Циси : другие произведения.

Шизоидный характер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.75*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фрагмент перевода книги интегративного психотерапевта Стефена Джонсона " Изменение характера: волшебство трудной работы" Печатается с разрешения правообладателя - Издательства Института общегуманитраных проблем Только первичная редактура переводчикаНо настоящие шизоиды, я знаю, пробьются! :))

Ребенок, которого ненавидели:

Шизоидный опыт

  
  
   Джанин: Ты не хочешь говорить об этом?
   Конрад: Я не знаю, я никогда не говорил об этом вслух. Только врачам, и ты первая, кто спросил меня об этом.
   Джанин: Почему ты это делаешь?
   Конрад: Я не знаю. Как будто ты падаешь в яму. Как будто ты падаешь в яму и она становится все больше и больше , и ты не можешь выбраться, и вдруг она внутри тебя и ты становишься ямой, и ты оказываешься в ловушке, и она повсюду и везде - нечто вроде этого. И нет ничего более жуткого чем то, когда ты вспоминаешь это, потому что ты знаешь, что то, что ты чувствовал, странно и необычно...
  -- Обыкновенные люди

  

Этиология

   Как только человеческое дитя выходит из состояния первичного аутизма около третьей-пятой недели жизни, "сенсорный барьер" постепенно уменьшается и у ребенка формируется все больше представлений о том, кто о нем заботится. Человек, которого он встречает в этом первоначальном контакте с миром, может быть или может быть не быть доброжелательным, контактным и отзывчивым для этого полностью зависимого существа. Конечно, родители могут быть холодными, грубыми, отвергающими и полными ненависти, негодуя на само существование ребенка. Родительская реакция может, конечно, быть не такой выраженной и может быть непостоянной. Но мы знаем, что многие дети являются нежеланными, и те, кто кажется желанным на сознательном уровне, не всегда является желанным на менее осознанном уровне. Далее, многие родители, которые считают, что хотят детей, обнаруживают так или иначе, что, когда на них обрушивается необходимость бесконечных забот об абсолютно зависимом от них человеческом существе, изменяются обстоятельства и оказывается, что их ресурсы иметь дело с реальностью ухода за младенцем оказываются значительно меньше, чем ожидалось.
   Возможно, даже более общей является ситуация, когда родители думают, что они хотят ребенка, но на самом деле они хотят идеальное отражение своего собственного идеализированного "Я". Они хотят "совершенного ребенка" вместо живого человеческого существа с элементами животной натуры. Каждый младенец рано или поздно периодически развенчивает этот идеал и родительское отвержение и гнев, которые появляются в результате, могут быть шокирующими. В любом случае, эта истинная, спонтанная жизнь ребенка провоцирует родительское отвержение и ненависть.
   Если объединить ненавидимого ребенка с пониманием того, что вновь "вылупившееся" человеческое существо не имеет ясного представления о различиях между самим собой и матерью, можно начать размышлять о природе несчастливого исхода. Можно понять, что когда мать является достаточно жесткой, младенец может просто сделать выбор уйти туда, откуда он пришел - в замкнутый мир аутизма. Холодное и ненавидящее обращение того, кто осуществляет уход, может проявляться во всем или только частично, постоянно или время от времени. Защитная замкнутость ребенка будет более глубокой в результате повторяющихся эпизодов насилия над ним, чем,например, в результате случайных срывов или периодической холодности со стороны матери.
   Винникотт (1953) обращается к понятию " достаточно хорошего материнства", чтобы описать необходимые эмпатические способности матери, которые должны приводить новорожденного в состояние симбиоза и сохранять его до тех пор, пока не начнется процесс дифференциации , приводящий к индивидуализации. Если материнство "недостаточно хорошее" - и, конечно, если оно сопровождается насилием и наказанием - дистанцирование, отчужденность и буквальный отказ от социальных контактов является результатом. Вследствие очень примитивной природы когнитивных процессов новорожденного в этот период развития, трудно понять точно, каким образом эта последовательность событий интерпретируется на любом уровне мышления. Тем не менее, мы можем предполагать, что на самом примитивном уровне познания и далее на все более сложных уровнях понимания младенец переживает сильный страх, который который некоторые называют страхом уничтожения (Блак и Блак, 1974; Лоуэн, 1967).
   Изначальной естественной реакцией младенца на холодное, враждебное и угрожающее окружение является страх и гнев. Кроме того, хронический страх является неконструктивной позицией, которая приводит к жизни, полной постоянного гнева. Далее, такой гнев вызывает ответное возмездие, которое переживается как угрожающее жизни и пугающее. Таким образом, ребенок поднимается против себя самого, подавляет естественные чувственные реакции и использует очень примитивные эго-защиты, доступные ему в симбиотический период, чтобы справиться с враждебным миром. Кроме того, или при уходе в аутизм организм частично прекращает жизнедеятельность для того, чтобы сохранить свою жизнь. "Эта особенность ограничивает развитие эго ребенка в этот период. Поэтому в течение месяцев симбиотической стадии он может регрессировать на предыдущий уровень развития и, таким образом, отрицать реальность своего существования. Ненавидящий родитель станет интроектом и начнет подавлять жизненные силы организма, а также движение и дыхание, при этом задерживается и формируется непреднамеренная фиксация мускулатуры, чтобы ограничивать жизнедеятельность.
   Терапевтический опыт работы с клиентами, имеющих сходный тип анамнеза, позволяет сделать вывод, что, рано или поздно, они принимают два принципиальных решения, связанных с эмоциональным отношением к миру: 1). Со мной что-то не так; 2). Я не имею права на существование. Эти когнитивные представления могут быть, разумеется, осознанными или могут отрицаться, но на базовом уровне существования индивид реагирует на окружение так, как ему свойственно, и включает свое отношение в представление о самом себе. Усиление этого эффекта есть факт того, что на данном симбиотическом уровне развития не существует реального различия между индивидом и лицом, осуществляющим заботу о нем. Данный фактор является центральной, определяющей характеристикой симбиоза ребенка, и именно довербальное усвоение этого гибельного "скриптового решения" делает его таким коварным и трудным для изменения.
   Одним из примеров, которые позволяют понять изначальную дилемму шизодиной личности - вспомнить те времена, когда в супермаркете, прачечной самообслуживания или ином общественном месте вы были свидетелем взрыва злости матери или отца на маленького ребенка. Этот тревожный пример насилия над ребенком на людях демонстрирует часто встречающуюся потерю контроля родителем, и никто не может помочь, а может только думать, чем закончится такой взрыв. Вероятно, сам ребенок не уверен в границах такого взрыва и в том, что, при случае, родитель может выйти за пределы только крика или несущественного шлепка. При этих публичных обстоятельствах вы можете быть свидетелем того, что ребенок сам берет на себя материнскую роль и делает все необходимое, чтобы дать возможность родителю взять себя в руки и выйти из ситуации. У родителей с неустойчивой эмоциольностью эти взрывные наказания часто имеют мало общего с том, что ребенок должен или не должен делать. В результате у ребенка часто развивается выраженная бдительность как способность становиться родителем для своих родителей, когда потеря контроля является неминуемой или реализованной.
   Как будет отмечено более подробно при исследовании поведения, установок и чувств этой структуры характера, ненавидимый ребенок начинает искать безопасность в уходе в когнитивные и духовные искания "если мама меня не любит, тогда меня любит Бог", и если мир представляется жестоким, на самом деле это благотворный союз, в котором данная жизнь является просто мигом в вечности и "жизнь в своем физическом проявлении является на самом деле неуместной. В этом случае жизни придается символический смысл вместо проживания. Ненавидимый ребенок может любить человечество, но ускользает почти автоматически от близости, необходимой для построения отношений любви.
   По мере взросления личности увеличивается изощренность и сложность защитных механизмов, хотя на базовом эмоциональном уровне защитные структуры являются очень примитивными и в основном отражают отрицание того, что на самом деле происходит по отношению к личности матери. Это отрицание замораживает исходную ситуацию на уровне симбиоза - неисполненного желания интимного союза с одной стороны и автоматического отказа слияния с другой стороны. Замороженные симбиотические отношения приводят к продолжающейся склонности воспринимать в целом как интроект идеи, качества и чувства других, также как и тенденция проецировать как хорошие, так и плохие чувства и мотивы на других. В этой структуре характера в сущности никогда не завершается симбиотическая привязанность, что ведет к поздней индивидуализации с автономным функционированием. Переживания ненавидимого ребенка таковы: " Моя жизнь угрожает моей жизни". Кажущаяся независимость и отчужденность этой испытывающей страх и гнев на базовом уровне личности являются чистой защитой, и имеет место задержка развития процесса становления личности и задержка развития жизни до того, когда она на самом деле началась.
  

Внешние условия и генетическая предрасположенность

   Некоторые составляющие шизоидной структуры представляются очевидными у многих пациентов, которые рассказывают о себе при лечении. Для понимания характерных неудач в привязанности и связанных с этим результатов, целесообразно предположить влияние конкретных внешних обстоятельств в симбиотический период, которые могут обусловить значительную напряженность в отношении фигуры матери и, таким образом, впоследствии ограничить ее способность быть контактной и принимающей. Например, мать, которая могла бы быть "достаточно хорошей" в обычных обстоятельствах, может не быть таковой, если она теряет мужа вследствие развода, смерти или военной службы. Опыт ранней серьезной детской болезни и особенно ранней госпитализации также могут жестоко нарушить симбиотическую привязанность. Ребенок может недолго испытывать разрыв с объектом в течение этого сенситивного периода, при этом испытывая сильные мучения и чрезвычайную боль, связанную с лечением, осуществляемую матерью или другими людьми. Аналогично, война, экономическая депрессия или катастрофы могут быть источниками уменьшения возможности родителей быть контактными и любящими в симбиотический период. Очевидно, существуют уровни агрессии или безразличия окружения, и события окружающего мира могут как усиливать, так и уменьшать качество жизни в период симбиоза.
   Также имеют место значительные индивидуальные различия способности детей поддерживать человеческие взимоотношения. Врожденная способность ребенка сообщать матери невербальные сигналы , на которых она основывает свои реакции будет отличаться. Некоторые дети будут искать постоянной близости в гораздо большей степени, чем другие или могут быть более отзывчивы на контакт. Индивидуальные различия, которые влияют на становление привязанности отмечаются теми, кто систематически наблюдает эти детско-родительские отношения (например, Боулби, 1969; Мерфи и Мориарти, 1976). Кажется теперь понятным, что в значительной мере детский аутизм является результатом некоторых внутренних процессов, происходящих у ребенка , а не прежде всего влияния среды (Джюдд и Манделл, 1968). В то время как фокус настоящей работы сосредоточен на влиянии среды, влияние ранних внешних обстоятельств и генетической предрасположенности должны рассматриваться индивидуально.
  

Эмоции, поведение, мышление

Эмоции

   Психоаналитическое понятие задержки развития предполагает, что когнитивные и поведенческие ресурсы, также как и форма аффективного выражения, являются в некотором весьма значимом направлении развития замороженными на моменте серьезной средовой фрустрации . Таким образом, в классическом случае ненавидмого ребенка имеет место задержка на этапе симбиотического периода, и в некоторых случаях даже в аутистический период, до которого ребенок может регрессировать в целях защиты. Таким образом, в области эмоций и чувств классический шизоидный характер может характеризоваться, прежде всего , подспудными, часто бессознательными чувствами страха и гнева, возникающими в ответ на угрожающее жизни окружение. Страх может быть выражен различными симптомами, включая тревогу или панические атаки в ответ на ситуации, которые воспринимаются как угрожающие. Такие угрожающие стимулы не обязательно могут быть осознанно переживаемыми как угрожающие и индивид может быть в целом не подозревать о природе триггерного (запускающего) стимула. Но, по меньшей мере, на бессознательном уровне, стимул освобождает реакцию страха. Страх может быть ограничен фобиями, у более рефлексирующих индивидов он может восприниматься как общая тревожность или напряжение, вызываемое конкретными социальными ситуациями или близкими отношениями. Это может быть общее ощущение дискомфорта или оторванности от мира и даже чувство нереальности связи со всем остальным.
   У тех, кто имеет сходные "шизоидные" условия развития, даже при более полной защите от них, будет характерно отсутствие какого-либо спонтанного аффекта и машинообразие поведения. Может иметь место сверхрациональность и склонность рассматривать людей эмоцональных как нерациональных, не контролирующих себя, или сумасшедших. Может иметь место свойство "как будто" в выражении чувств, т.е. такая личность плохо играет ожидаемую роль. В некоторых случаях личность может высказывать представление о том, что она "должна чувствовать" при определенных обстоятельствах.
   В широко известном фильме " Обыкновенные люди" Конрад приходит на психотерапию из-за ощущения того, что он более не способен контролировать сильные эмоциональные состояния в зрелые годы. В начале лечения он предъявляет запрос - научиться лучше контролировать свои эмоции, и в ходе терапии он вспоминает случай на похоронах своего брата, когда он не знал, что сказать или что чувствовать и хотел знать, что следует чувствовать телевизионному персонажу "Джон-Бою" , и что ему следовало сказать в той ситуации. Исполнение роли Конрада Тимоти Хамптомом в этом фильме является одной из лучших современных изображений личности с такой структурой характера. А Мэри Тайлер Мур представляет хороший портрет "шизофреногенной" матери.
   В целом, самые основные подспудные чувства ненавидимого ребенка заключаются в страхе, связанном с уничтожением или, на уровне взрослого, с неудачей действовать в мире. Все защитные механизмы выстраиваются для предотвращения отвержения и неудачи. Чем более полной является защита от этого страха, тем более выраженным является уход в машинообразное поведение и полное отсутствие каких-либо внешне выраженных чувств.
   Даже еще в большей степени, чем страх, часто встречается отрицание и избегание эмоции гнева или ярости. В детстве деструктивный гнев может иметь опасность нанести повреждения матери и, следовательно, самому ребенку, что может спровоцировать наказание родителем. Таким образом, угнетение этой эмоции является сохраняющей жизнь. То, что встречается потом у взрослого пациента, является, как правило, избеганием или уходом от конфликта, неспособностью выразить гнев или пережить гнев других и склонность выразить его, как и все остальное, в пассивно-агрессивном уходе. Ненавидимый ребенок обучается скорее избегать, чем отбиваться, и чувствует, что гнев является бесполезным и ничего не дающим. Очень часто ненавидимый ребенок полностью отрицает свой собственный гнев и идеализирует или придает особое значение своей собственной любящей природе.
   По мере того, как эти индивиды начинают больше осознавать более глубокие уровни гнева в себе, они часто выражают значительный страх перед своей собственной разрушающей силой. Они всерьез считают, что могут неожиданно начать действовать и разрушать всех и вся на своем пути. Внезапная вспышка, которая может вылиться, например, в то, что тихий, замкнутый, скромный мальчик расстреливает невинных людей наобум с крыши здания , дает основания считать, что такая фантазия может быть реальностью. Даже в ходе хорошо продуманной терапии, тем не менее, в котором способность выдерживать чувства систематически развиваются, существующие защиты делаются осознанными, усиленными и затем постепенно растворяющимися, есть некоторая опасность драматического исхода. Часто, однако, социально неуместный гнев проявляется в курсе терапии: на самом деле, он часто полезен для шизоидного индивида, чтобы испытать потерю контроля, который, хоть и заслуживает сожаления, нисколько не является, как правило, фантазией страха. Соответственно, таким людям полезно достичь стадии восстановления отношений с теми, для кого они предназначают свой гнев и пережить, что потеря контроля над этой эмоцией не приводит в результате к чьему-то уничтожению и обычно даже не приводят к продолжительному недовольству.
   Терапевтические условия имеют особенную ценность, я думаю,так как они могут обеспечить атмосферу , в которой значительная часть этого аффекта гнева может быть буквально отброшена без негативных последствий для окружения. Важно помнить, однако, что это не следует делать преждевременно, до развития способности выдерживать этот аффективный опыт и способности наблюдать его освобождение.
   В любой семье, где случается смерть, царят скорбь и горе. Когда же происходит смерть своего "Я", как в шизоидном опыте, имеет место подобная скорбь о "Я", которое могло бы быть, и о любовных отношениях, которые ожидались инстинктивно , но не появились. Следовательно, аффект скорби, горя или депрессии является характерным для индивидов с этой характерологической структурой. Это обычно наименее подавляемый аффект, хотя его активное выражение в виде сильного плача или всхлипывания может частично или полностью отсутствовать. Как и другие аффекты, он полностью и глубоко не переживается организмом, однако, он может переживаться как длительное или периодическое хроническое депрессивное состояние, характеризующихся больше замкнутостью и жалобами на дискомфорт, чем глубоко испытываемым горем. Для того, чтобы выжить, ненавидимый ребенок также должен отрицать это чувство и упорно добиваться своего, несмотря на базовое хроническое депрессивное состояние. Такая депрессия, особенно сопровождаемая суицидными мыслями, уничтожение функций самозащиты и осознавание неспособности чувствовать что-либо еще, может быть направленным протестом и является весьма характерным симптомом , имеющим сходную историю и структуру характера.
   Так как у такой структуры характера очень мало выражены негативные эмоции, то и отсутствуют позитивные эмоции. Возможными исключениями является нередкая необоснованная эйфория , запускаемая некоторыми философскими или религиозными идеями или искусственно вызванная наркотиками. В этих случаях может иметь место быстро проходящая искусственная эйфория с недолго переживаемым ощущением некоторых симбиотических иллюзий - например, когда находятся на короткое время конкретная религия, идея, партнер или наркотическое состояние, отвечающие всем чаяниям. Кайф, конечно, быстро заканчивается, и личность всегда возвращается к характерному аффективному состоянию, которое было у него до иллюзорного блаженства.
  

Поведение

   Поведение нелюбимого ребенка бывает нескольких основных типов. Он будет способен функционировать в мире в зависимости от того, насколько хорошо подспудные сильные аффекты контролируются или сдерживаются. В то время как сдерживание может иметь другие пагубные последствия, такие как психосоматические заболевания, которые будут обсуждаться дальше, или сниженная способность к поддержанию близких отношений любого рода, оно позволяет личности функционировать. Более или менее очевидно, мы имеем дело с индивидом, который чрезвычайно чувствителен к любой грубости со стороны окружения, который с трудом поддерживает длительное напряжение в любой работе или взаимоотношениях и который будет постоянно переключаться, часто более или неожиданно, от одного к другому. Таким образом, в зависимости от того, что допускают подспудные эмоции, можно столкнуться с индивидом, который кажется совершенно хрупким и склонным к разрушению эмоционального состояния, смятению и даже потере контакта с реальностью. Этот слабый контакт с реальностью может быть выражен в диапазоне от довольно мягкой формы некоторой отстранености до более выраженных состояний или периодов психозоподобного поведения.
   Когда защитные механизмы индивида позволяют ему быть более эффективным во внешнем мире, можно встретить индивида, захваченного деятельностью, в которой он может достичь полного совершенства и при этом избегает другие виды деятельности. Например, он может стать хакером, известным танцором балета или истовым юристом с явно отстуствующими, поздними или нарушенными отношениями с близкими людьми. У наименее дефектных могут быть продолжительные отношения с супругом или семьей, но с малым эмоциональным контактом или близостью. Может даже иметь место случай , когда личность играет роль напористого и доминирующего индивида в отельно взятых ситуациях (например, в классе или в зале суда) с поразительным контрастом поведения - застенчивостью и неприспособленностью в других социальных ситуациях.
   Ключом к пониманию шизоидной структуры является отделенность индивида от жизненных процессов - тела, чувств, отношений с близкими, социума и часто даже от таких неодушевленных предметов, как еда, природа и т.д. За исключением тех областей, где индивид может достичь выдающихся результатов, шизоиды обычно имеют склонность избегать встреч с жизненными реалиями - через отведение взгляда, ускользание от конфронтации или близости, через отгороженность или уход в себя от контакта. Сама личность может не знать о такой своей склонности, поскольку она проявляется часто автоматической, бессознательной реакцией на угрозу. Даже в сферах значительных достижений почти всегда имеет место существовование постоянной и часто слабо выраженной тревоги, суть которой заключается в том, что идентичность личности настолько связана с этими достижениями, что даже любой намек на неудачу является равносильным уничтожению "Я" (селф).Для этих типов также нередко проявление перфекционизма и procrastination (промедление, нерешительность) Как отмечалось ранее, шизоидная личность часто обнаруживает, что интеллектуальные занятия и достижения являются безопасным убежищем от проблем жизни. Поскольку шизоидный характер не может идентифицироваться с жизнью тела и сформировать сколько-нибудь серьезное сознание, основанное на естественных биологических процессах, он нуждается в том, чтобы отыскать эту основу где-нибудь еще. Защитная попытка заработать признание окружающих и самоуважение с помощью достижений, связанными с использованием интеллекта, является характерным для этого типа. Часто это оказывается единственным способом контакта с миром, самовыражения, получения одобрения или признания, и осознавание того, кто же он есть и каково его место в мире. Неудача в этой сфере приложения сил может вызвать серьезную депрессию и суицидные мысли и поведение.
   При этом часто имеет место потребность, обычно осознаваемая, быть не таким, как все. Как способ отрицания реальности , в которой его не любят, даже ненавидят, отвергают и унижают, имеет место компенсаторный идеал своей особенности, который часто реализуется тем или иным способом. Он может реализоваться через реальные достижения в науке или искусстве или через мнимые достижения такого рода, котороые так хорошо изображены в скорее нарциссическом персонаже Роберта Де Ниро (Руперт Папкин) в фильме "Король комедии". Когда возникает угроза уникальности, реальной или мнимой, происходит уплотнение защиты и фактически разрушение структуры.
   Я вспоминаю одного из своих клиентов, преупевающего 40-летнего доктора, который как-то остроумно заметил : " Я думаю, что я так вкалывал всю мою жизнь для того, чтобы забыть, что я не имею права на существование". Шизоидной проблемой является собственно существование и те, кто сталкивается с этой проблемой, непременно постараются найти нечто, что оправдает их существование. Их право на существование всегда является главным вопросом, и возникает чрезвычайная тревога в том случае, если оно не оправдывается.
  

Познание

  
   Как отмечалось в последней главе, любая из адаптивных или когнитивных функций эго, формирующихся в симбиотический период, может быть серьезно ослаблена или ее развитие может задержаться вследствие травмы, полученный в этот период. Степень и продолжительность травмы, генетическая сопротивляемость организма, наличие альтернативных ресурсов, таких, как расширенная семья и природа имеющихся защитных механизмов и компенсаций будут определять степень пере- или недоразвития адаптивных функций или возможностей эго. По этим причинам, может быть, более полезно перечислить совокупность когнитивных способностей, которые терапевту следует оценивать, чем описывать какой-либо конкретную форму их проявления у людей с этим типом характера.
   Возможно, однако, очертить некоторое число внутренних убеждений этого типа, эго идеалы и "скриптовые решения", которые обычно работают у людей с таким типом развития. Среди них всегда будет, например, , подспудное чувство, что "со мной что-то не так". У всегда будет иметь место убеждение, что мир - опасен, жесток или холоден. В зависимости от степени сформированности компенсаторных или защитных механизмов, связанных с этим ощущением, эти мысли будет отрицаться и будет иметь место когнитивная система или система убеждений, поддерживающая это отрицание. Отрицание может быть легко разрушено под воздействием стресса, однако, и такое разрушение может сопровождаться готовностью к суицидному мышлению или поведению., депрессии, приступами паники и другими симптомами. Чем чаще и выраженнее такое разрушение, тем больше тот, кто имеет дело с личностью, у которой эго-защита оказывается хрупкой и чей диагноз скорее всего будет пограничное состояние или шизофрения. Чем больше личность способна интеллектуализировать или как-то иначе защититься от этих мыслей и связанных с ними чувств, тем больше мы имеем дело с личностью, которая функционирует более устойчиво и может вынести больший стресс. Подспудная динамика, однако, является сходной, несмотря на эти очень важные различия, и именно этот коренной вопрос должен рано или поздно встать перед личностью и проявиться.
   Из-за того, что проблема существования является основополагающей в этой структуре характера, скорее всего, будет иметь место какое-то ее проявление в каждодневной жизни личности. Например, проблема безопасности может быть особенно важной или явно отвергаемой. Иметь достаточно денег, отдаваться работе - короче, "делать ее" своей жизнью - может быть постоянной мыслью. Кроме того, в попытке избежать тревоги, связанной с выживанием, личность может просто искать иной путь своей взрослой состоятельности и защитного вытеснения проблем безопасности. Он может быть полярной противоположностью защитным мыслям или убеждениям, что " Я особенный". Аналогично, часто может иметь место связанное с этим убеждение философской или религиозной природы, утверждающее , что вселенная благожелательна, едина с нами и в высшей степени многозначительна (контактна). В обоих случаях, эти убеждения не будут слишком хорошо интегрированы или усвоены личностью. Особенность может быть грандиозной, по меньшей мере иногда, и философские и религиозные убеждения могут быть такой частью представления о самом себе, что противоположные убеждения переживаются как угроза. Из-за того, что эти идеи поддерживают отрицание естественной позиции, они могут быть очень устойчивыми.
   Каким бы ни были различия в функционировании шизоидного сознания, есть одна общая характеристика - диссоциация мышления и чувствования. Именно у людей, обладающих такими свойствами, можно наиболее отчетливо пронаблюдать в чистом виде интеллект, лишенную аффекта интуицию. Возможно, именно эта способность к диссоциации , однако, соответствует факту, что многие с таким типом проблем способны развивать умственные способности до весьма рафинированного уровня, хотя часто в узких рамках. Как будто диссоциация мыслей и чувств защищает эти интеллектуальные функции от всего лишнего. Как будто интеллектуальная работа обнесена стеной от негативных чувств и мыслей и таким образом защищена. Как и многие другие защитные или компенсаторные механизмы, этот имеет свою цену, но ин также имеет очевидную значимость для выживания для организма, не только в детстве, но и на протяжении всей жизни.
   В дальнейшем в системе отрицания пережитой ненависти или холодности шизоидный характер обычно предлагает другим то, что он не получил сам. Т.е его эго- идеал характеризуется очень принимающим и понимающим других - он убежден в том, что другие должны быть самими собой. Если начинает проявляться враждебность по отношению к нему или к другим, это воспринимается как значительная угроза и обычно не может быть проявлена до тех пор, пока не появится эго-синтонное оправдание этого проявления.
   Исходя из понятия теории объектных отношений задержки развития в ранний симбиотический период, полезно отметить, что выраженной черты симбиоза является слитное представление себя с другим. В первые восемь месяцев жизни младенец, как утверждают, неспособен отличить самого себя от матери, или матери от других взрослых. Однако именно в этот период имеет место способность к подражанию и способность использовать примитивные защитные функции отрицания, интроекции и проекции. В это время также существует способность ухода в аутистический или первичный нарциссизм, характерный для первых недель жизни. Развитие в данном случае заключается в переходе от 1) недифференцированного состояния (аутизм) к 2) состоянию недифференцированного симбиоза и к 3) фазе, на которой личность матери дифференцируется от других, но не отделяется от себя самого. На протяжении всей симбиотической фазы имеет место слияние "селф" с другим и сращивание "хороших" и "плохих" представлений об объекте. Таким образом, в этот период шизоидный ребенок должен интроецировать враждебного, холодного и наказывающего родителя в интегральное и обобщенное представление с "хорошим" родителем. В то время как позднее будут развиваться другие способы защиты от шизоидной реальности, в ранний период доступно только отрицание этой реальности, также как и механизмы проекции и идентификации. Иными словами, все, что может сделать индивид, это на примитивном уровне блокировать реальность своего существования в процессе интроецирования ее и затем проекции некоторых ее сторон вовне. Это очевидно весьма расщепленная и "безумная" внутренняя реальность.
   Конечным итогом всей шизоидной травмы и этих ограничений развития в раннем возрасте, индивид оказывается замороженным в своем теле, для того, чтобы контролировать мощные негативные чувства. Потом он может перейти к развитию, в относительной изоляции, когнитивных адаптивных функций, которые начнут проявляться, как и функции его естественного развития. Вследствие дезинтеграции в этом раннем периоде может иметь место продолжительные затруднения в различении, особенно в социальном контексте и, на самом глубинном уровне, проблем с дифференциацией своих собственных и чужих мыслей и чувств.
   Как противоположность этим характерологическим проблемам, которые обсуждались в последних главах, ненавидимый ребенок реально стоит перед выбором между аутизмом и симбиозом. С точки зрения развития, индивидуализация даже не присутствует как возможность на этой ранней стадии. И симбиоз также не слшком жизнеспособный выбор. В зависимости от степени восприятия его как угрожающего жизни , его будут избегать во что бы то ни стало, следовательно, замкнутость и аутизм шизоидного характера объяснимы. Ради выживания они отказываются от естественного желания привязанности. Просматривая исследования Харлоу и др. (например, Харлоу и Харлоу, 1966), мы может вспомнить, что если обезьянки, вскормленные искусственной матерью были в общем не очень счастливы, общительны или хорошо приспособлены, они все же выжили.
   У каждой шизоидной дичности, лечение которой я занимался, фактически было необходимо столкнуться с деструктивной, демонической силой. Она обычно переживается как абсолютно чуждая и часто совершенно не контролируется индивидом.. Как структура, я считаю, что ее полезно рассматривать как неассимилированный интроект фигуры матери, равно как и естественную реакцию гнева на эту отвергающую и холодную фигуру. Если эта деструктивная сила переживается преждевременно, до достаточно обоснованной, понимаемой и выстроенной безопасности в терапевтическом процессе, она может привести к дезинтеграции и декомпенсации. Там, где процесс дифференциации является слабым и неполным, эта дезинтеграция может в результате вызвать параноидную патологию. Эти признаки дезинтеграции являются наиболее очевидными не у хронически психически больных, но у тех личностей, чья дезинтеграция обусловлена психотропными лекарствами, длительными трудностями или психотерапевтическими техниками, которые преждевременно прорываются через защитные механизмы.
  

Резюме

   Шизоидный опыт в своей основе заключается в неудаче процесса формирования привязанности примерно в период начала этой формы восстановления отношений. Эта неудача имеет место, когда когнитивные и эго-ресурсы организма являются минимальными. Как следствие, защитные механизмы, которые индивид должен использовать, чтобы справиться с этим фундаментальным нападением, являются примитивными - в основном отрицание, интроекция и проекция. Эти механизмы будут применяться снова и снова для того, чтобы справиться с постоянной проблемой существования и выживания, как и с любой производной ситуацией, которая каким-либо образом запускает эти базовые проблемы. Таким образом, в то время как автономные функции и другие когнитивные и эго-способности развиваются очень хорошо, часто до выдающегося уровня, существует эта базовая структурная уязвимость организма. Короче, принципиально важно не недооценивать степень повреждения и обусловленную ею уязвимость этой структуры храктера.
   Несмотря на внешние достижения, индивиды с преимущественно шизоидным характером должны, по сути, справляться с проблемой выживания и страха и гнева, связанных с угрозой для существования. Важно, чтобы они не были уничтожены авторитарной терапевтической техникой. Существенно формировать их выносливость для выживания в теле, чтобы укрепить их доверие в терапевтических взаимоотношениях и выстроить надежное сильное эго до того, как их попросить рассмотреть эту изначальную проблему , которая непременно появится, когда они ослабят свою защиту, и коснуться чувств, которые существуют внутри них.
  

Энергетическое выражение

   Те, кто делает акцент на особенностях динамики тела данной структуры характера, просто считают, что организм непременно реагирует на фрустрацию среды не только изменением отношения и поведения, но также и реакцией произвольной и даже непроизвольной мускулатуры. Когда молодой организм пытается противостоять продолжительному и кажущемуся вечным негативу и фрустрации, он начнет, при попытке выживания, сдерживать или ограничивать импульсы, которые, как ему представляется, вызывают этот негатив. Это сдерживание представляется в организме сокращением тех мышц, которые сдерживают импульсы. Сокращение становится хроническим и в результате могут производить довольно драматические изменения в позе и даже функционировании органов тела..
   Мышечное сдерживание импульсов является конкретной и очевидной манифестацией родительского или социального запрета. Оно является телесной манифестацией процесса интроекции. Это допущение запрета или негатива вызывает утрату спонтанности движения, чувств и поведения. Она выбирается только потому, что предпочитается боли, связанной с продолжением естественной, спонтанной реакции на хроническую фрустрацию. Решение о ее запрете переживается как выбор выживания над спонтанным выражением. Зависимый младенец не может существовать в постоянном состоянии войны с окружением и внутренние состояния хронического гнева, страха и отчаяния, которые сопровождают отвержение спонтанности. Таким образом, организм восстает против самого себя, сдерживает свои импульсы и переводит во внутренний план эту борьбу между своими истинными потребностями и запретами среды.
   Если мы допустим, что функции эго направлены на выживание организма в урегулировании внешних требований и самого организма, мы может понять, каким образом эго идентифицируется с процессом наложения запрета как механизма выживания. Паттерн запрета становится паттерном выживания, который, в свою очередь, становится частью эго-идеала индивида. Эго-идеал находится, с этой точки зрения, под угрозой живого, спонтанного самовыражения и поддерживается контролем за этими импульсами. Таким образом, осознаваемая Я-концепция в форме "скриптовых решений" (например: " Я - понимающая, щедрая, миролюбивая личность" и т.д.) укрепляет мускульную блокировку.
   С ней связана иллюзия, что освобождение блоков вызовет катастрофу, часто как и для личности, и для окружения. В случае шизоидного характера иллюзией освобождения является уничтожение - часто не только уничтожение самого себя, но также уничтожение других, поскольку неконтролируемая ярость допускается в окружающий мир. Сутью шизоидного переживания является "моя жизнь угрожает моей жизни". Таким образом, в конечном счете блокируются сами жизненные силы. Организм замораживается, цепенеет или сжимается в напряжении и ускользает от угрожающей среды. Все телесные следствия, которые отмечают психотерапевты-биоэнергетики у этого типа характера, являются результатом этого процесса.
   При перечислении телесных характеристик шизоида, нужно иметь в виду, что они представляют собой наблюдения многих биоэнерготерапевтов, которые лечили разных клиентов с, предположительно, различными сочетаниями шизоидных и прочих характеристик. В перечне есть нечто большее, чем можно найти для исчерпывающего или всеобъемлющего перечисления того, что всегда имеет место.. Далее, там, где эти хронические мускульные зажимы имеют характеристики , влияющие на типичную позу, также необходимо помнить, что характерстики типичной позы, как и на другие соматические признаки, также могут быть результатом генетических влияний. Хорошо подготовленный биоэнерготерапевт обычно не смотрит на тело, чтобы определить тип патологии, он скорее ищет, где и каким образом естественные движения организма хронически зажаты.
   Возможно, наиболее характерный признак, который обнаруживается у шизоидной личности, это действительное ограничение жизни в теле. Движения имеют тенденцию к скованности, часто механические и недостаток естественной спонтанности и движений. Урезание жизненных проявлений в частности дополняется ограничением дыхания и в этой структуре личности часто встречается спазм диафрагмы и поверхностное грудное дыхание. Это может сопровождаться приподнятыми плечами и соответствующим зажимом в области в груди. Спастическое дыхание, очевидно, может влиять на голос и сопровождаться спазмом горла, что может вызвать пронзительный и по-детски звучащий голос из-за сужения горла. С этим связано то, что если попросить такую личность дышать глубоко, она может легко впасть в замешательство. Считается, что шизоидное расщепление мышления и чувств буквально представлено в этой хронической напряженности шеи - области, отделяющей голову и туловище. Как будто естественные инстинктивные импульсы блокируются здесь и им не позволяют достичь головы. Иногда ощущение застывшего страха можно также увидеть в глазах шизоида. Страх, который кажется не связанным с выражением лица и который не изменяется в зависимости от ситуации, но фиксирован и как бы заморожен.
   Попытка скрыться в раннем возрасте от угрожающего окружения может проявляться в постоянной сгорбленности, что может буквально выражаться в хронической сутулости. С другой стороны, имеется много случаев сутулости, но шизоидный опыт предполагается одним из факторов, существование хронически застывшего желания спрятаться. Застывание или негибкость тела проявляется в жесткости суставов. Чтобы это понять, можно представить хроническое напряжение, которое будет влиять на суставы в результате хронического застывания тела. Чтобы проиллюстрировать это, я часто прошу моих студентов представить позу полностью напряженную, со связанными коленями, локтями и нижней частью спины, и при этом с широко открытыми глазами и ртом, выражающими ужас. Потом я прошу их представить себя идущими по жизни в таком положении, ожидающими любых угроз жизни.
   Многие биоэрергетические терапевты также отмечают некоторое количество особенностей шизоидных пациентов, которые можно объединить под названием "непропорциональность тела", иными словами, тело не проявляет себя как единое целое, т.е. отдельные части не связаны в целое. Например, голова может казаться не связанной с телом или руками, может быть непропорциональной по отношению к туловищу. Билатеральная асимметрия также проявляется в том, что левая половина туловища больше или меньше, чем правая.
   Наконец, часто наблюдается общая безжизненность тела шизоида, что отражается в бледности и даже холодности на ощупь при прикосновении в местах хронических зажимов - суставах, диафрагме и местах, где тело сужается (например, лодыжки, запястье и шея). Безжизненность тела также часто проявляется в тонком, астеническом телосложении с ограничением движений тела. Лично я наблюдал множество шизоидных личностей, имеющих тело более развитое, чем в этом классическом типе, хотя некоторые энергетические блоки все же имели место.
   В то время как я иногда обнаруживал, что мои студенты подсмеиваются и игнорируют сведения о телесных составляющих в характерологии, и постоянно обнаруживаю, что эти представления, связанные с наблюдением за телом, чрезвычайно полезными. Там, где подспудные характерологические проблемы хорошо завуалированы и защищены, индивид часто может быть не способен сообщить о существовании и происхождении своих проблем. В этой часто встречающейся ситуации именно особенности индивидуального поведения и языка тела будут более точно информировать о базовых проблемах , с которыми он сталкивается. Это особенно справедливо для шизоидной ситуации, при которой отрицание является первичным механизмом защиты, и где судьбоносные события могут произойти столь рано и быть столь травматичными, что воспоминание о них почти невозможно и весьма изнурительно.
   Как изложено выше, сочетание выраженных телесных искажений и недостаточность понимания своих телесных и эмоциональных проявлений делают шизоида объект для развития психосоматических заболеваний. Хронические напряжение в верхней части туловища, шее и области глаз легко переходят к склонности к головным болям и проблемам с глазами. Спазмы дыхания в итоге обеспечивают склонность к респираторным заболеваниям, также как хроническое напряжение суставов способствует склонности к их заболеваниям и повреждению. Хроническая, но обычно подавленная тревожность и в итоге привычная сгорбленность могут делать нормальные процессы организма, в частности, пищеварение, затруднительными. Далее, общее снижение жизненной энергии может способствовать общей податливости организма инфекциям и травмам. Разумеется, это только мое впечатление, что чем хуже работают защитные механизмы характера, тем более вероятно наличие заболевания.
  
Оценка: 5.75*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"