Книга 6

Песнь II
ПУТЬ СУДЬБЫ И ПРОБЛЕМА БОЛИ

Безмолвие запечатало неотменяемый приговор,
Cлово Cудьбы, что упало с небесных уст,
Утверждая рок, что никакая сила никогда не сможет обратить,
Если сама воля небес не изменит её курса.
Или так казалось: всё же из тишины поднимался
Один голос, что вопрошал неизменный удел,
Воля, что боролась против неизменной Воли.
Сердце матери услышало роковую речь,
Что звучала, как санкция на зов смерти,
И пришла, как холод, закрывающий жизнь и надежду.
Но надежда угасала, как потухший огонь.
Она чувствовала свинцовую неотвратимую руку,
Вторгающуюся в тайну её охраняемой души
И поражающую внезапной болью её тихое содержимое
И империю её с трудом завоёванного спокойствия.
На какое-то время она упала на уровень человеческого ума,
Области смертного горя и законов Природы;
Она разделяла, она несла общую участь людей
И ощущала, что обычные сердца выносят во Времени.
Задавая вопрос земли непостижимой силе,
Королева обратилась ко всё ещё неподвижному провидцу:
Охваченная недовольством в глубинах Природы,
Участница в агонии немых гонимых существ
И во всём несчастьи, во всём невежественном крике,
Страстная, как печаль, вопрошающая небеса, она говорила.
Одолжив её речь поверхностной душе на земле,
Она высказала страдание в немом сердце мира
И бунт человека против его невежественной судьбы.
"О провидец, в странной двуприродной жизни земли
Какая безжалостная злая Необходимость
Или холодный каприз воли Творца,
Какая выпавшая катастрофа или управляемая Возможность,
Сформировав правило из случайных шагов,
Сотворила судьбу из эмоции часа, вошла
В неразборчивую тайну Времени,
В ещё более ужасную тайну горя и боли?
Это твой Бог, кто создал этот жестокий закон?
Или некая гибельная Сила исказила его работу,
И он стоит, не могущий защитить или спасти?
Роковое семя было посеяно при фальстарте жизни,
Когда зло сдвоилось с добром на земной почве.
Тогда впервые появилась болезнь ума,
Его муки мысли, его поиск цели жизни.
Он изогнул в формы добра и зла
Искреннюю простоту действий животного;
Он свернул с прямого пути, вырубленного богами тела,
Следуя зигзагу неопределённого курса
Жизни, что блуждает в поисках её цели
В бледном звёздном свете, падающем с небес мысли,
Его ведёт неуверенная идея, колеблющаяся воля.
Была утрачена безопасная идентичность инстинкта
С острием стрелы самого сокровенного взгляда существа,
Омрачены уверенные шаги простой прогулки Природы,
Истина и свобода в растущей душе.
Из некоей нестареющей невинности и покоя,
Привилегии душ, ещё не преданных рождению,
Брошенная страдать на этой тяжёлой опасной земле,
Наша жизнь родилась в боли и с криком.
Хотя земная природа приветствует дыхание небес,
Вдохновляющее Материю волей к жизни,
Тысячи болезней атакуют часы смертного
И стирают естественную радость жизни;
Наши тела - это хитро сделанная машина,
Но все её части так хитро спланированы,
Придуманы искусно с демоническим мастерством,
[Как] его соответствующее неизбежное наследие
Смертельной опасности и характерной боли,
[Как] оплата им налога Времени и Судьбы,
[Как] его способ страдать и его способ умереть.
Это выкуп за наше высокое положение,
Знак и печать нашей человечности.
Ужасная компания болезней
Приходит, узаконенные жильцы, в телесный дом человека,
Поставщики смерти и мучители жизни.
В зловещих полостях мира,
В его подсознательных пещерах-проходах
Подстерегающие, они лежат, ожидая их часа, чтобы прыгнуть,
Окружая опасностью осаждённый город жизни:
Впущенные в цитадель дней человека,
Они подрывают его силу и калечат или убивают внезапно.
Мы сами внутри нас вскармливаем летальные силы;
Мы делаем из наших врагов наших гостей:
Из своих нор, как звери, они выползают и подтачивают
Струны божественной лиры музыканта,
Пока обшарпанная и тонкая музыка не затихнет
Или не лопнет с грохотом последней трагической ноты.
Всё, что мы есть, подобно осаждённой крепости:
Всё, чем мы стремимся стать, меняется, как сновидение
В сером сне невежества Материи.
Ум страдает, изувеченный дисгармонией мира
И непривлекательностью человеческих вещей.
Сокровище, растраченное впустую или [отданное] дёшево, проданное без выгоды
На базаре слепой судьбы,
Дар бесценной важности от богов Времени
Потерян или утрачен в безразличном мире,
Жизнь - это пропущенное чудо, искусство, идущее криво;
Искатель в тёмном и глухом месте,
Плохо вооружённый воин, столкнувшийся с ужасным перевесом,
Несовершенный работник, получивший трудную задачу,
Невежественный судья проблем, созданных Невежеством,
Его небесные полёты достигают закрытых и лишённых ключей врат,
Его славные вспышки иссякают в грязи.
На дары Природы человеку наложено проклятие:
Все [они] шествуют, объятые их противоположностями,
Ошибка - товарищ нашей смертной мысли,
А ложь скрывается в глубокой груди истины,
Грех отравляет с его яркими цветами радости
Или оставляет красный шрам, выжженный на душе;
Добродетель - это серая неволя и тюрьма.
На каждом шагу для нас заложена ловушка.
Чуждый разуму и свету духа,
Наш источник действия [исходит] из колодцев тьмы;
В невежестве и неведении - наши корни.
Нарастающий реестр бедствий -
Это счёт из прошлого, книга Судьбы будущего:
Веками громоздятся людские безумства и людские преступления
На бесчисленное множество бедствий от Природы;
Как будто каменного груза мира недостаточно,
Посев несчастий упрямо сеется
Его собственной рукой в борозды богов,
Обширный возрастающий трагический урожай пожинается
От старых злодеяний, похороненных забытым Временем.
Он идет по его выбору в ловушку Ада;
Это смертное создание - его злейший враг.
Его наука - изобретатель рока;
Он рыщет по земле [в поисках] средств вредить своему виду;
Он убивает его счастье и благо других.
Ничему он не научился у Времени и его истории;
Как и прежде, в сырой юности Времени,
Когда Земля невежественно бежала по путям Судьбы,
Старые формы зла цепляются за душу мира:
Война делает ничто из сладкого улыбающегося покоя жизни,
Битва и грабёж, разруха и резня -
До сих пор жестокие забавы воюющих людских племён;
Идиотский час разрушает то, что сотворили века,
Его беспричинная ярость или разъярённая ненависть унижают
Красоту и величие его гениальных творений
И могучий результат труда нации.
Всё, чего он достиг, он тащит к пропасти.
Его величие он превращает в эпопею рока и падения;
Его ничтожество удовлетворённо ползает в убожестве и грязи,
Он призывает возмездие небес на его голову
И барахтается в его самодельном несчастье.
Частичный автор космической трагедии,
Его воля сговаривается со смертью, временем и судьбой.
Его краткое появление на загадочной земле
Всегда повторяется, но не приносит высшего результата
Этому страннику через эонические кольца Бога,
Что заперли его жизнь в их обширной продолжительности.
Широкие поиски его души и вечно возвращающиеся надежды
Cледуют по бесполезной орбите их курса
В тщетном повторении потерянных трудов
По следам вскоре забываемых жизней.
Всё это - эпизод в рассказе, лишённом смысла.
Зачем всё это и почему мы здесь?
Если для какого-то бытия в вечном блаженстве
Нашему духу предназначено возвращаться [сюда],
Или для какой-то ещё безличной высоты бесконечного покоя,
С тех пор, как мы есть То, и из Того мы вышли,
Откуда взялась эта странная и бесплодная интерлюдия,
Тщетно длящаяся в течение бесконечного Времени?
Кто захотел сформировать или симулировать вселенную
В холодной и бесконечной пустоте Пространства?
Или, если эти существа должны быть с их краткими жизнями,
Что за нужду имеет душа в невежестве и слезах?
Откуда взялся зов скорби и боли?
Или все пришли, беспомощные, без причины?
Что за сила принудила бессмертный дух к рождению?
Некогда вечный свидетель вечности,
Бессмертный поселенец среди преходящих сцен,
Он располагается в полуосвещённой тьме жизни
Среди обломков его мыслей и мечтаний.
Или кто убедил его выпасть из блаженства
И лишиться его бессмертной привилегии?
Кто возложил на него неустанную волю жить
Скитальцем в этом прекрасном, печальном мире,
И нести его бремя радости, горя и любви?
Или, если ни одно существо не наблюдает за работами Времени,
Какая жёсткая безличная Необходимость
Вынуждает тщетно трудиться краткоживущие существа?
В таком случае великая Иллюзия построила звёзды.
Но где же тогда безопасность души,
Её равновесие в этом круговороте нереальных солнц?
Или это именно странник из его дома
Забрёл в слепую аллею Времени и случая
И не находит выхода из бессмысленного мира.
Или же - где начинается и заканчивается царство Иллюзии?
Возможно, душа, которую мы чувствуем, - это лишь сон,
Вечное "я" - фикция, ощущаемая в трансе."

Затем, после молчания Нарад ответил:
Настроив его губы на земные звуки, он заговорил,
И теперь что-то от глубокого чувства судьбы
Утяжелило хрупкие подсказки смертной речи.
Лоб его сиял от торжествующего видения,
Обращённого к скрижали с верховными мыслями,
Словно символы неописуемого языка
Оставили в его широте надписи богов.
Обнажённое в этом свете Время трудилось, его невидимые дела
Обнаруживались; широко раскинутые дальновидные схемы,
Незаконченные, которые разворачивает его эонический полёт,
Были уже нанесены на карту в этом всемирном взгляде.
"Было ли тогда солнце сном, потому что есть ночь?
Скрыты в сердце смертного Вечные жизни:
Он живет тайно в комнате твоей души,
Свет сияет там, [её порог] ни боль, ни горе не могут пересечь.
Тьма стоит между тобой и ним,
Ты не можешь слышать или чувствовать чудесного Гостя,
Ты не можешь видеть блаженного солнца.
О королева, твоя мысль - свет Невежества,
Её блестящий занавес скрывает от тебя лик Бога.
Она освещает мир, рождённый из Несознательного,
Но скрывает смысл Бессмертия в мире.
Свет твоего ума скрывает от тебя мысль Вечного,
Надежды твоего сердца скрывают от тебя волю Вечного,
Радости земли запирают от тебя блаженство Бессмертного.
Поэтому возникла нужда в тёмном вторгшемся боге,
Страшном учителе мира, творце, боли.
Где есть невежество, туда должно прийти и страдание;
Твоё горе - это крик тьмы к Свету;
Боль была первенцем Несознательного,
Которое было немой изначальной базой твоего тела;
Там уже спала подсознательная форма боли:
Тень в тенистом мрачном чреве,
Пока жизнь не начнёт двигаться, она ждёт, чтобы пробудиться и быть.
В одной оболочке с радостью вышла вперёд страшная Сила.
В груди жизни она родилась, скрывая её близнеца;
Но боль пришла первой, лишь потом радость могла быть.
Боль вспахала первую твёрдую основу мировой дремоты.
От боли дух стартовал из праха,
От боли Жизнь зашевелилась в подсознательной глубине.
Интернированный, погружённый, скрытый в трансе Материи
Пробудился для самого себя сновидящий, спящий Ум;
Он создал видимое царство из его снов,
Он извлёк его формы из подсознательных глубин,
Затем обратился взглянуть на мир, что он создал.
Через боль и радость, яркого и мрачного близнецов,
Неодушевлённый мир воспринимал его чувствующую душу,
Иначе Несознательное никогда не претерпело бы изменений.
Боль - это молот богов, чтобы сломить
Мёртвое сопротивление в сердце смертного,
Его медленную инерцию, как у живого камня.
Если бы сердце не было вынуждено желать и плакать,
Его душа лежала бы довольная, вольготно,
И никогда не думала бы превзойти человеческое начало,
И никогда не научилась бы подниматься к Солнцу.
Эта земля полна труда, наполнена болью;
Муки бесконечного рождения по-прежнему угнетают её;
Века кончаются, эпохи проходят тщетно,
А Божество на ней не рождается.
Древняя Мать встречает всех с радостью,
Зовёт к жаркой боли, грандиозной дрожи;
Ибо с болью и трудом приходит всё творение.
Эта земля полна страданий богов;
Всегда они напрягаются, подгоняемые стимулом Времени,
И стремятся выработать вечную Волю
И сформировать божественную жизнь в смертных формах.
Его воля должна быть выработана в человеческой груди
Против Зла, что поднимается из бездн,
Против Невежества мира и его упрямой силы,
Против спотыканий извращённой воли человека,
Против глубокой глупости его человеческого ума,
Против слепого нежелания его сердца.
Дух обречён страдать, пока человек не освободится.
Здесь шум битвы, топот, марш:
Крик возникает, подобный стонущему морю,
Отчаянный смех под ударами смерти,
Рок крови и пота, труда и слёз.
Люди умирают, чтобы человек мог жить и [чтобы] Бог родился.
Ужасное Безмолвие наблюдает за трагическим Временем.
Боль - это рука Природы, ваяющая людей
До величия: вдохновенный труд высекает
С небесной жестокостью нежелающую форму.
Неумолимые в страсти их воли,
Поднимая молоты титанического труда,
Демиурги Вселенной работают;
Они формируют гигантскими ударами их собственность; их сыновья
Отмечены их огромной печатью огня.
Хотя потрясающее прикасание формирующего бога -
Невыносимая пытка для смертных нервов,
Огненный дух возрастает в силе внутри
И чувствует радость в каждой титанической муке.
Тот, кто хочет спасти себя, живёт голым и спокойным;
Тот, кто хочет спасти расу, должен разделить её боль:
Это узнает тот, кто повинуется этому грандиозному побуждению.
Великие, кто пришёл спасти этот страдающий мир
И вырваться из тени Времени и Закона,
Должны пройти под ярмом горя и боли;
Они пойманы Колесом, что они надеялись сломать,
На их плечах они должны нести груз судьбы человека.
Богатства Небес они приносят, их страдания считаются ценой,
Или же они оплачивают дар знания их жизнями.
Сын Бога, рождённый как Сын человека,
Испил горькую чашу, имея долг Божества,
Долг Вечного перед падшим родом,
Что его воля связала со смертью и борющейся жизнью,
Тщетно жаждущей отдыха и бесконечного покоя.
Теперь долг выплачен, стёрт оригинальный счёт.
Вечный страдает в человеческой форме,
Он подписал завет спасения его кровью:
Он открыл двери его неумирающего мира.
Божество компенсирует требования творения,
Творец несёт закон боли и смерти;
Возмездие поражает воплощенного Бога.
Его любовь проложила смертному дорогу на Небеса:
Он отдал его жизнь и свет, чтобы уравновесить здесь
Мрачный счёт смертного невежества.
Она закончена, ужасная мистическая жертва,
Принесённая мученическим телом Бога за мир;
Гефсимания и Голгофа - его удел,
Он несёт крест, к которому пригвождена душа человека;
Его сопровождение - проклятия толпы;
Оскорбления и насмешки - это признание его права;
Два разбойника, распятые вместе с ним, насмехаются над его могучей смертью.
Он прошёл с кровоточащим челом путь Спасителя.
Тот, кто обрёл его тождество с Богом,
Платит смертью тела за безбрежный свет его души.
Его бессмертное знание торжествует при его смерти.
Зарубленный, четвертованный на эшафоте, когда он падает,
Его распятый голос провозглашает: 'я, я - Бог'.
'Да, всё есть Бог', - откликается Бессмертный зов небес.
Семя Божества спит в смертных сердцах,
Цветок Божества растёт на мировом древе:
Все откроют Бога в себе и в вещах.
Но когда посланник Бога приходит, чтобы помочь миру
И привести душу земли к высшим вещам,
Он тоже должен понести ярмо, от которого он пришёл освободить;
Он тоже должен выносить боль, которую он исцелит:
Освобождённый и не затронутый судьбой земли,
Как он излечит болезни, которых никогда не испытал?
Он покрывает агонию мира его спокойствием;
Но, хотя внешним глазам не видно знака,
И мир даётся нашим истерзанным человеческим сердцам,
Идёт сражение, и платится невидимая цена;
Огонь, смута, борьба находятся внутри.
Он несёт страдающий мир в его собственной груди;
Его [мира] грехи отягощают его мысли, его [мира] горе принадлежит ему:
Древний груз земли лежит, тягостный, на его душе;
Ночь и её силы осаждают его медленные шаги,
Хватку Титана-противника он выносит;
Его марш - это битва и паломничество.
Зло жизни поражает, он поражён болью мира:
Миллион ран зияет в его тайном сердце.
Он путешествует, бессонный, сквозь бесконечную ночь;
Антагонист заставляет толпу пересекать его путь;
Осада, бой - это его внутренняя жизнь.
Ещё дороже может быть цена, ужаснее боль:
Его широкая идентичность и всеохватывающая любовь
Принесут космическую тоску в его глубины,
Скорбь всех живых существ придёт
И постучится в его двери, и будет жить в его доме;
Ужасная струна симпатии может связать
Все страдания в его единственное горе и сделать
Всю агонию во всех мирах его собственной.
Он встречает древнюю противостоящую Силу,
Его хлещут кнутами, что рвут истерзанное сердце мира;
Плач веков посещает его глаза:
Он носит окровавленную огненную рубашку Кентавра,
Яд мира запятнал его горло.
На рыночной площади столицы Материи,
Среди торгов действия, называемого жизнью,
Он привязан к столбу вечного Огня;
Он горит на невидимой изначальной грани,
С которой Материя может быть превращена в духовное вещество:
Он - жертва в его собственном жертвоприношении.
Бессмертный, связанный с земной смертностью,
Появляющийся и погибающий на дорогах Времени,
Создаёт момент Бога биениями вечности.
Он умирает, чтобы мир мог заново родиться и жить.
Даже если он избежит самых жестоких огней,
Даже если мир не прорвётся внутрь, затопляющее море,
Лишь тяжёлой жертвой заслуживается высокое небо:
Он должен столкнуться с боем, с болью, тот, кто победит Ад.
Тёмная скрытая враждебность поселилась
В человеческих глубинах, в скрытом сердце Времени,
Что претендует на право изменять и портить работу Бога.
Тайная вражда подстерегает Марш мира;
Она оставляет след в мыслях, речи и действиях:
Она штампует пятно и дефект на всех сделанных вещах;
Пока она не убита, мир на земле запрещён.
Нет видимого врага, но невидимые
Окружают нас, силы неощутимые осаждают,
Прикасания из чужих царств, мысли, не наши собственные,
Настигают нас и подчиняют заблудшее сердце;
Наши жизни пойманы в неопределённую сеть.
Противостоящая Сила была рождена старым:
Захватчица жизни смертного человека,
Она скрывает от него прямой бессмертный путь.
Мощь пришла, чтобы завуалировать вечный Свет,
Мощь, противостоящая вечной воле,
Отводит послания непогрешимого Слова,
Искажает контуры космического плана:
Шёпот соблазняет злом человеческое сердце,
Он запечатывает глаза мудрости, взгляд души,
Он - источник нашего страдания здесь,
Он связывает землю с бедствиями и болью.
Это всё должен победить тот, кто принесёт вниз мир Бога.
Этого скрытого врага, поселившегося в человеческой груди,
Человек должен преодолеть, или упустить свою высшую судьбу.
Это внутренняя война без [возможности] побега.

 "Тяжка трудная задача спасителя мира;
Сам мир становится его врагом,
Те, кого он хотел бы спасти, - его противниками:
Этот мир влюблён в собственное невежество,
Его тьма отворачивается от спасительного света,
Он даёт крест в уплату за венец.
Его работа - ручеёк великолепия в долгой ночи;
Он видит долгий марш Времени, малую победу;
Некоторые спасаются, остальные стараются, но терпят неудачу:
Солнце прошло, тень Ночи падает на землю.
Всё же есть счастливые пути, близкие к солнцу Бога;
Но мало тех, кто ступает по освещённой солнцем тропе;
Лишь чистые душой могут ходить в свете.
Выход показан, дорога трудного бегства
Из печали и тьмы и цепей;
Но как немногие спасшиеся освободят мир?
Человеческая масса задерживается под ярмом.
Бегство, сколь бы высоким ни было, не искупает жизнь,
Жизнь, что остаётся позади на падшей земле.
Бегство не может поднять оставленную расу
Или принести ей победу и правление Бога.
Большая сила должна прийти, больший свет.
Хотя Свет на земле возрастает, а Ночь отступает,
Всё же, пока зло не будет убито в его собственном доме,
А Свет не вторгнется в бессознательную базу мира,
И противоборствующая Сила не погибнет,
Он ещё обязан трудиться, его работа выполнена [лишь] отчасти.
Некто всё же может прийти бронированный, непобедимый;
Его воля неподвижно встречает подвижный час;
Удары мира не могут склонить эту побеждающую главу;
Спокойны и уверенны его шаги в нарастающей Ночи;
Цель отступает, он не спешит в его ходьбе,
Он не оборачивается на высшие голоса в ночи;
Он не просит помощи у низших богов;
Его взгляд фиксирован на его неизменной цели.
Человек сворачивает в сторону или выбирает более лёгкие пути;
Он хранит одну высокую и трудную дорогу,
Единственную, что может подняться к вершинам Вечности;
Невыразимые планы уже почувствовали его поступь;
Он сделал небо и землю его инструментами,
Но границы земли и неба падают от него;
Их закон он превосходит, но использует его, как средство.
Он схватил руки жизни, он овладел его собственным сердцем.
Манёвры Природы не вводят в заблуждение его взгляд,
Непреклонен его взор на дальний предел Истины;
Глухое сопротивление Судьбы не может сломить его волю.
В страшных переходах, на роковых тропах
Неуязвима его душа, неубиваемо его сердце,
Он живёт через противостояние Силам земли
И засадам Природы, и атакам мира.
Высота его духа превосходит боль и блаженство,
Он встречает зло и добро спокойными и ровными глазами.
Он также должен бороться с загадочным Сфинксом
И погружаться в его долгую неизвестность.
Он прорвался в глубины Бессознательного,
Что скрывают себя даже от их собственного взгляда:
Он видел, как сон Бога формирует эти магические миры.
Он наблюдал, как немой Бог формирует структуру Материи,
Видел грёзы его неосознающего сна
И наблюдал бессознательную Силу, что строила звёзды.
Он изучил работу Бессознательного и его закон,
Его непоследовательные мысли и жёсткие действия,
Его рискованные траты импульса и идеи,
Хаос его механических частот,
Его случайные зовы, его шёпот, ложно истинный,
Вводящий в заблуждение сокрытую слушающую душу.
Все вещи входят в его уши, но ничто не остаётся;
Всё поднялось из безмолвия, всё идёт назад в его тишину.
Его сонливость основала вселенную,
Его смутное пробуждение заставляет мир казаться тщетным.
Возникшее из Небытия и к Небытию обращённое,
Его тёмное и мощное неведение было началом земли;
Это отходы материала, из которых всё было создано;
Творение может рухнуть в его глубины.
Противостояние с ним стопорит марш души,
Оно - мать нашего невежества.
Он должен призвать свет в эти тёмные бездны,
Иначе истина никогда не сможет победить сон Материи,
А вся земля - взглянуть в глаза Бога.
Все вещи, затемняющие его знание, должны заново осветиться,
Все вещи, извращающие его силу, должны развязаться:
Он должен перейти на другой берег моря лжи,
Он должен войти во тьму мира, чтобы принести туда свет.
Сердце зла должно быть открыто его глазам,
Он должен изучить его космическую тёмную необходимость,
Его право и его ужасные корни в почве Природы.
Он должен знать мысль, что движет демоническим действием
И оправдывает ошибочную гордость Титана
И ложь, таящуюся в извращённых мечтах земли:
Он должен войти в вечность Ночи
И познать тьму Бога, как он знает его Солнце.
Для этого он должен спуститься в яму,
Для этого он должен вторгнуться в печальные Просторы.
Нетленный, мудрый и бесконечный,
Он всё ещё должен путешествовать по миру Ада, чтобы спасти.
В вечный Свет он выйдет
На границах встречи всех миров;
Там, на краю высших ступеней Природы,
Исполняется тайный закон каждой вещи,
Все противоречия исцеляются от их долгого разногласия.
Там встречаются и обнимаются вечные противоположности,
Там боль становится неистовой огненной радостью;
Зло обращается назад в его оригинальное добро,
И печаль ложится на грудь Блаженства:
Она научилась плакать радостными слезами счастья;
Её взор наполнен задумчивым экстазом.
Тогда здесь завершится Закон Боли.
Земля станет домом Небесного света,
Провидец, рождённый на небесах, поселится в человеческой груди;
Сверхсознательный луч коснётся глаз людей,
И истинно сознательный мир спустится на землю,
Вторгаясь в Материю лучом Духа,
Пробуждая его безмолвие к бессмертным мыслям,
Пробуждая немое сердце к живому Слову.
Эта смертная жизнь должна вместить блаженство Вечности,
Самоиспытываемое бессмертие тела.
Тогда задача спасителя мира будет выполнена.

 "До тех пор жизнь должна нести её семя смерти,
И жалоба печали будет слышна в медленной Ночи.
О смертный, неси этот великий закон боли мира,
В твоём тяжёлом переходе через страдающий мир
Опирайся для поддержки твоей души на силу Небес,
Обращайся к высшей Истине, стремись к любви и миру.
Малое блаженство даровано тебе свыше,
Прикасание божественное к твоим человеческим дням.
Сделай твой ежедневный путь паломничеством,
Ибо через маленькие радости и страдания ты движешься к Богу.
Не спеши к Божеству по опасной дороге,
Не открывай твои двери безымянной Силе,
Не взбирайся к Божеству по пути Титана.
Против Закона он ставит его одинокую волю,
Поперёк её пути он бросает его гордыню могущества.
К небу он взбирается по лестнице штормов,
Стремясь жить рядом с бессмертным солнцем.
Он старается с гигантским усилием вырвать силой
Из жизни и Природы право бессмертных;
Он берёт штурмом мир и судьбу и небеса.
Он не приходит на высокое место Творца мира,
Он не ждёт, когда протянутая рука Бога
Поднимет его из его смертности.
Всё он сделал бы его собственным, ничего не оставив свободным,
Растягивая его маленькое "я", чтобы совладать с бесконечностью.
Препятствуя открытым путям богов, он строит
Его собственное имение из воздуха и света земли;
Монополист мировой энергии,
Он доминирует над жизнями простых людей.
Его боль и боль других он делает его средствами:
На смерти и страданиях он возводит его трон.
В спешке и лязге деяний его могущества,
В буйстве и избытке славы и позора,
Масштабами ненависти и насилия,
Дрожанием мира под его поступью
Он противопоставляет себя спокойствию Вечного
И чувствует в себе величие бога:
Могущество - его образ небесного "я".
Сердце Титана - это море огня и силы;
Он ликует при смерти существ, разрушении и падении,
Он питает его силу своей и чужой болью;
В пафосе и страсти мира он находит восторг,
Его гордость, его мощь призывают к борьбе и муке.
Он прославляет страдания плоти
И покрывает стигматы именем Стоика.
Его глаза, ослеплённые и невидящие, таращатся на солнце,
Взгляд искателя отступает от его сердца
И не может уже найти свет вечности;
Он видит запредельное, как пустоту вакуума души,
И принимает его ночь за тёмную бесконечность.
Его природа возвеличивает пустоту нереального
И видит в Ничто единственную реальность:
Он будет штамповать его единственную фигуру в мире,
Навязывать слухам мира его единственное имя.
Его моменты центрируют обширную вселенную.
Он видит его маленькое "я", как самого Бога.
Его маленькое "я" поглотило весь мир,
Его эго растянулось в бесконечность.
Его ум, биение в изначальном Небытии,
Шифрует его мысли на доске безчасового Времени.
Он строит на могучей пустоте души
Гигантскую философию Небытия.
В нём Нирвана живёт, говорит и действует,
Невозможную создавая вселенную.
Вечный ноль - это его бесформенное "я",
Его дух - пустота, безличный абсолют.
Не делай этого шага, О растущая душа человека;
Не бросай твоё "я" в эту ночь Бога.
Страдание души - это не ключ вечности,
Не искупление скорбью требования небес к жизни.
О смертный, неси, но не проси об ударе,
Слишком скоро горе и тоска отыщут тебя.
Слишком велико это предприятие для твоей воли;
Лишь в границах сила человека может быть безопасной;
Всё же бесконечность есть цель твоего духа;
Его блаженство там, позади лица мира со слезами.
Могущество есть в тебе, которого ты не знаешь;
Ты - сосуд для заключённой искры.
Она ищет освобождения от оболочки Времени,
И, пока ты запираешь её внутри, печатью становится боль:
Блаженство - это венец Божества, вечного, свободного,
Не обременённого слепой мистерией боли жизни:
Боль - это подпись Невежества,
Свидетельствующая о тайном Боге, отвергнутом жизнью:
Пока жизнь не найдет его, боль не может никогда закончиться.
Спокойствие - это победа "я", преодолевающего судьбу.
Терпи; ты, наконец, найдешь твою дорогу к блаженству.
Блаженство - это тайная материя всего, что живёт,
Даже боль и горе - одеяния мирового восторга,
Оно скрывается за твоей печалью и твоим криком.
Потому что твоя сила - это часть, а не целое Бога,
Потому что, поражённое маленьким "я",
Твоё сознание забывает быть божественным,
Когда оно ходит в смутной полутени плоти
И не может выносить ужасное прикасание мира,
Ты вскрикиваешь и говоришь, что есть боль.
Безразличие, боль и радость, тройная маскировка,
Наряд восторженного Танцора в пути,
Удерживают от тебя тело блаженства Бога.
Сила твоего духа сделает тебя единым с Богом,
Твоя агония сменится экстазом,
Безразличие углубится до спокойствия бесконечности,
А обнажённая радость засмеётся на вершинах Абсолюта.

 "О смертный, кто жалуется на смерть и судьбу,
Не обвиняй никого ни в одном из зол, что ты сам вызвал;
Этот беспокойный мир ты выбрал для твоего дома,
Ты сам - автор твоей боли.
Однажды в бессмертной безграничности Себя,
На просторах Истины, Сознания и Света
Душа выглянула из её счастья.
Она ощущала бесконечное блаженство духа,
Она знала себя бессмертной, вневременной, внепространственной, единой,
Она видела Вечное, жила в Бесконечном.
Затем, любопытствуя о тени, отбрасываемой Истиной,
Она напряглась в сторону некой инаковости себя,
Её потянуло к незнакомому Лику, всматривающемуся сквозь ночь.
Она ощутила негативную бесконечность,
Пустоту сверхъестественного, чей безмерный избыток,
Имитирующий Бога и вечное Время,
Предлагал почву для неблагоприятного рождения Природы
И для жёсткой твёрдой бессознательности Материи,
Таящей в себе блеск преходящей души,
Что освещает рождение, смерть и невежественную жизнь.
Ум возник, что глазел в Ничто,
Пока не сформировались фигуры чего-то, чего никогда не могло быть;
Оно содержит в себе противоположность всего, что есть.
Ничто появилось, как огромная запечатанная причина Бытия,
Его немая опора в пустой бесконечности,
В чьей бездне должен исчезнуть дух:
Затемнённая Природа жила и удерживала семя
Духа скрытым, притворяясь, что его нет.
Вечное Сознание стало причудой
Для бездушного всемогущего Бессознательного,
И, больше не вдыхаемое, как родной воздух духа,
Блаженство стало инцидентом смертного часа,
Чужаком в бесчувственной вселенной.
Будто притягиваемая величием Пустоты,
Душа, увлекаемая, склонялась к Бездне:

Она жаждала приключений Невежества,
Чуда и сюрприза Неизвестного
И бесконечных возможностей, что таились
В чреве Хаоса и в бездне Ничто
Или смотрели из непостижимых глаз Случая.
Она устала от её неизменного счастья,
Она отвернулась от бессмертия:
Она тянулась к зову риска и обаянию опасности,
Она жаждала пафоса горя, драмы боли,
Угрозы гибели, раненного нагого бегства,
Музыки крушения и его очарования и краха,
Вкуса сожаления и азартной игры любви
И страсти, и неоднозначного лика Судьбы.
Мир жёстких усилий и тяжёлого труда,
Битвы на опасной грани умирания,
Столкновения сил, обширной неуверенности,
Радости творения из Ничего,
Странных встреч на дорогах Невежества
И общения полузнакомых душ
Или обособленного величия и одинокой силы
Отдельного существа, завоёвывающего себе мир,
Вызвал её из её слишком безопасной вечности.
Начался грандиозный спуск, гигантское падение:
Ибо то, что видит дух, создаёт истину,
А то, что воображает душа, становится миром.
Мысль, что выпрыгнула из Вневременного, может стать
Индикатором космических последствий
И маршрута богов,
Циклическим движением в вечном Времени.
Так появился, рождённый из слепого чудовищного выбора,
Этот великий озадаченный и недовольный мир,
Это пристанище Невежества, этот дом Боли:
Там разбиты шатры желания, штаб-квартира горя.
Обширная маскировка скрывает блаженство Вечного."

 Тогда Ашвапати ответил провидцу:
"Значит, дух управляется внешним миром?
О провидец, неужели нет исцеления внутри?
Но что есть Судьба, если не воля духа,
Спустя долгое время исполненная космической Силой?
Я полагал, что с ней пришла могучая Сила;
Разве эта Сила - не высокий товарищ Судьбы?"
Но Нарад ответил, покрывая истину истиной:
"О Ашвапати, случайными кажутся пути,
Вдоль чьих рядов блуждают или бегут твои шаги
В случайные часы или моменты богов,
Однако малейшие твои спотыкания предвидятся свыше.
Непогрешимо кривые жизни рисуются,
Следуя потоку Времени через неизвестное;
Они ведомы нитью, что хранят спокойные бессмертные.
Этот гербовый иероглиф пророческих утр
Пишет в символах смысл, более возвышенный,
Чем запечатанная Мысль пробуждается к нему, но об этом высоком скрипте
Как мой голос убедит ум земли?
Более мудрая любовь Небес отвергает молитву смертного;
Не ослеплённая дыханием его желания,
Незамутнённая туманами страха и надежды,
Она склоняется над борьбой любви со смертью;
Она сохраняет для неё её привилегию боли.
В душе твоей дочери живёт величие,
Что может трансформировать её саму и всех вокруг,
Но должно пройти по камням страдания к его цели.
Хотя [она] создана, как чаша нектара небес,
Из небесного эфира сделанная, она искала этот воздух,
Она тоже должна разделить человеческую нужду в горе
И все её причины радости превратить в боль.
Ум смертного человека управляется словами,
Его видение скрывается стенами Мысли
И выглядывает лишь через полуоткрытые двери.
Он разрезает безграничную Истину на небесные полосы,
И каждую полосу он принимает за все небеса.
Он глядит на бесконечную возможность
И даёт пластичному Простору название Шанса;
Он видит длительные результаты всеведающей Силы,
Планирующей последовательность шагов в бесконечном Времени,
Но в её звеньях воображает бессмысленную цепь
Или мёртвую руку холодной Необходимости;
Он не отвечает мистическому сердцу Матери,
Скучает по горячим вздыманиям её груди
И чувствует холодные жёсткие клешни безжизненного Закона.
Волю Вневременного, вырабатывающуюся во Времени
В свободных абсолютных шагах космической Истины,
Он считает мёртвой машиной или бессознательной Судьбой.
Формулы Мага создали законы Материи,
И, пока они существуют, все вещи связаны ими;
Но согласие духа необходимо для каждого действия,
И Свобода идёт в одном ритме с Законом.
Всё здесь может измениться, если Маг выберет.
Если бы человеческая воля могла стать единой с [волей] Бога,
Если бы человеческая мысль могла стать эхом мыслей Бога,
Человек мог бы быть всезнающим и всемогущим;
Но теперь он ходит в сомнительном луче Природы.
Всё же ум человека может принять свет Бога,
Сила человека может быть ведомой силой Бога,
Тогда он - чудо, творящее чудеса.
Ибо только так он может стать царём Природы.
Это решено, и Сатьяван должен умереть;
Час установлен, выбран смертельный удар.
Что ещё должно случиться, записано в её душе,
Но пока час не откроет роковой скрипт,
Письмо ждёт, неразборчивое и немое.
Судьба - это Истина, вырабатываемая в Невежестве.
О Король, твоя судьба - это сделка, совершаемая
В каждый час между Природой и твоей душой
С Богом в качестве её предвидящего арбитра.
Судьба - это баланс, нарисованный в книге Предназначения.
Человек может принять его судьбу, он может отказаться.
Даже если Единый поддерживает незримый указ,
Он записывает твой отказ на твоей кредитной странице:
Ибо рок - это не закрытая, мистическая печать.
Воскресающий из трагического крушения жизни,
Воскресающий из пыток и смерти тела,
Дух поднимается могущественнее от поражения;
Его богоподобные крылья становятся шире с каждым падением.
Его великолепные неудачи слагаются в победу.
О человек, события, что встречают тебя на твоём пути,
Хотя и поражают твоё тело и душу радостью и горем,
Не есть твоя судьба, - они касаются тебя на время и уходят;
Даже смерть не может сократить шествие твоего духа:
Твоя цель, дорога, что ты выбираешь, - есть твоя судьба.
Бросающая на алтарь твои мысли, твоё сердце, твои дела
Твоя судьба - это долгое жертвоприношение богам,
Пока они не откроют тебе твоё тайное "я"
И не сделают тебя единым с пребывающим в тебе Богом.
О душа, вторгшаяся в невежество Природы,
Вооружённая путешественница к невидимым верховным высотам,
Судьба твоего духа - это битва и непрерывный марш
Против невидимых противостоящих Сил,
Переход от Материи во вневременное "я".
Искательница приключений через слепое непредвидимое Время,
Вынужденная продвигаться через длинную линию жизней,
Она проталкивает её острую главу сквозь века.
Через пыль и трясину земной равнины,
По многим охраняемым линиям и опасным фронтам,
В страшных атаках, израненная в медленных отступлениях,
Удерживая окружённый и разбитый форт идеала
Или сражаясь с превосходящими силами на одиночных постах,
Или располагаясь в ночи вокруг бивуачных костров,
Ожидая запоздалых труб рассвета,
В голоде и в изобилии и в боли,
Через опасности, через триумф и через падение,
Через зелёные переулки жизни и по её пустынным пескам,
По голому болоту, вдоль хребта, залитого солнцем,
В сплочённых колоннах с разбросанным тылом,
Ведомая сигнальными огнями её кочевого авангарда,
Марширует армия потерявшего путь бога.
Тогда позднее ощущается невыразимая радость,
Тогда он вспоминает его забытое "я";
Он вновь обрёл небеса, с которых упал.
Наконец, неукротимая линия его фронта
Форсирует последние перевалы Невежества:
Продвигаясь за последние известные пределы Природы,
Разведывая грозное неизвестное,
За пределами ориентиров видимых вещей
Он поднимается через чудесный высший воздух,
Пока, взобравшись на немую вершину мира,
Он не встанет на пики великолепия Бога.
Напрасно ты скорбишь о том, что Сатьяван должен умереть;
Его смерть - это начало более великой жизни,
Смерть - это возможность для духа.
Обширное намерение сблизило две души,
А любовь и смерть сговорились ради одной великой цели.
Ибо из опасности и боли придёт блаженство небес,
Непредвиденное событие Времени, тайный план Бога.
Этот мир не был построен из случайных кирпичей Шанса,
Не слепой Бог - архитектор судьбы;
Сознательная сила нарисовала план жизни,
Есть смысл в каждой кривой и линии.
Это высокая и величественная архитектура,
Построенная многими именитыми и безымянными каменщиками,
В которой невидящие руки повинуются Невидимому,
И она - одна из его мастеров-строителей.
 "Королева, больше не пытайся изменить тайную волю;
Случайности Времени - это шаги в его обширной схеме.
Не проноси свои краткие и беспомощные человеческие слёзы
Через бездонные мгновения сердца,
Что осознаёт его единственную волю и [Волю] Бога, как одно целое:
Оно может принять свою враждебную участь;
Оно сидит в стороне от горя и перед лицом смерти,
Бросая вызов неблагоприятной судьбе, вооружённое и одинокое.
В этом огромном мире стоящая особняком
В могуществе воли её безмолвного духа,
В страсти её жертвенной души,
Её одинокая сила, обращённая ко вселенной,
Противостоящая судьбе, не просит помощи ни человека, ни бога:
Иногда одна жизнь решает участь земли,
Она не взывает о подмоге к связанным временем силам.
В одиночку она равняется её могучей задаче.
Не вмешивайся в борьбу, слишком великую для тебя,
В битву, слишком глубокую, чтобы смертная мысль могла звучать,
В её вопрос к жёстким границам этой Природы,
Когда душа, обнажённая от одеяний, противостоит бесконечности,
В её слишком обширную тему одинокой смертной воли,
Шагающей в безмолвии вечности.
Как звезда, не сопровождаемая, движется в небесах,
Не удивляемая безмерностями Космоса,
Путешествуя в бесконечности с её собственным светом,
Так великие сильнее всего, когда они стоят в одиночестве.
Богом данная мощь существа - это их сила,
Луч от уединённого света их "я" - проводник;
Душа, что может жить наедине с собой, встречает Бога;
Её одинокая Вселенная - их рандеву.
Может наступить день, когда она должна встать, беспомощная,
На опасной границе мира рока и её собственного,
Неся будущее мира в её одинокой груди,
Неся человеческую надежду в сердце, оставшемся одиноким,
Чтобы победить или потерпеть неудачу на последнем отчаянном краю,
Наедине со смертью и на грани исчезновения.
Её одинокое величие в этой последней страшной сцене
Должно в одиночку пересечь опасный мост во Времени
И достичь вершины мирового удела,
Где всё завоевано или всё потеряно для человека.
В этой страшной тишине, одинокой и потерянной,
Решающего часа в судьбе мира,
В восхождении её души за пределы смертного времени,
Когда она стоит наедине со Смертью или наедине с Богом,
Обособленно на безмолвной отчаянной грани,
Одна с её "я" и смертью и судьбой,
Как на некой границе между Временем и Безвременностью,
Когда бытие должно закончиться или жизнь перестроить её базу,
Одна она должна победить или одна должна пасть.
Никакая человеческая помощь не сможет достичь её в этот час,
Никакой бронированный бог не будет сиять рядом с ней.
Не взывай к небесам, ибо одна она может спасти.
Для этого безмолвная сила пришла с миссией вниз;
В ней сознательная Воля приняла человеческий облик:
Только она может спасти себя и спасти мир.
О королева, отойди от этой грандиозной сцены,
Не становись между ней и её часом Судьбы.
Её час должен настать, и никто не может вмешаться:
Не думай отвратить её от её посланной небесами задачи,
Не пытайся спасти её от её собственной высшей воли.
Тебе нет места в этой страшной борьбе;
Твоя любовь и тоска не являются там арбитрами;
Оставь судьбу мира и её единственно охране Бога.
Даже если он, кажется, оставляет её [наедине с] её одинокой силой,
Даже если всё колеблется и падает, и виден конец,
И сердце терпит неудачу, и есть лишь смерть и ночь,
Богом данная, её сила может сражаться против рока
Даже на краю, где Смерть одна кажется близкой,
И никакая человеческая сила не может помешать или помочь.
Не вздумай вмешиваться в скрытую Волю,
Не вторгайся между её духом и её силой,
Но оставь её [наедине] с её могучим "я" и Cудьбой."

 Он сказал и замолк и покинул земную сцену.
Вдали от борьбы и страданий на нашем земном шаре
Он повернулся к его далёкому блаженному дому.
Сверкающая стрела, указывающая прямо в небо,
Светящееся тело эфирного провидца
Атаковало пурпурную славу полдня
И исчезло, подобно удаляющейся звезде,
Исчезающей в свете Незримого.
Но всё ещё слышался крик в бесконечности,
И всё ещё для внимающей души на смертной земле
Высокий и далёкий нетленный голос
Пел гимн вечной любви.

Конец Второй Песни
Конец Шестой Книги

перевод 03-06.10.2019 г.

ред. 15.11.2022