Будь так мудра, как ты со мной жестока,
надменностью терпение не зли.
Чтоб обвинить тебя в чужих пороках,
уста не захотели, не смогли...

Скажи, что любишь, будь благоразумна,
хотя бы на словах, пообещай...
Больного, уходящего бесшумно,
надежд последних не должны лишать

В отчаянье, мой разум помутится,
в бреду наговорю я на тебя.
В миру , порой, в почёте небылицы,
поверят в ложь нисколько не скорбя...

А коль не  хочешь  этой  клеветы,
так притворись, что влюблена   и ты 

Be wise as thou art cruel, do not press
My tongue-tied patience with too much disdain,
Lest sorrow lend me words, and words express
The manner of my pity-wanting pain.
If I might teach thee wit, better it were,
Though not to love, yet, love, to tell me so -
As testy sick men, when their deaths be near,
No news but health from their physicians know.
For if I should despair, I should grow mad,
And in my madness might speak ill of thee;
Now this ill-wresting world is grown so bad,
Mad slanderers by mad ears believed be,
That I may not be so, nor thou belied,
Bear thine eyes straight, though thy proud heart go wide.

Будь так же мудра, как ты жестока; не угнетай
моего бессловесного терпения слишком большим презрением,
чтобы печаль не снабдила меня словами, а слова не выразили,
какова моя боль, нуждающаяся в жалости.
Если бы я мог научить тебя благоразумию, было бы лучше,
_если бы ты_ -
пусть не любила, но, любовь моя, хотя бы говорила, что
любишь;
так брюзгливые больные, когда их смерть близка,
не признают никаких новостей от врачей, кроме _обещаний_
здоровья.
Ведь если я отчаюсь, я могу сойти с ума
и в своем безумии могу дурно говорить о тебе,
а в наше время извращенный мир стал таким дурным,
что сумасшедшим клеветникам верят сумасшедшие уши.
Чтобы со мной не было так - _чтобы_ ты не была
оклеветана, -
нацеливай свой взгляд прямо _на меня_, хотя бы твое
надменное сердце промахивалось.