Михаил Чернецкий, mike@mega.ru, июнь 2008. 

 

   Елизавета ДВОРЕЦКАЯ, http://www.perumov.com/stat/dvor.shtml, 1998г.:
   "...Гномы, напав на человеческий поселок, младенцев 'давили сапогами, точно мерзких насекомых".
   ...Да уж, распятые женщины и сожженные на медленном огне младенцы - это совсем не смешно.
   ...Конечно, этот мир - не наш. Но написано-то это все для нас!.. Не придет ли к автору во сне призрак читателя, такой, какие он любит - с выколотыми глазами, разрезанным ртом, вырванным сердцем, и не провоет ли, протягивая обрубки рук: 'Зачем ты меня мучил?'"
    (Рецензия на роман Н.Перумова "Меч деревянный, меч алмазный")

   Натан Гановер, историк, 17 век:
   'С одних казаки сдирали кожу заживо, а тело кидали собакам; другим наносили тяжелые раны, но не добивали, а бросали их на улицу, чтобы медленно умирали; многих же закапывали живьем. Грудных младенцев резали на руках матерей, а многих рубили на куски, как рыбу. Беременным женщинам распарывали животы, вынимали плод и хлестали им по лицу матери, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и обрубали несчастным руки, чтобы они не могли вытащить кошку. Иных детей прокалывали пикой, жарили на огне и подносили матерям, чтобы они отведали их мяса. Иногда сваливали кучи еврейских детей и делали из них переправы через речки...'

 

   Так запорожцы нечаянно ответили толкинистам.

   Из сравнения этих цитат становится ясно, почему ортодоксы не понимают книги Ника Перумова. Потому что на уроках истории и литературы они читали под партой свежепереведенного "Властелина Колец" или другие лубочные описания истории человечества. Поэтому-то теперь и не догадываются, про кого пишет Перумов, и зачем он пишет.

   "А странно вот что: автору понадобилась тысяча страниц, заполненных разными изуверствами, чтобы в конце преподнести недлинный ряд гуманистических выводов: убийству ребенка нет оправданий, а обитатели одного мира как-нибудь договорятся, особенно если один из них мужчина, а второй - женщина... Но неужели мы этого не знали?"

   Как видно, действительно не знали. То есть знали, да не понимали, к чему это все.

   Кстати, а много ли Елизавете известно книг "о том, чего мы не знали"? Может быть, ей до знакомства с "Властелином Колец" было невдомек, что убивать невинных нехорошо, что жалость к "винным" - это благородно, и что "пускай убьет врага в бою не каждый воин, но каждый - в бой иди. А бой решит судьба" (с)? Обычно этому учат в столь раннем возрасте, что к моменту знакомства с ВК его мораль откровением не является.

   Очевидно, иные критики не знают, что ценность книг не в "новизне идей", а в силе воздействия. Вечных истин немного, новую не выдумать, зато можно старые истины донести до читателя доходчиво и убедительно. Ярким, выразительным слогом.

   Еще штрих к портрету критиков Перумова:

   "Не ждите идиллии Толкиена, где эльфы, гномы и люди делят кусок хлеба и вместе сражаются против общего врага."

   Конечно, обсуждаемая книга ("Два меча") и в самом деле грешит "отсутствием позитива", формально Елизавета почти не соврала (простим ей незамеченного "Спасителя-Мерлина", "идиллическую" Долину и далее по мелочи).
   Однако по контексту выходит, что Ник Перумов - вообще принципиальный "чернушник". Иначе было бы отмечено, как обстоит дело с этой материей в прочих его книгах. Так, знаете ли, принято делать при добросовестном рецензировании. Если этого нет, создается впечатление, что во всем творчестве Ника единственный "положительный пример" сводится к отмеченной в предыдущей цитате "договоренности разнополых героев".
   Я бы не заострял внимание на этом полемическом приемчике (возможно, автор критической статьи просто "не подумал"), если бы высказывания других "критиков" не сводились к тому же самому - в любой книге Ника они умудряются увидеть безыдейную "борьбу всех против всех". Почему-то "хлеб, который делят эльфы, гномы и хоббиты" (а также, орки и прочие сущности) на привалах между боями "с общим врагом" в других книгах писателя, ускользает от их внимания. Видимо, в эти моменты они как раз отвлекались от книги под партой на учителя истории-литературы.

   И последнее слово - похвальное:

   "Трудно поверить, чтобы в одно и то же время в одной стране даже разные люди могут произносить слова 'зачет за третий курс', 'мне сие ведомо, отче', 'не сумлевайся, значить'. Центурион и урядник (это два звания из тамошней армии) могут шагать плечом к плечу только в кошмарном сне учителя истории. Да, конечно, это не исторический роман и этот мир живет по своим собственным законам. Но при создании новых миров хороший вкус еще никому не мешал."

   Постараемся не заметить нарочитого невежества Елизаветы по части "альтернативной истории", где по законам жанра в одной и той же стране бродят железные легионы-центурионы, а въездную пошлину собирает родной сермяжный российский урядник (если человек путает армию и полицию - какой с него спрос?)

   Отметим другое - ее замечательное наблюдение: мир "Двух мечей" не безнадежен - есть в нем "заготовка под граждан Полдня" - нормальные люди, которые "сдают зачеты" и изъясняются языком "младших научных сотрудников НИИЧАВО". Конечно, в реальной истории они овладели членораздельной речью гораздо позже - так на то и фантастика - своеобразный сюрреализм вроде "очеловеченных" первобытных людей Рони-старшего.
   Главная идея этой и других книг Ника Перумова - показать, из какого кровавого месива прогресс сотворил Человека. Подчеркну: именно прогресс, а не поповские проповеди, которые за сотни лет не сдвинули человеческую мораль ни на йоту - сравните бандитов-вояк из "Иллиады" и из "Слова о Полку Игореве", язычника Александра Македонского и православных казаков Богдана Хмельницкого, вспомните "Домострой" - руководство по увечению домочадцев и угощению нищих испорченными продуктами.

   ...а после этого - напомнить, что палачи и подонки никуда не делись - гляньте мемуары о современных "центурионах и урядниках" - там вы узрите те же "вспоротые животы и зажаренных младенцев". Просто их, палачей потеснили, спрятали от общества, да так, что иные наши современники их не видят и наивно полагают, что сотни лет назад было так же, а то - и лучше.
   Писатель напоминает "как было", намекает, "как есть", и предлагает подумать, "как должно быть".
   Книги Перумова стоит читать только ради них - тех персонажей, которым тесен лексикон "мне сие ведомо, отче', 'не сумлевайся, значить' или, скажем, "Смотри, братец! Эта вещь острее твоего языка. Попробуй только еще раз захватить мое место и любовь моего отца, и тогда, может быть, Нольдор избавится от кое-кого, кто расчитывает стать повелителем рабов!" (или о еще вот: "Когда жиру много, накалять зубец не след, все одно в жиру остынет. Ты щипчики возьми и сало слегка отдери..."). Ради тех, чьи слова хочется слушать, как рассказ Торина о Ролштайне. Кто "подобно богам, создают из глины и камня вторую природу для украшения жизни не знающего красоты народа"... ну... может, пока не создают... но когда-нибудь этим обязательно займутся.

   Закончить свои соображения я хочу цитатой из Стругацких, которые не надеялись, что Елизавета и прочие ортодоксы их поймут, и потому "для бестолковых" разжевали эти идеи открытым текстом (все-таки жаль, что Ник не признает Братьев своими учителями):

   "А как пахли горящие трупы на  столбах,  вы знаете? А вы видели  когда-нибудь  голую  женщину  со  вспоротым  животом, лежащую в уличной пыли? А вы видели города, в которых люди молчат, и кричат только вороны? Вы, еще не родившиеся мальчики и девочки перед учебным стереовизором в школах Арканарской Коммунистической Республики?"
   "Смотрите, слушайте, кинографируйте... и цените, и любите, черт  вас возьми, свое время, и поклонитесь  памяти тех, кто прошел через это! Вглядывайтесь в эти морды, молодые, тупые, равнодушные, привычные  ко всякому зверству, да не воротите нос, ваши собственные предки были не лучше..."
   "Мы все чаще ловим себя на мысли: "Да полно, люди ли это? Неужели они способны стать людьми, хотя бы со  временем?" и тогда мы вспоминаем о таких, как Кира, Будах, Арата Горбатый, о великолепном бароне Пампа, и нам становиться стыдно, а это тоже непривычно и неприятно и, что самое главное, не помогает..."
   (АБС, "Трудно быть богом")

 

   ...а что до "призрака читателя с выколотыми глазами", который мучает Ника по ночам... Что поделать, порицание пороков общества никогда не слыло благодарной работой. Ходят, ходят призраки и к Нику Данилычу, и к Николаю Васильичу, и к Натану Волынскому, и к Борису с Аркадием.

   Зато благородных рыцарей с деревянными, алмазными и железными мечами призраки не тревожат. Не зря ведь они "защищали всегда честь лыцарскую, стояли всегда за веру Христову", а "бог и Святое писание велит бить бусурменов" (Н.Гоголь) - вот и обходит их нежить стороной. Слово "рыцарь" встречается в "Тарасе Бульбе" 29 раз, непринужденно вплетаясь в планы грабительских набегов и рассказы об истязаниях "бусурменов".

   Не будем забывать об этом. Во всяком случае, до тех пор, пока некоторые наши сограждане порицают героев Ника за "нерыцарские" удары в спину рыцарю-завоевателю или выстрелы в него из-за угла. Да еще забывают, что герои любимого Толкина поступали точно так же. Если для человека главное - с какой стороны стреляют, а не В КОГО и ЗА ЧТО, если при этом наблюдается странный "склероз в одни ворота" - это значит, что он уже вполне созрел для "рыцарских подвигов".