Гизела Бляйбтрё-Эренберг: Педофильная побудка или Как воспитывается сексуальность

Под педофилией понимаю половые контакты меж индивидом любого пола взрослым и индивидом любого пола, не достигшим пубертата. Кого считать взрослым, это в разных культурах по-раз­но­му, но всегда лицо, достигшее пубертата. Если оба достигли пубертата, считается контактами двух взрослых, а не педофилией.

В статье обсуждаются те взрослые, кто подобные контакты предпочитает контактам со взрослыми, считает их частью целостной самости. Следует отметить, эти контакты принципиально добровольны; всё, что через силу, не относится к педофилии.

Антисексуальные традиции

Наша враждебность к телу — дохристианская, от греческих философов, известных апостолу Павлу, хоть отсутствующая в евангелиях. Апостолу предстояло смешать истинно христианские требования с языческим аскетизмом, его затмившим, и последующие Отцы Церкви со схоластами так и не смогли отделить, оценивая репродуктивнобессмысленную сексуальность отрицательно, в идеале чтобы совсем асексуальность. Когда с неплодовитыми детьми, вообще непростительно. Чему на закате Средневековья, как и в эпоху СПИДа, гигиеническая функция, секс отождествляется с болезнью, наделяя новым смыслом библейский лозунг: Возмездие за грех — смерть.

Исконная асексуальность

С одной стороны, Руссовские установки держать ребёнка во врождённой невзрослости как можно дольше, что всякие половые контакты (до Фрейда считалось что и мастурбация) возможны лишь от искусственного насаждения, ломают у ребёнка психику вследствие противоестественности (всё прекрасно из рук Творца, но всё портится в руках человека), — с другой стороны, феминистская теория, равно безосновательная, будто со взрослыми всегда неравенство, а неравенство всегда насилие над естественными правами детей.

К счастью, природе нету дела до того, где и в какую эпоху как её себе представляют. Если в естество ребёнка нельзя вмешиваться, от кого ребёнку научиться половой жизни, чтобы влиться в общество, научиться жить в браке, избежать невротизации? Либо не вести себя безответственно, уберечься беременности? Посмотрим, как учатся дикие животные и дикие народы.

Детская сексуальность у человекообразных обезьян

Этологические сравнения требуют осторожности тем больше, чем с более человекообразной обезьяной сравнивается человек^{9, 5, 22, 6, 12, 13, 15, 16, 18, 20, 1, 10, 3}. Основное правило — тем человекообразнее, чем больше упора на воспитание вместо инстинкта, правда, не всегда отличимы⁷. Роль воспитания — в соответствии с образом жизни: в отличие от медведя или крота, примат — общественное животное, которое всё знает преимущественно от старших, передавая традиции поколениям, облегчая тем выживание.

Парное поведение, напр., езда друг на друге (поза коитуса) — частью как игра, частью как самоутверждение, но всегда имитирование взрослых. У взрослых самцов обычное дело также самоудовлетворяться, хоть и при позах половозрелых самок — а средь интеллектуальноразвитых шимпанзе такое до пубертата. Чтобы по взрослении могли заниматься коитусом, в детстве нужно было наблюдать за старшими. Без чего хоть и возбуждение, хоть интерес, а всё ж от самки отказываются либо подкатывающего самца боятся как агрессора. У кого в детстве хоть что-то было, пытаются методом тыка. Только высокоинтеллектуальные шимпанзе, даже защищённые в малолетстве от наблюдения секса, могут наверстать наблюдая при пубертате, хотя лишь отчасти⁷. Не наученные в детстве сексу не способны половым поведением замирять враждебности со стороны сильных, обречены к остракизму.

Эротический привкус имеют и виды деятельности как поглаживания, борьба, полизывание отверстий тела, перебирание шерсти — выражающие расположение, сплочающие, даже служащие прелюдией секса — на ранних стадиях эволюции предназначены собственным детёнышам. Как и брачные ритуалы вроде подкармливания.

Детская сексуальность у дикарей

Сравнение культур для кого самоцель, а кто-то сравнивает избирательно, напр., акушерские обычаи. Все народы, как и наш, насаждают в половой жизни разное, разное же признают неважным, и ничего нету здесь естественного, соответствующего инстинктам.

Разнообразие такое, что не хватит и целой энциклопеди, обобщения ради приходится признать: отношение к детской сексуальности — любое, какое придумаешь. Чем дальше в историю — античную и древневосточную, — тем экзотики больше. Нормы, фольклор, ареал изучаются во (взаимовлияющих) контектстах историческом, расовом, языковом, экономическом, экологическом и по тому, как определяют родство.

Институализованная детская сексуальность — обряд инициирования мальчиков у австралоидов, учебный секс у лакедемонцев^{2, 19}, возведение толькоменструирующей в женщины в т.ч. через право первой ночи, элементы храмовой проституции, действующей, пропавшей либо вырожденной в самопродажу в южной и юго-восточной Азии, в Китае.

Граница меж институализованной детской сексуальностью и детскими играми размыта, в Поли-Микро­не­зии, в центральной Индии существовали детские субкультуры, в которые не вмешивались взрослые, — мальчики с девочками в одном доме, где все свои, с интрижками и вечеринками⁴.

Этнологи заключают, у детей половая жизнь более игровая — менее целеустремлённая, чем у взрослых, гомо- и гетеросексуальная. Если со взрослыми, никто не обращает внимания, разве подшутит или обсудят в рамках общераспространённого. С родителями (наиболее с матерями) в отсутствие белого человека не редкость⁷.

Сопоставление

Половозрелы шипманзе с восьми лет, хотя рост их тела не завершён и старшим подчинены — здесь источник неудовлетворёности^{14, 6}, ведь уже за годы до плодовитости со сверстниками набран опыт и развита врождённая сексуальность. Опыт сексуальный и социальный не различимы.

Среди людей народы, которые детскую сексуальность поощряют или терпят, сходятся в том, что по­треб­но­с­ти-способ­но­с­ти — задолго до пубертата. Который не везде, правда, взят окончанием детства, не везде значит социальную зрелость, способность на брак. Решающее значение — насколько сложно общество: где нужно многому научиться (т.е., большему, чем способны выучиться до пубертата), ждать от половой до социальной зрелости долго. Неразличение потентности, плодовитости, совершеннолетия — неоправданное сдерживание человека в детстве, смягчённое у дикарей детскими субкультурами, без которых конфликт отцов и детей портит всю последующую жизнь¹¹.

Детские сексуальность и учёба

Исследовательское поведение берётся за показатель интеллекта реже филогенической принадлежности, хотя, напр., более человечная горилла (почти) не исследует, в отличие от шимпанзе, на любопытство не истощимого, склонного поэтому к открытиям. Активное реагирование — имитация, без которой новооткрытые виды поведения бессмысленны. Ребёнок, исследующий собственную сексуальность, испытывающий в группе, упражняет (насколько позволяет недоросшее тело) врождённые задатки, в меру воплощения усваивает воз­мож­но­с­ти-за­преты. Ребёнок имитирует интересное, что может не быть интересно другому ребёнку. Насколько важна детская независимость, видно хотя бы с того, что дикие приматы с дикими народами, которые не борются с детской сексуальностью, не знают половых преступлений. Выросшие в изоляции, без опыта обезьяны кажутся в коитуальных попытках агрессивными. Народы запрещающие, разделяющие тревогу-подо­зри­тель­но­с­ть в области секса страдают от сексагрессии.

Роль схемы врождённого узнавания детёнышей своего вида

Обращение приматов с детёнышами не голый инстинкт: шимпанзихе, для которой не было возможности сымитировать материнство, собственный ребёнок оказывается чуждой помехой, за которой незачем ухаживать, а можно убить. Не смотря на то, что природой заложена рефлекторная возможность узнавать малолетних, т.е., нуждающихся в заботе и защите больше других¹², для приматов учиться важнее, нежели полагаться на инстинкт, если даже у воспитанных в изо­ля­ции-не­воле с детёнышами срабатывает иногда второе — для разных особей в разной степени. У людей схема врождённого узнавания детёнышей собственного вида растапливает сердца, побуждает ухаживать и делает ласковыми на детские силуэт, пропорции черепа (преимущественно лица), голос, манеру движения¹⁷, вынуждает подкармливать, обогревать, оберегать. Этим объясняется популярность и Диснеевских персонажей, мопс­ов-пекине­сов и проч. Детские черты лица многим, однако, видятся недоразвитыми, гротескными — здесь идеал красоты выискивается во взрослых не из враждебности к детям, а по неспособности подмечать. Но бывают эйфорич­ные-торова­тые на детские — не женские! — черты до крайности, среди самцов узнавание детёнышей собственного вида не менее важно, чтобы не перебить новое поколение как своих конкурентов, а чтобы защищать, поглаживать, обнюхивать, облизывать, тискаться, перебирать шерсть и генитальцы малыша^{12, 7}. Аналогично у незапрещающих народов, плюс повышенная роль обогащающих ручных ласк. Всё то для распознающего детёнышей своего вида большое удовлетворение, природной назначенное вознаграждение.

Естественно желаемое дитям, уже в скором времени провоцируется им на те же действия, вошедшие в привычный порядок, успокаивающие, крепящие доверие.

Этиология педофильной побудки

Не в пример остальным приматам человек блуждает меж двух миров. С одной стороны, стоит на общих с обезьянами, даже полуобезьянами стволо- и промежуточномозговых инстинктах, а с другой — на свободящей от них обучаемости больших полушарий, наиболее лобной их коры. Когда их раздражения друг с другом не совместимы, конфликты выливаются в агрессию, тревогу, культурные революции, коллективные неврозы, подобные обрушившимся на голову педофилам антисексуального Запада.

Педофил, определяющий объект своего влечения нерешительно и неуклюже, всё же демонстрирует схему врождённого узнавания детёнышей своего вида поразительно чётко (в т.ч. возбуждаясь изображениями детей только с радостными выражениями лиц)²¹, что неспонтанно и неинтенсивно в наше время у меньшего числа. То и дело педофилы отмечают, что сексуальность не оганизующее начало в отношениях с детьми, но лишь одно среди многих, пускай даже не менее важное. Далее, разъясняют, что многие заинтересованы в педофилии, но вытесняют. В определённых пределах это верные наблюдения, но с неправильным выводом: скорее при спонтанных и сильных узнаваниях детёнышей своего вида у многих людей (не зря же детей показывают рекламщики!) проявляется всё равно слабее, чем у педофилов. А потому легче вытесняется в общении с детьми, преуменьшается — учитывая внушённые средой противосексуальные страхи.

Естественно ребёнку на всё вокруг него реагировать с интересом, для социализации также на сексуальность у себя и знакомых, при дозволенности неизбежно поддерживать контакты со взрослыми, ведь сексуальности следует учиться, поэтому норовит учиться у всех, кого любит. Естественнейшими учителями ребёнку родители, как у приматов и дикарей. Но родители только вводят в половую жизнь ребёнка, в которой они временно. Да и педофил утрачивает интерес к ребёнку половозрелому, переключаясь на детей новых.

Принципиальная ненасильственность педофильных отношений

Врождённое узнавание детёнышей собственного вида запускает заботу, блокирует агрессию, что необходимая предпослыка ненасильственности педофилии. Это не значит, якобы не бывает принуждения — что детей, что женщин, — однако, в отличие от женщин, утверждается, будто малолетние полового контакта не хотят никогда, поэтому половой контакт обязательно принудительный. Асексуальность опровергнута в науке давно, дети стремятся выяснить о взрослых всё, не приучены пока считать секс неудобным вопросом, а то берут инициативу. Идея совращения ребёнка противоречит известной психологам изначальной направленности ребёнка на секс, по какому пути ребёнка ведут, а не совращают с него. Удовлетворить — это такое же совращение, как дать поесть. Вместо принуждения редкое между поколениями товарищество и взаимоуважение.

Убийство — крайняя редкость и то в состоянии аффекта, паники по поводу возможного наказания либо вследствие садистичности некоторых, из-за которых преследуют всех, а ребёнку со взрослыми запрещена дружба с нежностью, будто бы ребёнку вредные. В действительности ребёнку вредны как раз такие запреты, внушение, дескать, удовольствие — плохо, будто наслаждения нужно стыдиться.

Когда половые контакты ребёнку не в радость, когда ребёнку страшно и вред на всю жизнь, это прежде всего принуждение отцом, отчимом, старшим братом, дядей, соседом и вообще теми, с кем заставляют слушаться. Воспринимается как воспитание, здесь извращены не сами влечения, но сознание их. Где у детей с родителями не запрещено, там и стыдиться нечего, никто никого не обвиняет в соблазнении, не обманывает и не заставляет: видно по различным индийским племенам, киргизам, юго-восточ­ным азиатам и микронезийцам. Может, они столь особые люди, которым инцест нипочём? Скорее преоблема в специфически западных антисексуальных запретах.

Среди половых отклонений педофилия изучена меньше всех, исследовать небезопасно, ведь опрашивать приходится правонарушителей. Это потому, что считаются насильниками, — предрассудки борются против их опровержения, вселяя страхи в задействованных и посторонних. Как сказано в старогерманской правде, ложные законы — показатель правильности преступления.