Думаю, я имела право ожидать, что после балагана, в который меня втянули прошлой ночью, всё устаканиться. Как бы ни так. Второй акт этого фарса начался, когда мне принесли завтрак. Я немного удивилась, поскольку завтрак я не заказывала.

Я пробормотала "Herein" [Войдите (нем)] в ответ на оклик, и тут до меня дошло, что она не может войти, поскольку дверь заблокирована стулом. Поэтому я встала и отодвинула его.

Вошедшая не была официанткой (по крайней мере она не была одной из нынешних официанток). Проигнорировав моё сонное "Guten Morgen", [Доброе утро (нем)] она внесла поднос с неизгладимой сноровкой, оттолкнула меня и со стуком поставила его на стол.

- Как мило с вашей стороны, - начала я.

- Ешьте и уходите, - сказала Фридл. Она сложила руки. - Мне нужен номер. Он забронирован. Будьте добры выпишитесь до Mittag. [Полудня (нем)]

На подносе стояли две чашки. Я села и налила кофе.

- Составите компанию? - спросила я.

- Нет.

- Тогда почему... О, поняла. Неплохо, - сказала я рассудительно. - Как видите, фрау Хофман, я совсем одна. И что вас так раздражает? Мы больше не друзья?

- И вы ещё спрашиваете?

Она драматическим жестом указала на дверь, провисшую на петлях.

- Я не позволяю подобных вещей в своей гостинице.

- О, да это всего лишь Шмидт, - сказала я. - Он заплатит за нее. У него целая куча денег.

Теперь же, когда кофе прочистил мою голову, я заметила, что её оскорблённые чувства не были притворством. Её подбородок судорожно дёргался, её глаза были готовы разразиться слезами.

- Что-то не так, - сказала я. - Вы не присядете, фрау Хофман, и не расскажите мне всё?

- Но об этом-то и речь. Вы не рассказываете мне. Я приглашаю вас сюда, я прошу вас о помощи, и вы предаёте меня...

Её голос потонул в неприятных захлёбывающихся всхлипываниях.

- Вы правы, - быстро проговорила я. - Абсолютно правы. Я должна попросить у вас прощения.

Её всхлипывания стихли и превратились в сопение. Она с подозрением взглянула на меня.

- Вы просите прощения?

- Да. Мы пренебрегали вами, я знаю. Но, поверьте мне, фрау Хофман, так сложилось лишь потому, что и доложить было нечего. Мы исследовали каждую зацепку, которая пришла нам в голову, и ничего не нашли.

Слёзы проложили глубокие дорожки на её накрашенном лице.

- Это вы мне так говорите. Но откуда я могу знать, что вы не врёте мне... не припрятали его для себя?

Фридл снова стала сама собой. Я решила, что пришло время спросить по-доброму вместо того, чтобы изображать чёртову вежливость.

- Никак, - сказала я. - Я знаю, что всё это время вы постоянно лгали мне. Я хочу помочь вам, но вы должны мне рассказать всё, что знаете.

- У меня...

Её рука потянулась ко рту.

- Я так не думаю. Что случилось с Фредди? Почему вы так напуганы?

- Фредди? - тон её голоса резко повысился. - Что он должен сделать...

Моя поруганная дверь распахнулась.

- И снова крики, - сказал знакомый голос. - И снова Шмидт спешит на помощь!

И не просто Шмидт, а целая делегация: тут же был Тони, а из-за его спины непривычно застенчиво выглядывал Дитер.

- Никто не кричит, - раздражённо сказала я. - Мы просто разговаривали. Если вы все уйдёте, может быть, я смогу продолжить то, что стало похоже на очень интересный разговор. Девчачий разговор. Вы знаете, что такое девчачий разговор, Шмидт? Его ведут девушки... представительницы женского пола. Мужчины не допускаются.

Намёка никто так и не уловил. Дитер толкнул Тони, который в свою очередь толкнул Шмидта, и трио вошло в комнату.

- Мы тоже побеседуем, - сказал Шмидт. - Мы можем выложить карты на стол, раз тут нет шпиона.

- Он может объявиться в любую секунду, - покорно проговорила я.

Следуя инстинктам голубя, что всегда возвращается домой, Шмидт нацелился на вторую чашку и мой до той поры нетронутый завтрак. Он невнятно проговорил набитым печеньем ртом:

- Как насчёт ещё трёх чашек и, пожалуй, омлета, а? А потом мы можем расслабиться и приятно...

- Бросьте телефонную трубку или я сломаю вам запястье, - сказала я. - Это мой номер, чёрт побери. Я устала от людей, которые вечно снуют туда-сюда, так словно...

- Я не уйду, пока не уйдут остальные, - объявил Тони.

И он непреклонно сложил руки.

- А почему бы сейчас не поболтать? - Дитер откровенно забавлялся. Он рухнул в кресло и беспристрастно улыбнулся всем нам. - Карты на стол, как сказал герр директор. Ты утаивала информацию от нас, так ведь, Вики? Ты в сговоре с этой очаровательной леди. Не думаешь, что пришло время включить всех остальных в число её доверенных лиц?

Фридл с подозрением посмотрела на него.

- Я ничего не знаю, - пробормотала она.

- И это правда, - сказала я. - Фридл... фрау Хофман... попросила меня приехать, а Шмидт и Тони тоже решили принять участие во всём этом. Но она знает даже меньше, чем мы. Только то, что её супруг бормотал о некоем давно утерянном сокровище.

Дитер закатил глаза и изобразил скепсис.

- По мне, так всё это очень странно.

- Твои главные соображения всё ещё работают, - отметила я. - Если бы кто-нибудь из нас знал, где оно находится, мы бы уже присвоили его и сбежали.

Фридл покраснела, взглянув на меня испачканными глазами.

- Вы бы так поступили?

- Послушай, не подкидывай фрау Хофман ложных мыслей, - сказал Тони. - Мы же не пытаемся провернуть какую-то махинацию, мы бы побежали прямиком к надлежащим властям. Верно, Вики?

- Ох, верно. Конечно, - задумчиво добавила я. - Кем бы эти надлежащие власти не были бы...

Я заметила, как Фридл повернула голову в мою сторону, одновременно прищурив глаза. Может быть, она не отличалась ясностью ума, но слух у нее был достаточно натренирован, чтобы различать нюансы... или некоторое варианты.

- Мы хотим вам помочь, - сказал Дитер. - Вы же знаете, мы уважаемые люди, с чьей репутацией считаются. Доверьтесь нам.

- Ну...

- Если вы всё ещё хотите, чтобы я уехала...

- Нет. Нет, я не это имела в виду... - она окинула комнату взглядом, и казалось, что молчаливое одобрение и сочувствие, которые изливали на нее мужчины, наполнили её уверенностью. - Я буду рада, если вы ещё ненадолго останетесь.

- Тогда на день или два. Может быть, мы сможем поболтать потом... хорошо?

Я надеялась, что она уловит намёк и удалится. Появление комитета убило мою надежду на доверительный разговор, но у меня было чувство, что у нас с Фридл было что сказать друг другу при определённых условиях.

- Передумала, а? - сказал Тони, когда Фридл ушла. - Тогда почему...

Шмидт покончил с моей едой.

- А теперь время завтрака, - объявил он. - Давайте перенесём заседание в ресторан и ещё немного посовещаемся.

- Да, вам стоило бы, - сказала я. - Я присоединюсь чуть позже.

Последним ушёл Дитер. Он задумчиво рассматривал провисшую дверь.

- Это я сделал? - спросил он.

Похоже, что он рассчитывал на положительный ответ.

- Нет. Ты не помнишь?

Внезапная грустная усмешка растянула пурпурный синяк на его подбородке.

- Я только помню, что вёл себя как дурак, что я всегда делаю в твоём присутствии. Тебе пришлось так сильно ударить меня?

- Я не...

Его глаза были такими большими и невинными. Я внесла правки в своё первоначальное заявление: если он не знал о том, что в моей комнате был ещё один человек, то и не нужно сообщать об этом.

- У меня самой несколько синяков, дружище.

- Я прощён?

- Думаю, тебе досталось больше, чем мне.

Рука Дитера потянулась к подбородку.

- Да, я тоже так думаю.

***

Я заглянула в ресторан, проходя мимо, и увидела, что Ян присоединился к группе. Если бы у меня были бы малейшие намерения присоединиться к так называемой конференции, то один его вид подавил бы их.

Угрюмые серые облака придавили Бад-Штейнбах. Холодный ветер поднял немногочисленные снежинки, и они закружились в бешенном танце. Веселье одолело холод. Марктплац всё ещё была окружена киосками и лотками, которые предлагали еду, напитки и разнообразные безделушки. Наступил канун Рождества. Ночные демоны были изгнаны на целый год, и сегодня вечером рождение Младенца будут праздновать ночной службой в церкви и частной семейной молитвой.

Магазинчик Мюллера не подавал признаков жизни (ни снаружи, ни внутри). Мой сигнальный стук остался без ответа. Выйдя снова на Марктплац, я увидела, как кое-кто медленно прогуливается вдоль площади. Он подошёл к одному из кафе и вошёл во внутрь.

Местечко было набито людьми, все немногочисленные столики были заняты. Я присоединилась к мужчине, который стоял у стойки (у мужчины были кустистые серые усы и соответствующие густые брови). Его вязанная шапка была низко натянута на уши. Я заказала кофе и хлеба у суетящейся официантки и подождала, пока мне всё принесут, и только потом повернулась к нему.

- Почему ты никогда не отвечаешь на сигналы у двери?

Его спина была обращена в зал, но его глаза не отрывались от зеркала позади стойки. Поблизости находилась вторая дверь. Я знала, что, если он увидит что-то, что встревожит его, он в мгновение ока исчезнет за этой дверью (оставив меня с чеком).

- Я переехал, - сказал он мгновенье спустя. - Слишком много людей знают, где я живу.

- Что ты сделал с кошкой?

Неуместный вопрос породил вспышку в голубых глазах и полуулыбку.

- Запер её в доме вместе с трёхдневным запасом еды и воды. К тому времени вернётся Мюллер.

- Ох.

- Что-то случилось?

- Откуда ты узнал?

- Я просто знаю.

- Всё дело в Фридл. Она так сильно напряжена, что вот-вот взорвётся. Она ворвалась в номер сегодня утром в состоянии истерики и велела мне убираться...

- Ну, а на что ты рассчитывала после того спектакля прошлой ночью?

Серые усы задрожали.

- О, это был лишь предлог. Уверяю тебя, она до смерти напугана.

- Может быть, пришло время надавить.

В его голосе не было сочувствия, лишь холодная безжалостность. Я знала, что он прав, но я ненавидела его за то, что он был прав (и я ненавидела себя за то, что была согласна с ним).

- Для её же пользы, - привела я довод.

- О да! Бедная крошка Фридл... Ты не получишь никакой информации о местонахождении сокровища Хофмана, но ты можешь узнать личность его убийцы. Если эта деталь волнует тебя...

- Она волнует меня, - резко сказала я. - Мы можем ошибаться, ты знаешь. Все члены группы ведут себя именно так, как можно было бы ожидать. Откуда нам знать, что тут не замешен третий участник?

- Скорее восьмой или девятый участник. Кем бы он ни был, он убил двоих. Фридл может быть следующей.

- Именно этого я и боюсь. Именно это меня так...

Чашка в моих руках задрожала. Рука Джона успокаивающе накрыла мою.

- Тогда тебе следует убедить леди (я бы использовал термин "нежестоко") исторгнуть своё нутро, пока он сам не проделал это с ней... Прости. "Человек, который выдумал столь гнусный каламбур, без угрызений совести и карманы обчистит". [Высказывание Джона Денниса (1658 -1734), английского критика и драматурга]

- Воистину. Ты забыл про зеркало.

- О, верно.

Джон отпустил мою руку и принял прежнее положение. Мгновенье спустя он проговорил:

- Я уверен, что ты слишком сильно переживаешь из-за опасности, нависшей над Фридл. Благодаря ей он получил доступ в гостиницу, к документам и имуществу Хофмана. Он будет дураком, если убьёт её, пока есть малейший шанс, что она сможет обнаружить или вспомнить что-нибудь, что может ему помочь. Но если он выяснит, где оно...

- Надеюсь, что ты прав.

- Я всегда прав, - сказал Джон.

- Ты всё время говоришь "он". У тебя есть какая-нибудь идея...

- Ни малейшей.

Его глаза были сосредоточены на зеркале. Мои - на нём. Он тревожно передёрнул плечами.

- Я использую местоимение мужского рода ради удобства. По всем стандартам детективной фабулы, преступником должна оказаться Элис. В этом деле она меньше остальных вызывает подозрений.

- Наименее вероятный подозреваемый? Нет, это Роза д`Аддио. Она даже не появилась.

Уголок рта Джона расслабился.

- Похоже на логику Шмидта. Она, вероятно, проигнорировала фотографию. Любой нормальный учёный поступил бы так же.

- Точно. Что возвращает нас к...

- Твоим, - сказал Джон. - Говоря о которых или о ком...

Я бросила взгляд через плечо. Когда я снова взглянула, его уже не было.

***

Я так и не увидела знакомых лиц. Полагаю, Джон провернул свой очередной небольшой трюк, чтобы ускользнуть.

По возвращению в гостиницу, я обнаружила, что мои приятели уже покончили с завтраком и поджидают меня в вестибюле. Я решила, что передо мной промелькнула куртка Дитера пронзительного аквамаринового цвета, нырнувшая обратно в ресторан, когда я заходила в гостиницу. Его стремление избегать меня продемонстрировало неожиданную щепетильность. Может быть, Тони прочитал ему маленькую лекцию.

- Где Ян? - спросила я, усаживаясь на диван рядом со Шмидтом.

Шмидт тихо засмеялся.

- На кухне. Я думаю, он допрашивает повара. Консилиум отчаяния! Я уже допросил её, и эта добрая женщина ничего не знает... если не считать рецепта Баварского бургера, которым она столь милостиво поделилась...

- Пожалейте меня, - сказала я, содрогаясь.

- Это напомнило мне, - сказал Шмидт. - Я хочу получить свой пистолет назад.

Мне так и не удалось найти связь, но я твёрдо сказала:

- Вы не получите его.

- Это ценное оружие, музейный предмет. Я хочу...

- Я не собираюсь красть его, Шмидт. Он будет у меня до... до иных времён. И это напомнило мне... - я бросила сердитый взгляд в сторону Тони. - Что вынудило тебя выпустить Шмидта из номера с этим оружием прошлой ночью? Он мог кого-нибудь убить.

Тони пришлось повысить голос, чтобы перекрыть бессвязные протесты Шмидта.

- А я на это и рассчитывал.

- Большое спасибо.

- Он бы не застрелил тебя, - Тони задумался на мгновение. - Если только не случайно. Вики, я не собираюсь комментировать твою сексуальную активность...

- Чёрт побери, тебе лучше этого не делать.

- Поскольку это частное дело, касающееся тебя и твоей совести. Но я бы хотел знать, если ты простишь мне моё любопытство, что заставило тебя задержаться в Бад-Штейнбахе.

- Да, я тоже хотел бы знать, - сказал Шмидт. - Вы нашли зацепку? Если нашли и утаили для себя, вы можете искать себе другое место. Я выгорю вас.

- Не "выгорю", - машинально проговорила я. - Ох, забудьте. У меня нет зацепок Шмидт. Однако я буду с вами откровенной. Я думаю, что у Фридл есть дополнительные соображения. Она напряжена сильнее, чем какая-либо из змей Дитера. И есть небольшая вероятность, что, если должным образом убедить её, она сломается и всё мне расскажет. Мне, - добавила я, схватив Шмидта за воротник, когда он стал подниматься. - Доверие такого рода лучше работает на фундаменте встречи с глазу на глаз.

- Почему бы не мне с ней? - с надеждой спросил Шмидт.

- Думаю, что вариант с Тони и с ней был бы более эффективен, - сказала я. - Но дайте-ка сперва попробую я, хорошо?

Они согласились. А затем Шмидт сказал:

- Могу я получить свой пистолет обратно?

- Нет.

- Хмф, - он взглянул на свои часы. - Ха. Самое время для Mittagessen. [Второй завтрак, который обычно принимают в полдень (нем)]

- Шмидт, вы только что съели огромный завтрак, - возразил Тони.

- Но сейчас же почти Mittag. Пойдёмте я вас обоих приглашаю на ланч. А потом... А потом, что мы будем делать?

- Вы, ребята, можете делать всё, что вам заблагорассудится, - мило сказала я. - А я поеду в Гармиш. Мне нужно сделать рождественские покупки.

- Рождественские покупки, - не мог поверить Тони.

- Сегодня же канун Рождества, - напомнила ему я.

- Ха, да, - пылко сказал Шмидт. - И сегодня вечером у нас будет жаренный гусь, подарки и рождественская ёлка... Я найду деревце, небольшое, и мы его украсим.

- Я думала, что вы собирались к сестре.

- Я позвоню ей и скажу, что при смерти, - сказал Шмидт. - Я лучше побуду с вами, Вики.

- И я тоже, Шмидт, - улыбнулась я ему. - Я лучше побуду здесь, чем буду объяснять мюнхенской полиции, что делает труп в моём саду.

- Так вот почему вы остаётесь, - сказал Шмидт.

- И это разумная причина. Так что вы хотите получить на Рождество, Шмидт?

***

Я посчитала, что вполне безопасно оставить Шмидта без присмотра. После ланча у него будет здоровый долгий дневной сон, а поход по магазинам потом займёт остаток его дня. Тони напросился пойти со мной, ожидая, я уверена, что я отмахнусь от него под тем или иным предлогом. Он был обезоружен, невинное дитя, когда я сказала, что буду счастлива.

- Правда тебе придётся где-нибудь погулять одному какое-то время, - предупредила я его. - Я не стану покупать тебе подарок, пока ты заглядываешь мне через плечо.

Тони застенчиво улыбнулся.

Как только мне удалось отделаться от него, я направилась в магический магазин, о котором упомянул Дитер. У них было то, что мне нужно. Кроме того, я купила Шмидту светящийся нос, как у Дитера, и ещё кое-какого реквизита. После этого я дала себе волю. Какого чёрта, сегодня же канун Рождества! Когда я вернулась к машине, нагруженная свёртками и обёрточной бумагой, Тони уже ждал меня.

- Ты действительно ходила за покупками, - удивлённо проговорил он.

- Ты должен прекратить сомневаться во мне, Тони. Я же сказала тебе, хотела кое-что достать для тебя. И вот оно... Нет, не подсматривай.

Это был свитер, сделанный в Тайване. Я даже обзавелась биркой, на которой был указан его создатель: "От Энн, твоей воображаемой невесты с Дальнего Востока".

У Тони были свои пакеты. На обратном пути он показал мне, что купил для Шмидта. Начало темнеть. Облака скрыли небо и низко повисли над горами. Огни рождественских ёлок и свечей, которые поместили в окна каждого дома, чтобы приветствовать Младенца, бросали вызов буре и мраку. По радио звучали рождественские песни, и даже голос диктора, предсказывающий сильный снег в Южной Германии, не испортил моего настроения. Чёрт побери, подумала я, у меня намечается счастливый канун Рождества. Я забуду о бедном замёрзшем Фредди и обо всём остальном на несколько часов. Цезарь отлично проведёт время с Карлом, угощаясь гусем и пудингом и всем, что его собачье сердце только пожелает. Потом его сильно стошнит... на пол Карла, не на мой. И Джон будет... где? Вероятно, он будет морозить свою задницу в сугробе, шпионя за мной или за кем-то столь же безобидным. И поделом, так ему и надо. Это циничное существо было столь же далёко от спокойной доброты Рождества, как языческие божки, которых изгнал священник.

***

Впервые в этом году, и при зловещих обстоятельствах, я обнаружила, что ощутила подлинный дух Рождества. Мы с Тони разошлись соответственно каждый к своей двери, договорившись встретиться через час, чтобы начать наше празднество. Он пообещал, что займёт Шмидта, пока я не закончу упаковывать подарки, а я пообещала, что не буду подглядывать в замочную скважину или как-то иначе жульничать, пока он не позвонит мне и не сообщит, что они со Шмидтом готовы.

Немелодично, но радостно мурлыча, я выложила свои покупки на кровать (включая и коробку с шоколадом, подарок Вики от Вики). Яркие обёртки и цветные ленты, американский вклад в старомодные немецкие традиции, выглядели мило и празднично. Где-то в дали, приглушённой закрытым окном, я слышала звуки радио или магнитофона, играющего рождественские гимны. Я подумала о бедненькой Кларе, запертой в тёмном доме в полном одиночестве. Возможно, мне следует забрать её и угостить гусем. У кого-то из соседей должен быть ключ. И если я случайно натолкнусь на Джона... Никто не должен оставаться в одиночестве в канун Рождества. Я могла бы даже предложить ему присоединиться к нам. Тони придёт в бешенство... Получится интересная комбинация - настоящее ведьмино варево из характеров. Не такая уж и хорошая идея, по правде говоря. Кроме того, маловероятно, что я его увижу.

Я деловито заворачивала покупки, когда зазвонил телефон. Я ожидала Тони, поэтому сперва не узнала голос и даже не могла понять, что он пытается сказать. Затем хриплые, грохочущие звуки сложились в слова: "Пожалуйста... приходите... помогите мне".

- Фридл? - воскликнула я. - Это вы? Что случилось?

- Да... приходите, пожалуйста...

Послышался приглушённый стук, словно телефон выпал из её руки, а потом ничего - лишь тишина.

Я бросила свою трубку и кинулась к двери. Нет времени на то, чтобы обо всём рассказать Тони... нет времени ни на что, нужно добраться до неё как можно быстрее. Боже, она звучала так, словно её душили, в то самое время, когда она пыталась говорить со мной.

В вестибюле были отмечавшие праздник люди, которые собрались вокруг дерева в центре. Люди из бара вываливали в вестибюль, где поднимали бокалы, пели и смеялись. Напротив, в коридоре на личной половине было зловеще тихо. Не было видно ни единой души, из комнат Фридл не доносилось ни звука. Дверь её гостиной была приоткрыта. Я осторожно открыла её.

Тони склонился над диваном... над чем-то, что лежало на диване. Услышав, как я вошла, он выпрямился и повернулся. У него на лбу проступили крупные капли пота, а лицо приобрело ужасный серо-зелёный оттенок. Но оно было не столь ужасно, как лицо женщины на диване. Я узнала её по вьющимся светлым волосам и по одежде.

- Она мертва, - сказал Тони.

Я коснулась запястья Фридл, ища пульс (бесполезный жест, но я чувствовала, что должна была это сделать).

- Она мертва, всё верно. Это должно было произойти в течение последних нескольких минут.

- Я этого не делал, - сказал Тони. - Она была на полу...

- Ты поднял её? Ох, Тони!

- Я не подумал, - Тони поднёс руку к голове. - Она позвонила мне... попросила спуститься сюда бегом... звучала абсолютно обезумевшей, я с трудом узнал её голос. Ты же веришь мне, да?

- Я тебе верю.

Ответ мой прозвучал машинально. Когда я смотрела на опухшее синюшнее лицо, я вспомнила, что сказал Джон ранее днём. "Если он выяснит, где оно..."

Похоже, что он выяснил.

Так же, как и я. И я могла только удивляться, что мне потребовалось на это так много времени.