Болеслав Лесьмян. Стихотворения.
Otchlan
Kiedy wnosze do lasu znoj mego zywota
I twarz tak niepodobną do tego, co lesne,
Widze otchlan, co skomlac, w gestwinie sie miota
I rozrania o seki swe zale bezkresne.
Rozedrgana zielonym, pelnym rosy placzem,
Przerażona niebiosow uludnym poblizem -
Kona z meki i teskni nie wiadomo zaсzem,
I cierpi, ze nie moze na ziemie pasc krzyzem.
I nie wie, do jakiego snu ma sie ulozyc,
I szuka, weszac bolem, parowu lub jaru,
Aby go dopasowac do swego bezmiaru
I zamieszkac na chwile i w cisze sie wdrożyc.
Czuje rozpacz jej naga, czuje głod jej bosy,
Jej bezdomnosc, galezi owianą szelestem,
I oczy, ktore we mnie przez metne szkla rosy
Widza kogos innego, niz ten, ktory jestem.
Бездна.
Когда в лес приношу я страду моей жизни
И лицо моё, миру лесному чужое,
Вижу - бездна скулящая мечется в чаще,
Раздирая о сучья безмерные скорби,
Разражаясь зелёными росами плача
Ужасаясь обманчивой близостью неба,
Обмирает в мученьях , причины не зная,
Отчего бы ей наземь крестом не улечься,
И не знает, какими ей снами забыться.
С болью выследить ищет оврага ли, яра,
Прислонясь, ограничить свою беспредельность,
Ненадолго остаться, привыкнуть к покою.
Чую горе босое, голод чувствую голый
И бездомность, овитую шелестом веток ,
И глаза, что во мне через мутные росы
Видят , но не меня, а кого-то иного.
Слова для песни без слов
Кто обновит тебя, жизнь бесконечная? Стань же иною!
С тучами вместе смешайся в пылающих зорях!
Я же, безумец, небывшее всё вспоминая,
Ближе всего к тебе только во сне или в горе.
Нет той долины, однако печальное что-то там было.
Что-то во мгле говорилось насчёт ворожеи.
Берегом облака нечто лиловое плыло , думая: плыло.
Сон на свечение это косился , в ничто провожая .
В омуте ночи тела пусть хранит безоружное тело,
Пусть голубым чем-нибудь заслонятся пред жребием общим.
Что-то в саду моём заторопясь возроптало,
С небытием будто кто-то расстался и ропщет..
Есть в моей памяти девушка , помнится отчасти,
Нежной уступкой устам меня будто во сне вела.
Не было в ней ничего кроме улыбки и участи.
Я оттого и любил её, что в ней большего не было.
Знаю и некую душу, окуклившись тайною,
Мёртвую розу , розистка бывшая, в смерть несёт...
Откуда весь мир? -И бумажные розы? -И рыдания?
И я - в мире - и птицы - и похороны - и всё?
Её золотистость небу под именем резеды снилась...
Для блуждающих снов есть человек - в отдалении божьем.
Играл как-то вечером - и лодка моя тогда разбилась
О ту губительную золотистость. Так случилось, что об неё же.
Заря докровавила печаль до неба в пустых краснотах,
А гаснущие облака хотят в безлюдный мир вырасти.
Что же есть для меня - или для озёр- или для берёз тех
От глухонемой вечности заразительности и бурости?
Чьи тайны в неповторимом трепете я растревожил,
Когда твоё тело во мраке под лаской моей засветилось?...
Свет для меня достаточно насторонил и наничтожил
И мной для света достаточно начеловечилось и наснилось!
Мне теперь спешить к воскрешенью из мёртвых тополей,
Что шумели вблизи затерянного во снах дома!
Мне спешить теперь к затаённой в звёздах недоле моей,
Которую должно мне пережить, и никому другому.
Что я сделаю с собой и с целым светом потом?
Озолочусь ли в твоих слезах? Стану ли с небом схожим?
Неодолимый мрак встретился в саду с безвольным цветком-
Мы были в том мраке уже и будем по смерти в нём же.
http://literat.ug.edu.pl/lesman/slowa.htm
Вышло из бора...
Вышло из бора подслеповатое заосенелое заморочье,
Само собой на свет порождённое в неразумье дрёмном .
Непривычное к небу смотрит в облачные клочья
И шарит в мире, чуждом ему и тёмном .
Своим телом косматым купается в луже,
Что ядом живительным полная, его манит,
Червовидными щупальцами высасывает из цветов душу
И слизью своей полосы по земле тянет.
Чудище надолго остаться на свете б не сумело,
Потому что всё вокруг отравляет и гасит дыханьем,
Но когда ты белой ладонью погладишь его по хребту смело,
Оно у ног твоих ложится и ластится с урчаньем.
"Przemiany" - Leśmian Bolesław
Tej nocy mrok byl duszny i od ządzy parny,
I chabry, rozwidnione suchą blyskawicą,
Przedostaly się nagle do oczu tej sarny,
Co biegla w las, sploszona obca jej srenica -
A one, leb jej modrząc, mknęly po sarniemu,
I chciwie zaglądaly w swiat po chabrowemu.
Mak, sam siebie w srodpolnym wykrywszy bezbrzezu,
Z wrzaskiem, ktory dla ucha nie byl zadnym brzmieniem,
Przekrwawil sie w koguta w purpurowym pierzu,
I az do krwi potrząsal szkarlatnym grzebieniem,
I pial w mrok, rozdzierajac dziob, trwoga zatruty,
Az mu zinad prawdziwe odpialy koguty.
A jęczmien, klos pragnieniem zazlociwszy gestem,
Nasrozyl nagle zloscią zjatrzone osciory
I w zlotego sie jeza przemiazdzył ze chrzestem
I biegl, klujac po drodze zioł nikle zapory,
I skomlal i na kwiaty boczyl sie i jezyl,
I nikt nigdy nie zgadnie, co czul i co przezyls
A ja - w jakiej swa dusze, sparzylem pokrzywie,
ze pomykam ukradkiem i na przelaj miedzas
I czemu kwiaty na mnie patrza podejrzliwies
Czy cos o mnie nocnego wbrew mej wiedzy - wiedzas
Com czynil, że skron dlonmi uciskam obiemas
Czym byłem owej nocy, ktorej dzis juz nie mas
Превращения.
Той ночи мрак был похотью пропитан,
И васильки при сполохе зарницы
Вдруг бросились в глаза и под копыта
Косули, в лес стремившейся укрыться,
Цветы беглянку синевой марали
И с жадностью окрестность озирали.
Мак, исказив себя в безбрежном поле,
С чужому уху криком диким, странным
В кровавых перьях петухом оборотился, с болью
Тряся в тревоге гребешком багряным,
Кричал во мрак, клюв раздирая, и на это
Запели петухи ему ответно.
Ячменный колос золотистый, резко
Вдруг ощетинил разъярённо ости
В ежа златого превратившись с треском,
Бежал, пронзая травы бледные со злостью.
Скулил он, на цветы косился,
И неизвестно, отчего он злился.
В какой своей душе ошпаренный крапивой,
Что пролетаю напрямик межами,
И на меня цветы поглядывают криво.
Что обо мне ночном они узнали сами?
Держусь за голову, каких наделал бед?
Чем был той ночью я, которой уже нет?
***
РУЧЕЙ.
Мрак со мраком поравнялся, печаль с печалью,
Что-то захотело озолотиться, да не хватило времени.
Избавился ручей от своих берегов, стал самим собою,
Выпрямился в вечность и шёл среди леса.
Шёл до Креста в пустыне, где не доверяя своим звёздам,
Бесконечность укрепляет себя дыханием мяты,-
И грудь свою струящуюся примертвил к древесине
И повис, по доброй воле на кресте распятый.
Зачем тебе, Сонная Волна, ночлеги на кресте?
За кого, Гордая Вода, хочешь пропадать и умирать?
За тех, кто уже пережил своё дно и берега,
За тех, кому поэтому некуда плыть.