нет.
Через некоторое время головная боль утихла до состояния, что можно было уже поворачивать голову, и я всё осмотрела. Результат меня озадачил:
Во-первых, я находилась на незнакомой мне поляне.
Во-вторых, одежда была вся в волчьей шерсти и местами обслюнявлена, как если бы меня хватали пастью.
В-третьих, рядом со мной в изобилии присутствовали волчьи следы, и не было ни одного человечьего.
В-четвёртых, пока я всё это разглядывала, появился Серый с моим дорожным мешком в зубах. Мешку я обрадовалась как родному: там на дне, в "девичьем" кошеле должно было быть маленькое зеркальце. Медное - чтобы не разбить в дороге.
Зеркальце, что удивительно, действительно нашлось, и даже на том месте, куда я его в спешке запихала. Приглядевшись к отражению, вздохнула: показываться на глаза в таком виде нельзя было категорически. И если растрёпанные волосы и разводы грязи на щеках ещё поддавались исправлению, то огромный синяк на скуле - место, куда стукнул оскорблённый в лучших чувствах муж, замаскировать так просто не получится.
Холодный мокрый нос Серого прошёлся по пострадавшей щеке и обнюхал что-то в районе затылка. Щекотно. Попыталась отодвинуть наглую морду, за что получила попытку вылизать ухо.
- Отойди, у меня эта щека болит. - поясняю ему.
Волк, внимательно посмотрев на меня, решительно схватил меня за рукав куртки и мягко и настойчиво потянул в сторону от поляны. Я надеялась, что встать на ноги будет не проблема, однако, оказалось, что даже просто сесть представляет большую трудность. И не последнюю роль в этих трудностях играла раскалывающаяся от боли голова. Тем не менее, волку было всё-равно как именно я последую за ним. Понаблюдав за тем, как я медленно и осторожно пытаюсь ползти на четвереньках, Серый вздохнул, подошёл ко мне и, ухватившись за ворот куртки, одним движением забросил меня к себе на спину. Ну, тогда понятно почему моя одежда была словно её жевали.
Придя к ручью, волк стряхнул меня со спины, а сам отправился с деловым видом кого-то искать. Потом я сообразила - лягушку. Принеся это склизкое земноводное, он демонстративно надкусил лапку бедному животному, после чего небрежно уронил в воду. Я ожидала увидеть умирающую лягушку, но в воде она повела себя совершенно по-другому: раз-другой дрыгнула уцелевшими лапками, потом замерла на пару секунд, а потом поплыла как здоровая, к дальнему берегу ручья - подальше от экспериментаторов. Волк выжидательно глядел на меня.
- Поняла, наглядно объяснил. - призналась я Серому, а потом наклонилась пониже и принялась черпать воду рукой как ковшиком - и пить.
Сначала я ощутила как заломило от холода руку, потом - зубы. Вода в кринице была просто ледяная! Но потом я заметила, что головная боль постепенно утихает, и, вроде бы стало удобнее улыбаться.
Решив проверить ощущения, зачерпнула и выпила ещё. Рука зябла, но зубы уже не заметили холода. Выпила ещё - и поняла, что привычный голод, уже лет семь подряд преследовавший меня, сменился на какое-то другое ощущение: хотелось пару яблок и сырой моркови.
Расчесавшись и отмыв, уже в другом ручье, грязь с лица, я отряхнула одежду и решила, что вполне готова к последней части своего путешествия к воротам Школы Магов. Волк любезно согласился указать дорогу.
Уже когда я неторопливо шла рядом с Серым по лесу в сторону города - а куда мне торопиться, ворота будут открыты с полудня до заката! - мне стало понятно что в этой истории мне не нравилось: совпадения. Кругом были одни совпадения!
- Серый, и давно ты нашёл родник с живой водой?
Дело в том, что бывалые охотники действительно уже несколько лет рассказывают о чудесном ручье, испив из которого можно было вылечить все хвори. Особо удачливые рассказывали даже об отросших новых зубах взамен утерянных, но этому обычно не очень верили - кому охота считать зубы у мужика, который способен заломать медведя?
Волк грустно посмотрел на меня, потом схватил за край куртки и потянул обратно к ручью. Что ж, пойдём посмотрим.
Придя на место, Серый с очень печальным видом раза два копнул дно около ключа, потом пригляделся и вынул пастью какой-то продолговатый предмет. Немножко пофыркав - видимо, вода затекла в нос - волк аккуратно положил мне на колени находку. Взяв в руки, я её узнала - это был батюшкин амулет на здоровье, который он утерял примерно в то же время, как появились слухи о целебном ключе. За время, проведенное в воде, кость основы потемнела, а остатки кожаного шнура сгнили. Да, а некоторые доверчивые люди толковали об особой милости Предков на нашей земле...
- Я так понимаю, ты сам его в воду затолкал? - задала я второй провокационный вопрос.
Волк укоризненно посмотрел на меня, отобрал амулет и закопал его обратно на дно ручья.
Вот и говорите мне потом, что волки ничего не понимают!
Вопросы про то, как я ночью оказалась с двумя незнакомцами и без Серого, я решила не задавать. С одной стороны, я не представляла как волк будет объяснять мне это без слов, с другой - а если он действительно специально так устроил? Что я потом с этим знанием делать буду?
Поэтому когда мы опять пошли в сторону города и Школы, я вслух рассуждала о том, на какой факультет мне идти, и, самое главное! - что рассказывать при поступлении.
В принципе, я должна была поступать на "знатный" факультет - где учились все детки знатных родителей, ежегодно плативших специальный налог "на знания". На эти деньги обучали всех дворян, которые изъявляли желание расширить кругозор академическим знанием. Подтверждением знатности занимался специальный маг, который сравнивал найденные у поступающего умения с длинным перечнем тех умений, которые были когда-либо в дворянских семьях - в каждом роду было свой уникальный дар, подтверждавший чистоту крови.
Всех прочих, не имевших особых талантов, распределяли по двум факультетам: "купеческий" или "торговый" - для тех, кто пожелал обучать сыночка или дочку за свои средства; и "государев" - для тех, кто учился за княжеский счёт сейчас, а по окончании был обязан отработать пять лет государевым служащим, в соответствии с полученными знаниями и проявленными способностями.
Выбор, прямо скажем, небогатый. Но, в очередной раз, вспомнив батюшкиного гостя и скривившись от мысли, что страхолюд собирался быть моим мужем, я порадовалась самому факту, что он есть, хотя варианты больше подходили под определение "выбор без выбора".
Платный факультет мне не по карману - количества денег, которое я взяла с собой, мне едва хватит на необходимые мелочи. Отдельная комната и полный пансион, который полагался каждому ученику "знатного" факультета выглядели заманчивым, но к этому в комплекте шли еженедельные письма из деканата об успеваемости и поведении, что меня никак не могло радовать. Если батюшка узнает где я нахожусь, он может потребовать моего исключения - и, как следствие, - скорая свадьба, от которой я и убегала. В смысле сначала нудное разбирательство как я смогла выскочить без батюшкиного благословения...
Оставался единственный вариант. И пять лет отработки на благо княжества выглядели вполне достойной платой за мою полную безопасность на много лет вперед: если я буду хорошо учиться, то меня не отдадут даже за всю батюшкину казну, а как обучение закончится - и того больше. Государь ценил знающих служащих.
Постепенно светлый березовый лес, окружавший целебный родник, сменился на более торжественный сосновый. Под ногами мягко пружинила опавшая хвоя. По мере того, как прогревался воздух в лесу, деревья окутывались тёплым хвойным ароматом.
Я сняла плащ на ходу запихала его в дорожный мешок. Через несколько минут туда же отправилась и куртка - идти было жарко.
Ещё через полчаса среди кряжистых сосен стали появляться кусты лещины, а это значило, что мы с волком почти пришли к опушке леса. Дальше будут поля и городская окраина, где, собственно, и стоит Школа.
Дойдя до последних кустов, Серый остановился и поглядел на меня: "Мол, дальше сама справишься или проводить?". Провожать, на мой взгляд, не требовалось: пустая тропка вилась через поле пшеницы почти до горизонта, а там уже справа были видны шпили корпусов, а слева угадывались соломенные крыши города.
- Спасибо, что проводил! - с чувством поблагодарила я волка и долго чесала ему уши.