Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пергамент. Том 11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Черновой вариант, работа не завершена

0x01 graphic

  

Исуна Хасэкура

ВОЛЧИЦА И ПЕРГАМЕНТ

Том 1

Перевод с японского: Google, DeepL, О.М.Г.

Иллюстратор Дзю Аякура

ПРОЛОГ

   Вера - это что-то вроде обещания. И наоборот, обещание тоже основывается на определённой вере. Даже когда обещание всё никак не выполнится, если кажется, что о нём забыли, надо просто верить и держаться за него. Именно это заставляет людей отправляться в дальний путь и двигаться навстречу трудностям.
   Благодаря этому свершаются великие события, достойные того, чтобы менестрели слагали о них песни.
   Так что следует просто продолжать идти вперёд, отрывать от земли ноги и опускать их снова, словно пытаясь затоптать свою усталость.
   Только повторяя это вновь и вновь, можно идти к цели.
   Люди могут сопровождать недоумевающими взглядами, спрашивать, зачем всё это делать.
   Но, давая обещание, берёшь на себя обязательство. И оно должно быть исполнено.
   - Сюда, - растеряно произнёс торговец, который привёл его к этому месту.
   Возможно, торговца беспокоил его грязный вид, столь не соответствовавший роскоши этого места, или же торговца раздражало, что пришелец не удосужился хотя бы отмыть водой ноги.
   Он коротко поблагодарил торговца, сделал вдох, успокаивая дыхание, и положил руку на ручку двери.
   Толстую, тяжёлую деревянную дверь было не так легко отворить тому, кто почти без передышки проделал путь от крутых гор до этого города на море.
   Он навалился плечом на эту дверь и распахнул её так, будто это было последним его испытанием.
   Перед собой он увидел почти пустую комнату. Она была обставлена минимально, а странного вида железные решётки, которыми были забраны открытые окна, давали понять, что это не просто место, где можно было отдохнуть после дневных дел.
   На стуле посреди комнаты сидела девушка. Её глаза метнулись к нему с удивлением, тут же обратившимся в радость.
   Он, проклиная отяжелевшие от усталости ноги, сделал последние несколько шагов, чтобы остановиться перед девушкой.
   Нежные руки девушки лежали рядом на коленях, отяжелённые грубыми кандалами, так нелепо смотревшимися на её хрупких запястьях.
   Не произнеся ни слова, он встал перед ней на колени, несмотря на предостерегающий окрик торговца.
   Девушка тоже молчала, не шевелилась, лишь следила за происходившим.
   Но вот кандалы сняты, и он прикоснулся ладонями к немного покрасневшей коже запястий.
   - Как я и обещал, я пришёл за тобой.
   Потому что вера подобна обещанию, а обещание основывается на вере.
   Чуть кивнув, девушка ответила:
   - Да. Мой брат...
   Улыбнувшись подобно весеннему солнцу, девушка прильнула к его груди. Эта пленница цеплялась за него, словно пыталась похоронить на его груди тревогу и одиночество, владевшие ей до его возвращения.
   Он обнял её хрупкое тело и глубоко, с облегчением вздохнул.
   Вот так было выполнено его обещание.
   Так же, как в песнях менестрелей.
   Или, может, примерно так же.
   Пока всё разыгрывалось в соответствии с предполагавшимся сюжетом.
   - Теперь ты довольна? - спросил он девушку, держа её за руки.
   Но она не только не ответила, но и наступила ему на ногу, чтобы он не говорил лишнего.
   Раз так, то и кандалы она, скорее всего, сама надела незадолго до его прихода.
   - Ну, надо же...
   Он не знал, сколько раз уже говорил эти слова.
   Но всё же не стал упрямиться и легонько обнял её, девушка тут потребовала, чтобы он вложил в объятие больше сил.
   Вообще-то пленённые принцессы, о которых пели менестрели, никогда не были такими нахальными.
  

ГЛАВА ПЕРВАЯ

  
   День выдался ясным, и Коул вышел на палубу, чтобы с наслаждением подставить лицо свежему ветерку и отогнать призрак морской болезни. Он предполагал, что сможет, глядя на бескрайнее море, собраться с мыслями и сосредоточиться на будущем, но этого, конечно, не произошло, потому что его не оставляла девушка с горячей, как солнце, болью внутри.
   - Миюри, - холодно, с раздражением обратился Коул.
   Девушка-сорванец, наконец, подняла голову и стиснула зубы.
   Кья, кья, - кричали сверху морские птицы, неторопливо пролетая вокруг корабля против ветра.
   - Ну и? - заговорила она. - Что же произошло, когда ты повёз гадалку к королю?
   Она сидела, скрестив ноги, рядом с ним и писала. С учётом того, что прежде, когда он был моложе, ему приходилось привязывать к стулу эту девочку-непоседу, чтобы учить писать, её нынешнее занятие можно было бы счесть огромным шагом вперёд. Но то, что она писала, было не изящным стихотворением, не текстом из Священного писания, а её собственная приключенческая история, мешавшая правду с вымыслом.
   Коул вздохнул - как же трудно ему было понять её - и стал рассказывать, что происходило, когда его не было с Миюри.
   - Какова бы ни была причина, но Амаретта действительно сбежала от правителя. Так что существовала опасность, что её могли и обезглавить, поэтому мы с госпожой Иленией и господином Ваденом подготовили совершенно безопасный способ доставить её выборщику Дюрану.
   Миюри почесала подбородок обратной стороной пера, немного подумала и записала на бумагу предложение.
   Речь шла о последствиях столь шумного исчезновения астронома Амаретты. Когда Амаретту удалось утащить из маяка на острове, Коулу пришлось попросить Миюри остаться в одном торговом доме в Арберке, поэтому она не знала о дальнейшем развитии ситуации. Но помимо любопытства у Миюри была ещё одна причина узнать побольше об этом.
   - В конце концов, принцесса не она... - буркнула Миюри и перевела взгляд на Коула.
   Коул попросил её остаться в том торговом доме, чтобы она стала там как бы заложницей, что ей, само собой крайне не понравилось, но никого другого на эту роль он найти не мог, поэтому ему пришлось поиграть со словами. Он дал понять Миюри, что для неё это прекрасная возможность испробовать на себе роль пленённой принцессы.
   Похоже, это лестное название роли подействовало на любительницу помечтать Миюри.
   Нет, похоже оно оказалось слишком действенным, так как Миюри прекрасно подготовилась к возвращению Коула: она сама себя заковала в комнате, где обычно запирали должников торгового дома.
   Позже владелец торгового дома уверил Коула, что Миюри жила в комнате для гостей, конечно же, без каких-либо кандалов, но Коул, само собой, не стал выражать этой мечтательнице какие-либо сомнения.
   И он полагал, что сделал всё возможное для воплощения мечты Миюри в действительность, однако ожидания принцессы-волчицы оказались слишком высокими.
   И потому Миюри, не удовлетворившись ролью спасённой из плена в замке принцессы, пребывала всё время в дурном настроении и всячески давала волю своему себялюбию.
   Миюри продолжала смотреть на Коула, и тот, вздохнув, отломил половину куска чёрствого хлеба, захваченного с собой на палубу, и протянул ей.
   Наблюдательные морские птицы сели на палубу и приблизились к ней, но Миюри молча отпихнула их, откусила часть хлеба и разом проглотила.
   Надо же, - Коул отвернулся к морю и снова стал вспоминать события в Убане.
   - О том, что госпожа Амаретта не способна предсказывать затмения, я заявил правителю со всей определённостью. То, чем занималась госпожа Амаретта, было совсем иным. И потому она не способна помочь правителю восстановить власть.
   Перо в руке Миюри, шумно жевавшей чёрствый хлеб, замерло на полуслове.
   - А ведь это пророчество было последней надеждой короля, так?
   - Да. Верно, я был готов к тому, что правитель отмахнётся от моих слов или рассвирепеет.
   Утопающий хватается за соломинку. Выборщик Дюран цеплялся за призрачную луну, увлёкшись легендой, возлагая на это последнюю надежду... Так полагал Коул и поэтому попросил не-людей Илению и Вадена помочь ему в опасной ситуации.
   Он опасался, что выборщик Дюран не смирится с истинным положением дел и снова заточит Амаретту в башне. Что было бы ещё не так плохо, как если бы, а такая вероятность была, их сочли бы предателями. Скажем, шедший по следу Амаретты Предрассветный кардинал передумал и решил присвоить себе пророчество затмения либо стал марионеткой в руках Церкви или торговцев Арберка, совершив таким образом предательство.
   - Вскоре я осознал, что недооценивал правителя.
   Миюри проглотила хлеб и обратила на Коула свои красноватые глаза. Учитывая состав команды Вадена, она не скрывала своих волчьих ушей, и ветерок играл шерстью на них.
   - Правитель не рассердился и не выказал какой-либо подозрительности, он просто глубоко вздохнул. Это был очень, очень долгий вздох.
   Глаза Миюри, по-детски любопытные, устремились к небу. Её воображение позволяло ей запросто летать в небесах, и она сказала так, будто она была в тот момент рядом с ними:
   - Разве этот вздох короля не был вздохом облегчения?
   Миюри всегда отличалась своим чутьём.
   Коул, сдавшись, улыбнулся и продолжил:
   - Верно. Напряжение в тот момент настолько оставило правителя, что он чуть не сполз со стула... И знаешь, у него на лице была написана радость.
   - Я уверена, что сам по себе он не верил в предсказание. Но это было единственным, что у него было, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как тянуть эту линию. Думаю, он принуждал себя верить во всё это. И ещё этот дядя... Он же король.
   Нынешний представитель правящего рода Дюран родился болезненным, к тому же его нога пострадала при падении с лошади, он телесно не был способен участвовать в сражениях. В стране, созданной королями-наёмниками и ценившей военную мощь, ему было суждено оказаться в невыгодном положении.
   Оказавшись в невыгодном положении, когда власть ускользала из рук короля, он мог бы постараться опереться на свою мудрость, чтобы хорошо править. Но в этих местах ремесленники зимой брали копья и уходили зарабатывать наёмничеством, вследствие чего положиться на свою сообразительность могло выглядеть неразумным. Так складывался порочный круг, в котором нарастало повсеместное недовольство правителем, приводившее к дальнейшему ослаблению его власти.
   Когда Коул пришёл к выборщику Дюрану, положение того, как правителя, стало уже угрожающим, и он старался с помощью предсказания вернуть утраченную власть.
   Нет, всего лишь оттянуть её падение.
   Потому что он был королём.
   А безнадёжная борьба редко приводит к удачному исходу.
   Перо Миюри вновь заскользило по бумаге, но снова замерло после слов Коула:
   - Ты верно сказала. Выборщик Дюран - потомок великого короля-наёмника.
   Миюри, похоже, восприняла это как насмешку и укоризненно посмотрела на Коула: нельзя пинать побеждённого. Но Коул покачал головой:
   - Правитель сразу сказал вот что: 'Теперь мне больше не нужны сдержанность и благоразумие'.
   Коул не был уверен, что смог точно воспроизвести интонации короля, но глаза Миюри расширились, коник её хвоста приподнялся.
   - Правитель встал со стула, держа в руке меч вместо трости: 'Вот то, чем, в конце концов, защищают трон'.
   Дюран был не кровожадным полководцем, жаждавшего сражений, а командующий, озарённым мудростью. Его несчастье состояло в том, что он родился в стране короля-наёмника, стране, известной своей военной мощью.
   Но он правильно понял свою судьбу. Встретить которую королю подобало с мечом на поясе.
   - Это было... это было просто потрясающе.
   Сам Коул никогда не дрался, все мальчишки в его родной деревне размахивали палками, строя из себя героев, а он учил никому не интересные буквы.
   Но даже на него произвела впечатление отвага правителя, достойная короля-наёмника. Он почувствовал небольшую неловкость, рассказав с такой гордостью, как выглядел в тот момент правитель.
   Миюри открыла рот, собираясь что-то сказать, но снова его закрыла, проглотив какие-то слова. Затем, выдохнув с чувством, она задвигала пером так быстро и с таким нажимом, что оно стало скрипеть.
   Усмехнувшись её взволнованности, Коул перевёл взгляд на море.
   Решительность выборщика ничуть не померкла в памяти Коула, но брать в руки меч для защиты своей власти - действительно крайняя мера. Счесть, что лучше потерять всё, - путь саморазрушения.
   Нынешний выборщик почти не имел союзников, к тому же существовала ещё одна ветвь его рода, которая могла законно претендовать на трон, в случае мятежа правитель будет легко побеждён.
   Даже если бы он обратился за подкреплением к остальным шести выборщиков, подмога в крутые горы подоспела бы с большой задержкой.
   Решительность правителя была достойна восхищения, но его мечу не достать до цели.
   Меч может лишь рубить, а не соединять.
   Миюри нарочито громко провела пером по бумаге и сказала зловещим голосом:
   - Ну и?
   Её поднятые на Коула глаза горели предвкушением.
   Миюри любила приключенческие истории, особенно те, от которых стыла кровь в жилах, в то же время она знала, на что смотрели сейчас её глаза.
   Взгляд её упирался в Коула. Того самого Предрассветного кардинала, на которого было сложно положиться, который нетвёрдо стоял на ногах, но которому не было равных в умении не сдаваться.
   - Всего выборщиков семь, и один уже на нашей стороне. Привлечение ещё одного значило бы очень много. Вот почему мы отправились в такой спрятавшийся за крутыми горами город как Убан и побегали за пропавшим из Убана астрономом.
   Уловив некоторую иронию в голосе Коула, Миюри откровенно улыбнулась.
   - Мы приложили усилия для возвращения госпожи Амаретты, но если правитель расправится с ней, прежде чем мы получим пользу от его благодарности, мы потеряем и саму благодарность, и её плоды. Сверх того, если в итоге из-за должности выборщика начнутся столкновения между группами жителей, это внесёт беспорядок в функционирование империи в целом. Другие выборщики могут отложить свою борьбу с Церковью, и мы упустим время, когда можно было бы привлечь их на нашу сторону. Вот почему я ему сказал, что при такой его решимости как правителя, может быть, он не будет против того, чтобы на некоторое время присоединиться к нашей безнадёжной борьбе?
   Миюри, почесав обратным концом пера подбородок, записала что-то на бумаге, которую она держала в руке, и спросила:
   - Но ведь можно заменить слова "безнадёжная борьба" на другие, верно?
   - "Неукротимый боевой настрой".
   Миюри, широко улыбнувшись, расплела ноги и встала. Коул невольно улыбнулся, когда она ловко записала слова уже стоя, и продолжил:
   - Я дал правителю разъяснения. Госпожа Амаретта в действительности была увлечена легендой об охоте Медведя-Лунобивца на луну. И связи с легендой о попытке армии древней империи войти с юга в горный край, попытка провалилась, так как путь армии был перекрыт. Но вторая легенда может указывать на короткий путь из горного края в южные земли.
   На карте Убан и южные земли размещались близко, но дорога между ними был очень дальней. Прямой путь перекрывали крутые горы, и поток людей и товаров с богатого юга был вынужден двигаться, обходя горы далеко на западе. К тому же на очень узкой обходной дороге всегда было тесно.
   Если же найти короткий путь, по которому шла та древняя армия, на север по нему устремится множество товаров.
   - Выборщик Дюран сразу же осознал выгоды этого замысла.
   При всей своей абсурдности этот замысел по природе совершенно отличался от предсказания затмения.
   - В отличие от сомнительного пророчества, открытие новой дороги может поднять выборщика в глазах людей и тем самым стать его спасением.
   - Миссия короля - явить всем надежду, - заявила Миюри.
   Удивлённый столь размашистым заявлением, Коул посмотрел на Миюри - у той был счастливый, застенчивый вид вместо её обычного гордого выражения лица.
   - Это просто понять. Потому что мой брат сам такой.
   Застигнутый врасплох этим выпадом, Коул невольно отвёл взгляд.
   Лицо Миюри тут же вернуло себе гордое выражение, и она, усмехнувшись, записала что-то пером на бумагу.
   - Ты же говоришь людям: "Срубите эти деревья, уберите эти камни, и вы достигните земли обетованной", так? Так говорит мой брат тем, кто страдает от Церкви, так говорит король тем, кто заперт крутыми горами. Единственное различие, да?
   - Действительно...
   У Коула мелькнуло сомнение, не было ли её обычное ребячество притворным. Нет, Миюри находилась на середине своего взросления, время, вероятно, напоминавшее неустойчивость весны, когда может показаться, что уже пришло лета, а на следующий день ударяли морозы.
   Коул прочистил горло и вернулся к своему рассказу:
   - Как бы то ни было, выборщик Дюран одобрил этот замысел. Кроме того, если мы откроем дорогу от Убана на юг, это принесло бы большую пользу и нам.
   - Из самой глубины гор мы сможем попасть прямо в южные земли, так?
   - Да. Говорят, что из дворца папы там, на юге в ясный день даже можно различить горы Убана. Вот как.
   И дело состояло не только в том, чтобы открыть возможность передвижения людей и товаров в Убан и обратно, а также оказать услугу выборщику Дюрану. Открытие пути могло стать настоящим переломом в противостоянии с Церковью. До сих пор южное духовенство жило себе спокойненько. Но если в горах, отделявших их от севера, открылась дыра для свежего северного ветра, им бы пришлось испытать на себе его пронизывающее действие.
   - Но есть ведь и немало сложностей, верно? - спросила Миюри, уже закрывшая свою рукопись и возвратившая перо на его место на кожаном поясе.
   Она не только слушала то, что рассказывал Коул, она ещё и обдумывала услышанное.
   - Верно. Пусть торговый дом Арберка и согласился с замыслом, но он относится к союзу Рувик, поэтому торговцам Арберка надо быть начеку. Да и сам утраченный путь будет непросто найти и откопать. Набрать и прокормить людей также обойдётся недёшево. Для правителя в его денежной ситуации это просто невозможно. Да и если бы деньги он собрал, отправка из его города большого числа людей ослабила бы его защиту. Это привлекло бы внимание желающих воспользоваться его шатким положением, спровоцировав их на мятеж.
   Миюри, слушая, фыркала и раздувала ноздри, её хвост ходил из стороны в сторону всё резче и сильнее.
   - Кроме того, госпожа Амаретта примерно нашла место падения луны, сброшенной Медведем-Лунобивцем, и тут, похоже, тоже имеется немалое затруднение.
   Подробная карта могла принадлежать только правителю и хранилась в особняке Дюрана. Выслушав Амаретту, потомок короля-наёмника указал на карту и произнёс:
   - Эта земля давно заброшена, в том лесу живут те, кто не может жить в мире людей.
   Порыв ветра взъерошил чёлку Миюри. Захлопали паруса, морские птицы поднялись к небу выше ветра. Усилилась качка, и Коул схватился за край борта, пытаясь справиться с морской болезнью, и в этот момент он увидел место, куда они плыли, - небольшой островок вдали.
   - Наш черёд? - спросила Миюри, ярко сверкнув красноватыми глазами и клыками.
   Сила тех, кого нельзя открывать людям. Если только другая сторона не принадлежала к тому же миру. И с этой стороны присутствие Миюри с Иленией могло только обнадёживать.
   Впрочем, сейчас положение было иным.
   - Нет, просто в мире всегда находятся люди, которым приходится избегать человеческого общества.
   Ответом Коулу был недоумённый взгляд Миюри.
   Ньоххира, деревня горячих источников, музыки и песен. Миюри, родившейся и росшей там, было трудно представить, что в большом мире мог существовать особый мирок.
   Возможно, желание ограждать детей от тёмной стороны мира являлось проявлением излишней опеки.
   Нет, Миюри должна была выдержать соприкосновения с ним, подумал Коул. Тщательно подбирая слова, он сказал:
   - Есть люди, которых изгоняют по разным причинам из городов и сёл, это могут быть те, кто совершил преступление, или побеждённые в войнах. Ещё люди, объявленные причиной эпидемий или стихийных бедствий. А иногда целые селения снимаются с места и отправляются в путь.
   Ни в одном городе или селе не будут охотно принимать странников сомнительной репутации.
   Те, кому некуда идти, кто избегает внимания обычных людей, часто поселяются под сводом деревьев, и даже взор Господа, кажется, не мог их там достать.
   - Это густой лес, через который уже много лет не проходят дороги. Кроме того, лес этот расположен на границе земель, которыми управляет выборщик, его принадлежность оспаривается соседними землевладельцами, там нельзя на кого-либо полагаться.
   Такие люди появлялись и в горах Ньоххиры, но им трудно пережить там снежные зимы, и то, что от них остаётся, быстро исчезает под опавшей листвой. Так что проблем с такими людьми Ньоххира не знала.
   - Будет трудно вести поиски в лесу, в котором много таких людей. Если дела сложатся неудачно, мы можем нарваться на настоящее сражение.
   Борьба с обитавшими в лесах разбойниками являлась головной болью землевладельцев, обладавших большими территориями. Да и бедные странники, которых нельзя было прогонять, также настроения не улучшали. Коулу не хотелось, чтобы Миюри знала об этой тёмной стороне мира... Он задумался об этом, но уже через мгновение Миюри, тоже что-то быстро прикинув, заявила:
   - Ну, я думаю, всё будет хорошо.
   - Э?
   В поисках подтверждения своих слов Миюри снова открыла рукопись со своими рассказами.
   - Значит, люди, живущие в лесах, так? - уточнила она, листая рукопись, вскоре то, что она искала, было, наверное, найдено. - "Великий грабитель в зелёном капюшоне".
   Волчьи уши Миюри торжествующе поднялись вверх.
   - Грабители, живущие в лесу, - это хорошие грабители, отбирающие деньги у плохих богатеев и раздающие их нуждающимся!
   Ну как? Разве это не потрясно? - казалось, говорило её лицо, однако взгляд её был серьёзным.
   Разговор шёл о выборщике Дюране, и тут вылезла эта на удивление странная история, впрочем, Миюри же ещё была ребёнком.
   - Так что всё будет хорошо. У них в почёте праведность и сострадательность. Ещё у них есть луки, их стрелы способны огибать деревья и даже попадать в маленький глаз кролика. Сомневаюсь, что даже армия короля-наёмника смогла бы победить их!
   "Грабитель в зелёном капюшоне" - это история про знаменитого грабителя, известная даже детям. Коул тяжело вздохнул и положил ладонь на голову Миюри.
   - Это сказка. А то - серьёзная действительность.
   - Брат, ты ничего не понимаешь! - прокричала Миюри и, оттолкнув руку Коула, показала в море. - Я о том, что это похоже на тот остров, разве нет?
   Коул не нашёл слов.
   Мошенники могут обманывать людей, потому что примешивают долю правды к своей лжи. Примерно так же тяга Миюри к фантазиям неискоренима, ибо она подкрашена под цвет действительности.
   - То, что там... - заговорил, было, Коул, но Миюри перебила его на полуслове.
   - Когда я плакала в своей комнате от одиночества, расставшись с братом, люди торгового дома мне много чего рассказали. Тот, кто отвоевал этот остров у его бывшего владельца, был рыжебородый мужчина, любивший выпивку и ещё больше свободу, он был пиратом, прошёл через сражение в бурном море и в итоге отдал остров торговцам!
   Насколько Коул знал, являясь заложницей в Арберке, Миюри хорошо поладила с торговцами, которые научили её пользоваться абаком, ещё она с удовольствием помогала им разгружать корабли, в общем, вела достаточно весёлую жизнь. Может, она и чувствовала в какой-то мере одиночество, но уж точно не проводила время в слезах.
   Отвернувшись от нывшей юной волчицы, Коул тяжело вздохнул.
   Ему было тревожно, потому что в байках торговцев заключалась доля правды. Их корабль направлялся к острову, на котором скрывалась сбежавшая девушка-астроном. Вопрос о правах на территорию острова был покрыт туманом, теперь это был оплот торговцев, занимавшихся сомнительными сделками.
   - И если на этом острове жил великий пират, почему бы том лесу не жить великому разбойнику, правда? Как правило, известный тебе, брат, мир - это лишь малая часть мира на самом деле!
   Этого Коул не мог отрицать, ему часто приходило на ум, не превосходила ли его Миюри широтой познаний. Эта девушка, дружелюбная и умная от природы, быстро сходилась с людьми, где бы ни оказывалась, и, как губка, впитывала всё, чему могла у них научиться.
   Поэтому Коул отказался от намерения переубедить её, и ему ничего не оставалось, кроме как, мягко отодвинув руками приблизившуюся вплотную Миюри, признать:
   - Корабль-призрак действительно существовал...
   И они сейчас сами плыли на этом корабле-призраке. Крысы ловко сновали по палубе и бортам корабля. Это были не воришки, подбиравшиеся к грузу и припасам на корабле, а моряки, управлявшие кораблём.
   - Именно. Потому-то мой брат и не может увидеть мир шире!
   Её осуждающий взгляд, вероятно, был вызван тем, что она всё ещё сердилась на него из-за того, что он оставил её заложницей в Арберке.
   Корабль продолжал плавно двигаться под ясным небом. Впереди был остров Кобб.
   Остров с сомнительной репутацией, на котором распоряжались торговцы.
  
  
   Остров Кобб разместился на полпути от королевства Уинфилд до большой земли. Когда-то он был территорией королевства, но к настоящему времени вопрос его принадлежности был неясен, но сейчас на нём распоряжались торговцы, сделав его одним из центров контрабанды.
   Благодаря этому ничьё внимание не будет привлечено, если на острове будет скрываться загадочный астроном или в порт зайдёт большой корабль сомнительного происхождения. Мало нашлось бы островов, более удобных для тайной встречи.
   Сойдя на остров, Коул с Миюри немедленно перешли на другой корабль.
   На длинном столе, установленном на палубе, были разложены листы пергамента. Сидевшие за столом люди были похожи на аристократов, у торговцев, похоже, были свои причуды, и эти люди, должно быть, прибыли на встречу на острове в качестве советников.
   - Наконец-то ты пришёл, достопочтенный кардинал, - сказала Коулу особа, стоявшая в центре, повернувшись с самой дружелюбной улыбкой.
  
   0x01 graphic
  
   - Прости, что заставил тебя ждать, досточтимая Хайленд.
   - Я имела в виду, что мне не терпелось снова встретиться с тобой, в этом смысле я действительно ждала, - пояснила Хайленд и перевела взгляд на Миюри в одеяние святой, стоявшую рядом с Коулом. - Доброго дня, госпожа святая.
   - Доброго настроения. Досточтимая Хайленд, - быстро ответила Миюри с лёгким поклоном.
   Девушка-сорванец, она смотрела на Коула холодным лягушечьим взглядом, когда тот пытался ей объяснять правила хорошего поведения, и пропускала мимо ушей его слова, но при этом дворцовый этикет она очень хотела изучить. Её жесты сейчас были выверены, как у лицедеев, разыгрывавших пьесы, Миюри играла святую. Даже одеяние святой, кажется, совершенно не мешало ей забавляться.
   - Госпожа святая сегодня тоже выглядит прекрасной... Но это что?
   Мудрая лиса из сказки обманывала забредших в лес людей, притворяясь человеком. Её выдавал кончик хвоста, показывавшийся из-под плаща, а солнечную святую подвели высоко закатанные рукава. Закатывать рукава несвойственно настоящим святым. От похвалы Хайленд у Миюри раздулись ноздри, а после вопроса принцессы она выронила из руки большой, выше её роста, гарпун, и тот стукнулся о пол.
   - Я собиралась, пока будет проходить встреча, добыть еды для всех.
   Коул не стал делать ей замечание, он лишь молился, чтобы она не простудилась - вода была достаточно холодной.
  
   0x01 graphic
  
   А Хайленд, любившая Миюри, была просто в восторге.
   - Это и вправду весёлое занятие! - сказала она, после чего повернулась к собравшимся. - Ладно, давай побыстрее покончим с нашими делами, чтобы ничто не испортило удовольствие от еды!
   Конечно же, Коул пришёл на встречу с Хайленд не для того, чтобы поесть рыбы, что поймает Миюри. Причиной стал тот дикий замысел, который был вызван суетой вокруг девушки-астронома Амаретты.
   Проследив взглядом за Миюри, отправившейся на берег с гарпуном в руках, Хайленд повернулась к Коулу и, улыбнувшись, произнесла:
   - Твоё письмо меня по-настоящему удивило. Сначала пророчество затмения, затем, чтобы утихомирить тех, кто был готов драться за это пророчество, объединить силы с союзом Рувик. В следующем письме, наверное, будет о том, чтобы схватиться за край одежды Господа?
   Принцесса снова улыбнулась, теперь с явным озорством, и Коул невольно отшатнулся.
   - Вечно я доставляю тебе столько беспокойства, досточтимая Хайленд, - произнёс он от чистого сердца, но её улыбка исказилась досадой.
   - Кончай это. Сначала Эшьютадт, потом Убан, правитель которого выборщик Дюран оказался в долгу перед тобой за оказанную услугу. А сверх того еще и усилия по заключению договорённости с частью союза Рувик, с которым мы имели сложности. Как это можно назвать, если не подвигом? Когда я сама побывала на большой земле с попыткой уговорить епископов городов, это обернулось настоящим провалом.
   Произошло это как раз тогда, когда Коул только-только покинул Ньоххиру. Хайленд посетила города на большой земле, епископы которых отличались большей добропорядочностью, и пыталась уговорить их присоединиться к ней в борьбе против Церкви, её усилия не принесли результатов, из-за чего принцесса серьёзно упала духом.
   - В процессе борьбы против Церкви я поняла, что наша с тобой встреча была не иначе как предначертана Господом. Другими словами, Господь явил нам, что эта борьба - истинная.
   Хайленд снова весело улыбнулась, но, вероятно, заметила, что Коул воспринял её похвалу как чрезмерную. Она отвернулась к столу, словно для того, чтобы не давить этим на него, и указала на разложенные на столе пергаменты.
   - К счастью, я тоже могу кое с чем помочь. Это всё было обоснованием вашего замысла, так?
   - Д-да. Есть многое, с чем я предполагаю справиться самостоятельно.
   - Ху-ху, - издала смешок Хайленд и взяла лист пергамента со стола. - Прежде всего, остаётся возможность предательства со стороны торговцев Арберка, но не стоит об этом излишне волноваться. Хотя все и говорят: "союз Рувик", истина, похоже, имеет другой окрас.
   - Истина? - переспросил Коул.
   Хайленд оглянулась на необычно выглядевших торговцев, ожидавших наискосок сзади от неё. Они были богато одеты и, вероятно, являлись маститыми торговцами королевства.
   Один торговец шагнул вперёд.
   - Рад, что мы смогли, наконец, встретиться с досточтимым Предрассветным кардиналом.
   Кажется, они подготовили пространную приветственную речь, но Хайленд деликатным жестом предложила им перейти к делу.
   - Союз Рувик - это очень большой союз, состоящий из торговых домов и гильдий, разбросанных по большим территориям от севера до юга. Между компаниями, естественно, существуют различия, но доходы их различны не только из-за их различий, но и из-за района их расположения. В частности, они сталкиваются с проблемами снижения продаж предметов роскоши из-за деятельности достопочтимой Хайленд и досточтимого Предрассветного кардинала, но в разной мере.
   - Торговые компании союза, расположенные на севере, - подхватил другой торговец, - по-прежнему много зарабатывают на торговле сельдью и треской из холодных северных морей, где вы вдвоём побывали.
   На Коула нахлынули воспоминания о встрече с воплощением кита и о падении ночью в холодное море, когда он уже готовился умереть.
   - А южные компании как раз и были тяжело наказаны действиями досточтимой Хайленд и досточтимого Предрассветного кардинала.
   - И потому северные компании союза продолжают пытаться с нами спорить, в то время как южные попали в настолько стеснённое положение, что не могут себе этого позволить... Причина в этом.
   - Понятно...
   - В твоём письме было ещё про разнузданную торговлю Арберка в Убане. Полагаю, это тоже является причиной.
   Арберк являлся портовым городом на море и в то же время конечной точкой речного пути из Убана. Из-за этого большую часть товаров Убану приходилось получать и отправлять через Арберк, из-за чего портовый город мог сбивать цены на товары, получаемые из горного района, и задирать цены на поставляемые. В результате страдавшие от несправедливой торговли жители Убана теряли уважение к выборщику Дюрану, неспособному нанести удар Арберку.
   - Они поступают таким образом, потому что у них нет иного пути восполнять упущенную выгоду.
   Причина себялюбцев, подумал Коул, и, похоже, это отразилось на его лице. Потому что Хайленд тут же сказала с лёгкой, доброй улыбкой:
   - Это, конечно, себялюбиво, но они же нанимают людей. Они не могут себе позволить взять и сократить число ртов, которые этим кормятся.
   Коул изумился. Похоже, Хайленд лучше понимала положение торговцев Арберка, потому что у неё были свои землевладения.
   - Но именно поэтому становится возможным действовать совместно, - добавила Хайленд. - Открытие дороги от Убана на юг добавит в эти места новую торговлю.
   И Хайленд посмотрела на торговца, вступившего в разговор первым, тот размашисто кивнул.
   Вероятно, они уже внимательно продумали возможные выгоды в торговле после открытия нового пути.
   - Трудность в том, что для открытия дороги потребуется время, собственно, мы даже не знаем, произойдёт ли это. В общем, тебя беспокоит, что за это время торговцы Арберка могут передумать.
   Коул писал об этом в своём письме. И ему сейчас было неловко, потому что из-за этого беспокойства он кое-что заранее пообещал торговцам Арберка.
   - Чтобы удержать торговцев, способных легко менять взгляды, поставлять Арберку шерсть из нашего королевства с преимуществом первоочерёдности, пока дорога не будет проложена. Я тоже считаю, что это неплохая мысль, - сказала дальше Хайленд, и Коул подумал, уж не из-за беспокойства ли о нём она так решила, во всяком случае принцесса улыбнулась. - Шерсть нашего королевства имеет золотой отблеск. Она привлечёт внимание этих алчных людей, и Арберк получит из Убана хорошие товары - железо, дерево и так далее. Для нашего королевства эта сделка тоже должна быть неплохой.
   Торговцы, стоявшие позади Хайленд почтительно поклонились.
   - Меня больше беспокоит Убан, сумеет ли правитель Дюран сохранить своё положение.
   Выборщик Дюран определённо растерял доброе отношение со стороны людей. Хотя торговцы Арберка, войдя в это дело, пообещали ослабить давление на Убан, но внезапное изменение их отношения к горному краю может оказаться слишком заметным. Они же продолжали оставаться в союзе Рувик и должны были показывать враждебность по отношению к Предрассветному кардиналу, следовательно, должны были сохранять видимую враждебность и к Убану, в который пожаловал Предрассветный кардинал.
   И потом, если выборщик Дюран выдвинет замысел прокладки дороги, влиятельные люди Убана могли ему не поверить. Тем более, что жители Убана могли догадываться о денежном положении правителя, к тому же, и это было ещё опасней, они могли решить, что с них ради прокладки дороги станут взимать увеличенные налоги. Тогда выдвижение замысла может не завоевать сердца людей, а спровоцировать их на мятеж.
   Следовательно, правителю было необходимо что-то, что позволило бы ему продержаться на ногах. Не только идеи, провозглашаемые Предрассветным кардиналом, но и нечто более осязаемое, что можно увидеть и потрогать.
   Пролистнув это в голове, Коул спросил себя, чтобы он сделал, будь он не священником со своими идеями, а таким же выдающимся торговцем, как тот, который его однажды подобрал.
   - Что ты думаешь о моём предложении печатать Священные писания? - спросил он.
   Взгляд Хайленд упал на пергамент, на котором было расписано всё дело.
   Второе имя Коула - Предрассветный кардинал - и немногие средства, имевшиеся у правителя. Предложение Коула предполагало объединить эти части, чтобы создать оружие, которое можно было немедленно пустить в ход.
   - В Убане есть ремесленники, которые смогут вырезать формы для букв, ремесленники, которые смогут отлить в них буквы, и есть железо. Кроме того, здесь достаточно дерева и воды, чтобы изготовить бумагу. Наконец, Священные писания - это товар, который могут носить люди на спинах, нам не потребуется использовать корабли Арберка, - объяснял Коул.
   - И потому ты решил открыть новую мастерскую для печати священных книг в Убане, - сделала вывод Хайленд.
   Коул кивнул, и Хайленд продолжила:
   - Открыв мастерскую, мы сможем создать места для работы местных жителей и обеспечить новый доход землевладельцам. В то же время мы заложим основу для расширения нашей деятельности на большой земле.
   - У меня, конечно, не было намерения заработать кучу денег на мастерской, которая печатала бы священные книги. Но всё же, когда мы защитили ремесленников, когда мастерская, над которой мы работали вместе с ними, наконец, обрела свои очертания, я, читая об этом в твоих письмах, обнаружил внутри себя некоторое ощущение собственничества. Я сам не заметил, как пришло это чувство, чувство, что эта мастерская - наша.
   - Ну, это...
   "...вполне естественно", - хотела сказать Хайленд, но вдруг остановилась и оторвала взгляд от пергамента.
   - Этот ремесленник, господин Жан, говорит, что пойдёт куда угодно, чтобы распространять свои навыки и знания. Так что если это будет город Убан, в который даже инквизиторы не сунутся, то вопросов с его безопасностью не возникнет.
   Действительно, войти в эту природную крепость, окружённую горами, было непросто.
   - Кроме того, - продолжила Хайленд, - у кого бы я в королевстве ни спрашивала, мне говорили, что земли вокруг Убана - место глубокой веры. Здесь должны хорошо воспринять наше учение или, скорее, учение Предрассветного кардинала. Население будет гордиться, если их земля станет главным местом печати и распространения священных книг. Как и выборщик, пригласивший тебя в Убан. Выборщик не сможет возвыситься над тобой.
   Последние слова принцесса сопроводила неприятной улыбкой.
   - Поэтому наш вывод: сумасшедший замысел, изложенный в твоём письме, нам следует обязательно выполнить.
   Воистину сумасшествие - действовать, основываясь на древней легенде.
   Хотя изначально преследовалась цель пригасить суету вокруг пророчества о затмении, Коул с облегчением осознал, что одновременно улаживается на какое-то время несколько вопросов. И тут лицо Хайленд несколько помрачнело.
   - Но, вот же, даже не знаешь, будут ли какие-то препятствия... - Хайленд задержала на миг дыхание, её лицо впервые с начала встречи погрустнело.
   Коул, понимая всю надуманность замысла, при виде её лица задумался, не упустил ли он чего.
   Хайленд, коротко выдохнув, снова вдохнула и продолжила:
   - Всё это дело с тайными договорами и обменом товаров между королевством и большой землёй. Необходимо следить за всем, чтобы многочисленные участники не слишком увлеклись своими корыстными интересами. И в первую очередь учитывать небольшую вероятность предательства торговцев Арберка. Полностью им доверять нельзя. И в таком случае кому мы могли бы доверять настолько, чтобы доверить столь сложное дело?
   Нельзя насытиться хлебом, глядя на его изображение. Кому-то надо превратить зерно в муку, замесить тесто, испечь. Только человек, занимающий исключительное положение, мог облечь в плоть и кровь такой грандиозный замысел, последствия которого затронут огромную территорию, и привлечь к нему будущих участников.
   - Это госпожа Ив, я сам пошлю ей сообщение...
   Ив, вероятна, ещё была в Эшьютадте, разбираясь с последствиями шумной истории с самозванцем. Ещё не погашены угли там, а уже приходится просить заняться ещё более сложным делом. Коул стал прикидывать, не попросить ли Илению о таком одолжении, и тут вдруг заметил, что на него смотрит Хайленд.
   Она не улыбалась, не была поражена, в её взгляде читалось нечто вроде обречённости.
   - У тебя такое положение, что ты мог сразу подумать о столь особенном человеке и попросить его помочь. Ты меня действительно пугаешь.
   Прежде такие слова заставили бы Коула открыть рот от изумления и сжаться, но теперь он научился как-то держать себя в руках.
   - Я не уверен, что смогу это передать, - предупредил он. - Тут стоит кто-то, кого зовут Предрассветным кардиналом, и я думаю, что использую его просто как символ. И если честно, я сам тоже его боюсь.
   Он словно смотрел на этого кого-то, стоявшего рядом с ним. Он лишь старался действовать как Предрассветный кардинал. И если бы он не относился таким образом, то просто этого бы не вынес.
   - Хи-хи, всё верно. Это, вероятно, свойственно большинству людей в мире, полагаю, - хихикнула Хайленд.
   Миюри сказала, что настойчивость выборщика Дюрана, с которой он гнался за предсказанием затмения, была вызвана его королевским положением. Он должен был это делать как король.
   А как же Хайленд? Сочтя вопрос недостойным, Коул покачал головой и выкинул его из головы.
   - Теперь насчёт ещё одного вопроса, который ты задал, - произнесла Хайленд, и Коул постарался собраться.
   - А... д-да. Место, через которое потребуется пройти, внушает некоторые опасения.
   - Из-за тех, кто живёт вне закона... В лесах то и дело встречаются подобные неприятности, но пока положение выборщика будет оставаться неустойчивым, сложно рассчитывать на серьёзное их истребление.
   - А если задействовать силы королевства? - спросил Коул.
   Хайленд качнула головой и ответила:
   - Если чужаки, вооружившись мечами, войдут на территорию с неустойчивой властью, это им выльется в серьёзные неприятности.
   Основная причина, по которой отряд наёмников Руварда не пошёл в Убан.
   - Кроме того, Убан не то место, которое просто попадается по дороге. Такой повод ещё можно было бы ввернуть для города на равнине.
   Иными словами, отправлять вооружённых людей извне следует так, чтобы это не было явно заметным.
   Однако возможно ли это?
   Найдя решение других трудностей, Коул не мог оставить эту без внимания и потому сообщил о ней Хайленд в письме, по тону это получилось что-то вроде жалобы, почти хныканья, однако Хайленд почему-то имела радостный вид.
   - Я тоже потратила некоторое время на это затруднение, однако нашла именно нужных людей.
   - Э?.. - удивился Коул, и Хайленд выдала очередную озорную улыбку.
   В этот момент через левый борт на палубу перелез молодой человек, он подошёл к Хайленд и что-то шепнул ей. Хайленд кивнула и подпёрла бока руками.
   - Я бы хотела рассказать поподробней, но придержу до следующей встречи. В первую очередь надо разобраться с проблемой. Похоже, действующие лица готовы.
   Эта встреча с Хайленд состоялась именно на этом острове не потому, что он размещался на полпути от королевства к Арберку. Портовый город на острове жил за счёт контрабанды. Это место было лучшим для тайных разговоров, так как назойливые соглядатаи не задерживались на острове надолго. Особенно это важно, когда вместе собираются три стороны, которые должны были являться врагами друг для друга.
   - Ладно, это лишь подтверждает то, что я тебе только что говорила, так что не беспокойся так. И потом, это моя роль. Предоставь её мне.
   Юноша, выполнив роль посыльного, покинул корабль, чтобы привести на него новых посетителей. Коул узнал некоторых из них. Это были торговцы из Арберка и старый распорядитель правителя Убана, следивший за делами в особняке Дюрана. Их встреча в Убане была бы слишком заметна, и они занимали враждебные позиции друг к другу.
   Хайленд с улыбкой приблизилась к ним и церемонно поприветствовала.
   - Я рада вас видеть! Да благословит Господь нашу встречу!
   Язык, жесты, движения, совершенно не свойственные Хайленд, вероятно, они соответствовали члену королевской семьи. С тех пор, как Коула стали называть Предрассветным кардиналом, он понял одну особенность мира людей: каждый, являясь его частью, в значительной степени играет свою роль. Коул уже принял решение посвятить себя роли Предрассветного кардинала.
   Натянув на своей шее незримый глазу ошейник, он повёл себя вслед за Хайленд, чтобы пожать пришедшим на корабль руки.
  
  
   Встреча прошла успешно, без осложнений и ссор. Маститые, уважаемые торговцы говорили, что обиду нельзя смыть водой, но золотом и богатством - можно.
   У каждой из трёх сторон были свои побуждения, но легенда о медведе-Лунобивце объединила всех. Если дело пойдёт на лад, это станет значительным продвижением вперёд в противостоянии с Церковью.
   В современной империи существовало семь правителей, имевших право выбирать императора, если за такой небольшой срок двоих из них удалось бы привлечь на сторону Предрассветного кардинала, эта сторона стала бы силой, которую в империи нельзя было бы не принимать во внимание.
   Было несложно предположить, что найдётся третий, который попытается, образно говоря, сам оседлать лошадь-победителя в гонке за властью, и так же легко представить четвёртого, который побоится остаться в меньшинстве. Хайленд, и не только она, с волнением говорила, что изменение соотношения сил может походить на сход лавины.
   После обсуждения старый распорядитель, представлявший выборщика, и торговцы Арберка наскоро пообедали и поспешили покинуть остров Кобб на разных кораблях, вероятно, стараясь сократить, насколько возможно, своё пребывание здесь.
   Коул испытал странное чувство, подумав, что по всему миру подобным образом завязывались интриги и заговоры. Впрочем, когда корабли скрылись за горизонтом, это чувство сразу развеялось, стоило Коулу лишь увидеть, в каком виде вернулась из моря девушка-сорванец.
   От холодной морской воды она замёрзла так, что губы её посинели, зато она, широко улыбаясь, притащила ошеломительно много рыбы.
   Вздохнув, Коул немедленно сунул её в горячую воду, вымыл ей голову, затем, когда у него уже всё плыло перед глазами от усталости и сонливости, помог Миюри разложить пойманную рыбу по полкам.
   Когда приятный аромат разбудил Миюри, эта непоседливая девушка съела огромное количество рыбы, после чего Хайленд позанималась с ней придворными танцами.
   В портовом городе, где не было закона и власти, никто не привлечёт к себе внимание, даже если будет шуметь до полуночи. Уже поздней ночью уставшие от танцев Миюри и Хайленд уснули вместе, подобно двум сёстрам - младшей и старшей.
   Было хорошо, что кончилось, наконец, плохое настроение Миюри, она выглядела радостной.
  
  
   На следующий день после полудня в порт острова Кобб вошёл корабль. На нём не было флага или иного признака, по которому можно было бы определить его принадлежность, но, конечно, здесь это не возбранялось.
   С корабля сошло несколько подозрительного вида мужчин. Собравшись кучкой, они прошли через порт, отыскали нужный им корабль и поднялись на борт.
   Миюри, скрестив руки на груди, с недовольным видом наблюдала за ними.
   - Это те, которые будут вместе с тобой исследовать лес? - спросила она.
   Лес, вызывавший тревогу собравшимися там людьми, которые не могли ужиться среди обычного населения. Нужно было, чтобы кто-то отправился туда, но особенности Убана не позволяли сделать это любому.
   Туда следовало отправить тех, кто хорошо владел мечом, обладал должной численностью, но не вызвал бы неприятностей в замкнутом от окружающего мира городе. Трудно представить себе в этой роли наёмников, действующих ради денег, использование рыцарей в то же время грозит политическими осложнениями.
   Однако Хайленд, судя по всему, осознавала сложность выбора и после трёхсторонней встречи на корабле не покинула остров, дожидаясь прибытия этих людей.
   А дурное настроение Миюри могло объясняться тем, что она возлагала большие надежды на иных людей.
   В первую очередь это, наверное, был отряд наёмников во главе с Рувардом, от которого она была в восторге. Следующими можно было считать рыцарей святого Крузы, действовавших в королевстве. Коул и сам считал этих рыцарей подходящими, но по своему положении они ещё считались воинством папы. Так что было похоже, что прийти в то место, в котором Предрассветный кардинал пытался создать свою отправную точку на большой земле, достаточно сложно. Раздумывая над этим, Коул понятия не имел, на ком остановится выбор принцессы, но, увидев их лица, сразу понял.
   - Отец, - пояснил предводитель этих людей, - ещё не вернулся из поездки по сельским местам королевства. Поэтому я получил письмо с задержкой и запоздал с прибытием.
   - Не страшно, - заверила Хайленд. Мы с достопочтенным Коулом провели встречу без серьёзных осложнений.
   - Это кстати. Ненавижу, когда следует соблюдать формальности.
   При вольном до безрассудства поведении этих людей было несложно поверить, что это какие-нибудь пираты, захватившие остров и сделавшие его своей крепостью. Но предводитель их был человеком, на которого Миюри всегда смотрела с подозрением.
   Принц Клевенд неловко улыбнулся Миюри:
   - Юная госпожа всё ещё сердится из-за того, что я тогда по ошибке захватил твоего брата?
   - Не особенно! - выпалила Миюри, отворачиваясь и делая шаг в сторону Коула.
   Коулу рассказывали, что Миюри была в страшной панике, когда люди принца Клевенда его похитили, приняв за другого. Коул успокаивающе похлопал её по спине, и она наградила его пристальным взглядом. Вероятно, её всё ещё раздражала тупость брата, так легко позволившего себя похитить.
   - Ладно, каждому - своё, но не думаю, что для этого дела найдутся более подходящие люди, - сказала Хайленд, и Миюри громко фыркнула. - Поскольку выборщик Дюран будет покровительствовать, король нашей страны направляет личное письмо выборщику с просьбой о сотрудничестве в борьбе с Церковью. Принц со своим отрядом отправится в Убан, чтобы лично передать выборщику письмо отца.
   Люди принца умели обращаться с мечами и лошадьми, они довольно многочисленны и не переполошат никого, двигаясь в Убан.
   'Очевидно, что принцесса сделала удачный выбор для этой роли', - пробормотал про себя Коул.
   - Я хотел бы от всего сердца поблагодарить свою сестру за то, что она порекомендовала меня отцу, - объявил Клевенд. В наше время, когда нет войн, я счастлив, что мне представилась возможность покинуть королевство с мечом в руке. Я могу заплакать на радостях.
   Соратники принца были последовавшие за ним сыновья знатных родов, лишённые порядком рождения права наследования, не могли они и добыть свою долю в бою, когда нет войны, и их наработанные навыки верховой езды и фехтования оставались без применения. Однако их способности породили в королевстве Уинфилд мнение, что они собирались захватить трон.
   Это прежде было серьёзной проблемой для серьёзно и преданно служившей своему долгу Хайленд, и, похоже, отголоски её подозрений ещё не совсем развеялись. Шутовское выражение благодарности Клевенда заставило её устало вздохнуть и предложить ему проявить больше серьёзности.
   - Приезд второго в очереди на престол принца может изменить отношение населения Убана к выборщику. Это должно несколько поддержать его неустойчивую власть, - произнесла Хайленд.
   Неважно, что происходило у неё внутри. Клевенд, похоже, понял, сколько слов она проглотила, и он ответил мягко и искренне:
   - Ладно тебе, я свою роль исполню, как следует. Будь спокойна.
   Хайленд, пожав плечами, протянула Клевенду руку.
   Миюри, конечно, была на стороне Хайленд. Коул заметил, что стоявшая рядом девушка стиснула зубы.
  
  
   Распрощавшись с Хайленд, Коул и Миюри вместе с Клевендом и его отрядом покинули остров Кобб и приплыли в Арберк. Там Коул вручил Илении письмо для Ив, и девушка-овечка выдала ему очень милую улыбку. Вероятно потому, что письмо надлежало передать лично из рук в руки, важность его содержимого не позволяла просто отослать, как обычное письмо.
   Когда Коул принялся многословно извиняться, Иления с неожиданным озорством рассмеялась.
   Проводив Илению в Эшьютадт, Коул засобирался в Убан. Он попросил и Ле Руа сопровождать их, чтобы заняться мастерской для печати священных книг, но сначала надо было собрать сведения о покупателях с большой земли, искавших священные книги, поэтому книготорговец решил ещё некоторое время поработать в Арберке, откуда было легче поддерживать связи.
   Так что в Убан Коул и Миюри отправились в довольно странной компании с Клевендом и его последователями и Ваденом. Хотя отряд Клевенда состоял из представителей высшей знати, никто не роптал на то, что идти приходилось на своих ногах, а ночевать на обычных постоялых дворах, и эти люди не казались Коулу изнеженными аристократами.
   Даже когда их вожак принц Клевенд объявлял, что он член королевской семьи Уинфилда и второй в очереди наследник престола, торговцы, останавливавшиеся на постоялых дворах, ему не верили, сценки получались довольно забавные.
   Впрочем, до Убана вся группа добралась вполне благополучно, и уже там, собираясь пойти в особняк выборщика, они постарались придать себе свой истинный блеск.
   Когда Клевенд смыл пыль и грязь путешествия, побрился и облачился в прекрасную одежду, он обрёл безупречный облик принца, как ни смотри на него.
   Его манеры также обрели изысканность, рядом с которыми манеры Миюри, недавно научившейся им у Хайленд, казались нечищенным кухонным ножом рядом с настоящим мечом.
   Клевенд с сопровождением был принят выборщиком Дюраном, чтобы с подобающим почтением вручить ему письмо от короля.
   Когда все должные ритуалы были исполнены, Миюри с определённым недовольством сказала Клевенду:
   - Ты действительно принц.
   Кроме вручения письма, преследовалась и иная цель - поднять мнение горожан о своём правителе. И потому Клевенд распорядился двигаться к поместью выборщика ровным строем и трубить по пути в трубы. А после вручения письма, когда он с выборщиком прогуливался по двору, его люди угощали вином и едой горожан, собравшихся поглазеть на них.
   Так что Клевенд предстал перед всеми прекрасным принцем со всех сторон.
   Миюри, знавшая его как грубияна, наверное, почувствовала себя в некотором роде обманутой.
   Однако этот визит, похоже, произвёл немалое впечатление на горожан. Если такой великолепный принц проделал длинный путь ради встречи, значительные успехи выборщика Дюрана были очевидны. Это должно было изменить отношение людей к аристократам-землевладельцам по всему горному краю, а те, в свою очередь, должны были пересмотреть своё отношение к правителю.
   Принимал участие во встрече и Коул, но, скорее, в качестве украшения.
   - Присматриваешься? - спросил Коул у Миюри.
   - Я только взяла... Рассмотреть мёд.
   Миюри держала в руках стеклянный сосуд с мёдом, который Клевенд захватил с собой в качестве подарка. С самого Арберка принц не выпускал сосуд из рук и даже спал с ним в обнимку.
   Кажется, Клевенд мог видеть натуру Миюри насквозь, после её слов он рассмеялся и попытался небрежно погладить её по голове, но Миюри увернулась.
   Похоже, Клевенд мог веселиться, даже если ему приходилось принуждать себя вести не так, как ему хотелось, в этом он был схож с Хайленд.
   Сейчас он отстегнул с пояса парадный меч и аккуратно положил его на полку, не обращая внимания на заинтересованный взгляд Миюри, затем он пальцами разлохматил скреплённые яичным белком волосы.
   - Что ж, обязательная работа исполнена, так? Только не говори мне, что теперь надо вознести длинную молитву в церкви.
   Миюри, со стуком крутившая пальчиками драгоценный камень на своём парадном мече, тоже посмотрела на Коула.
   - Перед твоим отъездом, вероятно, будет молитва о безопасном пути.
   Клевенд рассмеялся, придвину к стене резной стул и с глухим стуком уселся.
   - Все настроены решительно. И собираются покончить со злодеями в лесу.
   Эти люди, сопровождавшие Клевенда в мундирах королевских гонцов, теперь снова переоблачились в одежды, принятые в отряде принца.
   - Злодеями... Ещё неизвестно, так это или нет, - сказала Миюри.
   - А? - переспросил Клевенд.
   - "Зелёный капюшон"! - с жаром крикнула, подскакивая к принцу, Миюри.
   Пока Коул отталкивал её назад, Клевенд хохотал, тряся плечами.
   - Давно об этом не слышал, - сказал он, наконец. - Мне няня в детстве рассказывала.
   - Так ты знаешь?
   - Само собой. Такие истории получили распространение и в королевстве тоже.
   Миюри смотрела на него широко распахнутыми глазами, будь её хвост сейчас на свободе, он бы крутился во все стороны.
   - Да ладно, таких грабителей не бывает. Вот если не будешь толком управлять своими землями, тогда сам не заметишь, как туда придёт непорядочный народец.
   Клевенд, как и Миюри, был когда-то ребёнком, но, будучи членом королевской семьи и вторым наследником престола, он познал некоторые стороны действительности.
   И этот выросший противный принц ухмыльнулся опешившей Миюри.
   - Если и есть порядочные разбойники, то это шайка Клевенда, - и принц показал на себя большим пальцем.
   Миюри посмотрела на Клевенда холодными девичьими глазами и, выпятив грудь, произнесла:
   - А сестрица Хайленд рассказывала, что её очень беспокоила эта игра в разбойников.
   Умница Миюри, обычно называвшая принцессу 'эта блондинка', только в таких случаях меняла название.
   - Она слишком серьёзно всё воспринимает. То, что я держался особняком, освободило меня от докучливых типов, что ищут другим неприятностей.
   Коулу доводилось слышать о коварных интригах в среде, связанной с королевской семьёй и аристократами из высшего сословия. Вероятно, Миюри не знала о такой борьбе в верхах, её чутьё, должно быть, позволило ей ощутить это.
   Однако принц, посмотревший на Коула и пожавший плечами, был тем, кого часто упрекали за то, что он слишком много думал о других людях, столкнувшихся с неудачными обстоятельствами.
   - Ладно, как бы то ни было, здешний правитель, похоже, ближе по духу к моей сестре. Теперь, когда я здесь, мне надо вдохнуть жизнь в эту ситуацию и научить его вести себя, как ведут уважаемые жителями правители.
   Миюри, любившая праздники, независимо от их повода, немедленно спросила:
   - А танцы тоже будут?
   - Ладно, только перед весельем надо будет сделать одну работу. Когда собираемся?
   Пусть парадный меч принца и был аккуратно положен на полку, его крепкий боевой меч продолжал висеть на поясе.
   Слова Клевенда заставили Миюри, которой не терпелось поскорее ринуться в приключение, тоже посмотреть на Коула, тянясь к нему лицом. Но в следующий миг девушка-волчица вдруг кое о чём вспомнила:
   - А, мне надо сказать тебе об этом.
   - А? - переспросил Клевенд.
   - Я командую теми, кто охраняет моего брата.
   Истинный принц и второй наследник престола королевства Уинфилд положил руки на колени и с почтением поклонился Миюри, заявившей о правах на свою территорию.
  
  
   Упорная работа за один день не сделает руку сильнее, как ни старайся, иное дело - властная сила. Подобающее действо передачи письма, осуществлённое Клевендом, мощно отозвалось в обществе. Из-за этого к выборщику потянулись чередой мелкие землевладельцы, всегда старавшиеся держать нос по ветру, и влиятельные торговцы города.
   Это, в свою очередь, изменило мнение людей о землевладельцах, что замыкало благоприятный круг воздействия, так как в результате землевладельцы сами должны были менять своё мнение о выборщике.
   Процесс развивался так быстро, что можно было ожидать одобрительного отношения людей к замыслу прокладывания дороги, когда о нём объявят.
   Выборщик был искренне тронут быстрым поворотом людей лицом к нему, он даже при встрече с Коулом попытался поцеловать ему руку.
   Но в целом можно было сказать, что этот результат был получен благодаря нежеланию выборщика Дюрана сдаться, благодаря несгибаемость его духа. Он не встал на колени и продолжал искать возможность защитить себя и свой край, пусть его и считали глупцом.
   Когда Коул сказал об этом, правитель, к его удивлению, ответил грустной улыбкой. И тогда
   Клевенд, стоявший рядом, по-братски хлопнул по голове.
   Смирение иногда означает отрицание.
   А Коул понял, что принимать благодарность бывает непросто.
   Тем не менее, ради привлечения на свою сторону представителей местной знати Предрассветный кардинал как можно больше присутствовал на их встречах с правителем, чтобы показать себя. Это давалось Коулу непросто, он не привык к такому, но события в Эшьютадте дали ему понять, что происходит, когда люди не знают Предрассветного кардинала в лицо. Более того, уже в Эшьютадте проводилось довольно много подобных встреч.
   Правитель и Клевенд прилагали все усилия, чтобы обучить Коула должному поведению, и у него даже возникла некоторая уверенность, что многократное повторение улучшает его навыки в этом.
   А Миюри, ещё по Эшьютадту знавшая, сколь скучны такого рода встречи, предпочла участию в них заняться мастерской по печати Священных писаний.
   Второе согласие выборщика Дюрана касалось как раз строительства новой мастерской, что представляло собой непростую задачу, требовавшую совместной работы ремесленников из различных областей. Ремесленники - народ упрямый, не желавший заглянуть в будущее, придерживавшихся, прежде всего, устоев своих гильдий, попытка заставить их распоряжениями правителя могла привести к обратному результату.
   Но, наверное, у Миюри была особая сила заставить ремесленников сменить гнев на милость.
   Пока каждый выполнял свою работу и играл свою роль, велась и подготовка к поиску звезды Медведя-Лунобивца. Продовольствие и снаряжение доставлялись из Арберка от имени королевства Уинфилд, кроме того, Дюран просил мелких землевладельцев, приходивших к нему отдать дань уважения, собрать опытных охотников, хорошо знавших горы.
   Наконец, из дальнего угла книгохранилища Дюран достал подробную карту горного края, предназначенную для военных целей, прежде хромой правитель никогда не имел случая воспользоваться ей.
   Место, куда по предположению Амаретты могло упасть небесное тело, было изображено в общих чертах, вероятно, оно не представляло какой-либо ценности и не было населено. По дошедшим рассказам древних людей это была земля истощённая, проклятая.
   Судя по карте, место представляло собой долину между крутыми горами, если двигаться по этому месту на юг, то упрёшься в огромный утёс, после которого гористый характер местности резко обрывается.
   У Миюри, внимательно слушавшей объяснения Дюрана, под конец чуть хвост наружу не вырвался, когда выборщик произнёс:
   - Если легенда, которую ты мне рассказывал, не врёт, я полагаю, что эта луна вот здесь.
   И он указал на тонкую линию на карте. Она пересекала реку, протекавшую по бесплодной долине, примерно на половине её пути.
   - Вот эта долина между крутыми горами с обеих сторон, небольшое озеро. А здесь... - и правитель стал сдвигать карту на столе.
   Карта свесилась через край стола, а он продолжал её сдвигать, пока река не попала на сгиб. Миюри, обладавшая хорошим воображением, следила за картой, затаив дыхание, чтобы в этот момент разом выдохнуть:
   - Водопад!?
   - Именно. Когда я занял престол, я отправился в большую поездку по своим землям. Это старая традиция, которая должна была утвердить власть моего рода тем, что я ступлю своей ногой на каждую часть моей территории. Так что я видел его раньше. Это было жуткое место, но... зрелище поистине величественное.
   Озеро в зажатой горами долине и водопад, обрушивавшийся в южном направлении. А если это сопоставить с легендой о Медведе-Лунобивце, сама по себе придёт в голову догадка, для этого не обязательно быть Миюри.
   Может, озеро в долине и водопад из него появились из-за того, что реку перекрыла упавшая звезда? - спросил Коул.
   - Хех, - хмыкнул выборщик, радостно улыбнувшись.
   - Ладно, и где находятся враги короля? - непринуждённо спросил Клевенд.
   Выборщик ответил, не переставая улыбаться:
   - Если честно, называть их моими врагами не совсем точно. Права на ту землю не установлены однозначно, - Дюран сдвинул пальцем карту на прежнее место и немного отрешённо стал в неё смотреть. - Земля вокруг водопада окружена скалами, которые тянутся с запада на восток, затрудняя передвижение между югом и севером. Так что с этого места я воспринимаю эту территорию, как относящуюся к южным землям.
   - Вот как? Однако, если несмотря на это правитель решился сказать что права неоднозначны, значит, должен быть документ, подтверждающий его права собственности, верно? - уточнил Клевенд.
   Похожий на разбойника член королевской семьи, он, похоже, разбирался в вопросах территории.
   - Именно, - подтвердил правитель. - Ужасно старый пергамент с подписью первого поколения семьи. Там приведено примерное разграничение, произведённое давным-давно, но там указано, что вся эта территория принадлежит семье Дюран.
   - Но нет ощущения единства? - подсказал Клевенд.
   Похоже, эти слова показались несколько странными Миюри, внимательно разглядывавшей карту. Она с заинтересованным видом посмотрела на принца.
   - Совершенно верно. По ту сторону утёса создаётся впечатление чужой земли. Я сомневаюсь, что первое поколение на самом деле управляло этой территорией.
   - Хмм... Это означает вот что, - сказал Клевенд, глядя на карту и поглаживая подбородок. - Когда подписывался документ, озера ещё не было, и в этом месте было легко пройти. Однако тогда это не соответствует по времени легенде, обнаруженной девушкой-астрономом. Ведь род Дюранов начал править горным краем уже после распада древней империи, разве нет?
   - Верно. Я тоже спрашивал астронома об этом.
   Амаретты с ними сейчас не было, это объяснялось тем, что, вернувшись в Убан, она полностью погрузилась в наблюдение за звёздами, возможно, из-за чувства вины перед Дюраном. В результате в её жизни день и ночь как бы поменялись местами. Коул изредка видел Амаретту за ужином, казалось, она только-только проснулась, или утром, когда он возвращался с утренней молитвы, а девушка прогуливалась перед сном.
   - Однако объявление территории своей иногда оказывается лишь словами на бумаги, особенно в отдалённых уголках. И я бы приветствовал эту неоднозначность, - заявил Клевенд.
   Сидевший в кресле выборщик неловко заёрзал.
   - Когда вы соберётесь прокладывать дорогу, я бы предпочёл сделать вид, что та земля мне не принадлежит, - произнёс он.
   Миюри с удивлением подняла на правителя взгляд, однако Клевенд ответил смешком.
   - Правитель должен искоренять злодеев.
   - Твоя работа - подавить там всех? - спросила Миюри, и Клевенд пожал плечами.
  - Из-за такого отношения законы обычно и не действуют на границах территорий. Бродяги разной масти отслеживают такие места, чтобы там скрываться.
  - Как бы то ни было, земля там непригодная для использования. Если те люди не представляют угрозы, нам не нужно утруждать себя их подавлением. Если дорога там пройдёт, я хотел бы,
  чтобы их усмиряли землевладельцы, управляющие той землёй.
  - Ладно, ещё не поздно выяснить, кто там обитает в лесу. Сначала мне придётся сходить туда и во всём удостовериться. Эта юная госпожа утверждает, что там находится "Зелёный капюшон", -
  Клевенд показал на Миюри, и та поджала губы.
  Теперь пожал плечами выборщик Дюран.
  - Здесь мы называем его "Вобат Чернобородый", пояснил он, и глаза Миюри тут же загорелись, а Дюран перевёл взгляд на Коула. - Как по мне, если кто-то есть в лесу и ведёт себя тихо, нет нужды принуждать его к подчинению силой. Однако, если земля Убана будет нужна Предрассветному кардиналу в качестве опоры, тогда иное дело, но может потребоваться некоторая подготовка.
  - Кажется, ты решился?
  Выборщик Дюран откинулся на спинку кресла. Его глаза неотрывно смотрели на Коула.
  - Поговаривают, в лесу скрывается группа вероотступников.
  

ГЛАВА ВТОРАЯ

  
  По мере приготовления к походу в отведённом правителем зале особняка собиралось всё больше вещей. Миюри жаждала приключений, а подчинённые Клевенда, вернее, его отряд, также вёл подготовку к исследованию леса.
  В особняке царила суета, связанная с осуществлением великого замысла, но Коул не мог выбросить из головы слова, произнесённые Дюраном и повисшими тяжёлым грузом на его душе.
  Другое сообщество. Обитатели леса были теми, кто больше не мог жить в мире людей.
  Если они были вероотступниками, их исследовательский поход могло вылиться в мрачную историю, которую вряд ли можно было бы назвать приключением.
  В один день отворившаяся дверь особняка впустила юношеский голос, показавшийся Коулу весьма весёлым.
  - О-о, сколько вещей!
  Коул оторвался от Священного писания, чтобы встретить Ханаана, которого не видел уже долгое время.
  - Господин Ханаан.
  - Преподобный Коул!
  На время поисков Амаретты Ханаан должен был оставаться заложником в Убане. Однако когда Коул привёл Амаретту обратно, Ханаан уже исчез из Убана.
  Судя по виду, он много времени провёл, блуждая по горному краю вдали от города. Священник и книжный червь книгохранилища святого престола заметно загорел, а его пропылившееся монашеское одеяние оставляло непередаваемое впечатление. Он походил, скорее, на молодого странствующего монаха.
  - О, братец Ханаан! - с удивлением в голосе воскликнула Миюри, тоже как раз вернувшись после занятий с мечом во дворе. - Ого, ты вроде... выглядишь потрясно?
  Ханаан захихикал, словно от щекотки, взял влажную тряпку у охранника, тоже полностью покрытого пылью, и вытер лицо.
   - Я обходил окрестные деревни, и, возможно, мне удалось немного окрепнуть.
   Пытаясь найти виновного в похищении Амаретты, Дюран постарался отправить в тюрьму всех, кто казался к этому причастным. Среди них были и священнослужители Убана, которые, узнав в тюрьме Ханаана получше, похоже, попросили его об одолжении. А именно: освятить часовню в затерянной в горах деревушке, куда священникам было трудно добраться из-за крутизны подъёмов и спусков на пути туда, и тем самым донести до людей слово Господне.
   Требование заложника со стороны правителя являлось, скорее, формальным, у него и тюрьму люди легко покидали при необходимости, а уж в Ханаане он точно не сомневался и сразу позволил ему отправиться в обход деревень. С того времени Ханаан проводил время в скитаниях по горам.
   - Вернувшись, я зашёл к правителю, чтобы поприветствовать его и расспросить о последних событиях. Преподобный Коул, как я услышал, благодаря своим дарованиям успешно справился ещё с одним делом!
   Может, из-за того, что они встретились после долгого перерыва, может, из-за душевного подъёма после завершения своего странствия, но Ханаан, схватив обеими руками руки Коула, порывисто шагнул к нему с улыбающимся лицом. Миюри тут же оттащила Коула и вцепилась в его правую руку.
   Ханаана эта сценка, судя по всему, позабавила, он простодушно рассмеялся.
   - А-а, точно, - спохватился он. - Почему я так спешил сюда, я хотел поскорей рассказать вам, что я узнал, побывав в стольких деревнях.
   - Ты что-то узнал?
   - Да. До нашего расставания вы рассказали мне кое-что интересное, связанное со старой легендой. Я подумал - а вдруг это вам пригодится? - и потому стал расспрашивать об этом повсюду, куда я заходил.
   Коул с Миюри невольно переглянулись.
   - Э-э, т-ты случаем не нашёл это? - спросила Миюри, скорее, испугано, чем заинтересовано.
   Она столько готовилась к этому приключению, а её, должно быть подумала Миюри, кто-то опередил.
   Ханаан неспешно покачал головой и не без некоторого озорства ответил:
   - В некотором смысле - возможно.
   Судя по его несколько вольному поведению, Коул мог предположить, что Ханаан сильно устал, но пребывал в приподнятом настроении.
   Охранник, всегда сопровождавший Ханаана, скрыл тревогу за бесстрастным лицом, явно беспокоясь за своего подопечного.
   Меж тем Ханаан заговорил:
   - Никому из местных неизвестна легенда об охотившемся на луну медведе. Поэтому, если эта легенда и существует... - и тут у молодого человека подогнулись колени.
   Миюри поддержала его и подала знак охраннику. Но тот уже подхватил Ханаана сзади и привычным движением взвалил себе на плечи.
   Ханаан, однако, всё же сумел поднять голову, улыбнуться и завершить:
   - Если какая-то легенда и существует, то, думаю, она связана с людьми, не имеющими отношения к людям этой земли.
   Сказав это с улыбкой на лице, Ханаан разом уронил голову на плечо охранника, будто кукла, которой обрезали поддерживающие нити.
   Миюри округлившимися глазами с тревогой посмотрела на лицо Ханаана.
   - Излишне перерезвился, - сказал молчаливый охранник, и Миюри нервно хихикнула, словно эти слова могли щекотно ткнуть её в спину.
   Коулу представилось, как Ханаан торжественно шествует по труднопроходимому пути и увлечённо проповедует Священное писание в разбросанных по горам деревушках, куда редко заходит кто-нибудь из священнослужителей.
   Охранник с видимым удовлетворением вынес потерявшего сознание Ханаана и направился со своей ношей в отведённую им комнату, сопровождаемый слугой, следившим в особняке за всем до последней мелочи.
   Миюри пошла проводить их, у двери она обернулась:
   - Значит, братец Ханаан вытянул в жребии выигрышную палочку.
   - Если это действительно выигрышная палочка - так и есть.
   Осторожное возражение Коула заставило Миюри надуть щёки, впрочем, она почти сразу их расслабила и посмотрела вслед Ханаану.
   - Мёд помогает при усталости, - произнесла юная волчица, привыкшая ухватывать вкусную еду себе и никогда не выпускать её.
   Похоже, взросление Миюри проходило должным образом.
  
  
   Наконец настал день отправляться на поиски упавшей звезды. Ранним утром состоялось богослужение с участием основных членов группы поиска. Моление за благополучие путешествия неспроста проводилось не в часовне правителя, а в городской церкви. Целью похода было добиться уважения жителей города. Последнее время правитель значительно поднялся в их глазах, но всё же его положение ещё не обрело устойчивости. Этот поход должен был создать у людей впечатление, что правитель старается сделать что-то великое.
   Миюри, одетая как рыцарь, впервые за долгое время, глядя на разговаривавших правителя и епископа, пробормотала что-то вроде: 'Наверное, это трудно'.
  
   - Это всего лишь хлопотливо, - отозвался Клевенд. - Троны занимают великие люди.
   Услышав это от принца, которого недавно подозревали в желании развязать в борьбе за трон гражданскую войну, Миюри даже криво усмехнулась.
   - И всё же, дядя в самом деле не пойдёт? - устремила она взгляд на принца.
   Её рука беспокойно поглаживала рукоять меча на поясе, вероятно, тревожась перед поездкой.
   Клевед, обычно одевавшийся подобно разбойнику, уже некоторое время ходил в облачении принца, и это утро не стало исключением.
   - Дядя не пойдёт. Не пойду.
   - Ты ведь так долго ждал этого?
   Миюри было труднее общаться с Клевендом, чем с Хайденд, однако она, похоже, видела в нём ещё одного любителя приключений.
   Клевенд при виде разочарованного лица Миюри тепло улыбнулся.
   - Имеет значение, как я выгляжу в глазах окружающих. Если бы я принялся с увлечёнием разгуливать по чужой земле, я бы выказал неуважение к власти правителя. Я буду прогуливаться вместе с правителем во дворе и ждать результатов. Тогда это будет выглядеть так, словно я помогаю королю в осуществлении его великих замыслов как посланник королевства Уинфилд, верно? Таким образом, создастся впечатление, что правитель вправе рассчитывать на помощь других стран и своей волей брать управление в свои руки.
   Миюри молча смотрела на Клевенда. Могло показаться, что принц живёт, как ему заблагорассудится, Но на самом деле он был серьёзно настроенным членом королевской семьи.
   - Если тебе надоест прогуливаться, всегда можешь последовать за мной, - сказала, наконец, Миюри.
   Истинный принц Клевенд слегка опешил, но в следующий миг его ладонь легла на голову дерзкой девушки. На сей раз Миюри не отстранилась, позволив принцу гладить ей голову.
   Тем временем из группки молодых священнослужителей выскочил юноша и подбежал к Коулу с Миюри.
   - Преподобный Коул, госпожа Миюри, простите, что заставили вас ждать.
   Это был Ханаан, уже не в дорожной одежде в простом монашеском одеянии, кажется, он уже полностью оправился от усталости. Он держал в руке несколько ювелирных украшений и серебряную цепочку.
   - Вот особым образом освящённый символ. Это серебро тоже специально намолено. Браслет, отгоняющий дурное, а это кольцо для распознавания яда. А это...
   Ханаан протягивал ему такое количество различных оберегов, призванных обезопасить Коула в путешествии, что тот невольно ощутил пробежавшую по спине дрожь.
   - Господин Ханаан, в этом нет нужды, потому чт...
   - Что ты говоришь? Я слышал, что земля, на которую ты собираешься ступить, населена людьми без убеждений и веры. Вера преподобного Коула способна любого человека, каким бы он ни был, привести, в конце концов, к принятию Божьей благодати, но ты не можешь знать заранее, где притаится дьявол! Ханаан хорошо ладил с Миюри, и при его любви к сложным богословским книгам ему должны были нравиться и истории о святых, разящих демонов. Услышав о том, что земли, лежавшие на стыке севера и юга, могли населять вероотступники, он заготовил кучу предметов, защищавших силой веры.
   - Тогда... спасибо.
   - Да. Ещё я отсюда буду молиться о твоей безопасности.
   Ханаан должен был остаться в Убане, чтобы попытаться найти что-то в книгах в церкви и в особняке правителя, что могло пролить свет на эту легенду. Коул подумал, что Ханаан меньше бы беспокоился, если бы сопровождал его.
   Миюри, стоявшая рядом с Коулом, не интересовалась вопросами веры, ожерелье и другие украшения вызвали у неё чисто девичий интерес.
   Однако то, что серебряное кольцо, способное, по слухам, обнаружить яд в еде и оградить от злых духов, как нельзя лучше подходило к пальцу Коула, заставило последнего не без подозрения взглянуть на Ханаана.
   - Досточтимый Предрассветный кардинал, - произнёс правитель, также приблизившийся. - Кто-то только что приехал из особняка. Утром пришло срочное письмо.
   Лицо выборщика Дюрана было мрачным и суровым с самой первой встречи с ним, оставалось оно таким и сейчас, вероятно, у него давно вошло в привычку не расслаблять его. Однако Коул заметил под бородой правителя признаки волнения.
   - От Гобуреи и Барриндо. Тон письма благоприятный. Они хотят выслушать тебя.
   - Хха, - резко вдохнул Коул. - В самом деле?
   Коул не смог сдержаться, потому что Дюран назвал имена двух других выборщиков. Причём выборщик Гобурея владел самой большой территорией в империи и по слухам имел самое большое влияние на императора. А выборщик Бврриндо слыл одним из самых ревностных верующих в империи. Если эти двое поддержат Коула, тогда, вместе с епископом Эшьютадским, на стороне Коула окажется большинство выборщиков, при их общем числе семь. Значение этого трудно переоценить, учитывая, что выборщики решали, кто будет императором, на протяжении многих поколений.
   - До твоего возвращения из путешествия я собираюсь провести переговоры с правителем страны степей, чтобы решить вопросы с землевладельцами.
   Выборщик Дюран, ранее напоминавший огонёк на ветру, был явно доволен тому, что ему вдруг удалось вернуться в круг влиятельных лиц. Вероятно, его вместо стремления к власти вело чувство ответственности за свой древний род, он заботился о тех, кто придёт после него.
   - И всё же, Предрассветный кардинал. Ты действительно собираешься отправиться в этот разведывательный поход? Я слышал от горцев, что в этом довольно трудном пути...
   - Я изучаю Божье учение, - ответил Коул, когда Дюран замялся, не договорив. - Я уверен, что, идя по крутым горам, я сумею глубже прочувствовать незримое присутствие Господа.
   Он сказал об этом, как о чём-то само собой разумеющемся, но у него имелись две основные причины выбрать этот путь. Про одну из них сказал Клевенд - что увидят окружающие. Сопровождая этот поход, Предрассветный кардинал создаст впечатление, что он следует указаниям правителя. Что могло укрепить уважение и усилить власть выборщика. Коул чувствовал, что дать передышку, просто дожидаясь в городе результатов похода, представит Предрассветного кардинала в неправильном свете. Поскольку он сам предложил этот замысел, он ощущал и ответственность, заставлявшую его идти самому.
   Была ещё одна причина, даже более важная для него.
   - Так же, как Господь наблюдает за нами, так и мне тоже есть, за кем присматривать, - произнёс он и посмотрел на Миюри - та с сердитым видом отвернулась.
   Глядя на поведение Миюри, правитель улыбнулся с видом доброго дедушки и кивнул:
   - Я со своей стороны ещё раз вознесу молитву за безопасность пути.
   Коул склонил голову и поблагодарил его.
  
  
   Когда он вернулся в особняк, всё к походу было уже подготовлено. В саду собралось довольно много людей, а также привязанных к деревьям вьючных животных. Многочисленность объяснялась тем, что дорога предстояла не просто трудной, скорее всего в той местности дорог вообще не было. Нельзя было пройти сразу к цели, предстояло по пути создавать базы, изучать место, прокладывать путь дальше и лишь потом возобновлять движение. Тогда, если в пути случится что-то неожиданное, можно будет немного вернуться и получить помощь от оставшихся на базе.
   Однако то, что такая подготовка была необходимой, заставило Коула прочувствовать, насколько трудным будет поход. И вьючными животными были не лошади, а мулы, известные своей выносливостью, и даже козы. Козы не могли нести большой груз и были довольно медлительными, зато они могли совершенно спокойно залезть куда угодно.
   Иначе говоря, Коул отправлялся в место по-настоящему суровое.
   - Может, лучше было бы позвать госпожу Илению? - прошептала Коулу на ухо Миюри.
   Впрочем, девушка-сорванец тут же, смеясь, пожала плечами, так что у него не создалось впечатления, что она действительно встревожена. Потом, вздохнув, она прошептала ещё:
   - Успокойся. Все эти люди - жители гор, намного более крутых, чем в Ньоххире. Доверься их силе.
   Некоторые из людей были похожи на разбойников больше, чем Клевенд в обычное время. Они были способны отправиться в густой, дремучий горный лес, иной раз и в одиночку, в поисках рудных жил.
   Они, похоже, очень понравились Миюри, но приблизиться к ним она не пыталась. Коулу показалось, что эта волчица-принцесса сочла их слишком дикими.
   Клевенд пристальным взглядом обвёл собравшихся во дворе людей и громко спросил:
   - Ну так что, кажется, все о чём-то забыли?
   Однако достоинство, с которым он держался, в отличие от обычной зычности голоса, вероятно, было присуще лишь людям определённого положения.
   - Будущее Убана зависит от того, как вы сладите с этим делом. От выборщика Дюрана я передаю вам весьма ободряющее поощрение!
   Похоже, королевство заплатит им немалые деньги, так что охотники и горцы, выполнявшие обязанности проводников, были хорошо заинтересованы. То же можно было сказать и о последователях самого Клевенда, до недавнего времени гнивших в королевстве, в котором они не могли разгуляться, не говоря уже о девушке-сорванце, любительнице приключений.
   - Теперь слово берёт Предрассветный кардинал, - и Клевенд игриво повернулся к Коулу.
   Однако Коул уже успел привыкнуть к такому, присутствуя на встречах выборщика с землевладельцами.
   - В какую лесную чащу нас ни завёл бы наш путь, Господь всегда будет следить за нами, Господь благословляет нас и защитит в нашем путешествии.
   Суровость места, в котором жили эти люди, сделала их веру прямой и глубокой. Все склонили головы в молитве, и Миюри тоже пришлось, пусть и без охоты, сделать вид, что молится.
   Однако сам Коул произносил слова молитвы совершенно серьёзно.
   Возможно, жившие в лесу люди были просто разбойниками. Коул лишь надеялся, что с ними удастся договориться мирно.
  
  
   Покинув город Убан, путник сразу упирался в крутые скалистые склоны.
   Издали казалось, что впереди всё сплошь покрыто деревьями, но, подойдя ближе, можно с удивлением увидеть, насколько редко они росли. Безлюдность горной тропы навеивало настроение, из-за которого склоны казались ещё более крутыми.
   Отряд, выйдя из Убана ранним утром, перешла окружавший город хребет и вышла во внешний мир. Погода стояла ясная, и с горного хребта путникам открылся прекрасный вид на горную местность. При виде горных пиков, вонзавшихся в самое небо, даже Миюри ощущала трепет. На этих пиках не было деревьев, одни только острые камни, грозившие разорвать небо в клочья. Коул ощутил понимание, почему местные жители, видевшие эту картину с рождения, были столь ревностными верующими.
   К счастью, горы в том направлении, в котором двигался отряд, были не слишком крутыми, а по мере следования на юг высота постепенно снижалась.
   Однако путь этот оказался достаточно своеобразным, Коула сильнее всего поразило, как быстро менялось всё вокруг. Если в какой-то момент ему приходилось идти леденящей душу тропинкой по самому краю высокого утёса, то в следующий, не успев этого осознать, он уже пробирался через хвойный лес, настолько густой, что будто бы приходилось идти по дну глубокого пруда с тёмной водой. А потом он внезапно выходил на ровный, поросший травой, залитый солнцем участок, открывая перед ним яркую, сияющую картину.
   Этот мир, разнообразный, яркий, порой суровый, иногда переполненный красками, не мог никого оставить безучастным перед его богатством. Даже непоседа Миюри не размахивала палкой, как это бывало в Ньоххире, а шла, разглядывая окружавший мир повзрослевшими глазами. Ньоххира, конечно, тоже была уголком земли, спрятавшимся глубоко в горах, но там мир представал довольно однообразным. Благодаря этому, когда они добрались до деревушки, где предстояло переночевать, Миюри смотрела во все стороны взглядом поэта, всматривавшегося в природу.
   Однако, когда выяснилось, что Коул натёр ноги до мокрых мозолей, Миюри принялась лечить попавшего в жалкое положение брата, она намазала ему натёртые места мазью и перевязала тряпицей.
   - Мне сейчас вспомнилось, - сказал Коул, - как в начале нашего путешествия я тебе смазывал ноги жиром от обморожения.
   И он с нежностью посмотрел на Миюри, думая о том, насколько она повзрослела.
   Миюри громко шлёпнула его по ноге.
  
  
   На утро, когда Коул попытался взгромоздить на спину свои вещи, Миюри отобрала у него всё.
   - Если свалишься, и сам пропадёшь и всё твоё дело.
   Коул хотел пожаловаться, что так он будет единственным, кто пойдёт налегке, но Миюри остановила его холодным взглядом. Говорят, что путешествия помогают человеку расти как личности, но, возможно, с Миюри это произошло вдруг, прямо сейчас.
   Подобным образом прошли второй, третий и последующие дни пути, отряд уходил всё дальше и дальше от обжитых людьми мест, зато сокращалось расстояние между людьми в отряде. Все сообща радовались, когда удалось подстрелить большого оленя, а когда шёл дождь, люди жались друг к другу невзирая на своё положение. Так закладывалось неповторимое чувство товарищества, общего воодушевления, и Коулу подумалось, что теперь он мог понять увлечение Миюри приключенческими историями, ещё он с кривой усмешкой подумал, что сам сейчас был в центре приключения.
  
  
   Это произошло около полудня на шестой день пути.
   Они подошли к горному перевалу. До ближайшей хижины пастухов, пасших коз, отсюда было не меньше целого дня пути. Отряд остановился в этом месте, где царило странное безмолвие. Ещё более странным было то, что до перевала росло довольно много деревьев, но после можно было увидеть лишь отдельные чахлые деревца, причём почти без листьев. Под ногами путешественников были крупные и мелкие камни, щебень, земля здесь казалась бесплодной.
   И посреди этой пустыни расположилось озеро с чёрной водой.
   - Как будто миру пришёл конец, - сверкая глазами, произнесла Миюри.
   Коул при виде этой картины непроизвольно кивнул и ответил:
   - Горцы говорят, что так выглядит после очень больших оползней.
   Оползень срывает плодородный слой почвы, обнажая камни, остатки сорванной с места земли вымывают дожди, последствия этого могут сохраняться десятилетиями, а то и столетиями.
   Разумом Коул понимал, что произошло, но необычным было то, что этот склон простирался настолько далеко, насколько хватало глаз. Невольно появлялось сомнение в естественности произошедшего. Может, это была проклятая земля, отвергнутая Господом? Или же дело рук того, кто не страшится Божьего гнева?
   Миюри начала втягивать воздух носом, вероятно, пытаясь обнаружить запах, оставленный не-человеком.
   Коул увидел фигуры охотников и горцев, пошедших вперёд, чтобы проверить путь. Чтобы найти проход на юг, нужно было пройти мимо водопада, вытекавшего из этого озера. Дорог здесь не было, было решено идти вдоль озера, и разведчики пошли искать, как добраться до берега.
   Коул перевёл взгляд выше и присмотрелся к ближайшим горным вершинам.
   - Изначально тут была широкая долина, но на неё с обеих сторон произошёл сильный обвал с гор... как-то так вроде, - предположил он.
   - Похоже на то, - отозвалась Миюри.
   Склоны гор были будто вдавлены вглубь, образуя отвесные скалы, в некоторых местах вершины, казалось, готовы вот-вот обрушиться.
   Миюри здесь заметно притихла, она, вероятно, пытаясь представить, что произошло, видела безжалостного Медведя-Лунобивца.
   Впрочем, не вызывало сомнения то, что это нечто превосходило могущество когтей девушки-волчицы, сумевшей недавно разрыть берег реки во время безумия , вызванного самозванцем неподалёку от Эшьютадта.
   Коул положил ладонь на спину Миюри, как бы стараясь её подбодрить, и неожиданно увидел, что люди, спустившиеся к озеру начали махать им руками.
   - Идём, - сказал он.
   Миюри молча кивнула и, вздохнув, пошла вниз.
   Вода в озере была сама по себе коричневатой, чёрной же она казалась по сравнению со светлыми скалами и камнями на его берегу. Мрачное впечатление усиливало слабое, еле заметное течение воды в озере, из-за чего это место ещё больше казалось мёртвым.
   Идя по берегу вдоль озера, Коул в какой-то момент уловил слабый звук текущей воды. Шедший впереди охотник остановился и стал вглядываться во что-то впереди. Когда Коул подошёл ближе к нему, тихое, словно мёртвое озеро ожило, в этом месте течение воды уже напоминало реку.
   - Водопад несколько отличается от того, что я ожидал увидеть, - произнёс Коул.
   Он представлял себе, как масса воды падает со скалы, будто из кувшина в таз, а в действительности коричневая вода просто стекала вниз, омывая чёрную скалу.
   - Но всё же он довольно высокий, - возразила Миюри. - И посмотри...
   Она повернулась к тому виду, что открывался со скалы.
   - Там лес - это действительно густой лес. Будто мы оказались в другой части света.
   В отличие от Убана здесь горы продолжались и после скалы. Но высота после скалы быстро снижалась, может быть, лес именно из-за этого был таким густым, что, казалось, по его кроне можно было ходить. И самое невероятное зрелище, открывавшееся отсюда, - это огромная равнина, раскинувшаяся далеко на юге.
   Там начиналась земля, которую называли южной, земля мягкого климата, бескрайних плодородных равнин, где растили пшеницу и виноград.
   У Коула возникло мучительное ощущение, что он шагнул в какую-то дверь и оказался в другом времени.
   Если рассудить здраво, странного в этом ничего не было, по карте Убан располагался от южных земель совсем недалеко, и они шли сюда шесть дней.
   Странного ничего не было, но возникшее чувство сбивало Коула с толку.
   - Может быть, отсюда можно увидеть дом братца Ханаана? - невинно спросила Миюри, и Коул, наконец, сумел собраться.
   - Нельзя, конечно. Однако, если посмотреть со шпиля папского дворца в нашу сторону, оттуда вроде бы будут едва видны горы, где мы сейчас находимся.
   Глаза и рот Миюри широко раскрылись, вероятно, от ощущения того, сколь велик и одновременно мал мир.
   В сознании людей существовала грань, разделявшая север и юг. Но в действительности это представало не таким отчётливым. И Коул заново осознал значение дороги, если она здесь появится.
   Южные земли, казавшиеся ему прежде далёкими. Победа над Церковью, может быть, точно так же не столь далёкой.
   - Если бы здесь давным-давно не появилась скала, - услышал вдруг Коул свой собственный голос, и Миюри, вздрогнув, посмотрела на него. - Армия с юга могла бы довольно легко пройти вглубь горного района вдоль реки.
   - И воды в реке не так много. Но в таком лесу должен быть Зелёный Капюшон, так ведь?
   - Если это и так, то говорить об этом ещё рано.
   Почему ты не хочешь поговорить об это со мной - вот что означал колючий взгляд Миюри.
   Человеческий глаз не мог проникнуть под густую крону леса, это был дом духов, чуждых людям. Конечно, Коул никак не мог бы отыскать в этом лесу поселение лесных жителей.
   В этот момент прозвучал чей-то громкий голос:
   - Похоже, ты нашёл, как спуститься со скалы.
   Затем послышался стук по железу, вероятно, к склону крепили верёвки. Коулу за время похода уже приходилось карабкаться вверх или вниз по склонам таким же способом, первое время ему было страшно, а потом он привык.
   - Посмотрим, что это за лес, - сказала Миюри и фыркнула.
   Её вымазанное за время похода лицо выражало отчаянное бесстрашие.
  
  
   Это место уже не было северной землёй. Выборщик Дюран уже говорил про это, но Коул тогда его не понял. До этого места не было ровной поверхности на всём протяжении пути, а здесь Коулу внезапно показалось, будто он вернулся в деревню, к земле.
   Когда весь отряд спустился со скалы, устроили короткий отдых.
   - Какое облегчение.
   - И кажется, вода в реке хорошая?
   Коул подумал, что это из-за того, что река была мелкой, со спокойным течением и дном, в большом количестве покрытым мелким гравием. Водопад, стекая по скале, собирался в маленьком озерце, вода, лениво вытекавшая из него, неспешно текла через лес.
   И что удивило Коула, когда отряд приблизился к реке, так это большое количество рыбы в ней. Присмотревшись, он заметил, что местами река была умышлено углублена, создавая места для нереста рыбы. Раздумывая о странности этого удалённого от людей места, Коул взглянул на Миюри, но та разглядывала не реку, а деревья.
   - Там что-то есть? - спросил он.
   Кроны деревьев были настолько плотными, что сам он ничего не мог увидеть.
   Впрочем, деревья заинтересовали не только Миюри, но и горцев с охотниками, проводников отряда.
   - Тут... Это больше не дикий лес, - ответила Миюри.
   - Э? - растерялся Коул.
   И тут он услышал чьи-то приближавшиеся шаги по гравию. Посмотрев туда, Коул увидел Гранто, опытного охотника, возглавлявшего отряд.
   - Преподобный кардинал, я бы хотел тебе кое-что сказать.
   - Об этом месте? - уточнила Миюри, подходя ближе.
   Гранто не ответил, а лишь приподнял брови.
   - Брат, неужели ты не понимаешь? Здесь всё неестественно.
   Даже после этих слов понятней Коулу не стало. Всё, что он видел, это очень изобильный лес.
   - Ты лишила меня лица охотника, - признал Гранто.
   - Я тоже выросла в горах, - ответила Миюри.
   В этом неожиданном соперничестве Гранто как взрослый уступил Миюри.
   - Вот, присмотрись. От водопадного озерца разные виды деревьев сменяли друг друга через определённые промежутки.
   - А?
   - Там каштаны, ты же знаешь их? Там - груши, а это - сливы. Есть и те, которые я никогда не видела, но думаю, что они, вероятно, плодоносят в разные времена года. Ещё среди кустов много малины. Так что это не похоже на лес, который растёт сам по себе.
   - Кто-то явно поработал и над рекой тоже, - добавил Гранто.
   - Над рекой тоже? - удивлённо переспросил книжный червь Коул.
   Миюри потянула его за руку и пояснила замечание Гранто:
   - Рядом с той ямой в реке растут фруктовые деревья, это сделано, чтобы насекомые, когда плоды гниют, выбирались наружу, и падали в реку, чтобы рыба могла их есть.
   Вроде бы обычная речка, но рыбы в ней явно слишком много. Не считая углублений в дне, замедляющих течение воды в реке, и ещё расположение этих деревьев, позволявшее насекомым падать...
   - Значит, здесь есть лесные люди?
   - Нет, у меня нет такого ощущения.
   Коул не мог не посмотреть на Миюри. Девушка-волчица с безразличным видом пожала плечами, и тогда Гранто стал объяснять:
   - Это место, должно быть, таит какие-то угрозы. Здесь устроено что-то вроде склада продовольствия на случай беды. Мы, охотящиеся в горах, к примеру, на случай, если застрянем из-за оползней в горах, сажаем тут и там плодоносящие деревья, наваливаем камни в ручьи, устраивая запруды и создавая запасы рыбы. Господину только не рассказывай об этом.
   - Понял.
   - Однако, пока дело не дойдёт до чего-то очень большого, мы их не увидим. Вероятно, они постоянно обитают где-то далеко и сбегают сюда в случае чрезвычайной ситуации.
   Если просто посмотреть на всё это, можно увидеть мирный, густой лес. Но этот зелёный мир обретает иной смысл, если присмотреться внимательней.
   - Когда ко мне пришёл с этим делом правитель, я подумал, что здесь бродят какие-то разбойники, - Гранто говорил, одновременно поглаживая бороду и сощуренными глазами осматривая лес. - Но это всё не так просто. Невозможно всё это - раз и сделать. Нужен кто-то, кто всех организовал и стал их предводителем.
   Коул представлял себе несчастных людей, изгоев человеческого мира, укрывшихся от него в лесу. Не имевших еды, измученных повседневным выживанием. Но сейчас его представление менялось.
   Кто-то их объединил и стал во главе.
   И к этому то, что сказал Коулу выборщик Дюран перед походом.
   "Возможно, это не просто бедолаги, собравшиеся в кучу, а вероотступники, создавшие своё сообщество".
   Коулу вдруг бросился в глаза лук, надетый Гранто через плечо, до спуска со скалы лука не было. Оказались вооружёнными и другие охотники.
   - Хотя спускаться и подниматься непросто, лучше нам будет обосноваться на скале, - решил Гранто.
   Тишина этого леса, производившая на Коула лишь умиротворяющее впечатления, вдруг показалась ему жуткой. Начинающему священнику было бы стыдно бежать к вероотступникам, но до ближайшей деревни отсюда добираться нужно было почти два дня. А с учётом крутизны тропы нести серьёзно раненых было бы совсем не легко.
   - Думаю, самому королю идти сюда не хотелось, - произнёс Гранто.
   Не было причин стараться всё разузнать любой ценой. И под руководством старшего над охотниками все спустившиеся со скалы снова по верёвке поднялись наверх. Похоже, вести разведку в горах будут вести только наиболее умелые охотники и отважные горцы.
   Само собой, Коулу тоже велели подниматься, что он со смирением и выполнил.
   - Необычно, что ты не сказала ничего своевольного, - сказал ей Коул уже наверху.
   Миюри пожала плечами:
   - Тогда мой брат сказал бы, что тоже спустился бы к подножью скалы. А если ты так не скажешь, тогда я бы хотела разведать там внизу с другими.
   И она пристально посмотрела на Коула.
   - Прости... - с неловкостью сказал он, потому что сложно было сказать, насколько это было опасно.
   Судя по всему, люди из отряда Клевенда, в первую очередь наиболее проворные, тоже остались у подножья поддерживать охотников.
   Миюри присела у ближайшего деревца и стала копать землю у его корней. Здесь наверху всё было покрыто бесплодными камнями, но у самого края было немного земли.
   - Что ты делаешь?
   - Заняться нечем, - ответила Миюри.
   Вскоре она вытащила из земли дождевого червя и тут же выдернула из головы несколько волос.
   - Ты можешь так поступать со своими волосами...
   Миюри гордилась своими длинными волосами. Но сейчас она, не обратив внимания на удивлённые слова Коула, привязала волосы к маленькому - длиной в фалангу мизинца - кусочку веточки и примотала к нему найденного червя.
   - Госпожа рыба, уж не знаю как, но способна подниматься по водопадам, - заявила она.
   Если так, то рыба снизу могла попасть и в верхнее озеро. И вскоре полная сил девушка, выросшая в горах, уже шла к озеру, размахивая несчастным червём, привязанным её волосами к кусочку веточки.
  
  
   На следующий день оставшиеся внизу продолжали разведывать местность. Те же, кто вернулся наверх, искали другую возможность спускаться и подниматься. Когда тебя тащат вверх или вниз на верёвке - это не слишком удобно. Но, несмотря на неудобство, висевшие на верёвках люди, исследовавшие скалу, были уверены, что всё получится.
   - Думаю, здесь можно будет собрать из дерева лестницу до самого верха, - сообщил горец.
   Собирать лестницу будут, начиная снизу, по ходу её в щели между камнями вобьют колышки, чтобы прикрепить к скале. В копях такое с успехом применялось и в более опасных местах.
   - Почему армия древнего времени не сделала этого? - спросила Миюри, рассматривая рисунок лестницы, изображённый горцем палкой на земле.
   - Посмотри на эти склоны по сторонам озера. Им нужно много времени, чтобы обрести устойчивость. Скажем, если кто-то вроде меня выроет рудник, прежде устойчивая земля вдруг меняет свой характер, становится непригодной для проживания из-за ежегодных наводнений или оползней, это... это обычное явление.
   Казалось, Миюри хотела что-то ответить горцу, насмешливо выпятившему нижнюю губу, но смолчала. Она без колебаний могла заговорить с кем угодно и вполне ладила с горцами, но разговаривала с ними мало, возможно, потому, что они занимались горными выработками, а Миюри от своей мамы мудрой волчицы была наслышана о вреде горных выработок.
   - Тогда, когда вдруг обрушилась гора, и образовались скалы и озеро, в то время землю сильно корёжило. Если судить по видам свалившихся камней, то я так чувствую, что начальное обрушение горы произошло выше от озера по течению речки, - объяснял горец, и Коул с Миюри повернулись в ту сторону.
   - Долину заваливало, собиралась вода, потом она прорывалась, снося верхний слой, и всё это снова и снова... После какого-то повторения всё это, кажется, окончательно улеглось здесь. Но тогда... думаю, что тогда всё было в таком состоянии, что им было не до сооружения лестницы.
   Коул представил себе это: всюду, насколько хватало глаз, грязь, песок, камни... Обнажившиеся при обвалах склоны непрочны и нередко сами обрушивались, а речка, которую, собственно, и речкой нельзя назвать, легко протекает сквозь ил и песок, увлекая их с собой, размывая верхний слой и делая его тоже неустойчивым.
   Коул подумал, что слова 'землю корёжило' были подобраны очень удачно.
   - Осмотревшись здесь, я думаю, что всё это связано с теми или иными горами. Эта легенда, в которой увидели огромного разъярённого медведя, не скажу, что не понимаю, откуда она пошла.
   Во время беспорядков, вызванных самозваным Предрассветным кардиналом, Миюри разрыла берег реки и устроила потоп. Хотя всё получилось, Миюри, кажется, почувствовала своё бессилие перед великими силами природы. Обширные изменения лика земли в этом случае могли выглядеть только как деяния богов.
   - Однако всё это осталось в прошлом, - продолжал горец. - Сейчас это хорошая территория. К счастью, её не трогали долгие годы, и она обрела устойчивость. Сейчас хорошее время собирать урожай.
   И горец топнул по земле короткой толстой ногой. Затем посмотрел, прищурившись, на лес под скалой.
   - Мы могли бы построить здесь постоялый двор, чтоб люди могли наслаждаться выпивкой у лавки, любуясь закатом.
   На лице горца расплылась довольная улыбка, и увлечённая его чувством Миюри тоже посмотрела на лес под скалой. Она сглотнула, будто представила, как откусывает кусок жареного мяса.
   - Но на вкусные фрукты всегда налетают мухи.
   - Лесные люди... имеешь в виду? - переспросила Миюри.
   Горец пожал плечами.
   - Если мы при этом не обеспечим работу на рудниках, возникнут серьёзные сложности с сочетанием рудников с закатами на постоялом дворе. Э, ладно, если правитель и Предрассветный кардинал будут с нами, думаю, ничего страшного не произойдёт, - рассмеялся горец и пошёл прочь, оставив вычерченный палкой на земле рисунок лестницы, соединявшей вершину и основание скалы.
   При обсуждении упоминали ещё, что можно потратить намного больше дерева, но соорудить из него склон, достаточно пологий, чтобы по нему могли ездить повозки. Коул представил себе, как эта пустынное место расчищается, выравнивается и превращается в оживлённый городок, куда приходило бы много людей. Юг станет невероятно близким, удивятся даже обитатели папского престола.
   Но они в результате ещё и ощутят жар людского негодования, который придёт к ним с неожиданно малого расстояния.
   - Брат, - услышал Коул и вернулся к действительности. - Хотя у тебя и испуганное лицо...
   Миюри стояла, заложив руки за спину, перекатываясь с пятки на носок, и, похоже, ей было приятно его дразнить.
   - Но мы все вместе отсюда нападём на плохих людей и победим их?
   Похоже, у этой девушки на уме было одно это.
   - Не совсем так, - ответил Коул.
   Но заставив Церковь думать в таком ключе, можно получить от неё значительные уступки. Церковь должна прекратить действовать по своему произволу и отказаться от своего высокомерия, от того, что повсюду вызывает протесты.
   Коул совершил путешествие с самого севера по разным землям и, наконец, добрался сюда. Почти настало время дойти до конечного места назначения. Именно оно лежало прямо перед ним за несколькими скалами.
   - Слушай, брат, а как ты посмотришь на то, чтобы здесь была построена церковь моего брата?
   - Э?
   - Здесь есть лес, красивый вид открывается отсюда, через это место будет проходить еда и с юга, и с севера, верно? Мне здесь будет не хватать горячих источников, но... Воды в озере много. Кажется, я смогу как следует заботиться о своих волосах.
   Миюри, родившуюся в Ньоххире, где горячей воды, бившей из земли, было предостаточно, поразило то, что в мире, в который она спустилась с гор, найти горячую воду было нелегко. В самом начале путешествия ей даже пришлось мыть волосы водой из колодца, в котором плавал лёд. За это время она привыкла к этому и больше не жаловалась на отсутствие горячей воды в дороге.
   Путешествие способствовало росту Коула с Миюри, меняло их, они даже как-то стали спокойнее. Так же, как успокоилась эта земля в объяснении горца.
   И потому лицо Миюри уже не выглядело грустным, когда она произнесла:
   - Брат, ты же не собираешься отправляться на новую землю, так?
   - В какой-то мере это мне интересно, но не особо увлекательно. Борясь с морской болезнью, терпеливо искать, где кончится море, - это не для меня, - ответил Коул.
   - Как скучно, - поморщилась Миюри, не прекращая, впрочем, улыбаться.
   - Однако насчёт того, чтобы обосноваться в церкви, которую я бы здесь построил, - это, я бы сказал, прозвучало довольно приятно, - добавил Коул.
   - Мм?
   - Придётся ли бороться с суровыми горами севера, изучать жаркие южные земли или отправиться к новой земле, это будет местом, куда я мог бы вернуться с лёгким сердцем.
   Коул будто наяву увидел, как Миюри идёт по тропинке с мешком на плече, потом она замечает его и машет рукой.
   Коула ещё никогда не посещало видение Бога, но он столько раз видел во сне, как в прорехе в небесах появлялась потрясающая девушка-сорванец.
   - А домой вернуться ты не собираешься? - спросила Миюри, и было удивительно слышать от неё такие слова.
   - То есть в Ньоххиру? Это место... Это точно особое для меня место, это для меня второй родной дом, но я сам отправился из него в путешествие.
   Его не прогоняли из купальни, более того, её хозяин с хозяйкой были рады принять его обратно в любое время. Но путешествие было способно сильно менять людей. А когда форма изменится, поместиться в прежнюю коробку уже не удастся. И даже если Коул вернулся бы в ту шумную, жизнерадостную купальню, он бы не смог вернуть безмятежность, которая у него была до путешествия.
   - А ты? - спросил он сам с лёгкой улыбкой, ошеломлённый собственными словами. - Ты смогла бы просто спокойно вернуться в купальню?
   Миюри, нахмурившись, стукнула его в грудь.
   - Если мой брат скажет, что возвращается, я подумаю над этим.
   - Господин Лоуренс ждёт тебя в купальне.
   - Я не... - поспешно заговорила Миюри, но тут же плотно сомкнула челюсти, затем, будто вдруг лишившись сил, прислонилась к Коулу. - Я узнала, насколько велик мир снаружи.
   Папа Миюри был странствующим торговцем, а мама, которой наскучило однообразие жизни в отдалённых горах, пропутешествовала на юг, пока ей не приглянулась одна деревушка, в которой она оставалась сотни лет.
   Встретившись, эти двое путешествовали вместе, прошли через ряд больших приключений и, наконец, нашли себе место, ставшее им домом. Вероятно, именно это позволило им отпустить Миюри в путешествие вместе с Коулом.
   - Однако я узнала и то, - продолжала она, - что приключения так или иначе когда-нибудь заканчиваются.
   Миюри смотрела на южный лес, и Коул, глядя на её лицо сбоку, вдруг подумал, насколько повзрослевшей она выглядела. Впервые осознав, сто её путешествие может подойти к концу, она была так расстроена, что даже думать об этом не желала.
   Но, к лучшему или худшему, люди привыкают, меняют свою форму, обретая рассудительность. Коул полагал, что это можно было назвать взрослением, но оно имело привкус скуки, одиночества.
   - Мой брат построит где-нибудь церковь, в которую я буду возвращаться с подарками, а время от времени к нам будут приезжать папа с мамой, и это будет оставлять приятное чувство.
   - Ну, насчёт места, если у тебя есть пожелания, я их выслушаю...
   - Мм?
   - Что строить - это я решу сам. Если мы окружим себя стенами, за которые нельзя будет выйти, получится не слишком удобно для нас.
   Миюри весело рассмеялась, открыв рот и выставив напоказ клыки.
   - Брат, ты болван. Если не окружим дом стеной, будет опасно, - заявила она, со счастливым видом ухватившись за руку Коула. - Для меня было бы проблемой, если бы ты мог отправиться в новое путешествие без моего ведома.
   Пара красных глаз смотрела на Коула. Даже когда завершается путешествие, жизнь продолжается. Может, и в самом деле начаться новое путешествие, всегда найдётся какой-нибудь путь.
   - Но на данный момент вот что, - сказала она, отпуская его руку.
   Коул обернулся и увидел, что Миюри подобрала длинную палку.
   - Что это? - спросил он, когда она принялась чертить на земле длинную линию..
   Миюри ответила с гордым видом:
   - Кто первый застолбит землю, тот первым получит, разве не так? Мы должны первыми провести линию и сохранить её!
   Сказав это, девушка-сорванец прочертила на земле линии, прямизна которых могла поспорить с прямолинейностью её мышления. Пока Коул соображал, что это могло значить, она громко рассмеялась и убежала.
   Коул был поражён тем, насколько большим Миюри представляла себе это сооружение, но он чувствовал, что если постараться нарисовать её мечту, размеры получились бы примерно такими же.
   - Мне с тобой не тягаться, - вздохнул он.
   А потом настало тихое, успокаивающее утро. Хорошо бы, чтобы ничего не произошло, и Миюри смогла бы чертить на земле свои линии. Так подумалось Коулу незадолго до того, как стало известно, что разведчики, исследовавшие территорию под скалой, были захвачены лесными жителями.
  
  
   Сообщил об этом страшно бледный человек из отряда Клевенда. Его, совершенно перепуганного, нашли на рассвете сидящим у подножья скалы. По его словам, напали на него, когда он, помогая охотникам, готовил еду на небольшой стоянке, устроенной разведчиками. Он лишь успел услышать шорох в кустах и подумать, что это кролик, а уже в следующий миг, не успел он подняться с земли, как на него набросились сзади. Его связали и продержали в таком виде до утра. На рассвете ему сказали, что все его товарищи тоже схвачены, его развязали, сунули письмо и отпустили.
   Содержимое письма, скорее, записки, было кратким:
  
   "Это земля наших отцов. Оставьте в покое эту землю, взамен мы вернём ваших парней".
  
   Коул не ожидал, что всё пройдёт легко, но было два обстоятельства, ставшие для него неожиданными.
   Первое, были пойманы опытные охотники. Бесстрашные охотники, сражавшиеся в горах с медведями и волками, способными оказывать отчаянное сопротивление. Трудно поверить, чтобы с ними могла справиться кучка разбойников, которая осмелилась бы напасть, зная, что какую-то часть из них могут убить.
   И второе.
   - Земля наших отцов? - повторил Коул.
   - Оставляю это на тебя, - сказал ему Гранто, охотник с коротко подстриженной серебрившейся бородой, возглавлявший этот поход. - Даже бездомная собака, продержавшаяся под навесом три дня, будет лаять на всех в знак того, что это её территория. А если это правда, это означало бы, что они живут на этой земле уже несколько поколений.
   Если это правда, слова "земля наших предков" уже нельзя будет назвать ложью, что однако не меняет того, что эти люди были вне закона.
   - Что собираешься делать? - спросил Гранто.
   Он возглавлял этот поход, но, похоже, считал, что нельзя было не учитывать волю Предрассветного кардинала.
   Если проявить некоторую предвзятость, можно было счесть, что своим вопросом он хотел не брать на себя всю ответственность в критической ситуации. Но удивляться этому Коулу не стоило, он сам вызвался участвовать в этом походе по той самой причине, о которой говорил Клевенд. Коул не мог нести большой груз, и ему следовало принять на свои плечи хотя бы некоторую ответственность.
   - Полагаю, что сражаться было бы слишком опасно.
   Речь шла об удалённом от людских поселений лесе. Конечно, они по ходу следования оставляли на всякий случай людей и припасы, но не ожидалось, что может оказаться много пострадавших.
   Коул даже подумал о силе Миюри, но тут же решил, что полагаться на чудо слишком рано.
   - Возможно, удастся с ними как-то договориться.
   При очередном проявлении излишнего миролюбия Коула Миюри прищурилась, еле сдерживая себя, но у него были определённые соображения.
   Начать с того, что у Дюрана изначально не было определённости с принадлежности этой земли. Убан был слишком далеко от этого места, поэтому было решено, что если дорогу смогут проложить за то время, пока на скале будет оставаться отряд, можно будет заработать на людях и товарах, которые станут здесь проходить.
   Если пойти этим путём, велика вероятность достижения компромисса.
   - Выборщик - человек мудрый, - продолжил Коул. - Думаю, он не собирался прогонять лесных людей по одному лишь своему желанию. В первую очередь, если люди, знающие эти места, помогут нам расчистить дорогу и станут её поддерживать в порядке, правитель будет только рад отказаться от их земли.
   - У меня такое же ощущение, - ответил Гранто, - но, наверное, только при их подобающем поведении.
   И он погладил свою серебрившуюся бороду.
   В действительности же можно было говорить, что жители леса взяли посланников
   правителя в заложники. Если рассматривать так, то письмо лесных жителей было не просьбой, а угрозой. Ну, а когда король идёт на уступки, это рассматривается как вопрос сохранения лица, а не прибылей и убытков.
   Однако.
   - Мы же не обязаны обо всём рассказывать правителю? - спросил Коул.
   Миюри была удивлена его словами больше, чем Гранто.
   Коул покосился на Миюри - это вовсе не упрямство - и снова перевёл взгляд на Гранто.
   - Что ж, это верно. Даже если начнёшь пускать стрелы вслепую, пока она не попадёт, никто не будет жаловаться, - ответил Гранто и перевёл взгляд на письмо. - Тут насчёт этого... наверное, стоит обсудить. Отменный почерк.
   - Почерк? - переспросила Мири с любопытством.
   - Интересно узнать мнение преподобного кардинала. Я слышал от священника в деревне, что по почерку вроде бы можно судить о человеке.
   Коул, конечно, не мог не вспомнить в этой связи о непоседе Миюри.
   Посмотрев на письмо с этой стороны, Коул увидел, что его почерк отличали сдержанность и аккуратность. Позволив себе пройти ещё дальше в предположениях, он произнёс:
   - Ошибок нет, построение предложений правильное, начертание букв указывает на образованность. И кроме того... сдерживаемый гнев. Я ощущаю что-то такое.
   Аккуратные строчки точно выставленных букв не создавали ощущения грубой силы. Скорее, этот почерк выдавал привычку планировать наперёд и твёрдую решимость своего хозяина.
   - Может, этим парням больше ничего не оставалось, - произнёс Гранто, оторвавшись от письма и посмотрев в сторону леса. - По рассказу правителя там могут быть вероотступники, может, из-за этого?
   - Быть не может... Думаешь, нас приняли за инквизиторов?
   Однако над скалой водружён флаг правителя. Будь они посланы инквизиторами, они, вероятно, должны были принести в руках герб Церкви, но, скорее, вообще постарались бы особо не выделяться.
   - Э-э, с их стороны на это могло быть похоже. Вдруг перед этими людьми появились какие-то незнакомцы с мечами и луками.
   Несчастные, дрожащие от страха люди, забившиеся поглубже в лес. Если бы Коул не представлял бы себе, как протянет им руку милосердия, у него не было бы мужества идти сюда.
   Теперь приходилось признать, как беспечен и высокомерен он был. Противник обладал умением, волей и готовностью сражаться.
   Соответственно и Коул должен был изменить свой подход.
   - Наша цель - проложить путь. Если люди леса узнают об этом, думаю, мы сможем поладить с ними. А вероотступники они или нет... Нам это пока не известно.
   - Хмм, - задумался Гранто.
   Правитель поручил ему командовать в походе, возложив на него и ответственность за людей, в случае потерь спрос будет с него. В то же время, если Гранто перестрахуется и просто вернётся к правителю с требованием людей вне закона, именно его обвинят в трусости и неумении.
   Глядя сбоку на выражение его лица, Коул не мог не сказать:
   - Правитель не приказывал тебе присматривать за мной.
   Глаза Гранто расширились от неожиданности, потом он неловко рассмеялся.
   - Я знаю. Когда, изнемогая от усталости, идёшь с кем-то через лес бок о бок, невозможно ошибиться с тем, что он за человек. Ты довольно неуклюж и прямодушен.
   Коул хотел сказать, чтобы Гранто не принимал решения, заботясь о нём, а вместо этого Гранто, словно подбадривая Коула, похлопал его по плечу.
   - Как бы то ни было, но моих товарищей взяли в плен. Отвезти это "поздравительное" письмо домой - я не могу так поступиться своей честью охотника. Но если преподобный кардинал собирается принять главный удар на себя, тогда мы сумеем удержать в руках лук и стрелы.
   - Пожалуйста, предоставь это мне.
   - Брат, а как же я?
   Острый взгляд Миюри пронзил Коула. Он мог лишь устало улыбнуться и ответить:
   - Конечно, оставайся рядом со мной.
   Миюри ещё пристальней посмотрела на Коула и с шумом выдохнула через нос, словно согласившись его простить.
   Гранто громко хлопнул в ладоши, привлекая общее внимание.
   - Слушайте! Если уйдём отсюда, бросив своих товарищей, будут опозорены все жители Убана! Для начала преподобный кардинал проведёт с ними переговоры. Не позволяйте приближаться к преподобному кардиналу ненужным лицам!
   Ближайшая территория уже была изучена. Тем не менее, следовало опасаться, что на них могли внезапно напасть или окружить.
  
   - Ладно, тогда, наверное, надо оповестить их, - предложил Гранто.
   Коул думал, что к ним кто-то придёт и позовёт обсудить положение, но его ожидания оказались очень наивными. Так что Гранто сам поднял выше флаг выборщика и на удивление громко заговорил, повернувшись к лесу
   Миюри, любительница военных историй, со знанием дела сообщила Коулу, что старые войны по большей части велись именно так, мощь голоса Гранто заставила Коула подумать, что это действительно было так.
   Гранто взывал к лесу четырежды с небольшими перерывами. Но лишь поздней ночью чья-то стрела с привязанным ответом прилетела снизу и застряла в ветвях дерева на вершине скалы.
   Другая сторона согласилась их выслушать на рассвете у скалы. Коул кивнул, и Гранто, привязав к стреле сообщение, пустил её в дерево у подножья скалы.
   Коул был не настолько обеспокоен, чтобы это лишило его сна, иное дело Миюри, ей, мечтавшей о сражении, от разочарования спалось плохо.
  
  
   Когда небо на восходе начало светлеть, люди уже задвигались, засуетились, перекусывая на ходу.
   Коул заметил, что Миюри дотронулась рукой не только до меча на поясе, но и до мешочка с пшеницей на шее, однако говорить ничего не стал. Если положение станет действительно опасным, он будет знать, что Миюри может всё изменить, что придаст ему уверенности. И позволит разрешить проблему до вмешательства Миюри.
   Коула порадовало, что Миюри без возражений позволила ему принять основную тяжесть переговоров на себя. Он полагал, что это именно из-за того, что она достаточно верила в свои силы и свою способность защитить его, но, кроме того, думал Коул, она ещё и доверяла ему... Так ему казалось.
   - Эй, не делай такое лицо. Просто потерпи немого, - проворчал Гранто, суетясь вокруг Коула.
   Гранто предложил поместить под плащ священника Коула деревянные дощечки. Сверх того, ему на голову надели железный шлем, какие носили горцы, так что увидеть в Коуле священника, отважно отправившегося на переговоры, стало сложно.
   Потом Миюри завязала ремешки своего шлема и внезапно бросилась к Коулу на грудь, чтобы обнять, стукнулась шлемом о дощечку и рассмеялась.
   - Они здесь! - громко прокричал человек, следивший за подножьем скалы.
   До этого момента настроение на вершине скалы было ещё несколько сонным, теперь обстановка сразу накалилась.
   - Я отобью мечом все стрелы, что полетят в тебя, - пообещала Миюри.
   Кивнув в ответ на одобряющие слова, Коул не стал говорить, что она напомнила сейчас ему собаку, рычащую на брошенную в неё палку. Потом он глубоко вздохнул и вышел на край скалы. Заниматься такими вещами не было свойственно Коулу, но чтобы не трястись в преддверии Совета Церкви, сейчас лучше проследить за числом сторонников.
   Он сказал себе это вслух, вспомнив, как ругал Миюри.
   - Моё имя Тот Коул, - представился он.
   Внизу было семь мужчин. Четверо представляли другую сторону, трое - связанные пленники из товарищей Коула. Одежда мужчин другой стороны состояла из большого количества меховых шкур, но не было похоже, что это из-за бахвальства или следования традициям старых аристократов. Вероятно, у них просто не было ткани.
   Коулу ответил один из них - старик, напоминавший видом отшельника.
   - Меня зовут Газетто. Я управляю старой деревней Фоонан.
   На карте правителя деревни с таким названием не значилось, но Коул, не заостряя на этом внимания, сказал следующее:
   - Пожалуйста, отпустите наших людей. Мы для вас не враги.
  
   0x01 graphic
  
   - Мы не можем сделать этого.
   - Почему?
   - Вы стоите на земле наших отцов, - ответил старик Газетто и погладил свою длинную бороду. - Мы не слишком хотим этого, но нам некуда идти. Нам придётся сражаться здесь и защищать нашу землю. Мы должны показать, что это наша земля, что мы будем сражаться за землю наших предков. Это необходимо, - Газетто всё не отрывал взгляда от Коула. - А то нам снова придётся скитаться изгоями.
   Коул бы это назвал непоколебимой решимостью.
   Пришельцы с флагом выборщика принесли с собой оружие, так что они не могли прийти просто посмотреть. Первая мысль при их появлении - они хотели подчинить себе людей вне закона. Людей, осознававших, что они жили в лесу вне закона.
   Поэтому взятие заложников и бескомпромиссность стали их способом действовать.
   Если пришёл без предупреждения враг, чтобы подчинить их себе, следует взять заложников, что уменьшит силу и возможности врага, если же, в конце концов, появится необходимость бежать из леса, выкуп можно будет использовать для покрытия затрат на дорогу.
   Если представится возможность переговоров с врагом, заложники могут использоваться для торга.
   А вот проявления своей слабости им следовало избегать любой ценой.
   Чтобы не накалять ситуацию, Коул постарался тщательнее подобрать слова.
   - Возможно, вы бы хотели получить от правителя соответствующую привилегию в обмен на освобождение заложников?
   - Хочу отметить твой разум.
   Во всяком случае, судя по внешнему виду пойманных охотников, с ними не обращались жестоко.
   Раз так, то дальше следует рассмотреть, насколько обоснованы их требования. Сам Коул хотел бы достичь с ними компромисса, однако уступка короля совершенно необоснованным притязаниям подорвала бы с трудом восстанавливаемое уважение к нему.
   - Я понял вашу позицию, однако мы никогда не слышали о деревне Фоонан.
   Они лишь устроили тайный запас продовольствия, вряд ли прошло больше нескольких лет с их появления. Если же они живут здесь уже десятилетия, тогда, даже если их требования не имеют оснований, для них откроется другой путь.
   - Тем не менее, если вы примете власть правителя над собой, станете платить налоги и дадите клятву верности в качестве подданных, полагаю, для вас будет вполне возможным получить защиту правителя.
   Правитель с радостью встретит людей старика Газэтто, особенно с учётом замысла провести здесь дорогу. Для людей, вне закона живших в лесу, это будет нежданным достижением.
   Гранто, стоявший позади наискосок, тихо вздохнул, вероятно, почувствовав облегчение от того, что дело подходит к завершению.
   Однако Газэтто снова сказал:
   - Мы не можем сделать этого.
   Даже с высоты скалы Коул ощутил властность взгляда Газэтто и заговорил, стараясь изо всех сил скрыть своё удивление.
   - Правитель - мудрый человек. Он не из тех, кто правит, подавляя. Или, может, вы уже поклялись в верности другому землевладельцу?
   Правитель говорил о неопределённости прав на территорию в этих местах. В отдалённых территориях не является редкостью, когда несколько землевладельцев претендуют на один участок.
   - Я не о том говорил, - отрезал старик.
   - Мм? Я не понимаю. В чём дело?
   Может, они хотели жить в лесу свободно? Не зависеть ни от кого? Такие люди наверняка встречались в любимых рассказах Миюри. Тот же 'Зелёный капюшон'.
   Но то в сказках.
   В действительной жизни может случиться так, что деревня выхаживает землевладельца, оказавшегося почти при смерти посреди путешествия, и иногда получает в награду освобождение от податей. Это самое большее, что могло произойти. Потому что, если позволить создавать города и деревни, свободные от чьего-либо управления, станут появляться - один за другим - те, которые предъявят схожие требования, и мир захлестнёт беспорядок и опустошение.
   Кто-то должен был взять управление в свои руки и тем самым подать пример. Скажем, как жить праведно, в мире с Богом.
   - Мы не хотим, - ответил Газэтто, - враждовать с правителем. Мы хотим такого к себе отношения, когда нас ни для кого не существует, когда нас никто не замечает.
   - Э?
   - Мы заплатим дань, но лишь мехами, самое большее - мёдом. Взамен мы хотим, чтобы вы покинули землю наших отцов и оставили её нетронутой, такой как есть. Мы те, которых не существует.
   Коул не вполне понял, чего хотел Газэтто. Больше всего сбивало с толку, что сам Газэтто, кажется, понимал необоснованность своих требований.
   Стовший позади сбоку Гранто сердито поглаживал свою бороду, а Миюри с угрюмым видом смотрела вниз на подножье скалы.
   "Которых не существует"... Если провести здесь дорогу, будет невозможно их не замечать. В существующем мире даже лесным воплощениям приходилось жить среди людей.
   - Воплощений?.. - невольно вырвалось у Коула, из этого слова в его голове что-то стало обретать форму. - Может ли быть...
   Он глубоко вздохнул, вынул из-под одежды деревянные дощечки и швырнул их к своим ногам.
   Миюри и Гранто были поражены, глаза Газэтто тоже широко открылись.
   - Я собираюсь спуститься туда, - сказал Коул своим сопровождающим и повернулся к человеку из отряда Клевенда, ожидавшему чуть поодаль. - Верёвку.
   - Э-э?
   Коул указал на смотанную верёвку и снова попросил:
   - Пожалуйста, опусти туда верёвку.
   Мужчина посмотрел на Коула, потом на Гранто и, наконец, показывая своим видом, что его заставили это сделать, выполнил просьбу.
   Коул схватился за верёвку и не слишком ловко стал спускаться. Его открытая, обращённая к земле спина была хорошей мишенью для стрел.
   Вскоре он стал ощущать рывки, это Миюри с поразительной лёгкостью устремилась за ним следом. Она спустилась по той же верёвке, как-то сумела миновать его и остановилась чуть ниже его. Держась за верёвку левой рукой, она правой вынула меч.
   - Брат, ты что вытворяешь? - сердито спросила Миюри.
   Коул, оставив без внимания вопрос маленького рыцаря, поспешил продолжить спуск. Миюри тоже полезла вниз, и он видел, насколько она недовольна.
   Тем не менее, со стороны людей Газэтто ни одной стрелы выпущено не было, Коул благополучно встал ногами на землю.
   Ему не потребовалось поднимать голову и смотреть вверх, чтобы удостовериться, что Гранто и кто-то ещё тоже стал спускаться. Но Коул не хотел их ждать, точнее, не хотел, чтобы они услышали, что он собирался сказать, ради этого он всё и затеял, и теперь ему оставалось лишь поспешно подойти к ошеломлённым Газэтто и его людям.
   Хотя эти лесные люди сумели пленить опытных охотников, они, кажется, не собирались по-настоящему сражаться. Кроме того, когда Коул подумал, что Газэтто хотел вступить в переговоры, со стороны последнего последовали необоснованные требования.
   Они вообще не ожидали никаких результатов от их разговора.
   На самом деле они...
   - Вы ведь пришли сюда, чтобы выиграть время, так? - быстро спросил Коул.
   - Э? - воскликнула Миюри.
   Мужчины перед Коулом затаили дыхание.
   - Вас же преследуют как вероотступников?
   Коул подошёл почти вплотную к поражённому Газэтто, глаза мужчин, стоявших по бокам от того и следивших за ситуацией, вдруг налились враждебностью.
   Требования этих людей были необоснованными не потому, что им не хватало ума. Они хотели намеренно затянуть переговоры, чтобы дать за это время сбежать товарищам.
   Потому что никто не окажется на их стороне. Даже сам Господь.
   В таком положении, когда люди Газэтто не могли надеяться даже на Бога, им оставалось лишь цепляться за тонкую нить жизни.
   Коул вгляделся в их синие глаза.
   Одежда потрёпанная, состоявшая по большей части из шкур - они не могли покупать одежду. Тяготы жизни глубоко врезались морщинами в их руки.
   Но люди не могут бороться, не чувствуя какой-либо опоры. То, от чего отталкивались в переговорах эти люди, это их земля. Тут они ничего не выдумывали.
   "Земля наших отцов"...
   Что за легенду сохранила земля отцов?
   - Вам знакома легенда о медведе, охотившимся на луну?
   Расширились глаза не только Газэтто, но и мужчин, стоявших за ним.
   Они могли быть вероотступниками. Но злом они не были.
   - Как и предполагалось, вероотступники...
   У Газэтто вырвался стон, мужчины схватились за оружие.
   Спустившиеся со скалы вместе с Гранто люди тоже подняли луки с вложенными стрелами.
   Коул дико замахал руками, мешая им прицелиться, потом повернулся к Газэтто и сказал:
   - Ты не так понял. Мы пришли сюда тоже из-за легенды о Медведе-Лунобивце.
   Название загадочной деревни Фоонан не значилось даже на подробной карте выборщика, которую он использовал для управления своими землями. А место, которое они считали землёй своих отцов, как ни странно, было тем самым, куда должно была упасть упавшее небесное тело - по мнению астронома.
   Коул, стоя перед Газэтто, смотревшего на него и не способного даже моргнуть, попросил людей, стоявших за его спиной:
   - Хлеба испеките, пожалуйста.
   - Ха-а? - с негодованием переспросил, не веря ушам, Гранто, но Коул уже снова повернулся к Газэтто.
   - Давай поедим. Мы можем всё обсудить.
   Коул чувствовал замешательство и недовольство с разочарованием за спиной и внутреннюю борьбу в душах Газэтто и его людей перед собой. Эти трое мужчин походили на попавших в западню лис в тот момент, когда их только-только выпустили. Поэтому Коулу и и пришла мысль насчёт хлеба.
   Газэтто, наконец, пару раз моргнул, втянул полную грудь воздуха, подошёл к заложникам и своими руками снял с них путы.
   - Я тебе верю, - произнёс он, - и не стану умолять оставить нам жизнь.
   Коул лишь улыбнулся, но Миюри пронзила его взглядом, а Гранто нарочито покачал головой и почесался. Можно было порадоваться, что в итоге всё прошло хорошо, но Гранто и Миюри, отвечавшим за его безопасность, вероятно, было, что ему сказать.
   Однако Гранто только велел Коулу немедленно подняться наверх и заняться хлебом, а когда Коул начал его переспрашивать, прикрикнул: "Замолчи и поторопись!". Миюри, вернув меч в ножны, тоже ограничилась тем, что наступила Коулу на ногу.
   Заложников отвели к озерцу у водопада и осмотрели, проверяя, нет ли ранений.
   Тёмный, глухой лес. В этом месте даже взгляд Господний может застрять в кроне, поэтому довериться можно лишь своим глазам и чутью.
  
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  
   Это был пресный хлеб, он не поднимается, как дрожжевой, зато его можно быстро испечь, а в Священном писании не раз упоминалось о том, как гостей угощали именно таким хлебом.
   Коул разрывал хлеб и передавал Газэтто, который отрывал от него куски и раздавал своим товарищам. Перед тем, как приступить к еде, Газэтто сказал:
   - Наши отцы пожертвовали свою деревню медведю, охотившемуся на луну. Чтобы усмирить зло этого мира.
   Возможно, такой порядок должен был дать понять, что на разговор он никогда бы не пошёл, просто соблазнившись едой.
   - Так, во всяком случае, говорили в нашей семье. С той поры наша семья долгое время провела в странствиях. Это было долгое путешествие без цели, - и Газэтто с непроницаемым лицом откусил хлеба.
   Молодые мужчины, стоя за ним, с растерянным видом жевали хлеб, явственно поскрипывая зубами. Вероятно, живя в лесу, трудно было рассчитывать на пшеничный хлеб.
   - А сама наша деревня согласно преданию опустилась на дно того озера.
   Отсюда и слова: земля наших отцов. Объяснение получилось достаточно связным и непротиворечивым, чтобы счесть его наскоро выдуманной людьми, жившими в лесу вне закона, но желавшими заявить о своём праве на эту землю.
   - И ты знаешь легенду о медведе, охотившимся на луну? - спросил Коула Газэтто с неоднозначным выражением лица.
   В этом выражении сошлись растерянность, заискивание и в то же время ожидание и надежда.
   Коул мог понять причину этого. Примерно те же чувства можно испытать, если путешествуя в невероятно удалённом крае, повстречаешь кого-то, кто знает историю твоего родного города.
   В нынешнем мире не было почти никого, кто знал бы легенду о Медведе-Лунобивце.
   - Нам говорили, что именно в этом месте сотни лет назад упало небесное тело, когда на него охотился Медведь-Лунобивец. Остался дневник, написанный древним полководцем, записавший в него этот случай.
   И Газэтто, и его молодые товарищи ошеломлённо молчали. Судя по их виду, Коул решил, что сами они не слишком верили в легенду. Тем не менее, традиции, обычаи не могут быть запросто отброшены, к тому же необходима определённая опора, чтобы противостоять бедам на протяжении долгих лет.
   К примеру, они могли говорить, что стали травой без корней, потому что пожертвовали свою деревню богу, которого почитают.
   - То-тогда... даже не верится... э-эта легенда станет нашей историей?..
   Коул под пронзительным взглядом Газэтто испытывал сильное искушение кивнуть, но он покачал головой. Потому что на него смотрели Гранто и его товарищи. Они, живя в Убане, были носителями простой и крепкой веры, подобавшей тем, кто живёт в суровых условиях. Ханаан даже благословлял алтари по просьбе приходских священников.
   Отношение Предрассветного кардинала к вероотступничеству должно быть непримиримым.
   - Я не берусь судить. Однако известно, что иногда легенды являются чистым вымыслом, а иногда основаны на тех или иных исторических событиях. По крайней мере, я сам полагаю, что эта относится к последним. По словам людей, работающих в горных выработках, территория озера в прошлом подверглась очень сильным изменениям из-за разрушения гор. Учение Бога не дозволяет мне судить, произошло это из-за Медведя-Лунобивца или нет, но вполне вероятно, что деревня ваших отцов находится на дне этого озера.
   Коул не сказал, что это точно являлось правдой, но, похоже, Газэтто воспринял его слова именно так.
   - Что... что же... - и из глаз старика полились слёзы.
   Они не сочились из глаз, проливаясь скупыми струйками, они брызнули, как вдруг обрушивается на землю дождь.
   Куда бы эти люди ни приходили, везде они, вероятно, встречали насмешки и унижения из-за легенды, хранимой в их семьях. Чем больше они гордились происхождением, тем большее пренебрежение ждало их со стороны других людей. Но именно эта легенда была опорой в их суровом странствии.
   Гордость за то, что их отцы пожертвовали деревню Медведю-Лунобивцу, чтобы усмирить зло мира. Даже если Газэтто думал, что это неправда, ничего другого у них не было.
   Теперь же незнакомый человек сказал, что оно не похоже на ложь. И даже если Медведь-Лунобивец не существовал, зато земля их отцов действительно существует.
   Газэтто вытер слёзы, сел и выпрямил спину.
   Посмотрев на него сейчас, Коул подумал, что Газэтто, может быть, не так стар, как ему казалось.
   - Я принял решение. Пусть я не в состоянии спасти мир, как это сделали наши отцы, я лягу в основание нашей семьи, - Газэтто положил ладони на землю и посмотрел на Коула. - Ты член Церкви твоего Бога. Твой Бог всегда отказывался нас слушать, но ты - другое дело. С учётом этого я обращаюсь к тебе с просьбой. Может быть, в обмен на мою жизнь ты смог бы помочь нашей семье?
   Мужчины за его спиной тоже торопливо приложили ладони к земле в полупоклоне. Возможно, они, изначально не разобравшись, думали, что им устроили западню.
   У Гранто задрожала его короткая борода, Миюри беспокойно заёрзала. Однако Коул принял и был готов носить имя Предрассветного кардинала. Того, кто становится людской надеждой, кто приносит им рассвет.
   - Прошу рассчитывать на меня.
   Газэтто и двое его товарищей низко склонили головы в ответ.
  
  
   - Что собираешься делать? - спросил Гранто первым делом, когда они поднялись на скалу.
   Он и его товарищи, окружённые горами, имели веру безыскусную, но надёжную. И если Газэтто и его народ преследовались Церковью как вероотступники, возможно, горцы полагали, что следует без колебаний пустить в ход свои луки и стрелы. Либо, и это выглядело более вероятным, они считали, что если позволить остаться в лесу тем, кого преследуют как вероотступников, это может стать серьёзным препятствием для замысла проложить дорогу на юг.
   - Они явно не плохие люди, - ответил Коул. - Легенда о Медведе-Лунобивце не означает сразу язычество. Господин Гранто, у вас же тоже есть одна-две легенды, не записанные в Священное писание, верно?
   - Э...это, может, и правда, но... - с испугом произнёс Гранто и поспешил добавить. - Но нашу деревню никогда не считали языческой.
   - Да. Так же как и имеется немало случаев оправдания тех, кого прежде относили к язычникам. Я предполагаю связаться с правителем и попросить его что-либо сделать для господина Газэтто и его людей.
   Гранто на какое-то время лишился языка, но сумел совладать с собой.
   - Хочешь сказать, что ты оправдываешь вероотступничество? Ты, который борется с неправедностью Церкви?
   Гранто ставил верные вопросы, но Священное писание оставляло возможность для своего истолкования. Кроме того, Коул осознал, что то и дело посматривает в сторону Миюри.
   - Пожалуйста, успокойся. Всё в этом мире создано Господом. И даже Медведь-Лунобивец.
   Похоже, Гранто подумал, что его водят за нос, он с мрачным недовольством уставился на Коула, но потом, вздохнув, всё же отвёл взгляд.
   - Объясняй это правителю, пожалуйста...
   - Конечно.
   Гранто почесал голову и пошёл к товарищам обсуждать предстоящие дела.
   Внимание Коула привлёк пленённый по его поручению Газэтто, сидевший у озера и пристально вглядывавшийся в воду.
   - Ты действительно думаешь, что деревню дедушки затопило озеро? - спросила Миюри.
   - Даже если так, думаю, не осталось никаких тому подтверждений. Всё произошло ужасно давно, кроме того, горец говорил ещё, что изначально озеро располагалось выше по течению.
   Долину затапливало много раз, потом вода прорывалась дальше, и это повторялось, пока не успокоилось в нынешнем положении. Как бы то ни было, но от затонувшей деревни не могло остаться ни колышка.
   - Меня больше волнует то, что они сумели усмирить зло мира.
   - Ты веришь в это?
   Конечно, это не означало, что медведь действительно охотился на луну. Но Миюри, девушка-волчица, добавила ещё вот что:
   - Эти люди стоят на стороне медведя, правильно? Они источник бедствий, зла.
   Миюри легко говорит резкости, но редко бывает резким тон её голоса.
   Для Миюри Медведь-Лунобивец был врагом волков, живших в минувшие времена, а потому его следовало только ненавидеть. Её глаза красноречивей слов говорили Коулу, что эти люди были сами источником бедствий в мире и не могли усмирить мировое зло.
   - Людям на самом деле свойственно видеть болезненные события в приукрашенном виде благодаря силе своей веры. Бедствия, пережитые предками, представляются им не как несчастливое стечение обстоятельств или постигшая их беда, а как нечто, имевшее великое предназначение, думаю, они могут в таком рассмотрении находить утешение и...
   - Высшую справедливость.
   Коула удивило использование возвышенных слов, но Миюри пожала худенькими плечами.
   - Я не верю в то, что такое возможно. Медведь разрушил мир.
   Из известной Коулу легенды об охотившемся на луну медведе у него создался образ самого неразумного языческого бога. Он был воплощением насилия, разрушения, он разрушил мировой порядок и вдруг исчез, словно ребёнок, которому стало скучно, когда он раскидал все свои игрушки.
   - Поклоняться медведю - это неправильно. Ты раскрой дедушке глаза, пробуди его. Брат, разве ты не о таком деле мечтал, а?
   С одной стороны, для неё было нестерпимо, что кто-то поклонялся ненавистному медведю, но с другой - очень злым у неё был голос. Вероятно, потому что Коул ей много раз пытался проповедовать, повторяя места из Священного писания снова и снова.
   - Это верно. Если люди господина Газэтто помолятся в церкви, хотя бы формально, остроту вопроса с вероотступничеством можно будет снять. Если здесь будет строиться дорога, содействие людей, знающих эти места, было бы очень полезно, - ответил Коул.
   - Я была потрясена до глубины души, когда ты без спроса полез спускаться к подножью скалы.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"