Есть ли запретные эмоциональные области,

куда логика не смеет заглядывать?

Есть ли такие области эмоций, где логика находится под запретом, боится высунуть свой нос, где разум лишен права голоса?

Моральные философы вовсю используют технику мысленного эксперимента. Например, в больнице находятся четыре умирающих человека. Каждый может быть спасен, если ему пересадить соответствующий орган, но, увы, нет доноров. В больничной палате ожидает приема здоровый человек. Если его убить, то его органы можно пересадить каждому из умирающих. Таким образом, мы спасаем жизни четырех человек, жертвуя жизнью одного. Спрашивается, морально ли убить здорового человека и использовать его органы?

Каждый скажет "нет", но моральные философы хотят обсуждать этот вопрос дальше. Почему это неправильно? Руководствуемся ли мы в этом случае кантовским принципом: "Действуй по отношению к людям таким образом чтобы, независимо от того, будешь ли ты сам на этом месте или кто-либо другой, люди не выступали только лишь как средство для достижения цели, но всегда выступали бы также как цель"? Чем мы оправдываем кантовский принцип? Могут ли существовать исключения из него? Можем ли мы представить гипотетический сценарий, в котором...

А что если умирающие в приведенном выше случае были Бетховен, Шекспир, Энштейн и Мартин Лютер Кинг? Было бы правильным в этом случае пожертвовать человеком, у которого нет друзей, нет дома, которого только что вытащили из канавы? И так далее.

Например, два шахтера оказались заваленными в шахте в результате взрыва. Их можно спасти, но это будет стоить один миллион долларов. Этот миллион сможно было бы потратить на спасение жизней тысяч голодающих людей. Было бы морально оправданным бросить шахтеров на произвол судьбы и потратить деньги на спасение тысяч людей? Большинство из нас сказали бы "нет". Или "да"? Или вы считаете, что неправильно даже поднимать такой вопрос?

Эти дилеммы очень неудобны. Частью работы моральных философов является необходимость терпеть это неудобство и обучать этому своих студентов. Мой друг, профессор моральной философии, рассказал мне, что он получил гневное письмо, когда он поднял для обсуждения вопрос о гипотетической судьбе шахтеров. Он сказал мне также, что есть мысленные эксперименты, которые делят группу его студентов ровно пополам. Одни студенты готовы временно допустить жуткую гипотезу с тем, чтобы посмотреть, куда она приведет. Другие настолько захвачены своими эмоциями, что не способны даже гипотетически это обсуждать. Они просто затыкают свои уши и отказываются продолжать дискуссию.

"Давайте предположим, что некоторые расы людей генетически превосходят другие расы по части разума. Давайте на какое-то время отбросим несогласие и рассмотрим те следствия, к которым мы пришли бы, если бы это было так. Было бы правильным в этом случае учитывать эти различия при приеме на работу? И так далее". Мой друг иногда задает студентам такой вопрос, и он говорит, что примерно половина студентов готова принять это ошибочное предположение и рационально обсуждать возможные следствия. Другая половина реагирует эмоционально на это предположение, они слишком возмущены, чтобы продолжать и препочитают выйти из разговора.

Можно ли оправдать евгенику? А пытки? Например, часовой механизм, соединенный с ядерным взрывным устройством отсчитывает время. Пойман злоумышленник, который знает, где находится бомба и как ее можно обезвредить, но он отказывается говорить. Оправданно ли морально применить поотношению к нему пытки, или даже по отношению к его невинным детям, чтобы заставить его открыть секрет? Что если эта бомба - это чудовищной силы оружие, которое может разрушить весь мир?

Есть люди, чья любовь к разуму позволяет им рассматривать такие неприятные гипотетические модели и отмечать, куда обсуждение нас может привести. И есть люди, чьи эмоции не позволяют им даже близко подходить к таким разговорам. Некоторые из них готовы очернить и предъявить жесткие обвинения тем, кто осмеливается обсуждать эти вопросы. Некоторые затевают целую охоту на ведьм по отношению к моральным философам, которые готовы обсуждать такие ужасные гипотетические мысленные эксперименты.

Например, "Женщина имеет абсолютное право делать все, что она хочет со своим собственным телом, и это включает и плод, который может находиться внутри ее тела. Неважно, даже если плод полностью сознателен и пишет стихи в утробе, женщина все равно имеет право на аборт, потому что это ее тело и ее выбор". Можем мы обсуждать гипотетического внутриутробного поэта, или эмоция попросту закрывает возможную дискуссию. Считаем ли мы, что право женщин на аборт абсолютное, абсолютное, абсолютное - и все тут? Или мы считаем, что аборт это неправильно, неправильно, неправильно, аборт - это убийство, и никаких дискуссий тут быть не может?

"Мы согласны, что каннибализм - это неправильно. Но если нам не нужно убивать людей для того, чтобы съесть их, готовы ли мы обсуждать, почему это неправильно? Почему бы нам не есть людей, погибших в автомобильных авариях? Да, это было бы ужасно для друзей и родственников погибшего человека, но давайте предположим, что нам известно, что у этого человека нет родственников и друзей, почему бы нам тогда не съесть его? Или здесь есть так называемая наклонная плоскость, по которой мы можем скатиться?" Можем мы продолжить рациональное и логическое обсуждение таких вопросов с профессором моральной философии? Или мы отреагируем вспышкой эмоций и с криком выбежим из комнаты?

Я считаю, что как нерелигиозные рационалисты мы должны быть готовы обсуждать такие вопросы, используя логику и разум. Мы не должны принуждать людей к болезненным гипотетическим дискуссиям, но мы также не должны затевать охоту на ведьм в отношении тех людей, которые готовы к таким дискуссиям. Я боюсь, что некоторые из нас, возможно, воздвигли такие зоны табу внутри себя, где правят эмоции и куда разум не имеет допуска, где разум в некоторых случаях подвергается такому устрашению, что боится высунуть свой нос. Мне очень жаль. Нам этого хватает от религиозных людей. Какая жалость, что нас может соблазнить святость иного рода, святость эмоциональных запретных зон!

Переходя от гипотетического к реальному, если вы поднимете вопрос о женских генитальных увечьях (female genital mutilations = FGM), можно гарантировать, что примерно половина ответов, которые вы получите, будет содержать вопрос: "А как насчет мужского обрезания?" Все это как будто умышленно направлено на подрыв кампании против FGM, чтобы лишить эту кампанию силы. Если вы попытаетесь сказать: "Да, да, обрезание младенцев мужского пола, возможно, плохо, но FGM намного хуже", вас тут же остановят. И то, и другое - это проявление насилия по отношению к беззащитному ребенку, нельзя обсуждать, что из этого хуже. Как вы только смеете думать об этом в терминах рейтинга?

Когда известный представитель шоу бизнеса обвиняется в педофилии, не правда ли, нужна определенная смелость, чтобы сказать что-то типа этого: "Он насиловал детей с прониканием, или он просто трогал их руками? Второе, конечно, плохо, но первое - гораздо хуже"? Как вы можете брать на себя смелость оценивать разные виды педофилии? Они все одинаково плохие, одинаково ужасные. Кто вы такой, может быть вы скрытый педофил?

Я столкнулся со следующей реакцией, когда обсуждал горячий и болезненный вопрос Израиля и Палестины. Израильские друзья сказали мне следующие вещи: "Нам нужно еврейское государство, потому что после Холокоста мы поняли, что никому до нас нет дела, мы сами должны позаботиться о себе. Евреев угнетали слишком долго. Теперь мы, евреи, будем стоять с гордо поднятой головой и будем сами заботиться о себе". На что я в одном случае ответил: "Да, конечно, я с пониманием отношусь к этому, но не могли бы вы объяснить, почему палестинские арабы должны платить за грехи Гитлера? Почему Палестина? Я надеюсь вы не будете прибегать к своего рода библейскому оправданию в претензии именно на эту землю, а не, скажем, на Баварию или Мадагаскар?" Мой друг ответил горячо: "Ричард, я думаю, нам лучше закончить этот разговор". Я наткнулся на еще одну запретную зону, священную эмоциональную область, где дискуссии запрещены. Эмоции, вызываемые темой Холокоста, настолько болезненны, что нам не позволяется даже обсуждать эти вопросы. Мой друг предпочел скорее закончить разговор, чем позволить вторгнуться в святилище болезненных эмоций.

В своем Твиттере во время ужасных событий, происходящих сейчас в Газе, я написал следующее: "Уровень разрушений в Газе невообразим. Бедные люди. Бедные люди, которые потряли свои дома, своих родных, все, что имели". Я был тут же жестко атакован друзьями из Израиля. Но затем я процитировал Сэма Харриса о том, что "Хамас публично заявляет, что они хотели бы убить всех евреев во всем мире". Я продолжил, задав гипотетический вопрос Сэма: что это говорит о возможных действиях Хамас, если бы они поменялись с Израилем местами и имели бы всю военную мощь, которую имеет сейчас Израиль? Сэм предполагал, что этот контраст поможет понять действия со стороны Израиля как сдержанность. В ответ на это в мой адрес и в адрес Сэма выплеснулся целый шквал гневных обвинений в том, что мы наслаждаемся бомбежками детей в Газе.

Я также привел цитату Сэма: "Я не думаю, что Израиль должен существовать как еврейское государство", за что я и Сэм получили бранные отзывы из Израиля и от американских еврейских групп. Я кратко изложил свою позицию нейтралитета (приведя ссылку на интервью с Кристофером Хитченсом) следующим образом: "Было бы разумно исследовать как основание еврейского государства Израиль, так и современные устремления уничтожить его". Но я очень быстро понял, что эмоции могут быть настолько мощными, что разумное обсуждение - бесстрастный взгляд на обе стороны вопроса - становится невозможным.

По-видимому, я недостаточно быстро учусь, поэтому обратимся теперь к другой бурной дискуссии в Твиттере, в которую я был вовлечен на этой неделе.

""Если вас изнасиловал незнакомец - это плохо. Если вас изнасиловал друг, которому вы доверяли, - это гораздо хуже". Если вы думаете, что гипотетическая цитата означает поддержку и одобрение насилия со стороны незнакомцев, вам нужно пойти и поучиться мыслить".

Это был один из способов рассмотрения гипотетической ситуации. Мне казалось вполне разумным, что чувство утери доверия и разочарование, которое испытывает женщина, будучи изнасилована мужчиной, которого она до этого считала своим другом, могут быть еще более ужасными, чем насилие со стороны незнакомца. Ранее я выдвинул иной гипотетический пример с логически сходным заключением:

"Изнасилование во время свидания плохо. Изнасилование незнакомцем с ножом, приставленным к горлу, еще хуже. Если вы думаете, что это поддержка и одобрение изнасилований во время свиданий, вам нужно пойти и поучиться мыслить".

Оба гипотетических примера были версиями одной и той же схемы, которую я описал в Твиттере:

"Х плохо. Y еще хуже. Если вы думаете, что это поддержка Х, то идите и не возвращайтесь, пока вы не научитесь правильно мыслить".

Идея была чисто логическая: если нечто обозначается как плохое, а что-то еще как очень плохое, это не означает поддержку меньшего из двух зол. И то, и другое плохо. Идея была не в том, чтобы выяснить какое из двух зол хуже. Я всего лишь утверждал, что такой способ выражения мнения не равнозначен одобрению меньшего из зол.

Некоторым людям гнев помешал понять, что речь шла о логике с использованием гипотетических утверждений на примере изнасилований. Они решили, что эта было действительной оценкой, какое из двух зол хуже. Другие люди правильно поняли логику, но напали на меня не менее рьяно за то, что для иллюстрации логики я выбрал эмоционально заряженный пример об изнасиловании. Один блоггер, довольно известный в атеистическом движении, написал мне: "Что вас не устраивает в таком примере: "ударить по щеке плохо, сломать нос гораздо хуже"? Зачем обязательно брать пример про изнасилование?"

Да, я мог бы использовать пример с разбитым носом. Я чувствую, что должен объяснить, почему я выбрал именно пример изнасилования. У меня не было намерения причинить боль жертвам изнасилований или лишить значимости их ужасный опыт. Они уже достаточно получают от обычных фраз типа "она одела короткую юбку, держу пари она просто умоляет, чтобы ей сделали это ..." Итак, почему же я выбрал пример с изнасилованием, а не пример с "чьим-то разбитым носом"? Вот почему.

Я надеюсь, что я уже достаточно сказал в поддержку моего убеждения, что мы, рационалисты, должны чувствовать свободу исследовать моральные философские вопросы без эмоций, которые блокируют любые обсуждения, даже гипотетические. Я перечислил каннибализм, заваленных в шахте шахтеров, доноров органов, абортированных поэтов, обрезание, Израиль и Палестину, все примеры запретных зон, областей табу, куда разум боится заходить, потому что там правят эмоции. Сломанные носы не находятся в этой области табу. А изнасилование находится. И педофилия там же находится. По моему мнению, они там не должны находиться. Там вообще ничто не должно находиться.

Я не знал, как много места эти два чувствительных вопроса занимают в области табу. Теперь я знаю, с лихвой. Я действительно серьезно озабочен судьбой разума и логики. Я считаю, что бесстрастные логика и разум не должны встречать запреты при попытке обсуждать каннибализм или заваленных шахтеров. Я был расстроен, когда увидел, что изнасилование и педофилия тоже стали такими зонами табу, запретными областями за пределами разума и логики.

"Изнасилование это изнасилование это изнасилование". Вы не можете обсуждать является ли один вид изнасилования (скажем, "другом") хуже, чем другой вид изнасилования (скажем, незнакомцем). Изнасилование это изнасилование, и вам даже не разрешается поразмыслить над вопросом, не может ли один вид изнасилования быть плохим, а другой вид изнасилования быть еще хуже. Я не хочу слушать это ужасное обсуждение. Сама идея классификации некоторых видов изнасилования по степени воздействия, будь то изнасилование во время свидания или от незнакомца, непереносима, нестерпима, находится за гранью, табу. Не существует позволительного различия между одним видом изнасилования и другим.

Если бы это было действительно так, то судьям не позволялось бы выносить более строгие приговоры по некоторым видам изнасилования в сравнении с другими. Мы действительно хотим, чтобы наши суды выносили единый обязательный приговор - пожизненное заключение, скажем, - за все виды изнасилования без разбору? За все виды изнасилования, начиная с использования алкоголя для соблазнения на одном конце спектра и приставления ножа к горлу в темной аллее на другом? Мы действительно хотим, чтобы наши судьи игнорировали такие различия, когда они выносят приговоры? Я не хочу, и я думаю, что любой здравомыслящий человек не захочет, если поразмыслит над этим. И однако это и было основной идеей страстно горячих твитов, которые я читал. Главная мысль, как казалось, сводилась к тому, что нет никакого спектра, а вы злой, гадкий монстр, даже если вы просто спрашиваете о возможном существовании такого спектра.

Я не думаю, что рационалисты и скептики должны иметь такие зоны табу, в которые наш разум и наша логика не могут зайти. Гипотетический каннибализм возможных жерт автомобильных аварий должен иметь возможность быть темой для обсуждений (и быть отвергнутым, по моему мнению - но пусть дискуссия состоится). То же самое касается евгеники. То же самое с обрезанием и FGM. И вопрос, существует ли спектр по тяжести разных видов изнасилования, от плохих, к еще более плохим, и самым плохим, также должен быть открыт для обсуждения, ничуть не меньше, чем спектр от пощечины до сломанного носа.

Не было бы никакого смысла использовать сломанный нос для иллюстрации моей логики, так как никто никогда не обвинил бы нас в том, что мы одобряем пощечины, когда говорим "сломанный нос хуже пощечины". Идея тривиальна и проста, как и в случае с символическим примером "Х хуже, чем Y". Но я знал, что далеко не каждый будет считать это очевидным в случаях изнасилований и педофилии, и именно поэтому я употребил их в качестве примеров при обсуждении. Мне не важно, посчитаем ли мы, что изнасиловании во время свидания хуже, чем изнасилование незнакомцем в темной аллее, или же наоборот. Нельзя сказать, чтобы я не понимал, что это очень чувствительная тема, как и педофилия. Я сознательно хотел бросить вызов табу со стороны рациональной дискуссии по острым вопросам.

Вот почему я выбрал изнасилования и педофилию в качестве своих гипотетических примеров. Я считаю, что рационалисты должны быть свободны в обсуждении спектра неприемлемости, даже если только для того, чтобы его отвергнуть. Я заметил, что изнасилования и педофилия переместились из области обсуждений в закрытую область табу. Я хотел бросить вызов табу, также как я хочу бросить вызов всем табу, препятствующим свободе дискуссий.

Ничто не должно быть закрыто от обсуждений. Хотя позвольте мне уточнить. Если вы считаете, что какие-то вещи должны быть закрыты, давайте сядем вместе и обсудим, почему вы так считаете. Давайте не будем оскорблять друг друга и обрывать обсуждение только лишь потому, что мы, рационалисты, зашли в ту область, где господствуют эмоции.

Это крайне прискорбно, что существуют люди, включая некоторых из нашего атеистического сообщества, которые получают угрозы об изнасиловании за сказанные ими слова. Это также прискорбно, что многие люди в атеистическом сообществе боятся думать и говорить свободно, боятся поднимать даже гипотетические вопросы, подобные тем, что я упомянул в этой статье. Они боятся - и я вас уверяю, что я не преувеличиваю - охоты на ведьм: охоты за новоявленными богохульниками со стороны новоявленных инквизиторов и новоявленного воплощения полиции мысли по Оруэллу.

июля 2014 г.

Оригинал на английском языке: https://richarddawkins.net/2014/07/are-there-emotional-no-go-areas-where-logic-dare-not-show-its-face/