Аннотация: Сузаку К. До чего может довести увлечение мифами?
НАЗВАНИЕ: Ланселот
АВТОР: Marching Madly Onward
ПЕРЕВОДЧИК: Маста
ФЕНДОМ: Code Geass
ГЕРОИ: Сузаку К.
ЖАНР: Драма
РЕЙТИНГ: детский.
ДИСКЛЕЙМЕР: ничего моего, как обычно.
ПРИМ. ПЕРЕВОДЧИКА: до чего может довести увлечение мифами о_0
Сузаку Куруруги заинтересовался историей Ланселота, когда пришло уведомление о том, что он прошел тесты Ллойда Асплунда. Ему была оказана честь пилотировать новейший Найтмейр Империи: Ланселот. Что-то в этом имени задело в нем струну. В голове был полный беспорядок и, несмотря на долгие размышления, он никак не мог найти ответ.
Это была Сесиль, молодая женщина, чье присутствие компенсировало причуды Ллойда. Если бы она знала, сколько беспокойства и срама доставит ему ее безобидный ответ, то не сказала бы ему вообще.
Сэр Ланселот Озерный крепко захватил разум и душу Сузаку, как полицейские и астронавты - маленьких детей. Рыцарь мчался, храбрый, сильный и мудрый. Он был вторым, по величию и совершенству уступая только Королю Артуру. Сузаку считал большой честью быть связанным с таким именем.
*
Сузаку пробовал не замечать ироническую часть жизни. Зачастую это было грустно и трагично, вид вещей, напоминавших ему о том, как жесток и несправедлив мир. Все же, он не мог это полностью игнорировать. Случаи трагической судьбы и жестоких завихрений напоминали, почему он был необходим, почему он получил Ланселота и звание почетного Британца.
Зеро был одним из таких напоминаний.
Того факта, что он украл Гавейн, почти хватило, чтобы заставить его согнуться от смеха. Гавейн прибыл, чтобы быть одним из самых горьких конкурентов Ланселота.
Его опьяняли обещания, которые нашептывали страницы истории. В наблюдении противостояния Гавейна против Ланселота, он видел наследие - больше, чем пророчество, действительно, - свершившееся. Это ободряло его. При своих доблести и мастерстве, сэр Гавейн никогда не был лучше, чем его друг-ставший-врагом. Они встречались на поле боя множество раз, и независимо от того, как злобно Гавейн нападал на другого рыцаря, именно он лежал побежденным, его меч был сломан, его месть - не осуществлена, его гнев - бессилен, его надежды - разбиты.
Он победит Зеро в назначенное время.
Он не мог не ощетиниться при первой встрече с Аней.
С ней не было что-то неправильно, нет. Некоторые люди находили, что аквариумы ее глаз слишком пустынны, будто рыба умерла, оставив только эту вялую вещь. Она была холодна. Сама по себе, Шестой Рыцарь была примечательно забывчива.
Именно то, как она держалась, заставляло его бросаться в крайности и с подозрением следить за ней. Он искал малейшие намеки на ее эмоции. В любой момент, она могла выдать себя с поклоном или улыбкой, которая покажет в ней ренегата.
Как можно было не ожидать такого от человека, связанного с великим урзупатором Мордредом?
*
Смотря в прошлое, он задавался вопросом, как можно было быть настолько слепым. Должна была существовать Джиневра для его Ланселота.
Они были глубоко влюблены друг в друга. Никто не изменил это, даже когда все были против них. Это было неприлично, знать фыркала в их бренди. Женщина высокого происхождения не должна быть с рыцарем, особенно полукровкой типа него, могли бы бормотать Пуристы.
И все же их любовь процветала, досаждая всем, кто отрицал это.
Он потерял ее, как и Ланселот перед ним. Той ночью, его любовь ранила больше (больше не безмятежное облако, возносящее все выше и выше к небесам, но коса, разрывающая его), чем он когда-либо знал.
*
Он боялся за Джино прежде, чем встретил его. Тристан был его. Бедный Тристан. Бедный Джино.
Его больше беспокоило не название Найтмейра Джино, а то, как легко он упадет в его западню. Он был молод, нахален и предан, как и его предшественник. Было бы слишком легким для него упасть в его наивности, его безграничном оптимизме. Он напомнил Сузаку о себе не так давно. Это заставило его сердце оплакивать другого человека.
Одним из первых вопросов, что задал ему Сузаку, был тот, была ли у него девушка. Джино, молодой, яркий, глупый Джино, широко улыбнулся и сделал из всего этого шутку. Придешь ко мне, не так ли? О, эй, не сердись. Я только шутил. Не уходи.
Нет, у него не оказалось кого-то. Он быстро перевел разговор к неуместным комментариям насчет своей ровни, как Аня была не симпатичнее кнопки или как Моника ухлестывала за кем-то из военных. Сузаку подумывал сделать ему выговор, но его это действительно не заботило. У Джино не было Изольды, чтобы ввести его в искушение, захватить его сердце и порвать надвое между их любовью и данной присягой.
Сузаку тихо благодарил Господа за это. Он потерял свою Джиневру. Не было никакой необходимости в том, чтобы Джино умер ради Изольды.
*
Вскоре ему стало жаль Мордреда.
Хотя скорее, он пожалел Аню - большая неудача быть связанной с его именем.
Он когда-то зарезервировал специальный вид ненависти для этого человека. Он был убийцей и тираном, человеком, чьи амбиции купали Британию в крови. Именно он достиг возраста Артура, когда тот пал мертвым. Великий король из легенд прошел в вечность Авалона, в то время как Рыцари Круга, чье товарищество было разрушено, стали мифами.
Нет, он решил. Аня не могла быть Мордредом. Ее Найтмейр просто был жертвой грязного имени.
Она не была интриганкой, шантажисткой, цареубийцей.
Этим был только Зеро.
*
Когда он услышал, что руководство Британии решило исследовать технологии Гавейна, он был заинтересован. Это было плохое имя. Это имя принадлежало самому большому конкуренту Ланселота.
Но потом они назвали это Гаретом, братом Гавейна, и он потерял интерес. Гарет поддерживал Ланселота. Он спокойно спал той ночью.
*
Когда его внимание привлекло имя первой принцессы Британии - Джиневра - ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не взорваться в слепой ярости. Она не заслуживала этого имени вообще. Она была пуста, эгоистична, прекрасный образец самоуверенной аристократии.
В легенде будет только одна Джиневра, и она похоронена шесть месяцев назад.
*
Галахадом был назван новый Найтмейр, разработанный для Бисмарка Вальдштейна, Первого Рыцаря.
Он предположил, что это подобающе. Ланселот был отцом Галахада так же, как и его Ланселот ввел многие из технологий, которые используют на Галахаде. В некотором смысле, его машина породила машину Бисмарка.
Он знал, что не будет заискивать перед Бисмарком, но что-то в этом определенно было. Ланселот и Галахад были среди немногих, кто положил глаз на Чашу Святого Грааля.
Это будет позже, намного позже; он помнит, что Ланселоту не было дозволено коснуться Чаши из-за греха прелюбодеяния. Он оглянется и помрачнеет; разве он не заслуживает большего уважения, как Лучиано и Бисмарк? Нет, он больше не будет поступать как Ланселот до него, оставаясь довольным в отсветах их славы.
*
Через некоторое время Сузаку возмутится своей тенью. Ланселот, при всем своем величии, умер сломанным человеком. Он жил жизнью, чреватой ошибками и оплошностями, которых легко мог бы избежать, будучи верен своему лорду. В этом холодном мире не было места для столь нежных чувств. Если бы он повернул свое сердце прочь от Джиневры, они бы не познали кисло-сладкий вкус любви. Она бы не стала заблудшей, и он бы не запятнал свою честь.
Он был предателем и короны, и страны.
К тому времени, когда все завершилось, Сузаку - тоже. Он пробует не видеть иронию.
*
Десятый Рыцарь Лючиано Бредли - не сэр Персиваль.
Персиваль был одним из Рыцарей Круга, воплотившим все, чем они стремились быть. Великие люди, от первого до последнего, но голова Персиваля стояла выше других, с Галахадом и, возможно, немногими другими в качестве исключения. Он был храбр, благороден, и - если определенные предания верны - холостяком для полноты своей жизни.
Лючиано был совсем другим, преследуя юбки с упорством голодающего, гоняющегося за хлебом. Это было наиболее заметно в его собственной команде, Валькириях, выбранных больше за формы, чем за пилотские навыки. Его жажда сражений и любовь к пыткам только усугубляют разницу. Персиваль был умеренным человеком.
То, что Лючиано получил Персиваля, беспокоит Сузаку больше, чем он хотел бы. Не потому, что он не достоин этой машины. При всех своих выкрутасах, Лючиано - экстраординарный пилот.
Что действует на нервы Седьмого Рыцаря так это то, что Персиваль вместе с Галахадом, достиг Чаши Святого Грааля. Смотря на Лючиано, с его самодовольной походкой, с его глазами, горящими жаждой крови, он не может не думать, насколько несправедливо то, что подобному человеку может быть обещано так много.
*
Он меняет свое обожание на презрение, презрение на жалость.
Ланселот был глуп, но Сузаку не может ненавидеть его слишком сильно. Он знает, как болезненно любить. Он знает бремя, которое должен нести рыцарь, придерживаясь невозможных стандартов. Он знает так многое из того, что заставило Ланселота так думать, чувствовать, действовать.
Однако, японский Рыцарь не может освободить себя от всего, что сделал его прообраз. Самой большой ошибкой Ланселота было не то, что он влюбился в Джиневру, а то, что он позволил ей сломать себя. Снова, он старается не судить слишком резко. После того, как его прекрасная, розовая особа умерла, он чувствовал бьющее внутри него отчаяние, изливающееся из его глаз устойчивым, жгучим потоком.
Но именно это разделяет их. Ланселот, лишенный Джиневры, погрузился в это море горя. Он стал отшельником со смертью Артура и решением Джиневры уйти в женский монастырь - плохо выполненный акт искупления ее неверности, пусть и начатый из лучших побуждений. Ланселот позволил любви победить его.
Сузаку не последовал бы за ним. Он бы возвысился над этим. Джиневра сломала его меч, украла его щит. Без нее он больше не был рыцарем. Сузаку был противоположностью. После потери всего, он находит силы подняться вновь, подняться выше чем когда-либо, чтобы достигнуть освященного Круглого Стола.
Сузаку смотрел вперед с гордостью в груди. Он превзошел Ланселота Озерного.
*
С большими опасениями Сузаку начал видеть Мордред в другом свете.
Аня была его преемником не больше, чем Лючиано можно было назвать вторым пришествием Персиваля. Он давно отвергнул шелуху Ланселота. Если все эти вещи были неправильны, то, возможно, и другие аспекты мифов тоже. Он не собирался прощать Мордреда, конечно нет. Он был злодеем.
Он не заботился о том, кого он ранил или что разрушил, пока сидел на троне Камелота. Он лгал бы любому, обманывал кого угодно, и забирал бы то, что ему понравилось, чтобы удовлетворить свое жадное эго. Он бы Зеро своей эпохи.
И все же, были те, кто посочувствовал бы ему. С рождения проклятый выполнить свою задачу и взращенный матерью, использовавшей любую возможность, чтобы напомнить ему это, он имел небольшой выбор. Это ожидалось, и это было потребовано - поднять меч резни. Он был такой же жертвой обстоятельств, как и любой другой, винтик в большой машине.
Сузаку был шокирован, придя к подобному мнению насчет него. Он не хотел, чтобы ему нравился Мордред. Он не хотел думать о нем, как о человеке без контроля над своей судьбой. Он не хотел думать о нем, как о загнанном в угол. Он не хотел думать о нем, как о результате его окружения.
Это случилось все равно. Через мгновение праздности, он простил Мордреда за все его грехи.
Он не хотел думать о том, что это означало для Лелуша, каждой своей частичкой ненавидящего отца, и столь же эгоистичного и коварного, как и Мордред. Он был Мордредом, разве нет, король отбросов, сидящий на троне из трупов? Конечно, им не была Аня, но эта история нуждалась в злодее. Лелуш определенно был Мордредом. Но был ли он злодеем?
*
Именно в этот жаркий, убийственный момент для Сузаку все стало ясно.
Он мог уже видеть Бисмарка, перемещающегося, чтобы перехватить его во имя защиты своего лорда, картина прекрасного рыцаря. Его кишки скрутило разочарованием, а кости задрожали, когда металл столкнулся с металлом. Покушение на жизнь Императора провалилось.
Но это было последней вещью, о которой он думал.
Он поднял меч против своего господина. Принцесса, которая могла быть королевой, была в его кровати. Королевство, которое он однажды назвал домом, стало его врагом. Кровь его отца запятнала его руки.