Идея навестить Ужасного Старика принадлежала Энджело Риччи, Джо Цзанеку и Мануэлю Сильва. Старик этот жил один в древнем доме на Уотер-стрит, что была возле самого моря, и считался одновременно чересчур богатым и чересчур слабым. И то, и другое придавало ситуации более чем привлекательную форму для людей той профессии, к коей принадлежали господа Риччи, Цзанек и Сильва - ибо профессия эта была ничуть не менее достойной, чем грабеж.
Жители Кингспорта говорили и думали об Ужасном Старике много такого, что, как правило, защищало его от внимания таких джентльменов, как мистер Риччи и его коллеги - не считая разве что того практически несомненного факта, что он скрывал богатство весьма необъятных размеров где-то в стенах своего затхлого древнего обиталища. Старик, по правде говоря, субъект был довольно странный - как считалось в городе, в свое время он плавал капитаном на клипере у берегов Ост-Индии. К тому же он был так стар, что никто не помнил его молодым, и так неразговорчив, что лишь немногие знали его настоящее имя. Среди искривленных деревьев в передней части своего старого и запущенного двора Старик держал странную коллекцию больших камней, причудливо расставленных и раскрашенных так, что они напоминали идолов какого-нибудь мрачного восточного храма. Коллекция эта отпугивала большую часть мальчишек, любивших насмехаться над Ужасным Стариком из-за его длинных белых волос и бороды, а иногда из озорства разбивавших маленькие окошки его жилища своими снарядами; но были там и другие вещи, запугивавшие даже людей посмелей и похитрей - из тех, что любят подкрасться к дому и посмотреть внутрь сквозь пыльные стекла. Они рассказывали, что в одной из пустых комнат первого этажа стоит лишь стол, весь уставленный какими-то необычными бутылками, в каждой из которых на манер маятника подвешен маленький грузик. И еще они рассказывали, что Ужасный Старик разговаривал с этими бутылками, называя их именами вроде "Джек", "Шрамолицый", "Длинный Том", "Испанец Джо", "Питерс" и "Старпом Эллис". И каждый раз при этих разговорах грузик в какой-нибудь из бутылок начинал покачиваться, будто бы отвечал ему.
Те, кто видели длинного и тощего Ужасного Старика во время этих разговоров, больше никогда не подглядывали за ним. Но Энджело Риччи, Джо Цзанек и Мануэль Сильва не были кингспортцами; они принадлежали к тому новоявленному разношерстному роду чужеземцев, что находится вне узкого кружка жизни и традиций Новой Англии - и в Ужасном Старике виделся им лишь трясущийся, практически беспомощный седобородый старик, который даже ходить не может без своей узловатой трости, и чьи тонкие, слабые руки только и могли, что жалко дрожать. Безо всякого сомнения, они по-своему жалели одинокого старичка, не пользующегося особой популярностью, которого люди избегали, а собаки облаивали. Но бизнес есть бизнес, и для грабителя, всей душой преданной своему ремеслу, есть и заманчивость, и вызов - еще бы, такой старый и немощный человек, не имеющий счета в банке и оплачивающий свои немногочисленные нужды в деревенской лавке испанским золотом и серебром, отчеканенным более двух веков назад.
Господа Риччи, Цзанек и Сильва избрали для своего визита ночь на одиннадцатое апреля. Мистер Риччи и мистер Сильва должны были побеседовать с бедным старым джентльменом, пока мистер Цзанек ожидал и их, и вероятного металлического груза в скрытой машине на Шип-стрит, возле ворот в высокой задней стене, ограждающей владения их хозяина. Желание избежать совершенно ненужных объяснений в случае незапланированного появления полиции подсказало им запланировать всю операцию так, чтобы в случае чего можно было тихо и незаметно скрыться.
Как и было условлено, трое авантюристов разделились, чтоы не вызывать лишних подозрений. Господа Риччи и Сильва встретились на Уотер-стрит, прямо у парадной калитки Старика и, хотя им обоим не понравилось зрелище раскрашенных камней в лунном свете, пробивающемся через уже украшенные почками ветви скрюченных деревьев, у них были и более важные вещи, чем размышлять о пустых и бестолковых суевериях. Они боялись, что попытка выведать у Ужасного Старика сведения о спрятанном золоте и серебре будет пренеприятным делом - ведь старые морские волки отличаются своим упрямством и несговорчивостью. Однако же он был очень стар и очень очень слаб, а посетителей было двое. Господа Риччи и Сильва хорошо поднаторели в искусстве делать даже самых упрямых людей разговорчивыми, а вопли старого почтенного джентльмена можно было легко приглушить. Так что они направились к одному из освещенных окон и услышали, как Ужасный Старик по-ребячески болтает со своими бутылками и маятниками. Тогда джентльмены натянули маски и вежливо постучались в выцветшую дубовую дверь.
Мистеру Цзанеку, беспокойно ерзающему в скрытой машине, стоящей на Уотер-стрит, у задней калитки Ужасного Старика, ожидание казалось вечностью. Его сердце было добрее, чем у многих людей, и ему очень не нравились ужасные крики, доносившиеся из старого дома как раз с того часа, на который было запланировано дело. Разве не просил он своих коллег быть как можно мягче с этим бедным старым морским капитаном? Очень нервно он посматривал на ту узкую дубовую калитку в высокой, увитой плющом каменной стене. Все чаще и чаще мистер Цзанек глядел на часы и удивлялся задержке. Неужели старик умер до того, как рассказал, где спрятаны сокровища и пришлось обыскивать каждый уголок дома?
Очень не нравилось мистеру Цзанеку ждать так долго в такой темноте и в таком месте. Но вдруг он почувствовал тихие шаги во дворе, услышал мягкий поворот ржавой задвижки и увидел, как узкая, тяжелая дверь открылась вовнутрь. В мертвенно-бледном свете одинокого тусклого уличного фонаря он напряг свое зрение, желая разглядеть, что именно его коллеги вынесли из того зловещего дома, что маячил прямо за спиной. Но он не увидел ничего из того, чего ожидал - не было там ни коллег, ни груза, а был только Ужасный Старик. Он опирался на свою узловатую трость, а улыбка его была ужасна. Мистер Цзанек никогда ранее не обращал внимания на глаза Ужасного Старика. Только сейчас он заметил, что они были желтыми.
Незначительные вещи всегда поднимают значительное оживление в маленьких городах - именно по этой причине жители Кингспорта всю ту весну и лето говорили о трех неопознанных телах, вынесенных на берег приливом. Были они ужасно изрезаны, будто бы множеством абордажных сабель, и страшно искалечены, не иначе как жестокими ударами сапог с подбитыми каблуками. А некоторые люди даже шептались о вещах таких обыденных, как брошенный автомобиль, найденный на Уотер-стрит, или "определенно нечеловеческие" крики, вероятней всего издававшиеся заблудившимся животным или перелетной птицей - их слышали бодрствовавшие ночью люди. Но этими праздными слухами Ужасный Старик нимало не интересовался. Он по природе был скрытен, а старость и немощность обыкновенно лишь удваивают это качество. К тому же, столь древний морской волк наверняка видел вещи куда более волнующие в далекие дни своей забытой юности.