Последние дня два, как только он закрывал глаза и видел ... их. Аккуратные, безумно красивые, притягательные ... золотые монеты. Пятирублевые и нидерландские дукаты русской чеканки. Золото!!! Сотни золотых монет в каком-то там саквояже!!! И только зато, чтоб стать тем, кем и был по своей сути ... изменником.
Оно!!! Золото!!! И вместе с ними желание власти виделись Михаи́лу Шерваши́дзе, до принятия православия под давлением отца, Хамуд-бею, владетельному князю Абхазии с 1822 года. Генерал-адъютанту русской императорской армии с 1849 года.
Второй сын абхазского владетеля до крещения в православие Сафар-бея после крещения - Георгия II, помнил всё. Своё обрезание и поучение улемов. И крик отца, приказавшего ему перейти в православие и уехать в Тифлис к русским. Русские батальоны грозные уже только своей давящей стройностью рядов и порядком, которые пришли и подавили желание Абхазии перейти под власть османов. И по сути вручили ему над ней власть. Помнил он и смягчённый приговор самим императором Николаем Первым заговорщикам 1832 года. Когда хотели убить на специально организованном балу у княгини Текле Орбелиани всех разом представителей русской власти в Грузии, поднять мятеж, уничтожить русские войска и возродить Грузинское царство под властью Багратионов. И он, тот, которому чуть больше года назад русские войска помогли удержать власть в Абхазии дал на это своё молчаливое согласие! Его власть в составе Грузии, точно будет больше чем при русских.
Наказания для изменников и заговорщиков оказались на удивление мягкими, многие из них, дворяне прежде всего лет через пять-семь вернулись из ссылок и заняли немалые должности при наместнике. О нём знали, но, его не тронули. Хотя он вынужден был доказывать свою верность. За время Кавказской войны, он князь Шервашидзе неоднократно участвовал в экспедициях российских войск против горцев и за это получил чины генерал-майора, затем генерал-лейтенанта и был пожалован в генерал-адъютанты в 1849 году.
И вот под конец апреля 1855 года через знакомых и верных людей с князем Шерваши́дзе добился встречи некий человек из России. Судя по акценту не русский, но, о делах по обе стороны Кавказа он знал хорошо. И о князе знал многое и уже при второй встречи предложил ему золото, много золота и власть над Абхазией и даже более того. Частью Мегрелии и Сванетии. Что взамен? Изменить России в нужный момент.
Князь не был "диким" туземцем, время проведённое в Тифлисе при штабе главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом прошло не зря. Несмотря на победы русских над турками в Закавказье, Михаи́л Шерваши́дзе, склонялся к тому, что Россия войну проиграет. Англия и Франция против неё! Да, неожиданные победы русских под Керчью, Евпатории и Севастополе пошатнули уверенность в этом. Но, человек переубедил его. Он рассказал ему о возможностях Англии и Франции, о их деньгах, десятках, сотнях миллионов подданных у каждой страны, заводах, пароходах. О том, что Австрия, Швеция готовы вступить в войну против России. И после этого русским точно конец. И обещал ... золото, много золота и власть над Абхазией и даже больше под покровительством султана. Власть которого будет как стенки сосуда. Которые не влияют на его содержание. Благородное вино ли там достойное высокородных князей или пойло для простолюдинов.
Это человек говорил, что англичане готовят большой десант в Сухум, одновременно с ним ударят по русским в Грузии Шамиль, который в прошлом году захватил Цинандали и взял в плен княгиню Чавчавадзе с детьми, заодно и княгиню Орбелиани с малолетним сыном. Отбить их грузины не сумели, в итоге князь заплатил Шамилю выкуп ... сорок тысяч рублей серебром. Вывод - Шамиль по-прежнему силён. Так же выступят черкесы и турки из Аджарии. Выбьют русских из Грузии и заставят сдаться стоящего Муравьева с армией под Карсом. И после этого власти русских в Закавказье и Кавказе придёт конец. И войне тоже. И где будет в это время князь Шерваши́дзе ? Лучше быть на стороне победителей. Тем более, что, для этого ему предлагается тысячи золотых даже не рублей или лир, а именно тысячи ... монет. Золотых!!! И князь согласился, начал вести разговоры среди нужных людей, собирать сторонников.
Никола́й Никола́евич Муравьёв, генерал-адъютант, наместник Кавказский и командующий Кавказкой армией с ноября 1854 года. Ему предстояло руководить войсками на Кавказском театре в Крымской войне. В его жизни уже было многое. Война с Наполеоном, Бородинское сражение и увлечение масонством до войны и совместно с Муравьёвым-Апостолом, Перовским и другими лицами. Они даже выработали устав особого общества, члены которого через пять лет должны были основать на Сахалине равноправную для всех республику. Он об этом очень не любил вспоминать. И тем более, когда ему об этом пытались напомнить. Но, таких со временем почти не стало.
Произведённый 1816 года в штабс-капитаны Муравьёв в июле того же года был прикомандирован к командиру отдельного Грузинского корпуса А. П. Ермолову и был послан для осмотра российско-персидской границы. Успешно справился с выполнением задания и в августе 1816 года произведён в капитаны. В 1817 году он отправился в составе чрезвычайного посольства в Персию, вновь будучи при Ермолове, а по окончании миссии остался на Кавказе. И в 1819 году совершил труднейшую экспедицию к восточным берегам Каспийского моря и в Хиву. Среди задач экспедиции было: составление географического описания берегов, разведка полезных ископаемых, изучение возможных путей в Индию и положение начала торговых и дипломатических отношений с туркменами, в видах было также предпринять попытку проникновения в Хиву. За отличное выполнение этого поручения Муравьёв в мае 1820 года был произведён в полковники. С марта 1821 по январь 1822 года вторично совершил экспедицию на восточное побережье Каспийского моря. За эту экспедицию получил 3 сентября 1822 года орден Святого Владимира 3-й степени.
По возвращении в июне 1822 года назначен командиром 7-го карабинерского, впоследствии 13-го Лейб-гренадерского Эриванского полка. С ним Муравьёв участвовал в Персидской войне, в кампании 1826 года оперируя в глубине Персии, а в кампании 1827 года, будучи помощником начальника штаба отдельного Кавказского корпуса, принимал участие в осаде и взятии крепости Аббас-Абада и в делах против наследника персидского престола Аббас-Мирзы, в том числе был при занятии крепости Меренда и города Тавриза. За отличие в кампании Муравьёв 2 октября 1827 года получил алмазные знаки к ордену Святой Анны 2-й степени и 15 марта 1828 года был произведён в генерал-майоры.
В турецкую войну 1828-1829 годов командовал Кавказской гренадерской резервной бригадой. Муравьёв, производя и прикрывая постройку первой параллели под Карсом, невольно отвечая на открытый турками огонь, вовлёк в дело все осаждавшие крепость войска. В результате крепость пала, но ещё во время боя главнокомандующий Паскевич, "изумленный нечаянностью, не знающий, что предпринять... не умея сам ничего ни придумать, ни приказать", разразился гневом на Муравьёва и возвышенным голосом спрашивал его: "Что это значило? Кто это приказал? С какого повода сие сделалось без приказания моего? Как смели?" Несмотря на такое отношение, Паскевич, остыв, представил Муравьёва на награждение орденом Св. Георгия 4-й степени, причём в реляции были отмечены в хронологическом порядке все подвиги его под Карсом.
После Карса Муравьёв под началом Паскевича участвовал в сражениях под Ахалцихом и последующем взятии этой крепости, был в боях при селении Чаборий и взятии там укреплённого турецкого лагеря, в деле при селении Каинля, при занятии Эрзерума и Байбурта. Также за Ахалцих ему в апреле того же года была пожалована золотая шпага с надписью "За храбрость".
Несогласия с графом Паскевичем вынудили Муравьёва покинуть Кавказ; он перевёлся как раз к началу усмирения Польского восстания 1831 г. на должность командира гренадерской бригады 6-го пехотного (бывшего отдельного Литовского) корпуса, "покрывшей себя неувядаемой славой и особенно отличившейся при штурме Варшавы", за что был произведён 15 апреля 1831 года в генерал-лейтенанты и 18 октября того же года получил императорскую корону к ордену Святой Анны 1-й степени; 20 сентября назначен начальником 24-й пехотной дивизии.
В 1832 году именно он Муравьёв, знаток Востока и уже умелый дипломат был направлен Николаем Первым в Александрию к наместнику Египта Мехмет-Али с Высочайшим требованием прекратить военные действия против Турции и примириться с султаном Махмудом II. Мехмет-Али не проявил надлежащего внимания к словам русского посланника. Разбил войска султана и двигался к Стамбулу. И тогда Николай Николаевич Муравьёв стал участником и творцом русского триумфа. В феврале 1833 года Черноморский флот доставили на ... Босфор русский отряд, которым и командовал Муравьёв. Потом командующим сухопутным отрядом русских и турецких войск. Русские штыки, флот и чрезвычайный посол и главнокомандующий сухопутными и морскими силами граф А. Ф. Орлов сумели убедить мятежный Египет отступить. Сын хедива Ибрагим-паша подписал с Махмудом II мир. Русские войска простояли на Босфоре до 16 июня, когда после подписания между султаном и Орловым Ункиар-Искелесийского договора, отплыли на родину. Таким образом Муравьёв стал причастен не только к успеху России. Русские войска и флот на Босфоре. Турецкий султан сведён до уровня вассала русского императора. Но, последствиям этого достижения, то есть Крымской войне. Для европейцев, особенно англичан такое положение дел было не допустимо.
В июле 1835 года стал командиром 5-го армейского корпуса. Командовал корпусом Муравьёв два года и вышел в отставку после выраженного ему Государем неудовольствия за смотр. Многие полагают, что якобы Государь отнёсся строго к Муравьёву, помня, как был им побеждён на Красносельских манёврах 1835 года. Об этом Николай Николаевич тоже не любил вспоминать и тем более говорить.
Только в апреле 1848 года Муравьёв, верный солдат империи был принят вновь на службу с назначением состоять по запасным войскам. С декабря 1849 году командовал Гренадерским корпусом, с которым выступил к границам Венгрии. И когда России и императору Николаю, проигрывающему войну, понадобился человек, который сможет добиться успеха на общей картине неудач. И Никола́й Никола́евич Муравьёв, стал генерал-адъютантом, наместником Кавказским и командиром Отдельного Кавказского корпуса. С марта 1855 года волей нового императора Александра Второго, командующий Кавказской армией. Который в своих письмах к нему поставил задачу - разгром войск османов, взятие Карса и других крепостей, вторжение вглубь владений султана. "Вы, уже брали Карс. Россия и я ждём от вас повторения успеха",- писал ему новый император. В ответ на это Муравьёв решил для себя: "Взял в первый раз, возьму и во второй".
И вот через двадцать восемь лет он вновь был у Карса. Только уже во главе армии. Казалось было это так давно, а, он всё помнил. Многое изменилось здесь с тех пор. Но, местность та же, только более обжитой стала. "Это как раз таки хорошо",- думал Муравьёв,- а, вот крепость стала более мощной так турки строить крепости уже не умели. Видно, что здесь руку приложили европейцы".
После рекогносцировки Муравьев даже немного растерялся, сейчас ему противостояла крепость с гарнизоном по некоторым данным от 19 до 30 тысяч под командованием муриша Вассиф-паши, там же была группа британских военных советников во главе с полковником Уильямом Уильямсом. Опытным военным, хорошо знавший турков и служивший у них с начала войны в звании ферика - генерал-майора. Ещё близ Баязета находилось около 12 тысяч человек под начальством Вели-паши, в Эрзеруме 11-12 тысяч человек. Взять такой Карс, имеющимися у него силами, было очень непросто. В составе отряда для действий против крепости было всего 25 000 пехоты, 3 500 регулярной кавалерии и столько же казаков, 800 штыков грузинского и армянского ополчения, артиллерийский парк состоял из 98 орудий (в основной массе лёгких). Из России на Кавказ пришли весной подкрепления. Новый император не только требовал, но, и давал подкреплений. Полк пехоты на Кавказе - это сила. Особенно если он изначально "кавказский". Именно такой пришёл по Военно-Грузинской дороге с северной стороны Кавказа и тысяча конницы с казаками. Заодно показав по ходу движения и в Грузии кто здесь хозяин. Было у Муравьева ещё одно подкрепление, собранное уже им на месте по приказу императора Александра. Его стали называть "княжеско-абрекское".
Император приказал собрать помимо имеющегося ополчения ещё отряды из местных дворян и их людей. Раз присягали России, пусть и послужат ей. Война идёт. Но, было указано силой не загонять и в тоже время фиксировать всех, кто под какими-либо предлогами откажется явиться на службу. А таких к удивлению, Муравьева оказалось очень немало. И ещё то, что кроме грузин, абхазов, армян на войну были призваны и кавказские татары. Что тоже вызывало вопросы и разговоры. Но, приказ императора был категоричен. Собирать всех и вести с собой под Карс.
Если ополчение, набранное из простых грузин и армян и обучаемое офицерами и унтерами было похоже хотя бы на войско. Особенно те, кто уже прошёл через бои. То увидев "княжеско-абрекские" отряды у Муравьева, матерого кадрового военного сразу появилось название этому подкреплению ... вооружённая толпа.
Разномастная масса вооружённых людей, причём одет и вооружён кто во что горазд исходя из материальных возможностей. Каждый князь, дворянин сам себе командир, постоянные застолья, ссоры, драки со стрельбой и сабельными схватками между теми, кто только что пил вместе вино и говорил в честь друг друга тосты. Раненые, убитые. Грузины, которые были между собой разные, сваны, гурийцы, мегрелы, картлийцы, имеретинцы, кахетинцы и ещё какие-то грызлись и дрались с друг другом, с абхазами, которые тоже были разные и не дружны между собой.
Грузины, абхазы цапались с армянами и кавказскими татарами, а, они с ними и между собой. Образовался полный бедлам с этими поданными России, сплошь благородными князьями, да дворянам, которые при встречи с Муравьёвым клялись всем чем можно в верности новому русскому царю и ему его наместнику на Кавказе и обещали напластать турок "по два, нэт, чатыре !!!" По четыре человека на каждого воина их отрядов.
И только после того, когда несколько раз силами роты пехоты, сотней казаков, двумя орудия, приходилось даже давать залпы над головами дерущихся, дубасить прикладам и нагайками всех без разбору, князь не князь. Разогнали очередные пиры, переходившие из-за гонора, слов, которые посчитали обидными и обилия вина в целые бои с десятками бойцов с каждой стороны. Зачинщиков и кто попался отправляли под арест и накладывали штраф. Некоторым особо буйным не дворянам всыпали горячих. Только после этого князья и прочие дворяне со своими абреками стали потише.
И вот имея около 30 тысяч штыков и сабель, полевую артиллерию Муравьёв должен был взять Карс. У которого только периметр осады 50 вёрст и характер местности не позволял прикрыть все возможные пути в Карс. И гарнизон там не менее 20 тысяч человек и за сотню орудий. Трудно. Но, и турок как противник не француз.
24 мая 1855 года главные силы Кавказской армии вступили в поход из Александрополя. По дороге турки сопротивления не оказывали. Проделав трудный путь по горным дорогам, 6 июня русские войска вышли к Карсу. На военном совете всех генералов отряда было Муравьёв озвучил своё решение не штурмовать крепость с ходу, а начать систематическую осаду подступов и полностью перекрыть пути сообщения с Эрзерумом и с кем не было. Инициатором этого решения был сам император. В своём письме он прямо написал: "Карс с ходу не штурмовать. Обложить, морить голодом и пресекать попытки оказания помощи из вне и прорыва из крепости". Муравьёв осмотрев Карс признал правоту императора, решение о осаде поддержали и его ведущие генералы Василий Осипович Бебутов и Яков Петрович Бакланов. Грузинский князь и донской казак.
Бебутов верно служа России начала воевать ещё в турецкую 1806-1812 годов и пропустил только последнюю персидскую кампанию да поляков. И с Муравьевым они были очень хорошо знакомы. Василий Осипович был адъютантом у А. П. Ермолова и в 1817 году сопровождал его при чрезвычайном посольстве в Тегеран.
В 1828 году после взятия Ахалциха, где Бебутов явился одним из главных участников взятия Ахалциха штурмом, за что получил золотую с алмазами шпагу он был назначен начальником местного пашалыка. Это весьма трудная должность. Ахалцих, лежащий у окраины Аджарских гор и жители пашалыка, служившего в продолжении многих веков притоном разбойников, громивших Закавказье, были ненадёжны, но князю Бебутову, благодаря хорошему знакомству с местным бытом, удалось водворить спокойствие в новозавоёванном крае. В 1829 году Ахалцих подвергся нападению турок, произведших при содействии Ахмет-бека Аджарского отчаянный штурм на крепость и только благодаря энергии Бебутова и храбрости войск штурм был отбит, столь же мужественно выдержал гарнизон осаду, пока не подошёл на помощь отряд генерала Муравьёва. Осада была снята, и, преследуя разбежавшегося неприятеля, Бебутов успел захватить два орудия и два знамени. И вот вновь их свела судьба и где это должно было произойти если опять не на Кавказе.
На счету князя были успешные действия против горцев и самого Шамиля. И громкие и важные победы уже в этой войне. С 7 000 пехоты и 2800 кавалерии, при 32 орудиях, князь Бебутов разбил 1 декабря 1853 года под Башкадыкларом наголову 36-тысячный корпус Рейс-Ахмета-паши, причём взял 24 орудия, весь лагерь и запасы. Анатолийская армия турков на время перестала существовать.
Венцом же славы князя стала кровопролитная битва 24 июля 1854 года при селении Кюрюк-Дара, где с 18-тысячным отрядом он нанёс решительное поражение 60 тысячам турок, бывших под начальством мушира Зарифа-Мустафы паши. У обращённого в бегство неприятеля взято 15 орудий, 16 зарядных ящиков, 2 знамени, 4 штандарта, 20 значков и более 2000 пленных.
Бакланов имел за плечами последнюю турецкую войну и Кавказскую, но, он и был значительно моложе Муравьёва и Бебутова. Но, его известность на Кавказе была немалой. На Кавказской войне он воевал уже более тридцати лет. И из сотников до служился до генерал-майора, это звание он получил в 1852 году. За эти годы он стал для горцев очень большой проблемой. Им бывало матери пугали детей, а бывалые воины даже с гордостью рассказывали молодым как они бились с Баклановым и остались живы. А о том, что убить или пленить Бакланова мечтали очень многие горцы. О его личном знамени знали по всей Кавказской линии и в горах.
Однажды в полк на имя Бакланова пришла посылка. В ней оказался большой кусок чёрной ткани, на котором был изображён череп ("голова Адама") с перекрещенными костями и круговой надписью, представлявшей собой 11-й и 12-й члены "Символа веры": "Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь". Ткань закрепили на древке и Бакланов превратил её в личное знамя.
И у бывалых казаков этот значок вызывал тягостное чувство, горцы же испытывали от баклановского символа если не страх, то немалое смятение в душе. Один из очевидцев писал: "Где бы неприятель ни узрел это страшное знамя, высоко развевающееся в руках великана-донца, как тень следующего за своим командиром, - там же являлась и чудовищная образина Бакланова, а нераздельно с нею неизбежное поражение и смерть всякому попавшему на пути".
Про то как он верхом в чём мать родила возглавил контратаку и сумел отразить внезапное нападение горцев на свой лагерь, уже перешла из разряда баек в быль.
Да, Бебутов и Бакланов были самыми известными генералами в его армии. Хотя надо сказать аристократа Муравьёва часто раздражала манера общения "казачьего" генерала ещё и кавказца. Да, и его письмо Ермолову, где он позволил себе нелестно отозваться о тех, кем ему предстояло командовать, то есть о нынешних "кавказцах" в отношениях с Баклановым проскальзывало. Но, в тоже время казаки под его командованием быстро и с толком перекрыли дороги, пути и продолжали это успешно делать. Другие генералы его армии, кроме Бебутова и Бакланова, Ковалевский, Майдель, Нирод, Бриммер, князь Гагарин были далеко не новичками на Кавказе и тоже хорошо знали своё дело.
К 18 июня крепость была обложена со всех сторон. Протяженность периметра и характер гористой местности не позволял перекрыть все горные тропы и тропки. Гарнизон сохранял небольшие возможности для пополнения припасов. В наиболее труднодоступных местах были расположены армейские и казачьи посты. Сам Муравьев фланговым маршем перевел войска на левый берег реки Карс-чай и разбил лагерь у селения Большая Тикма. Тем самым было прервано сообщение Карса с Эрзерумом. Гарнизон Карса не предпринимал попыток помешать русским войскам. Там, где это требовалось, возвели полевые укрепления с постоянными гарнизонами. По всем известным ближним и дальним дорогам действовали летучие отряды. Они состояли из конницы, казаков, конного ополчения и "княжеско-абрекских" отрядов. Если казаки и ополченцы не особо тревожили местное население изъятием, того, что они считали необходимым для себя. То их соратники скромностью и дисциплиной в отношении местного населения и их имущества не страдали. Но, всё же были свои особенности. Разношёрстые грузины грабили мусульман и немного армян, армяне только мусульман, а вот кавказские татары, и христиан, и мусульман. На вопрос почему? Был ответ: "Они неправильно верят в Аллаха". Абхазы же всех подряд и без каких -либо объяснений. Муравьев терпел, скрипя зубами, боролся с таким поведением "помощников" как мог. И еле сдерживал себя, чтоб не вскрыть раньше времени пакет от императора с надписью: "Закавказское дворянское ополчение", там как указывал император в письме будет решение возникшей у него проблемы.
Вести о победе под Керчью застала армию Муравьёва ещё в пути к Карсу. Местные жители сильно были удивлены, когда русские войска вдруг остановившись начали кричать во всё горло: "Ура!!!" "Слава императору!", бросать фуражки вверх, петь, плясать, обниматься. Муравьёв видел, что армия после таких известий приободрилась и стала как будто легче и веселей преодолевать подъёмы и спуски горных дорог. Солдаты и казаки чаще стали петь при движении и на бивуаках.
Уильям Фенвик Уильямс, ферик (генерал-майор) турецкой армии узнал о поражении армии и флота союзников под Керчью, когда уже имел возможность наблюдать расположившуюся русскую армию вокруг Карса. Он сразу понял, что русского штурма не будет, а жаль. У него было под 30-ть тысяч штыков, правда более 10-ти из них это было ополчение, 144 орудия. И главное, горная местность, которая делала штурм сложнее и кровавей чем просто штурм. Но, русские сели в осаду и стали обкладывать Карс своим отрядами, постами, разъездами. В Карсе были большие запасы провианта, боеприпасов, пороха и прочего. И все горные тропы русские не смогут перекрыть. И на помощь могут подойти сильные отряды из Баязета и Эрзурума. Поэтому осада не очень его пугала. Хотя качество и стойкость турок как солдат он знал очень хорошо. А вот с русскими в бою ещё не встречался. Поэтому ему даже было интересно. Ведь почему-то армия союзников не может взять эту русскую Трою -Севастополь.
Поэтому сообщение о поражение от русских под Керчью его конечно не радовало, после всех поражений и неудач в Крыму их победа не сильно, но, уже ощутимо влияла на ход войны. Снабжение Севастополя по Азовскому морю прекратить не смогли. Гарнизону Карса такая новость тоже не пришлась по душе. И турки офицеры стали смотреть на него и других англичан по-другому, с неким вызовом что-ли. Как бы говоря: "Вот и вам русские врезали".
Днём 4 июля главный русский лагерь вдруг загудел и взорвался криком - "Ура!!! Скоро это радостное настроение окружило Карс, там, где стояли войска звучало "Ура!!!", а, где стояли не русские части даже немного постреляли в воздух. На штурм это было не похоже. Тем более, что вскоре у стен крепости появились парламентёры. И вскоре в руки Уильям Уильямса и мушира Анатолийской армии Мехмета Вассиф-паши попал пакет, который передали русские.
В нём сообщалось, что турецкий корпус в Евпатории полностью разгромлен и пленён, войска союзников в Севастополе и на высотах около него так же получили полное поражение. Были даже приложены фотографии сотен пленных турок, горы трофеев, усеянные телами убитых высоты, список имён пленных турецких генералов. И в конце было предложение капитулировать с сохранением знамён, личного оружия офицерам и с отпуском ополчения на все четыре стороны. Узнав об этом гарнизон Карса начал волноваться. На Кавказе турки вообще не могли похвастаться успехами, а, тут и в Крыму полный погром армии султана и его хвалённых европейских союзников. Тем более, что в последнее время всё меньшее количество провизии стало попадать в крепость, все попытки отрядов фуражиров выйти из неё русские пресекали, огнём и действием с потерями загоняли их обратно. Только ночью можно было ещё суметь выскользнуть из Карса и то небольшими группами. Но, русские всё лучше и лучше изучали местность вокруг него и затягивали удавку осады всё туже и туже. А тут ещё и вести о новые поражения армии султана и союзников. И никаких о идущей помощи к осаждённым в Карсе. Хотя гонцы с просьбами регулярно отправлялись в Эрзерум и Баязет. Волнения солдат и ополченцев успокоили обещаниями увеличить дневной паёк и тем, что помощь обязательно придёт. При этом наиболее верные части гарнизона были приведены в полную боевую готовность. Страсти пока утихли. Но, появились дезертиры. В ответ обещали вешать кто попадётся.
Вместе с известием о победах в Крыму к Муравьёву шли подкрепления, прочитав это он радостно рассмеялся. Неожиданно даже для самого себя, в последнее время он улыбался то редко, не то, чтоб смеяться. Усиление было из отряда князя Багратиона-Мухранского героя сражения при Башкадыкларе 19 ноября 1853 года. Так вот к Карсу шли два полнокровных четырёх батальонных полка, рота сапёров, три сотни казаков, два батальона и пять конных сотен ополчения и тут Муравьёв скривился и шепотом крепко по-солдатски выругался. К Карсу помимо этого шло ещё около полутора тысяч 'княжеско-абрекского' ополчения. Известия о победах России, обещание щедрых наград и части добычи подтолкнуло часть грузинской, абхазской, армянской, кавказских татар знати и дворянства, оставшихся дома отозваться на призыв выполнить присягу данную русскому царю. Но, то, что в обозе идёт к Карсу осадный парк из двух батарей полупудовых единорогов и столько же ... двухпудовых мортир. Вернуло Муравьёву отличное расположение духа. Плюс к орудиям были три батареи ракет.
После того как он в письме от императора получил добро на вскрытие пакета с надписью: "Закавказское дворянское ополчение" и прочитав его два раза, наместник Кавказа, Николай Николаевич Муравьёв крепко задумался. Ведь там ему сам Александр указывал как решить проблему "княжеско-абрекских" отрядов. А после прочтения сжечь и после исполнения приказа забыть о написанном. И решение это было весьма неожиданным даже исходя из его богатого жизненного и военного опыта. Поэтому Муравьёв и начал вновь думать о новом императоре.
"А ведь он даже не в отца, -сидя в кресле и держа в руках бумагу размышлял он. - Даже круче деда берёт. Повесить сразу десять больших армейских чинов и сделать это публично на глазах тысяч солдат. Ещё фотографии этого показывать по всей России. Это на Петра Великого больше похоже или даже на Грозного. Брат Михаил пишет, что его комиссия имеет в ходу тысячи дел и сотни привлечённых уже получили приговоры. Жёсткие приговоры, невзирая на титулы, звания, чины. За мелочь давали от трёх лет каторги, в зависимости от степени преступления, у кого возраст подходил из офицеров в солдаты, лишение дворянства, в том, числе и совершеннолетних детей, не дворянам или тем, кого лишили даже шпицрутены. И что вообще считалось раньше невозможным ... конфискация имущества!!! Полная!!! Хотя жёнам и несовершеннолетним детям оставляли часть средств. И брат писал об этом с удовольствием, это звучало и в письмах Ермолова. А о том, как они оба относятся к вороватым интендантам и тем более штатским Муравьёв знал не понаслышке. Да, что греха таить. Он и сам не без приятного чувства подписывал бумаги как наместник на арест тех, кого раньше и тронуть было нельзя. Приказы императора надо выполнять. Тем более такие. Этот урок он выучил крепко. Да, ещё и такого неожиданно, ошеломляюще жёсткого и быстрого на принятие решений царя.
"В Крым приехал, -продолжал размышлять Муравьёв, - в бою сам был. Хотя можно было и при армии остаться. А всё же решился быть именно в сражении. Лично храбр. Давно такого не было, как раз с Петра, по-моему. И этот приказ о княжеском ополчении. Хотя может так оно и надо. И мне приказали, я выполнил приказ".
В тот же день был составлен приказ по армии о подготовке действий против противника. "Штурм", решили командиры частей и подразделений. Да, и вся армия была после новостей о русских победах, столь долгожданных хотела большего дела. Поэтому штурм Карса стал вопросом времени. Причём ближайшего. А ведь на дворе только июль. Лето в разгаре. И до Эрзерума от Карса всего двести вёрст и дорога туда для русской армии уже хоженая. А это уже были врата в Анатолию.
Это понимал и Уильям Уильямс, когда по оставшимся ещё неизвестным русским горным тропкам приходили скудные пополнения провизии и вести о делах вне Карса. Так и узнал, Уильямс, что к русским пришло большое подкрепление. А это значило одно ... штурм. Он понимал, что русские сейчас были на кураже от своих побед. И Муравьёв точно захочет пополнить копилку очередным успехом под названием - крепость Карс. А в Карсе был он, Уильям Уильямс. И в плен к русским ему ой как не хотелось. О неудачниках Британия умела очень быстро забывать.
Некоторые наиболее решительные солдаты гарнизона крепости тоже не хотели в плен и не спешили навстречу с Азраилом. От голода, болезней, их приход в крепость для тех, кто умел думать стали вполне очевидны. Или русской бомбы, ядра, пули или штыка. Поток дезертиров начал расти, но, далеко не всем везло уйти. Поэтому их тела на виселице стоящей плацу для многих становились стоп-сигналом. Это останавливало многих, но, зато они начинали верить ходившим слухам, о том, что, когда русские начнут штурм, тех, кто успеет им сдаться они пощадят. Именно так писалось в листовках, которые и были источником таких разговоров. И, что удивляло турецких солдат и ополченцев, к ним с такими призывами обращались пленные солдаты армии султана. И многих солдаты гарнизона Карса перебежчиков знали, и они оказывается были живы. Русские их не убили и не заставляли креститься и есть свинину, как чаще всего рассказывали им о русском плене.
Горцы Черкесии не хотели массово воевать против России. Зачем ? С началом большой войны русские притихли сидят в своих крепостях, в горы почти перестали ходить. Геленджик стал открыть для торговли.Захватят европейцы и турки Анапу и Новороссийск так вообще будут красота. Поэтому никакие посылы, обещания, подарки не сдвигали их с места идти против русских большой войной. Несильно хотелось горцам идти под русскую картечь. При этом они не говорили ни англичанам, ни французам, ни туркам 'нет, мы не будем воевать'. Они просто не воевали и всё, в тоже время, и не отказывались это делать. Такого наглого коварства европейцы и турки не ожидали о тех, кого они считали полезными дикарями, а турки чуть ли не своими подданными. Ещё и борьба между лидерами горцев ухудшало положение дел. Мухаммед-Амин и Сефер-бей не могли поделить между собой Черкесию и даже наличие общего врага -России, в то время, когда она терпела поражения от могущественных противников не останавливало их от вражды.
Противостояние Мухаммед-Амина и Сефер-бея вело к расколу адыгских племен и ослаблению Черкесии. Как сообщали источники русской военной администрации: 'Вражда, начавшаяся между Мухаммед-Эмином и Сефер-беем еще во время пребывания последнего в Сухуме, приняла открытый вид. Натухайцы подчинились Сефер-бею, абадзехи и бжедуги удержались на стороне Мухаммед-Эмина, а шапсуги не склонились ни к той, ни к другой стороне. Мухаммед-Эмин, по духу учения мюридизма, проповедовал равенство всех мусульман, а Сефер-бей, происходящий из княжеской фамилии Заноко, подавал надежду князьям и дворянам, давно утратившим свои права между закубанскими черкесами, на восстановление древних их прав. Как представители двух противоположных начал, они были по естественному ходу вещей врагами'. От таком положение дел сообщали с Черноморской береговой линии в Петербург императору, наместнику на Кавказе Муравьеву. Донесения с линии не только приняли к сведению, но, отреагировали на них. В Новороссийск и Анапу в конце марта прибыло по роте, четыре шестифунтовых орудия и небольшой обоз с боеприпасами. Полуэскадрон и полусотня в каждую крепость. Вот такая вышла полупомощь, которая всё равно к главным событиям, которые произошли у Новороссийска не успела прибыть.
Военная операция англо-французских войск против Новороссийска началась 10 марта 1855 года. В этот день в Новороссийскую (Цемесскую) бухту, в 8 часов утра, стремительно вошел французский двухмачтовый колесный пароход. Несмотря на предупредительные холостые выстрелы, пароход подошел совсем близко к берегу и тогда по нему был открыт огонь с главной приморской батареи. Получив некоторые повреждения и сведения о береговой обороне крепости пароход спешно покинул бухту. Было понятно, это разведка боем. Главные силы значит на подходе.
12 марта рано утром на взморье у Новороссийска появилась неприятельская эскадра. Как можно было рассмотреть с берега, эскадра состояла из двух фрегатов, одного колесного 20-пушечного и одного винтового 28-пушечного, 13-пушечного корвета, канонирской лодки, вооруженной 4 орудиями и 2-пушечной шхуны.
Войдя в Новороссийскую бухту, они построились в боевую линию и открыли орудийный огонь по городу. Предельная дальность огня русских орудий равнялась тысяче сажен. Произведя несколько безрезультатных выстрелов усиленными зарядами, батарея умолкла. Город оказался совершенно беззащитным. Неприятельские корабли своим огнем беспрепятственно разрушали дома и крепостные постройки. Генерал-майор Дебу, принявший общее командование в крепости, решил вывести за город всех жителей и раненых солдат. Опасаясь штурма Новороссийска соединенными силами мутазигов и десантных войск союзников, он дал знать в Анапу, прося о поддержке. Одновременно с этим он приказал оставить Константиновское укрепление и его гарнизону отойти в Новороссийск. Для прикрытия отхода гарнизона Константиновского укрепления был послан Анапский горский полуэскадрон. Всадники полуэскадрона смело атаковали в конном строю отряд Магомед-Амина, который действовал на восточном берегу Новороссийской бухты, и опрокинули его. Соединившись затем с русской пехотой, вышедшей из укрепления, полуэскадрон с боем отошел к Новороссийску. Ожесточенная бомбардировка города продолжалась до наступления сумерек. Ночью противник несколько раз возобновлял огонь, 'но промежуточно и слабо'.
Утром 13 марта союзное командование, считая молчание крепостных батарей признаком того, что они подавлены, подтянуло к берегу свои суда. Этого момента только и ожидали артиллеристы крепости. Они немедленно открыли сосредоточенный огонь по неприятельскому флоту. Началась упорная с обеих сторон канонада. Русские артиллеристы обнаружили в этом бою исключительно высокие боевые качества и выучку. В крепости были шестьдесят девять старых орудий. И из них самые новые были времён войны с Наполеоном, и вот располагая этим четырьмя восемнадцатифунтовыми и тремя двенадцатифунтовыми пушками и столько же мортир, они сумели нанести серьезные повреждения судам противника, имевшим на борту мощное артиллерийское вооружение новейшего для того времени образца.
Наскоро исправив полученные повреждения, неприятельская эскадра снова подошла к приморской батарее и осыпала ее ядрами, картечью и бомбами. Однако и эта бомбардировка не сломила духа защитников Новороссийска, и артиллерия крепости продолжала вести ответный огонь по кораблям противника, нанося им новые повреждения. В два часа дня англо-французское командование вынуждено было вывести свои корабли из-под огня крепостных орудий и, отойдя в глубь бухты, вести огонь с прежней дистанции.
Понеся потери в личном составе команд и получив серьезные повреждения судов, союзники попытались бросить на штурм Новороссийска отряды мутазигов, которые собрались в большом количестве на противоположном берегу Новороссийской бухты. Один из паровых фрегатов, отделившись от эскадры, под выстрелами батареи подошел к берегу выше Константиновского укрепления и спустил шлюпку. После переговоров с горцами пароход спустился ниже по бухте и, дав несколько выстрелов, присоединился к эскадре. До этого с эскадры посылались шлюпки и за мыс Хак.
Как выяснилось впоследствии, англичане и французы, убеждая мутазигов атаковать Новороссийск со стороны суши, предлагали выделить им даже одно орудие, но те категорически отказались. В результате длительных переговоров ни к каким серьезным действиям англо-французскому командованию побудить мутазигов не удалось.
В ночь на 14 марта противник прекратил бомбардировку и занялся ремонтом пострадавших судов. Утром командир эскадры сделал еще одну попытку уговорить продолжавших оставаться на берегу мутазигов атаковать Новороссийск. Посланный им офицер в парадном мундире подъехал в шлюпке к берегу и, не выходя из нее, закричал в рупор на турецком языке: 'Кто вы? Мусульмане или гяуры? Если мусульмане, то должны собраться в больших силах и во что бы то ни стало не выпустить ни души из Новороссийска!'. Потом он стал уверять, что русские подавлены бомбардировкой и ничто не помешает ворваться в город. Но и на этот раз мутазиги остались равнодушны.
Около полудня 14 марта по Новороссийску были даны последние выстрелы, и, истощив запас снарядов, неприятельская эскадра прекратила бомбардировку. Произведя на рейде неотложные исправления сильно пострадавших судов, она вышла в море. Один из паровых фрегатов, у которого русские снаряды повредили машинное отделение или винт, и он потерял способность двигаться был взят на буксир.
Попытка англо-французского командования овладеть Новороссийском атакой с моря и суши окончилась неудачей. Ее обусловили героическое сопротивление гарнизона, хорошая подготовка войск и отказ горских народов поддержать союзников. Поведение черкесов здесь показало также и несостоятельность заверения Магомед-Амина, который заявлял, что если бы союзники начали боевые действия у Новороссийска и Анапы, то горцы охотно бы выставили войска для борьбы с русскими.
Гражданское население Новороссийска также приняло участие в обороне города: из добровольцев-горожан была сформирована сводно-учебная команда численностью 283 человека.
Поражение союзной эскадры под Новороссийском было весьма неприятной неожиданностью для англо-французского командования. Неожиданностью в том числе и для меня. Но, приятной. Об этой победе вполне сопоставимой с Петропавловском, я, до попадания не знал. Вот так-то.
На фоне общего неудачного хода Крымской войны оно явилось очень приочень отрадным событием, обрадовавшим грустную от неудач России. И это было неплохим началом правления. Поэтому об этом успехе я распорядился писать везде, чуть ли не на заборах, во всех газетах, чтоб даже вороны каркали, а собаки гавкали о победе у Новороссийска. Заодно отрабатывалась схема, механизмы информационной стратегии и наступления на будущее.
"Очередная победа России !!!", - возглашали заголовки всех газет, сделали экстренные выпуски тиражами по несколько тысяч. В городах на площадях, больших сёлах, деревнях на сходах, на базарах и ярмарках народу сообщали об успехе в войне и о том, что Господь не оставил без своей помощи Россию и её нового царя. Церковь, причём не только православная, но, и остальные конфессии, вплоть до мулл и монахов в Калмыкии обязали сообщить подданным русского царя победе его армии над его врагами. Россия зашумела молебнами, проповедями и молитвами.
Успех под Новороссийскими послам и посланникам нейтральных стран в России, преподнесли как немалый успех в войне. Пусть впечатляются, думают, делают выводы. Было дано категоричное указание МИДу о том, что 'о победе русского оружия должно быть сообщено, как можно быстрее и как можно большему количеству людей' опять же в нейтральных странах и тех, кто воюет с Россией. Поднять шума в пользу России как можно больше и громче. Вот тут я был не против, чтоб Нессельроде сообщил в Вену о успехе России в войне как можно быстрее и в ярких красках. Они там ему ещё вроде как доверяют. Здесь его австрофильство было во благо. А так ему придётся ответит за его деятельность на посту главы МИДа. Следствие думает выявит, была измена или нет со стороны Нессельроде.
По 'высочайшему' распоряжению, полученному из Петербурга, всем нижним чинам новороссийского гарнизона было выдано в качестве награды по 2 рубля серебром за участие 'в мужественном отражении неприятельского нападения на крепость Новороссийск'. К орденам были представлены 6 офицеров и 23 солдата.
После неудачного исхода штурма Новороссийска союзное командование, окончательно разуверившись в возможностях Магомед-Амина поднять горские народы на борьбу с русскими, обратилось к сыну Сефер-бея Карабатыру. Командир эскадры Джиффард, стремясь выправить создавшееся положение, которое грозило серьезным упадком военного престижа союзников в глазах местного населения, прибыл в Геленджик и вызвал к себе Карабатыра, однако тот, прекрасно понимая, с какой целью его приглашают и насколько трудно будет выполнить предъявленные к нему требования, не поехал, дипломатически 'отозвавшись, что занят делами'. Правда, вместе с этим он просил письменно уведомить его о дальнейших намерениях союзников. В ответ ему было сообщено, что 'через пять дней возобновится бомбардирование Новороссийска и что к тому времени горцы должны собраться и под начальством Карабатыра отрезать отступление гарнизону. Крепость бомбардировать предполагалось через четыре дня'.
Он в указанный срок отправил гонцов в Геленджик узнать, прибыла ли туда эскадра и каковы ее силы. Командир специально присланного английского корабля принял гонца и передал с ним письмо Карабатыру, в котором писал, что уполномочен высшим союзным командованием известить его о том, что эскадра временно отозвана в Севастополь, но через восемь дней она вернется обратно с десантом, привезенным из Балаклавы. Осада города будет вестись с суши и с моря, 'для чего англо-французы предполагают устроить против сухопутной части города батарею в 80 орудий, которая уже совсем снаряжена в Балаклаве'.
Трудно сказать, насколько серьезны были намерения союзников немедленно начать новый штурм Новороссийска, но сам факт посылки английского военного корабля для связи с Карабатыром и приказание, отданное ему ('быть наготове и озаботиться пригоном в Геленджик скота на продовольствие десанта'), заставляют думать, что такие намерения действительно имели место, но были временно отложены до овладения Керчью.
Карабатыр, фигуру которого все больше и больше выдвигали на первый план союзники и Турция, вскоре получил из Константинополя распоряжение привести все население Западного Кавказа к официальной присяге на верность турецкому правительству. К нему прибыл специальный уполномоченный Порты - некий 'Хаджи-Смаил', действовавший весьма решительно, но, не столь успешно как ему хотелось. Тем более, что в последние дни мая в Черкесию пришла новость, которая прогремела как гром в горах в грозу и эхом разошлась по ней. Тем более, что русское командование сделал всё возможное, чтоб её непокорные горцы узнали, как можно быстрее.
'Русские под Керчью разбили и пленили армию англичан, французов и турков !!! И их флот тоже!!! Сам русский царь участвовал в сражении!', шла небывалая весть от селения к селению, от долины к долине, из уст в уста.
В Анапе вице-адмирал Лазарь Маркович Серебряков начальник Черноморской береговой линии Серебряков, держал в дрожащих руках бумагу где сообщалось о победе под Керчью. От волнения на русском и подзабытом родном армянском поблагодарил Всевышнего и почувствовал огромное облегчение. Теперь дела в крепостях и укреплениях пойдут намного лучше. Угроза линии со стороны Азовского моря снята.Успокоившись, он приказал играть общий сбор и отдал распоряжение, чтоб все селения в округе узнали о долгожданной победе как можно быстрее.
В Новороссийске командир гарнизона генерал-майор Александр Осипович Дебу, сделал тоже самое, с той разницей, что, будучи уже ветераном Кавказской войны, после того как перекрестился на иконы, распорядился принести ему водки. За такую новость грех не выпить. 'Теперь черкесы будут потише. Особенно если ещё силёнок подбросят. Надо просить'.
Если весть о победе под Керчью в Анапу была доставлена из Тамани казачьей сотней 26 мая. То в Новороссийск она пришла от куда не ждали и не гадали ... с моря!
Рано утром 31 мая в крепости сыграли тревогу. В море на горизонте появились дымы. 'Опять пришли ... сучьи дети!', - прошептал генерал-майор Дебу, когда ему доложили с наблюдательного поста, что к Новороссийску идут четыре парохода. Это могли быть только корабли противника.
Стоя на бруствере батареи он с офицерами гарнизона рассматривал незваных гостей в трубу и начал недоумевать и удивляться. Во-первых, пароходы были небольшие, в сравнении с тем, что приходили в марте. Во-вторых, те, что были побольше на буксире вели ещё два судна. 'Десант? Бомбардирские суда?', покручивал варианты генерал. 'Но, горцы не шалят последнее время. О их скоплениях близ крепости сведений не было', это было, в-третьих. И тут он можно сказать впился трубой в головное судно и вскрикнул: 'Флаг!!! Господа ... Андреевский флаг!!! Это наши, господа!!!'
'Да, Андреевский флаг!!! Наши !!!', -подтвердили офицеры у которых тоже были подзорные трубы. 'Это 'Боец' и 'Молодец' !!! Наши!!! Ура!!!' И через несколько минут весь гарнизон крепости, а вслед за ними и город выбежав на набережную, берег бурно и искренне радовался такому невероятному событию. Вскоре к этому добавился колокольный перезвон.
Да, это был отряд Азовской флотилии, пароходы 'Боец', 'Молодец', 'Анапа', 'Аргонавт' 'Таганрог' и 'Бердянск'. Первые на буксире привели ещё и транспорты. После успеха в морском бою под Керчью не воспользоваться таким моментом как отсутствие флота противника в море было не умно и даже более, преступно. Получив одобрение у императора адмирал Новосильцев отдал приказ о подготовке и проведения операции об оказании помощи Новороссийску и возвращению Геленджика. Поэтому после боя суда приводили в порядок днём и ночью, одновременно делая им погрузку. Командовать отрядом был назначен капитан 1-го ранга Григорий Иванович Бутаков.
Весь день суда разгружались. Из трюмов и палуб в Новороссийск ушли запасы провизии, снаряжения, порох, боеприпасы, пять сотен штуцеров, пулелейки новых пуль для ружей, будет, чем теперь потягаться в стрельбе с черкесами. Четыре пудовых единорога, две батареи двенадцатифунтовок для укрепления береговой обороны. Три роты пехоты для усиления гарнизона. Александр Осипович Дебу этому богатству был крайне рад. Но, просто на доставке запасов и подкреплений дело не закончилось.
Ночью 1 июня 'Боец', 'Молодец', 'Анапа', 'Аргонавт' с десантом ушли к Геленджику. 'Таганрог' и 'Бердянск' взялись за возвращение Константиновского укрепления, которое было оставлено в марте.
Почему турецкие кочермы, две английских шхуны не ушли из бухты Геленджика известно было только их капитанам. В городе не знали, что в Новороссийск пришли русские корабли? Вряд ли. Их точно видели в Цемесской бухте и порту Новороссийска. Не верили, что они придут в Геленджик? Если так, то это очень глупо. Ведь русские доказали, что даже находясь по сути в блокаде с моря и суши, готовы были действовать и удивлять своих противников. 'Удивить-значит победить!'
В ночь с 4 на 5 июня 1854 года командование береговой линии, получив известие о прибытии в Геленджик нескольких иностранных судов, начало проводить намеченную операцию. Под начальством вице-адмирала Серебрякова по берегу моря к Геленджику двинулся русский отряд при четырех горных орудиях. Одновременно по морю под командой лейтенанта Давыдова была направлена 'эскадра' из четырех гребных баркасов, команда которых состояла из 117 солдат линейных батальонов и черноморских казаков. Новоиспеченные моряки блестяще справились с задачей, пройдя на веслах по неспокойному морю сорокаверстное расстояние. Путь этого отряда был опасен еще и потому, что в любой момент из-за мыса, лежащего к югу от Геленджика, могли появиться неприятельские крейсеры.
Сухопутный отряд большую часть ночи двигался по очень тяжелой дороге между Новороссийском и оставленным русскими войсками Кабардинским укреплением. Узкая тропинка, по которой с трудом проходила даже горная артиллерия, вилась по прибрежным отрогам хребта, то поднимаясь на них по краям обрывов, то опускаясь в глубокие ущелья. Пройдя сорок верст, к восьми часам утра войска вышли к Геленджику.
Лейтенант Давыдов, благополучно избегнув встречи с неприятельскими крейсерами, к шести часам утра также вошел в Геленджикскую бухту. Построив баркасы в одну линию между обоими ее мысами, он приготовился к атаке. В это время в бухте стояли один большой бриг и четыре вооруженные пушками турецкие кочермы. Команды судов, полагая, что им придется иметь дело только с четырьмя русскими баркасами, приготовились к бою. Они подтянулись ближе к берегу, чтобы быть под прикрытием ружейного огня, и начали стрельбу из орудий. В этот момент на ближайшей возвышенности показался отряд Серебрякова. Батарея горных орудий открыла огонь гранатами по постройкам на берегу бухты. Внезапное появление с тыла русских войск, атака кавалерии и огонь 'эскадры' Давыдова парализовали сопротивление турок, которые бросили свои суда и бежали в горы. После этого все суда были взяты русскими солдатами без всякого сопротивления. Несколько английских и французских офицеров тщетно пытались организовать оборону - их никто не слушал.
На бриге было найдено большое количество материй, сукна и других товаров, привезенных для торговли с горцами, стоимость которых Серебряков определил в 50 тысяч рублей серебром. Кочермы также были нагружены тканями, солью и военными припасами. Вследствие отсутствия в русском отряде матросов, которые могли бы поставить паруса и вести захваченные суда в Новороссийск, пришлось их сжечь вместе с грузами. Уничтожив также склады товаров и зерна, находившиеся на берегу Геленджикской бухты, отряд Серебрякова и 'эскадра' лейтенанта Давыдова благополучно возвратились в Новороссийск.
Почти год прошёл после этих событий, турки и горцы о них подзабыли, да и море властвовали корабли англичан, французов да турок. Русские засели в своих крепостях и сидели там. Поэтому всё это время в Геленджике шёл немалый торг. Турецкие и английские суда доставляли в Геленджик различные товары. Турецкие купцы снова начали вывозить отсюда невольников, которых они покупали тут же на геленджикском базаре, где на разостланных коврах сидели девушки и мальчики, привезенные для продажи, а стоявшие рядом продавцы на все лады расхваливали свой товар. Жизнь так сказать наладилась. Вернулась к своим многовековым устоям, которые порушели пришедшие в эти земли русские. Был спрос, было предложение. И не важно было, ткани это или живой товар. Если в Черкесии за девушку или женщину платили от 200 до 800 руб. серебром, то после прибытия в Турцию её цена поднималась до 1500 рублей серебром. Несколько удачных сделок и ты по-настоящему богат! Геленджик с турецкого 'белая невесточка' и работорговля шла здесь веками. Тысячи и тысячи людей за это время здесь начали свой путь раба или рабыни. Но, пришли русские и начали бороться против торговли людьми. Ну не варвары ли!? До Крымской войны полностью поток живого товара не перекрыли, но, на горло работорговцам наступили крепко.
Но, грянула война. В 1854 году Чёрное море русские потеряли. И железный закон рынка, спрос рождает предложение начал вновь работать. И во многом именно поэтому Магомет-Амин, Сефер-бей, турки сделали всё, что занять в первую очередь Геленджик. Место то известное. И пошла опять торговля людьми. Ведь кроме потери контроля над берегами, русские войска снизили свою активность против горцев. Отчасти Магомет-Амин и Сефер-бей враждовали из-за того, что вновь открывшийся рынок живого товара не поделили. Сефер-бей был местный, свой, Магомет-Амин пришлый, из Чечни. Но, оба хотели власти и денег, больше власти даёт больше пленных и невольниц, то есть больше денег. Хотя Магомет-Амин, взращённый Шамилем наиб ещё до войны, добивался освобождения от рабства мусульман, именно их, тем самым подталкивая к принятию ислама, делая ставку на простых черкесов их исламизацию и устройство жизни по шариату. Тем самым войдя в противоречия с черкеской знатью. Им терять рабов пусть и из своих же не хотелось. Какая разница кто раб? Но, и простые свободные черкесы хотели иметь рабов и зарабатывать на этом промысле. С этим желанием Магомет-Амин был вынужден считаться.
И турки сразу засели в Геленджике, чтоб сесть на денежные потоки ссылаясь при этом, что, эти земли были, недавно владениями османов. И взяв таким на поводок партнёров из местной знати. Хочешь выгодно торговать, в том числе и людьми, признай властью султана над собой.
Кроме своих людоловов, понаехали и заморские - американцы, англичане, французы, австрийцы и другие просвещенные европейцы. 'Ничего личного, просто бизнес'. Лихие были, хотели легких денег. Многие из них остались в горах навсегда после встречи с русскими разъездами или конкурентами из местных. При этом море контролировали англичане и французы, которые в 1841 году наложили запрет на работорговлю, и он был подтвержден в пятистороннем договоре Англией, Россией, Францией, Пруссией и Австрией. Но, торговля людьми в 1855 году шла вовсю.
1 июня 1855 года Россия выполнила свои обязательство по борьбе с работорговлей. С рассветом и утренним бризом Геленджик силами русского флота и десанта был взят с моря. Сопротивление русским орудиям и десанту оказали отдельные группы и одиночки, остальные, кто сдался, кто, как и в первый раз убежали в горы. Да, с двух кочерм сделали по паре пушечных выстрелов. В ответ получили залп и внушительные водяные столбы у своих бортов. После этого отдались на милость победителя.
Добычей Бутакова стал весь Геленджик, семь турецких корчем и две английских шхуны. Получили свободу десятки юношей, девушек, были среди невольников и русские пленники. Среди убитых и взятых пленных, мгновенно появившиеся местные лоялисты опознали несколько турок, среди них был и уполномоченный Порты - некий Хаджи-Смаил прибывший для приведения черкесов под руку султана. От штыка его спасла дорогая одежда, вместо него он получил по башке прикладом. За него рядовой 5-го Черноморского линейного батальона, Степан Никанорович Подручный, позже получил Георгия и десять рублей серебром. Ну и как положено, чарку. Её он получил и сразу употребил после боя. Взятых в Геленджике в плен англичан, французов, американцев и австрийцев, Бутаков забрал с собой в Керчь, как и несколько освобождённых невольников и невольниц. В этот раз у русских были те, кто мог управляется с парусами, поэтому все взятые трофеями судами были уведены в Керчь на буксире или под парусами.
Константиновские укрепление в тот же день после обстрела с моря десант занял без боя. Связь Новороссийска с Геленджиком была восстановлена. Россия сумела удержать часть своих позиций на восточном берегу Чёрного моря.
Успех с Геленджиком до побед 18 июня в Крыму был главной новостью в России и Европе. В колокола не били, но, газеты писали о ней громко. И особенно много об освобождённых невольниках для продажи в рабы и тех, кто этим занимался. И тех, кто взялся их защищать от России. В Европе с трудом выписывая и выговаривая очередное 'русское' название населенного пункта вновь говорили и писали о новом успехе России в войне. Особенно чутко к эху от сражения у Геленджика прислушивались в Вене, Берлине и Стокгольме. Но, вскоре Евпатория и Севастополь затмили собой Керчь и Геленджик.
Весть о победе русских под Керчью, приход русского флота в Новороссийск и молниеносная потеря Геленджика подтолкнула к успокоению настроений горцев Черкесии против России. Среди знати и в среде простых горцев. Влияние Сефер-бея, его сына Карабатыра сильно упало, а Магомет-Амина, чужака - праведника тем более. А после новости о новых победах русских в Евпатории, Севастополе, которая вновь прогремела в горах Кавказа как гром средь бела дня, их самих и их посланцев практически перестали слушать. Над турками и их европейскими союзникам в Черкессии открыто издевались и смеялись. Говорили: 'Обещали победы, а сами тысячами попадают в плен'. Магомет -Амин после этого был вынужден даже покинуть Западный Кавказ. Его призывы воевать с Россией уже не вызывали такого отклика среди черкесов как раньше, как и жить по шариату. Во время второго нападения на него он сам был легко ранен, а двое его людей были убиты. За его голову давали немалую цену золотом толи русские, толи Сефер-бей. Магомет-Амин осел в Сухуме и прилагал усилия, чтоб поднять Абхазию против России, на основе ислама и этим вызывал у абхазов заслуженное раздражение и недовольство. Как и вновь битые русскими турки. Сефер-бей же не захотел быть Сухуме со своим уже врагом, да и абхазы его тоже не жаловали. Он из Черкессии ушёл к туркам в Батум. Его сын Карабатыр остался в горах.
Е́взель Гаврии́лович Ги́нцбург последние дни ощущал себя как бы придушенным, придавленным и всё более и более неуверенным в себе. Хотя он сын раввина слабым себя никогда не считал. На него давили обстоятельства. И он при всём своём богатстве, влияние, связях, уме и воли не мог преодолеть. С ним как раньше люди во власти и около неё отказывались вести дела. 'Другие времена наступили',- говорили они. Даже если размер благодарности с его стороны обещал быть больше обычного. Тузы российского еврейства давали ему знать, что им известна в целом суть его разговора с императором, но, они хотели узнать подробности и частности. Сам же русский царь среди евреев России стал в один ряд Навуходоносором. Он тоже как древний царь Вавилонии одновременно изгонял евреев и угонял их к себе в плен.
Через несколько дней после разговора с императором Гинцбург узнал, что арестовали дюжину крупных еврейских дельцов, миллионщиков. Их обвиняли как теперь говорили в коррупции, а это могло быть приравнено к измене. А это по нынешним временам могло закончиться и эшафотом. Но, закончилось пятью миллионами рублей, условным сроком и выселением за черту оседлости.
В преследовании евреев живших вне черты власти и не думали останавливаться, ровно наоборот. Проверяли всех и каждого, и были беспощадны к нарушителям. А им мог стать каждый еврей. Но, становились как правило не бедные. Хотя за чертой другие и не обосновывались. Подношения как прежде не работали. От каторги и полной конфискации спасали большие штрафы, условный срок, выселение, гласный надзор полиции и передача большей части имущества, недвижимости государству. Нашествие властей сравнимое с Батыевым на кагалы продолжалось, находя любой повод, а их всегда было предостаточно, на еврейские общины накладывали большие штрафы, закрывали школы, синагоги и обязательно кого садили или забирали в солдаты. И заступиться было за гонимых евреев в России было некому. Всё их заступники в России замолчали, а вне неё были в данное время в лагере врагов России или имели статус недругов. И их попытки заступничества могли только ухудшить положение дел.
Видя и понимая всё это российские иудеи стали готовиться к ещё более худшему развитию событий ... к возможным погромам. Но, к их удивлению, тех кто, видя такой невиданный накат власти на евреев решал, что можно начинать 'bić żydów' и за этого ничего не будет, власть же жёстко давила. А такие случаи были и прежде всего в Привислянском крае и конечно в Одессе.
И застонали евреи от таких гонений, которые на них обрушил новый русский царь. Который по разговорам в отличие от своего отца, императора Николая, относился к евреям более спокойно и слыл сторонником либеральных взглядов. А тут прям плен египетский. Сначала думали, что он пошёл по пути проверенному временем и историей: 'Во всём виноваты евреи'. Тем самым свалить на них свои неудачи в войне. Но, за коррупцию садили всех, а не только сынов израилевых. После же московского указа и слухов о неких предложения власти к иудеям их лидеры стали понимать, что не так всё просто.
Именно после указа царя Александра начали именовать русским Навуходоносором. В армию начали забривать еврейскую молодёжь ... с шестнадцати до двадцати четырёх лет!!! ВСЕХ!!! За исключением уж совсем негодных к службе. А идёт война. Внести назначенные царём суммы за отсрочку от солдатчины могли очень и очень немногие. И взвыли от горя еврейские матери и молодые жёны, проклинали русского царя, богачей, которые могли заплатить ему за своих сыновей, отсылали они в ад и своих мужей, которые ничего не могут сделать для спасения их детей от русской рекрутчины. Но, за уклонения от службы была всё равно солдатчина и каторга, так же всем кто посмел бы скрываться, укрывать и препятствовать призыву. И штрафы, штрафы и штрафы на весь кагал.
Вместо стонов и причитания в ответ на такие неожиданно жёсткие действия властей в местечках стал слышен уже и ропот. Вот тут и пошли разговоры, что царь сделал евреям предложение приняв которое они смогут получить от него послабления. Но, мол, тузы еврейства скрывают это от остальных своих соплеменников и не хотят их принимать, надеясь как всегда откупиться деньгами. Но, гонениям подвергаются из-за этого все иудеи ! Это у простых евреев сыновей забирают на войну! С них берут штрафы и рушат вполне спокойную размеренную жизнь кагалов и местечек.
Среди названых имён, тех кто как будто скрывал о делах с властями прежде всего звучало имя - Иосифа-Евзеля Гинцбурга. Ходили слухи, что именно ему русский царь в Севастополе предложил сделку. А он как последний гой молчит об этом. Может он и стал таковым? Предав ради сохранения своих миллионов свой народ? Поэтому Иосиф Гинцбург и чувствовал себя придушенным и придавленным. На него давили со всех сторон. Власть обещала новые казни египетские, только против евреев и просто как минимум посадить, конфисковать его миллионы. Брала за горло и еврейская верхушка, которой тоже крепко доставалось, а старые связи и способы не помогали в решении проблем, они требовали от него подтвердить или опровергнуть разговор с императором в Севастополе. Звучали в его адрес уже и прямые угрозы, его начали винить в нынешних бедах евреев и призывать к ответу.
'Что ж и вправду лучше стать спасителем, чем оказаться заодно с гонителями. Прав оказался царь и этот их Пушкин. 'Всё возьму сказал булат'. И ведь это император сделал так, чтоб евреи начали ссориться между собой и думать о пощаде. Сейчас против силы его власти и злато не срабатывает', - горько ухмыльнувшись подумал еврей-миллионщик Гинцбург. И в тот же день от его имени разошлись приглашения явным и тайным главам евреев России. Откупщикам, зерноторговцам, финансистам, равнинам. Миллионщикам и властителям умов и судьбами евреев России. Хотя многие из них понимали, что далеко не им предстоит решать судьбу евреев в России.
Жители Сухума этой ночью увидели невиданное ранее. Это были десятки огней в море, которые подтверждали ходившие по городу и окрестностям слухи и разговоры последние недели три о том, что придёт флот союзников и высадит большой десант. Который начнёт наступление вглубь Грузии, сначала на Кутаиси, а там дальше на Тифлис. И всё, придёт конец власти России над Абхазией и Грузией. Но, взошло солнце осветило море, а флота то и нет! Зато были рыбаки, которые клялись всеми родными, что видели флот союзников. И что он ушёл к Поти и Батума, чтобы там высадить часть десанта и тем самым отрезать русским пути отступления и соединиться с турками из Батума. А потом вернётся в Сухум. И как доказательство показывали мелкую серебреную монету не турецкую и не русскую вырученную за удачно проданную рыбу и вино. По городу, а затем и по окрестностям новость о скором приходе европейцев разлетелась быстрее, выпитого рога с вином на застолье. В Абхазии Россию не любили, она не давала ей жить как раньше ... вольно. То есть в состоянии постоянной вражды и грызни между родами, князьями. Ушли в прошлое и набеги друг на друга и соседей. О такой жизни рассказывали старики молодым. И вот теперь появлялась возможность вернуть это и даже больше. Именно про вернуть больше чем Абхазия и думал князь Михаил Шервашидзе.
Русские войска в неудачном 1854 году из Абхазии поручено было вывести генерал-лейтенанту князю Михаилу Шервашидзе. Он беспрекословно это поручение исполнил и сам поселился по соседству с Абхазией в Мингрелии, в доме своего тестя князя Георгия Дадиани. Однако, правительница Мингрелии Екатерина Дадиани, враждебно относившаяся к Михаилу, просила князя Мухранского, командира гурийского отряда, удалить Шервашидзе, как интригана. Прибывший в Зугдиди генерал Реад имел с ним серьезный разговор, после которого князь Михаил казался очень взволнованным и раздраженным. Спустя три недели после этого он внезапно выехал из Мингрелии в Самурзакань, где объявил тамошнему приставу, что едет по секретному предписанию Реада. Прибыв 12-го мая в Очамчиру, он собрал там близких к нему князей и отправил их к муширу Мустафе-паше, командующему турецкими силами в Черкесии, Сухуме, Абхазии и Батуме, Аджарии. Посольство, предложило туркам нейтралитет, прибавив, что, если союзники высадят в Сухуме достаточно сильный отряд, то Михаил с абхазцами перейдет на их сторону. Мустафа, а также находившиеся в Сухуме англо-французские агенты Лонгворт и Шампуазо отвергли это предложение. Им нужен вооруженный союзник из местных сейчас. Мустафа-паша, желая лично познакомиться с владетелем на пароходе отправился из Сухума в Очамчиры. Однако, князь Михаил уклонился от свидания. Паша ясно дело рассердился. Чтобы его смягчить, князь послал к нему знаменитого убыха Хаджи-Берзека для переговоров. После них Мустафа вновь прибыл в Очамчиры, где пригласил на пароход Михаила, обласкал его и привёз в Сухум здесь владетель был встречен с воинскими почестями и ему был отведен лучший дом. Князь Михаил Шервашидзе выдвинул условия за переход на сторону турков: 1) всех тех прав и преимуществ, которые были предоставлены его деду Келеш-бею, вассалу Порты; 2) главного начальствования над войсками, расположенными в Абхазии, 3) обещания, что все области, которые оружием и переговорами он успеет присоединить к Абхазии, останутся навсегда в потомственном его владении.
Пока Мустафа-паша сносился со Стамбулом, Шервашидзе ездил по Абхазии, собирал своих приверженцев и убеждал их оказывать туркам содействие, но не вступать с ними в сделки иначе, как через него, главу народа. И во время всех этих событий и появился человек с саквояжем набитым золотыми монетами. После побед России у Керчи, Севастополя боевого настроя в Абхазии против русских поубавилось. Но, человек с саквояжем был напорист, уверен и убедителен. На вопрос будет ли десант в Сухум англо-французские агенты Лонгворт и Шампуазо по этому поводу говорили не 'да' не 'нет'. Турки не уверенно, но, убеждали князя, что возможен приход их войск из Батума и Трабзона. Ведь их у султана несмотря на поражения их ещё много. Зато активную поддержку князь Шервашидзе получил у Магомет-Амина, хотя его активность ему конечно не нравилась, по сути чужака в его владения. Но, он обещал в переписке выступить со своими людьми князю в помощь и затем опираясь на пример Абхазии поднять на борьбу тысячи черкесов против русских.
Русские войска гурийского отряда под командованием генерала князя Ивана Константиновича Багратиона-Мухранского провели демонстрацию в мае в кобулетском санджаке почти до самого Чурук-су, ввиду корпуса Мустафы-паши, который, будучи расположен на хорошей позиции, он не трогался с места. Турки очень хорошо понимали, что движение это не имеет никакой цели, кроме рекогносцировки и демонстрации, потому что постоянное занятие кобулетского санджака было бы для русских бесполезным и крайне отяготительным бременем. После этого русские стояли за Ингури в Мегрелии и Гурии тихо.
Конечно на сонное царство гурийский отряд князя Багратиона-Мухранского был не похож. Вследствие наставлений князя Мухранского, гурийская милиция, без всякой поддержки регулярных войск, не переставала тревожить неприятеля своими нападениями, всегда успешными, хотя, конечно, не приводившими ни к каким важным результатам. Но, боевой дух это поднимало. Кровь, история, вера давно перессорила старых соседей. Кобулетцы, аджарцы, лазы - одного с ними происхождения, говорят с ними одним языком, считаются фамильным родством между турецкими сановниками очень много есть гурийских уроженцев. Контрабанда и торговля людьми - любимый промысел части гурийцев - поддерживают эти связи через границу. Легко понять, что посреди гурийцев турки могли найти много людей склонных к измене таковые люди были во всех классах общества. Правда, что они не составляли собою какой-нибудь партии, но из исторического опыта известно, что измена легко переходит при благоприятных для этого условий из возможности в практику. Чтобы предупредить в будущем эти неблагоприятные явления, опытный в местных делах князь Мухранский всячески старался в Гурии придать нынешней войне характер личной народной вражды к туркам. Командирами гурийской милиции назначены были люди, если не совсем безукоризненной нравственности, зато обладавшие предприимчивостью, отвагой и удальством. Зимою 1854-го и 1855-го года, турки в Кобулетах не думали со своей стороны ни о каких наступательных действиях и, конечно, всего более желали оставаться с гурийцами в отношениях безмолвного перемирия, которое само собою заключается в зимнее время между передовыми войсками. У гурийцев же при постоянных успехах в стычках с турками, воинственность наоборот разыгралась. Поэтому за Гурию генерал был относительно спокоен. Как и за Имеретию.
Сам князь считал, что имеретины основательно преданы русскому правительству. Но, на первое место он конечно ставил свою - родную Картли. Присоединение Имеретии к России не обошлось без волнений и мятежей естественного последствия приверженности народа к прежде царствовавшему дому, но все это и причины, и последствия в настоящее время совершенно изгладилось без сильного отражения на настоящем поколении. Имеретины не так впечатлительны, не так способны к мгновенному увлечению, как другие грузины, характер их обозначается более строгими чертами. За, что они их недолюбливали и не всегда понимали их действия и принятые решения.
Внутреннее положение Мингрелии или Мегрелии никогда не было так тревожно, как в 1854-м и 1855-м годах, в то самое время, когда необходимо было единство для отражения общего внешнего врага. Что вызывало тревогу у нового наместника на Кавказе и командира Гурийского отряда.
Трактатом 1803-го года, декабря 2-го дня, Мингрелия или Мегрелия присоединена к России. Её правители князья Дадианы вручили русскому правительству все политическое значение, которым обладали они в кругу более или менее самостоятельных закавказских владетелей, русское правительство обязалось оберегать их от всякого внешнего нападения и за весьма немногими ограничениями, не вмешиваться в способ их управления народом. В итоге получилось так, что Дадианы и их люди опираясь на договорённости и русские штыки делали в Мингрелии всё, что считали нужным. А именно выжимали из населения как можно больше денег. Быть настоящим князем в Российской империи стоило дорого, особенно в Санкт-Петербурге. А князья Дадиани всегда были настоящими князьями.
Не этого ждали мингрельцы от русской власти. В других частях Закавказья приверженность ей была основана на сравнении прежнего времени с настоящим, на сознании водворившегося благосостояния и обеспечения прав и собственности каждого. Мингрелия и прежде мало терпела от нападений внешних врагов, во внутреннем быте ее не произошло никаких улучшений, а только издавна вкоренившиеся злоупотребления сделались ощутительнее, при изменившихся понятиях, команды русских войск появлялись в Мингрелии не для охранения ее, а для поддержания несправедливой власти Дадианов, для экзекуций или для поддержания русских таможенных учреждений, весьма естественным образом ненавистных народу вольному, торговому и пограничному. Даже духовенство ненавидело Дадианов, отобравших в пользу свою церковные имения. Поэтому за Мингрелию князь Мухранский не был так спокоен как за Имеретию. Но, там стояли его войска и было тихо по местным мерках. Он даже сумел набрать почти два батальона из мингрел или мегрел в ополчение.
А вот Сванетия которую закрывают от остального мира хребты и перевалы проходимы только в теплое время года, и то с затруднениями, положение дел разворачивалось не в пользу России. Сванов, сванетов считали самыми дикими среди грузин. Сванеты как истинные дети гор весьма склонны к воровству и убийству, но при этом неожиданно не очень храбры для горцев. Народ этот, пользуясь неприступностью страны, легко мог бы сохранить свою независимость и тем легче, что мало мог возбуждать опасений в соседях или служить приманкой их властолюбию. Несмотря на то, подчиняясь естественному закону политического тяготения слабого к сильному, Сванетия вся, непосредственно или косвенно, подчинилась русскому правительству. Немногочисленным сванам, зажатым между Абхазией, Мингрелией, Имеретией, осетинами и черкесами власть России давала спокойствие.
Несмотря на численную и моральную слабость сванов, покорность их заключала в себе военно-политическое значение, дополняя окружение Карачая и Кабарды покорными нам народами. Это обстоятельство, важное и при обычном положении дел на Кавказе, еще более должно было обращать на себя внимание, когда началась нынешняя война. Неприятель, заняв Мингрелию и склонив на свою сторону Сванетию, мог беспрепятственно действовать на Кабарду и возмутив ее, угрожать Владикавказу и Военно-грузинской дороге. Которая тонкой линией связывала Кавказ и Закавказье. Поэтому, чтобы иметь возможность предупреждать опасность, прежде чем она успеет обнаружиться, князь Мухранский неусыпно следил за всем происходившим в Сванетии. И не зря.
Поведение князя Константина Дадишкилиана становилось всё более подозрительным. Находясь в тесных родственных связях с некоторыми цебельдинцами, горячими приверженцами ислама и турецкого владычества, князь этот вступил в непрерывные сношения с неприятельскими эмиссарами и политическими агентами, которые в то время во множестве рассыпаны были по Кавказу и Закавказью. Сношения эти начались вслед за очищением нашими войсками Абхазии. Материальных средств против князя Константина никаких не было в нашем распоряжении, моральные заключались в одной переписке, всегда бесплодной, когда она не может быть подкреплена военными и материальными средствами. Оставалось прибегнуть к политическим уловкам, поддерживая соперников князя Константина в Сванетии. С этою целью, князь Мухранский сблизился с князем Джансухом Дадишкилианом, который, по богатству, связям и влиянию в Сванетии, ничем не уступал князю Константину и мог парализовать все его замыслы. Дело пошло успешно. Весною 1855-го года, едва открылась возможность проехать через снежные хребты, Джансух отправился в Мингрелию, для свидания с князем Мухранским и для личных с ним переговоров, но тут случилось происшествие, придавшее положению дел в Сванетии новый, весьма неблагоприятный для нынешнего положения дел оборот.
По пути, князь Джансух вероломно был убит братьями князя Константина. Последний хотя и отклонял от себя прямое участие в убийстве, но оправдывал его стародавним фамильным кровомщением, не довольствуясь этим оправданием он напал на селения принадлежавшие убитому Джансуху и вооруженною рукою присоединил их к своему владению. Таким образом, князь Константин сделался явным изменником и преступником в глазах русской власти. И легко можно было ожидать, что он не только не остановится на этом скользком пути, и не предпримет завоевание Сванетии столь ещё недавно признавшей над собою власть России. Все это неминуемо должно было вовлечь его в тесные сношения с нашими врагами, которые были вполне доступны для князя Константина Дадишкилиана находясь во множестве в Сухуме. Необходимо было заблаговременно принять против него меры более действительные чем письменные увещания. В начале июня 1855-го года князь Мухранский ходатайствовал о дозволении отправить против князя Константина небольшой отряд несмотря на трудности пути, успех экспедиции едва ли подлежал сомнению, потому что предстояло действовать против по сути дикарей, чуждых всякой военной опытности и никогда не слыхавших еще пушечного выстрела сверх того, в самой Сванетии, многочисленные приверженцы убитого Джансуха поспешили бы присоединиться к русским. Экспедиция против сванов в Тифлисе была признана несвоевременной, но, и отказать не отказали Таким образом, положение дел в Сванетии весной и начале лета 1855-го года было весьма неблагоприятно. Конечно, по отдаленности этой страны, опасность не могла разразиться непосредственно, но, при особом стечении обстоятельств могла повлечь за собою весьма неблагоприятные для последствия для русского владычества в Грузии.
Но, больше всего тревогу у князя Мухранского вызывала конечно Абхазия.. В Сухуме были англичане, французы и конечно турки. Сами абхазы пусть и не все, но, многие были готовы вновь признать власть султана. И князь Шервашидзе своими действиями это показал. На севере у абхазов были непокорённые черкесы. И один из их главарей находился в Сухуме и был активен в делах цель которых заключалась в том, чтобы поднять Абхазию против России.
Именно оттуда могло начаться вторжение в Сванетию, Мегрелию, Гурию и дальше в Имеретию. Если это случиться может полыхнуть вся Грузия. Ума или наоборот безумия у грузинских князей на это хватит, уж он то, князь Багратион-Мухранский, знал своих соплеменников как никто другой. А за Грузией и вспыхнет весь Кавказ. И это будет значить для России потерю Закавказья может до самого Каспия и гибель армии Муравьёва осаждающего Карс.
На фоне тревожных новостей из Сванетии и Абхазии были и те которые радовали генерала. Победы России хорошо сказалась на настроениях в Грузии в целом. Стало меньше разговоров, что русский царь проиграет эту войну. Дворяне и простой люд стали активней вступать в ополчение. Дворян прельщали долей в добычи, званиями и чинами, крестьян жалованием и слухами о воле. Мол, кто вступит в ополчение тому после войны дадут волю, а кто отличится в боях даже землю. Так оно или нет будет никто не знал. Но, крестьяне пошли в ополчение. Наиболее подходящих отбирали, обучали азам военной службы и придавали регулярным войскам. Остальных отправляли на работы по устройству укреплений, магазинов, дорог, мостов превратив в сапёров. Особенно были активны гурийцы. Пострелять в давнего врага, турков, и получить за это свою долю добычи, жалование и волю оказалось среди них немало. Из 70 грузинских сотен 35-ть были укомплектованы дворянами и крестьянами из Гурии. Кроме ополчения Мухранский получил вместо отправленных к Муравьеву двух полков, два из Кавказкой армии. Они были только наполовину укомплектованы 'кавказцами', но, вторая половина были не новобранцами.
Войск способных идти в бой в распоряжении князя Мухранского к июлю 1855 года было 23 тысячи штыков и сабель, из них два регулярных полка в полноценных четыре батальона. Восемь тысяч штыков!!! Для Кавказа это сила! И это ему грело душу. Казаков 15 сотен из числа которых четыре линейных, остальные донские. Донские казаки по самому роду вооружения своего, наименее способные к пешему и рассыпному строю приносили мало пользы посреди лесов, гор и болот, князь Мухранский просил заменить их, хотя бы даже в уменьшенном числе, линейными казаками, но просьба его не была исполнена. Линейные ушли на Карс. На без рыбье и рак рыба. Такая кажется у русских есть поговорка. Артиллерию усилили серьёзно, 16-ть батарейных, 16-ть легких, 8-мьчетверть пудовых единорогов и 18-ть горных орудия. А против турков и горцев пушки очень хорошее подспорье. Остальные войска были ополчением. Полк гурийцев, имеретинцев, две тысячи мегрел и тысяча смешанной конницы.
На передовой мингрельской линии на реке Ингури, в Зугдиди, Хетах и у хонийского монастыря, находился армейский полк с казаками, три батальона имеретинцев, оба мегрельских, их же конница. Русские войска стояли за рекой Ингури, полностью отставив Абхазию.
Полк ополчения и батальон солдат находился на акетской позиции в Гурии, один батальон на кодорской переправе. Два регулярных и один имеретинцев стояли в Кутаиси из-за удобствам квартирования, для гарнизонной службы и разных работ, но части эти были в постоянной готовности к движению в Гурию или Абхазию при первых тревожных известиях. Артиллерия распределена была между всеми частями по соразмерности, кавалерия почти вся находилась в Мингрелии, так как в Гурии мало встречается мест удобных для ее действия.
Для обороны Риона, главной реки западной Грузии, которая могла бы принести огромную пользу неприятелю, при помощи речных пароходов как линия снабжения. Опытный генерал ещё в 1854 году на острове против села Чалодид расположил рионскую флотилию, состоявшая из семи баркасов с командою азовских казаков и охотников. Как выяснилось позже баркасы эти слишком глубокосидящие в воде, неповоротливые и вооруженные одними фальконетами, вовсе не удовлетворяли требованиям обороны поэтому в 1855-м году обращено было внимание на оборону Риона с берегов устройством на них руками сапёров-ополченцев укреплений для стрелков в удобных местах и батареи при устье Циве.
План действий на 1855 год, составленный князем Мухранским основан был на том, чтобы, избегая решительной встречи с превосходным в силах неприятелем не позволять и ему действовать решительно. Но, по мере накопления сил и роста их готовности генерал уже сам хотел решительных действий. Ему очень хотелось прихлопнуть Сухуми, это осиное гнездо и восстановить в Абхазии власть России, навести порядок в Сванетии. Да и до Кобулети от позиций его войск было можно сказать рукой подать. В высокую стойкость войск Мустафы-паши он не особо верил, а, от Кобулети до Батума, дневной переход. Поэтому генерал писал Муравьёву, что он может уже перейти к активным действиям. Но, командующий Кавказкой армией на его обращения отвечал, что ещё не время. Приказ их начать князь Мухранский всё-таки получил, но, из Крыма, от самого императора, вместе с новостью о победе в Евпатории и под Севастополем. 'Верните под власть России Абхазию, всех изменников призовите к ответу. Атакуйте Батум',- так было написано в послании императора. 'Значит после Евпатории перестали бояться десанта в Абхазию',- прочитав приказ подумал генерал. И в приподнятом настроении вызвал к себе дежурного офицера и отдал распоряжение о созыве завтра на восемь часов утра совещания, чтобы окончательно проработать план действий, уже наступательных и решительных.
Магомет-Амин вытесненный из района Новороссийска и Геленджика, и ушедший в Сухум прилагал огромные усилия, чтоб к своему отряду черкесов добрать абхазов и начать активные действия против русских. Ему даже обещали отдать 4 тысячи ружей, 12 орудий, порох и снаряжение. Всё это завезли для Сефер-паши поверя его уверениям, что он сможет собрать столько людей под свои знамёна. Но, он теперь отсиживался в Батуме, а, оружие лежало мертвым грузом. Теперь такое же условие европейцы и турки поставили и ему. Будут люди, будет оружие, деньги. Но, абхазы не хотели идти под его руку. Они были не менее своенравны чем черкесы, привыкли жить как им виделось, не нравились им призывы Магомет-Амина и его людей дальше принимать ислам и начинать жить как истинные правоверные, то есть в строгости веры. Были у них и свои князья, которые видели в Магомет-Амине угрозу своей власти и влиянию. Им и турок хватало, теперь ещё этот чужак. Который, к тому же бежал от русских к ним в Абхазию. И пришедшие вести о русских победах останавливало абхазов переходить на сторону врагов России. Магомет-Амин за месяц сумел набрать всего немногим более трёхсот человек и у него были немалые сомнения в их преданности в случае серьёзных испытаний. Пока их удерживали те деньги, которые он смог им дать и обещания большой добычи в случае похода за Ингури. Который им тоже был обещан в скором времени.
Владетель Абхазии, князь Михаил Шервашидзе уже серьёзно начал волноваться и из-за этого пил вина больше обычного находясь в своём имении в Очамчире. Прошло уже двенадцать дней со времени ночного появления флота с десантом у Сухума и ухода его в Батум, Поти, а о высадке войск союзников в Сухуме никто ни сном, ни духом. Только слухи, что он вышел из Батума, попал в шторм, вынужден был вернуться. И, что со дня на день будет здесь. Проверить сведения стоит ли в Батуме флот с десантом или нет он не мог. Путь не близкий и на нём были русские войска и преданные им гурийцы. Говорили, что проверяют всех, кто пытается выехать за Ингури из Абхазии. А он уже собрал под свои знамёна уже почти полторы тысячи человек. И готов был с этой силой, во всей красе прийти в Сухум и заявить свои права на Абхазию. Которую он считал по праву своей ... всю и даже больше.
Князь ждал новостей и дождался. Рано утром после очередного долгого и шумного застолья, после которого князь выглядел далеко не как князь, его разбудил самый верный кунак. И на его вопрос спросонья: 'Что в Сухум наконец пришёл десант?! Слава Богу !!! Собирай людей!'
- Нет, князь. Казаки. Русские вошли в Очамчиру !!!,- услышал он ответ кунака.
- Что-о!!!??? Какие русские!?
- Это они. И похоже мы уже окружены. Они все конные. Если только попробовать уйти морем, - своим ответом протрезвил князя его кунак. Князь Шервашидзе обхватил голову руками, начал качаться из стороны в сторону и издавать звуки похожие на рычание. Хмель окончательно уходил из его головы и вместо него туда вошла мысль, что после таких действий, а проще сказать прямую измену его новый царь, который как ходили слухи суров к ворам и изменникам, может и не простить. Вскоре он услышал шум боя. Он приближался.
Сдержать внезапное нападение его люди при всех их отваге не могли. Вот уже раздались выстрелы, крики, звуки сабельного боя во дворе его дома. Его охрана укрылась в нём и начала отстреливаться. Вскоре князь и его люди услышали: 'Князь Шервашидзе прикажите своим людям сложить оружие. Ваш отряд разбит и рассеян, дом окружён. Сдавайтесь. В противном случае я имею прямой приказ командующего вам и вашим людям как явным изменникам не являть пощады'. И подтверждая свои слова делом бросили пока в пристройки к дому ручные бомбы и помахали зажжёнными факелами.
Кунаки, его охрана смотрели на князя. Он стоял, держал в руке дорого украшенный пистолет и был спокоен, смотря на них о произнес: "Надо, сдаться. Иначе эти русские черти и в самом деле могут нас закидать бомбами или сжечь. Обещаю, что я вас и ваши семьи не брошу". Они приняли решение своего князя. Через несколько минут князь Шервашидзе и с ним шестнадцать человек вышли из дома и под прицелами ружей казаков и побросали на землю своё оружие. После этого им и князю тоже, немилосердно крепко связали руки. В ответ они могли только ругаться. Но, после нескольких ударов прикладами самых языкастых, пленный и опозоренный князь приказал остальным замолчать. Далее их под охраной казачьей полусотни отправили сначала в ставку генерала князя Мухранского, далее уже сразу в Тифлис.
После не очень комфортного по меркам века 21-го преодоления по железной дороге расстояния между столицами, зато наверно в самых комфортных вагонах в мире. Я рано утром 25-го июля без помпы прибыл в столицу. Петербург встречал меня строгостью жизни прифронтового города и белыми ночами. Город жил, работал, служил. И даже воевал, только не Питер, а Кронштадт. Патрули на улицах, никаких увеселений, вечеринок, праздно шатающейся публики, продажи бухла, рестораны стали столовыми, театры ограничено по времени работали. Город был помыт, побрит, вылизан, причёсан и надушен. Павел Николаевич Игнатьев, столичный генерал-губернатор и Смирнов Николай Михайлович, столичный гражданский губернатор навели можно сказать образцовый порядок. Военные служили в армии и флоте, все штатские служили по департаментам, ведомствам и на предприятиях. По моему распоряжению никому не давали возможности сидеть дома. И не только в Петербурге, по всей России. Немудреная, но, действенная агитация тоже работала, плакаты 'Отечество - зовёт', 'Всё для войны, всё для победы', 'Ты чем помог Отечеству?' и другие были во всех присутственных местах, проспектах, улицах столицы.
Еще весной были проведены облавы питерского дна и криминала. Уголовную мелочь и босяков отправили на исправительные работы. В Питере и вне его. После этого тысячи рабочих рук получил Комитет для развития торфодобывающей промышленности. Он был создан в 1851 году. В задачи Комитета входило: "Всемерно заботиться о развитии торфяной промышленности, наблюдать за правильной разработкой торфяников, вводить торфяное топливо в городских и казенных зданиях и наблюдать за продажей выработанного торфа'. Добыча торфа в столичной и Новгородской губернии стала резко расти. Растущим столичным заводам требовалось всё больше и больше топлива.
Если кто-то из 'дна', что-то умел делать руками отправляли на заводы, фабрики и мастерские. В Москве и других густонаселённых городах сделали с социальным 'дном' тоже самое. Тем более, что главой Комитета по торфу был никто иной как генерал-губернатор Москвы генерал Закре́вский.
Старшеклассников училищ и гимназий, студентов младших курсов НЕ технарей и не естественников тоже лишили каникул, привлекли работать в полиции, госучреждениях, предприятиях, комиссиях, комитетах. Писарями, посыльными, на должность 'принеси, подай, иди на хер, не мешай'. Молодежь столиц, губернских и больших городов встраивали в механизм государственной машины, и они начинали жить и действовать в ритме воюющей страны и народа.
Во время войны, когда рекрутские наборы шли один за одним, вдруг прозрели и увидели, что резерва из офицеров для миллионной армии, плюс ополчение недостаёт и условия получения звания в 1854 году для вольноопределяющихся были временно смягчены:
лица с высшим образованием производились в офицеры немедленно при поступлении на службу;
выпускники гимназий дворянского происхождения производились в офицеры после выслуги 6 месяцев;
для всех остальных категорий вольноопределяющихся необходимые сроки выслуги были уменьшены в 2 раза (до 2, 3 и 6 лет соответственно).
Первый пункт не изменился, второй я перекроил, теперь ВСЕХ выпускников гимназий, академий, училищ и школ уровня средне-учебных заведений производили в офицеры после выслуги 6 месяцев, а также студентов духовных семинарий, воспитанников дворянских институтов, по третьему пункту, сроки выслуги для попадания в офицеры уменьшили ещё больше - год, два и три. Добавили четвёртый пункт, кто имел за спиной приходское училище тот после трёх месяцев учебки получал ВУС и звание младшего унтер-офицера с правом получения в будущем низшего офицерского звания. Пятый гласил, что все вольноопределяющиеся после увольнения из армии получат льготы для поступления на госслужбу согласно достигнутому званию перед штатскими.
И молодёжь - разночинцы, которым надоело просиживать за маленькое жалование в учреждения и лебезить перед начальством и дворянчиками сослуживцами или перебиваться на вольных хлебах, мещане и сыновья купцов, хотевшие уйти из-под задолбавшей их опеки отцов семейств, семинаристы, расхотевшие быть священниками. Вот они и пошли хоть и не табунами служить в армию и ополчение. В бой 'пиджаков' никто не пошлёт, про это им тоже намекали, но, заменить где возможно кадровых они смогут. Нет, если есть большое желание, то добро пожаловать в окопы. После войны они пойдут служить в мои родные Внутренние войска, полицию, стройбат. Какие никакие, а подготовленные кадры как для них, так и для гражданки. Низшее и среднее звено чиновничества, и те, кто смогут подняться выше, лично преданное императору.
Для детей погибших офицеров, ставших инвалидами с сентября должны, были открыться суворовские и ушаковские училища. Нахимов в этой истории жив, а фигуры Корнилова и даже Лазарева, очень уступают масштабу и значению Ушакова. И по времени два русских гения войны современники. Так, что будем ковать кадры для армии из наверно самого лучшего материала. Из тех, кто хочет и готов служить. От такого никоим образом нельзя отказываться.
По приезду в Зимний я накоротке встретился с Марией Александровной и детьми. Владимир, просил меня рассказать о войне. Пятилетний Алексей, 'Тот самый',- в очередной раз усмехнувшись подумал я, взяв его на руки, он то же хотел про войну. Кроха Мария посматривала на меня насторожено пряча свою мордашку в мамином платье. Шум, гам, улыбки, радость. Семья - это хорошо. Она помогает, заряжает. С женой я ночью тесно, очень плотно пообщаюсь.Судя по взглядам и она в нетерпении. А пока дела.
Полдень. Здесь уже другая встреча. С расширенным составом Государственного комитета обороны, главы министерств, Военного, Морского, Внутренних дел, финансов, триумвират - великий князь Константин, Киселёв, Орлов и Нессельроде. Именно он его и расширил. Я его тут совсем загонял. Ещё в марте вызвал и потребовал, как можно быстрее улучшить отношения со всеми нейтралами. Прежде всего с Пруссией, США, королевством Обеих Сицилий, возложил на него работу по налаживанию отношений и формированию положительного имиджа России среди нейтралов у властей и общественности. У МИДа были для этого люди, связи. И заставил отчитываться перед мною каждую декаду. Перед убытием в Крым в инструкции Нессельроде я написал прямо. 'Теперь вам необходимо разорвать изоляцию в которой оказалась Россия в этой войне. Отчасти и за проводимой вами линии политики, ваших докладов о положении дел и советов. Вам это и исправлять'. Как мне потом доложили старику сильно поплохело от таких строк. Но, в отставку не стал проситься. Да, я и не принял бы её. Он нужен пока для прикрытия, его в Европе знают и считают, что с ними будут иметь дело. Пусть поработает, может и не повесят его.
Выслушал один за другим доклады членов ГКО я резюмировал, Россия набирала обороты, кажется мы запрягли и уже поехали. Война дала толчок тяжелой промышленности и теперь её продолжали разгонять как можно быстрее и больше.
Металл лили разный - чугун, железо, сталь, медь, бронзу. Из металла делали всё, что из него можно было сделать. От гвоздей до паровых машин для флота, морского и речного и прежде всего для самой промышленности. Паровики собирали на любом заводике и мастерской где могли это делать. Война превращала мастерские и заводики в заводы и фабрики. Заводы и фабрики в большие промышленные предприятия. А большие заводы в промышленные гиганты даже по мировым меркам. Заводы Петербурга - Александровский, Берда, Нобеля, Ижорский, завод гальванопластики, литейный и механический герцога Лейхтенбергского, Воткинский завод, Луганский, Сормово, брянская группа заводов Мальцева. Оружейные заводы, само собой.
Выпуск паровых машин шел уже на сотни в месяц. Тут распространённое пособие Путилова по организации производства стало неплохим ускорителем процесса. А где паровые машины там механизация производства и рост производительности. А это значит ещё больше гвоздей, стволов винтовок и опять же паровых машин. И опять по спирали.
Много железа теперь уходило на конно -бычьи железные дороги. Деревянный брус на него полоса железа и рельс готов. Таких дорог сейчас делали сотни километров. К Севастополю от Днепра, с Керчи и Арабата в Симферополь, из Луганска в Таганрог, Москва -Тула, Царицын- Калач, который на Дону. Тут параллельно конке делали и на паровой тяги. И тут вновь помогли хроноаборигены. Ещё в 1851 году наказной атаман Войска Донского Михаил Хомутов заказал исследование междуречья Волги и Дона на предмет прокладки дороги на паровом ходу. Именно там и находился в данное время Павел Петрович Мельников. Он и его помощники молниеносно приняли решение откуда и куда строить дорогу выбирая из двух вариантов. Причём оба они начинались на Волге у хутора Ново-Никольский и завершались у станицы Пятиизбянская. Первый вариант пути приводил к Калачевскому затону, второй, на 4 версты больше - к месту впадения в Дон реки Карповки.
Они выбрали первый вариант, с удлинением на территории Царицына: дорогу продолжили вдоль берега Волги с грузовыми пристанями Зацарицынского района, от Ельшанского оврага до самой реки Царица. Был учтён неудачный опыт Дубовско-Качалинской дороги, отстоявшей слишком далеко и неудобно от пристаней. Рельсы для полноценной железной дороги шли из Воткинска. И тут для меня встал на практике вопрос о ж\д колее. Пять или шесть футов? Решил я его по соломоновски. Колею класть в пять, поскольку паровозы и вагоны пойдут под неё. Но, шпалы использовать такие, чтоб потом можно было перешить на шесть. Точнее на 1 800 миллиметров. ЦУ об это Мельников от меня получил. Часть пленных европеев взятых у Керчи, отправили туда и ж\д Луганск - Таганрог ударно трудиться. Климат для них вполне и места хлебные для их обеспечения. И по степи особо в бега не ударишься.
И в связи с суперфорс-мажором по строительству ж\д Волга-Дон у меня опять возник вопрос: 'А раньше не могли это сделать?' Тем более изыскания уже провели. Мельников, инженеры были, как и сейчас. Рельсы, шпалы тоже. Построить в ровной степи 73 версты железной дороги пусть и на живульку для такого спеца как Мельников дело нескольких месяцев. Так, что это: 'Дурость или измена?' За дороги ведь Клейнмихель отвечал. И сейчас он этим занимается, старые улучшает, новые прокладывает в направлении Крыма и так, чтоб они и после войны были в транспортной системе России.
Идёт война, значит нужно не только оружие, которое делают из стали, железа, чугуна и бронзы, но, и порох. Вскрытая по моему приказу кубышка флота в Севастополе и западных крепостей дали возможность отвоевать весну и провести сражения в Крыму без гребанной экономии пороха. Так, что в Крыму реально было всё в дыму. Досталось немного адского зелья и виде трофеев в Керчи и особенно в Евпатории. Но, впереди были новые сражения, где Россия должна будет достичь успеха, а, для этого не может быть и речи об экономии. Так, что порох оставался архиважнейшей моей заботой.
Из доклада следовало, что сверхусилия направленные на производство этого важнейшего компонента для ведения войны дали результат. В той истории Россия кстати тоже вышла на нулевой баланс производства и расхода. Сейчас казенные пороховые заводы и несколько частных заводов, хотя скорее пока заводиков в сравнении с казёнными должны были выдать пороха по прогнозируемым потребностям с небольшим запасом. Про пироксилин и динамит знали только избранные, и даже не все члены ГКО. Отправленные на предприятия химики, технологи, механизация, новая организация труда и вложенные сотни тысяч рублей стали давать результат.
Аналогичные меры и даже больше позволили в июле ожидать цифру за 10-ть тысяч винтовок в месяц от казенных заводов и частников. О выпуске револьверов тоже уже можно было говорить, что началось их промышленное производство. Хотя револьверный голод утолялся ещё всё-таки за счёт ввоза сносных моделей из Европы и США. Бельгийцы, фирма Фалис и Трапман после побед России и обещанных жёстких разборок после войны за поставки брака и накрутки цены в нарушение ранних договоренностей исправились. Пять тысячи литтихских штуцеров с четырьмя нарезами под пулю Минье, только калибр в пять линий (12, 7 мм) они уже через Пруссию поставили. Должны были ещё двенадцать.
В Пруссии скупили все доступные револьверы Дрейзе и заказали ещё три тысячи, также заказали двадцать тысяч стволов для винтовок из стали в тот же калибр. Заказ на стволы взялся выполнить конечно Альфред Крупп. Как и ещё много чего из стали. В том числе и его пушки. Он не мог не заглотить такую наживку! И хваткой щуки вцепился в заказ на пять десятков пушек. Из них две батареи были уже в Крыму. Их осваивали уже вовсю. В целом пруссаки точно не пожалели, что услышали просьбы России не закрывать границы для торговли тем, что необходимо для войны. И это позволяло им зарабатывать не только на идущем через русский экспорт в Европу, но, и на том, что они продавали сама и на том, что шло через неё в Россию. А шло оружие не только из Бельгии. Шведо-норвежцы продавали тишком за серебришко свои казнозарядные Каммерладеры, которые могли выпускать по восемь выстрелов в минуту. И были весьма точны. Но, главным поставщиком стрелкового оружия будущего, то есть казнозарядного, для идущей Крымской и войн после неё стали конечно американцы. Эдуард Андреевич фон Стёкль, посол России в США, который за годы службы оброс знакомствами и связями среди политиков и бизнеса, поэтому успешно выполнял роль скупщика винтовок Холла, Шарпса, карабинов Дженкса, различных моделей револьверных винтовок и конечно сами револьверы. А помогал ему в этом Томас Харт Сеймур посол США в России. Который в свою очередь сделал тоже самое в Петербурге, что и Стёкль в Штатах. С наследником, то есть со мной у американца были очень неплохие отношения. Именно он лоббировал и устраивал встречи Самюэля Кольта лично с Николаем 1-м. Не без помощи Сеймура известный в США кораблестроитель Уильям Уэбб почти получил заказ на два линейных винтовых корабля.
31 августа 1853 года генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич (по согласованию с Министерством финансов), разрешил Пароходному комитету заключить контракт с У. Уэббом. Для согласования его статей, рассмотрения и утверждения на месте подробных чертежей и спецификаций будущего винтового линейного корабля в США решили командировать известного кораблестроителя генерал-майора М.Н. Гринвальда и корабельного инженера поручика Ю.К. Тирнштейна. Последний в перспективе должен был отслеживать 'правильность' постройки корабля и соблюдение американцем всех условий контракта. Вскоре к ним прикомандировали инженера-механика поручика А.И. Соколова. Прибыв в США, русские представители 1 января 1854 г. встретились с У. Уэббом для ознакомления с чертежами будущего линейного корабля. Но их в наличии ... не оказалось. Ушлый американец, решив, что русские, что-то вроде белых мексиканцев, в качестве прототипа для составления чертежей представил им модель линейного корабля, которая представляла собой не двухдечный корабль, а большой (более 90 м длины) фрегат с одной открытой и одной закрытой батареями. Увеличенный фрегат типа 'Конгресс' и вставленной в него паровой машиной. Такие фрегаты Россия уже и сама начала себе строить. К тому же выяснилось, что в США пока нет заводов, имевших достаточный опыт изготовления паровых механических установок для линейных кораблей, особенно с винтовым движителем, а два винтовых фрегата, входивших в состав флота США, отличались крайне ненадежными паровыми машинами. В результате русская делегация убыла ни с чем, если не считать заверений У. Уэбба, что российскому флоту скорее нужны большие фрегаты, нежели линейные корабли. И его досады, что не сумел впарить этим русским свой вариант заказа. И поэтому типу Уэббу я отлично помнил, что он таки получит заказа на здоровенный винтовой фрегат 'Генерал-адмирал' в более чем 5 500 тонн. Корабль получиться красивый, мощный, быстрый, а значит дорогой и был он построен американцем из плохого дерева изначально. Поэтому он лет десять отслужил, был выведен из состава флота. А французская 'Светлана' около сорока лет отходила под Андреевским флагом.
Война прервала российско-американские судостроительные контакты. Но, я лично приложил усилия, чтоб морская тема с амерами была возрождена. Это было сделано. И она было ну очень секретной. Попытка военно-технического сотрудничества с американцами по линии стрелкового оружия тоже была в детективно -авантюрном стиле. И начал её опять не я, а Николай Первый.
30 октября 1854 г. Николай I встретился в Зимнем дворце с С. Кольтом и его секретарём Э. Диккерсоном, их беседа продолжалась 1 ч 15 мин. Императору Кольт преподнёс три роскошно отделанные серийные модели - драгунскую, флотскую и карманную. Я из них стрелял и в Крым с ними поехал. Пикантность ситуации придало то, что Кольт приехал в Санкт-Петербург из Англии, где была одна из его фабрик, а английские войска в то время вели боевые действия против России. Русская же армия остро нуждалась в оружии. И несомненно, интересы Империи и Кольта пересекались, а Кольт мог предложить не только револьверы, но и револьверные винтовки. На этой встре?че, помимо указанных лиц, присутствовал шеф жандармов А. Ф. Орлов и министр иностранных дел канцлер К.В. Нессельроде. Но, не договорились. Американец ломил цену и хотел ещё, и монополию на много лет в России на производство револьверов. Не зашло. И разошлись как в море корабли. Получив престол налаженные связи с американцами до войны и вовремя неё мною были немедленно реанимированы. Ещё в феврале были отправлены люди в США и начала там действовать. И уже в первой декаде июня первые партии оружия из США начали прибывать в Россию через Данциг. Дальше на конном экспрессе в Крым.
На Холла, Шарпса, Дженкса и револьверы были размещены заказы. Заказали самые новые модели, Холл капсюльный, Шарпса и Дженкса с зажигательной системой Мейнарда. И со съёмными штык-ножами. Всех по десять тысяч и калибром в пять линий (12, 7 мм) и столько же револьверов, половина из них в четыре линии, а если точнее в 10 миллиметров. Это калибр заказали у Смита и Вессона под их новых револьвер. Получили они небольшой заказ и на свой Волканик в том же калибре. Этих мужиков я решил ни в коем разе не упускать из вида. Винтовку Винчестер они мне сделают и с налаживание производства револьверов и унитарных патронов в России помогут. Это Кольт уже зажрался, а, они ещё голодные. Вот им и сделают предложение от которого они не смогут отказаться.
Размещение наших заказов на револьверы у Винчестера и оружейной сладкой парочки, заставило Кольта пойти на уступки в цене на свой Colt Navy 1851. Это оружие, боеприпасы и ЗИП к нему если и не успеют большей частью на Крымскую, которую я хотел и планировал закончить в 1855 году. В русскую армию, а значит на Кавказскую войну и в среднеазиатскую компанию попадут точно. А там дальше жизнь покажет. Англичане и французы конечно знали о поставках оружия и прочего, естественно возмущались. Но, в ответ слышали 'ничего личного, просто бизнес'. И на фоне их неудач в войне с Россией ссориться с Пруссией и США было глупо. Да и русское золото работало не только в плане закупок оружия и материалов. После Керчи и Севастополя в Штатах стали всё чаще писать в газетах о далекой войне и в не очень приятных тонах для Великобритании. В США британцев не любили. Были ещё живы свидетели сожжения Вашингтона в августе 1814 года после поражения американцев в битве у Бладенсберга. Да и на Канаду американцы поглядывали и доктрину Монро англичане не особо чтили в Латинской Америке. Так, что масла в огонь для дел нынешних и будущих не помешает. И людей нужных прикормить. В Пруссии тоже стали слышны голоса о том, что Берлин имеет шанс стать в Европе более значимой столицей, чем был прежде. А для этого нужен сильный союзник. А кто это? Ответ был как бы очевиден.
Касаемо артиллерии, там тоже жизнь кипела. Юбки для бомб и ядер, снаряд Нейслера, чтоб повысить обтюрацию, а, значит дальность и точность, толстостенные бомбы для мортир для возможно боя с французскими броненосцами, просто железные снаряды для проламывания палубы. Для пушек делали уже настоящие бронебойные снаряды из стали. Не ядра, а именно снаряды. Пробовали для это нарезать бронзовые длинные единороги и делать снаряд Минье. Для увеличения дальности пушки и мортиры вдобавок к юбкам, начали модернизировать в варианте а-ля Паррот. Стягивать казенную часть полыми цилиндрами, кольцами, обручами из железа и стали это давало возможность более уверенно использовать усиленный заряд. А он в свою очередь опять давал скорость, дальность и точность снаряду. Всем этим занимался Артиллерийский департамент, точнее уже ГАУ, Главное Артиллерийское Управление. Он теперь централизовано занимался богом войны. А служили ему братья Чебышевы, Маиевский, Баумгарт, Петрушевский и ещё масса не бесталанных людей в области металлургии, баллистики, математики, химии.
Из новых орудий производили в режиме круглосуточного аврала на заводах Питера 60-фунтовые пушки ? 1 конструкции Николая Андреевича Баумгарта, но, несколько улучшенные, стенки казенной части сделали потолще от исходника. Вся для того, повышения тактико-технических характеристик. Первая же четвёрка пушек было отправлена в Свеаборг для установки на батареи. Чтоб стать сюрпризом для противника. Ядро чугунное в 26,2 килограмма улетало за 4 км, бомба 18,16 кг (заряд 1,229 кг пороха) за 3 700 метров. И это без юбок. Будут чем попотчивать супостатов. Тем более, что для Свеаборга готовили бомбы с пироксилином.
Питер, его промышленность набирали обороты, как и другие центры тяжпрома России. Примером, как и в каком ритме начали работать заводы и вообще промышленность России мог служить в частности такой её индустриальный гигант как Воткинский завод.
Алекса́ндр Андре́евич Ио́сса с 1849 год руководил металлургическим заводом в Воткинске. И более чем достойно продолжал дело, начатое Ильёй Петровичем Чайковским. При нём создается завод пудлингово-сварочное производство. При И.П. Чайковском с 1845 года на заводе выделывалось до 450 тысяч пудов железа разнообразного вида и размеров: от тонкой проволоки и часовой пружины до корабельного листа, от прибойного гвоздя до 300-пудового якоря. При нем была начата реконструкция плотины, завершившаяся в 1850 году. Организовано 16 крупных цехов и мастерских. За выдающиеся успехи в руководстве Воткинским заводом И.П. Чайковский был награжден двумя орденами: св. Станислава II степени и св. Анны. 7 мая 1840 года в семье Чайковских родился сын Петр - будущий великий композитор.
В 1850 году уже под руководством А.А. Иосса на заводе была построена первая на Урале газопудлинговая печь. В 1851-1855 гг. был начальником Златоустовского горного округа, сменив на этом посту П. П. Аносова, а с 1855 года горный начальник Камско-Воткинских заводов.
С началом Крымской войны завод вновь, как и в 1812 году все свои ресурсы обратил для обеспечения армией свой продукцией. Но, в начале марта 1855 года на заводы и в первую очередь головной Воткинский, посыпались требования увеличить производство, заказы, ресурсы и даже деньги для этого. И, что было удивительно для А.А. Иоссы ему были вручены бумаги, подписанные самим императором Александром, которые позволяли ему открывать любые кабинеты в своей губернии и соседних. Взамен император требовал только одного, больше чугуна, железа, бадаевской стали и просто стали, паровых машин и пароходов, станков, листов металла, проволоки, пружин, гвоздей, рельс и другой продукции из металла. А также начинать готовить мощности для производства паровозов и вагонов. Так же государь потребовал в кратчайшие сроки наконец-то построить от завода к ближайшему удобному месту на Каме для начала конную ж\д, пристани и причалы. К началу лета это сделали. Леса для шпал и металла для рельса для этого у А.А. Иосса было вдосталь. Заодно начали работы по созданию простенького паровоза и вагонов к нему. А на второй неделе июня ему доставили новый пакет вновь с печатями канцелярии Е.И.В. И когда Александр Андреевич начал читать бумаги у него глаза на лоб полезли от удивления. От него требовали немедленно приступить к работам для получения стали из чугуна новым способом, путём продувки воздухом жидкого чугуна, описание и даже рисунки которого прилагались. Хотя было видно, что всё это было весьма поверхностно. От него требовали немедленно приступить к тому ... чем он уже занимался по собственному почину!!! Как тут глазам на лоб не полезть. 'Что ж придётся ещё меньше спать, ходить в церковь. А может вообще переехать жить на завод',- подумал Александр Андреевич Иосса смотря на разложенные на столе бумаги и рисунки. У него реально от возбуждения зачесались руки, и он хотел немедленно, сейчас же, заняться разработкой процесса получения стали. Чем он и занялся, приказав принести себе чаю и пока к себе никого не пускать. Он хотел ... стали!!! Много стали. Уж он то знал, что это металл будущего.
Век пара требует топлива. Конечно в первую очередь это были дрова и древесный уголь. Вот на дровяной теме у меня в голове из потёмок разума и всплыла ... лесохимия!!! Ведь из леса можно не только дрова, деготь, доски и брус получать, но, ещё много чего. Бумага, целлюлоза и их производные, спирт, уксус, скипидар, канифоль, смолы, гидролиз, пиролиз ещё вспомнил, ещё там чего-нибудь. Поэтому в несколько мест где масштабно жгли древесный уголь отправили опытных химиков с усилением из студентов по профилю.
Вложились ресурсами в добычу угля в Подмосковье, Донбассе, торфа на имеющихся разработках и в новые, а также горючих сланцев. Для добычи угля, сланцев, заодно и железной руды наняли горных специалистов в Чехии и в Неметчине. Стоили они немало, но, своих было мало, и они были нарасхват. Импортозамещение в топливо-энергетическом комплексе и его развитие в целом набирало тоже обороты. Питер на английском угле сидел чуть ли не до Первой мировой.
Экспорт и импорт России во время войны упал, особенно в 1855 году, когда англичане провели работу над ошибками и полностью перекрыли морскую торговлю на Балтике и Белом море. Импорт промышленных изделий и товаров покрывался ростом своей промышленности и частично торговлей с Пруссией и Австрии. Вот тут стало видно, как не хватает прямых железных дорог с прежде всего с Пруссией. Ж\д Вена-Варшава в целом на Россию работала слабо. Поэтому было начато ударное строительство конной ж\д Варшава -Брест около 200-х верст, чтоб Польшу и Россию связывал не только Днепро́вско - Бу́гский кана́л и то только когда он без льда. Он построен был 70-е -80-е годы восемнадцатого века Речью Посполитой. И связал между собой Балтийское и Чёрное море. После разделов Польши и вхождения земель Великого княжества Литовского в состав Российской империи канал фактически был заброшен. Дальнейшее развитие канала возобновлено только в 1837 году уже русскими властями. Основные работы осуществлялись в период с 1846 по 1848 год. Были построены (разборные) деревянные плотины, позволявшие поддерживать необходимый для стабильного судоходства уровень воды в любое время навигации.
Конку Варшава - Брест строили за деньги Царства Польского, руками мобилизованных евреев, в Привисленском крае их проживало больше всего в империи, ополченцев и тех, кого наняли. И солдаты конечно, куда без них. Польша, кстати судя по ответу на мой вопрос Орлову о ней, вела себя прилично. Тут спасибо Паскевичу, он ещё придавил и держал крепко. И успехи России в войне роль тоже играли свою роль. Хотя, по имеющимся сведениям, пошёл некий отток молодёжи во Францию. И если к этому добавить информацию об активности польской эмиграции в Париже и рост их контактов с англичанами. То складывая два плюс два равно, что скорее всего пошёл процесс набора польского легиона для Крыма. Как сообщали из Европы после сражений 18 июня в Крыму, желающих за британские деньги воевать с Россией сразу поубавилось. Вот и решили видать вложиться в поляков. Эти сами пойдут воевать с Россией. Ещё и бесплатно. Ибо идейные её вековые враги. Отличное пушечное мясо для использования против неё. Так, что железная дорога Варшава - Брест, продолженная после войны на восток и Днепро́вско-Бу́гский кана́л ещё пригодятся для польских дел. А им быть гарантировано. Вот только их надо будет взять под контроль, управлять ими и извлекать пользу. Тут я думал о варианте операции 'Трест'. Но, это после войны.
Проблема импорта судя по докладу Алекса́ндра Макси́мовича Княже́вич, главы Минфина решалась и была решаема. Тема импорта дорогих шмоток, ювелирки, акссесуаров, вин, сыра и хамона меня не интересовала. Перебьёмся. Кстати и тут зашевелись отечественные производители. Как пример, Павел Акимович Овчинников, крепостной князей Волконских.
В 1842 году двенадцатилетнего подростка хозяин, князь Волконский, отправил в Москву в целях развития художественных способностей, в мастерскую, где производили золотые и серебряные изделия. В мастерской Павел вырос от ученика до мастера. Благодаря приобретённым умениям освободился из крепостных, в 1850 году стал вольным и женился, а на тысячу рублей приданого своей жены организовал своё дело.
В 1851 году Павел Овчинников основал собственную мастерскую, позднее брат передал ему свое хозяйство, и в 1853 году была открыта фабрика по производству золотых и серебряных изделий в Москве, на Таганке, в 1-ом Гончарном переулке, в доме Лежнева. Годовой оборот в 1853 году составил 25 тысяч рублей, в 1854-1855 годах он был уже более 1,5 миллиона рублей. Он работал в русском стиле. Богатая цветовая палитра, драгоценные металлы и русские орнаменты были приспособлены для современности, и изделия отвечали потребностям своего времени. В Москве он сделал мне подарок от себя лично, роскошную братину и весомый взнос драгметаллами в Военный фонд. Быть ему для начала поставщиком Двора цесаревича Николая Александровича. И как кандидат на продвижение бижутерии подходит. Имя он уже себе заработал.
Итак, по импорту не так всё плохо, подвёл я для себя итог. А вот с экспортом был полный швах. Главный продукт экспорта было же зерно. И вывозили его в основном морем. Как и многое остальное в Англию, Францию, другие страны Европы. В этом году всё, калитку закрыли совсем. Но, оставалось ещё одно море, которое озеро - Каспийское. Поэтому уже в марте было обозначено движение с целью увеличения торговли с Персией. Этим до войны занимался Московский торговый дом и вёл дела с персами плохо.
К середине XIX века сложилась следующая ситуация: бакинские и астраханские купцы стали доставлять в Персию в основном третьеразрядные товары и сбывали их по достаточно высоким ценам, не вступая в отношения с крупным купечеством Персии. Они практически не вели там торговли отечественными изделиями, зато скупали иранские товары и вывозили их в Нижний Новгород, оставляя таким образом на севере Персии русское золото. 'К середине 50-х годов XIX века русскими купцами ежегодно оставлялось на юго-восточном побережье до 300 тыс. рублей серебром', следовало из аналитической записки. К тому же собственно астраханских купцов, занимавшихся внешним торгом, было достаточно мало. Так в 'Алфавите астраханских купцов всех трех гильдий' записанных на 1855 год числилось 267 купцов, из которых было только 23 купца II гильдии и только 9 купцов 1-й гильдии. Вследствие вышеизложенных фактов еще в начале 40-х годов на обсуждение поднялся вопрос о возрождении Московского торгового дома в Астрабаде. Эта задача была реализована, но, тем не менее, в 50-е годы развитие торговых отношений России и Персии пошло в разрез с планами правительства. По существу, Московский торговый дом ограничивался ведением торговли только на севере Ирана. Российские консулы в Астрабаде ставили в вину Торговому дому плохое качество товаров, плохой подбор приказчиков, преобладание металлов в экспортной торговле, хотя Торговому дому предписывалось развивать торговлю русскими фабричными изделиями. Таким образом, налицо тот факт, что деятельность торгового дома не соответствовала поставленным перед ним целям и уровню. А поскольку русские купцы не вели торговлю товарами, в которых персидский рынок ощущал естественную потребность, и торговля которыми могла бы значительно расширить и укрепить позиции российского экспорта в целом, то это в свою очередь привело к достаточно негативному стратегическому следствию. Имея возможность зарабатывать на торговле с Персией Россия этого не делала. И через это теряла и позиции в политическом влиянии на персов. А влияние англичан наоборот росло в том числе и через их торговлю. Мало того, персы и армяне занимающие в Персии очень сильные позиции в торговле и сами клювом не щелкали, ребята они в плане зарабатывания денег более чем ушлые.
Испытывая растущую потребность в российских товарах и, имея реальную возможность относительно дешевой их транспортировки, а самое главное - свой собственный рынок сбыта, на котором российские купцы не составляли конкуренции, персидские купцы сами стали ездить за товарами непосредственно на российские ярмарки, где из первых рук скупали лучшие товары за сходную цену и постепенно прибрали к своим рукам русско-иранскую торговлю на юго-востоке Каспия. Так в 1852 году из Астрабадского залива было вывезено в Астрахань товаров на сумму 139 731 рублей 25 коп. серебром. Из этой суммы на долю российских негоциантов приходилось 70 640 рублей В том же году в Астрабадский залив и Мешедисер было привезено товаров на сумму 161 132 рублей 30 коп., из которых на долю российских купцов приходилось 82 тысяч рублей. То есть положение дел было явно не в пользу России.
В 1855 году заканчивался десятилетний срок действия устава Московского торгового дома, и его учредители пожелали продлить срок его деятельности еще на 10 лет, но, учитывая указанные выше недочеты его деятельности, эта просьба не встретила сочувствия у меня и в просьбе было отказано. Вместо неё была учреждена Русско-персидская торгово-промышленная компания с контрольным пакетом плюс ещё Н-е количество акций у государства. Многие московские и волжские первогильдийцы стали акционерами, в том, числе и вездесущий Бенардаки. Задача компании была проста до безобразия. Кратно увеличить русский экспорт в Персию. Николай Адрианович Аничков ставший при мне чрезвычайным посланником и полномочным министром при дворе Насреддин-шаха усилено эту тему продвигал в Тегеране. До Керчи в этом вопросе хитрые персы явно гладили вола, а вот после Керчи и особенно НЕ Ватерлоо 18 июня дела с компанией резко пошли вперёд. И уже в июне она брала в аренду и приводила в порядок все суда на Каспии, которые могли дойти от Астрахани до Астрабада, Энзели. Даже корабли Астраханской флотилии были обращены в военно-транспортные с упором на транспортные. Персия конечно для нашего экспорта в сравнении с Европой мелочь, но, всё равно будет приятно там получить баланс торговли в плюс себе. И демпинг со стороны России должен быть стать неплохим инструментом для борьбы за рынок Персии с британцами. Россия готовилась завалить персов своим зерном, промышленными товарами, всем, что персы готовы будут купить у неё.
А вот туда было девать десятки миллионы пудов зерновых, пшеницы, ржи, ячменя? Массового экспорта зерна не было, а цены росли, особенно в Таврической, Херсонской и Екатеринославской губерниях. Здесь была явно мутная история в духе 'кому война, кому мать родна'. Госмонополией на торговлю зерном и мерами репрессивными спекуляцию остановили, цены снизили и заморозили. Государство выступило решительным регулятором и быть ему таковым, и далее. И как мне показалось я нашёл выход из положения с экспортом зерна. Бумажных денег в России было полным-полно, вот на них и стали скупать зерновые и не только урожай 1854 года, но, и 1855-го года. Производители получат какие-никакие деньги, которые вложат или потратят в России. Купленное зерно за бумажные рубли в итоге будет продано заграницу опять же за рубли, которые надо будет купить у России за звонкую монету. Если войну закончить даже в ноябре, то зерно по морю успеет пойти в Европу по морю даже с Балтики, с Одессы и Азовского моря тем более. В общем мне виделся некий вариант зернорубля по аналогии с нефтедолларом. Так же часть зерна должна была пойти на спирт, монополия не за горами, часть переработана в муку и на макароны. Поэтому была разработана госпрограмма по строительству элеваторов и сразу с учетом логистики, мукомольных, винокуренных заводов, макаронных фабрик. А также начали разрабатывать проекты зерновых и мучных вагонов и судов зерновозов. Сухогрузы, балкеры вроде это были. Зерновой экспорт и вообще любой Россия должна вывозить сама на своём тоннаже и на нём же ввозить импорт. Не хрен давать зарабатывать на этом буржуинам.
А макароны в России уже были с 1797 года, первая фабрика в Одессе появилась. Благодаря князю Потёмкину. В России на 1855 год было несколько макаронных фабрик увеличить их мощности и создать новые дело времени. Зерно есть, муку сделают, а там и до макарон не далеко. А, чтоб ели их больше уже запустили рекламную компанию в их пользу. Императорский двор вдруг был объявлен любителем сего продукта, для армии и конечно флота, макароны по-флотски для меня классика, сделали госзаказы. Доля зерновых пойдёт на фураж, прежде всего на государственные конезаводы и племенные фермы. И ещё зерно пойдёт на прокорм ... крестьян. Да, да, крестьян, основных налогоплательщиков и ресурса государства на протяжении веков.
Голод. Позор, бич и крест России. В стране крупнейшем производителе зерна регулярно повторялся голод. Именно голод, а не недоедание. Это вообще было нормой. Голод мог охватывать несколько губерний и даже десятки. Последствия высокая смертность детская и взрослых, болезни, рахит, дистрофия, водянка, как норма и вновь смертность. Низкие физические данных крестьян и их выживших детей. Короче у меня были одни маты, когда, я читал собранные материалы по голоду. Я был в бешенстве, пинал мебель, хлобыснул дверью так, что, что-то упало с потолка, охрана, секретари, дворцовые видя меня такого мимикрировали под мебель и интерьер дворца, и чтоб выплеснуть ярость пошёл в спортзал и нещадно истыкал штыком и избил прикладом манекен. После этого накатил коньяку и уже немного отпустило.
В 1842 году очередной комитет Николая Первого констатировал, что неурожаи повторяются через каждые 6-7 лет, продолжаясь по два года подряд. Охереть как вовремя! А раньше, сука, не знали об этом?! Были приняты дополнительные меры для борьбы с голодом хлебные магазины, ссуды, деньги частные и государственные, прощение недоимок, поставки хлеба в голодающие районы, бесплатные обеды от Императорского человеколюбивого общества. Но, это было недостаточно. Когда единомоментно десятки, сотни тысяч человек шли в кусочки и Христа ради. Запасов не хватало, денег тоже, хлебные обозы двигались медленно. И главное, что помещики не особо торопились с помощью своим же крестьянам. Он же хлеб съест и всё. Нет хлеба. А его же продать можно. И вообще проблемы негров, шерифа не колышет. Пусть государство помогает крестьянам, хотя, они были их крепостным! И по праву несли перед государством за них ответственность. Которое им дало крестьян вместе с землёй за службу. Ни службы толком уже от дворян не было и на собственных крестьян пох. А после отмены крепостного права проблема голода только увеличилась, всё, мужики теперь стали не дворянские, не свои, а бабла надо ещё больше, прогресс не стоит же на месте. Поэтому денег выжимать со своих бывших крепостных стали больше и на них стало совсем пох, ещё и земельные наделы у крестьян только уменьшались. И прокормиться стало ещё сложней. То есть полный абзац. У Айвазовского картина была, где во время страшного голода 1891-92 годов идёт хлебный обоз ... под американским флагом!!! Из США помогали России с голодом бороться. Её вроде сняли с выставки. Но, от принципа 'недоедим, но, вывезем' не отказались. Этот голод - это кстати цена индустриализации Александра Третьего. А выход виделся для власти и дворян не сложный, вместо голода стал недород и бабы же ещё баб нарожают, и они все вместе нарожают и мужиков. А раз есть мужики и бабы то ещё тех и тех нарожают. Россия, которую мы потеряли ... сука.
Картошка, топинамбур, кукуруза, домашняя птица и всё то, что чем можно прокормиться с огорода и домашнего хозяйства будет потом. А сейчас, то есть в марте я дал распоряжение провести расчёты умникам из Статистического комитета, сколько нужно в среднем зерна на человека, чтоб не быть впроголодь и избежать голода. И сколько было в реальности потребления. До килокалорий ещё далеко. Так, что будут пока пуды.
Посчитали. Получилось по-разному - 13,5, 13,9, 14,2, 14,5, 14,8, 15,3 и максима 16,2 пуда хлеба на человека. А ведь был ещё скот, ему на докорм. Мужик он лучше сам не доест с детьми, лебедой догонится, за 'ради Христа' жену с детьми отправит, но лошадку накормит. Без неё ему совсем конец. Данные получил, надо принимать решение. Картошка, повышения уровня агрокультуры у крестьян, их переселение, отток в город и главное земля для них в количестве достаточном, чтоб хотя бы не голодать в неурожайные годы. Это всё не быстро и не просто. Этот год тоже обещал быть, увы, неурожайным. Но, отсутствие массового экспорта зерна проблему голода сейчас решал. А потом? Что потом? Нужно было решение. И я его принял. 17 пудов, МИНИМУМ, быть должно на человека в год. Хотя надо бы больше. Норма для солдата была 24 пуда только для питания. А крестьянский труд он не меньше килокалорий сжигает, чем, когда тянешь лямку солдатской службы. И в армии мясо или кашу с маслом чаще в котелке видели, чем в горшке даже средней крестьянской семьи. 17 пудов на душу, без учёта скота, только на человека. И это станет в самое ближайшее время законом. Как и отбор в семенной фонд лучших зёрен, а не, а бы каких. Чтоб урожайность в 'самах' хоть немного поднять.
Контролировать и отвечать за это должны будут - губернатор и те, кто под ним ходит, специальное созданное губернское по крестьянским делам присутствие, земский исправник, он же капитан-исправник, а также губернский и уездный предводители дворянства и непосредственно сами дворяне на местах. Хотели дворяне самоуправления? Нате кушайте. Естественно сам помещик и самый низовой уровень контроля, сельские старосты, это они и так должны были делать. Согласно 5 книге Свода уголовных законов, сельский старшина был обязан - 'Противодействовать нищете и бродяжничеству'. Ему вменялось теперь в обязанность сообщать о проблемах с хлебным минимумом не только помещику, но, и дальше вверх по властной вертикали. Губернатор в вопросе обеспечения продовольственного минимума и не допущения голода в его губернии по этому указу будет ответственный лично перед императором, в будущем и перед Генеральным прокурором. А тех, кто не будет выполнять закон по продовольственному минимум ждала уголовная ответственность. Крестьян порка и штрафы, должностных лиц и дворян от двух лет каторги, штрафы, солдатчина, лишение дворянства и до полного конфиската. Всё это будет ясно понятно не по душе дворянам, но, я как бы и сам помещик, причём офигенно крупный и мне, и императорской семье указ тоже выполнять.
Вот и пусть губернаторы хоть пляшут, хоть танцуют или выпрыгивают из штанов, но, повышают уровень агрокультуры у сельского населения вверенных им губерний, прессует дворян, задрачивают зерноторговцев, скупщиков, налаживают экономические связи не хлебородные губернии с хлебными. Кроме императорского указа 'О продовольственном минимуме' в виде кнута губернаторам дадут и пряник. Налог 1% с дохода от 500 рублей в год с землевладельцев губернии. Эти средства могли использоваться только для обеспечения продовольственного минимума и развития сельского хозяйства в губернии.
С конца сороковых и до войны в среднем вывозили до 57 миллионов пудов зерна. Экспорт зерна до войны среднем давал 40 миллионов рублей. Население по 49 губерниям Европейской России по данным 9-й ревизии 1851 года было 52 864 500 человек. Сейчас допустим уже 54 миллиона. В 1850 году крепостных было 22 239 000 человек, оба пола. Пусть будет в 1855 году 22 миллионов. Почему? Число крепостных снижалось. В 1834 году их было 22 369 000 человек. Рекрутские наборы во время войны, ополчение легко съест даже 500 тысяч.
Вывоз в с реднем был 57 миллионов пудов, то есть если к 16,2 пуда накинуть ещё пуд, останется для вывоза 25 миллионов. Но, не все крепостные были бедняками и страдали от голода в неурожаи. Если грубо брать, что половина из них не были бедняками и могли сами выходить на уровень 17 пудов на человека. Значит 22 миллиона делим на два и получается 46 миллионов пудов зерна экспорт, что даёт потерю более двух миллионов рублей. И потерю именно для помещиков. А для государства они покрываются расходами на борьбу с голодом. И выжившими налогоплательщиками.
И в идеале выходит и овцы целы и волки сыты. А для увеличения экспорта зерна при сохранении хлебного минимума, развитие агрокультуры в помощь - рост производительности хозяйств, продукция высокой выделки из зерна на вывоз, наделение крестьян землей при отмене крепостного права, создание условий для развития крестьянского производительного хозяйства. И можно будет уходить от 17 пудов минимума в рост и добиваться, чтоб крестьяне питались нормально, а это решает проблему голода и многие другие. От варианта 'недоедим, но, вывезем' будем отказываться. И пусть я стану даже не 'красным' императором, а 'алым'. Дворянские заговоры или мятежи проще давить, чем сотни крестьянских бунтов, не говоря уже о революции.
И коль большого экспорта не предвидится то в этом году и следующем крестьяне смогут поесть хлебушка вдоволь. Может даже и больше чем по 20-ть пудов достанется на душу, и животине достанется. И получиться, что война накормила мужика досыта в кое веки, но, подано будет, что это сделал царь-батюшка.
Война, рывок в промышленности, любое моё начинание требовало ... денег, денег и ещё раз денег. Ей, Богу, гениально сказано! Деньги были - бумажные. То есть не совсем те, которые нужны были. Нет их начал Минфин двигать по России в нужные место по безналу и наличкой. Но, нужно было ещё серебро и в первую очередь ... ЗОЛОТО!!!
Запрет на вызов драгметаллов в любом виде из страны, пожертвования, взносы, изъятия, аукционы, добровольно-принудительный обмен на наличные по повышенному курсу давали вариант 'курочка по зёрнышку'. В казну и мой личный фонд стекались десятки пудов драгметаллов в разных видах слитки, монеты, ювелирка, посуда, вилки-ложки. Многое шло в переплавку и оформлялось в слитки и монеты. Но, рука на коллекцию уникальных самородков у меня конечно не поднялась, хотя 'Большой треугольник', который нашёл на Царево-Александровском прииске в 1842 году рабочий Никифор Сюткин, весил треугольник - 2 пуда 7 фунтов 92 золотника (36 килограммов 21 грамм). И если его пустить на слитки, потомки не поймут и не простят.
Мало, а, мне всё было мало. А ведь Россия была в лидерах по мировой золото добыче. И это несмотря на хлынувшее в мир золото Калифорнии и Австралии. И где оно? Это золото?
Перед отъездом в Крым я посетил питерский Монетный двор. Его кладовые открыл мне начальник двора Рома́н Ада́мович ... А́рмстронг. Вот так выверт истории человек с такой фамилией отвечает за самый главный Монетный двор в России. Оказалось, он из наших ... из шотландцев, рождён в Петрозаводске. Его отец Ада́м Васи́льевич А́рмстронг не достигнув возраста, требуемого для занятия должности проповедника, в ожидании этого времени, поступил домашним учителем в семейство Самуила Грейга. Русское правительство, желая улучшить оснащение своего военного флота, пригласило Грейга, тоже шотландца, на службу и вместе с ним приехал в Россию и Армстронг. Сделал карьеру по заводской теме и в 1807 году, Адам Армстронг был назначен начальником олонецких и Санкт-петербургского чугунолитейного заводов и занимал эту должность в течение 12 лет до самой смерти. И даже стал предводителем дворянства Олонецкого и Повенецкого уездов, а с 1811 по 1814 год - олонецким губернским предводителем. А кем бы он стал у себя? Вряд ли сумел так подняться. История семьи Армстронгов в России была взята на вооружение для работы среди пленных. Его клан старинный, с 13 века, в равнинной части Шотландии, а также Ольстера. В яблочко! Для рыжиков.
И вот Армстронг открыл двери в помещение где хранилось золото и серебро, и я увидел штабеля слитков золота, ящики, набитые золотыми монетами, и это лежало здесь ... тоннами!!!Как в фильмах про сокровища. Надо сказать, это было охренительное зрелище и ощущения. У меня даже возникло желание насыпать гору монет и зарыться в неё как Скрудж Макдак из мультика. Не заболеть бы золотой болезнью гномов. Хотя о той массы золота Эребора, что показали в фильме я бы не отказался. Да и от дракона тоже. Ручного конечно. Устроил был дракарис Роял Нави. Дракона нет, но, а-ля дракарис уверен получиться при Свеаборге. Думаю уже скоро.
Много золота, и всё равно мало. Мало. Надо было больше, ещё больше. И я знаю конечно где золота много - Аляска, Лена, Колыма, Амур, Чёрный Иртыш, Новая Гвинея, остров Лиайр, Бестюбе, Мурунтау, Конго, Судан, Эфиопия и конечно населенный пункт с чудным названием, ласкающий слух - Витватер ... срант, сранд, сланд, короче 'белая вода в горе', в Трансваале, который уже есть. Где-то золото легкое к добыче, намыл и будь доволен, а где рудники, шахты. Плюс к этому попутное золото и серебро при добыче меди и полиметаллов. И у меня были планы сесть на часть мировых запасов золота собакой на сене, нет не собакой, лютым Цербером. Многие месторождения я мог оставить за собой полностью или частично, а касаемо других не дать дотянутся до них хотя бы на время европеям и амерам. И если они их получат, то через большую кровь для них. Были ещё планы на золотые и серебряные галеоны, в морях, океанах, заливах, но, это со временем. И алмазы Кимберли и Намибии. А, ещё в резерве есть, Золотой Будда. С него можно несколько тонн аурума выплавить. Правда есть тонкий момент, он крайне важен как святыня для Сиама и как произведение искусства. Его можно и по-другому использовать. Но, и об этом позже, после войны. Записи сделаны. Так что полежит золото, алмазы подождут своей новой судьбы. А пока у меня доступно было золото Урала, Сибири западной и восточной, Алтая.
И вот в июне пошёл поток золота с Урала. Прежде всего с Миасса. Первое жильное золото в Миассе было обнаружено Евграфом Мечниковым в июле 1797 года. Первая опытная промывка на реке Миасс произведена управителем миасского завода Порозовым в 1823 году. Это и есть точка отсчета промышленной добычи золота на Южном Урале. В прежние времена, и это подтверждено документами, иногда случалось выйти на такую россыпь, что отец с сыном, вдвоем, за день могли намыть тридцать килограмм золота ... К чему это могло привести? Только к золотой лихорадке!!! Или многие думают, что они бывали только где-то там, в Калифорнии, Аляске. Россию также время от времени лихорадило неслабо.
В 30-е годы XIX века уральская золотая лихорадка достигла высшего предела. Вести из золотой уральской кладовой ошеломляли воображение. За один день на Ташкутаргаике нашли золотой клад из шести самородков общим весом 24 фунта 11 золотников - более восьми килограмм! И сотни, тысячи людей снимались с мест и шли на Миасс. Всё они хотели золота и ещё раз золота. И оно там было.
Вся долина Миасса превратилась в огромный золотой промысел. В 1836 году здесь разрабатывалось 54 рудника и 23 золотые россыпи. По некоторым сведениям, общее число золотых приисков в 30-е годы доходило до 162.
Миасский завод стал крупным центром золотой промышленности России, превосходя по количеству добычи ценного металла старинные Березовские рудники на Урале. В "золотой век" промыслов - 1827 год - здесь было добыто 64 пуда золота. С 1830 по 1837 год добыча колебалась от 52 до 61 пуда в год. Лишь за эти восемь лет Миасская долина дала казне восемь тонн золота. В последующее время, вплоть до 1855 года, добыча шла почти на таком же уровне.
Казне восемь тонн аурума, а где остальное добытое и намытое золото? Где, где. Точно не в ... казне. Золото оно такое липкое и тяжелое. Тяжело было расставаться с ним в пользу государства. Даже, я б сказал невыносимо тяжело. Поэтому в силу своей тяжести оседало в карманах, нычках и закладках. Любой мало-мальский золотопромышленник имел заначку в несколько кг и больше, а, у крупных вообще речь шла о пудах скрытых от государства. Скажите нет!? Конечно, да!!! Это залётный босяк прогудит, прогуляет легкие деньги. Как у Высоцкого: