Аннотация: Пока нет вдохновения и желания персматраивать или дописывать это произведение. Поэтому даже аннотацию удаляю)
Простейшие вопросы - самые глубокие. Где ты родился? Где твой дом? Куда ты идешь? Что ты делаешь? Думай об этом время от времени и следи за ответами - они изменяются.
Ричард Бах
Вот только отношения с ним будут нелегкими. Любовь сквозь ненависть, страсть и желание сквозь ярость и гнев. Все в этих отношениях будет балансировать как на острие ножа, черное смешиваться с белым, причем никогда не образуя серого. Но... ваша любовь будет усыпана кровью и смертями, страданиями и горем...
Глава 1 Авария
Я спешила неизвестно куда. Пытаясь забыться и убежать, главное подальше, а место значения не имеет. По крайней мере, не сейчас.
Я истерически усмехнулась абсурдности данной ситуации. В моей голове сейчас царил полный хаос. Клубок мыслей путал разум, не давая смотреть на все с холодной расчетливостью. К горлу подступал страх, но все же, где-то на задворках еще оставалась капля здравого смысла, заставляющая осознавать, что все это совершенно бесполезно.
Никому пока не удавалось сбежать от прошлого: время всегда забирало свое. В редких случаях, конечно, бывают уступки, но и они слишком дорого всем обходятся. Время беспощадно. Его не волнует наш возраст, пол и социальный статус в обществе. Оно всегда получает то, что хочет - рано или поздно.
Стоял ноябрь. Один из самых дождливых месяцев в городе. Холод постепенно начал обволакивать природу, предвещая зиму и первый снег. Северный ветер лишь нагонял тоску и возбуждал предчувствие морозных деньков, которых никогда здесь не будет. Таков этот город - не увидишь жары и палящего солнца, не порадуешься морозному утру. Осень всегда сопровождалась дождями, а зима являлась лишь ее отражением. Дожди сменялись небольшим снежком - порошей, но температура никогда не опускалась ниже минус десяти. Весна всегда была похожа на осень, за исключением деревьев, которые покрывались молодой зеленью.
Все было одинаковым - повторялось с каждым новым сезоном, менялись лишь название месяцев. И как всегда бывало ноябрьским вечером, сейчас лил дождь.
Небо заволокли серые тучи, отчего невозможно было понять который сейчас час.
Насколько я помнила, перед выходом из дома на сотовом телефоне высветилось 22:38. Должно быть, сейчас уже около двенадцати. Не имеет значения.
Ночной город светился сотней радужных огоньков, привлекая и заманивая туристов. Издалека он напоминал Лас-Вегас, за исключением того, что здесь находилось всего лишь несколько крупных казино, тех, которые действительно стоило посещать, дабы обзавестись нужными связями. Были и несколько ночных клубов, где почти каждый день устраивались VIP-вечеринки. На таких всегда можно встретить какую-нибудь звезду. Но чтобы туда попасть, нужно обладать огромной кучей денег, обычным же горожанам вход в подобные места заказан.
Казалось нелепым, что сейчас я смогла еще подумать и над этим, хотя клубы и вечеринки должны волновать в эту минуту меньше всего.
"Господи, да кто придумал эти дурацкие каблуки! Из-за них я сильно опаздываю. И зачем только надела?"
До главной площади оставалось несколько метров. Нужно было всего лишь перейти дорогу и свернуть за угол дома. Ничего сложного.
Но тут подул ветер, и мой ярко-лиловый зонтик выскользнул из рук прямо на середину шоссе. Я бросилась за ним, и тут же ощутила сильнейший удар. Боль пронзила насквозь, глаза заволокло туманом, а на губах появился солоноватый привкус крови. Тело вдруг вспыхнуло адским пламенем, но через секунду это уже не казалось важным - я провалилась в темноту.
Все вокруг стало черной бездной, которая пугала своей пустотой. Не было обоняния или осязания. Мир, сузившийся для меня сейчас в эту пропасть, не казался меньше. Все было просто лишено смыла. Хотя отчего-то возникало ощущение, что где-то он все же имелся.
Я чувствовала боль - точнее то, что она должна быть, но все еще не понимала почему. Произошедшее ускользало от той части разума, которая пока была способна мыслить. Понять, что же все-таки произошло сейчас, казалось, невозможным. Где-то вдалеке раздавались голоса.
- Господи, я ее убила!!!
- Все в порядке, она дышит, только без сознания. Звони в скорую!
Перепуганные, отчего-то совершенно грустные - сейчас я могла слышать лишь интонацию, настроение говорящих, но различить что-то не представлялось возможным. Все голоса были смешаны в кашу, слова не различимы по своей сути, но они казались единственным, что удерживало от полного растворения в черноте бездны. Хотя и этот островок надежды вскоре исчез.
Теперь пустота начала расширятся и поглощать меня - все мысли до последней капли исчезали под ее натиском. Она действовала как прекрасный растворитель для красок - разрушала все, оставляя при этом тебя совсем ничтожным.
Я старалась сопротивляться: но все мысли расползлись как кучка шипящих змей, и собрать их воедино не представлялось возможным. Воспоминания улетучивались с рекордной скоростью, и вот уже я была никем и ничем. Все мое существо поглотила бездна. Исчезло время, пространство, чувства, материя, теперь не было даже черноты.
Мне вдруг стало действительно страшно. Никогда в жизни я ничего не боялась: будь то приговор или бегство. Я удивилась, что смогла вспомнить хоть что-то - все было не так уж плохо.
И тут мысли постепенно стали возвращаться, воспоминания вновь погружали в те события - я знала кто я, но до сих пор оставалось вопросом что же произошло и где я сейчас оказалась. Теперь уже вернулось и ощущение времени - самое сладкое и приятное - казалось, оно исчезло всего на секунду, но и этого хватило, чтобы теперь радоваться его присутствию. Мир вновь обретал смысл, находил самого себя. Постепенно возвращались и чувства. Сначала появился слух: стали слышны крики птиц, скорее всего чаек, но точно утверждать сейчас я не могла. Потом пришло обоняние. Сладостные ароматы, смешивающиеся с морозной свежестью, наполняли сознание. Все вокруг казалось успокаивающим. Это было самым приятным ощущением - ощущением жизни, такой, какой ее когда-то создали. Все вновь стало цельным, но разрушающая пустота не исчезла - просто притаилась в самом темном уголке в ожидании своего часа.
Постепенно пришло и осязание: с ласкающими кожу прикосновениями морского ветра, пропитанного соленостью воды, так напоминающего о доме.
Мне вдруг до боли захотелось остаться здесь подольше и неважно, что я не знала, где именно находилась. Мысли вновь стали ненужными, будто в тумане, на их смену пришли чувства: нежные касания ветра, сладостные, одурманивающие запахи, пение райских птиц - все это казалось самым сладким наркотиком, приносящим эйфорию. И это действительно было то сладостное беспамятство, когда отдаешь всю себя чувствам, наркотическое опьянение в своем роде.
Я не заметила, как череда чувств вновь сменилась: на смену радости от появления ощущений пришло наркотическое опьянение от этих эмоций. Теперь мое сознание блуждало в сладостном тумане, сотканном из самых приятных ароматов, звуков и прикосновений. И все это казалось таким обычным и в тоже время особенным, что выплывать из такого водоворота вовсе не хотелось, а если бы и появилось такое желание, то я не знала как.
Где-то на грани разумного восприятия реальности, или нереальности, я понимала, что все происходящее не правильно, как таковое, но все это понимание блекло за сладостной эйфорией забытья. Не знаю, сколько времени так продолжалось, но в какой-то миг наслаждение достигло своего пика: сейчас даже легкая боль воспринималась как своего рода наркотик. И лишь через некоторое время, я окончательно поняла, что боль все же присутствовала.
Легкое покалывание ног и рук, начинающееся на кончиках пальцев, поднималось выше, отдавая легким наслаждением. Я никогда не была мазахисткой и всячески старалась избегать боли, но эта казалось только в радость, до тех пор, пока она не усилилась. Легкое покалывание сменилось жжением, кости начало выламывать. Все тело вдруг стало, будто выворачиваться наизнанку. Мышцы горели огнем, который нещадно сжигал все на своем пути, пока не добрался до сердца. Я хотела кричать от боли, пронизывающей каждую клеточку, но не могла открыть рта. Его как будто зашили толстыми нитками. Но зато мозг смог отрезветь от пьянящей радости, всего лишь на секунду, а потом и его пронзила волна боли. Удары тысячи молоточков звучали в ушах, заставляя меня жалеть о том, что могу слышать. Это было похоже на самую страшную пытку, за исключением того, что вокруг находился рай.
Лучезарное солнце, пушистые облака, даже легкий ветерок - все это казалось таким ненужным, хотя какое-то время назад я готова была на что угодно, лишь бы продержаться в этом раю подольше. Но сейчас это место погружало в боль все сильнее и глубже. Окружающая природа становилась все ярче: солнце почти белело, небо отливало ультрамарином. Казалось, даже воздух, обрел цвет, который становился ярче по мере того, как усиливалась боль. Я не могла сказать точно, что, отчего зависело: либо боль усиливала свой натиск, и от этого окружающее пространство менялось, то ли пространство менялось и влекло за собой усиление боли, но вскоре все это стало невыносимым. Боль выросла до такой степени, что рай вокруг превратился в белое пятно, а огонь внутри меня выжег дотла всю сущность. Мышцы и кости перестали болеть и теперь казались, обездвиженными. Я не чувствовала ни рук, ни ног. В какой-то момент наступила угнетающая тишина: кричать больше не хотелось, а удары молоточков в висках сменились тихим постукиванием. Все тело стало каменным, онемело, и лишь удары, казавшиеся теперь падающими каплями воды, продолжали нарушать тишину.
Я открыла глаза.
Свет струился потоками и наполнял комнату. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что я сейчас нахожусь в одной из больничных палат: стены противного блекло-голубого цвета, куча мониторчиков неприятно пикающих и жутко раздражающих, несколько капельниц и неисчислимое множество трубок вокруг.
"Но как я здесь оказалась?"
Я попыталась привстать, но не смогла - все тело, будто не слушалось: трудно было пошевелить рукой или ногой. Приглядевшись, я, наконец, поняла причину. Одна нога находилась в загипсованном состоянии, а другая просто онемела. Я посмотрела на руки, к которым были приставлены капельницы. Небольшие синяки, казалось, уже пожелтели и начинали заживать, также как и мелкие ссадины, но все равно двигать ими было тяжело, хотя и возможно.
- Вы очнулись! - звонким голоском радостно пропела вошедшая в палату медсестра. - Подождите минутку, я позову доктора.
Она вылетела из палаты слишком быстро, но все, же кое-что мне рассмотреть удалось. Девушка, на вид, была лет двадцати трех с короткими вьющимися рыжими волосами. Ее лицо покрывали забавные веснушки, отчего она выглядела подростком, ну или, по крайней мере, младше своих лет. Цвет глаз я разглядеть не успела, а вот вздернутый носик и слегка полноватые в форме милого сердечка губы, вполне. Девушка была похожа на солнечный зайчик - добродушный и игривый.
Тут в палату вошел врач - седоволосый мужчина, на вид, лет сорока пяти. Мистер Р. Гордон, как гласила табличка на белом халате. Все его манеры, впрочем, как и черты лица, только подчеркивали статность и солидность. Он гордился тем, что был врачом, и про себя я отметила, что наверняка хвастал этим положением. Гордон был в сопровождении той самой рыжеволосой медсестры, которая заглядывала в мою палату несколько минут назад, а чуть поодаль от них шла еще одна девушка.
- Так-так, - задумчиво проговорил врач, остановившись рядом. На его лице отразилось подобие радости. - Очень хорошо, что вы, наконец, очнулись. Как себя чувствуете?
- Нормально, - я удивилась тому, как хрипло звучал мой голос. - Но что произошло?
- А вы разве не помните?
- Скорее не знаю.
- Что ж, - задумчиво произнес он, потирая подбородок и, видимо, подбирая подходящие слова. - Вы попали в автомобильную аварию, но пострадали не сильно.
Я слышала, как раздраженно хмыкнула девушка, стоящая сзади. Она-то со словами врача была не согласна, в отличие от рыжеволосой медсестры, которая, казалось, ловила каждый вздох и каждое его движение.
У девушки были темно-русые волосы, собранные в аккуратный конский хвостик, из-за которого трудно определить их длину. Ни вид, ей было около двадцати лет. Я отметила, что одета девушка достаточно просто, хотя и со вкусом. Кофта с неглубоким вырезом цвета темного изумруда превосходно сочеталась с узкими черными брючками со стрелками. Ну, и так как, это все же больница, то поверх одежды накинут халат. Она была хороша собой: высокие скулы, сине-голубые глаза, прямой аккуратный носик и слегка пухлые губы. На ее лице отсутствовала косметика, что совершенно не портило внешность и подчеркивало естественную красоту. Из размышлений меня вырвал голос доктора:
- У вас была серьезная травма головы. Мы сделали операцию и остановили кровотечение, но все же из-за сильного действия наркоза, на несколько минут отказало сердце, и произошла клиническая смерть. Но, теперь вы в порядке, хотя и пролежали без сознания достаточно долго.
- Сколько? - неуверенным и все еще осипшим голосом промямлила я.
- Около недели. Но теперь вы очнулись. - Гордон одарил меня снисходящей улыбкой и продолжил. - Знаете, мне надо задать пару вопросов, чтобы выяснить, были ли нарушены какие-то функции мозга.
- Хорошо.
- Вот и отлично. У меня тут несколько карточек, - он достал стопку картинок и начал показывать каждую. - Что вы здесь видите?
- Желтый квадрат.
- Правильно, а это что?
- Цифра пять.
- Верно, а сколько будет семь плюс два?
- Девять.
- Что же, все в порядке, мисс Линтон, через десять дней можно будет уже выписываться, - довольно произнес он.
- Кто простите? - переспросила я.
- Мисс Линтон, ваше имя, - на секунду замешкавшись, ответил доктор Гордон. - Мэнди Линтон, это имя значилось на водительских правах, и когда вас доставили сюда, они были единственным имеющимся документом.
- Я... - я на несколько секунд задумалась. Имя казалось совершенно не знакомым и уж тем более, никак не могло принадлежать мне. "Но тогда, какое у меня имя?" Я попыталась вспомнить это, но... не смогла. Воспоминания будто существовали где-то вдали от меня. Я знала, что они были, ну или должны быть, но дотянутся до этого знания, не могла. Его скрывала толстая белая стена, о которую можно было биться сколько угодно и эффекта все равно никакого не последовало бы, ну разве что окончательно не расшибла свою голову. - Я не... помню.
Эти слова комом встали в горле. Дышать вдруг оказалось сложно. Воздух давил со всех сторон.
- Что? - одновременно переспросили меня и доктор, и медсестра и даже девушка. На их лицах отразилось недоумение, недоверие, как будто они не расслышали то, что я сейчас произнесла. А вновь повторять это вслух не хотелось.
- Вы уверены? - все также недоверчиво переспросил Гордон, как будто, я смогла бы солгать на такую тему. Его реакция начинала меня раздражать.
- В том, что я не помню собственного имени? - язвительно переспросила я, как будто сейчас решался самый банальный в мире вопрос, чья очередь мыть посуду. - Абсолютно!
Гордон опять в задумчивости потер подбородок, как будто от этого в его голове возникали нужные мысли. Некоторое время в палате царила угнетающая рассудок тишина, которая, на мой взгляд, лишь действовала на нервы.
Я пыталась напрячь собственный разум и вспомнить хоть что-нибудь о своей жизни, но не смогла. Все та же белая каменная стена преграждала путь к моему прошлому. Я попросту даже не могла вспомнить как выгляжу, какого цвета у меня глаза и волосы; что уж говорить о семье или дне рождения. Сейчас передо мной лежал чистый лист бумаги, называемый жизнь. Ну, может не совсем чистый, а с надписью "Мэнди Линтон".
- Хм, - деловито произнес доктор Гордон, тем самым привлекая к себе наше внимание. - Что же, при такой травме головы временная амнезия вполне может быть. На полное восстановление уйдет какое-то время, но память обязательно вернется.
- Сколько? - только и смогла проговорить я, но с таким голосом это было похоже на шепот.
- Может месяц, может два, а может и полгода, - ответил доктор и с его интонацией, эта фраза прозвучала как приговор. В принципе так оно и было, просто, я все же глупо надеялась на чудо, в котором я просыпаюсь на следующий день и уже с уверенностью могу заявить, что знаю о себе больше, чем два слова.
- Доктор, а может случиться так, что память к Мэнди не вернется? - спросила темноволосая девушка, сделав при этом небольшой шажок вперед. Ее голос звучал ровно, но я все же смогла уловить в нем нотки отчаянья и страдания.
- Не буду вас обнадеживать, мисс Линтон, - ответил Гордон, повернувшись к ней. - Такое развитие событий вполне может быть. А нам лишь остается надеяться на лучшее.
- И какова вероятность того, что все пойдет не так, как нам хочется? - сказала девушка.
- Думаю процентов тридцать.
На лицо девушки легла тень страдания, которую она даже и не попыталась скрыть, ну или просто не умела. В последнее почему-то верилось с трудом, особенно если судить по ее респектабельному внешнему виду.
Гордон сочувственно положил руку ей на плечо, как будто пострадавшей была здесь эта девушка, а вовсе не я. Он утешал ее так, будто это ей сказали, что память может не восстановиться.
- Простите, что прерываю вас, - раздражительно произнесла я. - Но кто вы такая и что здесь делаете?
Я злилась на этого врача, на девушку, на медсестру, все еще пристально смотрящую в лицо Гордона, но больше всего я злилась на себя и почти уверенна, что вся эта злость была маской, чтобы скрыть отчаянье и страх.
Гордон снова на несколько секунд замешкался, а потом устало произнес:
- Вы даже не помните свою сестру? Кристину Линтон, - он произнес это так, что я всем своим естеством почувствовала укор, скрытый в этих, казалось бы, незначительных словах. А она целыми сутками проводила в больнице, пока вы были бес сознания.
- Ничего, все в порядке, доктор Гордон, - улыбнувшись мне, сказала Кристина. - Память обязательно вернется.
Сейчас в ее голосе звучала искренняя теплота и надежда, отчего мне стало стыдно за свою злость. Я вдруг почувствовала себя намного лучше, чем пару минут назад, так как теперь знала еще одну частичку моей жизни - то, что у меня была сестра.
- Я думаю, мы с Кэндис вас оставим, - проговорил Гордон. - Очень прошу, не сильно утомляйте больную.
- Конечно-конечно, - ответила Кристина.
- Да и пока я не забыл, Мэнди, вам что-нибудь нужно? - поинтересовался доктор, стоя у дверей.
- Да, а можно принести зеркало? - ответила я, при этом лукаво подмигнув Кристине.
Глава 2 С чистого листа
Я пробыла в больнице чуть больше десяти дней, впрочем, как и обещал Рекс Гордон. Имя врача я узнала у одной из медсестер, а еще и то, что он славился своей продажной натурой и эгоизмом. Рекс Гордон являлся одним из таких типов людей, от которых лично я посоветовала бы держаться подальше. В больнице по поводу его персоны ходило множество слухов: берет взятки, ставит липовые диагнозы, соблазняет молоденьких девушек, хоть у самого имеется жена и трое детей. Верила ли я этим слухам? Скажем так, я бы не очень удивилась, если бы все они оказались правдой. Но должна признать, несмотря на это, он был лучшим врачом больницы. Наверное, только поэтому, все слухи оставались на уровне обычных сплетней и никогда не выходили за рамки. Как говорится, сор из избы не выносился лишь потому, что Гордон спас не один десяток жизней. Также как выяснилось, вся больница принадлежала ему. Так что, вполне возможно, персонал, скорее всего, просто боялся потерять работу, а одного взгляда на Гордона хватило бы, чтобы понять, такой человек вполне способен уволить кого-то, только за то, что тот распускает сплетни.
Все эти десять дней в Больнице Святой Марии я провела в попытках вспомнить хоть что-то. Но все они оказались бессмысленной тратой времени. Сейчас о себе я знала ровно столько, сколько было написано в моих водительских правах: меня зовут Мэнди Линтон, мне восемнадцать лет, и несколько месяцев назад, когда я получала эти права, мои волосы были медово-золотистого цвета. Ну, еще конечно, я знала, как выгляжу сейчас. Мой взгляд невольно упал на собственное отражение в зеркале.
Волосы теперь были цвета воронова крыла, а может и еще темнее, средней длины, до плеч. Кожа алебастрово-белая отлично оттеняла алые губы. Глаза, казались мутными и при определенном освещении играли оттенками приглушенных сине-зеленых цветов, в обрамлении густых длинных ресниц. На мой вкус, они были попросту грязной серо-зеленой гаммы, но Кристин с каждым разом находила все новые и новые оттенки.
Кстати о ней. Я посмотрела на часы: до прихода Кристины оставалось около пяти минут. Пунктуальность значилась у ее на одном из первых мест, и я всегда удивлялась тому, как девушка приходила точно в срок, ни минутой раньше, ни минутой позже.
Кристина оказалось не моей сестрой, а всего лишь тем самым горе-водителем, кто сбил меня около месяца назад. Тогда она жутко перепугалась и решила представиться моей фамилией, которую узнала из документов, чтобы врачи разрешили девушке находиться рядом. Она была милой и заботливой, практически все время проводила со мной в больнице, отчего я чувствовала себя последней скотиной, так как полностью не могла ей доверять. Возможно, я ошибалась в том, что относилась к этой девушке с опаской, но как звучит поговорка: береженного - Бог бережет. Да и сам факт, что она представилась чужим именем, не очень располагал к доверию. Но, так или иначе, на данный момент Кристина Кэнти, а именно так ее звали, была моей единственной подругой и в какой-то степени я все же ей доверяла.
Я еще раз скептически оглядела свое отражение в зеркале, находившемся на противоположной стене, так, что если бы ты захотел посмотреть на себя, то как минимум пришлось бы встать с больничной кровати, а как максимум пройти пару метров. Для меня сейчас с этим проблем не возникало: нога почти зажила, слишком быстро, на взгляд Гордона; но я все равно слегка прихрамывала при ходьбе. Со стороны этого можно было не заметить, если конечно не будешь присматриваться. Но вот зато категорически мне запрещалось носить обувь на высоком каблуке. Слишком большая нагрузка - в один голос твердили и Кристина, и Гордон. Особо я и не настаивала.
Наряд, который был сейчас на мне, одолжила Кристи, впрочем, также как и черные лакированные полусапожки на плоской подошве. Все вместе делало меня похожей на этакую молодую звезду, прячущуюся от назойливых фотографов. Узкие насыщенного темно-синего цвета джинсы прекрасно сочетались с бордовой туникой.
- Выглядишь просто здорово! - радостно проговорила, вошедшая в палату Кристина и от ее неожиданного появления я вздрогнула. - Готова ехать домой?
- Ты напугала меня до чертиков! - поворачиваясь лицом к девушке, проговорила я. - И у меня нет дома. По крайней мере, я не помню, где он находится.
Она развела руками в знак своего неодобрения. Такое часто случалось, когда Кристина предлагала купить мне одежду или приглашала пожить к себе, а я отказывалась, ну или высказывала свое недовольство по этому поводу. Обычно она ссылалась на собственную материальную обеспеченность и долг передо мной, но от этого легче не становилось. Я не хотела не от кого зависеть или сидеть на шее, но похоже сейчас лучше было пожить у нее, чем остаться на улице со своей гордыней.
- Давай не спорить на эту тему, а? - она показала на дверь. - И тем более, я почти уверена, что тебе уже надоели эти стены.
На последней фразе Кристина мне заговорщицки подмигнула и добродушна улыбнулась. Именно эта улыбка могла растопить любую глыбу льда, затмить светом, сколь угодную черноту, и если бы мы были в веке этак пятом, я бы с уверенностью заявила, что целые города пали, лишь стоило бы Кристине захотеть. Она была удивительна в своей естественной красоте и при этом оставалась элегантной настолько, что с легкостью смогла бы затмить любую голливудскую модницу. Я почти уверена была, что любая одежда на ней смотрелась по-особенному изящно. Сегодняшний наряд только еще раз доказывал эту аксиому: пальто пастельного сиреневого цвета великолепно сочеталось с кремовыми брюками и оттеняло темно-русые волосы. Акцентом служил ярко-малиновый шарф, одновременно дополняющий общую картину и выделяя свою обладательницу из серой массы горожан.
- Ну что идем? - еще раз спросила она, протягивая мне куртку, такую же черную и лакированную, отлично подходящую к сапогам, но слишком коротенькую, чтобы защитить от настоящих морозов. - Или у тебя появилось желание побыть здесь подольше?
- Ты что издеваешься? - спросила я, стараясь голосом выразить насколько мне противно это место. Не то чтобы больницы стали мне так ненавистны за столь короткий промежуток времени, просто вся эта обстановка с ее блекло-голубыми стенами и стоящим везде запахом лекарств угнетала. А из развлечений лишь сплетни, которые тебе рассказывают медсестры независимо от твоего желания. Так что, если все же представляется возможность отсюда уйти, то мой совет - бегите!
Когда мы вышли на улицу то первое, что я отметила, был снег. Кажется, первый в этом году. Вы знаете такое ощущение, когда видишь красоту, ощущаешь ее, но все равно не веришь. Так однажды описывала Кристина снег в нашем городе. Сначала я с трудом могла представить это, но теперь все действительно было сказочным, но при этом таким далеким, что отчетливо осознавалась грань сказки и реальности. А грань эта была такова: шел первый снег и возможно он мог стать единственным за эту зиму.
Мы подошли к машине. Точную модель назвать не могу, видимо я и раньше не испытывала особый трепет к машинам, так как сейчас не очень-то к ней не приглядывалась; хватило знания, что это "AUDI" черного цвета. Удивило лишь то, как Кристин так быстро смогла отремонтировать машину, ведь на это времени должно было уйти как минимум... Ладно, я не помнила, сколько времени уходит на ремонт машины, поэтому попросту решила оставить без внимания. Если мне когда-нибудь понадобится что-то в этом роде, тогда и буду решать, что делать.
- Прошу, - улыбнувшись, сказала Кристин, при этом открывая мне переднюю дверцу и приглашая сесть.
- Ты не заперла машину? - удивленно переспросила, при этом усаживаясь поудобнее и пристегиваясь ремнем безопасности. Как-то не очень хотелось вновь попадать в аварию.
- Ага, - довольно улыбнулась она, усаживаясь рядом и заводя мотор. - Я же все равно отлучилась не надолго.
- А если бы ее угнали? - недоверчиво переспросила я.
- Не бойся, машина застрахована.
На этот счет я ничего не ответила, лишь пожала плечами, внутренне удивившись как такая педантичная во всех вопросах девушка, а Кристина с первого взгляда производила такое впечатление, не заботилась об угоне собственного автомобиля. Для меня это было странно. Но это была ее слабая черта, ведь идеальных людей в природе не бывает.
Минут пять мы ехали молча. Хотя в машине все же играла какая-то музыка, отчего-то возникала уверенность, что никто ее никто не слушает. Ни я, ни Кристина не пыталась начать разговор первыми. Может, это было за неимением подходящей темы, ну или простым желанием помолчать. Наверное, я настолько углубилась в собственные мысли, что тишина не мешала, не была, как обычно происходит в таких случаях, навязчивой.
Кристина внимательно следила за дорогой, а я любовалась первым снегом через окно. Его хлопья мягко кружились в вечернем воздухе декабря. Редкие деревья, мелькавшие на улицах, смотрелись мертвыми корягами, так как уже потеряли свою листву; старые дома с готическими крышами сменялись новостройками, и ты как будто путешествуешь во времени, из средневековья попадаешь в современный мир, полный обыкновения и начисто лишенный индивидуализма. Люди тоже выглядят серой массой, но все это лишь отражение повседневной жизни. Но первый снег как будто делает этот мир более трогательным и по-детски умилительным. Все окружающее вновь окунается в его сказку и все не кажется тебе таким уж лживым и однообразным. Самообман скажите вы, возможно, но порой так хочется, чтобы он оказался правдой.
- Не хочешь пройтись? - предложила я, продолжая смотреть в окно.
- Осталось совсем недолго, - сказала Кристина. - Моя квартира совсем недалеко.
- Тем более, - продолжила я. - Давай прогуляемся?
- Ну, раз тебе этого хочется.
Она устало вздохнула, как будто моя затея показалась ей ужасно глупой, но при этом не решилась произнести эту мысль вслух, или ей было по большому счету все равно. Мы припарковались у небольшого магазинчика с вывеской "Конфети". Не знаю к чему такое название у обычной кондитерской, но ничего кроме желания пройти мимо эта вывеска не вызывала.
- Расскажи мне о себе, - попросила я Кристину, когда мы уже перешли на другую улицу. Отчего-то здесь молчание стало действительно нагнетать и нервировать. И к тому же мне хотелось знать о Кристине больше.
- Хм, и что ты хочешь узнать? - ровным голосом спросила она. - Что конкретно?
- Ну, не знаю. Где живешь? Учишься или работаешь? Вопросов много.
- Работаю. Я бросила учебу около года назад и переехала сюда.
- А кем? - не удержалась я, понимая, что выгляжу как трехлетний ребенок, терзающих вопросами родителей. - И почему бросила учебу?
- Раньше я путешествовала, ездила по миру, а потом родители отправили учиться в Оксфорд. Там я пробыла около месяца, но вскоре узнала, что родители погибли, и пришлось вернуться сюда. Они оставили в наследство квартиру и некоторую сумму денег, но работать все равно приходится.
- И какая у тебя профессия? - спросила я.
- Я - организатор праздников, в основном свадеб. Работа интересная и, к тому же, с гибким графиком. Да и зарплата вполне приличная, - проговорила она и вдруг остановилась. -- Давай зайдем сюда. Местечко очень уютное.
Я проследила за ее взглядом и обнаружила вывеску "Лэйкс". Когда мы зашли внутрь, обнаружилось, что здесь находилось уютная кофейня. Ее интерьер не был дорогим и эксклюзивным, но зато располагающим и домашним с ноткой романтики. Именно эту нотку создавала ажурная кованая мебель в стиле рококо. Стены были выполнены из темного дерева с нишами, в которых располагались старинные фотографии. Сами ниши покрасили в темный травянисто-зеленый цвет, отлично оттеняющий блекло-серые фотографии. Когда мы сели за один из столиков мне удалось разглядеть, что изображены на них обыкновенные люди века этак девятнадцатого. В интерьере не к месту были лишь светильники-бра, слишком современные и не такие изящные как все остальное.
- Люблю это место, - радостно проговорила Кристина. - Вкусный кофе, отличная обстановка и прекрасные люди.
- Ты здесь часто бываешь, - заключила я из ее слов, на что Кристина довольно кивнула.
- Очень. Иногда завтракаю, обедаю и ужинаю, когда не хочется ничего готовить. Ну, или попросту нет на это времени, - парировала она. - Том!
К нам тут же подошел молодой человек с рыжими волосами, слегка выгоревшими на солнце, шоколадными глазами и забавными веснушками, покрывающими все лицо.
- Принеси нам две чашечки вкусного кофе и каких-нибудь десертов, на твой вкус, - заказала она. - Кстати, пока не забыла. Познакомься, это моя подруга Мэнди.
- Очень приятно, Томас, или просто Том, - парень улыбнулся и пожал мне руку. Он задержал на мне свой взгляд чуть дольше, чем позволял этикет, а после пошел на кухню, очень тихо напевая какую-то песенку.
- Он твой парень? - спросила я у Крис, получив в ответ сердитый взгляд, отчего мы обе вдруг засмеялись, настолько это выглядело нелепо.
- Нет, конечно, - проговорила она сквозь смех. - Том просто друг. Но если вдруг он понравился тебе?
Она выразительно повела бровью, отчего мы прыснули еще сильнее. Тут к нам подошел Том с заказом:
- Обсуждаете какую-нибудь шутку? - он поставил чашки с кофе и тарелки с кусочками шоколадного торта перед нами, и сам уселся на свободный стул. - Вы не против?
- Нет, конечно, - произнесла Кристина, уже переставая смеяться. - А тебя с работы не выгонят?
- Посетителей все равно мало, - оглядевшись по сторонам, ответил Томас. - Ну, так что за шутка? Тоже хочу посмеяться.
- Так я, нарушил ваши задушевные посиделки? - констатировал Том, слегка нахмурившись. Видно было, как не хотелось ему уходить.
- Да.
- Нет, - произнесла я в один голос с Кристин, отчего мы рассмеялись еще пуще.
В конце концов, когда через минуту наш смех прекратился, она произнесла:
- Да, нарушил. Но, мы не против, чтобы ты остался и поболтал с нами.
Время пролетело очень быстро, так что когда мы вышли из кофейни, было около одиннадцати вечера. Том вызвался проводить нас до дома, хотя я и Кристин возражали: ее квартира находилась, буквально в двух шагах от кофейни. Но Том ничего не захотел слушать и лишь ссылался на извечные стереотипы, мол, живем в опасное время, да и слишком поздно уже. Хотя я подозревала, что все это имело совершенно другое обоснование: кто-то из нас двоих был ему симпатичен, а опасное время и тому подобное, просто подходящий предлог, причем подходящий идеально.
На протяжении всего вечера Том беззаботно шутил и рассказывал невероятные истории. Парень оказался достаточно интересным собеседником: начитанным и любознательным. В роли своего хобби он выбрал фотографию, хотя учился в университете на психолога. В свободное время подрабатывал в кофейни своих родителей, как выразился Том, занимал самую ответственную должность - общался с клиентами. Кстати он даже раскрыл тайну названия кофейни. Оказалось, что его дедушка когда-то открыл здесь ресторан, а над названием не стал долго задумываться и попросту использовал собственную фамилию - Лэйкс. Позже, отец Тома перестроил ресторан, так как тот приносил слишком мало прибыли, в кофейню, а название решили оставить таким же. Еще я узнала, что все фотографии, висевшие на стенах и так украшавшие интерьер - работы Тома. Вообщем парень был замечательным во всех смыслах этого слова, и, наверное, любая мать захотела бы, чтобы у ее дочери был такой жених. Но к несчастью самого Джона, лично я воспринимала его как друга, так получилось с первой минуты нашего знакомства, и вряд ли могла представить в другой, более личной роли.
- Значит, ты учишься в этом городе? - задала я очередной вопрос.
- Ага, - довольно улыбнулся парень. - А ты только сюда приехала? Потому что иначе мы бы давно с тобой познакомились.
- Точно, - я улыбнулась ему в ответ, но намного сдержаннее и не особо искренне. Про амнезию и аварию ни я, ни Кристина рассказывать не стали. Лично мне не хотелось, чтобы Том смотрел на меня с жалостью и сочувствием. Таких взглядов хватило сполна в больнице. Почему не рассказала Кристин, я не знала. Наверное, оставила решение за мной.
- Вот мы и пришли, - сказала подруга, остановившись около многоэтажного дома. - Спасибо, что проводил.
Она кивнула Тому на прощание и, отвернувшись от нас, пошла к подъезду.
- Значит, ты живешь с Кристи? - задумчиво произнес парень, смотря мне прямо в глаза.
- Что-то типа того.
- Что-то типа того? - переспросил он. - Это как?
- Остановилась у нее на некоторое время, пока не подыщу подходящую работу и жилье.
- Ну, ты всегда можешь рассчитывать на должность официантки в нашей кофейне, - Том радостно подмигнул и зашагал прочь, напоследок пожелав спокойной ночи.
- Ты ему определенно понравилась, - произнесла Кристин, стоило мне подойти к подъезду.
- Да, я заметила, - говорить сейчас об этом совершенно не хотелось, впрочем, как и думать. - И с этим могут возникнуть определенные затруднения.
Квартира Кристины находилась на одиннадцатом этаже. Еще парочку пролетов и ты вполне смог бы оказаться на крыше, откуда можно увидеть весь город как на ладони. Она (квартира) была просторной по планировке, изыскано оформленной, под стать хозяйке. Коридора не имелось как такового, так что сразу из входа ты попадал в прямоугольную гостиную, соединяющуюся с кухней барной стойкой. Стены комнаты были светло-серыми, почти белыми. Мебель шла в контраст - черное дерево, из которого были выполнены несколько шкафов-купе у двери, полка под плазменный телевизор, журнальный столик и барная стойка с пятью табуретками. Рядом со шкафами, вдоль стены находилась полка с книгами. Я пробежалась по ним глазами: несколько томиков Ремарка, пару книжек Коэлью, Джейн Остин, Морис Дрюон. Говорят, когда хочешь узнать побольше о человеке, посмотри какие книги он читает. Лично мне они ничего не дали: книги могли принадлежать и родителям Кристины, а она их сохранила лишь как память. Далее мой взгляд переместился на плазменный телевизор, напротив которого находился белый диван с журнальным столиком.
- Я буду спать здесь? - указывая взглядом на диван, спросила у Кристины, которая в этот момент прошла к той части комнаты, где располагалась зона кухни.
- Нет, что ты? - искренне удивилась она. - У меня имеется гостевая спальня. Пошли, покажу.
Мы прошли вдоль барной стойки в скрытую за углом дверь, так что с входа можно было не заметить ее наличие. За дверью находился небольшой коридорчик. Кристина указала на дверь с левой стороны:
- Вот твоя комната, как раз, напротив моей. Ванная одна на двоих, так что, постарайся не занимать ее надолго утром, - она на несколько секунд замолчала, как будто вспоминая, что еще забыла сказать или давая мне привыкнуть к новому дому. - Кстати, я так подумала: у нас же практически один размер одежды, так что, ты, вполне, можешь брать поносить мои вещи. А еще, надо бы оформить доверенность на мою машину.
- На кого? - искренне удивилась я.
- Ну ты даешь! - укоризненно ответила Кристина. - На тебя конечно. Водительские права же имеются. Только вот машину я тебе часто давать не смогу, самой нужна по работе.
Она удрученно вздохнула, как будто ситуация была безысходной, а Кристина все равно пыталась это исправить, и вернулась в гостиную. Честно, я еще минуты три стояла здесь шокированная происходящим. Одно дело давать поносить одежду и совсем другое - автомобиль. Неужели девушка безоговорочно мне доверяла? Даже со всей детской наивностью и простодушием, который хоть в малой капле имелись в каждом человеке, я бы никогда не заявила подобного. Так уж вышло в жизни, что тебе приходится лгать, по нужде или по собственной воле, но совершенно искренних людей не бывает. И чем больше я задумывалась над этим, тем сильнее начинала сомневаться в намерениях Кристины.
Я вернулась в комнату и обнаружила девушку на кухне, готовящей ужин.
- Надеюсь, ты не против лазаньи? - спросила Кристи. - Она осталась со вчерашнего вечера, а мы так и не поужинали.
Я присела за барную стойку и посмотрела на огромную стопку журналов, небрежно раскиданных по ней. VOGUE, COSMOPOLITAN, - все они были о моде. Хотя не знаю, какие журналы еще я ожидала увидеть у молодой девушки. Уж точно не "Во саду ли, в огороде".
- Ты интересуешься модой? - непринужденно спросила я, все-таки решив отложить разговор о ее намерениях.
- По долгу службы, - ответила она, поворачиваясь и ставя передо мной тарелку с лазаньей. - Знаешь, нужно следить за модными новинками, чтобы потом предлагать клиентам новые идеи и решения.
Она собрала все раскиданные журналы в аккуратную стопку, поставила еще одну тарелку с лазаньей и села напротив меня.
- Кристина, - начала я, поняв, что больше не выдержу притворства. А такое в наших отношениях присутствовало. Я не знаю точно, в какой степени и было ли оно на самом деле, но шестое чувство подсказывало, что было. - Почему ты мне помогаешь?
- Я же уже объясняла, - девушка посмотрела на меня с укором. - Я виновата перед тобой, и пытаюсь это исправить.
- Это не ответ, - холодно произнесла я. - Понимаешь, нормальные люди не пускают незнакомцев в дом, не оформляют доверенность на машину.
- Значит, я ненормальная! - обиженно произнесла она, встав, и направилась к спальне. - Тебе помыть посуду, а я - спать, а то с утра нужно на работу.
Больше девушка ничего не сказала, слышно было, лишь как она хлопнула дверью своей комнаты.
Загрузив грязную посуду в посудомоечную машину, я отправилась в спальню, стараясь идти при этом как можно тише, чтобы ненароком не разбудить Кристину.
Было странно, что девушка так резко отреагировала на мой вопрос, если только она и вправду относилась ко всему именно так, как и говорила. В любом случае, в скором времени, мне предстоит решить, верю ли я ей, и сколько готова простить.
Я заснула достаточно быстро, но тревожащие мысли так и не оставили.
Наверное, поэтому мой сон был таким странным.
Казалось, что я нахожусь в какой-то съезжающейся комнате, полностью погруженной во тьму, если не обращать внимания на неоновый свет и расстилающийся густой туман у моих ног, полностью скрывающий пол и то, что на нем находилось. Но зато благодаря свету, я с легкостью могла рассмотреть стены и потолок. Ничего необычного, за исключением цвета - грязно-серый, похожий на стальной, но при этом с примесью тонкого слоя ржавчины. Скорее всего, бетонные, так как ни разу в жизни не встречала подобной краски или обоев.
Окон не было, впрочем, как и входной двери, отчего возникал вопрос, почему здесь все еще достаточно света, и как впоследствии мне выбраться из данного места. Ответа не последовало. Но даже, если бы я произнесла вопрос вслух, то все равно вряд ли дождалась какого-нибудь звука. Здесь никого больше не было кроме меня.
Стояла мертвая тишина, по настоящему, угнетающая и пугающая. Такая обычно сильно давит на психику любого, но я по какой-то неизвестной причине сейчас чувствовала себя вполне комфортно. Смущало только одно - густой туман, плотно скрывающий пол.
Прошла буквально секунда, может сотая ее часть, как мне вдруг отчаянно, вплоть до паники, захотелось убедиться в наличие пола подо мной. Проведя несколько раз рукой вдоль, тем самым разгоняя туман, я, наконец, увидела то, на чем в данный момент стояла. Это были мелкие осколки зеркал, тысячи, миллионы, вперемешку с драгоценными камнями, такими, как сапфир и бриллиант. Но это не казалось таким уж отпугивающим, в отличие от крови, покрывавшей весь пол. Огромные бордовые пятна были повсюду, казалось, в них купалась вся комната, кроме меня самой. Мое тело оставалось таким же чистым и белоснежным как раньше, только вот кожа приобрела странный синеватый оттенок.
Я вновь оглядела помещение целиком и вскрикнула от увиденного: если раньше было ощущение, что стены как будто нависают над тобой, то теперь они и вправду съезжались, медленно отбирая последние капли воздуха.
Меня пронзила волна неимоверного страха, и... я закричала. Что есть мочи, настолько громко, насколько вообще была способна. Но все это не имело смысла. В комнате словно выключили звук, так что я сейчас скорее напоминала девушку из немого кино, чем человека в беде.
Странные вещи также стали происходить с неоновым светом. Собираясь в небольшие сгустки, он начал приобретать какую-то определенную форму, почти осязаемую, сначала глаза, потом овал лица. Все становилось более отчетливым и материальным, но тут... меня окатила такая страшная волна боли, что захотелось взвыть. Образ какого-то человека, вылепленный из голубого света и тумана, растаял, но меня сейчас волновало другое - усиливающаяся и давящая боль. Как будто каждую клеточку твоего разума начинали сжевывать с невероятной силой. Я больше не могла терпеть подобное, но этого и не требовалось, буквально через секунду меня накрыла темнота, унося за собой воспоминания об этом сне...
Глава 3 Новый мир, новые друзья
Я проснулась достаточно поздно. Солнце уже вовсю слепило глаза и заливало спальню светом, отчего казалось, что даже воздух имеет свой оттенок. Я сонно потянулась, и, вспомнив, что на сегодня запланировано еще много дел, решила не отлеживаться в кровати.
В утренних лучах солнца наконец-то удалось разглядеть свою спальню, так как вчера я не обратила на интерьер никакого внимания. Сама по себе комната была небольшой, но уютной со своими светло-фисташковыми стенами и цветастым покрывалом в забавную полоску, повторяющегося оранжевого, коричневого цветов с некоторыми оттенками салатового. Вся мебель была выполнена из черного дерева, что отлично контрастировало с основным пастельным тоном. Шторы на окне струились прозрачно-белым шифоном, преломляя свет и рассеивая его по всей площади спальни. Гардероба не имелось как такового, его заменили комодом. Но это ничуть не смущало, вещей все равно у меня сейчас немного. На пол был постелен бежевый ковер с длинным мягким ворсом. Вся комната выглядела слишком гармоничной и искусственно стильной. Именно такое ощущение возникает, когда хозяин пользуется услугами дизайнера и не пытается внести свою лепту в интерьер. Я не могла сказать точно прибегала ли к этому Кристин, но, если да, то, возникал и другой не менее актуальный вопрос, а так ли Кристин нужна работа, как она пытается меня заверить. Нет, я не пыталась считать ее деньги, да и претендовать на них тоже, просто все эти вопросы вели к одному простому ответу - девушка скрывала от меня что-то, то есть не доверяла. Я попыталась выкинуть эти мысли из своей головы - не хотелось снова возвращаться к такому вопросу. Пока, а дальше время все рассудит.
Умывшись и одевшись, я прошла в гостиную. Кристины не было, об этом свидетельствовала записка, оставленная на барной стойке:
Доброе утро, Мэнди!
Мне очень жаль, что вчера мы поссорились буквально на пустом месте. Я понимаю, почему ты так мне не доверяешь, ведь в наше время все кругом ищут выгоду в неприятностях другого. Не буду говорить банальных слов, что я не такая и тому подобное. Ты все равно не поверишь этому. Но я просто очень хочу помочь, и прошу тебя не отвергать мою помощь. Клянусь, всем чем угодно, в моем поведении нет ничего корыстного!
p.s. Наверное, у тебя на сегодня свои планы, но я буду поздно, и не смогу сходить в магазин за продуктами, поэтому прошу тебя сделать это. Заранее спасибо!
Ну и совсем, напоследок, рядом с запиской ключи от квартиры. С сегодняшнего дня - они твои.
Всего наилучшего, Крис!
Я около минуты стояла ошеломленная и обдумывала сию записку. В принципе, насколько я успела узнать Кристину, такое было вполне в ее духе, но все равно этот жест казался уж слишком правильным и наигранным. Она написала мне записку с извинениями, прямо-таки, как героиня какой-нибудь мыльной оперы.
"И чего я так взъелась на девушку? Она пытается помочь мне, поддержать, а я вместо того чтобы сказать спасибо, начинаю сомневаться и искать подвох". От этих мыслей на душе вдруг стало так гадко и противно. Не знаю, доверяла ли я людям раньше, видимо, нет, особенно если учесть, как воспринялась забота Кристин, но попробовать стоит.
Завтракать я не стала, впрочем, как и выбирать новую одежду. Во-первых, мой вчерашний наряд меня вполне устраивал, да и для поиска работы - то, что нужно; а во-вторых, не хотелось лишний раз брать вещи у Кристины, особенно после вчерашнего разговора.
На улице, как всегда бывает в начале декабря, дул холодный ветер, отчего мои иссиня-черные волосы развевались струящимися локонами. Сегодня я решила оставить их распущенными: никаких пребедняющих внешний вид хвостиков, дабы выглядеть перед будущими работодателями не слишком замкнуто, и в тоже время не раскрепощено. Косметики на лице было минимум: с утра, если конечно одиннадцать часов можно назвать утром, предпочла естественный макияж. Слегка подкрашенные ресницы, на скулы - розово-персиковая пудра и бесцветный блеск для губ. Вообщем, получилось то, что нужно.
Сегодня мне предстояла решить два насущных вопроса: восстановление документов и поиск работы. Вообще-то проблем было три, но о жилье можно подумать позже, когда отпадут первые две.
С работой мне еще вчера помог Том. Я совру, если скажу, что должность официантки именно то, о чем мечтала всю жизнь, но если учесть отсутствие воспоминаний о собственных навыках и умениях, то эта работа покажется вполне приемлемой, если не сказать больше. Конечно, могут возникнуть проблемы из-за чрезмерного внимания со стороны Тома, но я все же надеюсь, что все это просто моя фантазия и на самом деле парнишка влюблен в Кристину, ну или в еще какую-нибудь девушку. Хотя вчера такая тема не всплывала в разговоре.
"Ладно", - устало подумала я. - "Все равно лучшего варианта с работой мне пока не найти".
Сейчас я направлялась почти на другой конец города для восстановления паспорта. Квартира Кристины находилась на улице Мэнсфилд - почти центр, со своими многоэтажными домами и офисами. Если и жила в этом городе какая-нибудь звезда, то по определению ее квартира находилась бы именно в этом районе. Совершенно другой была Кленовая улица со своими домами с готическими крышами, находящаяся в часе ходьбы, или пятнадцати минутах езды на такси от центра.
Конечно, окраина города по какому-то неписаному закону, безусловно, должна отличаться от центральных районов, но здесь различия чувствовались почти осязаемо. Когда я впервые проезжала вдоль Кленовой улицы, показалось, что путешествую во времени, да и сейчас это ощущение не изменилось. Смотря в затемненные окна такси, и совершенно не слушая бормотания водителя, я любовалась архитектурой этого места. В отличие от однотипности строений на Мэнсфилд, вся Кленовая улица была произведением искусства с собственным изыском и шармом домов девятнадцатого века. И если бы у меня было достаточное количество денег, то именно здесь, на окраине, я купила бы собственную квартиру.
Расплатившись с водителем, благо поездка получилась совсем недорогой, я вышла перед отделением полиции. Оно выглядело обычным для этого района - трехэтажное здание из серого камня с остроконечной крышей с темной черепицей. Окна немного продолговатые, также заостренные сверху, правда, вот на первом этаже - решетки. Все здание прекрасно отражало готический стиль целой улицы, который так часто можно увидеть в соборах Франции. Может, единственное, чего не хватало для полного представления о городах Европы того времени, так это множественных скульптурных композиций, но тогда бы вся Кленовая улица превратилась в музейный экспонат и скорее всего потеряла бы весь свой шарм, в котором так прекрасно сочетались элементы готической архитектуры со зданиями девятнадцатого столетия.
Еще минут пять я наслаждалось великолепием здания, а затем все же решила пройти внутрь.
Восстановление паспорта заняло больше времени, чем я планировала. Пришлось заполнить огромную кипу бумажек и простоять не одну очередь. Но вот уже к пяти часам вечера я официально была Мэнди Линтон, восемнадцати лет отроду, живущей по адресу: улица Мэнсфилд, дом 2, квартира 21. Сейчас можно было вздохнуть спокойно, моих проблем стало на одну меньше, а вскоре, если конечно поспешить в кофейню "Лэйкс" список укоротится и еще на одну.
Все то время, что я провела за заполнением ненужных, на мой взгляд, бумажек, в голове несколько десятков раз прокручивалось предложение Томаса. Я смогла взвесить практически все плюсы и минусы. И на данный момент плюсы определенно перевешивали. Во-первых, кофейня расположена в двух шагах от квартиры Крис, назвать ее (квартиру) домом я пока не могла: все казалось уж слишком чужим там, во-вторых, работа не такая уж и плохая, в любом случае будут деньги, а значит и независимость, ну и в-третьих, ... А что значилось в-третьих, я пока не придумала, да и не суть важно, ведь минусом было лишь возможное чрезмерное внимание со стороны Тома, а значит, плюсы явно перевешивают, причем в целых два раза.
С такими вот обнадеживающими мыслями я и отправилась обратно на Мэнсфилд, чтобы уже официально устроиться на должность официантки.
Занятия в университете уже закончились, и Том, как и в прошлую нашу встречу, работал в кофейне, обслуживая клиентов. Вот только сегодняшний вечер кардинально отличался от вчерашнего: людей, собирающихся перекусить или выпить чашечку горячего кофе, было огромное количество. Для кофейни - огромная удача, ведущая за собой приличную выручку и хорошие чаевые, а для официантов - ужасная морока. Но вся эта толкотня с заказами не заставила Тома не отложить дела, стоило мне только войти в помещение.
- Привет! - немного запыхавшись, но при этом весело пропел он, подлетая к входу, чтобы помочь снять куртку. Видимо, на его счет вчера я не сильно ошиблась. Похоже, парень действительно влюбился. - Чего желаешь?
- Не поверишь! - немного наиграно произнесла я. - Работу. Решила все-таки принять твое вчерашнее предложение.
- Значит, ты поужинаешь со мной в субботу? - искренне улыбнувшись, парировал он таким тоном, будто это была аксиома.
- С чего ты взял, Том? - сказала я, нахмурившись.
- А разве я вчера этого не предлагал? - его лицо исказила гримаса удивления. - А ты сегодня решила принять мое предложение, ведь так?
"Он что издевается"? - я начинала злиться на реакцию этого болвана. - "Неужели он совершенно не замечает, что не интересен мне".
- Вообще-то вчера речь шла только о работе! - я произнесла это со всей холодностью, делая акцент на каждом слове, отчего парнишка взглянул на меня с глубоким удивлением, за которым, если не ошибаюсь, прятался неподдельный страх.
"Неужели он так испугался меня?"
Но буквально через пару секунд удивление и страх сменились все той же беззаботной улыбкой, благодаря которой, казалось, что мы знакомы целую вечность, а не каких-то полтора дня. Такие улыбки редко можно встретить среди людей, но когда видишь ее - помнишь всю оставшуюся жизнь. Кажется, Том Лэйкс был одним из таких незабываемых людей.
- Вот я дурак! - огорченно проговорил он. Но эта эмоция смотрелась настолько нелепо сыгранной, так что не сложно было понять ее фальшивость. Именно такое разочарование пытаются изобразить клоуны в цирке, чтобы зрители сразу понимали ее фарс. - Насчет работы сказал, а на свидание не пригласил. Но ведь все можно исправить?
Последнюю фразу он произнес с еще большим воодушевлением, отчего окончательно прояснялся обман с грустью. Но вот я не разделяла радости Томаса и уж тем более не собиралась идти с ним ни на какое свидание.
- Знаешь, давай вернемся к разговору о работе? - предложила я, пытаясь увернуть от прямого ответа на вопрос.
- Значит, да? - радостно проговорил Том.
- Если ты о работе, то да - я согласна, а если о свидании, то - нет. И это не обсуждается.
На последнем предложении я слегка повысила голос, чтобы вся фраза выглядела более убедительной, и, по-моему, это подействовало. Том слегка изменился в лице: улыбка исчезла, правда всего на пару секунд, а в глазах появилась неподдельная грусть.
Но вот уже через несколько секунд, рыжеволосый парнишка вновь улыбнулся, хотя печаль в глазах все, же осталась.
- Значит в другой раз, - не менее оптимистично проговорил он. - А сейчас пошли к управляющему и по совместительству моему отцу.
Гарри Лэйкс оказался не менее приятным собеседником, чем Том. Даже по его манере вести деловую беседу, можно было сказать обо всей серьезности, с которой он относился к управлению кофейней. В разговоре со мной он был учтив, но в тоже время слегка отстранен, изредка позволяя себе несколько легких шуток. В отличие от Тома, взглянув на которого, не сложно было рассмотреть улыбчивого жизнерадостного человека, Гарри представлялся этаким серьезным предпринимателем, относящимся к жизни более реалистично, чем его сын. Внешне между ними тоже прослеживались различия. Веснушек у Гарри было не так много, как у Тома, да и волосы Лэйкса старшего были скорее русые, чем рыжеватые, зато вот глаза - абсолютно одинаковые, теплого карего цвета, словно молочный шоколад.
- Что же, мисс Линтон, я думаю, вы нам вполне подходите, - сообщил он низким тягучим голосом. - Когда сможете начать?
На этих словах, я слегка замешкалась. В принципе, весь сегодняшний вечер был свободен, исключая поход в магазин за продуктами, но его предложение прозвучало уж как-то неожиданно. Я планировала начать работать с завтрашнего дня, а вот недвусмысленный намек Гарри говорил о том, что его планы кардинально отличались от моих.
- Так вы не против начать работать уже сегодня? - произнес мистер Лэйкс голосом сурового начальника, не дожидаясь моего ответа, но потом все же добавил, уже мягче. - Или у вас на сегодняшний вечер какие-то планы?
Гарри Лэйкс задумчиво посмотрел на сына, а затем вновь перевел на меня взгляд, в котором читалось неприкрытое любопытство. Не знаю точно, что наговорил Том своему отцу про меня, но, по-видимому, это что-то было из разряда романтических отношений, ну или нескрываемой симпатии к моей скромной персоне. И наверняка Гарри подумал о том, что я встречаюсь с его сыном. Что же, если я хочу здесь работать, то лучше будет развеять этот слух поскорее. И начать можно прямо сейчас:
- Нет, что вы, мистер Лэйкс, - невинным голоском произнесла я, как будто и вовсе не заметила их с Томом переглядов. - Сегодня я полностью свободна. Просто не ожидала, что смогу начать работать так скоро.
Я еще раз приветливо улыбнулась и вышла из кабинета мистера Лэйкса, Томас последовал за мной.
- А ты ему приглянулась, - добродушно произнес он, подходя ближе. - Отцу редко, кто по-настоящему нравится. Обычно Гарри Лэйкс слишком требователен к подбору персонала. Хочет узнать практически все, вплоть до семейного положения и количества продуктов в холодильнике.
- И как же ты убедил его, взять меня на работу? - изобразив искреннее удивление, произнесла я. Хотя до ответа было несложно догадаться самой, учитываю только что сказанную Томом фразу.
Но на мой вопрос парень решил не отвечать, а сразу принялся рассказывать все тонкости работы официанта. И вот уже через полчаса, я точно знала, как принимать заказ и где находится жалобная книга, а также выучила наизусть имена всех работников, благо их было не так уж и много. Еще одна официантка - Сьюзи, бармен - Макс, который в основном и готовил кофе, ну и конечно же повар-кондитер - Сара, мать Тома.
На первый взгляд эти люди показались мне достаточно милыми, а порой и вовсе забавными.
Например, Сьюзи Конелл. Она вечно что-то бормотала, и как объяснил Том, то были ее любимые песни. Девушка училась с парнем на одном факультете, по вечерам, также как и он, подрабатывала здесь в кофейне, а в выходные пела с собственной группой в местном ночном клубе. В принципе это объясняло ярко-малиновые волосы, слишком короткие, на мой взгляд, для девушки и черные кожаные штаны, так нелепо смотрящиеся с белоснежной блузкой.
У обслуживающего персонала определенной формы не имелось. Предпочтение отдавалось стандартному офисному варианту одежды: белоснежная блузка и темная юбка или брюки.
В соответствии с этим был одет и Макс. Только вот поверх рубашки на нем еще и темный пиджак, под стать брюкам. На вид Максу было около 25-26 лет, волосы каштановые, небрежно завивающиеся, чуть длиннее, чем у Сьюзи, что смотрелось поистине забавно, когда та подходила за очередным заказом. Внешне Макс был довольно-таки симпатичным, никакой детской миловидности, которая так явно прослеживалась лице Тома. Больше о бармене мой приятель, а теперь уже и коллега, от этих мыслей я невольно усмехнулась, ничего сказать не смог, назвав Макса "человеком-загадкой".
Единственная с кем мне сегодня так и не удалось поговорить, так это - Сара Лэйкс. Как объяснил Томас, его мать любила одиночество, так что предпочитала во время работы не отвлекаться на всякие мелочи, подобные разговору с другими работниками. Как выразился парень, Сара была гением кулинарии, а всякие гении не любят когда им мешают:
- От этого еда становится менее вкусной, - забавным низким голосом передразнил он свою мать, отчего я заразительно засмеялась.