|
|
THE LAY OF THE CHILDREN OF HURIN.
|
ПОВЕСТЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА
|
|
|
|
|
|
|
TURIN SON OF HURIN
|
ТУРИН, СЫН ХУРИНА,
|
|
|
&
|
и
|
|
|
GLORUND THE DRAGON.
|
ДРАКОН ГЛОРУНД
|
|
|
|
|
|
|
Lo! the golden dragon of the God of Hell,
|
О, Владыки Зла / золотой дракон!
|
|
|
the gloom of the woods of the world now gone,
|
Сумрак лесов / мира минувшего!
|
|
|
the woes of Men, and weeping of Elves
|
О, скорби смертных, / о, печали эльфов,
|
|
|
fading faintly down forest pathways,
|
В чащобах тающих / на тропах тайных!
|
|
|
is now to tell, and the name most tearful
|
Повествуем о вас, / имена горестные -
|
|
|
of Niniel the sorrowful, and the name most sad
|
Ниниэль Несчастная, / скорбью названная,
|
|
|
of Thalion's son Turin o'erthrown by fate.
|
Турин, сын Талиона, / судьбой простертый!
|
|
|
|
|
|
|
Lo! Hurin Thalion in the hosts of war
|
Хурин Талион / пленен был в битве
|
|
|
was whelmed, what time the white-clad armies
|
В час, когда / все войска эльфийские,
|
|
|
of Elfinesse were all to ruin
|
В белое облаченные, / были повергнуты
|
|
|
by the dread hate driven of Delu-Morgoth.
|
Ужасной ненавистью, / мраком Моргота.
|
|
|
That field is yet by the folk named
|
Поле боя это / зовут доселе
|
|
|
Ninin Unothradin, Unnumbered Tears.
|
Нинин Унотрадин, / полем Слез Бессчетных.
|
|
|
There the children of Men, chieftain and warrior,
|
Здесь дети смертных, / вожди и воины,
|
|
|
fled and fought not, but the folk of the Elves
|
Бросив бой, бежали, / и обманом эльфов
|
|
|
they betrayed with treason, save that true man only,
|
Предали преступно, / лишь богоравный
|
|
|
Thalion Erithamrod and his thanes like gods.
|
Талион Эритамрод / с отрядом отважным
|
|
|
There in host on host the hill-fiend Orcs
|
С орками сошелся / в сражении страшном.
|
|
|
overbore him at last in that battle terrible,
|
Дружину его / демоны одолели,
|
|
|
by the bidding of Bauglir bound him living,
|
Приказу повинуясь, / связали князя,
|
|
|
and pulled down the proudest of the princes of Men.
|
Властителя людей, / владыку благороднейшего,
|
|
|
To Bauglir's halls in the hills builded,
|
Потащили в пещеры, / в залы Бауглира,
|
|
|
to the Hells of Iron and the hidden caverns
|
В чертог подгорный, / Бездну Железную,
|
|
|
they haled the hero of Hithlum's land,
|
Привели храбрейшего / в земле Хитлумской,
|
|
|
Thalion Erithamrod, to their throned lord,
|
Толкнули Талиона / к трону того,
|
|
|
whose breast was burnt with a bitter hatred,
|
Чью грудь грызла / ненависть горчайшая,
|
|
|
and wroth he was that the wrack of war
|
Гнев бессильный, / что не схватили Тургона,
|
|
|
had not taken Turgon ten times a king,
|
Доблестного доблестью / десяти владык,
|
|
|
even Finweg's heir; nor Feanor's children,
|
Наследника Финвега, / иль детей Феанора,
|
|
|
makers of the magic and immortal gems.
|
Ваятелей волшбы / и камней немеркнущих.
|
|
|
For Turgon towering in terrible anger
|
Тургон неистовый / в великой ярости
|
|
|
a pathway clove him with his pale sword-blade
|
Бледным клинком / проложил дорогу
|
|
|
out of that slaughter -- yea, his swath was plain
|
Прочь из сечи / сквозь слуг преисподней,
|
|
|
through the hosts of Hell like hay that lieth
|
И след был ясен / - так стебли срезанные
|
|
|
all low on the lea where the long scythe goes.
|
На луг ложатся, / где коса сверкает.
|
|
|
A countless company that king did lead
|
Войска бессчетные / сей король привел
|
|
|
through the darkened dales and drear mountains
|
По темным долам, / по грозным горам
|
|
|
out of ken of his foes, and he comes not more
|
Для недругов незримо, / и о нем боле
|
|
|
in the tale; but the triumph he turned to doubt
|
Речи не будет, / но он наполнил
|
|
|
of Morgoth the evil, whom mad wrath took.
|
Тревогой и гневом / торжество Моргота.
|
|
|
Nor spies sped him, nor spirits of evil,
|
Ни лазутчики не знали, / ни духи злые,
|
|
|
nor his wealth of wisdom to win him tidings,
|
Ни Морготова мудрость / не могла проведать,
|
|
|
whither the nation of the Gnomes was gone.
|
Постигла ли гибель / племя Номов?
|
|
|
Now a thought of malice, when Thalion stood,
|
Пред темным троном / Талион стоял,
|
|
|
bound, unbending, in his black dungeon,
|
Связанный, несклоненный, / в чертоге черном,
|
|
|
then moved in his mind that remembered well
|
И вспомнил Моргот, / что исстари эльфы
|
|
|
how Men were accounted all mightless and frail
|
Слабыми смертных / людей считали,
|
|
|
by the Elves and their kindred; how only treason
|
Что лишь предательством / преодолеть под силу
|
|
|
could master the magic whose mazes wrapped
|
Могучую магию, / чьи покровы прячут
|
|
|
the children of Corthun, and cheated his purpose.
|
Детей Кортуна - / и замыслил злое.
|
|
|
'Is it dauntless Hurin,' quoth Delu-Morgoth,
|
"Хурин ли храбрый, / - рек Делу-Моргот, -
|
|
|
'stout steel-handed, who stands before me,
|
Стойкий, стальнорукий, / предо мной стоит
|
|
|
a captive living as a coward might be?
|
Ужели узником / живым в ужасе?
|
|
|
Knowest thou my name, or need'st be told
|
Узнал ли меня, / иль сказать следует,
|
|
|
what hope he has who is haled to Angband --
|
Что за участь ждет / схваченного в Ангбанде,
|
|
|
the bale most bitter, the Balrogs' torment?'
|
Горе горчайшее, / бичи балрогов?"
|
|
|
|
|
|
|
'I know and I hate. For that knowledge I fought thee
|
"Знаю и ненавижу. / Зная, я сражался,
|
|
|
by fear unfettered, nor fear I now,'
|
Не стесненный страхом, / не страшусь и ныне" -
|
|
|
said Thalion there, and a thane of Morgoth
|
Рек Талион, / и тан Моргота
|
|
|
on the mouth smote him; but Morgoth smiled:
|
Его по лицу хлестнул, / но Моргот улыбнулся:
|
|
|
'Fear when thou feelest, and the flames lick thee,
|
"Устрашишься, узнав, / как пламя лижет,
|
|
|
and the whips of the Balrogs thy white flesh brand.
|
Как балрогов плети / плоть опаляют.
|
|
|
Yet a way canst win, an thou wishest, still
|
Но ты можешь все же, / коль пожелаешь,
|
|
|
to lessen thy lot of lingering woe.
|
Свою облегчить / участь печальную.
|
|
|
Go question the captives of the accursed people
|
Допроси моих пленных / из проклятых племен,
|
|
|
I have taken, and tell me where Turgon is hid;
|
Поведай мне, / где Тургон прячется,
|
|
|
how with fire and death I may find him soon,
|
Как мне настичь его / пламенем и погибелью,
|
|
|
where he lurketh lost in lands forgot.
|
Где он таится / в краях затерянных.
|
|
|
Thou must feign thee a friend faithful in anguish,
|
Другом притворись, / в страдании стойким,
|
|
|
and their inmost hearts thus open and search.
|
Выведай в сердцах / самое сокровенное,
|
|
|
Then, if truth thou tellest, thy triple bonds
|
Откроешь правду / - и оковы тройные
|
|
|
I will bid men unbind, that abroad thou fare
|
Я снять велю / и отправлю в странствие,
|
|
|
in my service to search the secret places
|
Мне послужить, / выследить сокрытое,
|
|
|
following the footsteps of these foes of the Gods.'
|
Пройдя по следу / противников богов".
|
|
|
'Build not thy hopes so high, O Bauglir --
|
"Надежд высоко / не возноси, Бауглир,
|
|
|
I am no tool for thy evil treasons;
|
Планам подлым / я не пособник,
|
|
|
torment were sweeter than a traitor's stain.'
|
Пытки милей мне / клейма предателя".
|
|
|
'If torment be sweet, treasure is liever.
|
"Ужели сокровища / не милей страданий?
|
|
|
The hoards of a hundred hundred ages,
|
За сотни сотен / столетий скопленные
|
|
|
the gems and jewels of the jealous Gods,
|
Жемчуга и алмазы / божков жадных
|
|
|
are mine, and a meed shall I mete thee thence,
|
Мои, и награду / я такую отмерю,
|
|
|
yea, wealth to glut the Worm of Greed.'
|
Чтоб Дракону Алчности / было довольно".
|
|
|
|
|
|
|
'Canst not learn of thy lore when thou look'st on a foe,
|
"Ужель не можешь / распознать врага,
|
|
|
O Bauglir unblest? Bray no longer
|
О Багулир Проклятый? / Не болтай боле
|
|
|
of the things thou hast thieved from the Three Kindreds.
|
О том, что украл ты / у Трех Племен.
|
|
|
In hate I hold thee, and thy hests in scorn.'
|
Ненавистен мне ты / и твои стремленья".
|
|
|
'Boldly thou bravest me. Be thy boast rewarded,'
|
"Храбрая похвальба!" / - рассмеялся Моргот, -
|
|
|
in mirth quod Morgoth, 'to me now the deeds,
|
"Воздать должное / смельчаку следует!
|
|
|
and thy aid I ask not; but anger thee nought
|
Боле помощи не прошу / и трудов не требую,
|
|
|
if little they like thee. Yea, look thereon
|
Коль они не по нраву. / Смотри отныне
|
|
|
helpless to hinder, or thy hand to raise.'
|
На них, не в силах / пошевельнуть пальцем".
|
|
|
|
|
|
|
Then Thalion was thrust to Thangorodrim,
|
Был брошен / Талион на Тангородрим,
|
|
|
that mountain that meets the misty skies
|
Пик, пронзающий / небеса ненастные,
|
|
|
on high o'er the hills that Hithlum sees
|
Высоко над холмами, / что видны из Хитлума
|
|
|
blackly brooding on the borders of the north.
|
Черной стеной / на границах севера.
|
|
|
To a stool of stone on its steepest peak
|
К трону каменному / на утесе скалистом
|
|
|
they bound him in bonds, an unbreakable chain,
|
На вершине приковали / нерушимой цепью,
|
|
|
and the Lord of Woe there laughing stood,
|
И Владыка Скорби, / стоял, смеясь,
|
|
|
then cursed him for ever and his kin and seed
|
И проклял навеки / его семью и семя,
|
|
|
with a doom of dread, of death and horror.
|
Проклятьем роковым / на участь ужасную.
|
|
|
There the mighty man unmoved sat;
|
Так воин великий / сидел недвижно,
|
|
|
but unveiled was his vision, that he viewed afar
|
Зреньем зачарованным / озирая земли,
|
|
|
all earthly things with eyes enchanted
|
Наблюдая несчастья, / род его разящие -
|
|
|
that fell on his folk -- a fiend's torment.
|
Страшная пытка, / злобой измысленная.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
I.
|
I.
|
|
|
TURIN'S FOSTERING.
|
ВОСПИТАНИЕ ТУРИНА
|
|
|
Lo! the lady Morwin in the Land of Shadows
|
Владычица Морвин / в Земле Теней
|
|
|
waited in the woodland for her well-beloved;
|
Ждала в лесах / своего возлюбленного,
|
|
|
but he came never from the combat home.
|
Но домой с войны / он не вернулся,
|
|
|
No tidings told her whether taken or dead,
|
Пал ли он / или был пленен,
|
|
|
or lost in flight he lingered yet.
|
Спасся ли бегством / - не было известий.
|
|
|
Laid waste his lands, and his lieges slain,
|
Страна его опустела, / вассалы были разбиты,
|
|
|
and men unmindful of his mighty lordship
|
Люди Дор-Ломина, / забыв его владычество,
|
|
|
dwelt in Dorlomin and dealt unkindly
|
С вдовой женой / вели себя недобро,
|
|
|
with his widowed wife; and she went with child,
|
Она под сердцем / дитя носила,
|
|
|
who a son must succour now sadly orphaned,
|
Защищал ее / сын осиротевший,
|
|
|
Turin Thaliodrin of tender years.
|
Турин Талиодрин / малых лет.
|
|
|
Then in days of blackness was her daughter born,
|
В черный час / родила она дочь
|
|
|
and was named Nienor, a name of tears
|
И назвала Ниэнор, / именем печали,
|
|
|
that in language of eld is Lamentation.
|
Что значит "Плач" / на наречии эльфов.
|
|
|
Then her thoughts turned to Thingol the Elf-king,
|
Тут мать вспомнила / короля Тингола,
|
|
|
and the dancer of Doriath, his daughter Tinuviel,
|
Тинувиэль, дщерь его, / танцовщицу из Дориата,
|
|
|
whom the boldest of the brave, Beren Ermabwed,
|
Чьей руки добился / Берен Эрмабвед,
|
|
|
had won to wife. He once had known
|
Храбрейший из храбрых. / Добрыми друзьями
|
|
|
firmest friendship to his fellow in arms,
|
Был когда-то он / и его соратник,
|
|
|
Thalion Erithamrod -- so thought she now,
|
Талион Эритамрод. / И так, подумав,
|
|
|
and said to her son, 'My sweetest child,
|
Она сказала сыну: / "Дитя мое дорогое,
|
|
|
our friends are few, and thy father comes not.
|
Друзья малочисленны / и далече отец твой.
|
|
|
Thou must fare afar to the folk of the wood,
|
Иди в дорогу, / к народу лесному,
|
|
|
where Thingol is throned in the Thousand Caves.
|
В Тысячу Пещер, / где Тингол восседает.
|
|
|
If he remember Morwin and thy mighty sire
|
Коль вспомнит он Морвин / и твоего отца,
|
|
|
he will fain foster thee, and feats of arms
|
Он тебя взрастит, / он тебя обучит,
|
|
|
he will teach thee, the trade of targe and sword,
|
Ремеслу стали, / мастерству меча,
|
|
|
and Thalion's son no thrall shall be --
|
И Талиона сын / невольником не станет.
|
|
|
but remember thy mother when thy manhood nears.'
|
Вспомни же о матери, / когда войдешь в возраст".
|
|
|
Heavy boded the heart of Hurin's son,
|
Сжало предчувствие / сына Хурина,
|
|
|
yet he weened her words were wild with grief,
|
Решил он, / эти речи - от горя,
|
|
|
and he denied her not, for no need him seemed.
|
Посему перечить / нужды не видел.
|
|
|
Lo! henchmen had Morwin, Halog and Gumlin,
|
Оруженосцы Морвин, / Халог и Гумлин,
|
|
|
who were young of yore ere the youth of Thalion,
|
Состарились прежде / юности Талиона,
|
|
|
who alone of the lieges of that lord of Men
|
Они одни / среди всех вассалов,
|
|
|
steadfast in service staid beside her:
|
Верные службе, / с ней остались.
|
|
|
now she bade them brave the black mountains,
|
Морвин приказала / пересечь горы,
|
|
|
and the woods whose ways wander to evil;
|
Лесов преодолеть / тропы лихие,
|
|
|
though Turin be tender and to travail unused,
|
Хоть Турин нежный / к тяготам непривычен.
|
|
|
they must gird them and go; but glad they were not,
|
Они повиновались, / но с тоской в сердце,
|
|
|
and Morwin mourned when men saw not.
|
И рыдала Морвин, / от взоров укрывшись.
|
|
|
|
|
|
|
Came a summer day when sun filtered
|
День настал, / когда солнце сеялось,
|
|
|
warm through the woodland's waving branches.
|
Изливая тепло, / сквозь ветви и листья.
|
|
|
Then Morwin stood her mourning hiding
|
Встала Морвин, / скрывая рыдание,
|
|
|
by the gate of her garth in a glade of the woods.
|
У ворот двора, / на лесной просеке,
|
|
|
At the breast she mothered her babe unweaned,
|
Нянча на груди / дитя неотнятое,
|
|
|
and the doorpost held lest she droop for anguish.
|
Прислонившись к притолоке, / клонясь от скорби.
|
|
|
There Gumlin guided her gallant boy,
|
Прочь Гумлин повел / сына любезного,
|
|
|
and a heavy burden was borne by Halog;
|
Халог клонился / под тяжелой ношей,
|
|
|
but the heart of Turin was heavy as stone
|
Но сердце Турина / застыло камнем,
|
|
|
uncomprehending its coming anguish.
|
Грядущего горя / постичь не в силах.
|
|
|
He sought for comfort, with courage saying:
|
Успокоенья искал он / в словах храбрых:
|
|
|
'Quickly will I come from the courts of Thingol;
|
"Быстро достигну я / двора Тингола,
|
|
|
long ere manhood I will lead to Morwin
|
Скоро возвращусь, / принесу Морвин
|
|
|
great tale of treasure, and true comrades' --
|
Весть о богатстве / и товарищах верных", -
|
|
|
for he wist not the weird woven by Bauglir,
|
Не ведал он / о власти Бауглира,
|
|
|
nor the sundering sorrow that swept between.
|
О судьбе скорбной, / что она сулила.
|
|
|
The farewells are taken: their footsteps are turned
|
Прозвучало прощанье, / и повернула поступь
|
|
|
to the dark forest: the dwelling fadeth
|
К черным чащобам, / и вскоре скрылся
|
|
|
in the tangled trees. Then in Turin leapt
|
Дом за деревьями. / Дрогнула в Турине
|
|
|
his awakened heart, and he wept blindly,
|
Душа, пробудившись, / зарыдав безоглядно:
|
|
|
calling 'I cannot, I cannot leave thee.
|
"Не могу, не могу / я тебя покинуть!
|
|
|
Morwin, my mother, why makest me go?
|
О Морвин, матерь, / зачем уходить мне?
|
|
|
Hateful are the hills where hope is lost.
|
Ненавистны горы, / где надежды нет,
|
|
|
Morwin, my mother, I am meshed in tears.
|
О Морвин, матерь, / слезы застят свет,
|
|
|
Grim are the hills, and my home is gone.'
|
Горы страшны, / и скрылся кров мой".
|
|
|
And there came his cries calling faintly
|
Так слезный зов / звенел, затихая,
|
|
|
down the dark alleys of the dreary trees,
|
На темных тропах / тоскливой чащи,
|
|
|
and one who wept weary on the threshold
|
И устало / скорбящая у ворот
|
|
|
heard how the hills said 'my home is gone.'
|
Услыхала эхо: / "Сокрылся кров мой!"
|
|
|
|
|
|
|
The ways were weary and woven with deceit
|
Непросты пути, / обманом пронизаны,
|
|
|
o'er the hills of Hithlum to the hidden kingdom
|
За холмы Хитлума / в хранимое королевство,
|
|
|
deep in the darkness of Doriath's forest;
|
Вглубь глухого / леса Дориата,
|
|
|
and never ere now for need or wonder
|
Никогда доселе / из нужды иль прихоти
|
|
|
had children of Men chosen that pathway,
|
Ступить на путь сей / не смели смертные,
|
|
|
and few of the folk have followed it since.
|
И после следовали / по нему немногие.
|
|
|
There Turin and the twain knew torment of thirst,
|
Там Турин и спутники / испытали страдания
|
|
|
and hunger and fear and hideous nights,
|
Жажды и голода, / усталости и ужаса
|
|
|
for wolfriders and wandering Orcs
|
Волчих всадников / и бродячих орков,
|
|
|
and the Things of Morgoth thronged the woodland.
|
Тварей Моргота, / таящихся в чащах.
|
|
|
Magics were about them, that they missed their ways
|
Заморочены чарами, / в ночи беззвездной
|
|
|
and strayed steerless, and the stars were hid.
|
Путь потеряв, / они скитались.
|
|
|
Thus they passed the mountains, but the mazes of Doriath
|
Одолели горы они, / но Дориат
|
|
|
wildered and wayworn in wanhope bound them.
|
Утомленных, усталых, / уловил в тенета.
|
|
|
They had nor bread nor water, and bled of strength
|
Без воды, без хлеба, / без сил они
|
|
|
their death they deemed it to die forewandered,
|
Решили, что здесь / суждено им сгинуть,
|
|
|
when they heard a horn that hooted afar,
|
Но вдруг вдалеке / залаяли гончие,
|
|
|
and baying dogs. It was Beleg the hunter,
|
Рог затрубил. / То Белег-охотник,
|
|
|
who farthest fared of his folk abroad
|
Неторными тропами / у границ странствуя
|
|
|
ahunting by hill and hollow valley,
|
Охотился в холмах / и глухих долинах,
|
|
|
who cared not for concourse and commerce of men.
|
О делах людских / не заботясь нимало.
|
|
|
He was great of growth and goodly-limbed,
|
Он был высок / и отлично сложен,
|
|
|
but lithe of girth, and lightly on the ground
|
Но тонок станом, / и неслышным шагом
|
|
|
his footsteps fell as he fared towards them,
|
Выступил вперед / пред людьми легко,
|
|
|
all garbed in grey and green and brown --
|
Облаченный в серое, / зеленое, бурое,
|
|
|
a son of the wilderness who wist no sire.
|
Сын диких земель, / отцом нерожденный.
|
|
|
|
|
|
|
'Who are ye?' he asked. 'Outlaws, or maybe
|
"Кто вы?" - вопросил он / - "Разбойники беззаконные
|
|
|
hard hunted men whom hate pursueth? '
|
Иль изгнанники, / ненавистью гонимые?"
|
|
|
'Nay, for famine and thirst we faint,' saith Halog,
|
"Нет, - рек Халог. / - Мы умираем
|
|
|
'wayworn and wildered, and wot not the road.
|
Без воды и хлеба, / не ведая дороги.
|
|
|
Or hast not heard of the hills of slain,
|
Разве не слыхал ты / о сотнях сраженных,
|
|
|
or the tear-drenched field where the terror and fire
|
О слезами залитом / поле, где пали,
|
|
|
of Morgoth devoured both Men and Elves?
|
Эльфы и люди, / пламенем поглощенные?
|
|
|
There Thalion Erithamrod and his thanes like gods
|
Там Талион Эритамрод / с отрядом богоравным,
|
|
|
vanished from the earth, and his valiant lady
|
Сгинул со свету, / а госпожа его отважная
|
|
|
weeps yet widowed as she waits in Hithlum.
|
Все ж ожидает его, / тоскуя в Хитлуме.
|
|
|
Thou lookest on the last of the lieges of Morwin
|
Ты глядишь на последних / из вассалов Морвин,
|
|
|
and Thalion's son Turin, who to Thingol's court
|
И сына Талиона, Турина, / ко двору Тингола
|
|
|
are wending by the word of the wife of Hurin.'
|
Держащих путь / по ее приказу"
|
|
|
Then Beleg bade them be blithe, and said:
|
Тогда им Белег / велел возрадоваться:
|
|
|
'The Gods have guided you to good keeping.
|
"Боги благие / привели вас верно!
|
|
|
I have heard of the house of Hurin the Steadfast --
|
Слыхал я о доме / Хурина Стойкого,
|
|
|
and who hath not heard of the hills of slain,
|
И кто не слыхал / о сотнях сраженных,
|
|
|
of Ninin Unothradin, the Unnumbered Tears?
|
О Нинин Унотрадин, / Поле Слез Бессчетных?
|
|
|
To that war I went not, but wage a feud
|
В том бою не бился я, / но веду войну,
|
|
|
with the Orcs unending, whom mine arrows bitter
|
Вечно оркам из лука / посылая стрелы,
|
|
|
oft stab unseen and strike to death.
|
Летящие незримо, / разящие насмерть.
|
|
|
I am the huntsman Beleg of the Hidden People.'
|
Я - Белег-охотник / из Потаенного Племени".
|
|
|
|
|
|
|
Then he bade them drink, and drew from his belt
|
Он питья поднес им, / с пояса сняв
|
|
|
a flask of leather full filled with wine
|
Кожаную флягу / с вином из ягод,
|
|
|
that is bruised from the berries of the burning South--
|
Взращенных вдали, / на пылающем Юге,
|
|
|
and the Gnome-folk know it, and the nation of the Elves,
|
Племенами Номов, / народом эльфов,
|
|
|
and by long ways lead it to the lands of the North.
|
Долгой дорогой / на Север доставленным.
|
|
|
There baked flesh and bread from his wallet
|
Хлебом и мясом / из своей сумы
|
|
|
they had to their hearts' joy; but their heads were mazed
|
Он угостил их / к пущей радости,
|
|
|
by the wine of Dor-Winion that went in their veins, /
|
Но вино Дор-Виниона, / проникнув в вены,
|
|
|
and they soundly slept on the soft needles
|
В сон склонило их / на хвою ласковую
|
|
|
of the tall pine-trees that towered above.
|
Высоких сосен, / башнями вздымавшихся.
|
|
|
Later they wakened and were led by ways
|
Позже, проснувшись, / ведомы извилистыми
|
|
|
devious winding through the dark wood-realm
|
Вьющимися тропами / сквозь лесную темень,
|
|
|
by slade and slope and swampy thicket
|
По склонам, откосам, / болотистым зарослям,
|
|
|
through lonely days and long night-times,
|
Шли долгие дни, / долгие ночи,
|
|
|
and but for Beleg had been baffled utterly
|
Если б не Белег, / совсем заблудились бы
|
|
|
by the magic mazes of Melian the Queen.
|
В мороках, сплетенных / Королевой Мелиан.
|
|
|
To the shadowy shores he showed the way
|
Показал он путь / к брегу тенистому,
|
|
|
where stilly that stream strikes 'fore the gates
|
Где рычит поток, / врата омывая
|
|
|
of the cavernous court of the King of Doriath.
|
В чертог пещерный / Владыки Дориата.
|
|
|
O'er the guarded bridge he gained a passage,
|
За хранимый мост / он их пропустил,
|
|
|
and thrice they thanked him, and thought in their hearts
|
Трижды Белега / они благодарили,
|
|
|
'the Gods are good' -- had they guessed maybe
|
"Благие боги!" - / думали в душе,
|
|
|
what the future enfolded they had feared to live.
|
Не зная, что за горести / грядущее готовит.
|
|
|
To the throne of Thingol the three were come,
|
К трону Тингола / подступили трое,
|
|
|
and their speech sped them; for he spake them fair,
|
И повесть поведали, / принял их учтиво
|
|
|
and held in honour Hurin the steadfast,
|
Властитель в честь / Хурина Стойкого,
|
|
|
Beren Ermabwed's brother-in-arms.
|
Брата по оружию / Берена Эрмадвеба.
|
|
|
Remembering Morwin, of mortals fairest,
|
Вспомнив Морвин, / из смертных прекраснейшую,
|
|
|
he turned not Turin in contempt away;
|
Турина король / не отверг оскорбленно,
|
|
|
said: ' son of Hurin, here shalt sojourn
|
Но рек: "Сын Хурина, / здесь ты будешь жить,
|
|
|
in my cavernous court for thy kindred's sake.
|
В моем чертоге горном, / ради твоего рода,
|
|
|
Nor as slave or servant, but a second king's son
|
Не слугой иль невольником, / но королевским сыном,
|
|
|
thou shalt dwell in dear love, till thou deem'st it time
|
В любви и довольстве, / пока не посчитаешь,
|
|
|
to remember thy mother Morwin's loneliness.
|
Что настал тебе час / вспомнить матерь, Морвин.
|
|
|
Thou wisdom shalt win unwist of Men
|
Ты постигнешь мудрость, / неведомую смертным,
|
|
|
and weapons shalt wield as the warrior Elves,
|
Овладеешь оружием, / как эльфийский воитель,
|
|
|
and Thalion's son no thrall shall be.'
|
И Талиона сын / не будет невольником".
|
|
|
There tarried the twain that had tended the child,
|
Обитали там двое, / дитя оберегавшие,
|
|
|
till their limbs were lightened and they longed to fare
|
Покуда не отдохнули, / и к госпоже своей
|
|
|
through dread and danger to their dear lady.
|
Сквозь страхи и опасности / не захотели выступить.
|
|
|
But Gumlin was gone in greater years
|
Но Гумлин годами / превосходил Халога
|
|
|
than Halog, and hoped not to home again.
|
И назад вернуться / домой не надеялся.
|
|
|
Then sickness took him, and he stayed by Turin,
|
Болезнью настигнут, / он остался с Турином,
|
|
|
while Halog hardened his heart to go.
|
А Халог набрался / для похода храбрости.
|
|
|
An Elfin escort to his aid was given
|
С ним в путь последовал / отряд охраны,
|
|
|
and magics of Melian, and a meed of gold.
|
Заклятья Мелиан / и награда златом,
|
|
|
In his mouth a message to Morwin was set,
|
На устах путника - / посланье к Морвин,
|
|
|
words of the king's will, how her wish was granted;
|
Слово короля / о воле ее исполненной,
|
|
|
how Thingol called her to the Thousand Caves
|
Приглашенье Тингола / в Тысячу Пещер
|
|
|
to fare unfearing with his folk again,
|
Прибыть невозбранно / к его народу
|
|
|
there to sojourn in solace, till her son be grown;
|
И жить, покуда / сын не возмужает,
|
|
|
for Hurin the hero was held in mind,
|
Ибо памятен Тинголу / Хурин храбрый,
|
|
|
and no might had Morgoth where Melian dwelt.
|
И бессилен Моргот / во владеньях Мелиан.
|
|
|
Of the errand of the Elves and that other Halog
|
Об этом походе / эльфов и Халога
|
|
|
the tale tells not, save in time they came
|
Здесь речи нет, / но в урочный час
|
|
|
to the threshold of Morwin, and Thingol's message
|
С посланьем Тингола / прибыли они
|
|
|
was said where she sate in her solitary hall.
|
К порогу Морвин, / под кров уединеннный.
|
|
|
But she dared not do as was dearly bidden,
|
Но она не поступила, / как ее просили -
|
|
|
for Nienor her nestling was not yet weaned.
|
Дщерь ее, Ниэнор, / была мала еще.
|
|
|
More, the pride of her people, princes of Men,
|
И боле, гордость / князей людских,
|
|
|
had suffered her send her son to Thingol
|
Смирить сумела / она в отчаяньи,
|
|
|
when despair sped her, but to spend her days
|
Сына своего / отослав к Тинголу,
|
|
|
as alms-guest of others, even Elfin kings,
|
Но было ей немило / жить милостыней,
|
|
|
it liked her little; and there lived e'en now
|
Даже королевской, / и теплилась надежда
|
|
|
a hope in her heart that Hurin would come,
|
В сердце ее, / что Хурин возвратится,
|
|
|
and the dwelling was dear where he dwelt of old.
|
Был дом ей дорог, / где он жил когда-то.
|
|
|
At night she would listen for a knock at the doors,
|
Вслушиваясь в ночь, / стука ожидая,
|
|
|
or a footstep falling that she fondly knew;
|
Звука шагов, / хорошо знакомых.
|
|
|
so she fared not forth, and her fate was woven.
|
В путь не пошла она, / и судьба ее решилась.
|
|
|
Yet the thanes of Thingol she thanked nobly,
|
Но танов Тингола / отблагодарила богато,
|
|
|
and her shame she showed not, how shorn of glory
|
Стыдясь выказать, / как бесславно стал
|
|
|
to reward their wending she had wealth too scant;
|
Дом ее беден, / она одарила
|
|
|
but gave them in gift her golden things
|
Последним златом / посланцев за заботу,
|
|
|
that last lingered, and they led away
|
Хурина храброго / в сраженьях хранивший
|
|
|
a helm of Hurin that was hewn in war
|
Шлем, рассеченный, / когда он бился
|
|
|
when he battled with Beren his brother-in-arms
|
Бок о бок с Береном, / братом по оружию,
|
|
|
against ogres and Orcs and evil foemen;
|
Против врагов, / огров и орков,
|
|
|
'twas o'erwritten with runes by wrights of old.
|
Тингола она / принять просила
|
|
|
She bade Thingol receive it and think of her.
|
Шлем, покрытый рунами, / и о ней помнить.
|
|
|
Thus Halog her henchman came home, but the Elves,
|
Так Халог, слуга ее, / под кров вернулся,
|
|
|
the thanes of Thingol, thrust through the woods,
|
Но таны Тингола / обратно сквозь леса
|
|
|
and the message of Morwin in a month's journey,
|
С посланьем Морвин / поскорей поспешили,
|
|
|
so quick their coming, to the king was said.
|
Через месяц владыке / слова ее возвестив.
|
|
|
Then was Melian moved to ruth,
|
В тот час опечалилась / милосердная Мелиан,
|
|
|
and courteously received the king her gift,
|
И принял с почтением / подарок король,
|
|
|
who deeply delved had dungeons filled
|
В чьих чертогах хранились / сокровищ груды,
|
|
|
with Elfin armouries of ancient gear,
|
Доспехов эльфийских, / древних, драгоценных.
|
|
|
but he handled the helm as his hoard were scant;
|
Но держал он шлем, / как дар невиданный,
|
|
|
said: 'High were the head that upheld this thing
|
Молвив: "Велик был / воин, его носивший,
|
|
|
with that token crowned of the towering dragon
|
Дракон вздымающийся / - вот примета,
|
|
|
that Thalion Erithamrod thrice-renowned
|
Что Талион Эритамрод, / трижды прославленный,
|
|
|
oft bore into battle with baleful foes.'
|
Нес в сражении / с вражьими воинами".
|
|
|
Then a thought was thrust into Thingol's heart,
|
Пришла ему мысль / послать за Турином,
|
|
|
and Turin he called and told when come
|
И молвил король / вошедшему мальчику,
|
|
|
that Morwin his mother a mighty thing
|
Мол, мать его, / Морвин, могучий дар
|
|
|
had sent to her son, his sire's heirloom,
|
Послала сыну, / отцовское наследство,
|
|
|
a helm that hammers had hardened of old,
|
Шлем, откованный / молотами мастеров,
|
|
|
whose makers had mingled a magic therein
|
Заклятия мощные / в металл вложивших,
|
|
|
that its worth was a wonder and its wearer safe,
|
Драгоценен он дивно, / и хранит надежно
|
|
|
guarded from glaive or gleaming axe --
|
От острого меча / иль сверкающей секиры.
|
|
|
'Lo! Hurin's helm hoard thou till manhood
|
"Храни шлем Хурина, / покуда не придет
|
|
|
bids thee battle; then bravely don it',
|
Тебе пора сражений, / тогда - носи достойно".
|
|
|
and Turin touched it, but took it not,
|
Турин тронул шелом, / но поднять не смог -
|
|
|
too weak to wield that weight as yet,
|
Слишком слаб еще / для тяжести такой,
|
|
|
and his mind mourned for Morwin's answer,
|
Преисполнился скорби / от ответа Морвин,
|
|
|
and the first of his sorrows o'erfilled his soul.
|
И под первой печалью / душа его дрогнула.
|
|
|
|
|
|
|
Thus came it to pass in the court of Thingol
|
Так для Турина / при дворе Тингола
|
|
|
that Turin tarried for twelve long years
|
Прошло долгих / двенадцать лет,
|
|
|
with Gumlin his guardian, who guided him thither
|
Опекал его / престарелый Гумлин.
|
|
|
when but seven summers their sorrows had laid
|
Но спустя семь лет / пала скорбь
|
|
|
on the son of Thalion. For the seven first
|
На сына Талиона. / Прежде порой
|
|
|
his lot was lightened, since he learnt at whiles
|
Долю облегчали / долетавшие слухи,
|
|
|
from faring folk what befell in Hithlum,
|
Приходившие к нему / из земли Хитлума,
|
|
|
and tidings were told by trusty Elves,
|
Верные эльфы / приносили вести,
|
|
|
how Morwin his mother was more at ease;
|
Что Морвин, мать его, / в довольстве проживает,
|
|
|
and they named Nienor that now was growing
|
Говорили, что Ниэнор / подрастает быстро,
|
|
|
to the sweet beauty of a slender maiden.
|
Час от часу / становясь милее.
|
|
|
Thus his heart knew hope, and his hap was fairer.
|
Душа его так / надеждой утешалась.
|
|
|
There he waxed wonderly and won him praise
|
Рос он стремительно, / и славили эльфы
|
|
|
in all lands where Thingol as lord was held
|
Средь всех земель, / подвластных Тинголу,
|
|
|
for the strength of his body and stoutness of heart.
|
Силу Турина / и стойкость сердца.
|
|
|
Much lore he learned, and loved wisdom,
|
Узнал он многое, / увлекшись мудростью,
|
|
|
but fortune followed him in few desires;
|
Но удача редко / его сопровождала,
|
|
|
oft wrong and awry what he wrought turned;
|
Решенья его / обращались к худу,
|
|
|
what he loved he lost, what he longed for he won not;
|
Любимое терял он, / желанное достичь не мог,
|
|
|
and full friendship he found not easily,
|
Доверие и дружбу / обретал с трудом,
|
|
|
nor was lightly loved for his looks were sad.
|
И за облик печальный / его любили мало.
|
|
|
He was gloomy-hearted, and glad seldom,
|
Был он мрачен, / радовался редко,
|
|
|
for the sundering sorrow that seared his youth.
|
Скорбь разлуки его / юность иссушила.
|
|
|
|
|
|
|
On manhood's threshold he was mighty holden
|
На пороге возраста / превосходным воином
|
|
|
in the wielding of weapons; and in weaving song
|
Он стал, и мастерски / сплетал напевы,
|
|
|
he had a minstrel's mastery, but mirth was not in it,
|
Но были мелодии / мрачны и безрадостны,
|
|
|
for he mourned the misery of the Men of Hithlum.
|
Ибо он оплакивал / положенье Хитлума.
|
|
|
Yet greater his grief grew thereafter,
|
Но скорбь его / сделалась горше,
|
|
|
when from Hithlum's hills he heard no more,
|
Когда иссякли / горестные вести,
|
|
|
and no traveller told him tidings of Morwin.
|
И слуха от Морвин / никто не доносил.
|
|
|
For those days were drawing to the Doom of the Gnomes,
|
Рок Номов / в то время приближался,
|
|
|
and the power of the Prince of the People of Hell,
|
Повелитель Преисподней, / гибельных Гламхот,
|
|
|
of the grim Glamhoth, was grown apace,
|
Мощь свою / умножал многократно,
|
|
|
till the lands of the North were loud with their noise,
|
Пока всей силой / на край северный,
|
|
|
and they fell on the folk with flame and ruin
|
Не обрушился, в прах / и пепел обращая,
|
|
|
who bent not to Bauglir, or the borders passed
|
Кто не склонился / иль не сбежал
|
|
|
of dark Dorlomin with its dreary pines
|
В Дорломин, под сень / тоскующих сосен,
|
|
|
that Hithlum unhappy is hight by Men.
|
В землю, людьми / прозванную Хитлумом.
|
|
|
There Morgoth shut them, and the Shadowy Mountains
|
Там Моргот их запер, / и Гряда Тенистая
|
|
|
fenced them from Faerie and the folk of the wood.
|
Их отделила / от народа лесного.
|
|
|
Even Beleg fared not so far abroad
|
Даже Белег не смел / отправляться в странствия,
|
|
|
as once was his wont, and the woods were filled
|
Как когда-то прежде, / и край наполнился
|
|
|
with the armies of Angband and evil deeds,
|
Армиями Ангбанда / и деяньями злодейскими,
|
|
|
while murder walked on the marches of Doriath;
|
Преступленья творились / у пределов Дориата,
|
|
|
only mighty magic of Melian the Queen
|
Лишь магия могучая / Королевы Мелиан
|
|
|
yet held their havoc from the Hidden People.
|
Народ сокрытый / хранила от разорения.
|
|
|
To assuage his sorrow and to sate the rage
|
Чтоб скорбь успокоить / и насытить ярость
|
|
|
and hate of his heart for the hurts of his folk
|
За горестную участь / своего народа,
|
|
|
then Hurin's son took the helm of his sire
|
Взял Турин шлем / своего родителя
|
|
|
and weapons weighty for the wielding of men,
|
И оружие, достойное / водителя воинов,
|
|
|
and went to the woods with warlike Elves;
|
И на поле брани / с эльфийскими воителями
|
|
|
and far in the fight his feet led him,
|
Биться бесстрашно / в сердце сражения
|
|
|
into black battle yet a boy in years.
|
Отправился отважно, / отрок годами.
|
|
|
Ere manhood's measure he met and slew
|
В возраст не войдя, / на войне сражал он
|
|
|
the Orcs of Angband and evil things
|
Орков Ангбанда / и темных тварей,
|
|
|
that roamed and ravened on the realm's borders.
|
Кравшихся, рыскавших / на границе королевства.
|
|
|
There hard his life, and hurts he got him,
|
То труд был тяжкий, / страшные раны
|
|
|
the wounds of shaft and warfain sword,
|
Получал он от стрел, / от мечей вражеских,
|
|
|
and his prowess was proven and his praise renowned,
|
Доказал доблесть / и стяжал славу,
|
|
|
and beyond his years he was yielded honour;
|
И обрел почет, / по годам немыслимый,
|
|
|
for by him was holden the hand of ruin
|
Ибо он отводил / угрозу гибели
|
|
|
from Thingol's folk, and Thu feared him --
|
От народа Тингола, / и Тху страшил,
|
|
|
Thu who was throned as thane most mighty
|
Тху, величайшего / тана Морготова,
|
|
|
neath Morgoth Bauglir; whom that mighty one bade
|
Приказ от Бауглира / получившего прямо:
|
|
|
'Go ravage the realm of the robber Thingol,
|
"Разори королевство / разбойника-Тингола,
|
|
|
and mar the magic of Melian the Queen.'
|
Разрушь чары / королевы Мелиан".
|
|
|
Only one was there in war greater,
|
Лишь один воитель / вознесен был выше
|
|
|
higher in honour in the hearts of the Elves,
|
Доблестью и славой / в сердцах эльфийских,
|
|
|
than Turin son of Hurin untamed in war --
|
Чем Турин, сын Хурина, / неистовый в битве, -
|
|
|
even the huntsman Beleg of the Hidden People,
|
Белег-охотник / из Потаенного Племени,
|
|
|
the son of the wilderness who wist no sire
|
Сын диких земель, / отцом нерожденный,
|
|
|
(to bend whose bow of the black yew-tree
|
Чей лук из тиса / не под силу было
|
|
|
had none the might), unmatched in knowledge
|
Никому натянуть, / несравненный в знании
|
|
|
of the wood's secrets and the weary hills.
|
Тайн лесов / и холмов усталых.
|
|
|
He was leader beloved of the light-armed bands,
|
Вождь возлюбленный / дружин легконогих,
|
|
|
the scouts that scoured, scorning danger,
|
Лазутчиков ловких, / что в логово врага
|
|
|
afar o'er the fells their foemen's lairs;
|
Презрев опасность, / неслышно пробирались,
|
|
|
and tales and tidings timely won them
|
Издалека известья / и рассказы доносили
|
|
|
of camps and councils, of comings and goings --
|
О сборищах войск, / о советах, становищах,
|
|
|
all the movements of the might of Morgoth the Terrible.
|
Всех движениях воинств / Моргота Ужасного.
|
|
|
Thus Turin, who trusted to targe and sword,
|
Так Турин, веривший / в мощь меча,
|
|
|
who was fain of fighting with foes well seen,
|
Счастливый битвами / с явным недругом,
|
|
|
and the banded troops of his brave comrades
|
С верным войском / товарищей отважных
|
|
|
were snared seldom and smote unlooked-for.
|
Редко разлучался / и разил незримо.
|
|
|
Then the fame of the fights on the far marches
|
Так слух о сражениях / на дальних пределах
|
|
|
were carried to the court of the King of Doriath,
|
Дошел до двора / Владыки Дориата,
|
|
|
and tales of Turin were told in his halls,
|
О Турине твердили / в чертогах горных,
|
|
|
and how Beleg the ageless was brother-in-arms
|
О Белеге бессмертном, / братом по оружию
|
|
|
to the black-haired boy from the beaten people.
|
Ставшем отроку / из разбитого народа.
|
|
|
Then the king called them to come before him
|
Призвал король / их пред собой предстать,
|
|
|
ever and anon when the Orc-raids waned;
|
Как только разбой / орков прекратится,
|
|
|
to rest them and revel, and to raise awhile
|
От трудов отрешиться / на пиру, на празднике,
|
|
|
the secret songs of the sons of Ing.
|
Под песни таинственные / сынов Инга.
|
|
|
On a time was Turin at the table of Thingol --
|
Прибыл Турин / на пиршество Тингола,
|
|
|
there was laughter long and the loud clamour
|
Там шум стоял / и плескалось веселье
|
|
|
of a countless company that quaffed the mead,
|
Бесчисленных гостей, / осушавших чаши
|
|
|
amid the wine of Dor-Winion that went ungrudged
|
С медом и дивным / вином Дор-Виниона,
|
|
|
in their golden goblets; and goodly meats
|
Льющимся в кубки, / и столы ломились
|
|
|
there burdened the boards, neath the blazing torches
|
От множества яств, / залитые блеском
|
|
|
set high in.those halls that were hewn of stone.
|
Множества огней / под потолком высоким.
|
|
|
There mirth fell on many; . there minstrels clear
|
Тут на всех / веселье снисходило,
|
|
|
did sing to them songs of the city of Tun
|
Сплетали менестрели / песни града на Туне,
|
|
|
neath Tain-Gwethil, towering mountain,
|
Под Таин-Гветиль, / вершиной вздымающейся,
|
|
|
where the great gods sit and gaze on the world
|
Где боги восседают, / в мир взор вперяя,
|
|
|
from the guarded shores of the gulf of Faerie.
|
С огражденного берега / залива Фаэри.
|
|
|
Then one sang of the slaying at the Swanships' Haven
|
Тут запели о резне / в Лебединой Гавани,
|
|
|
and the curse that had come on the kindreds since:
|
И проклятьи, что пало / на племена после,
|
|
|
all silent sat and soundless harkened,
|
Все застыли, / вслушиваясь, недвижно,
|
|
|
and waited the words save one alone --
|
Повествованию певца, / замерев, внимали,
|
|
|
the Man among Elves that Morwin bore.
|
Лишь смертный меж эльфов, / сын, рожденный Морвин,
|
|
|
Unheeding he heard or high feasting
|
Был рассеян / на пиру высоком,
|
|
|
or lay or laughter, and looked, it seemed,
|
Не внимал нимало / веселью и песням,
|
|
|
to a deep distance in the dark without,
|
Как будто взгляд / в даль устремляя,
|
|
|
and strained for sounds in the still spaces,
|
Будто ловя / голоса неслышные,
|
|
|
for voices that vanished in the veils of night.
|
За пеленой полуночи / безвестно пропавшие.
|
|
|
He was lithe and lean, and his locks were wild,
|
Был он статен и строен, / с волосами нечесаными,
|
|
|
and woodland weeds he wore of brown
|
Облачен в одежды / следопытов лесных,
|
|
|
and grey and green, and gay jewel
|
Серые, бурые, / зеленые, ни злата
|
|
|
or golden trinket his garb knew not.
|
Ни сиянья самоцветов / наряд его не знал.
|
|
|
An Elf there was -- Orgof -- of the ancient race
|
Был там эльф, Оргоф, / древнего рода,
|
|
|
that was lost in the lands where the long marches
|
Сгинувшего в пору / похода старинного
|
|
|
from the quiet waters of Cuivienen
|
От безмятежных / вод Куивиэнен
|
|
|
were made in the mirk of the midworld's gloom,
|
В суровых сумерках / срединного мира,
|
|
|
ere light was lifted aloft o'er earth;
|
Прежде, чем взошли / над землей светила.
|
|
|
but blood of the Gnomes was blent in his veins.
|
Но кровь Номов / в венах его струилась,
|
|
|
He was close akin to the King of Doriath --
|
Был он родич / королю Дориата,
|
|
|
a hardy hunter and his heart was brave,
|
Охотник храбрый / со смелым сердцем,
|
|
|
but loose his laughter and light his tongue,
|
Но скорый на насмешку / болтун бездумный,
|
|
|
and his pride outran his prowess in arms.
|
И гордыня его / геройство превосходила.
|
|
|
He was fain before all of fine raiment
|
Он одеяньями / пред всеми похвалялся,
|
|
|
and of gems and jewels, and jealous of such
|
Драгоценными каменьями, / самоцветами сияющими,
|
|
|
as found favour before himself.
|
И прочих вокруг / разглядывал ревниво.
|
|
|
Now costly clad in colours gleaming
|
Разодетый роскошно / в радужные ткани,
|
|
|
he sat on a seat that was set on high
|
За столом он восседал / на почетном месте,
|
|
|
near the king and queen and close to Turin.
|
Рядом с владыками, / недалеко от Турина.
|
|
|
When those twain were at table he had taunted him oft,
|
Часто на застолье / он Турина поддразнивал,
|
|
|
lightly with laughter, for his loveless ways,
|
Насмехаясь надменно / над нелюбезным нравом,
|
|
|
his haggard raiment and hair unshorn;
|
Истрепанным платьем, / волосами нестриженными,
|
|
|
but Turin untroubled neither turned his head
|
Но Турин безмятежно / ни главы не оборачивал,
|
|
|
nor wasted words on the wit of Orgof.
|
Ни слова на споры / с Оргофом не тратил.
|
|
|
But this day of the feast more deep his gloom
|
Но в тот час тоска его / была гораздо глубже,
|
|
|
than of wont, and his words men won harder;
|
Чем всем обычно, / а уста безмолвней,
|
|
|
for of twelve long years the tale was full
|
Ведь двенадцать лет / истекло с тех пор,
|
|
|
since on Morwin his mother through a maze of tears
|
Как Морвин, мать свою, / в мареве слезном
|
|
|
he looked the last, and the long shadows
|
Он в последний раз / успел узреть,
|
|
|
of the forest had fallen on his fading home;
|
Сквозь лесной сумрак, / дом заслонивший.
|
|
|
and he answered few, and Orgof nought.
|
Был он скуп на слова, / Оргофу не отвечал.
|
|
|
Then the fool's mirth was filled the more,
|
И веселье глупца / горячей вскипело,
|
|
|
to a keener edge was his carping whetted
|
Подступая к грани, / глумился он презрительно
|
|
|
at the clothes uncouth and the uncombed hair
|
Над нарядом немудреным, / волосами нечесаными
|
|
|
of Turin newcome from the tangled forest.
|
Турина, что только / из чащобы возвратился.
|
|
|
He drew forth daintily a dear treasure,
|
Жестом изящным / сокровище извлек он,
|
|
|
a comb of gold that he kept about him,
|
Гребень золотой, / с собой имевшийся,
|
|
|
and tendered it to Turin; but he turned not his eyes,
|
Протянул его Турину, / но тот не повернулся,
|
|
|
nor deigned to heed or harken to Orgof,
|
Взглядом иль слухом / не удостоил Оргофа.
|
|
|
who too deep drunken that disdain should quell him:
|
Во власти хмеля, / эльф не унимался:
|
|
|
'Nay, an thou knowest not thy need of comb,
|
"Видно, ты не ведаешь / назначенья гребней,
|
|
|
nor its use,' quoth he, 'too young thou leftest
|
Видно, слишком юным, / - рек он, - ты оставил
|
|
|
thy mother's ministry, and 'twere meet to go
|
Попеченье матери, / она бы научила,
|
|
|
that she teach thee tame thy tangled locks --
|
Как усмирять / спутанные космы,
|
|
|
if the women of Hithlum be not wild and loveless,
|
Коль дщери Хитлума / не так дики,
|
|
|
uncouth and unkempt as their cast-off sons.'
|
Да неотесаны, / как их сыны отвергнутые".
|
|
|
Then a fierce fury, like a fire blazing,
|
Тут ярость полыхнула, / как пламя яркое,
|
|
|
was born of bitterness in his bruised heart;
|
Родившись из горечи / раненого сердца,
|
|
|
his white wrath woke at the words of scorn
|
Белый гнев пробудился / при словах презрения
|
|
|
for the women of Hithlum washed in tears;
|
К дочерям Хитлума, / слезами умытых,
|
|
|
and a heavy horn to his hand lying,
|
И рог тяжелый, / лежавший рядом,
|
|
|
with gold adorned for good drinking,
|
Для доброго пира / золотом убранный,
|
|
|
of his might unmindful thus moved in ire
|
О силе своей не вспомнив, / схватил в ярости
|
|
|
he seized and, swinging, swiftly flung it
|
Он и, размахнувшись, / бросил стремительно
|
|
|
in the face of Orgof. 'Thou fool', he said,
|
В лицо Оргофу: / "Ты, глупец!
|
|
|
'fill thy mouth therewith, and to me no further
|
Рот займи, / меня не донимай
|
|
|
thus witless prate by wine bemused' --
|
Болтовней бессмысленной, / вином навеянной!"
|
|
|
but his face was broken, and he fell backward,
|
Но с разбитым лицом / тот простерся на спину,
|
|
|
and heavy his head there hit upon the stone
|
Тяжело ударился / он главой
|
|
|
of the floor rock-paved mid flagons and vessels
|
О плиты пола / меж чаш и кубков,
|
|
|
of the o'erturned table that tumbled on him
|
С перевернутого стола, / на него опрокинувшегося,
|
|
|
as clutching he fell; and carped no more,
|
Когда упал он, / не глумясь боле,
|
|
|
in death silent. There dumb were all
|
В смерти онемев. / В изумленье замерли
|
|
|
at bench and board; in blank amaze
|
За столами гости, / стеною поднялись
|
|
|
they rose around him, as with ruth of heart
|
Вкруг Турина, что стоял, / состраданья исполнен,
|
|
|
he gazed aghast on his grievous deed,
|
Уставясь в ужасе / на дело рук своих,
|
|
|
on his wine-stained hand, with wondering eyes
|
Пораженный, взгляду / не смея верить.
|
|
|
half-comprehending. On his heel then he turned
|
Повернувшись на пятках, / побежал он прочь,
|
|
|
into the night striding, and none stayed him;
|
В ночь темную, / никем не остановлен,
|
|
|
but some their swords half slipped from sheaths
|
Родичи Оргофа / за клинки схватились,
|
|
|
-- they were Orgof's kin -- yet for awe of Thingol
|
Но из трепета пред Тинголом / оружья не обнажили,
|
|
|
they dared not draw while the dazed king
|
Пока король ошеломленный / с лицом застывшим
|
|
|
stonefaced stared on his stricken thane
|
Взирал на сраженного, / им знака не давая.
|
|
|
and no sign showed them. But the slayer weary
|
А убийца устало, / слез не утирая,
|
|
|
his hands laved in the hidden stream
|
Омывал ладони / в потоке потаенном,
|
|
|
that strikes 'fore the gates, nor stayed his tears:
|
Ревевшем у врат / в чертоги горные:
|
|
|
'Who has cast,' he cried, 'a curse upon me;
|
"Кто на жизнь мою / наложил проклятье?
|
|
|
for all I do is ill, and an outlaw now,
|
Все поступки мои / приносят худое,
|
|
|
in bitter banishment and blood-guilty,
|
Ныне я изгнанник, / кровью обагренный,
|
|
|
of my fosterfather I must flee the halls,
|
От отца приемного / обязан я бежать,
|
|
|
nor look on the lady beloved again' --
|
На матерь возлюбленную / не взглянуть мне боле" -
|
|
|
yea, his heart to Hithlum had hastened him now,
|
Сердце его / к Хитлуму стремилось,
|
|
|
but that road he dared not, lest the wrath he draw
|
Но дорогу туда / он избрать боялся,
|
|
|
of the Elves after him, and their anger alight
|
Ярость эльфийскую, / на стрелы скорую,
|
|
|
should speed the spears in despite of Morgoth
|
Страшась привести, / презревшую Моргота
|
|
|
o'er the hills of Hithlum to hunt him down;
|
Охоту за собой / по холмам Хитлумским,
|
|
|
lest a doom more dire than they dreed of old
|
Стремясь уберечь / от ужасной участи
|
|
|
be meted his mother and the Maid of Tears.
|
Матерь, Морвин, / и Дочь Печали.
|
|
|
In the furthest folds of the Forest of Doriath,
|
В укромнейших долах / края Дориатского,
|
|
|
in the darkest dales on its drear borders,
|
В лощинах и расщелинах / пределов безотрадных
|
|
|
in haste he hid him, lest the hunt take him;
|
Он скрылся скорее, / таясь от преследователей,
|
|
|
and they found not his footsteps who fared after,
|
И вослед за ним / спешившие следопыты,
|
|
|
the thanes of Thingol; who thirty days
|
Таны Тингола, / тридцать дней
|
|
|
sought him sorrowing, and searched in vain
|
Его искали, / печалясь, впустую,
|
|
|
with no purpose of ill, but the pardon bearing
|
Зла не замышляя, / но неся помилование
|
|
|
of Thingol throned in the Thousand Caves.
|
Тингола, восседавшего / в Тысяче Пещер.
|
|
|
He in council constrained the kin of Orgof
|
Родичей Оргофа / он принудил
|
|
|
to forget their grief and forgiveness show,
|
Забыть их горе, / проявить прощенье,
|
|
|
in that wilful bitterness had barbed the words
|
Ибо злобно уязвлял / язык эльфа Оргофа.
|
|
|
of Orgof the Elf; said 'his hour had come
|
Молвил король: / "Час настал
|
|
|
that his soul should seek the sad pathway
|
Душе его последовать / дорогой скорбной
|
|
|
to the deep valley of the Dead Awaiting,
|
В мрачный дол / Ожидания Мертвых,
|
|
|
there a thousand years thrice to ponder
|
И трижды тысячу лет / обдумывать
|
|
|
in the gloom of Gurthrond his grim jesting,
|
Во тьме Гуртронда / слова свои,
|
|
|
ere he fare to Faerie to feast again.'
|
Прежде, чем вернуться / на пиры Фаэри".
|
|
|
Yet of his own treasure he oped the gates,
|
Но он распахнул / сокровищницы королевские,
|
|
|
and gifts ungrudging of gold and gems
|
И виру великую / златом и алмазами
|
|
|
to the sons he gave of the slain; and his folk
|
Дал сынам сраженного, / и все сочли
|
|
|
well deemed the deed. But that doom of the King
|
Суд справедливым, / но о том Турин
|
|
|
Turin knew not, and turned against him
|
Ведать не ведал, / и верил, что эльфы
|
|
|
the hands of the Elves he unhappy believed,
|
Против него / настроены ныне,
|
|
|
wandering the woodland woeful-hearted;
|
И скитался в лесах, / печали преисполнен,
|
|
|
for his fate would not that the folk of the caves
|
Боле не было крова / у народа горного
|
|
|
should harbour longer Hurin's offspring.
|
Сыну Хурина - / так судьба судила.
|
|
|
|
|
|
|
II.
|
II.
|
|
|
BELEG.
|
БЕЛЕГ
|
|
|
Long time alone he lived in the hills
|
Долгое время / он обитал,
|
|
|
a hunter of beast and hater of Men,
|
В холмах, охотясь / и ведя вражду
|
|
|
or Orcs, or Elves, till outcast folk
|
С людьми и эльфами, / зверьми и орками,
|
|
|
there one by one, wild and reckless
|
Один за одним / изгои отверженные
|
|
|
around him rallied; and roaming far
|
Вкруг него сплотились, / и слава их страшна
|
|
|
they were feared by both foe and friend of old.
|
Была былым / другам и недругам.
|
|
|
For hot with hate was the heart of Turin,
|
Сердце Турина / теснила ненависть,
|
|
|
nor a friend found him such folk of Thingol
|
К подданным Тингола / он дружества не ведал,
|
|
|
as he wandering met in the wood's fastness.
|
Их встречая / в глуши чащобы.
|
|
|
There Beleg the brave on the borders of Doriath
|
Белега храброго / на пределах Дориата
|
|
|
they found and fought -- and few were with him --
|
Они обнаружили / с малым отрядом,
|
|
|
and o'erborne by numbers they bound him at last,
|
И, числом одолев, / его связали крепко,
|
|
|
till their captain came to their camp at eve.
|
В ожиданьи возвращенья / вождя вечером.
|
|
|
Afar from that fight his fate that day
|
От боя далече / Турина в тот день
|
|
|
had taken Turin on the trail of the Orcs,
|
Судьба по следу / орков увела,
|
|
|
as they hastened home to the Hills of Iron
|
Торопившихся вспять / в Железные горы
|
|
|
with the loot laden of the lands of Men.
|
С добром, награбленным / в людских землях.
|
|
|
Then soon was him said that a servant of Thingol
|
Сказали Турину, / что слугу Тингола
|
|
|
they had tied to a tree -- and Turin coming
|
Связав, к стволу прикрутили, / и застыл Турин,
|
|
|
stared astonied on the stern visage
|
Узрев в изумленьи / строгий взгляд
|
|
|
of Beleg the brave his brother in arms,
|
Храброго Белега, / брата по оружию,
|
|
|
of whom he learned the lore of leaping blades,
|
У кого он учился / пляске со сталью,
|
|
|
and of bended bow and barbed shaft,
|
Стрельбе из лука, / мастерству меча,
|
|
|
and the wild woodland's wisdom secret,
|
Мудрости дремучих / троп потаенных,
|
|
|
when they blent in battle the blood of their wounds.
|
И кровь из ран / в сраженье смешивал.
|
|
|
Then Turin's heart was turned from hate,
|
Сердце Турина / отрешилось от ненависти,
|
|
|
and he bade unbind Beleg the huntsman.
|
Велел отпустить он / Белега-охотника.
|
|
|
'Now fare thou free! But, of friendship aught
|
"Будь свободен, / но коли сохранилась
|
|
|
if thy heart yet holds for Hurin's son,
|
В тебе толика дружбы / к сыну Хурина,
|
|
|
never tell thou tale that Turin thou sawst
|
Молчи о том, / что Турина ты видел,
|
|
|
an outlaw unloved from Elves and Men,
|
Изгоя, немилого / людям и эльфам,
|
|
|
whom Thingol's thanes yet thirst to slay.
|
Чьей смерти ищут / таны Тингола.
|
|
|
Betray not my trust or thy troth of yore! '
|
Не предай доверия / и верности былой!"
|
|
|
Then Beleg of the bow embraced him there --
|
Тут Белег-охотник / обнял его крепко -
|
|
|
he had not fared to the feast or the fall of Orgof --
|
Он не был на пиру, / где погиб Оргоф,
|
|
|
there kissed him kindly comfort speaking:
|
И прижал Турина / к устам, утешая:
|
|
|
'Lo! nought know I of the news thou tellest;
|
"Я не ведаю о том, / что ты твердишь,
|
|
|
but outlawed or honoured thou ever shalt be
|
В славе иль бесславии, / в горе и радости
|
|
|
the brother of Beleg, come bliss come woe!
|
Братом Белегу / ты равно пребудешь!
|
|
|
Yet little me likes that thy leaping sword
|
Но мне немило, / что клинок твой славный
|
|
|
the life should drink of the leaguered Elves.
|
Пирует кровью / преследуемых эльфов,
|
|
|
Are the grim Glamhoth then grown so few,
|
Ужели число / Гламхот умалилось,
|
|
|
or the foes of Faerie feeble-hearted,
|
Иль враги эльфов / трусливо расточились,
|
|
|
that warlike Men have no work to do?
|
Что людям воинственным / заняться нечем?
|
|
|
Shall the foes of Faerie be friends of Men?
|
Быть ли людям друзьями / недругам эльфийским?
|
|
|
Betrayest thou thy troth whom we trusted of yore? '
|
Тебе ли, Турин, / отринуть честь твою?"
|
|
|
'Nor of armed Orc, nor [of] Elf of the wood,
|
"Ни орк оружный, / ни эльф лесной,
|
|
|
nor of any on earth have I honour or love,
|
Никто на земле / меня любовью не дарит,
|
|
|
Beleg the bowman. This band alone
|
О Белег-лучник. / Одних отрядников
|
|
|
I count as comrades, my kindred in woe
|
Считаю я товарищами, / сородичами по несчастью,
|
|
|
and friendless fate -- our foes the world.'
|
По доле одинокой / во враждебном мире".
|
|
|
|
|
|
|
'Let the bow of Beleg to your band be joined;
|
"Позволь луку Белега / стать рядом с вами,
|
|
|
and swearing death to the sons of darkness
|
И, смерть неся / созданиям мрака,
|
|
|
let us suage our sorrow and the smart of fate!
|
Утолить тоску / и страдания от рока!
|
|
|
Our valour is not vanquished, nor vain the glory
|
Смелость не оскудела / и не бесплодна слава,
|
|
|
that once we did win in the woods of old.'
|
Нами добытая / в лесах когда-то!"
|
|
|
|
|
|
|
Thus hope in the heart of Hurin's offspring
|
Пробудилась надежда / в потомке Хурина
|
|
|
awoke at those words; and them well liked
|
При сих словах, / и милы они были
|
|
|
of that band the boldest, save Blodrin only --
|
Отряду остальному, / кроме одного -
|
|
|
Blodrin Bor's son, who for blood and for gold
|
Блодрин, сын Бора, / злата и крови
|
|
|
alone lusted, and little he recked
|
Жаждал неистово, / нимало не заботясь,
|
|
|
whom he robbed of riches or reft of life,
|
Эльфа ли, орка / ему лишить
|
|
|
were it Elf or Orc; but he opened not
|
Жизни и сокровищ. / Но сокрыл в сердце
|
|
|
the thoughts of his heart. There throbbed the harp,
|
Он думы подобные. / Полыхнуло пламя,
|
|
|
where the fires flickered, and the flaming brands
|
Заиграла арфа, / заплясали факелы,
|
|
|
of pine were piled in the place of their camp;
|
Смолой сосновой / потрескивая в становище,
|
|
|
where glad men gathered in good friendship
|
Где довольная дружина / в добром дружестве
|
|
|
as dusk fell down on the drear woodland.
|
Собралась в сумерках / тоскливой пустоши.
|
|
|
Then a song on a sudden soaring loudly --
|
Вдруг песня громогласная / высоко взлетела,
|
|
|
and the trees up-looming towering harkened --
|
И внимали стволы, / ввысь уходящие,
|
|
|
was raised of the Wrack of the Realm of the Gods;
|
Повести о восстании / во владениях богов,
|
|
|
of the need of the Gnomes on the Narrow Crossing;
|
О тяготах Номов / на Узкой Переправе,
|
|
|
of the fight at Fangros, and Feanor's sons'
|
О сражении в Фангросе, / о сынов Феанора
|
|
|
oath unbreakable. Then up sprang Beleg:
|
Обете нерушимом. / Тут вскочил Белег:
|
|
|
'That our vaunt and our vows be not vain for ever,
|
"Чтоб наша похвальба / пустой не оказалась,
|
|
|
even such as they swore, those seven chieftains,
|
Присягнем, подобно / сим семи вождям,
|
|
|
an oath let us swear that is unchanging
|
Великой клятвой / поклянемся ныне,
|
|
|
as Tain-Gwethil's towering mountain! '
|
Вечной, как вершина / Таин-Гветиль!"
|
|
|
Their blades were bared, as blood shining
|
Клинки обнажились / и, отсветы кровавые
|
|
|
in the flame of the fires while they flashed and touched.
|
Роняя, сошлись / над искрящимся костром.
|
|
|
As with one man's voice the words were spoken,
|
И в единый голос / слово прозвучало -
|
|
|
and the oath uttered that must unrecalled
|
Обет, от которого / нельзя отречься,
|
|
|
abide for ever, a bond of truth
|
Клятва верности / до скончанья времен,
|
|
|
and friendship in arms, and faith in peril.
|
Братства по оружию / средь бранных опасностей.
|
|
|
Thus war was waked in the woods once more
|
И вновь вскипела / война в лесах
|
|
|
for the foes of Faerie, and its fame widely,
|
С врагами эльфов, / и гремела слава
|
|
|
and the fear of that fellowship, now fared abroad;
|
И боязнь окрест / братства боевого,
|
|
|
when the horn was heard of the hunting Elves
|
Коль клич гремел / эльфийской охоты,
|
|
|
that shook the shaws and the sheer valleys.
|
Сотрясая леса / и отвесные скалы.
|
|
|
Blades were naked and bows twanging,
|
Лезвия сияли / и звенели луки,
|
|
|
and shafts from the shadows shooting winged,
|
Стрелы стремительно / из сумрака летели,
|
|
|
and the sons of darkness slain and conquered;
|
Детищ тьмы / одолевая в долах,
|
|
|
even in Angband the Orcs trembled.
|
И даже в Ангбанде / орки трепетали.
|
|
|
Then the word wandered down the ways of the forest
|
Слух прошел / по лесам и рощам,
|
|
|
that Turin Thalion was returned to war;
|
Что Турин Талион / к войне вернулся,
|
|
|
and Thingol heard it, and his thanes were sped
|
И Тингол, узнав, / разослал танов
|
|
|
to lead the lost one in love to his halls --
|
Возвратить заблудшего / под кров любящий,
|
|
|
but his fate was fashioned that they found him not.
|
Но судьба судила / ему не быть отысканным.
|
|
|
Little gold they got in that grim warfare,
|
Но мало злата / они обретали -
|
|
|
but weary watches and wounds for guerdon;
|
Только усталость / да раны в награду,
|
|
|
nor on robber-raids now rode they ever,
|
На грабежи они / не выезжали боле,
|
|
|
who fended from Faerie the fiends of Hell.
|
Ограждая королевство / от осады преисподней.
|
|
|
But Blodrin Bor's son for booty lusted,
|
Но Блодрин, сын Бора, / жаждал добычи,
|
|
|
for the loud laughter of the lawless days,
|
Звучного веселья / дней беззаконных,
|
|
|
and meats unmeasured, and mead-goblets
|
Угощенья щедрого, / и чаши хмельной,
|
|
|
refilled and filled, and the flagons of wine
|
Снова и снова / вином наливающейся,
|
|
|
that went as water in their wild revels.
|
Что текло рекой / на вольных кутежах .
|
|
|
Now tales have told that trapped as a child
|
Поговаривали, в детстве / он попался в плен,
|
|
|
he was dragged by the Dwarves to their deep mansions,
|
Был карлами похищен, / уведен в пещеры
|
|
|
and in Nogrod nurtured, and in nought was like,
|
Был в Ногроде взращен / и ничем не схож,
|
|
|
spite blood and birth, to the blissful Elves.
|
Кроме рода и крови, / с эльфами благими.
|
|
|
His heart hated Hurin's offspring
|
Отпрыска Турина / и охотника Белега
|
|
|
and the bowman Beleg; so biding his while
|
Он ненавидел, / за цену невеликую
|
|
|
he fled their fellowship and forest hidings
|
Предал он братства / укрытья потаенные
|
|
|
to the merciless Orcs, whose moon-pallid
|
Оркам жестоким, / чьи клинки кривые,
|
|
|
cruel-curved blades to kill spare not;
|
Блистая под луной, / жалости не знали.
|
|
|
than whose greed for gold none greater burns
|
Подобная алчность / пламенем пылала
|
|
|
save in hungry hearts of the hell-dragons.
|
Лишь в голодных душах / драконов преисподней.
|
|
|
He betrayed his troth; traitor made him
|
Преступил он слово / и стал предателем,
|
|
|
and the forest fastness of his fellows in arms
|
И сокрытый оплот / братьев по оружию
|
|
|
he opened to the Orcs, nor his oath heeded.
|
Оркам он открыл, / об обете не вспомнив.
|
|
|
There they fought and fell by foes outnumbered,
|
Они в ночи, / числом одолеваемы,
|
|
|
by treachery trapped at a time of night
|
Бились и гибли, / предательством пойманы,
|
|
|
when their fires faded and few were waking --
|
Погасли костры, / и немногие не спали,
|
|
|
some wakened never, not for wild noises,
|
Иные никогда / не восстали вновь,
|
|
|
nor cries nor curses, nor clashing steel,
|
Ни крики, ни проклятья, / ни стук клинков,
|
|
|
swept as they slumbered to the slades of death.
|
От сна смертного / пробудить не в силах.
|
|
|
But Turin they took, though towering mighty
|
Но Турина схватили, / хоть он бился яростно
|
|
|
at the Huntsman's hand he hewed his foemen,
|
Бок о бок с Белегом / врагов разя,
|
|
|
as a bear at bay mid bellowing hounds,
|
Подобно медведю / средь рычащей своры,
|
|
|
unheeding his hurts; at the hest of Morgoth
|
Ран не замечая. / По приказу Моргота,
|
|
|
yet living they lapped him, his limbs entwining,
|
Взять живым его, / Турина схватили
|
|
|
with hairy hands and hideous arms.
|
Когти кривые, / лапы волосатые.
|
|
|
Then Beleg was buried in the bodies of the fallen,
|
Жестоко изранен, / сознанья лишившись,
|
|
|
as sorely wounded he swooned away;
|
Был Белег погребен / под телами павших,
|
|
|
and all was over, and the Orcs triumphed.
|
Все было кончено, / и ликовали орки.
|
|
|
The dawn over Doriath dimly kindled
|
Тусклый рассвет / над Дориатом поднялся,
|
|
|
saw Blodrin Bor's son by a beech standing
|
Блодрина, сына Бора, / стоящего у бука,
|
|
|
with throat thirled by a thrusting arrow,
|
Осветил, озарив / оперенную стрелу,
|
|
|
whose shaven shaft, shod with poison,
|
Чье острие, / отравленное ядом,
|
|
|
and feather-winged, was fast in the tree.
|
Горло его / пригвоздило к дереву.
|
|
|
He bargained the blood of his brothers for gold:
|
Кровь братьев он / продал за богатство
|
|
|
thus his meed was meted -- in the mirk at random
|
И плату получил / - случайная стрела
|
|
|
by an orc-arrow his oath came home.
|
Орочья во мраке / обет его исполнила.
|
|
|
From the magic mazes of Melian the Queen
|
Прочь от чар / королевы Мелиан,
|
|
|
they haled unhappy Hurin's offspring,
|
Повели несчастного / сына Хурина,
|
|
|
lest he flee his fate; but they fared slowly
|
Чтоб он не сбежал / от своей судьбы,
|
|
|
and the leagues were long of their laboured way
|
Лиги тяжело / под ноги ложились,
|
|
|
over hill and hollow to the high places,
|
По холмам и долам / к горной гряде,
|
|
|
where the peaks and pinnacles of pitiless stone
|
Чьи скалы и утесы / высятся безжалостно,
|
|
|
looming up lofty are lapped in cloud,
|
Чьи склоны отвесные / теряются в тучах,
|
|
|
and veiled in vapours vast and sable;
|
Укутаны плотной / пеленой туманов,
|
|
|
where Eiglir Engrin, the Iron Hills, lie
|
Где Эйглир Энгрин, / Железные Горы,
|
|
|
o'er the hopeless halls of Hell upreared
|
Поднимаются / над преисподней,
|
|
|
wrought at the roots of the roaring cliffs
|
Над чертогом отчаянья, / вырытым у корней
|
|
|
of Thangorodrim's thunderous mountain.
|
Тангородрим, / грозовой вершины.
|
|
|
Thither led they laden with loot and evil;
|
Туда с добром награбленным / они стремились.
|
|
|
but Beleg yet breathed in blood drenched
|
А Белег, кровью / из ранений истекая,
|
|
|
aswoon, till the sun to the South hastened,
|
Был без памяти / простерт, покуда
|
|
|
and the eye of day was opened wide.
|
Око солнца / широко не раскрылось.
|
|
|
Then he woke and wondered, and weeping took him,
|
Очнулся он, огляделся, / и, объят рыданьем,
|
|
|
and to Turin Thalion his thoughts were turned,
|
Обратился мыслью / к Турину Талиону,
|
|
|
that o'erborne in battle and bound he had seen.
|
Которого видел он / врагом плененным.
|
|
|
Then he crawled from the corpses that had covered him over,
|
Он выполз / из-под груды тел,
|
|
|
weary, wounded, too weak to stand.
|
Изранен, изможден, / не в силах встать.
|
|
|
So Thingol's thanes athirst and bleeding
|
Так таны Тингола / его отыскали,
|
|
|
in the forest found him: his fate willed not
|
Кровоточащего, / жаждой изможденного -
|
|
|
that he should drink the draught of death from foes.
|
Не судьба ему была / смерть в бою испить.
|
|
|
Thus they bore him back in bitter torment
|
И обратно Белега, / мучимого болью,
|
|
|
his tidings to tell in the torchlit halls
|
Принесли в покои / Тысячи Пещер -
|
|
|
of Thingol the king; in the Thousand Caves
|
Поведать вести / Владыке Тинголу,
|
|
|
to be healed whole by the hands enchanted
|
Получить исцеление / от волшебных дланей
|
|
|
of Melian Mablui, the moonlit queen.
|
Мелиан Маблуи, / лунной королевы.
|
|
|
|
|
|
|
Ere a week was outworn his wounds were cured,
|
Спустя седьмицу / он полностью исцелился,
|
|
|
but his heart's heaviness those hands of snow
|
Но облегчить Белегу / боль сердечную
|
|
|
nor soothed nor softened, and sorrow-laden
|
Не в силах были / ладони белоснежные.
|
|
|
he fared to the forest. No fellows sought he
|
Горем придавлен, / он в леса отправился,
|
|
|
in his hopeless hazard, but in haste alone
|
Не ища себе спутников, / поспешил по следу
|
|
|
he followed the feet of the foes of Elfland,
|
Недругов эльфийских / навстречь опасностям,
|
|
|
the dread daring, and the dire anguish,
|
Навстречь страданиям / и бессчетным бедам,
|
|
|
that held the hearts of Hithlum's men
|
Что терзали души / людей Хитлума
|
|
|
and Doriath's doughtiest in a dream of fear.
|
И доблестнейшим в Дориате / в кошмарах являлись.
|
|
|
Unmatched among Men, or magic-wielding
|
Не было Белегу / равных меж людей,
|
|
|
Elves, or hunters of the Orc-kindred,
|
Заклинателей-эльфов / иль орков-охотников,
|
|
|
or beasts of prey for blood pining,
|
Иль хищных зверей, / рыщущих жертвы,
|
|
|
was his craft and cunning, that cold and dead
|
Всех Белег-лучник / превзошел искусством
|
|
|
an unseen slot could scent o'er stone,
|
Учуять след / на скалах, на тропах,
|
|
|
foot-prints could find on forest pathways
|
Сыскать отпечаток, / на листьях оставленный
|
|
|
that lightly on the leaves were laid in moons
|
Стопой легчайшей / спустя луны,
|
|
|
long waned, and washed by windy rains.
|
Омытый мутными / ливнями хлеставшими.
|
|
|
The grim Glamhoth's goblin armies
|
Грозные армии / угрюмых Гламхот
|
|
|
go cunning-footed, but his craft failed not
|
Выследив умело, / он за ними следовал
|
|
|
to tread their trail, till the lands were darkened,
|
По следу, покуда / не затемнились земли,
|
|
|
and the light was lost in lands unknown.
|
И свет не смерк / в неведомых краях.
|
|
|
Never-dawning night was netted clinging
|
Вечная ночь / накинула сети
|
|
|
in the black branches of the beetling trees;
|
На черные ветви / нависающих дерев,
|
|
|
oppressed by pungent pinewood's odours,
|
Сбит со следа острым / запахом сосновым,
|
|
|
and drowsed with dreams as the darkness thickened,
|
Заморочен дремотой, / из ночи наползающей,
|
|
|
he strayed steerless. The stars were hid,
|
Брел он рассеянно. / Сокрылись звезды,
|
|
|
and the moon mantled. There magic foundered
|
И месяц спрятался. / Здесь магия таилась
|
|
|
in the gathering glooms, there goblins even
|
Во тьме сгущающейся, / и сами гоблины,
|
|
|
(whose deep eyes drill the darkest shadows)
|
Чьи зеницы мрак / зорко проницают,
|
|
|
bewildered wandered, who the way forsook
|
Путь потеряв, / по полянам ощупью,
|
|
|
to grope in the glades, there greyly loomed
|
Блуждать впотьмах / были вынуждены,
|
|
|
of girth unguessed in growth of ages
|
Меж вздымающихся / стволов неохватных
|
|
|
the topless trunks of trees enchanted.
|
Древних дерев, / вековых, зачарованных.
|
|
|
That fathomless fold by folk of Elfland
|
Эльфы этот лес / бескрайний, содрогаясь,
|
|
|
is Taur-na-Fuin, the Trackless Forest
|
Называли в ужасе / Таур-ну-Фуин,
|
|
|
of Deadly Nightshade, dreadly named.
|
Неторная Пуща / Смертной Тени.
|
|
|
Abandoned, beaten, there Beleg lying
|
Обессиленный усталостью, / лежал Белег,
|
|
|
to the wind harkened winding, moaning
|
Слушая, как ветер / вьется, завывая,
|
|
|
in bending boughs; to branches creaking
|
В клонящихся кронах, / как скрипят сучья
|
|
|
up high over head, where huge pinions
|
Над головой высоко, / где, крыльями плеща,
|
|
|
of the plumed pine-trees complained darkly
|
Стенали сосны, / султанами увенчанные,
|
|
|
in black foreboding. There bowed hopeless,
|
Суля недоброе. / Сбившись с дороги,
|
|
|
in wit wildered, and wooing death,
|
Согбен отчаньем, / ожидая смерти,
|
|
|
he saw on a sudden a slender sheen
|
Вдруг увидел он / тусклый отблеск,
|
|
|
shine a-shimmering in the shades afar,
|
Сверкнувшую искру / вдали средь сумерек,
|
|
|
like a glow-worm's lamp a-gleaming dim.
|
Как блик светляка, / слабую, бледную.
|
|
|
He marvelled what it might be as he moved softly;
|
Близясь к ней беззвучно, / Белег изумлялся -
|
|
|
for he knew not the Gnomes of need delving
|
Не ведал он о Номах, / в нужде томящихся
|
|
|
in the deep dungeons of dark Morgoth.
|
В глубоких пещерах / мрачного Моргота.
|
|
|
Unmatched their magic in metal-working,
|
Несравненно их уменье / в работе по металлу,
|
|
|
who jewels and gems that rejoiced the Gods
|
Встарь, граня искусно / жемчуга и алмазы,
|
|
|
aforetime fashioned, when they freedom held,
|
Богов они радовали, / на воле обитая,
|
|
|
now swinking slaves of ceaseless labour
|
В рабстве на рудниках / трудились беспрерывно
|
|
|
in Angband's smithies, nor ever were suffered
|
Ныне они / в кузницах Ангбанда,
|
|
|
to wander away, warded always.
|
Позволенья отдохнуть / вовеки не ведая.
|
|
|
But little lanterns of lucent crystal
|
Малые лампады / из хрусталя прозрачного
|
|
|
and silver cold with subtlest cunning
|
И серебра холодного / хитро мастерили
|
|
|
they strangely fashioned, and steadfast a flame
|
Они, и пламенем / ясным, немеркнущим
|
|
|
burnt unblinking there blue and pale,
|
Сияли светильники, / синим и светлым,
|
|
|
unquenched for ever. The craft that lit them
|
Неугасающим. / Искусство их создания
|
|
|
was the jewel-makers' most jealous secret.
|
Было сокровеннейшим/ секретом мастеров.
|
|
|
Not Morgoth's might, nor meed nor torment
|
Не мог Моргот / ни пыткой, ни подкупом
|
|
|
them vowed, availed to reveal that lore;
|
У них выведать / секрет умения,
|
|
|
yet lights and lamps of living radiance,
|
Но волшебные лампады / сияния живого
|
|
|
many and magical, they made for him.
|
Они мастерили / ему во множестве.
|
|
|
No dark could dim them the deeps wandering;
|
Не было тьмы, / чтоб затмить тот свет,
|
|
|
whose lode they lit was lost seldom
|
Чей исток лежал / в глубинах потаенных
|
|
|
in groundless grot, or gulfs far under.
|
Рудных залежей, / в безднах бездонных.
|
|
|
'Twas a Gnome he beheld on the heaped needles
|
Ном был тот, / кого, вглядевшись устало,
|
|
|
of a pine-tree pillowed, when peering wary
|
Увидал охотник / на груде палой хвои,
|
|
|
he crept closer. The covering pelt
|
Подкравшись ближе. / Спало покрывало
|
|
|
was loosed from the lamp of living radiance
|
С лампады, льющей / свет немеркнущий
|
|
|
by his side shining. Slumber-shrouded
|
Рядом с ним. / Страхом изможденное,
|
|
|
his fear-worn face was fallen in shade.
|
Лицо его спящее / в тени скрывалось.
|
|
|
Lest in webs woven of unwaking sleep,
|
Пойман в сети / сна беспробудного,
|
|
|
spun round by spells in those spaces dark,
|
В тенета темные / сих мест опасных,
|
|
|
he lie forlorn and lost for ever,
|
В забытьи, заблудившись, / он лежал бы вечно,
|
|
|
the Hunter hailed him in the hushed forest --
|
Но Охотник его окликнул / в лесу немом,
|
|
|
to the drowsy deeps of his dream profound
|
И бездны беспамятства / глубокой дремы
|
|
|
fear ever-following came falling loud;
|
Достиг вечный / неутихающий ужас,
|
|
|
as the lancing lightning he leapt to his feet
|
На ноги вскочил / прыжком стремительно,
|
|
|
full deeming that dread and death were upon him,
|
Уверясь, что час / страшной смерти пробил,
|
|
|
Flinding go-Fuilin fleeing in anguish
|
Флиндинг го-Фуилин, / бегством спасавшийся
|
|
|
from the mines of Morgoth. Marvelling he heard
|
Из рудников Моргота. / И древнему наречию
|
|
|
the ancient tongue of the Elves of Tun;
|
Эльфов Туна / он внимал, дивясь.
|
|
|
and Beleg the Bowman embraced him there,
|
Белег Лучник его / заключил в объятья,
|
|
|
and learnt his lineage and luckless fate,
|
И услышал родословие / его и повесть
|
|
|
how thrust to thraldom in a throng of captives,
|
О роке несчастливом, / его приведшем в рабство,
|
|
|
from the kindred carried and the cavernous halls
|
Средь прочих пленников / из чертогов горных
|
|
|
of the Gnomes renowned of Nargothrond,
|
Прославленных Номов / града Нарготронда,
|
|
|
long years he laboured under lashes and flails
|
Долгие годы / под плетьми балрогов
|
|
|
of the baleful Balrogs, abiding his time.
|
Он трудился, / время выжидая.
|
|
|
A tale he unfolded of terrible flight
|
Развернул рассказ он / о бегстве ужасающем,
|
|
|
o'er flaming fell and fuming hollow,
|
Сквозь огненные горы / и дымные долы,
|
|
|
o'er the parched dunes of the Plains of Drouth,
|
Сквозь иссушенные пески / Пустоши Жажды.
|
|
|
till his heart took hope and his heed was less.
|
"Наполненный надеждой, / я ослабил осторожность,
|
|
|
'Then Taur-na-Fuin entangled my feet
|
И Таур-ну-Фуин / меня уловил в тенета,
|
|
|
in its mazes enmeshed; and madness took me
|
Чарами заморочил, / и, объят безумием,
|
|
|
that I wandered witless, unwary stumbling
|
Бродил я бездумно, / устало спотыкаясь,
|
|
|
and beating the boles of the brooding pines
|
Сосен склоненных / стволы ударяя
|
|
|
in idle anger -- and the Orcs heard me.
|
В ярости пустой - / и привлек орков.
|
|
|
They were camped in a clearing, that close at hand
|
Они стояли / лагерем на просеке,
|
|
|
by mercy I missed. Their marching road
|
Я лишь удачей / с ними разминулся.
|
|
|
is beaten broad through the black shadows
|
Их дорога широкая / средь густых теней
|
|
|
by wizardry warded from wandering Elves;
|
Колдовством сокрыта / от странствующих эльфов,
|
|
|
but dread they know of the Deadly Nightshade,
|
Но, ведая ужас / Леса Смертной Тени,
|
|
|
and in haste only do they hie that way.
|
Орки лишь в спешке / сей путь избирают.
|
|
|
Now cruel cries and clamorous voices
|
Голоса громкие, / крики свирепые
|
|
|
awoke in the wood, and winged arrows
|
Чащу наполнили, / стрелы оперенные
|
|
|
from horny bows hummed about me;
|
Вокруг меня, / зажужжали осами,
|
|
|
and following feet, fleet and stealthy,
|
Преследователей стопы / стремительно, незримо
|
|
|
were padding and pattering on the pine-needles;
|
По опавшей хвое / затопали, зашуршали,
|
|
|
and hairy hands and hungry fingers
|
Когти кривые, / лапы волосатые
|
|
|
in the glooms groping, as I grovelled fainting
|
Ощупью нашли меня, / сжавшегося в сумраке,
|
|
|
till they cowering found me. Fast they clutched me
|
Без сил лежащего, / быстро меня схватили,
|
|
|
beaten and bleeding, and broken in spirit
|
Сломленного духом, / кровью истекающего,
|
|
|
they laughing led me, my lagging footsteps
|
И с гоготом повели, / шаги мои подгоняя
|
|
|
with their spears speeding. Their spoils were piled,
|
Тычками копий / к своим шатрам из шкур.
|
|
|
and countless captives in that camp were chained,
|
Бесчисленные пленники / были там прикованы,
|
|
|
and Elfin maids their anguish mourning.
|
И девы эльфийские / их страдания оплакивали.
|
|
|
put one they watched, warded sleepless,
|
Одного из узников / охраняли неустанно,
|
|
|
was stern-visaged, strong, and in stature tall
|
Был он статен, / силен и лицом суров,
|
|
|
as are Hithlum's men of the misty hills.
|
Подобно людям Хитлума / с холмов туманных.
|
|
|
Full length he lay and lashed to pickets
|
Простертый наземь, / был он ремнями связан,
|
|
|
in baleful bonds, yet bold-hearted
|
Но, в пагубных путах / храбрости не утратив,
|
|
|
his mouth no mercy of Morgoth sued,
|
Он у Моргота / пощады не просил,
|
|
|
but defied his foes. Foully they smote him.
|
Врагов проклиная. / Избивали его жестоко.
|
|
|
Then he called, as clear as cry of hunter
|
Вдруг выкрикнул он, / подобно ловчему,
|
|
|
that hails his hounds in hollow places,
|
Что гончих средь долин / громко скликает,
|
|
|
on the name renowned of that noblest king --
|
Имя прославленное / короля доблестного,
|
|
|
but men unmindful remember him little --
|
Что зря забыт / людьми бездумными -
|
|
|
Hurin Thalion, who Erithamrod hight,
|
Хурин Талион, / по прозванию Эритамрод,
|
|
|
the Unbending, for Orc and Balrog
|
Несгибаемый, / ибо он и ныне
|
|
|
and Morgoth's might on the mountain yet
|
Мощи Моргота, / балрогов и орков
|
|
|
he defies fearless, on a fanged peak
|
Противостоит бесстрашно / на вершине оскаленной
|
|
|
of thunder-riven Thangorodrim.'
|
Громом расколотой / горы Тангородрим".
|
|
|
In eager anger then up sprang Beleg,
|
В страстной ярости / вскочил Белег
|
|
|
crying and calling, careless of Flinding:
|
С кличем боевым, / о Флиндинге позабыв:
|
|
|
Turin, Turin, my troth-brother,
|
"О Турин, Турин, /о побратим мой!
|
|
|
to the brazen bonds shall I abandon thee,
|
Брошу ли тебя / на растерзание в узах,
|
|
|
and the darkling doors of the Deeps of Hell?'
|
На погибель пред вратами / Бездны Преисподней?"
|
|
|
|
|
|
|
'Thou wilt join his journey to the jaws of sorrow,
|
"Ты отправишься / в пасть отчаяния,
|
|
|
bowman crazed, if thy bellowing cry
|
О безумный лучник, / коли долетит
|
|
|
to the Orcs should come; their ears than cats'
|
Твой ор до орков, / чей слух острей
|
|
|
:are keener whetted, and though the camp from here
|
Кошачьего, хоть / в дне пути отсюда
|
|
|
be a day distant where those deeds I saw,
|
Их стойбище, где / деянья я эти видел,
|
|
|
who knows if the Gnome they now pursue
|
Как знать, ищут ли / они Нома,
|
|
|
that crept from their clutches, as a crawling worm
|
Из ужасных когтей, / ужом извиваясь,
|
|
|
on belly cowering, whom they bleeding cast
|
Ползком спасшегося, / того, что был брошен,
|
|
|
in deathly swoon on the dung and slough
|
Истекающим кровью, / в смертном забытьи
|
|
|
of their loathsome lair. Light of Valinor!
|
В грязь и навоз / их логова мерзостного.
|
|
|
and ye glorious Gods! How gleam their eyes,
|
О свет Валинора! / О благие боги!
|
|
|
and their tongues are red! ' 'Yet I Turin will wrest
|
Как горят их глаза, / как языки алеют!"
|
|
|
from their hungry hands, or to Hell be dragged,
|
"И все ж я Турина вырву / из орочьих рук,
|
|
|
or sleep with the slain in the slades of Death.
|
Иль усну со сраженными / в долине Смерти,
|
|
|
Thy lamp shall lead us, and my lore rekindle
|
Иль в преисподнюю отправлюсь. / Нас поведут
|
|
|
and wise wood-craft! ' ' witless hunter,
|
Твой светильник / и мое искусство!"
|
|
|
thy words are wild -- wolves unsleeping
|
"Охотник обезумевший! / Без отдыха хранят
|
|
|
and wizardry ward their woeful captives;
|
Волки и волшба / сих узников несчастных!
|
|
|
unerring their arrows; the icy steel
|
Стрелы стремительные, / сталь ледяная
|
|
|
of their curved blades cleaves unblunted
|
Клинков кривых, / кольчуги рассекающая,
|
|
|
the meshes of mail; the mirk to pierce
|
Зеницы, проницающие / мрак ночной,
|
|
|
those eyes are able; their awful laughter
|
Хохот, от которого / плоть стынет!
|
|
|
the flesh freezes! I fare not thither,
|
Дальше идти / я не смею,
|
|
|
for fear fetters me in the Forest of Night:
|
Ибо страх сковал / меня в Лесу Ночи,
|
|
|
better die in the dark dazed, forwandered,
|
Лучше сгинуть, вечно / в сумерках плутая,
|
|
|
than wilfully woo that woe and anguish!
|
Чем к горю и страданиям / вернуться добровольно!
|
|
|
I know not the way.' 'Are the knees then weak
|
Дороги я не ведаю". / - "Флиндинг го-Фуилин,
|
|
|
of Flinding go-Fuilin? Shall free-born Gnome
|
Ужель ты слаб в коленах? / Ужели Ному
|
|
|
thus show himself a shrinking slave,
|
Свободнорожденному / дрожать, как раб,
|
|
|
who twice entrapped has twice escaped?
|
Хоть, дважды пленен, / он дважды спасался?
|
|
|
Remember the might and the mirth of yore,
|
Вспомни былые / мощь и веселье,
|
|
|
the renown of the Gnomes of Nargothrond! '
|
О славный среди / Номов Нарготронда!"
|
|
|
Thus Beleg the bowman quoth bold-hearted,
|
Так Белег-лучник / отважно молвил,
|
|
|
but Flinding fought the fear of his heart,
|
И Флиндинг, сразив / страх в своем сердце,
|
|
|
and loosed the light of his lamp of blue,
|
Усилил сиянье / синее светильника,
|
|
|
now brighter burning. In the black mazes
|
Полыхнувшего ярче. / По запутанным тропам
|
|
|
enwound they wandered, weary searching;
|
Блуждали они устало, / след разыскивая,
|
|
|
by the tall tree-boles towering silent
|
Отступая пред стволами, / встававшими беззвучно
|
|
|
oft barred and baffled; blindly stumbling
|
Поперек пути, / спотыкаясь вслепую
|
|
|
over rock-fast roots writhing coiled;
|
О твердокаменные корни, / змеящиеся кольцами,
|
|
|
and drowsed with dreams by the dark odours,
|
Затхлый запах вдыхая, / дремой дурманящий,
|
|
|
till hope was hidden. 'Hark thee, Flinding;
|
Покуда надежду / не утратили. "Слышишь,
|
|
|
viewless voices vague and distant,
|
Флиндинг, смутные / голоса далекие,
|
|
|
a muffled murmur of marching feet
|
Приглушенный топот / идущих стоп,
|
|
|
that are shod with stealth shakes the stillness.'
|
Хитро обутых, / тишину сотрясает".
|
|
|
'No noise I hear', the Gnome answered,
|
"Нет ничего", - / отвечал Ном. -
|
|
|
'thy hope cheats thee.' 'I hear the chains
|
"Надежда тебя подводит". / - "Нет, я слышу
|
|
|
clinking, creaking, the cords straining,
|
Звенят цепи, / скрипят вервия,
|
|
|
and wolves padding on worn pathways.
|
Волки крадутся / по старым тропам.
|
|
|
I smell the blood that is smeared on blades
|
Я чую кровь / на кривых клинках,
|
|
|
that are cruel and crooked; the croaking laughter --
|
Лезвия пятнающую... / Чу! Ближе
|
|
|
now, listen! louder and louder comes,'
|
И ближе их / хриплый хохот!" -
|
|
|
the hunter said. 'I hear no sound',
|
Молвил Белег. / - "Ни звука не слышу!" -
|
|
|
quoth Flinding fearful. 'Then follow after! '
|
Рек в страхе Флиндинг. / - "Тогда за мной!" -
|
|
|
with bended bow then Beleg answered,
|
Натянув тетиву, / ответил охотник. -
|
|
|
'my cunning rekindles, my craft needs not
|
"Чутье мое вернулось, / без лучей лампады
|
|
|
thy lamp's leading.' Leaping swiftly
|
Оно обойдется". / - И, прыжком ринувшись,
|
|
|
he shrank in the shadows; with shrouded lantern
|
Он в тенях растаял. / Сокрыв светильник,
|
|
|
Flinding followed him, and the forest-darkness
|
Флиндинг последовал / за ним. Сумрак,
|
|
|
and drowsy dimness drifted slowly
|
И дремотная слабость / расступались, не торопясь,
|
|
|
unfolding from them in fleeing shadows,
|
Рассеивались постепенно, / с них спадая,
|
|
|
and its magic was minished, till they marvelling saw
|
Расточились чары, / и вот, дивясь,
|
|
|
they were brought to its borders. There black-gaping
|
Подступили они к пределам. / Открылся проход,
|
|
|
an archway opened. By ancient trunks
|
Зияя мраком. / Под древними деревами
|
|
|
it was framed darkly, that in far-off days
|
Он темнел, / где в далекие годы
|
|
|
the lightning felled, now leaning gaunt
|
Пала молния, / опалив стволы,
|
|
|
their lichen-leprous limbs uprooted.
|
Сухие ныне, / скрытые лишайником.
|
|
|
There shadowy bats that shrilled thinly
|
Там нетопыри / с тонким писком
|
|
|
flew in and flew out the air brushing
|
Сквозь воздух / туда-сюда
|
|
|
as they swerved soundless. A swooning light
|
Сновали неслышно. / Тихо струился
|
|
|
faint filtered in, for facing North
|
Слабый свет. / Сейчас на север
|
|
|
they looked o'er the leagues of the lands of mourning,
|
Они смотрели / - за земли скорби,
|
|
|
o'er the bleak boulders, o'er the blistered dunes
|
За голые валуны, / за иссушенные пески
|
|
|
and dusty drouth of Dor-na-Fauglith;
|
И пыльные пустоши / Дор-на-Фауглит,
|
|
|
o'er that Thirsty Plain, to the threatening peaks,
|
За Равнину Жажды, / на грозные вершины,
|
|
|
now glimpsed grey through the grim archway,
|
Сквозь мрачный проход / маячащие вдали,
|
|
|
of the marching might of the Mountains of Iron,
|
На угрожающую мощь / Железной Гряды,
|
|
|
and faint and far in the flickering dusk
|
На тускнеющие / в струящемся тумане,
|
|
|
the thunderous towers of Thangorodrim.
|
Грозовые твердыни / Тангородрим.
|
|
|
But backward broad through the black shadows
|
И прочь, пролегая / сквозь мрак обратно,
|
|
|
from that darkling door dimly wandered
|
Из черных врат / обратно вела
|
|
|
the ancient Orc-road; and even as they gazed
|
Древняя орочья / дорога, и вдруг
|
|
|
the silence suddenly with sounds of dread
|
За их спинами / отзвуки ужаса
|
|
|
was shaken behind them, and shivering echoes
|
Сотрясли тишину, / издали долетело
|
|
|
from afar came fleeting. Feet were tramping;
|
Дрожащее эхо / - звяканье сбруи,
|
|
|
trappings tinkling; and the troublous murmur
|
Топот ног, / тревожный ропот
|
|
|
of viewless voices in the vaulted gloom
|
Голосов незримых / из-под сумрачных сводов
|
|
|
came near and nearer. 'Ah! now I hear',
|
Все ближе и ближе. / "Слышу! бежим!" -
|
|
|
said Flinding fearful; 'flee we swiftly
|
В страхе Флиндинг воскликнул. / - "Скорее прочь
|
|
|
from hate and horror and hideous faces,
|
От ужаса, ненависти, / огненных зениц,
|
|
|
from fiery eyes and feet relentless!
|
Мерзких морд, / ног неустанных!
|
|
|
Ah! woe that I wandered thus witless hither!'
|
Горе мне, в безумье / сюда пришедшему!"
|
|
|
Then beat in his breast, foreboding evil,
|
Тут стукнуло в груди, / предчувствуя недоброе,
|
|
|
with dread unwonted the dauntless heart
|
С ужасом несвыкшееся / доблестное сердце
|
|
|
of Beleg the brave. With blanched cheeks
|
Белега бесстрашного. / Побледнев с лица,
|
|
|
in faded fern and the feathery leaves
|
В палую листву, / в папорот сухой
|
|
|
-- of brown bracken they buried them deep,
|
Они себя / глубоко зарыли,
|
|
|
where dank and dark a ditch was cloven
|
В смрадный и сырой / ров, прорытый
|
|
|
on the wood's borders by waters oozing,
|
На границах леса / водами ручьев,
|
|
|
dripping down to die in the drouth below.
|
Стекающими вниз, / чтоб в пустошах иссохнуть.
|
|
|
Yet hardly were they hid when a host to view
|
Едва они укрылись, / как явилось взорам
|
|
|
round a dark turning in the dusky shadows
|
Из-за поворота / в сумраке тревожном
|
|
|
came swinging sudden with a swift thudding
|
Вдруг войско, / вперед стремящееся,
|
|
|
of feet after feet on fallen leaves.
|
С тяжелым топотом / по палым листьям.
|
|
|
In rank on rank of ruthless spears
|
Отряд за отрядом / с копьями острыми
|
|
|
that war-host went; weary stumbling
|
Следовало воинство, / устало спотыкались
|
|
|
countless captives, cruelly laden
|
Бесчисленные пленники, / жестоко нагруженные
|
|
|
with bloodstained booty, in bonds of iron
|
Добычей окровавленной, / в оковах железных,
|
|
|
they haled behind them, and held in ward
|
Прошли они, / понукаемы, под охраной
|
|
|
by the wolf-riders and the wolves of Hell.
|
Волчьих всадников / и волков преисподней.
|
|
|
Their road of ruin was a-reek with tears:
|
Был путь страдания / омыт слезами,
|
|
|
many a hall and homestead, many a hidden refuge
|
Много усадеб, укрытий, / убежищ тайных,
|
|
|
of Gnomish lords by night beleaguered
|
Владений Номов, / в ночи окружив,
|
|
|
their o'ermastering might of mirth bereft,
|
Орки, разорив, / радости лишили,
|
|
|
and fair things fouled, and fields curdled
|
Красоту осквернила, / окропила просторы
|
|
|
with the bravest blood of the beaten people.
|
Кровью храбрейших / народа поверженного.
|
|
|
To an army of war was the Orc-band waxen
|
С войском этим / слилась ватага,
|
|
|
that Blodrin Bor's son to his bane guided
|
Что Блодрин, сын Бора, / на беду привел
|
|
|
to the wood-marches, by the welded hosts
|
К лесным пределам, / соединившись
|
|
|
homeward hurrying to the halls of mourning
|
С ордою, орки / в чертоги скорби
|
|
|
swiftly swollen to a sweeping plague.
|
Назад торопились, / все сметая.
|
|
|
Like a throbbing thunder in the threatening deeps
|
Как гром, сотрясающий / глубины грозные
|
|
|
of cavernous clouds o'ercast with gloom
|
Утробы туч, / все застлавших тьмой,
|
|
|
now swelled on a sudden a song most dire,
|
Грянул вдруг / страшный хор,
|
|
|
and their hellward hymn their home greeted;
|
И, приветствуя преисподнюю, / покатилась песнь,
|
|
|
flung from the foremost of the fierce spearmen,
|
От передовых / копейщиков ярых,
|
|
|
who viewed mid vapours vast and sable
|
Узревших средь просторов / унылых пустошей
|
|
|
the threefold peaks of Thangorodrim,
|
Тройную вершину / горы Тангородрим.
|
|
|
it rolled rearward, rumbling darkly,
|
Громыхая угрюмо, / грай катился прочь,
|
|
|
like drums in distant dungeons empty.
|
Как бой барабонный / в безднах пещерных.
|
|
|
Then a werewolf howled; a word was shouted
|
Завыл волколак, / слово лязгнуло
|
|
|
like steel on stone; and stiffly raised
|
Сталью о камень, / строй копий
|
|
|
their spears and swords sprang up thickly
|
И клинков кривых / стремительно взметнулся,
|
|
|
as the wild wheatfields of the wargod's realm
|
Как колосья в поле / бога войны,
|
|
|
with points that palely pricked the twilight.
|
С остриями, в сумерках / блистающими тускло.
|
|
|
As by wind wafted then waved they all,
|
Все склонились, / как под ветром стебли,
|
|
|
and bowed, as the bands with beating measured
|
И, под дробь барабанов, / отряд за отрядом
|
|
|
moved on mirthless from the mirky woods,
|
Вперед двигался / из безрадостной чащи,
|
|
|
from the topless trunks of Taur-na-Fuin,
|
От Таур-на-Фуин / стволов вздымающихся
|
|
|
neath the leprous limbs of the leaning gate.
|
В лишайником пораженный / проход клонящийся.
|
|
|
Then Beleg the bowman in bracken cowering,
|
Тут Белег-охотник, / хранимый папоротом,
|
|
|
on the loathly legions through the leaves peering,
|
Глядя сквозь листву / на омерзительную орду,
|
|
|
saw Turin the tall as he tottered forward
|
Узрел Турина, / ковыляющего нетвердо
|
|
|
neath the whips of the Orcs as they whistled o'er him;
|
Под плетьми орков, / хлещущими со свистом,
|
|
|
and rage arose in his wrathful heart,
|
И гнев разгорелся / в яростном сердце,
|
|
|
and piercing pity outpoured his tears.
|
И жалость пронзительная / излилась слезами.
|
|
|
The hymn was hushed; the host vanished
|
Хор затих, / войско скрылось
|
|
|
down the hellward slopes of the hill beyond;
|
За склонами холмов / на пути к преисподней,
|
|
|
and silence sank slow and gloomy
|
Тишина растеклась, / тоскливая, печальная
|
|
|
round the trunks of the trees of Taur-na-Fuin,
|
Вкруг стволов необъятных / Таур-на-Фуин,
|
|
|
and nethermost night drew near outside.
|
И ночь непроглядная / вплотную подступила.
|
|
|
|
|
|
|
'Follow me, Flinding, from the forest cursed!
|
"За мной, Флиндинг, / из проклятой пущи!
|
|
|
Let us haste to his help, to Hell if need be
|
Поспешим на помощь, / пусть в преисподнюю,
|
|
|
or to death by the darts of the dread Glamhoth!':
|
Иль на смерть под стрелами / грозных Гламхот!" -
|
|
|
and Beleg bounded from the bracken madly,
|
И Белег бросился / из зарослей безумно,
|
|
|
like a deer driven by dogs baying
|
Как олень, гонимый / лаяньем своры
|
|
|
from his hiding in the hills and hollow places;
|
Из укрытья укромного / в холмах и долах,
|
|
|
and Flinding followed fearful after him
|
Флиндинг боязливо / за ним последовал,
|
|
|
neath the yawning gate, ю through yew-thickets,
|
Сквозь зев зияющий / распахнутых врат,
|
|
|
through bogs and bents and bushes shrunken,
|
Сквозь заросли тиса, / кустарник и трясину,
|
|
|
till they reached the rocks and the riven moorlands
|
До самых вересковых / пустошей скалистых,
|
|
|
and friendless fells falling darkly
|
Недружелюбных низин, / постепенно переходящих
|
|
|
to the dusty dunes of Dor-na-Fauglith.
|
В пыльные пески / Дор-на-Фауглит.
|
|
|
In a cup outcarven on the cold hillside,
|
На холодном склоне / каменной чаши,
|
|
|
whose broken brink was bleakly fringed
|
Чей край изрезанный / обрамляли
|
|
|
with bended bushes bowed in anguish
|
Заросли кустарника, / страдальчески согбенного
|
|
|
from the North-wind's knife, beneath them far
|
Под ледяным лезвием / северного ветра,
|
|
|
the feasting camp of their foes was laid;
|
Вдали виднелось / вражеское стойбище,
|
|
|
the fiery flare of fuming torches,
|
Ярое пламя / курящихся факелов,
|
|
|
and black bodies in the blaze they saw
|
В отблесках огня / темнели отряды
|
|
|
crossing countlessly, and cries they heard
|
Всадников бессчетные, / вопли слышались
|
|
|
and the hollow howling of hungry wolves.
|
И вой замогильный / волков голодных.
|
|
|
|
|
|
|
Then a moon mounted o'er the mists riding,
|
Тут луна поднялась / над стелющейся мглой,
|
|
|
and the keen radiance of the cold moonshine
|
И резких лучей / холодное сияние
|
|
|
the shadows sharpened in the sheer hollows,
|
Сгустило тьму / в отвесных расщелинах,
|
|
|
and slashed the slopes with slanting blackness;
|
Рассекло склоны / косыми тенями,
|
|
|
in wreaths uprising the reek of fires
|
Кольца дыма / над курящимися кострами
|
|
|
was touched to tremulous trails of silver.
|
Пронзили зыбкие / побеги серебристые.
|
|
|
Then the fires faded, and their foemen slumbered
|
Погасло пламя / и недруги погрузились
|
|
|
in a sleep of surfeit. No sentinel watched,
|
В сон неосторожно. / Ни стража не стояло,
|
|
|
nor guards them girdled -- what good were it
|
Ни дозор не глядел / - не было нужды
|
|
|
to watch wakeful in those withered regions
|
Стражу нести / в стране опустошенной,
|
|
|
neath Eiglir Engrin, whence the eyes of Bauglir
|
Под Эрид Энгрин, / где лишь Бауглир
|
|
|
gazed unclosing from the gates of Hell?
|
Вел догляд / из врат Преисподней.
|
|
|
|
|
|
|
Did not werewolves' eyes unwinking gleam
|
Блеснул ли зрак / волколака немеркнущий
|
|
|
in the wan moonlight -- the wolves that sleep not,
|
Под бледной луной / - волки не дремлют,
|
|
|
that sit in circles with slavering tongues
|
Высунув язык, / слюной истекая
|
|
|
round camp or clearing of the cruel Glamhoth?
|
Вкруг становища / жестоких Гламхот?
|
|
|
Then was Beleg a-shudder, and the unblinking eyes
|
Вздрогнул Белег, / и взор немигающий
|
|
|
nigh chilled his marrow and chained his flesh
|
Пробрал до кости его, / сковал тело,
|
|
|
in fear unfathomed, as' flat to earth
|
Неизмеримым ужасом, / когда на земле
|
|
|
by a boulder he lay. Lo! black cloud-drifts
|
Распластавшись, он / на валунах лежал.
|
|
|
surged up like smoke from the sable North,
|
Темные тучи / наползли с севера,
|
|
|
and the sheen was shrouded of the shivering moon;
|
Заслонив сиянье / трепетной луны,
|
|
|
the wind came wailing from the woeful mountains,
|
Воя, ветер / налетел от гор,
|
|
|
and the heath unhappy hissed and whispered;
|
Вереск на пустоши / зашептал, зашуршал,
|
|
|
and the moans came faint of men in torment
|
Стоны донеслись / узников страдающих
|
|
|
in the camp accursed. His quiver rattled
|
В проклятом становище. / Страх его прошел,
|
|
|
as he found his feet and felt his bow,
|
Он поднялся, лук / отыскал ощупью,
|
|
|
hard horn-pointed, by hands of cunning
|
Руками мастера / из твердого рога,
|
|
|
of black yew wrought; with bears' sinews
|
Из черного тиса / выточенный, тетивой
|
|
|
it was stoutly strung; strength to bend it
|
Из жил медвежьих / прочно стянутый,
|
|
|
had nor Man nor Elf save the magic helped him
|
Сей лук согнуть / средь людей и эльфов
|
|
|
that Beleg the bowman now bore alone.
|
Было одному / Белегу под силу.
|
|
|
No arrows of the Orcs so unerring winged
|
Не было равных / в орочьих колчанах
|
|
|
as his shaven shafts that could shoot to a mark
|
Стрелам его / острым, оперенным,
|
|
|
that was seen but in glance ere gloom seized it.
|
Навскидку без промаха / разящим во мраке.
|
|
|
Then Dailir he drew, his dart beloved;
|
Достал он Даилир, / стрелу любимейшую,
|
|
|
howso far fared it, or fell unnoted,
|
Всегда, куда бы / ни была направлена,
|
|
|
unsought he found it with sound feathers
|
Белег ее целой / находил легко,
|
|
|
and barbs unbroken (till it broke at last);
|
С острием незатупленым, / несмятым оперением.
|
|
|
and fleet bade he fly that feather-pinioned
|
Послал он в полет ее, / пером увенчанную,
|
|
|
snaketongued shaft, as he snicked the string
|
Змеей жалящую, / тетиву нацепив
|
|
|
in the notch nimbly, and with naked arm
|
На лук ловко, / голыми руками
|
|
|
to his ear drew it. The air whistled,
|
Притянув ее к уху. / Воздух вздохнул,
|
|
|
and the tingling string twanged behind it,
|
Тетива, затрепетав, / под стрелой запела,
|
|
|
soundless a sentinel sank before it --
|
Бесшумно часовой / пред стрелой осел -
|
|
|
there was one of the wolves that awaked no more.
|
И волк сей боле / ввек не просыпался.
|
|
|
Now arrows after he aimed swiftly
|
Тотчас стремительно / стрелы он нацелил,
|
|
|
that missed not their mark and meted silent
|
Разящие во мраке / без промаха, без звука,
|
|
|
death in the darkness dreadly stinging,
|
Безжалостную смерть / рассылая в сумерках,
|
|
|
till three of the wolves with throats pierced,
|
Покуда не пали / с пронзенными глотками
|
|
|
and four had fallen with fleet-winged
|
Трое волков, / рядом - четверо
|
|
|
arrows a-quivering in their quenched eyes.
|
С быстрокрылыми стрелами / в глазницах погасших.
|
|
|
Then great was the gap in the guard opened,
|
Большая брешь / открылась в охране,
|
|
|
and Beleg his bow unbent, and said:
|
И, лук опустив, / Белег вопросил:
|
|
|
Wilt come to the camp, comrade Flinding,
|
"Флиндинг, товарищ мой, / пойдешь ли в становище
|
|
|
or await me watchful? If woe betide
|
Иль останешься на страже? / Коль случится страшное,
|
|
|
thou might win with word through the woods homeward
|
Сможешь сквозь леса / домой возвратиться,
|
|
|
to Thingol the king how throve my quest,
|
Владыке Тинголу / про мой поход поведать,
|
|
|
how Turin the tall was trapped by fate,
|
Как был Турин статный / пленен по воле рока,
|
|
|
how Beleg the bowman to his bane hasted.'
|
Как Белег-лучник / на погибель поспешил".
|
|
|
-: Then Flinding fiercely, though fear shook him:
|
Рек Флиндинг яро, / хоть ужас сотрясал его:
|
|
|
-'- 'I have followed thee far, forest-walker,
|
"О ловчий лесной, / так далеко последовал
|
|
|
nor will leave thee now our league denying! '
|
Я не затем, / чтоб от союза отречься!"
|
|
|
' Then both bow and sword Beleg left there
|
Меч и лук / Белег оставил,
|
|
|
: with his belt unbound in the bushes tangled
|
Пояс сняв, / в зарослях сплетенных
|
|
|
of a dark thicket in a dell nigh them,
|
Кустарника в лощине / поблизости спрятав,
|
|
|
-' and Flinding there laid his flickering lamp
|
Флиндинг рядом / сложил лампаду
|
|
|
= and his nailed shoes, and his knife only
|
И обувь, чтобы, / с ножом одним,
|
|
|
. he kept, that uncumbered he might creep silent.
|
Красться бесшумно / ничто не помешало.
|
|
|
Thus those brave in dread down the bare hillside
|
Так храбрецы / пробрались по склону
|
|
|
wards the camp clambered creeping wary,
|
И к стойбищу взобрались, / склоняясь осторожно,
|
|
|
', and dared that deed in days long past
|
И деянье такое / совершили в древности,
|
|
|
whose glory has gone through the gates of earth,
|
Что слух по всем / сторонам земли,
|
|
|
and songs have sung unceasing ringig
|
Песни о подвиге / разошлись, не утихая,
|
|
|
." wherever the Elves in ancient places
|
Звеня везде, / где эльфы славили
|
|
|
':,: bad light or laughter in the later world.
|
Свет и веселье / мира минувшего.
|
|
|
With breath bated on the brink of the dale
|
Затая дыханье, / на склоне долины
|
|
|
:. they stood and stared through stealthy shadows,
|
Они стояли, / всматриваясь в сумрак,
|
|
|
' till they saw where the circle of sleepless eyes
|
Пока не узрели, / где зениц бессонных
|
|
|
e broken; with hearts beating dully
|
Хоровод разорван, / с сердцами бьющимися
|
|
|
' they passed the places where pierced and bleeding
|
Миновали места, / где, кровью истекая,
|
|
|
: the wolves weltered by winged death
|
Волки валялись, / смертью летучей
|
|
|
unseen smitten; as smoke noiseless
|
Сражены незримо. / Дыма бесшумней
|
|
|
they slipped silent through the slumbering throngs
|
Они скользили / сквозь сонные орды,
|
|
|
as shadowy wraiths shifting vaguely
|
Подобно призракам, / смутно струящимся
|
|
|
from gloom to gloom, till the Gods brought them
|
Из сумрака в сумрак, / покуда боги
|
|
|
and the craft and cunning of the keen huntsman
|
И ловкого ловчего / охотничье искусство
|
|
|
to Turin the tall where he tumbled lay
|
Не привели их / к Турину, простертому
|
|
|
with face downward in the filthy mire,
|
Вниз лицом / в грязи мерзкой,
|
|
|
and his feet were fettered, and fast in bonds
|
Ноги его были / крепко скованы,
|
|
|
anguish enchained his arms behind him.
|
Руки за спиной / скручены жестоко,
|
|
|
ere he slept or swooned, as sunk in oblivion
|
Уснув ли, в беспамятстве, / растворясь ли
|
|
|
drugs of darkness deadly blended;
|
В забытьи смертном, / тьмою оглушен,
|
|
|
he heard not their whispers; no hope stirred him
|
Он не слышал шепота, / средь сновидений
|
|
|
nor the deep despair of his dreams fathomed;
|
Не чуял ни отчаянья, / ни надежды,
|
|
|
to awake his wit no words availed.
|
Были бессильны / слова пробудить его.
|
|
|
No blade would bite on the bonds he wore,
|
Оковы его / не рассечь мечу,
|
|
|
though Flinding felt for the forged knife
|
Но Флиндинг уповал / на хитрый нож,
|
|
|
of dwarfen steel, his dagger prized,
|
Карлами откованный / кинжал из стали,
|
|
|
that at waist he wore awake or sleeping,
|
Что он на груди / днем и ночью хранил,
|
|
|
whose edge would eat through iron noiseless
|
Чье лезвие железо / резало бесшумно,
|
|
|
as a clod of clay is cleft by the share.
|
Легче глины его / на части разделяя.
|
|
|
It was wrought by wrights in the realms of the East,
|
Откован в кузницах / королевств востока,
|
|
|
in black Belegost, by the bearded Dwarves
|
В мрачном Белегосте / карлами брадатыми.
|
|
|
of troth unmindful; it betrayed him now
|
Но верный нож / предал его ныне,
|
|
|
from its sheath slipping as o'er shaggy slades
|
Выскользнув из ножен, / пока по скалам
|
|
|
and roughhewn rocks their road they wended.
|
Да сквозь кустарник / они крались.
|
|
|
'We must bear him back as best we may,'
|
"Должно нам / отнести его обратно" -
|
|
|
said Beleg, bending his broad shoulders.
|
Молвил Белег, плечи / широкие склоняя,
|
|
|
Then the head he lifted of Hurin's offspring,
|
И поднял голову / потомка Хурина,
|
|
|
and Flinding go-Fuilin the feet clasped;
|
А Флиндинг-го-Фуилин / ноги подхватил.
|
|
|
and doughty that deed, for in days long gone
|
Доблестным было / деянье, ибо в древности,
|
|
|
though Men were of mould less mighty builded
|
Хоть рождались / смертные слабей,
|
|
|
ere the earth's goodness from the Elves they drew,
|
Покуда землю / не приняли у эльфов,
|
|
|
though the Elfin kindreds ere old was the sun
|
Хоть племен эльфийских, / покуда солнце не состарилось,
|
|
|
were of might unminished, nor the moon haunted
|
Мощь не умалилась, / и в лучах месяца
|
|
|
faintly fading as formed of shadows
|
Не таяли они / тенями трепетными
|
|
|
in places unpeopled, yet peers they were not
|
В местах безлюдных, / не были они ровней
|
|
|
in bone and flesh and body's fashioning,
|
По тяжести плоти, / по крепости кости,
|
|
|
and Turin was tallest of the ten races
|
А Турин был / ростом превыше
|
|
|
that in Hithlum's hills their homes builded.
|
Десяти племен / холмов Хитлумских.
|
|
|
Like a log they lifted his limbs mighty,
|
Подняли как ствол они / тело могучее,
|
|
|
and straining staggered with stealth and fear,
|
Из сил выбиваясь, / в страхе и тревоге,
|
|
|
with bodies bending and bones aching,
|
Спины склонив, / спотыкаясь, потащили,
|
|
|
from the cruel dreaming of the camp of dread,
|
Спасая от беспамятства / в стойбище ужасном,
|
|
|
where spearmen drowsed sprawling drunken
|
От стражей, погруженных / в пьяный сон
|
|
|
by their moon-blades keen with murder whetted
|
Средь бледных лезвий, / алчущих резни,
|
|
|
mid their shaven shafts in sheaves piled.
|
Средь копий острых, / собранных снопами.
|
|
|
I
|
|
|
|
Now Beleg the brave backward led them,
|
Белег отважный / отвел их обратно,
|
|
|
but his foot fumbled and he fell thudding
|
Но ноги его подломились, / упал он
|
|
|
with Turin atop of him, and trembling stumbled
|
Под тяжестью Турина, / и споткнулся, трепеща,
|
|
|
Flinding forward; there frozen lying
|
Впереди Флиндлинг, / замерли они,
|
|
|
long while they listened for alarm stirring,
|
Вжавшись в землю, / сигнала ожидая
|
|
|
for hue and cry, and their hearts cowered;
|
Поднятой тревоги, / сердца их сжались,
|
|
|
but unbroken the breathing of the bands sleeping,
|
Но храп не прервался / орочьих орд
|
|
|
as darkness deepened to dead midnight,
|
Во мгле глубокой / глухой полуночи,
|
|
|
d the lifeless hour when the loosened soulo
|
В мертвый час, / когда душа, освободившись,
|
|
|
ft sheds the shackles of the shivering flesh.
|
Бренной плоти / сбрасывает узы.
|
|
|
Then dared their dread to draw its breath,
|
Осмелились они / перевести дыханье,
|
|
|
and they found their feet in the fouled earth,
|
Из грязи поднялись, / и под ношей заново
|
|
|
and bent they both their backs once more
|
Спины свои / согнули изнуренно,
|
|
|
to their task of toil, for Turin woke not.
|
Ибо Турин / так и не очнулся.
|
|
|
There the huntsman's hand was hurt deeply,
|
Белег жестоко / ладонь поранил,
|
|
|
as he groped on the ground, by a gleaming point --
|
Упав на землю, / блестящим осколком -
|
|
|
'twas Dailir his dart dearly prized
|
То Даилин, стрела / любимая, драгоценная,
|
|
|
he had found by his foot in fragments twain,
|
Нашлась под ногами, / разбитая надвое,
|
|
|
and with barbs bended: it broke at last
|
С острием погнутым / - под Белегом упавшим
|
|
|
neath his body falling. It boded ill.
|
Сломалась она, / суля дурное.
|
|
|
As in dim dreaming, and dazed with horror,
|
Как во сне тягостном, / гонимы страхом,
|
|
|
they won their way with weary slowness,
|
Медленно, устало / путь они пролагали
|
|
|
foot by footstep, till fate them granted
|
Шаг за шагом, / пока не повезло им
|
|
|
the leaguer at last of those lairs to pass,
|
Выбраться прочь / из вражеского стана
|
|
|
and their burden laid they, breathless gasping,
|
И ношу свою / сложить, запыхавшись,
|
|
|
on bare-bosmed earth, and abode a while,
|
На голую землю, / передохнуть немного,
|
|
|
ere by winding ways they won their path
|
Прежде чем опять / в путь пуститься,
|
|
|
up the slanting slopes with silent labour,
|
По склонам косым, / труд продолжив,
|
|
|
with spended strength sprawling to cast them
|
Силы последние / собрав, чтоб добраться
|
|
|
in the darkling dell neath the deep thicket.
|
До тенистой лощины / в густых зарослях.
|
|
|
Then sought his sword, and songs of magic
|
Клинок отыскав, / завел заклинание
|
|
|
o'er its eager edge with Elfin voice
|
Гласом эльфийским / Белег над лезвием,
|
|
|
there Beleg murmured, while bluely glimmered
|
В бликах лазурных / лампады Флиндинга,
|
|
|
the lamp of Flinding neath the laced thorns.
|
Под плотным пологом / ветвей терновых.
|
|
|
There wondrous wove he words of sharpness,
|
Свивал в волшбе он / имена искусно,
|
|
|
and the names of knives and Gnomish blades
|
Острых кинжалов, / клинков Номовских
|
|
|
he uttered o'er it: even Ogbar's spear
|
Изрекал над ним / - копье Огбара,
|
|
|
and the glaive of Gaurin whose gleaming stroke
|
Оружье Гаурин, / сверкая, ударом
|
|
|
did rive the rocks of Rodrim's hall;
|
Рассекшее стены / чертога Родрима,
|
|
|
the sword of Saithnar, and the silver blades
|
Меч Сайтнара, / серебряные лезвия,
|
|
|
of the enchanted children of chains forged
|
Что чада гор / сотворяли чарами
|
|
|
in their deep dungeon; the dirk of Nargil,
|
В глубинах пещер, / кинжал Наргил,
|
|
|
the knife of the North in Nogrod smithied;
|
Нож севера, / в Ногроде созданный,
|
|
|
the sweeping sickle of the slashing tempest,
|
Стремительный серп / налетевшей бури,
|
|
|
the lambent lightning's leaping falchion
|
Сверкающей молнии / клинок разящий,
|
|
|
even Celeg Aithorn that shall cleave the world.
|
Келег Айторн, / что мир расколет.
|
|
|
Then whistling whirled he the whetted sword-blade
|
Взмахнул Белег / мечом заточенным,
|
|
|
and three times three it threshed the gloom,
|
Трижды три раза / тьму рассек со свистом,
|
|
|
till flame was kindled flickering strangely
|
Пока не побежало / пламя, переливаясь,
|
|
|
like licking firelight in the lamp's glimmer
|
По кромке лезвия / языками огненными,
|
|
|
blue and baleful at the blade's edges.
|
В струенье синих / лучей лампады.
|
|
|
Lo! a leering laugh lone and dreadful
|
Чу! Злобный смех, / хохот страшащий
|
|
|
by the wind wafted wavered nigh them;
|
До них донесло / дыхание ветра,
|
|
|
their limbs were loosened in listening horror;
|
В ужасе они / застыли, вслушиваясь,
|
|
|
they fancied the feet of foes approaching,
|
Представив поступь / врагов приближающихся,
|
|
|
for the horns hearkening of the hunt afoot
|
Ожидая клич / услыхать охоты,
|
|
|
in the rustling murmur of roving breezes.
|
Сквозь шепот и шорох / ветров бродячих.
|
|
|
Then quickly curtained with its covering pelt
|
Они скорее / сиянье лампады
|
|
|
was the lantern's light, and leaping Beleg
|
Сокрыли покровом, / стремительно Белег
|
|
|
with his sword severed the searing bonds
|
На руках и запястьях / рассек оковы,
|
|
|
on wrist and arm like ropes of hemp
|
Подобно простым / путам пеньковым -
|
|
|
so strong that whetting; in stupor lying
|
Так остер стал / меч заточенный.
|
|
|
entangled still lay Turin moveless.
|
Без движенья Турин / лежал в беспамятстве.
|
|
|
For the feet's fetters then feeling in the dark
|
Кандалы на ногах / ища ощупью,
|
|
|
Beleg blundering with his blade's keenness
|
Белег неловко / лезвием задел,
|
|
|
unwary wounded the weary flesh
|
Поранив нечаянно / плоть усталую
|
|
|
of wayworn foot, and welling blood
|
Стоп измученных, / и кровью струящеся
|
|
|
bedewed his hand -- too dark his magic:
|
Окропив ладони / - черны были чары,
|
|
|
that sleep profound was sudden fathomed;
|
И сон бездонный / вдруг слетел.
|
|
|
in fear woke Turin, and a form he guessed
|
В страхе пробудившись, / узрел Турин
|
|
|
o'er his body bending with blade naked.
|
Над собой склоненного / с мечом обнаженным,
|
|
|
His death or torment he deemed was come,
|
И решил - пришла / смерть или мука,
|
|
|
for oft had the Orcs for evil pastime
|
Ибо часто орки / развлеченья ради
|
|
|
him goaded gleeful and gashed with knives
|
Раны ему / ножами наносили,
|
|
|
that they cast with cunning, with cruel spears.
|
Копья и кинжалы / в него кидали.
|
|
|
Lo! the bonds were burst that had bound his hands:
|
Спали оковы, / запястья отягчавшие,
|
|
|
his cry of battle calling hoarsely
|
Клич боевой / выкрикнув яростно,
|
|
|
he flung him fiercely on the foe he dreamed,
|
Бросился Турин / на врага мнимого,
|
|
|
and Beleg falling breathless earthward
|
И Белег бездыханно / упал на землю,
|
|
|
was crushed beneath him. Crazed with anguish
|
Тяжестью простертый. / От гнева обезумев,
|
|
|
then seized that sword the son of Hurin,
|
Сын Хурина / меч схватил,
|
|
|
to his hand lying by the help of doom;
|
В руку ему / вложенный роком,
|
|
|
at the throat he thrust; through he pierced it,
|
И ударил в горло, / насквозь пронзив,
|
|
|
that the blood was buried in the blood-wet mould;
|
Кровь хлынувшую / земля впитала,
|
|
|
ere Flinding knew what fared that night,
|
Прежде, чем Флиндинг / успел понять,
|
|
|
all was over. With oath and curse
|
Что происходит / - все было кончено.
|
|
|
he bade the goblins now guard them well,
|
Орков проклиная, / Турин требовал
|
|
|
or sup on his sword: 'Lo! the son of Hurin
|
Хорониться от него, / иль меча отведать:
|
|
|
is freed from his fetters.' His fancy wandered
|
"Свободен сын Хурина!" / - мнилось ему,
|
|
|
in the camps and clearings of the cruel Glamhoth.
|
Что он еще в стойбище / жестоких Гламхот.
|
|
|
Flight he sought not at Flinding leaping
|
Сбежать не стараясь, / он со смехом
|
|
|
with his last laughter, his life to sell
|
Наступал на Флиндинга, / жизнь собираясь
|
|
|
gmid foes imagined; but Fuilin's son
|
Продать подороже / врагам мнимым,
|
|
|
there stricken with amaze, starting backward,
|
Но сын Фуилина / попятился, пораженный:
|
|
|
cried: 'Magic of Morgoth! A! madness damned!
|
"Магия Моргота! / Безумье проклятое!
|
|
|
with friends thou fightest! ' -- then falling suddenly
|
Ты бьешься с друзьями!" / - из рук выпав,
|
|
|
the lamp o'erturned in the leaves shrouded
|
Лампада покатилась / по листьям палым
|
|
|
that its light released illumined pale
|
И бледный свет / озарил, освободясь,
|
|
|
with its flickering flame the face of Beleg.
|
Лучом льющимся / лицо Белега.
|
|
|
Then the boles of the trees more breathless rooted
|
Тогда, бездыханней / стволов древесных ,
|
|
|
stone-faced he stood staring frozen
|
Он, окаменев, / застыл, уставившись
|
|
|
on that dreadful death, and his deed knowing
|
На страшную смерть, / деяние свое
|
|
|
wildeyed he gazed with waking horror,
|
Осознав, смотрел он, / ужасом охвачен,
|
|
|
as in endless anguish an image carven.
|
Подобен изваянью / страданья бесконечного,
|
|
|
So fearful his face that Flinding crouched
|
Так лицом ужасен, / что Флиндинг сжался,
|
|
|
and watched him, wondering what webs of doom
|
И, взирая, вопрошал себя / - что за сети
|
|
|
dark, remorseless, dreadly meshed him
|
Судьбы беспощадной / его уловили
|
|
|
by the might of Morgoth; and he mourned for him,
|
По воле Моргота, / и скорбел о Турине,
|
|
|
and for Beleg, who bow should bend no more,
|
О Белеге, что боле / не согнет лука
|
|
|
his black yew-wood in battle twanging --
|
Из темного тиса, / тетивы не натянет,
|
|
|
his life had winged to its long waiting
|
Душа его отлетела / к долгому ожиданию
|
|
|
in the halls of the Moon o'er the hills of the sea.
|
В покоях Луны / за просторами моря.
|
|
|
Hark! he heard the horns hooting loudly,
|
Чу! Он услышал / гудение рога,
|
|
|
no ghostly laughter of grim phantom,
|
Не хохот замогильный/ мрачного морока,
|
|
|
no wraithlike feet rustling dimly --
|
Не ног призрачных / тихую поступь-
|
|
|
the Orcs were up; their ears had hearkened
|
Орки приближались / - крики Турина
|
|
|
the cries of Turin; their camp was tumult,
|
Их слух уловил, / суматоха вскипела,
|
|
|
their lust was alight ere the last shadows
|
Жажда пробудилась их, / лишь спали последние
|
|
|
of night were lifted. Then numb with fear
|
Тени ночные. / Тогда Флиндинг,
|
|
|
in hoarse whisper to unhearing ears
|
Поведал губами, / от страха немеющими,
|
|
|
he told his terror; for Turin now
|
Ужас свой / ушам неслышащим,
|
|
|
with limbs loosened leaden-eyed was bent
|
Ибо Турин, ослабев, / с очами померкшими
|
|
|
crouching crumpled by the corse moveless;
|
На коленях склонился / пред телом недвижным,
|
|
|
nor sight nor sound his senses knew,
|
Боле ничего / не слыша, не видя,
|
|
|
and wavering words he witless murmured,
|
Одно и то же / шепча бездумно:
|
|
|
'A! Beleg,' he whispered, 'my brother-in-arms.'
|
"А! Белег! - твердил он, / - брат по оружию!"
|
|
|
Though Flinding shook him, he felt it not:
|
Хоть Флиндинг тряс его / - того не чувствовал,
|
|
|
had he comprehended he had cared little.
|
А почуял бы / - не озаботился.
|
|
|
Then winds were wakened in wild dungeons
|
Тут ветра пробудились / в тех темницах,
|
|
|
where thrumming thunders throbbed and rumbled;
|
Где громы урчащие / грохочут, перекатываясь,
|
|
|
storm came striding with streaming banners
|
Буря налетела, / развернув знамена,
|
|
|
from the four corners of the fainting world;
|
С четырех концов / мира стареющего,
|
|
|
then the clouds were cloven with a crash of lightning,
|
Тучи с треском / расколола молния,
|
|
|
and slung like stones from slings uncounted
|
Будто из пращей / глыбы / бесчисленные,
|
|
|
the hurtling hail came hissing earthward,
|
Град со стуком / посыпался на землю
|
|
|
with a deluge dark of driving rain.
|
В потоках неистовых / ливня хлынувшего.
|
|
|
Now wafted high, now wavering far,
|
Порывом ветра / ввысь унесены,
|
|
|
the cries of the Glamhoth called and hooted,
|
Утихли вдали / голоса Гламхот,
|
|
|
and the howl of wolves in the heavens' roaring
|
Волков завывания, / с ревом бури
|
|
|
was mingled mournful: they missed their paths,
|
Смешавшись, скорбели / о следе потерянном -
|
|
|
for swollen swept there swirling torrents
|
Рванулись потоки, / все сметая,
|
|
|
down the blackening slopes, and the slot was blind,
|
По темным склонам, / слепым расщелинам.
|
|
|
so that blundering back up the beaten road
|
Заплутав, обратно / к торной дороге,
|
|
|
to the gates of gloom many goblins wildered
|
К мрачным вратам / многие гоблины
|
|
|
were drowned or drawn in Deadly Nightshade
|
Не вернулись из Леса, / обречены
|
|
|
to die in the dark; while dawn came not,
|
На гибель во мгле. / Заря не занялась,
|
|
|
while the storm-riders strove and thundered
|
Всадники бури, / громыхая, боролись
|
|
|
all the sunless day, and soaked and drenched
|
Весь день бессветный. / Насквозь промокнув,
|
|
|
Flinding go-Fuilin with fear speechless
|
Флиндинг-го-Фуилин / в страхе, безмолвно
|
|
|
there crouched aquake; cold and lifeless
|
Сжался, дрожа; / хладный, безжизненный,
|
|
|
lay Beleg the bowman; brooding dumbly
|
Белег лежал; / в размышленьях молча
|
|
|
Turin Thalion neath the tangled thorns
|
Турин Талион / у корней сплетенных
|
|
|
sat unseeing without sound or movement.
|
Сидел немо, / недвижно, незряче.
|
|
|
The dusty dunes of Dor-na-Fauglith
|
Пески пустынные / Дор-на-Фауглит
|
|
|
hissed and spouted. Huge rose the spires
|
Шипели, курились. / Вздымались испаренья,
|
|
|
of smoking vapour swathed and reeking,
|
Пар клубился, / вставали с пустоши
|
|
|
thick-billowing clouds from thirst unquenched,
|
Тяжелые тучи, / жажды не утолив,
|
|
|
and dawn was kindled dimly lurid
|
Зыбко затеплился / бледный рассвет,
|
|
|
when a day and night had dragged away.
|
Когда миновали / день и ночь.
|
|
|
The Orcs had gone, their anger baffled,
|
Орки отступили / в ярости озадаченной
|
|
|
o'er the weltering ways weary faring
|
Снова устало / ордой беспорядочной
|
|
|
to their hopeless halls in Hell's kingdom;
|
Устремясь в преисподнюю, / к чертогам отчаянья,
|
|
|
no thrall took they Turin Thalion --
|
Турин Талион / не стал им невольником -
|
|
|
a burden bore he than their bonds heavier,
|
Грузом согбен / цепей тяжелее,
|
|
|
in despair fettered with spirit empty
|
В оковах отчаянья, / с душой опустошенной
|
|
|
in mourning hopeless he remained behind.
|
В скорби безысходной / он позади остался.
|
|
|
|
|
|
|
III.
|
III.
|
|
|
FAILIVRIN.
|
ФАИЛИВРИН
|
|
|
Flinding go-Fuilin faithful-hearted
|
Флиндинг го-Фуилин, / верный сердцем,
|
|
|
the brand of Beleg with blood stained
|
Клинок Белега, / кровью запятнанный,
|
|
|
lifted.with loathing from the leafy mould,
|
Поднял брезгливо / с прелых листьев
|
|
|
and hid it in the hollow of a huge thorn-tree;
|
И спрятал в дупле / древа раскидистого,
|
|
|
then he turned to Turin yet tranced brooding,
|
Оборотился к Турину, / в раздумье застывшему,
|
|
|
and softly said he: 'O son of Hurin,
|
И молвил мягко: / "О сын Хурина,
|
|
|
unhappy-hearted, what helpeth it
|
Сердцем скорбный, / что толку ныне
|
|
|
to sit thus in sorrow's silent torment
|
Сидеть, страдая, / в безмолвной муке,
|
|
|
without hope or counsel?' But Hurin's son,
|
Безнадежно, бесцельно?" / Но сын Хурина,
|
|
|
by those words wakened, wildly answered:
|
Речью пробужден, / рек резко:
|
|
|
'I abide by Beleg; nor bid me leave him,
|
"Я пребуду с Белегом, / бросить его
|
|
|
thou voice unfaithful. Vain are all things.
|
Не смей просить меня / гласом предательским.
|
|
|
Death dark-handed, draw thou near me;
|
Тщетно все. / О Смерть, приди ко мне!
|
|
|
if remorse may move thee, from mourning loosed
|
Заметь раскаянье, / освободи от горя,
|
|
|
crush me conquered to his cold bosom! '
|
Брось меня, сраженного, / на грудь его хладную!"
|
|
|
Flinding answered, and fear left him
|
В сердце Флиндинга / страх сменился
|
|
|
for wrath and pity: 'Arouse thy pride!
|
Гневом и жалостью: / "Гордость вспомни!
|
|
|
Not thus unthinking on Thangorodrim's
|
Не такие речи / на вершине Тангородрим
|
|
|
heights enchained did Hurin speak.'
|
Хурин доблестный / держал в оковах".
|
|
|
'Curse thy comfort! Less cold were steel.
|
"Проклятье словам твоим! / Сталь милосердней.
|
|
|
If Death comes not to the death-craving,
|
Коль Смерть не снисходит / к о ней тоскующему,
|
|
|
I will seek him by the sword. The sword -- where lies it?
|
Я сам прорублюсь к ней / мечом - где он?
|
|
|
cold and cruel, where cowerest now,
|
О хладный, жестокий, / где ты таишься,
|
|
|
murderer of thy master? Amends shalt work,
|
Господина сгубивший? / Дело продолжи,
|
|
|
md slay me swift, O sleep-giver.'
|
Срази скорей меня, / сна даритель!"
|
|
|
Look not, luckless, thy life to steal,
|
"Не ищи, злосчастный, / как жизнь загубить,
|
|
|
nor sully anew his sword unhappy
|
Не смей снова / сей меч осквернять
|
|
|
in the flesh of the friend whose freedom seeking
|
Кровью друга того, / кто, тебя спасая,
|
|
|
he fell by fate, by foes unwounded.
|
Сражен был судьбою, / нетронут недругом.
|
|
|
Yea, think that amends are thine to make,h
|
О деле подумай / - должно тебе
|
|
|
is wronged blade with wrath appeasing,
|
Ярость насытить / клинка оклеветанного,
|
|
|
its thirst cooling in the thrice-abhorred
|
Утолить его жажду / трижды проклятой
|
|
|
blood of Bauglir's baleful legions.
|
Кровью орочьих / орд Бауглира,
|
|
|
Is the feud achieved thy father's chains
|
Мести долг / за отца в цепях
|
|
|
on thee laid, or lessened by this last evil?
|
Ужель уменьшило / лихо последнее?
|
|
|
Dream not that Morgoth will mourn thy death,
|
Не мечтай, что Моргот / оплачет смерть твою,
|
|
|
or thy dirges chant the dread Glamhoth --
|
Иль слезы твои / растрогают Гламхот -
|
|
|
less would like them thy living hatredan
|
Стань лучше живым / воплощением мщения!
|
|
|
d vows of vengeance; nor vain is courage,
|
Отнюдь не тщетны / отвага и мужество,
|
|
|
hough victory seldom be valour's ending.'
|
Хоть редко доблесть / победу приносит".
|
|
|
Then fiercely Turin to his feet leapingc
|
Безумье новое / объяло Турина,
|
|
|
ried new-crazed: 'Ye coward Orcs,
|
Вскочил он, крича: / "Орки трусливые!
|
|
|
why turn ye tail? Why tarry ye now,w
|
Где вы теперь, / что же вы медлите,
|
|
|
hen the son of Hurin and the sword of Beleg
|
Коль потомок Хурина / и клинок Белега
|
|
|
in wrath await you? For wrong and woe
|
Вас ожидают? / За беды и скорби
|
|
|
here is vengeance ready. If ye venture it not,
|
Месть вам готова. / Явиться не смеете -
|
|
|
I will follow your feet to the four corners
|
На все четыре / стороны света
|
|
|
f the angry earth. Have after you! '
|
За вами последую. / О, берегитесь!"
|
|
|
Sainting Flinding there fought with him,
|
Силой Флиндинг / его утихомиривал,
|
|
|
and words of wisdom to his witless ears
|
Слово мудрое, / задыхаясь, молвил
|
|
|
he breathless spake: 'Abide, Turin,
|
Слуху безумца: / "Постой, Турин,
|
|
|
for need hast thou now to nurse thy hurt,
|
Нужда тебе ныне / залечить увечья,
|
|
|
and strength to gather and strong counsel.
|
Силы скопить / и пути измыслить.
|
|
|
Who flees to fight wears not fear's token,
|
Кто рвется в сраженье / - не ведает страха,
|
|
|
and vengeance delayed its vow achieves.'
|
Месть отсроченная / цель достигает".
|
|
|
The madness passed; amazed pondering
|
Миновало безумье, / в изумленье беззвучно
|
|
|
neath the tangled trees sat Turin wordless
|
Турин в тени / ветвей преплетенных
|
|
|
brooding blackly on bitter vengeance,
|
Обдумывал замысел / страшного мщения,
|
|
|
till the dusk deepened on his day of waking,
|
Покуда день / не склонился к сумеркам,
|
|
|
and the early stars were opened pale.
|
И в небе не встали / тусклые звезды.
|
|
|
Then Beleg's burial in those bleak regions
|
Погребенье Белега / в стране безрадостной
|
|
|
did Flinding fashion; where he fell sadly
|
Флиндинг провел; / где тот пал по несчастью -
|
|
|
he left him lying, and lightly o'er him
|
Там лежать и оставил, / лишь легкой листвой,
|
|
|
with long labour the leaves he poured.
|
Его укрыл, / протрудившись долго..
|
|
|
But Turin tearless turning suddenly
|
Турин вдруг обернулся, / слез не роняя,
|
|
|
on the corse cast him, and kissed the mouth
|
Над телом простерся, / коснулся уст
|
|
|
cold and open, and closed the eyes.
|
Несомкнутых, хладных, / глаза ему смежил.
|
|
|
His bow laid he black beside him,
|
В ладони вложил / лук темного тиса,
|
|
|
and words of parting wove about him:
|
И сплел над покойным / песню прощальную:
|
|
|
'Now fare well, Beleg, to feasting long
|
"Отправляйся, о Белег, / на долгое празднество
|
|
|
neath Tengwethil in the timeless halls
|
У корней Тенгветиль / в вечных чертогах,
|
|
|
where drink the Gods, neath domes golden
|
Где боги пируют, / под купол златой
|
|
|
o'er the sea shining.' His song was shaken,
|
За морем сверкающим". / Голос дрожал его,
|
|
|
but the tears were dried in his tortured eyes
|
Но высохли слезы / в очах измученных
|
|
|
by the flames of anguish that filled his soul.
|
В жаре страдания, / душу терзавшего.
|
|
|
His mind once more was meshed in darkness
|
Снова во тьму / погрузился разум,
|
|
|
as heaped they high o'er the head beloved
|
Когда укрыли / главу дорогую
|
|
|
a mound of mould and mingled leaves.
|
Они высоким / курганом листьев.
|
|
|
Light lay the earth on the lonely dead;
|
Легок покров / земляной умершему,
|
|
|
heavy lay the woe on the heart that lived.
|
Тяжек груз горя / душам живых.
|
|
|
That grief was graven with grim token
|
Скорбь отныне / легла навеки
|
|
|
on his face and form, nor faded ever:
|
На чело и черты его / мрачной печатью.
|
|
|
and this was the third of the throes of Turin.
|
Такова была третья / из горестей Турина.
|
|
|
|
|
|
|
Thence he wandered witless without wish or purpose;
|
Так брел он бездумно, / безвольно, бесцельно,
|
|
|
but for Flinding the faithful he had fared to death,
|
Без верного Флиндинга / встретил бы гибель
|
|
|
or been lost in the lands of lurking evil.
|
Иль в землях зла / навек затерялся.
|
|
|
Renewed in that Gnome of Nargothrond
|
Возродились заново / в Номе Нарготрондском
|
|
|
was heart and valour by hatred wakened,
|
Дух и отвага, / пробужденные ненавистью,
|
|
|
that he guarded and guided his grim comrade;
|
Товарища мрачного / он вел бережно,
|
|
|
with the light of his lamp he lit their ways,
|
Сияньем лампады / путь освещая,
|
|
|
and they hid by day to hasten by night,
|
Днем скрывались они, / поспешая ночью,
|
|
|
by darkness shrouded or dim vapours.
|
Таясь во тьме, / в туманах прячась.
|
|
|
|
|
|
|
The tale tells not of their trave) weary,
|
Здесь рассказа нет / о странствии изнурительном -
|
|
|
how roamed their road by the rim of the forest,
|
Как дорога кружила / по границе леса,
|
|
|
whose beetling branches, black o'erhanging,
|
Чьи ветви над ними / нависали, клонились
|
|
|
did greedy grope with gloomy malice
|
С угрюмым умыслом / удержать их души
|
|
|
to ensnare their souls in silent darkness.
|
Во тьме безмолвной, / вцеплялись жадно.
|
|
|
Yet west they wandered, by ways of thirst
|
На запад шли они, / изнывая от жажды,
|
|
|
and haggard hunger, hunted often,
|
От голода осунувшись, / гонимы часто,
|
|
|
and hiding in holes and hollow caverns,
|
Скрываясь в норах, / лощинах, пещерах,
|
|
|
by their fate defended. At the furthest end
|
Судьбой хранимы. / В конце концов,
|
|
|
of Dor-na-Fauglith's dusty spaces
|
Одолев Дор-на-Фауглит / просторы пустынные,
|
|
|
to a mighty mound in the moon looming
|
Огромного кургана, / луной озаренного,
|
|
|
they came at midnight: it was crowned with mist,
|
Они достигли: / туманом коронован,
|
|
|
bedewed as by drops of drooping tears.
|
Окроплен росой, / как будто слезами.
|
|
|
'A! green that hill with grass fadeless,
|
"А! Зеленый холм / с травами невянущими,
|
|
|
where sleep the swords of seven kindreds,
|
Где спят клинки / семи королевств,
|
|
|
where the folk of Faerie once fell uncounted.
|
Где эльфы пали / без числа когда-то,
|
|
|
There was fought the field by folk named
|
Это поле брани, / народом прозванное
|
|
|
Nirnaith Ornoth, Unnumbered Tears.
|
Нирнаит Орнот, / Поле Слез Бессчетных.
|
|
|
'Twas built with the blood of the beaten people;
|
Курган был построен / на крови павших,
|
|
|
neath moon nor sun is it mounted ever
|
Под луной и солнцем / ни эльф, ни смертный
|
|
|
by Man nor Elf; not Morgoth's host
|
На него не всходил, / и вовек не осмелиться
|
|
|
ever dare for dread to delve therein.'
|
Ордам Моргота / его разграбить".
|
|
|
Thus Flinding faltered, faintly stirring
|
Так молвил Флиндинг, / слегка всколыхнув
|
|
|
Turin's heaviness, that he turned his hand
|
Беспамятство Турина / - тот простер руку
|
|
|
toward Thangorodrim, and thrice he cursed
|
К вершинам Тангородрима, / и проклял трижды
|
|
|
the maker of mourning, Morgoth Bauglir.
|
Создателя Скорби, / Моргота Бауглира.
|
|
|
Thence later led them their lagging footsteps
|
Потом привели их / стопы плетущиеся
|
|
|
o'er the slender stream of Sirion's youth;
|
За ручей струящийся, / юный Сирион,
|
|
|
not long had he leapt a lace of silver
|
Который тянулся / тесьмой серебряной
|
|
|
from his shining well in those shrouded hills,
|
От истока искристого / в горах сокрытых
|
|
|
the Shadowy Mountains whose sheer summits
|
Гряды Теней, / чьи утесы отвесные
|
|
|
there bend humbled towards the brooding heights
|
Клонились скромно / пред вершинами мрачными
|
|
|
in mist mantled, the mountains of the North.
|
Сокрытых туманами / гор севера.
|
|
|
Here the Orcs might pass him; they else dared not
|
Здесь орки переправлялись, / не смели они
|
|
|
o'er Sirion swim, whose swelling water
|
Переплывать Сирион, / поток полноводный,
|
|
|
through moor and marsh, mead and woodland,
|
Что сквозь поля и пустоши, / пущи и поляны,
|
|
|
through caverns carven in the cold bosom
|
Сквозь пещеры, выточенные / во чреве земли
|
|
|
of Earth far under, through empty lands
|
Сквозь хладные пропасти, / сквозь края пустынные,
|
|
|
and leagues untrodden, beloved of Ylmir,
|
Просторы нехоженные, / возлюбленный Илмиром,
|
|
|
fleeting floweth, with fame undying
|
Струится стремительно, / Номами неустанно
|
|
|
in the songs of the Gnomes, to the sea at last.
|
Прославляем в песнях, / и впадает в море.
|
|
|
Thus reached they the roots and the ruinous feet
|
Так достигли они / подножий гибельных
|
|
|
of those hoary hills that Hithlum girdle,
|
Седых холмов, / Хитлум опоясывающих,
|
|
|
the shaggy pinewoods of the Shadowy Mountains.
|
Дремучего бора / Тенистых Гор.
|
|
|
There the twain enfolded phantom twilight
|
Там струились / сумерки призрачные
|
|
|
and dim mazes dark, unholy,
|
Над путаницей темных / нечистых троп,
|
|
|
in Nan Dungorthin where nameless gods
|
В Нан Дунгортин, / где боги безымянные
|
|
|
have shrouded shrines in shadows secret,
|
Скрывали во мраке / свои капища,
|
|
|
more old than Morgoth or the ancient lords
|
Старше Моргота / иль владык древних,
|
|
|
the golden Gods of the guarded West.
|
Златых богов / запада заокраинного.
|
|
|
But the ghostly dwellers of that grey valley
|
Но обитатели призрачные / сей долины сирой
|
|
|
hindered nor hurt them, and they held their course
|
Не помешали им, / не повредили,
|
|
|
with creeping flesh and quaking limb.
|
Путь продолжая, / они плелись утомленно
|
|
|
Yet laughter at whiles with lingering echo,
|
Лишь хохот порой / доносило эхо,
|
|
|
as distant mockery of demon voices
|
Насмешку дальних / голосов недобрых,
|
|
|
there harsh and hollow in the hushed twilight
|
Глухой, замогильный / во мгле молчащей.
|
|
|
Flinding fancied, fell, unwholesome
|
Мерещилось Флиндингу / - тот же самый
|
|
|
as that leering laughter lost and dreadful
|
Плотоядный хохот, / лихой, лютый,
|
|
|
that rang in the rocks in the ruthless hour
|
Бился меж скал / в беспощадный час
|
|
|
of Beleg's slaughter. "Tis Bauglir's voice
|
Гибели Белега. / "Это глас Бауглира
|
|
|
that dogs us darkly with deadly scorn'
|
Глумится над нами, / как дичь гонит", -
|
|
|
he shuddering thought; but the shreds of fear
|
Думал он, содрогаясь, / но следы страха
|
|
|
and black foreboding were banished utterly
|
И черных предчувствий / прочь исчезли
|
|
|
when they clomb the cliffs and crumbling rocks
|
Когда они / наконец вскарабкались
|
|
|
that walled that vale of watchful evil,
|
На горы, ограждавшие / долину недобрую,
|
|
|
and southward saw the slopes of Hithlum
|
И на юге узрели / холмы Хитлума
|
|
|
more warm and friendly. That way they fared
|
Дружественные. / Днем сей дорогой
|
|
|
during the daylight o'er dale and ghyll,
|
Шли они / по лощинам и долам,
|
|
|
o'er mountain pasture, moor and boulder,
|
По пастбищам горным / и пустошам вересковым,
|
|
|
over fell and fall of flashing waters
|
По валунам / мимо водопадов волнующихся,
|
|
|
that slipped down to Sirion, to swell his tide
|
Стекающих к Сириону, / чтоб с ним слиться,
|
|
|
in his eastward basin onward sweeping
|
Чашу его переполнить, / и привольно дальше
|
|
|
to the South, to the sea, to his sandy delta.
|
Устремиться на юг, / к песчаному устью.
|
|
|
After seven journeys lo! sleep took them
|
Через семь переходов / сон их склонил
|
|
|
on a night of stars when they nigh had stridden
|
Полнозвездной ночью, / когда они приблизились
|
|
|
to those lands beloved that long had known
|
К землям возлюбленным, / что Флиндинг знавал
|
|
|
Flinding aforetime. At first morning
|
Когда-то прежде. / На первое утро
|
|
|
the white arrows of the wheeling sun
|
Белые стрелы / колеса солнечного
|
|
|
gazed down gladly on green hollows
|
Сыпались, смеясь, / на зелень низин,
|
|
|
and smiling slopes that swept before them.
|
На веселые склоны, / пред ними расступавшиеся.
|
|
|
There builded boles of beeches ancient
|
Высились стволы там / вековых буков,
|
|
|
marched in majesty in myriad leaves
|
Возносивших величественно / неисчислимые листья
|
|
|
of golden russet greyly rooted,
|
Золототканые, / с корнями серыми,
|
|
|
in leaves translucent lightly robed;
|
В одеянья из светлой / листвы облаченные,
|
|
|
their boughs up-bending blown at morning
|
В чьих ветвях воздетых / на заре вздымались
|
|
|
by the wings of winds that wandered down
|
Крылья ветров, / вниз стремящихся,
|
|
|
o'er blossomy bent breathing odours
|
Со склонов благоуханных / неся дуновение
|
|
|
to the wavering water's winking margin.
|
К зыбкой кромке / воды у берега.
|
|
|
There rush and reed their rustling plumes
|
Камыши шуршали, / листья склоняя,
|
|
|
and leaves like lances louted trembling
|
Подобные копьям, / откованным солнцем,
|
|
|
peen with sunlight. Then glad the soul
|
И вздымая султаны. / Душой возрадовался
|
|
|
of Flinding the fugitive; in his face the morning
|
Флиндинг-беглец, / на лицо его утро
|
|
|
here glimmered golden, his gleaming hair
|
Легло позолотой, / омыло лучами
|
|
|
was washed with sunlight. 'Awake from sadness,
|
Власы сияющие. / "Пробудись от скорби,
|
|
|
Turion Thalion, and troublous thoughts!
|
Турин Талион, / от тревожных мыслей!
|
|
|
On Ivrin's lake is endless laughter.
|
На озере Иврин / вечно веселье.
|
|
|
o! cool and clear by crystal fountains
|
О! Чисто и прохладно, / родниками полнится
|
|
|
he is fed unfailing, from defilement warded
|
Оно кристальными, / ограждено от скверны
|
|
|
by Ylmir the old, who in ancient days,
|
Илмиром древним, / владыкой вод,
|
|
|
wielder of waters, here worked her beauty.
|
В давние дни / его сотворившим.
|
|
|
From outmost Ocean yet often comes
|
С просторов Океана / порой приходят
|
|
|
his message hither his magic bearing,
|
Вести его / - волшебство, вселяющее
|
|
|
the healing of hearts and hope and valour
|
Сердец исцеленье, / надежду и смелость
|
|
|
for foes of Bauglir. Friend is Ylmir
|
Во врагов Бауглира. / Илмир во дружестве
|
|
|
who alone remembers in the Lands of Mirth
|
Помнит один / в Землях Блаженства
|
|
|
the need of the Gnomes. Here Narog's waters
|
О нуждах Номов. / Здесь воды Нарога
|
|
|
(that in tongue of the Gnomes is 'torrent' named)
|
(Что значит "поток" / на наречии Номов),
|
|
|
are born, and blithely boulders leaping
|
Рождаясь, радостно / струятся вскачь
|
|
|
o'er the bents bounding with broken foam
|
По порогам вниз, / вскипая пеной,
|
|
|
swirl down southward to the secret halls
|
И текут на юг, / к тайным чертогам
|
|
|
of Nargothrond by the Gnomes builded
|
Нарготронда, / возведенного Номами,
|
|
|
that death and thraldom in the dreadful throes
|
Что малым числом / мучений страшных
|
|
|
of Nirnaith Ornoth, a number scanty,
|
Смерти и рабства / в Нирнаит Орнот
|
|
|
escaped unscathed. Thence skirting wild
|
Избегнуть сумели. / Там, в глуши огибая
|
|
|
the Hills of the Hunters, the home of Beren
|
Холмы Охотников, / дом Берена
|
|
|
and the Dancer of Doriath daughter of Thingol,
|
и Дориатской Танцовщицы, / дочери Тингола,
|
|
|
it winds and wanders ere the willowy meads,
|
Дальше бежит / до лугов и ив
|
|
|
Nan- Tathrin's land, for nineteen leagues
|
Земли Нан-Татрин / девятнадцать лиг
|
|
|
it journeys joyful to join its flood
|
И впадает весело / в полноводный Сирион
|
|
|
with Sirion in the South. To the salt marshes
|
На юге, чтоб потом / к просоленным топям,
|
|
|
where snipe and seamew and the sea-breezes
|
Где бекасы, и альбатросы, / и ветра морские
|
|
|
first pipe and play they press together
|
Вместе ведут / бесконечную пляску,
|
|
|
sweeping soundless to the seats of Ylmir,
|
Скользя беззвучно / над престолом Илмира,
|
|
|
where the waters of Sirion and the waves of the sea
|
Где воды Сириона / с волнами морскими
|
|
|
murmurous mingle. A marge of sand
|
Смешиваются с шепотом. / Полоса песка
|
|
|
there lies, all lit by the long sunshine;
|
Лежит там, залита / солнечным светом,
|
|
|
there all day rustles wrinkled Ocean,
|
День напролет шелестит / Океан морщинистый,
|
|
|
and the sea-birds call in solemn conclave,
|
Птицы перекликаются / на совете торжественном,
|
|
|
whitewinged hosts whistling sadly,
|
Белокрылое войско / восклицает печально,
|
|
|
uncounted voices crying endlessly.
|
Голоса неисчисленные / звучат неустанно.
|
|
|
There a shining shingle on that shore lieth,
|
Там блистающий берег / лежит, где галька
|
|
|
whose pebbles as pearl or pale marble
|
Подобна перлам / иль бледному мрамору,
|
|
|
by spray and spindrift splashed at evening
|
На закате обрызгана / каплями пены,
|
|
|
in the moon do gleam, or moan and grind
|
Под луною блистает, / иль, стеная, скрежещет,
|
|
|
when the Dweller in the Deep drives in fury
|
Коль гонит в гневе / Обитатель Глубин
|
|
|
the waters white to the walls of the land;
|
Белые волны / к брегу скалистому,
|
|
|
when the long-haired riders on their lathered horses
|
Коль всадники буйновласые / на конях взмыленных,
|
|
|
with bit and bridle of blowing foam,
|
Взнузданных водорослями, / в узде из брызг
|
|
|
in wrack wreathed and ropes of seaweed,
|
С удилами, сотканными / из пены летящей,
|
|
|
to the thunder gallop of the thudding of the surf.'
|
Скачут с прибоем / в грохоте грома".
|
|
|
Thus Flinding spake the spell feeling
|
Так молвил Флиндинг, / чувствуя чары
|
|
|
of Ylmir the old and unforgetful,
|
Илмира древнего, / незабывающего,
|
|
|
which hale and holy haunted Ivrin
|
Что хранят исстари / озеро Иврин
|
|
|
and foaming Narog, so that fared there never
|
И Нарог бурливый / - никогда побережье
|
|
|
Orc of Morgoth, and that eager stream
|
Орк Моргота / не осквернял стопой,
|
|
|
no plunderer passed. If their purpose held
|
И поток яростный / пересекать не смел.
|
|
|
to reach the realms that roamed beyond
|
Чтоб попасть в края, / за ним простиравшиеся
|
|
|
(nought yet knew they of Nargothrond)
|
(О Нарготронде еще / ничего не зная),
|
|
|
they harried o'er Hithlum the heights scaling
|
Верша на набеги / на Хитлум, вершины
|
|
|
that lay behind the lake's hollow,
|
Одолевали они, / лежавшие за озером,
|
|
|
the Shadowy Mountains in the sheen mirrored
|
В сверкающих омутах / Иврин отраженные,
|
|
|
of the pools of Ivrin. Pale and eager
|
Тенистые Горы. / Внимал рьяно
|
|
|
Turin hearkened to the tale of Flinding:
|
Турин бледный / повести Флиндинга,
|
|
|
the washing of waters in his words sounded,
|
Волн напев / в его словах звучал,
|
|
|
an echo as of Ylmir's awful conches
|
Эхо грозных / раковин Илмира,
|
|
|
in the abyss blowing. There born anew
|
Рокочущих в бездне. / Родилась заново
|
|
|
was hope in his heart as they hastened down
|
Надежда в душе его, / пока спешили
|
|
|
to the lake of laughter. A long and narrow
|
К озеру смеха они. / По отрогам
|
|
|
arm it reaches that ancient rocks
|
Длинным, узким, / по древним утесам,
|
|
|
o'ergrown with green girdle strongly,
|
Опоясанным густо / зеленой порослью,
|
|
|
at whose outer end there open sudden
|
В которой вдали / открылся внезапно
|
|
|
a gap, a gateway in the grey boulders;
|
Проход, арка / меж серых скал,
|
|
|
whence thrusteth thin in threadlike jets
|
Откуда сочился / тонкими струями
|
|
|
newborn Narog, nineteen fathoms
|
Нарог новорожденный, / вниз спадая
|
|
|
o'er a flickering force falls in wonder,
|
На девятнадцать саженей, / сияя, переливаясь,
|
|
|
and a glimmering goblet with glass-lucent
|
И кубок искрящийся, / из недр кристальных
|
|
|
fountains fills he by his freshets carven
|
Родниками вырезанный / стеклянно-прозрачными,
|
|
|
in the cool bosom of the crystal stones.
|
До дна полнит / потоком прохладным.
|
|
|
There deeply drank ere day was fallen
|
Там сполна напился / до наступленья ночи
|
|
|
Turin the toilworn and his true comrade;
|
Турин изнуренный / с верным товарищем,
|
|
|
hurt's ease found he, heart's refreshment,
|
Утолил он боль, / обрел отдохновение,
|
|
|
from the meshes of misery his mind was loosed,
|
От тенет тоски / душа освободилась,
|
|
|
as they sat on the sward by the sound of water,
|
Когда, внимая водам, / они на траве сидели,
|
|
|
and watched in wonder the westering sun
|
И смотрели, дивясь, / как солнце садится
|
|
|
o'er the wall wading of the wild mountains,
|
За сомкнутые стены / пустынных скал,
|
|
|
whose peaks empurpled pricked the evening.
|
Чьи вершины багряные / пронзали вечер.
|
|
|
Then it dropped to the dark and deep shadows
|
Сгустилась ночь / и глубокие тени,
|
|
|
up the cliffs creeping quenched in twilight
|
По утесам взобравшись, / погрузили в сумрак,
|
|
|
the last beacons leashed with crimson.
|
Последние светочи, / обведенные пурпуром.
|
|
|
To the stars upstanding stony-mantled
|
Они, взирая / на звезды взошедшие,
|
|
|
the mountains waited till the moon arose
|
Дождались, пока / поднялась луна
|
|
|
o'er the endless East, and Ivrin's pools
|
Над вершинами гор, / над востоком бескрайним,
|
|
|
dreaming deeply dim reflected
|
И озеро Иврин, / задремав, отразило
|
|
|
their pallid faces. In pondering fast
|
Их бледные лица. / В легшем молчании,
|
|
|
woven, wordless, they waked no sound,
|
В раздумьях, в безмолвии / они пребывали,
|
|
|
till cold breezes keenly breathing
|
Покуда дыхание / ветров холодное,
|
|
|
clear and fragrant curled about them;
|
Благоуханное, чистое, / их не коснулось.
|
|
|
then sought they for sleep a sand-paved
|
Тогда они стали / ко сну готовиться
|
|
|
cove outcarven; there kindled fire,
|
На песке в пещерке, / затеплили пламя,
|
|
|
that brightly blossomed the beechen faggots
|
Костер, расцветивший / цветами яркими
|
|
|
in flowers of flame; floated upward
|
Прутья хвороста, / поплыл по воздуху
|
|
|
a slender smoke, when sudden Turin
|
Зыбкий дымок, / и вдруг воззрился
|
|
|
on the firelit face of Flinding gazed,
|
Турин на Флиндинга / в бликах пламенных,
|
|
|
and wondering words he wavering spake:
|
И, вздрогнув, молвил / ему изумленно:
|
|
|
Gnome, I know not thy name or purpose
|
"О Ном, мне неведомо / твое имя,
|
|
|
or father's blood -- what fate binds thee
|
Род и стремления / - что за рок тебя
|
|
|
to a witless wayworn wanderer's footsteps,
|
Связал с усталым / безумным странником,
|
|
|
the bane of Beleg, his brother-in-arms?'
|
И гибелью Белега, / брата его?"
|
|
|
Then Flinding fearful lest fresh madness
|
Тут Флиндинг, боясь, / как бы безумие
|
|
|
should seize for sorrow on the soul of Turin,
|
Вновь сердце Турина / не затмило скорбью,
|
|
|
retold the tale of his toil and wandering;
|
Поведал повесть / о плену и скитаньях,
|
|
|
how the trackless folds of Taur-na-Fuin,
|
О неторных тропах / Таур-ну-Фуин,
|
|
|
Deadly Nightshade, dreadly meshed him;
|
Леса Смертной Тени, / в сеть его уловивших,
|
|
|
of Beleg the bowman bold, undaunted,
|
О Белеге-лучнике, / отважном охотнике,
|
|
|
and that deed they dared on the dim hillside,
|
О свершении их / на сумеречных склонах,
|
|
|
that song has since unceasing wakened;
|
Подвиге, в песнях / с тех пор воспеваемом,
|
|
|
of the fate that fell, he faltering spake,
|
Рассказал, содрогаясь, / о судьбе, свершившейся
|
|
|
in the tangled thicket neath the twining thorns
|
В тени сплетенных / ветвей терновых,
|
|
|
when Morgoth's might was moved abroad.
|
Когда воля Моргота / вовне выплеснулась.
|
|
|
Then his voice vanished veiled in mourning,
|
И стих его голос, / заглушенный горем.
|
|
|
and lo! tears trickled on Turin's face
|
Глядь! Слезы потекли / по челу Турина,
|
|
|
till loosed at last were the leashed torrents
|
С повода спуская / потоки скорби,
|
|
|
of his whelming woe. Long while he wept
|
Глубочайшей горести. / Долго рыдал он,
|
|
|
soundless, shaken, the sand clutching
|
Содрогаясь, беззвучно, / горсти песка
|
|
|
with griping fingers in grief unfathomed.
|
Перстами сжимая / в горе огромном.
|
|
|
But Flinding the faithful feared no longer;
|
Но верный Флиндинг / добросердечно
|
|
|
no comfort cold he kindly found,
|
Не утешал его, / не успокаивал -
|
|
|
for sleep swept him into slumber dead.
|
Сон сморил его / смертельным беспамятством.
|
|
|
There a singing voice sweetly vexed him
|
Вдруг тихий голос / его встревожил,
|
|
|
and he woke and wondered: the watchfire faded;
|
Дивясь, он проснулся. / Пламя погасло,
|
|
|
the night was aging, nought was moving
|
Ночь была на исходе, / ничто не двигалось,
|
|
|
but a song upsoaring in the soundless dark
|
Лишь напев взмывал / в немой темноте,
|
|
|
went strong and stern to the starlit heaven.
|
Строгий, суровый, / к звездному своду.
|
|
|
'Twas Turin that towering on the tarn's margin,
|
То Турин, встав / на краю озера,
|
|
|
up high o'er the head of the hushed water
|
Посылал поверх / вод безмолвных -
|
|
|
now falling faintly, let flare and echo
|
Уже утихающую, / уносимую эхом -
|
|
|
a song of sorrow and sad splendour,
|
Погребальную песнь / величия и печали
|
|
|
the dirge of Beleg's deathless glory.
|
О бессмертной славе / благородства Белега.
|
|
|
There wondrous wove he words enchanted,
|
Так сплетал он слова, / что лес, зачарован,
|
|
|
that woods and water waked and answered,
|
И воды озера / встрепенулись,
|
|
|
the rocks were wrung with ruth for Beleg.
|
Застонали скалы / от жалости к Белегу.
|
|
|
That song he sang is since remembered,
|
Песнь его / с тех пор памятна,
|
|
|
by Gnomes renewed in Nargothrond
|
Заново Номами / Нарготронда переложена,
|
|
|
it widely has wakened warfain armies
|
На битву с Бауглиром, / к бою несметные
|
|
|
to battle with Bauglir -- 'The Bowman's Friendship'.
|
Поднимала дружины / - "Дружество Лучника".
|
|
|
'Tis told that Turin then turned him back
|
Повествуют, что Турин / затем повернулся,
|
|
|
and fared to Flinding, and flung him down
|
И рядом с Флиндингом / пал на землю,
|
|
|
to sleep soundless till the sun mounted
|
В сон погрузившись, / пока, торопясь на запад,
|
|
|
to the high heavens and hasted westward.
|
Не встало солнце / на высоком своде.
|
|
|
A vision he viewed in the vast spaces
|
Виденье явилось ему / в просторах бескрайних
|
|
|
of slumber roving: it seemed he roamed
|
Грез дремотных / - казалось, брел он
|
|
|
up the bleak boulders of a bare hillside
|
По холодным валунам / голых холмов
|
|
|
to a cup outcarven in a cruel hollow,
|
На склонах чаши / страшной долины,
|
|
|
whose broken brink bushes limb-wracked
|
Чей изломанный край / кустарник, скорчивший
|
|
|
by the North-wind's knife in knotted anguish
|
Ветви под ударами / ветра северного,
|
|
|
did fringe forbidding. There black unfriendly
|
Ограждал угрюмо. / Чернели недобро
|
|
|
was a dark thicket, a dell of thorn-trees
|
Темные заросли / лощины терновой,
|
|
|
with yews mingled that the years had fretted.
|
Тисов, течением / лет истощенных.
|
|
|
The leafless limbs they lifted hopeless
|
Ветви нагие / вознося в отчаяньи,
|
|
|
were blotched and blackened, barkless, naked,
|
Листьев лишенные, / тоскливые, голые,
|
|
|
a lifeless remnant of the levin's flame,
|
Остовы мертвые, / опаленные молнией,
|
|
|
charred chill fingers changeless pointing
|
Обугленными пальцами / во мглу холодную
|
|
|
to the cold twilight.. There called he longing:
|
Вечно впиваясь. / В тоске воззвал он:
|
|
|
Beleg, my brother, Beleg, tell me
|
"О Белег, брат мой, / поведай, Белег,
|
|
|
where is buried thy body in these bitter regions? ' --
|
Где погребен ты / в краях пустынных?"
|
|
|
and the echoes always him answered 'Beleg';
|
Отвечало эхо / обычное: "Белег",
|
|
|
yet a veiled voice vague and distant
|
Но голос глухой, / глубокий, издали
|
|
|
he caught that called like a cry at night
|
Вдруг донесся, / подобно зову
|
|
|
o'er the sea's silence: 'Seek no longer.
|
Над молчаньем моря: / "Не ищи меня боле.
|
|
|
My bow is rotten in the barrow ruinous;
|
Лук мой истлел / в кургане разрушенном,
|
|
|
my grove is burned by grim lightning;
|
Лес мой сожжен / жестокой молнией,
|
|
|
here dread dwelleth, none dare profane
|
Тут ужас живет, / оскорбить не смеет
|
|
|
this angry earth, Orc nor goblin;
|
Сей гневный край / ни орк, ни гоблин,
|
|
|
none gain the gate of the gloomy forest
|
Нет никому / ныне прохода
|
|
|
by this perilous path; pass they may not,
|
Тропою опасной / сквозь врата лесные,
|
|
|
yet my life has winged to the long waiting
|
Дух мой отлетел / на долгое ожидание
|
|
|
in the halls of the Moon o'er the hills of the sea.
|
В чертоги Луны / за грядою моря.
|
|
|
Courage be thy comfort, comrade lonely! '
|
Будь отвагой утешен, / друг одинокий!"
|
|
|
|
|
|
|
Then he woke in wonder; his wit was healed,
|
Пробудился он, удивлен, / ум его исцелился,
|
|
|
courage him comforted, and he called aloud
|
Успокоен отвагой, / он вскочил на ноги,
|
|
|
Flinding go-Fuilin, to his feet striding.
|
Громко воззвав - / Флиндинг го-Фуилин!
|
|
|
There the sun slanted its silver arrows
|
Солнце стрелы / рассылало серебряные
|
|
|
through the wild tresses of the waters tumbling
|
Сквозь буйных вод / косы нечесаные
|
|
|
roofed with a radiant rainbow trembling.
|
Под сверкающим кровом / трепетной радуги,
|
|
|
Whither, Flinding, our feet now turn we,
|
"О Флиндинг, в путь / мы отправимся ныне,
|
|
|
or dwell we for ever by the dancing water,
|
Иль жить останемся / у струй танцующих,
|
|
|
by the lake of laughter, alone, untroubled?'
|
На озере смеха, / в покое, отшельниками?"
|
|
|
'To Nargothrond of the Gnomes, methinks,'
|
"В Нарготронд, к Номам, / - молвил Флиндинг, -
|
|
|
said Flinding, 'my feet would fain wander,
|
Стопы обратить мои / буду счастлив,
|
|
|
that Celegorm and Curufin, the crafty sons
|
Келегорм и Куруфин, / сыны искусные
|
|
|
f Feanor founded when they fled southward;
|
Феанора, основали, / на юг отступая,
|
|
|
there built a bulwark against Bauglir's hate,
|
Оплот / против ненависти Бауглира,
|
|
|
who live now lurking in league secret
|
Скрываются они ныне / в краях укромных
|
|
|
with those five others in the forests of the East,
|
С пятью братьями / в дебрях восточных,
|
|
|
fell unflnching foes of Morgoth.
|
Моргота недруги / лютые, непримиримые.
|
|
|
Maidros whom Morgoth maimed and tortured
|
Майдрос, изувеченный / пытками Моргота,
|
|
|
is lord and leader, his left wieldeth
|
Предводитель и вождь их, / левой дланью
|
|
|
his sweeping sword; there is swift Maglor,
|
Меч сжимающий, / Маглор стремительный,
|
|
|
there Damrod and Diriel and dark Cranthir,
|
Дамрод, Дириэль / и угрюмый Крантир,
|
|
|
the seven seekers of their sire's treasure.
|
Семь искателей / сокровища отцовского.
|
|
|
ow Orodreth rules the realms and caverns,
|
Ородрет ныне правит / краями и пещерами,
|
|
|
the numbered hosts of Nargothrond.
|
Боевыми отрядами / града Нарготрондского.
|
|
|
'There to woman's stature will be waxen full
|
Расцвела там, верно / в полную силу
|
|
|
frail Finduilas the fleet maiden
|
Финдуилас стройная, / в движениях скорая,
|
|
|
his daughter dear, in his darkling halls
|
Дщерь его дорогая, / в сумраке дворца -
|
|
|
a light, a laughter, that I loved of yore,
|
Луч, улыбка, / что я любил когда-то,
|
|
|
and yet love in longing, and love calls me.'
|
Люблю в разлуке / и стремлюсь к любимой".
|
|
|
Where Narog's torrent gnashed and spouted
|
Где стремнины Нарога, / гремя, грохочут
|
|
|
down his stream bestrewn with stone and boulder,
|
По руслу, усеянному / валунами и галькой,
|
|
|
swiftly southward they sought their paths,
|
Скорее на юг / они устремились,
|
|
|
and summer smiling smoothed their journey
|
Лето улыбчивое / им путь облегчало
|
|
|
through day on day, down dale and wood
|
От дня ко дню / по лесам и долам,
|
|
|
where birds blithely with brimming music
|
Что птахи беспечные / полнили песнями,
|
|
|
thrilled and trembled in thronging trees.
|
В пышных кронах / дерев порхая.
|
|
|
No eyes them watched onward wending
|
Никто не видел, / куда они направлялись,
|
|
|
till they gained the gorge where Ginglith turns
|
До самой теснины, / где Гинглит сворачивает,
|
|
|
all glad and golden to greet the Narog.
|
Златом сияя, / навстречь Нарогу.
|
|
|
There her gentler torrent joins his tumult,
|
Ее течение тихое / с его стремниной сливается,
|
|
|
and they glide together on the guarded plain
|
И вместе текут они / к потаенной равнине,
|
|
|
to the Hunters' Hills that high to southward
|
К Холмам Охотничьим, / покрытым зеленью,
|
|
|
uprear their rocks robed in verdure.
|
Высоко встающим / вдали на юге.
|
|
|
There watchful waited the Wards of Narog,
|
Там Стражи Нарога / неустанно бдили,
|
|
|
lest the need of the Gnomes from the North should come,
|
Чтоб не нагрянула / напасть с севера -
|
|
|
for the sea in the South them safe guarded,
|
С юга море / щитом служило,
|
|
|
and eager Narog the East defended.
|
А грозный Нарог / ограждал восток.
|
|
|
Their treegirt towers on the tall hilltops
|
Их заставы на холмах, / стволами скрытые,
|
|
|
no light betrayed in the trees lurking,
|
Ни случайный блик / не выдавал в листве,
|
|
|
no horns hooted in the hills ringing
|
Ни отзвук рога, / тревогой звенящего,
|
|
|
in loud alarm; a leaguer silent
|
Кольцо смыкалось / вокруг стороннего,
|
|
|
unseen, stealthy, beset the stranger,
|
Чужака окружали / незримо, неслышно,
|
|
|
as of wild things wary that watch moveless,
|
Будто хищные звери, / что затаятся в засаде,
|
|
|
then follow fleetly with feet of velvet
|
А затем беспечную / дичь смертоносно,
|
|
|
their heedless prey with padding hatred.
|
Беззвучно преследуют / на бархатных лапах.
|
|
|
In this fashion fought they, phantom hunters
|
Так охрану несли / охотники призрачные,
|
|
|
that wandering Orc and wild foeman
|
Что орков бродячих, / врагов и разбойников,
|
|
|
unheard harried, hemmed in ambush.
|
Окружали бесшумно, / из укрытий сражали.
|
|
|
The slain are silent, and silent were the shafts
|
Мертвые немы, / и немы стрелы
|
|
|
of the nimble Gnomes of Nargothrond,
|
Метких Номов / града Нарготрондского,
|
|
|
who word or whisper warded sleepless
|
Слово иль шорох / неустанно ловящих
|
|
|
from their homes deep-hidden, that hearsay never
|
В укромных укрытиях, / Морготу Бауглиру
|
|
|
was to Bauglir brought. Bright hope knew they,
|
Вовеки невыданных. / Надежду изведав,
|
|
|
and east over Narog to open battle
|
На войну открыто / к востоку от Нарога
|
|
|
no cause or counsel had called them yet,
|
Выходить отныне / они не решались,
|
|
|
though of shield and shaft and sheathed swords,
|
Хоть множество стрел, / мечей и щитов
|
|
|
of warriors wieldy now waxed their host
|
Было готово / у их воителей в битву,
|
|
|
to power and prowess, and paths afar
|
И в лесах успели / их следопыты и ловчие
|
|
|
their scouts and woodmen scoured in hunting.
|
Округ, охотясь, / дороги разведать.
|
|
|
Thus the twain were tracked till the trees thickened
|
Так крались стражи / за двумя путниками,
|
|
|
and the river went rushing neath a rising bank,
|
До дебрей, где река, / рассыпая брызги,
|
|
|
in foam hastened o'er the feet of the hills.
|
Бежала у подножья / крутого берега.
|
|
|
In a gloom of green there they groped forward;
|
В зеленом сумраке / вперед они пробирались.
|
|
|
there his fate defended from flying death
|
Тут судьба спасла / от летучей смерти
|
|
|
Turin Thalion -- a twisted thong
|
Турина Талиона / - сплетенные плети
|
|
|
of writhing roots enwrapped his foot;
|
Корней кривых / стопы его пленили,
|
|
|
as he fell there flashed, fleet, whitewinged,
|
Стал он падать, / и, блеснув, стрела быстрая,
|
|
|
a shrill-shafted arrow that shore his hair,
|
Оперенная белым, / по волосам чиркнула,
|
|
|
and trembled sudden in a tree behind.
|
Затрепетала, в ствол / за спиной впившись.
|
|
|
Then Flinding o'er the fallen fiercely shouted:
|
Тут Флиндинг над упавшим / вскричал в ярости:
|
|
|
'Who shoots unsure his shafts at friends?
|
"Кто стрелами разит / друзей без разбора?
|
|
|
Flinding go-Fuilin of the folk of Narog
|
Се - Флиндинг го-Фуилин / из племени Нарога
|
|
|
and the son of Hurin his sworn comrade
|
И потомок Хурина, / побратим его,
|
|
|
here flee to freedom from the foes of the North.'
|
На свободу спасаются / от врагов с севера".
|
|
|
|
|
|
|
His words in the woods awoke no echo;
|
Слова его эхом / в лесах не отозвались,
|
|
|
no leaf there lisped, nor loosened twig
|
Лист не шелестнул, / не шевельнулась ветка,
|
|
|
there cracked, no creak of crawling movement
|
Хворостинка не хрустнула, / сук не скрипнул,
|
|
|
stirred the silence. Still and soundless
|
Ничто не нарушило / немого молчания,
|
|
|
in the glades about were the green shadows.
|
Тишина стояла / в тенях зеленых.
|
|
|
Thus fared they on, and felt that eyes
|
Шли они дальше, / взгляд ощущая
|
|
|
unseen saw them, and swift footsteps
|
Очей незримых, / шаги неслышные
|
|
|
unheard hastened behind them ever,
|
Стоп, спешащих / за них следом,
|
|
|
till each shaken bush or shadowy thicket
|
Пока от каждого / куста колеблющегося
|
|
|
they fled furtive in fear needless,
|
Не стали они / кидаться в страхе,
|
|
|
for thereafter was aimed no arrow winged,
|
И напрасно - боле / в них никто не целил,
|
|
|
and they came to a country kindly tended;
|
В страну вступили они / под присмотром бережным -
|
|
|
through flowery frith and fair acres
|
По пышным пастбищам, / по полям прекрасным,
|
|
|
they fared, and found of folk empty
|
Проходили они, / находя опустевшими
|
|
|
the leas and leasows and the lawns of Narog,
|
Заливные пашни / и луга Нарога,
|
|
|
the teeming tilth by trees enfolded
|
Пажити и поляны / среди деревьев
|
|
|
twixt hills and river. The hoes unrecked
|
Меж рекой и холмами. / Мотыги забытые
|
|
|
in the fields were flung, and fallen ladders
|
Валялись в поле, / лежали лестницы
|
|
|
in the long grass lay of the lush orchards;
|
В высоких травах / садов роскошных,
|
|
|
every tree there turned its tangled head
|
Каждое дерево, / склоняя крону,
|
|
|
and eyed them secretly, and the ears listened
|
Следило за ними, / и слова ловили
|
|
|
of the nodding grasses; though noontide glowed
|
Травы трепетные, / и в блеске полуденном
|
|
|
on land and leaf, their limbs were chilled.
|
Земли зеленой / кровь странников стыла.
|
|
|
Never hall or homestead its high gables
|
Ни дворца, ни дома / они не увидели,
|
|
|
in the light uplifting in that land saw they,
|
Держа дорогу / по этому краю,
|
|
|
but a pathway plain by passing feet
|
Но тропа на равнине / была протоптана
|
|
|
was broadly beaten. Thither bent their steps
|
Множеством стоп. / Свернул в ту сторону
|
|
|
Flinding go-Fuilin, whose feet remembered
|
Флиндинг го-Фуилин, / чьи ноги помнили
|
|
|
that white roadway. In a while they reached
|
Дорогу белую. / Достигли вскоре
|
|
|
to the acres' end, that ever narrowing
|
Ее конца / - становясь все уже,
|
|
|
twixt wall and water did wane at last
|
Меж стеной и стремнинами, / она растворилась
|
|
|
to blossomy banks by the borders of the way.
|
В берегах цветущих, / благоуханных.
|
|
|
A spuming torrent, in spate tumbling
|
Поток бурливый / в половодье буйном
|
|
|
from the highest hill of the Hunters' Wold
|
С высочайшей вершины / Нагорья Охотников,
|
|
|
clove and crossed it; there of carven stone
|
Стекал, его рассекая, / там, вырезан в скалах,
|
|
|
with slim and shapely slender archway
|
Стройный и тонкий, / изогнутый аркой,
|
|
|
a bridge was builded, a bow gleaming
|
Мост возвышался / - лук, мерцающий,
|
|
|
in the froth and flashing foam of Ingwil,
|
В летящей пене / кипенной Ингвиль,
|
|
|
that headlong hurried and hissed beneath.
|
Внизу бегущей / в брызгах и плеске.
|
|
|
Where it found the flood, far-journeyed Narog,
|
Где она впадала / в полноводный Нарог,
|
|
|
there steeply stood the strong shoulders
|
Мощные стены / холмов высились,
|
|
|
of the hills, o'erhanging the hurrying water;
|
Скалы, нависающие / над стремниной.
|
|
|
there shrouded in trees a sheer terrace,
|
Там, укрыт деревами, / уступ отвесный,
|
|
|
wide and winding, worn to smoothness,
|
Просторный, годами / отполированный,
|
|
|
was fashioned in the face of the falling slope.
|
Был высечен в склоне / холма склоненном.
|
|
|
Doors there darkly dim gigantic
|
Врата, огромные, / угрюмые, мрачные
|
|
|
were hewn in the hillside; huge their timbers,
|
В горе были вырублены, / со створками мощными,
|
|
|
and their posts and lintels of ponderous stone.
|
С громоздкими сваями, / из камня изваянными,
|
|
|
They were shut unshakeable. Then shrilled a trumpet
|
Сомкнуты несокрушимо. / Вдруг раздался горн,
|
|
|
as a phantom fanfare faintly winding
|
Дальний отзвук / фанфар донесся
|
|
|
in the hill from hollow halls far under;
|
Из-под холма полого, / из дворцов подземных,
|
|
|
a creaking portal with clangour backward
|
Со скрипом и скрежетом / проход растворился,
|
|
|
was flung, and forth there flashed a throng,
|
И вперед навстречу / толпа высыпала,
|
|
|
leaping lightly, lances wielding,
|
Прыжками проворными, / потрясая копьями,
|
|
|
and swift encircling seized bewildered
|
Окружила стремительно / ошеломленных странников,
|
|
|
the wanderers wayworn, wordless haled them
|
И, взяв под стражу, / без слов повела
|
|
|
through the gaping gateway to the glooms beyond.
|
Сквозь зияющий / зев ворот во мрак.
|
|
|
Ground and grumbled on its great hinges
|
С грохотом повернулись / на огромных петлях
|
|
|
the door gigantic; with din ponderous
|
Громадные врата, / громко лязгнув,
|
|
|
it clanged and closed like clap of thunder,
|
Захлопнулись / с громовым ударом,
|
|
|
and echoes awful in empty corridors
|
И отзвук зловеще / под незримыми сводами
|
|
|
there ran and rumbled under roofs unseen;
|
Побежал, покатился / по пустым переходам.
|
|
|
the light was lost. Then led them on
|
Свет померк. / Повели их дале,
|
|
|
down long and winding lanes of darkness
|
По длинным, извилистым / переулкам во мгле,
|
|
|
their guards guiding their groping feet,
|
Направляли стражи / их стопы усталые,
|
|
|
till the faint flicker of fiery torches
|
Покуда бледный / отблеск факелов
|
|
|
flared before them; fitful murmur
|
Не сверкнул впереди, / прерывистый ропот
|
|
|
as of many voices in meeting thronged
|
Множества голосов / на сборище многолюдном
|
|
|
they heard as they hastened. High sprang the roof.
|
Они услышали. / Раздался свод.
|
|
|
Round a sudden turning they swung amazed,
|
За поворотом внезапным / застыли они в изумлении,
|
|
|
and saw a solemn silent conclave,
|
Узрев суровый / совет смолкший,
|
|
|
where hundreds hushed in huge twilight
|
Где сотни, стихнув, / в густых сумерках
|
|
|
neath distant domes darkly vaulted
|
Под высоко / вознесенным куполом,
|
|
|
them wordless waited. There waters flowed
|
Молча, их ожидали. / Воды журчали,
|
|
|
with washing echoes winding swiftly
|
Струясь стремительно, / рассыпая эхо,
|
|
|
amid the multitude, and mounting pale
|
Мимо сонма, и, / бледно мерцая, взметались
|
|
|
for fifty fathoms a fountain sprang,
|
Струи фонтана / на полсотни саженей
|
|
|
and wavering wan, with winking redness
|
И опадали, алым / отливая тускло,
|
|
|
flushed and flickering in the fiery lights,
|
Полыхая и перемигиваясь / в пламени факелов,
|
|
|
it fell at the feet in the far shadows
|
К стопам восседающего / средь теней сумрачных
|
|
|
of a king with crown and carven throne.
|
Владыки венценосного / на резном троне.
|
|
|
|
|
|
|
A voice they heard neath the vault rolling,
|
Глас они услышали, / катящийся из-под купола,
|
|
|
and the king them called: Who come ye here
|
Король воззвал к ним: / "Кто вы такие,
|
|
|
from the North unloved to Nargothrond,
|
Явились с немилого, / Нарготронду севера,
|
|
|
a Gnome of bondage and a nameless Man?
|
Ном-невольник / и безвестный смертный?
|
|
|
No welcome finds here wandering outlaw;
|
Нет приема здесь / беззаконным преступникам,
|
|
|
save his wish be death he wins it not,
|
Иного, кроме / смерти стремительной,
|
|
|
for those that have looked on our last refuge
|
Посмевшему узреть / наш приют последний
|
|
|
it boots not to beg other boon of me.'
|
Нет у меня / милости иной".
|
|
|
Then Flinding go-Fuilin freely answered:
|
Флиндинг го-Фуилин / ответствовал смело:
|
|
|
'Has the watch then waned in the woods of Narog,
|
"Иль стражи расточились в лесах Нарога,
|
|
|
since Orodreth ruled this realm and folk?
|
С тех пор, как Ородрет / принял правленье?
|
|
|
Or how have the hunted thus hither wandered,
|
Иль прошли бы мы, / преследуемые, к порогу,
|
|
|
if the warders willed it not thy word obeying;
|
Коль охрана бы слова / твоего не ослущалась?
|
|
|
or how hast not heard that thy hidden archer,
|
Иль ты не слышал, / как твой лучник сокрытый,
|
|
|
who shot his shaft in the shades of the forest,
|
Что сквозь лесной сумрак / в нас стрелу послал,
|
|
|
there learned our lineage, Lord of Narog,
|
Услыхал родословие наше, / о Владыка Нарога,
|
|
|
and knowing our names his notched arrows,
|
И, узнав имена, / боле в нас не целил
|
|
|
loosed no longer?' Then low and hushed
|
Острые стрелы?" / И ропот тихий,
|
|
|
a murmur moved in the multitude,
|
Толк и шепот / по толпе прошелся,
|
|
|
and some were who said: "Tis the same in truth:
|
И рекли некоторые: / "Это правда,
|
|
|
the long looked-for, the lost is found,
|
Кого потеряли мы, / кого разыскивали,
|
|
|
the narrow path he knew to Nargothrond
|
Вернулся, тропу / в Нарготронд ведая,
|
|
|
who was born and bred here from babe to youth';
|
Тот, кто родился / средь нас и вырос",
|
|
|
and some were who said: 'The son of Fuilin
|
А другие молвили: / "Сына Фуилина
|
|
|
was lost and looked for long years agone.
|
Долгие годы, / потеряв, мы разыскивали.
|
|
|
What sign or token that the same returns
|
По какой примете / его опознаем мы?
|
|
|
have we heard or seen? Is this haggard fugitive
|
Ужель сей бродяга / со спиной склоненной,
|
|
|
with back bended the bold leader,
|
Изможденный, измученный / - наш вождь отважный,
|
|
|
the scout who scoured, scorning danger,
|
Разведчик, пробиравшийся, / презрев опасность,
|
|
|
most far afield of the folk of Narog?'
|
Дальше всех за пределы / из племени Нарога?"
|
|
|
'That tale was told us,' returned answer
|
"Повесть поведана", / - ответ последовал
|
|
|
the Lord Orodreth, 'but belief were rash.
|
Владыки Ородрета, / - "Но нет ей веры.
|
|
|
That alone of the lost, whom leagues afar
|
Ужель единственный / из плененных узников,
|
|
|
the Orcs of Angband in evil bonds
|
Орками Ангбанда / в жестоких оковах
|
|
|
have dragged to the deeps, thou darest home,
|
Брошенных в бездну, / удачей иль доблестью
|
|
|
by grace or valour, from grim thraldom,
|
Ты вырваться сумел / из рабства страшного -
|
|
|
what proof dost thou proffer? What plea dost show
|
Чем подтвердишь ты? / Чем ты поручишься,
|
|
|
that a Man, a mortal, on our mansions hidden
|
Что в живых остаться / смертному следует,
|
|
|
should look and live, our league sharing?'
|
Человеку, узревшему / наши чертоги?"
|
|
|
|
|
|
|
Thus the curse on the kindred for the cruel slaughter
|
Так помутило сердце его / проклятье племени
|
|
|
at the Swans' Haven there swayed his heart,
|
За резню жестокую / в Лебединой Гавани,
|
|
|
but Flinding go-Fuilin fiercely answered:
|
Но Флиндинг го-Фуилин / молвил яростно:
|
|
|
'Is the son of Hurin, who sits on high
|
"Иль сын Хурина, / высоко восседающего
|
|
|
in a deathless doom dreadly chained,
|
Смерти не ведая, / в страшных оковах,
|
|
|
unknown, nameless, in need of plea
|
Безымян, безвестен, / чтоб в обеленье нуждаться,
|
|
|
to fend from him the fate of foe and spy?
|
Доказывать, он / - не враг, не лазутчик?
|
|
|
Flinding the faithful, the far wanderer,
|
Флиндинг верный, / странник, прошедший
|
|
|
though form and face fires of anguish
|
Сквозь пламя пыток, / встретив страдания,
|
|
|
and bitter bondage, Balrogs' torment,
|
Сквозь горечь плена / и бичи балрогов,
|
|
|
have seared and twisted, for a song of welcome
|
Истощен, изувечен, / по возвращении
|
|
|
had hoped in his heart at that home-coming
|
На песню приветную / в сердце надеялся,
|
|
|
that he dreamed of long in dark labour.
|
Мечтая о ней / за трудами тяжкими.
|
|
|
Are these deep places to dungeons turned,
|
Иль превратились / эти пещеры
|
|
|
a lesser Angband in the land of the Gnomes?'
|
В подземелья Ангбанда / под властью Номов?"
|
|
|
Thereat was wrath aroused in Orodreth's heart,
|
Ярость вскипела / в сердце Ородрета,
|
|
|
and the muttering waxed to many voices,
|
Ропот сердитый / по чертогу пронесся,
|
|
|
and this and that the throng shouted;
|
Тут и там в толпе / раздавались крики,
|
|
|
when sweet and sudden a song awoke,
|
Но вдруг внезапный / напев нежный,
|
|
|
a voice of music o'er that vast murmur
|
Глас мелодичный / над молвью и гомоном
|
|
|
mounted in melody to the misty domes;
|
Взметнулся музыкой / под туманный купол,
|
|
|
with clear echoes the caverned arches
|
Звонким эхом / резные арки
|
|
|
it filled, and trembled frail and slender,
|
Наполнил, / затрепетал напев
|
|
|
those words weaving of welcome home
|
Песни радушной, / приветствия страннику,
|
|
|
that the wayweary had wooed from care
|
Что с первых пор / исцеляла усталость,
|
|
|
since the Gnomes first knew need and wandering.
|
Как Номы познали / нужду и скитания.
|
|
|
Then hushed was the host; no head was turned,
|
Стихла толпа, / обернуться не смея,
|
|
|
for long known and loved was that lifted voice,
|
Ибо все любили / сей голос высокий,
|
|
|
and Flinding knew it at the feet of the king
|
И Флиндинг узнал его, / у подножья престола,
|
|
|
like stone graven standing silent
|
Возвышаясь безмолвно / изваянием каменным,
|
|
|
with heart laden; but Hurin's son
|
С тяжелым сердцем, / но в сыне Хурина
|
|
|
was waked to wonder and to wistful thought,
|
Пробудилась тоска, / и, дивясь, озирал он
|
|
|
and searching the shadows that the seat shrouded,
|
Сумрак и тени, / престол скрывавшие,
|
|
|
the kingly throne, there caught he thrice
|
Трон королевский, / и трижды заметил
|
|
|
a gleam, a glimmer, as of garments white.
|
Блик, отблеск / белого одеяния.
|
|
|
'Twas frail Finduilas, fleet and slender,
|
То была Финдуилас, / быстрая, стройная,
|
|
|
to woman's stature, wondrous beauty,
|
В полную силу / красы блистающей
|
|
|
now grown in glory, that glad welcome
|
Ныне расцветшая, / слово приветствия
|
|
|
there raised in ruth, and wrath was stilled.
|
Возвысила в жалости, / смирив возмущенье.
|
|
|
Locked fast the love had lain in her heart
|
Долго в душе ее / любовь таилась,
|
|
|
that in laughter grew long years agone
|
Возросшая в радости / в давние годы,
|
|
|
when in the meads merrily a maiden played
|
Когда в детстве / на лугах веселых
|
|
|
with fleet-footed Fuilin's youngling.
|
Она играла / с Флиндингом юным.
|
|
|
No searing scars of sundering years
|
Шрамы страшные лет, / минувших в разлуке,
|
|
|
could blind those eyes bright with welcome,
|
Не могли обмануть / сих глаз сияющих,
|
|
|
and wet with tears wistful trembling
|
Горящих радушием, / блиставших слезами
|
|
|
at the grief there graven in grim furrows
|
При виде бедствий, / избороздивших морщинами
|
|
|
on the face of Flinding. 'Father, ' said she,
|
Чело Флиндинга. / "Отец, - рекла она, -
|
|
|
'what dream of doubt dreadly binds thee?
|
Что за морок страшный / тебя сковал сомненьем?
|
|
|
'Tis Flinding go-Fuilin, whose faith of yore
|
Это Флиндинг го-Фуилин, / в чьей верности в древности
|
|
|
none dared to doubt. This dark, lonely,
|
Не смел сомневаться / никто, и с ним
|
|
|
mournful-fated Man beside him
|
Человек печальный / судьбы скорбной,
|
|
|
if his oath avows the very offspring
|
Коль он поручился, / что се - сын
|
|
|
of Hurin Thalion, what heart in this throng
|
Хурина Талиона, / чье сердце посмеет
|
|
|
shall lack belief or love refuse?
|
Усомниться в вере / иль в любви отказать?
|
|
|
But are none yet nigh us that knew of yore
|
Нет ужель средь нас / встарь знававших
|
|
|
that mighty of Men, mark of kinship
|
Человека могучего, / чтоб родства приметы
|
|
|
to seek and see in these sorrow-laden
|
Искать и найти их / в челе и чертах,
|
|
|
form and features? The friends of Morgoth
|
Скорбью измученных? / Друзья Моргота
|
|
|
not thus, methinks, through thirst and hunger
|
Не так, мне мнится, / сквозь голод и жажду,
|
|
|
come without comrades, nor have countenance
|
Приходят одни, / без отряда оружного,
|
|
|
thus grave and guileless, glance unflinching.'
|
Не смотрят сурово, / печально и прямо".
|
|
|
Then did Turin's heart tremble wondering
|
Тут сердце Турина / встрепенулось
|
|
|
at the sweet pity soft and gentle
|
Навстречь ее / состраданию нежному,
|
|
|
of that tender voice touched with wisdom
|
Мягкому голосу, / полному мудрости,
|
|
|
that years of yearning had yielded slow;
|
Плода долгих лет, / тоской наполненных,
|
|
|
and Orodreth, whose heart knew ruth seldom,
|
Ородрет, жалость / знававший редко,
|
|
|
yet loved deeply that lady dear,
|
Любил глубоко / дочь ненаглядную,
|
|
|
gave ear and answer to her eager words,
|
И, слух склонив / к словам ее страстным,
|
|
|
and his doubt and dread of dire treachery,
|
Сомненья свои, / и страх предательства,
|
|
|
and his quick anger, he quelled within him.
|
И ярость скорую / смирил в сердце.
|
|
|
No few were there found who had fought of old
|
Немало нашлось / тех, кто в битве бился,
|
|
|
where Finweg fell in flame of swords,
|
Где пал Финвег / в пламени мечей,
|
|
|
and Hurin Thalion had hewn the throngs,
|
И Хурин Талион / повергнул орды,
|
|
|
the dark Glamhoth's demon legions,
|
Темных Гламхот / войска несметные,
|
|
|
and who called there looked and cried aloud:
|
Тех, кто вгляделся / и вслух воскликнул:
|
|
|
Tis the face of the father new found on earth,
|
"Вот лицо отца, / вновь увиденное,
|
|
|
and his strong stature and stalwart arms;
|
Стать его мощная, / руки сильные,
|
|
|
though such care and sorrow never claimed his sire,
|
Хоть чело отцовское / так печаль не пятнала,
|
|
|
whose laughing eyes were lighted clear
|
Глаза его светлые / всегда улыбались,
|
|
|
at board or battle, in bliss or in woe.'
|
На войне иль пиру, / в веселье иль в скорби".
|
|
|
Nor could lack belief for long the words
|
Никто не смел / сомневаться боле,
|
|
|
and faith of Flinding when friend and kin
|
Когда узрели / лицо Флиндинга
|
|
|
and his father hastening that face beheld.
|
Друзья его, родичи / и отец примчавшийся.
|
|
|
Lo! sire and son did sweet embrace
|
Зрите! Крепко обнялись / отец и сын
|
|
|
neath trees entwining tangled branches
|
Под ветвями сплетенными / дерев склоненных
|
|
|
at the dark doorways of those deep mansions
|
На пороге чертогов, / возведенных в глубинах
|
|
|
that Fuilin's folk afar builded,
|
Роднею Фуилина / когда-то прежде,
|
|
|
and dwelt in the deep of the dark woodland
|
Где жили они / в глуши чащобы,
|
|
|
to the West on the slopes of the Wold of Hunters.
|
На запад от склонов / Нагорья Охотников.
|
|
|
Of the four kindreds that followed the king,
|
Из четырех племен, / за королем последовавших,
|
|
|
the watchtowers' lords, the wold's keepers
|
Бдящих башен владык, / стражей нагорья,
|
|
|
and the guards of the bridge, the gleaming bow
|
Дозорных моста, / дуги мерцающей,
|
|
|
that was flung o'er the foaming froth of Ingwil,
|
Изогнувшейся / над пенной Ингвиль,
|
|
|
from Fuilin's children were first chosen,
|
Были первыми / дети Фуилина,
|
|
|
most noble of name, renowed in valour.
|
Прославлены доблестью, / благородны рожденьем.
|
|
|
In those halls in the hills at that homecoming
|
В чертогах этих / в час возвращенья
|
|
|
mirth was mingled with melting tears
|
Смешалось веселье / со слезами пролитыми
|
|
|
for the unyielding years whose yoke of pain
|
Над годами страданий, / согнувшими тяготами
|
|
|
the form and face of Fuilin's son
|
Осанку гордую / сына Фуилина,
|
|
|
had changed and burdened, chilled the laughter
|
Чело его омрачили, / охладили смех,
|
|
|
that leapt once lightly to his lips and eyes.
|
Прежде легко / с уст слетавший,
|
|
|
Now in kindly love was care lessened,
|
В доброте и любови / бремя ослабло,
|
|
|
with song assuaged sadness of hearts;
|
Песни утолили / сердец печали,
|
|
|
the lights were lit and lamps kindled
|
Лампады затеплились, / светильники воссияли
|
|
|
o'er the burdened board; there bade they feast
|
Над столами накрытыми, / на пир последовали
|
|
|
Turin Thalion with his true comrade
|
Турин Талион / с товарищем верным
|
|
|
at the long tables' laden plenty,
|
За длинные столы, / от угощенья ломящиеся,
|
|
|
where dish and goblet on the dark-gleaming
|
Из дерева навощенного, / полированного, сверкающего
|
|
|
wood well-waxed, where the wine-flagons
|
Где блюда, и чаши, / и кувшины винные
|
|
|
engraven glistened gold and silver.
|
Гравировкой сияли / золотой и серебряной.
|
|
|
Then Fuilin filled with flowing mead,
|
Там Фуилин наполнил / медом текучим,
|
|
|
dear-hoarded drink dark and potent
|
Темным, крепким / питьем драгоценным,
|
|
|
a carven cup with curious brim,
|
Кубок резной, / по краю затейливо
|
|
|
by ancient art of olden smiths
|
Искусством древних / кузнецов изготовленный,
|
|
|
fairly fashioned, filled with marvels;
|
Украшенный дивно, / красы чудесной.
|
|
|
there gleamed and lived in grey silver
|
Жило в серебре / сером, мерцающем
|
|
|
the folk of Faerie in the first noontide
|
Племя Фаэри / в первый полдень
|
|
|
of the Blissful Realms; with their brows wreathed
|
Блаженных Земель - / в венках золотых,
|
|
|
in garlands golden with their gleaming hair
|
С волосами сияющими, / по ветру вьющимися,
|
|
|
in the wind flying and their wayward feet
|
С легкими стопами, / по лугам невянущим,
|
|
|
fitful flickering, on unfading lawns
|
По полянам порхающими / прихотливо,
|
|
|
the ancient Elves there everlasting
|
Эльфы давних времен / там в вечном веселье
|
|
|
danced undying in the deep pasture
|
Танцевали беспечно / на тайных пажитях
|
|
|
of the gardens of the Gods; there Glingol shone
|
В садах богов, / там Глингол сияла,
|
|
|
and Bansil bloomed with beams shimmering,
|
И Бансиль блистал / лучами белыми,
|
|
|
mothwhite moonlight from its misty flowers;
|
Лунный свет изливая / из бутонов благоуханных,
|
|
|
the hilltops of Tun there high and green
|
Вершина Туна / вставала в травах,
|
|
|
were crowned by Cor, climbing, winding,
|
Коронована Кором, / и по склонам карабкался
|
|
|
town white-walled where the tower of Ing
|
Град белостенный, / где башня Инга
|
|
|
with pale pinnacle pierced the twilight,
|
Бледным шпилем / прошивала сумерки,
|
|
|
and its crystal lamp illumined clear
|
И кристалл маяка / сверкал, озаряя
|
|
|
with slender shaft the Shadowy Seas.
|
Тонким лучом / Моря Теней.
|
|
|
Through wrack and ruin, the wrath of the Gods,
|
Сквозь гибель и беды, / сквозь гнев богов,
|
|
|
through weary wandering, waste and exile,
|
Изнурительное изгнанье, / скитанья и скорби
|
|
|
had come that cup, carved in gladness,
|
Прошла эта чаша, / создана в счастье,
|
|
|
in woe hoarded, in waning hope
|
В невзгодах хранима, / средь надежд увядающих,
|
|
|
when little was left of the lore of old.
|
Когда мало осталось / от мудрости древней.
|
|
|
Now Fuilin at feast filled it seldom
|
На пиру наполнял ее / Фуилин редко,
|
|
|
save in pledge of love to proven friend;
|
Лишь другу проверенному / в любви подвержденье,
|
|
|
blithely bade he of that beaker drink
|
Испить из кубка / поднес он весело,
|
|
|
for the sake of his son that sate nigh him
|
Ради сына своего, / рядом с ним восседавшего,
|
|
|
Turin Thalion in token sure
|
Турину Талиону, / в знак союза,
|
|
|
of a league of love long enduring.
|
Любви и дружества / на долгие годы.
|
|
|
Hurin's child chief of Hithlum,
|
"О чадо Хурина, / вождь Хитлума,
|
|
|
with mourning marred, may the mead of the Elves
|
Омраченный печалью, / пусть мед эльфов
|
|
|
thy heart uplift with hope lightened;
|
Душу твою / надеждой наполнит,
|
|
|
nor fare thou from us the feast ended,
|
Не покидай нас / по окончанью пира,
|
|
|
here deign to dwell; if this deep mansion
|
Соизволь остаться; / коль своды сумрачные
|
|
|
thus dark-dolven dimly vaulted
|
Сих чертогов пещерных / тебе не противны,
|
|
|
displease thee not, a place awaits thee.'
|
Место достойное / тебя ожидает".
|
|
|
There deeply drank a draught of sweetness
|
Меда глоток / сделал глубокий
|
|
|
Turin Thalion and returned his thanks
|
Турин Талион, / благодарность горячую
|
|
|
in eager earnest, while all the folk
|
Ему в ответ вознеся / всем сердцем.
|
|
|
with loud laughter and long feasting,
|
Веселье громкое / и долгое пиршество,
|
|
|
with mournful lay or music wild
|
Печальные повести, / напевы волшебные
|
|
|
of magic minstrels that mighty songs
|
Менестрелей, сплетавших / песни могучие
|
|
|
did weave with wonder, there wooed their hearts
|
С чудесным искусством, / сердца их очистили
|
|
|
from black foreboding; there bed's repose
|
От черных предчувствий. / Приготовлено гостю
|
|
|
their guest was granted, when in gloom silent
|
Было ложе для отдыха, / когда во мгле
|
|
|
the light and laughter and the living voices
|
Голоса умолкли / и смех утих,
|
|
|
were quenched in slumber. Now cold and slim
|
Огни погасли, / в сон погрузившись.
|
|
|
the sickle of the Moon was silver tilted
|
Месяца серп / склонился серебряный
|
|
|
o'er the wan waters that washed unsleeping,
|
Над водою недреманной, / зыбкими волнами
|
|
|
nightshadowed Narog, the Gnome-river.
|
Ночного Нарога, / реки Номов.
|
|
|
In tall treetops of the tangled wood
|
В ветвях сплетенных / вершин древесных
|
|
|
there hooted hollow the hunting owls.
|
Ухали гулко / совы, охотясь.
|
|
|
Thus fate it fashioned that in Fuilin's house
|
Так судьба судила, / что в доме Фуилина
|
|
|
the dark destiny now dwelt awhile
|
Приют на время / нашелся року
|
|
|
of Turin the tall. There he toiled and fought
|
Высокого Турина. / Воевал и трудился
|
|
|
with the folk of Fuilin for Flinding's love;
|
Он с родом Фуилина / из любви к Флиндингу,
|
|
|
lore long forgotten learned among them,
|
Средь них изучал / древнюю мудрость,
|
|
|
for light yet lingered in those leaguered places,
|
Забытую ныне, / ибо в землях хранимых
|
|
|
and wisdom yet lived in that wild people,
|
Теплилось сияние / ее средь племени,
|
|
|
whose minds yet remembered the Mountains of the West
|
Хранившем в памяти / пики Запада
|
|
|
and the faces of the Gods, yet filled with glory
|
И лики богов, / благословенном
|
|
|
more clear and keen than kindreds of the dark
|
Боле народов, / живущих во мраке,
|
|
|
or Men unwitting of the mirth of old.
|
Иль смертных, не ведавших / радости древней.
|
|
|
Thus Fuilin and Flinding friendship showed him,
|
Так Флиндинг и Фуилин / дружество выказали,
|
|
|
and their halls were his home, while high summer
|
Был дворец ему домом. / Успело лето
|
|
|
waned to autumn and the western gales
|
Смениться осенью, / с ветвей усталых
|
|
|
the leaves loosened from the labouring boughs;
|
Бури с запада / листву оборвали,
|
|
|
the feet of the forest in fading gold
|
Корни деревьев / покрыв бурым,
|
|
|
and burnished brown were buried deeply;
|
Глубоко зарыв / в тусклое злато.
|
|
|
a restless rustle down the roofless aisles
|
Наполнив шепотом, / немолчным шорохом
|
|
|
sighed and whispered. Lo! the Silver Wherry,
|
Колоннады лесные. / Ладья серебряная
|
|
|
the sailing Moon with slender mast,
|
Луны под парусом, / с мачтою стройной,
|
|
|
was filled with fires as of furnace golden
|
Огнем пылающая, / очагу подобная,
|
|
|
whose hold had hoarded the heats of summer,
|
Хранящему лета / жар драгоценный,
|
|
|
whose shrouds were shaped of shining flame
|
Со снастями, свитыми / из светлого пламени,
|
|
|
uprising ruddy o'er the rim of Evening
|
Поплыла, багровея, / по просторам Вечера
|
|
|
by the misty wharves on the margin of the world.
|
У туманных пристаней / на крае мира.
|
|
|
Thus the months fleeted and mightily he fared
|
Так текли месяцы, / Турин странствовал
|
|
|
in the forest with Flinding, and his fate waited
|
В лесах с Флиндингом, / и судьба его медлила,
|
|
|
slumbering a season, while he sought for joy
|
Задремав на время, / покуда радость
|
|
|
the lore learning and the league sharing
|
Искал он в мудрости / и делил дружбу
|
|
|
of the Gnomes renowned of Nargothrond.
|
С Номами прославленными / Нарготронда.
|
|
|
The ways of the woods and the land's secrets
|
Тайны земли / и тропы лесные
|
|
|
by winter unhindered whether snow or sleet
|
Постиг он быстро, / в путь отправляясь,
|
|
|
he wandered far, he learned swiftly
|
Зимы не страшась, / закален непогодой,
|
|
|
to weathers hardened, or slanting rain
|
Равнодушен к снегу, / дождю или граду,
|
|
|
from glowering heavens grey and sunless
|
К ледяному ливню, / косо хлеставшему
|
|
|
cold and cruel was cast to earth,
|
С серых, суровых / небес бессолнечных,
|
|
|
till the floods were loosed and the fallow waters
|
Покуда потоки / не хлынули полноводно,
|
|
|
of sweeping Narog, swollen, angry,
|
Воды Нарога, / в ярости все сметая,
|
|
|
were filled with flotsam and foaming turbid
|
Помутившись, полнясь / пеной и мусором,
|
|
|
passed in tumult; or twinkling pale
|
Не промчались с ревом, / не распахнулся,
|
|
|
ice-hung evening was opened wide,
|
Бледно блистая, / простор вечерний,
|
|
|
a dome of crystal o'er the deep silence
|
Купол кристальный / над тишью глубокой
|
|
|
of the windless wastes and the woods standing
|
Безветренных пустошей, / чащоб застывших,
|
|
|
like frozen phantoms under flickering stars.
|
Подобных призракам / под звездными переливами.
|
|
|
By day or night danger needless
|
Днем и ночью / без нужды Турин
|
|
|
he dared and sought for, his dread vengeance
|
Искал опасности, / ненасытно
|
|
|
ever seeking unsated on the sons of Angband;
|
Месть неся / сынам Ангбанда,
|
|
|
yet as winter waxed wild and pathless,
|
Но зима наступила / на бездорожье,
|
|
|
and biting blizzards the bare faces
|
Завыли вьюги / над нагими вершинами,
|
|
|
lashed and tortured of the lonely tors
|
Хлеща мучительно / холмы глухие
|
|
|
and haggard hilltops, in the halls more often
|
И пустынные склоны / - и стал появляться
|
|
|
: was he found in fellowship with the folk of Narog,
|
Чаще Турин / в чертогах Нарога,
|
|
|
and cunning there added in the crafts of hand,
|
Обрел он у Номов / уменья в ремеслах,
|
|
|
and in subtle mastery of song and music
|
В мастерстве утонченном / песен и музыки,
|
|
|
and peerless poesy, to his proven lore
|
В искусстве слагания / стихов несравненных
|
|
|
and wise woodcraft; there wondrous tales
|
Вдобавок к испытанной / мудрости следопыта,
|
|
|
were told to Turin in tongues of gold
|
Сказаниям Турин / внимал златоустов
|
|
|
in those mansions deep, there many a day
|
День за днем / в дворцах подземных,
|
|
|
to the hearth and halls of the haughty king
|
Где в чертогах / владыки надменного
|
|
|
did those friends now fare to feast and game,
|
Собирались друзья / на пир и забаву,
|
|
|
for frail Finduilas her father urged
|
Ибо Финдуилас / отца убедила
|
|
|
to his board and favour to bid those twain,
|
К сим двоим / быть благосклонным,
|
|
|
and it grudging her granted that grimhearted
|
Сердце скрепя, / согласился суровый
|
|
|
king deep-counselled -- cold his anger,
|
Король скрытный, / на жалость нескорый,
|
|
|
his ruth unready, his wrath enduring;
|
Владыка злопамятный, / чей гнев холоден.
|
|
|
yet fierce and fell by the fires of hate
|
Но в груди его / свирепая ненависть
|
|
|
his breast was burned for the broods of Hell
|
К порожденьям преисподней / полыхала люто
|
|
|
(his son had they slain, the swift-footed
|
(Сын был сражен его / быстроногий
|
|
|
Halmir the hunter of hart and boar),
|
Ими, Халмир, / ловчий оленей),
|
|
|
and kinship therein the king ere long
|
И вскоре король / родство обнаружил
|
|
|
in his heart discovered for Hurin's son,
|
В сердце своем / с сыном Хурина,
|
|
|
dark and silent, as in dreams walking
|
Молчаливым, мрачным, / погруженным в думы
|
|
|
of anguish and regret and evergrowing
|
О страданьи, сожаленьи, / о вечно растущем
|
|
|
feud unsated. Thus favour soon
|
Долге вражды, / неутоленной мести.
|
|
|
by the king accorded of the company of his board
|
Вскоре Турин / в войско вошел
|
|
|
he was member made, and in many a deed
|
Королевской милостью, / и множеством подвигов,
|
|
|
and wild venture to West and North
|
Странствий рискованных / на север, на запад,
|
|
|
he achieved renown among the chosen warriors
|
Стал он прославлен / меж первых воинов
|
|
|
and fearless bowmen; in far battles
|
Меж бесстрашных стрелков, / в боях далеких,
|
|
|
in secret ambush and sudden onslaught,
|
Скрытных засадах, / нападеньях внезапных,
|
|
|
where fell-tongued flew the flying serpents,
|
Когда злоязыкие / жалили змеи -
|
|
|
their shafts envenomed, in valleys shrouded
|
Стрелы летучие / с остриями отравленными,
|
|
|
he played his part, but it pleased him little,
|
Роль играл он свою, / но мало радовался,
|
|
|
who trusted to targe and tempered sword,
|
Лишь мечу / и щиту доверяя,
|
|
|
whose hand was hungry for the hilts it missed
|
По рукояти / клинка тоскуя,
|
|
|
but dared never a blade since the doom of Beleg
|
И все ж не смея / меча коснуться
|
|
|
to draw or handle. Dear-holden was he,
|
После гибели Белега. / Дорог был
|
|
|
though he wished nor willed it, and his works were praised.
|
Турин соратникам, / к тому не стремясь,
|
|
|
When tales were told of times gone by,
|
Окружен почетом, / того не желая.
|
|
|
of valour they had known, of vanished triumph,
|
Раз рассказ повелся / о былых свершеньях,
|
|
|
glory half-forgot, grief remembered,
|
Древних горестях, / прошлых победах,
|
|
|
then they bade and begged him be blithe and sing
|
Попросили Турина / спеть весело
|
|
|
of deeds in Doriath in the dark forest
|
О деяньях в Дориате, / в дебрях лесных,
|
|
|
by the shadowy shores that shunned the light
|
На брегах тенистых, / от света сокрытых,
|
|
|
where Esgalduin the Elf-river
|
Где Эсгалдуин, / поток эльфийский,
|
|
|
by root-fenced pools roofed with silence,
|
Мимо омутов, / укрытых молчанием,
|
|
|
by deep eddies darkly gurgling,
|
Прудов у корней, / водоворотов бурлящих,
|
|
|
Rowed fleetly on past the frowning portals
|
Мимо хмурых врат / Тысячи Пещер
|
|
|
of the Thousand Caves. Thus his thought recalled
|
Тек стремительно. / Вспомнились Турину
|
|
|
the woodland ways where once of yore
|
Тайные тропы, / по которым когда-то
|
|
|
Beleg the bowman had a boy guided
|
Белег-охотник / водил отрока,
|
|
|
by slade and slope and swampy thicket
|
Сквозь густые заросли, / по лощинам и склонам
|
|
|
neath trees enchanted; then his tongue faltered
|
В лесах зачарованных, / и запнулся язык его,
|
|
|
and his tale was stilled. At Turin's sorrow
|
И повесть прервалась. / Печаль Турина
|
|
|
one marvelled and was moved, a maiden fair
|
Удивила и тронула / деву нежную,
|
|
|
the frail Finduilas that Failivrin,
|
Финдуилас, / именем Фаиливрин,
|
|
|
the glimmering sheen on the glassy pools
|
Светлым бликом / на Иврин-озере
|
|
|
of Ivrin's lake the Elves in love
|
Эльфы недавно / прозвали с любовью.
|
|
|
had named anew. By night she pondered
|
Погружалась в думы / дева ночами
|
|
|
and by day wondered what depth of woe
|
И днем дивилась, / что за бездны горя,
|
|
|
lay locked in his heart his life marring;
|
В сердце сокрытые, / его судьбу омрачают,
|
|
|
for the doom of dread and death that had fallen
|
Ибо участь ужасную / и смерть, постигшую
|
|
|
on Beleg the bowman in unbroken silence
|
Белега-лучника / обходил молчанием
|
|
|
Turin warded, nor might tale be won
|
Стойко Турин, / и о скитаньях совместных,
|
|
|
of Flinding the faithful of their fare and deeds
|
Правды о деяньях / не удавалось добиться
|
|
|
in the waste together. Now waned her love
|
От верного Флиндинга. / Поблекла любовь ее,
|
|
|
for the form and face furrowed with anguish,
|
Ибо страданья / чело его исказили,
|
|
|
for the bended back and broken strength,
|
Спину согнули, / лишили силы,
|
|
|
the wistful eyes and the withered laughter
|
Померкли очи, / угасла улыбка
|
|
|
of Flinding the faithful, though filled was her heart
|
Верного Флиндинга, / хоть душа ее полнилась
|
|
|
with deepwelling pity and dear friendship.
|
Глубокой жалостью / и нежной дружбой.
|
|
|
Grown old betimes and grey-frosted,
|
Постарев преждевременно, / поседев до срока,
|
|
|
he was wise and kindly with wit and counsel,
|
Был он мудр и добр / словом и делом,
|
|
|
with sight and foresight, but slow to wrath
|
Одарен предвиденьем, / но не доблестью безрассудной,
|
|
|
nor fiercely valiant, yet if fight he must
|
На ярость нескор, / хотя сражений
|
|
|
his share he shirked not, though the shreds of fear
|
Отнюдь не бежал / он, хоть тени ужаса
|
|
|
in his heart yet hung; he hated no man,
|
В душе его жили. / Не ведал он ненависти,
|
|
|
but he seldom smiled, save suddenly a light
|
Но улыбался редко, / озарялось только
|
|
|
in his grave face glimmered and his glance was fired:
|
Чело его мрачное, / глаза загорались,
|
|
|
Finduilas maybe faring lightly
|
Коль Финдуилас видел / он, скользящую
|
|
|
on the sward he saw or swinging pale,
|
По травам, мелькающую / бликом бледным,
|
|
|
a sheen of silver down some shadowy hall.*
|
Серебряным отблеском / в сумрачных залах.
|
|
|
Yet to Turin was turned her troublous heart
|
Но к Турину обратилось / сердце ее встревоженное,
|
|
|
against will and wisdom and waking thought:
|
Воле вопреки, / наперекор намереньям,
|
|
|
in dreams she sought him, his dark sorrow
|
Во снах, отыскав его, / скорбь она
|
|
|
with love lightening, so that laughter shone
|
Исцеляла любовью, / и снова в очах его
|
|
|
in eyes new-kindled, and her Elfin name
|
Разгоралась радость, / и пылко слетало
|
|
|
he eager spake, as in endless spring
|
С уст его / эльфийское имя,
|
|
|
they fared free-hearted through flowers enchanted
|
Вечной весной / бродили беспечно
|
|
|
with hand in hand o'er the happy pastures
|
Вместе они / по полянам цветущим
|
|
|
of that land that is lit by no light of Earth,
|
Страны, неземным / сияньем залитой,
|
|
|
by no moon nor sun, down mazy ways
|
Проходя немало / троп перепутанных,
|
|
|
to the black abysmal brink of waking.
|
И черным казался / час пробужденья.
|
|
|
From woe unhealed the wounded heart
|
От скорби неисцеленная / душа раненная
|
|
|
of Turin the tall was turned to her.
|
Турина статного / к ней обратилась.
|
|
|
Amazed and moved, his mind's secret
|
Изумлен и взволнован, / стремленья сердца
|
|
|
half-guessed, half-guarded, in gloomy hour
|
Страшась разгадать, / в час тоскливый
|
|
|
of night's watches, when down narrow winding
|
Полуночных бдений, / в тяжелых раздумьях
|
|
|
paths of pondering he paced wearily,
|
Узкие тропы / измеряя шагами,
|
|
|
he would lonely unlock, then loyal-hearted
|
К сокровенному обращался, / но во имя верности
|
|
|
shut fast and shun, or shroud his grief
|
Гнал прочь эти думы, / иль горе топил
|
|
|
in dreamless sleep, deep oblivion
|
Во сне без грез, / забытьи глубоком,
|
|
|
where no echo entered of the endless war
|
Где не было места / боям бесконечным,
|
|
|
of waking worlds, woe nor friendship,
|
Вьяве гремевшим, / горю иль дружбе,
|
|
|
Bower nor firelight nor the foam of seas,
|
Ни плеск прибоя, / ни пламени отблеск
|
|
|
a land illumined by no light at all.
|
Ни света луч / сей земли не касался.
|
|
|
|
|
|
|
! hands unholy, ! heart of sorrow,
|
"О длани нечистые! / о душа несчастная!
|
|
|
! outlaw whose evil is yet unatoned,
|
О преступник, чье зло / еще не искуплено!
|
|
|
wilt thou, troth-breaker, a treason new
|
Обет нарушивший, / предательство новое
|
|
|
to thy burden bind; thy brother-in-arms,
|
Добавишь ли к бремени, / брата, соратника,
|
|
|
Flinding go-Fuilin thus foully betray,
|
Флиндинга подло / предать ли посмеешь,
|
|
|
who thy madness tended in mortal perils,
|
Того, кто берег / тебя, обезумевшего,
|
|
|
to thy waters of healing thy wandering feet
|
Средь смертных опасностей, / слабые стопы
|
|
|
did lead at the last to lands of peace,
|
Твои привел / к исцеляющим водам,
|
|
|
where his life is rooted and his love dwelleth?
|
И после - в земли / любви своей?
|
|
|
O! stained hands his hope steal not! '
|
Нет, рукам недостойным / не украсть надежд его!"
|
|
|
Thus love was fettered in loyal fastness
|
Так любовь была скована / верностью дружеству,
|
|
|
and coldly clad in courteous word;
|
Облачена в холодные / слова учтивые,
|
|
|
yet he would look and long for her loveliness,
|
Но все-таки Турин, / по красоте тоскуя,
|
|
|
in her gentle words his joy finding,
|
Ликом девы / любовался тайно,
|
|
|
her face watching when he feared no eye
|
Обретая радость / в речах ее кротких,
|
|
|
might mark his mood. One marked it all --
|
Стремления свои / от всех скрывая.
|
|
|
Failivrin's face, the fleeting gleams,
|
Но видел все - / на челе Фаэливрин,
|
|
|
like sun through clouds sailing hurriedly
|
Проблеск стремительный, / подобный солнцу,
|
|
|
over faded fields, that flickered and went out
|
Над полями увядшими / мелькнувшему в тучах,
|
|
|
as Turin passed; the tremulous smiles,
|
При виде Турина, / улыбки робкие,
|
|
|
his grave glances out of guarded shade,
|
Мрачные взоры / его украдкой,
|
|
|
his sighs in secret -- one saw them all,
|
Тайные вздохи - / один все видел,
|
|
|
Flinding go-Fuilin, who had found his home
|
Флиндинг го-Фуилин, / домой возвратившийся
|
|
|
and lost his love to the lying years,
|
И любовь потерявший, / предан временем,
|
|
|
he watched and wondered, no word speaking,
|
Он смотрел и дивился, / не молвя ни слова,
|
|
|
and his heart grew dark 'twixt hate and pity,
|
Разрываясь / меж ненавистью и жалостью
|
|
|
bewildered, weary, in the webs of fate.
|
Сердцем измученным, / в сетях судьбы.
|
|
|
Then Finduilas, more frail and wan
|
Финдуилас, / побледнев, ослабнув,
|
|
|
twixt olden love now overthrown
|
Брошена меж любовью / былой, померкшей,
|
|
|
and new refused, did nightly weep;
|
И новой, отвергнутой, / рыдала ночами,
|
|
|
and folk wondered at the fair pallor
|
И народ дивился / прозрачной бледности
|
|
|
of the hands upon her harp, her hair of gold
|
Ее перстов на арфе, / золотистым прядям,
|
|
|
on slender shoulders slipped in tumult,
|
По тонким плечам / рассыпанным в беспорядке,
|
|
|
the glory of her eyes that gleamed with fires
|
Блеску очей, / озаренных пламенем
|
|
|
of secret thought in silent deeps.
|
Сокровенных дум, / сокрытых молчанием.
|
|
|
Many bosoms burdened with foreboding vague
|
Тяготились многие / неясной тревогой,
|
|
|
their glooms disowned neath glad laughter.
|
Но предчувствия / их веселье рассеивало.
|
|
|
In song and silence, snow and tempest,
|
В молчанье и песнях, / в снегах и метелях
|
|
|
winter wore away; to the world there came
|
Зима пролетела, / пришел на свет
|
|
|
a year once more in youth unstained,
|
Новый год, / незапятнанный, юный,
|
|
|
r were leaves less green, light less golden,
|
Ни листвы зеленей, / ни лучей золотистей
|
|
|
the flowers less fair, though in faded hearts
|
Бутонов благоуханней / весна не видывала,
|
|
|
no spring was born, though speeding nigh
|
Хоть противились ей / сердца омраченные,
|
|
|
danger and dread and doom's footsteps
|
Хоть судьба ужасная, / опасность смертельная
|
|
|
to their halls hasted. Of the host of iron
|
Подступала к порогу. / Пришли вести
|
|
|
came tale and tidings ever treading nearer;
|
О войске стальном, / непрестанные слухи
|
|
|
Orcs unnumbered to the East of Narog
|
Об ордах орков, / к востоку от Нарога
|
|
|
roamed and ravened on the realm's borders,
|
На границах королевства / рыскавших,
|
|
|
the might of Morgoth was moved abroad.
|
Мощь Моргота / вперед двинулась.
|
|
|
No ambush stayed them; the archers yielded
|
Засады бессильны были, / стрелки отступали
|
|
|
each vale by vale, though venomed arrows...
|
Из долины в долину, / хоть ядовитые стрелы...
|