Аннотация: Перевод с японского языка - GOOGLE, DeepL, О.М.Г.
Исуна Хасекура
Волчица и пряность
Том 2
Перевод с японского языка - GOOGLE, DeepL, О.М.Г.
Иллюстратор - Дзю Аякура
Глава 1
Местность, покрытая невысокими холмами, тянулась уже целую вечность. Вокруг сплошь один камень, лишь изредка среди них показывались деревца и пучки травы. Дорога продиралась среди холмов, теснивших со всех сторон одинокую повозку.
Когда пологий подъём уже начинал казаться нескончаемым, дорога могла вдруг пойти под уклон, когда создавалось впечатление, что голые камни и высохшие кусты так и будут теснить повозку, вдруг попадалось широкое, просторное место. Хотя ездить через широкие луга намного утомительней, но после пяти дней такой дороги устал бы почти любой путешественник.
Поначалу этот участок дороги, сменивший сплошные луга, однообразный цвет которых напоминал о приближавшейся зиме, вызвал интерес у путешественницы, расположившейся на повозке и шумно приветствовавшей разнообразие скальных форм и охряных оттенков, господствовавших здесь независимо от времени года, но сейчас её голос раздавался очень редко. Похоже, путешествие так наскучило, что она решила перебраться с козел в повозку, второй путешественник, не покидая передка, обернулся посмотреть на свою спутницу и увидел, что та улеглась на дно и принялась расчёсывать гребнем свой хвост.
Молодому человеку, сидевшему на козлах и управлявшему повозкой, было привычно такое себялюбивое поведение спутницы. Звали его Крафт Лоуренс, его внешний вид выдавал в нём торговца. Самостоятельно он торговал уже семь лет из двадцати пяти, прожитых им. Он до самой шеи был укутан в кожаный плащ, потому что с приходом осени стало понемногу холодать.
Долго сидеть без движений - можно замёрзнуть, и он изредка потирал рукой подбородок с умеренно отросшей, как это было принято у торговцев, бородкой. Вздохнув, Лоуренс снова обернулся к повозке, попутно отметив, что пока солнце не село, выдыхаемый воздух ещё не становится белым облачком.
Повозка обычно загружается различными товарами настолько, насколько это возможно, однако сейчас она выглядела непривычно пустой. Больше всего места занимали солома и дрова для костра, чтобы иметь возможность согреваться ночами, ещё на дне повозке лежал мешочек, который уместился бы в горсти ребёнка. Однако ценность содержимого мешочка была такова, что с ней не сравнилась бы отборная пшеница, если бы ей заполнили всю повозку. Мешочек был наполнен маленькими зёрнами перца стоимостью примерно в тысячу серебряных монет трени. Если продать перец в каком-нибудь горном городке, за него можно было бы выручить где-то тысячу семьсот монет, впрочем, сейчас эта роскошь использовалась в качестве подушки спутницей Лоуренса, неторопливо ухаживавшей за хвостом.
Невысокая и худенькая, на вид - юная девушка, она, с видом королевы, отдыхавшей в своём дворце, положила эту ароматную подушечку под голову, и с унылым лицом заботилась о хвосте. Капюшон её прекрасного плаща был снят с головы, выставляя напоказ пару её остроконечных ушей.
Хвост, остроконечные уши и роль спутника торговца заставили бы большинство людей решить, что речь идёт о собаке, но они бы ошиблись. Сама она именовала себя мудрой волчицей, пришедшей из далёких северных лесов, но Лоуренс сомневался, можно ли её запросто называть волчицей. Ведь сейчас мудрая волчица пребывала в форме человека и выглядела, как девушка, которую в здравом уме язык не повернётся назвать диким зверем.
- Будь осторожна, город недалеко, - негромко сказал Лоуренс, беспокоясь, как бы кто-нибудь не увидел у этой девушки звериные уши и хвост.
Любой торговец уступил бы ей в предусмотрительности, потому Лоуренс был уверен, что предупреждать её не было нужды, но его спутница выглядела такой расслабленной, что он не мог не сказать что-то.
Она, не обратив на Лоуренса внимания, лишь широко зевнула.
- А-аф, - выдохнула она, завершая зевок.
Потом у неё зачесался белоснежный кончик её тёмно-коричневого хвоста, и она принялась, словно щенок, что-то там выкусывать, не собираясь, похоже, отвечать на предупреждение. Во всяком случае девушка по имени Хоро, обладавшая волчьими ушами и хвостом и именовавшая себя мудрой волчицей, расслаблялась подобно животному.
- М-мм... - произнесла она, когда Лоуренс уже отчаялся дождаться ответа.
Впрочем, было ли это ответом или просто удовлетворением, когда утих зуд в хвосте, он не понял.
Лоуренс случайно повстречал Хоро недели две назад, проезжая по своим торговым делам в деревню, и взял с собой по её просьбе в поездку на какое-то время. Волчьи уши и хвост Хоро были свойственны людям, обычно называемым одержимыми демонами. Таких людей Церковь, стремившаяся к установлению Божьего миропорядка, считала опасными существами. Однако сам Лоуренс теперь не сомневался в том, что Хоро не просто странная девушка с волчьими ушами и хвостом, а действительно мудрая волчица из северных лесов, всё как она говорила. Потому что ему довелось увидеть Хоро в её истинном обличье, когда суматоха, связанная с серебряными монетами в портовом городе Паццио, подходила к концу, это случилось девять дней назад. Огромная волчица с тёмно-коричневой шерстью, говорившая на языке людей и подавлявшая волю тех, кто был поблизости, явилась, как истинная богиня.
Однако Лоуренс рассматривал свои отношения с мудрой волчицей и вроде бы даже богиней Хоро в деловом плане - как отношения заимодавца и должника, в житейском - как попутчиков в странствии, а в личном - как друзей.
Когда Лоуренс в очередной раз обернулся на Хоро, та, судя по всему, уже задремала, свернувшись калачиком. Её ноги были закрыты штанами, но её вид с задранным выше пояса плащом ошеломил его, она так сделала, чтобы ей было проще ухаживать за хвостом.
Спящая Хоро казалась олицетворением беззащитности, Лоуренс видел маленькую, хрупкую, беспомощную девушку, которую мог проглотить волк, а не существо, способное запросто проглотить его самого.
Однако недооценивать эту девушку Лоуренс уже не мог.
Посреди его размышлений, волчьи уши Хоро пришли в движение, потом зашевелились её руки, закрывая уши капюшоном, а хвост плащом. Лоуренс перевёл взгляд вперёд - там дорога поворачивала направо по склону холма, и из-за поворота им навстречу вышел пеший торговец.
В общем, предупреждать её об осторожности оказалось бы действительно излишним. Мудрая волчица Хоро прожила на свете несколько столетий, и ему, едва достигшему двадцати пяти лет, было до неё ещё очень далеко. Но как на неё ни смотри, она, будучи в десятки раз старше Лоуренса, выглядела намного моложе его, и ему не всё нравилось в её поведении.
Потому что видимое соотношение их возрастов заставляло ожидать, что Хоро безропотно послушается, когда он обратит на что-либо её внимание. И когда это поможет ей избежать тех или иных неприятностей, она будет благодарна Лоуренсу. Он надеялся на что-то подобное, но его досаде на самом деле часто происходило прямо противоположное.
Лоуренс снова обернулся на повозку. Он сделал медленно и осторожно, однако глаза Хоро, лежавшей головой на мешочке с перцем, были открыты и смотрели на него. Это его слегка напугало, она же ехидно улыбнулась - я всё замечаю! - и снова закрыла глаза.
Лоуренс снова стал смотреть вперёд. Его конь весело помахивал хвостом из стороны в сторону, словно его позабавила эта сценка.
Этот город носил необычное название - Поросон. Проехав через него, а потом ещё на север или восток по плоскогорью несколько дней, миновав тамошние города и деревни, можно попасть в места, где одеваются по-другому, едят и пьют по-другому и даже другим богам молятся. Начнётся совсем другая страна. Лоуренс недавно услышал, как Поросон даже назвали воротами в другой мир.
На этом плоскогорье увидишь лишь скалы и камни, но, если пройти на запад, то там на север, запад и юг раскинулись плодородные земли и леса. Однако город специально построили в таком месте, где протекало мало ручьёв, где город оказался в окружении скал и камней, где почти не было пригодной для обработки земли, потому что в прошлом здесь и располагался вход в другой мир.
Повозка Лоуренса двигалась в утренней дымке, из которой доносилось блеянье коз. Сидя на козлах, Лоуренс пересчитывал напоминавшие надгробья столбы, вкопанные в землю тут и там. На столбах были вырезаны имена святых, вошедших в историю Церкви и продолжавших служить делу очищения земли от ереси.
Говорят, что до того, как стать вратами другого мира, Поросон был языческим святилищем. Это было очень давно, в ту эпоху Церковь начала борьбу за обращение язычников и приобщению их к слову Божьему, за очищение земель руками последователей Святого писания от учений еретических. Поросон после уничтожения языческого святилища стал духовной опорой этих последователей. Летописи уверяют, что, уничтожив в ожесточённой битве язычников в этой округе, люди Церкви построили здесь город, ставший опорой для миссионеров и рыцарей, отправлявшихся в языческие земли на север и восток. Процветание города было заложено, если верить слухам, в ту эпоху, когда Поросон служил перевалочным местом для людей и припасов.
Но сегодня через этот город не проходили одетые в лохмотья миссионеры, похожие на отшельников, или рыцари, стремившиеся своими мечами вернуть земли истинному Богу. Сегодня через город проходили шерстяные ткани, соль и железо с севера и востока или зерно и меха с запада и юга. Эпоха битв с язычниками давно ушла в прошлое, ныне город посещали, чтобы сойтись в своих сражениях, ушлые торговцы.
Из-за того, что вместе с Лоуренсом ехала Хоро, он выбирал малолюдные торговые пути, но на старых, давно проложенных торговых путях встреч с другими торговцами, чьи повозки были заполнены какими-нибудь редкостями, было всё равно не избежать. Например, они могли везти какие-нибудь редкие ткани.
Однако, несмотря на оживлённую торговлю, город Поросон отличала простота жизни, что объяснялось некоторыми чертами, присущими его жителям. Великолепные городские стены, защищавшие город, были возведены во многом благодаря обилию камней вокруг, однако сами дома были, хоть и каменными, но убогими, покрытыми соломой. Деньги всегда задерживаются в тех местах, через которые проходят люди и вещи, способствуя обогащению этих мест, однако Поросон был исключением.
Все жители здесь были ревностными верующими, и большая часть прибыли отдавалась ими Церкви. К тому же город этот не принадлежал какому-либо государству, им распоряжался церковный город Рюбинхайген, расположенный к северо-западу, а потому пожертвования, не оставаясь в местной церкви, утекали туда. Более того, учёт земельного налога также вёлся городским управлением Рюбинхайгена, так что и налоги не оставались Поросону. Жители города вели скромную повседневную жизнь, за пределами которой их почти ничего не интересовало. Поэтому, когда из утренней дымки донёсся колокольный звон, работавшие в поле люди остановились, сложили на груди ладони, а многие даже прикрыли глаза.
В обычном городе торговцы, краснея от натуги, старались бы поскорей доставить товары на рынок, но в этом городе и его окрестностях таким непочтительным людям не было места.
Лоуренс тоже остановил коня, считая, что нехорошо мешать молитвам окружающих людей. Он даже сам сложил на груди руки и помолился.
Когда колокол прозвонил снова, люди вернулись к своим делам, Лоуренс пустил шагом коня, и тогда Хоро вдруг произнесла:
- Как, неужели ты служишь Церкви?
Лоуренс подумал, что вряд ли она могла предположить это всерьёз, и потому небрежно ответил, разглядывая кучу овощей у обочины дороги:
- Если ты пообещаешь безопасность путешествия и прибыль в торговле, молиться тебе станет каждый.
- Если от себя что-то и пообещаю, то это будет хороший урожай, - ответила Хоро, поворачиваясь к Лоуренсу, тот покосился на неё.
- Может, хочешь, чтобы я молился тебе?
Хоро была той, кому довелось познать одиночество существ, называемых богами, и той, кто ненавидел это. Но, зная это, Лоуренс решился на эти слова. Хоро было нечем заняться, и он почувствовал, что ей захотелось немного поиграть с ним.
Само собой, что Хоро немедленно ответила, добавив в голос немало мёда:
- Мм. Хочу, молись.
- И о чём ты хочешь, чтобы я молился? - спросил Лоуренс, уже достаточно привыкший разговаривать с ней и потому понимавший, что выбора у него не было.
- О чём-нибудь хорошем. Конечно, сгодится помолиться мне и о хорошем урожае, но можно добавить и безопасность путешествия. Ещё - предвидение дождя или ветра, а также распознавание качества вода в роднике. И ещё со мной не было бы лучшей защиты от волков и бродячих собак.
Перечисляя, Хоро напоминала деревенского мальчишку, пришедшего в гильдию наниматься, и Лоуренс, чуть подумав, ответил:
- Что ж, безопасность путешествия кажется самым выгодным из всего.
- Вот как?
И Хоро, склонив голову немного набок, широко улыбнулась. Глядя на её невинно-беззаботную улыбку, Лоуренс подумал - возможно, Хоро просто подразумевала, что она лучше, чем Бог Церкви. Иногда случались моменты, когда она вела себя удивительно по-детски. Обычно это казалось более очаровательным по сравнению с обычным поведением.
- Значит, наверное, мне следует попросить о безопасности в пути. Можно будет не беспокоиться насчёт столкновения с волками.
- Хм. О безопасности в пути, да?
- Да, - ответил Лоуренс и направил поводьями коня в объезд пасшегося на дороге осла.
Сразу за поворотом открылся проезд в городской стене. Длинная очередь ожидавших досмотра почти терялась утренней дымке у самой стены. Как бы ни был предан учению Церкви город Поросон, но сюда съезжались торговцы из чужедальних городов, и город проявлял поразительную гибкость в торговле, уделяя куда больше внимания проверке товаров, а не людей. Лоуренс стал прикидывать, какой налог возьмут с его перца, и в этот миг ощутил чей-то взгляд сбоку. Хоро, больше некому.
- И это всё? - немного сердито спросила она.
- Мм?
- Просьба безопасной поездки, и это всё, что ты сказал.
Глядя на Хоро, Лоуренс заметил, что она казалась немного разочарованной.
- Ну, что? Ты же, кажется, хотела, чтобы я свёл руки и помолился тебе?
- Дурень, - Хоро смотрела на него так, словно её раздражал один его вид. - Ты просишь меня уберечь тебя в этом путешествии и всё, что ты для этого решил сделать, так это просто обратиться ко мне с молитвой, от которой ничего не прибавится в моём желудке.
В голове Лоуренса что-то повернулось, словно колесо водяной мельницы, вывод последовал сразу:
- И чего именно ты хочешь? - со вздохом спросил Лоуренс, пристраиваясь в конец длинной очереди на досмотр.
- Вяленой баранины.
- Вчера ты много съела. Откровенно говоря, этого должно было тебе хватить на неделю.
- Я могу съесть столько баранины, сколько захочу, - заявила Хоро, ничуть не обидевшись, и облизнула губы языком, словно вспоминая вкус мяса.
Благородная волчица перед вяленой бараниной вела себя, как обыкновенная собака.
- Жареная тоже хороша, - продолжала она, - но перед вяленой устоять просто невозможно. Ты, если хочешь молиться мне за безопасность путешествия, готовь вяленую баранину.
Глаза Хоро сияли жёлтым огнём, её хвост отчётливо шуршал под плащом.
Однако Лоуренс оставил всё это без внимания, переключившись на гору тёплой шерсти, навьюченную на спину лошади, которую вёл перед их повозкой торговец.
- Вон та шерсть. Хорошая? Плохая?
Возможно, эта шерсть и навеяла Хоро мысль о баранине. Волчица посмотрела на указанную ей шерсть с некоторой надеждой в глазах и сразу перевела взгляд на Лоуренса.
- Довольно хорошая. От неё ещё пахнет травой, которую эти овцы ели.
- Вот, значит, как. Перец, должно быть, удастся хорошо продать.
Раз шерсть хорошая, хорошим будет, понятное дело, и мясо. Чем мясо лучше, тем больше его съедят. Раз так, вырастет цена на приправы, используемые при хранении, включая перец, и Лоуренс начал нетерпеливо прикидывать, сколько он получит за перец.
- ...Таким образом вяленое мясо следует хорошенько посолить. Если соли мало, получится плохо. И ещё, мясо лучше брать с бока, а не с бедра. Ты... слушаешь, что говорю?
- Мм?
- Я сказала - посолить и брать с бока.
- Не чревоугодничай. Это дорого.
- За такое не дорого.
Конечно, если Хоро обеспечит безопасность, баранина не будет слишком дорогим подношением. В конце концов, её истинная форма - огромная волчица. Если она возьмётся за дело всерьёз, с её помощью можно будет спастись, даже если окружит толпа наёмников, не особо отличавшихся от свирепых разбойников.
Однако Лоуренс повернул к Хоро лицо с нарочито бесстрастным выражением на лице. Глаза Хоро сверкали от предвкушения. Не поддразнить её было невозможно.
- Хо-о, ты очень богатая, как я погляжу. Если у тебя столько денег, верни мне долг.
Но он имел дело с той, которая называла себя мудрой волчицей. Похоже, она сразу поняла намерение Лоуренса. Её лицо вдруг застыло, и она посмотрела ему прямо в лицо.
- Больше это у тебя со мной не пройдёт.
Она, кажется, извлекла урок из недавней истории с яблоками. Лоуренс поцокал языком и строго посмотрел в ответ.
- Если так, почему бы тебе с самого начала не попросить прямо? Думаю, это могло быть довольно мило.
- Если мило попрошу, купишь?
Произнесено это было тоном, который милым назвать было сложно. Очередь продвинулась, и Лоуренс, взявшись за поводья и продвинув повозку вперёд, и чётко произнёс:
- Ты не сможешь заставить меня купить. Тебе надо просто поучиться у коров и овец размышлять о съеденном вчера.
Лоуренсу казалось, что он удачно ответил, с его губ даже сорвался смешок, однако Хоро так рассердилась, что, не сказав ни слова, с отсутствующим выражением лица без колебаний наступила ему на ногу.
Когда они проехали ворота, повозка покатила по укатанной колёсами и утоптанной ногами земле - улицы в городе не мостили. Дома, крытые соломой, были сложены из грубо вытесанных камней.
Как ни удивительно, но в Поросоне не было уличных лавок, так как жители города покупали лишь то, что им нужно было для поддержания жизни и не стали бы брать что-то в лавках, если бы их кто-то открыл.
По улицам ходило немало людей, торговцы несли на плечах свои товары или везли в повозках, однако, казалось, весь город был укрыт ватой, поглощавшей все звуки. Трудно было поверить, что этот тихий, пыльный городок, пленённый добродетелью воздержания, был важным местом торговли с дальними странами, зарабатывавшим ежедневно головокружительные деньги.
Вообще же, в отличие от других городов, в которых на странствующих уличных проповедников даже не смотрят, в этом городе их проповеди собирают толпы благодарных слушателей, и казалось странным, что здесь на самом деле можно было зарабатывать деньги. Лоуренсу этот город всегда был интересен.
- Скучный город, сказала бы я, - так одним эпитетом Хоро охарактеризовала своё впечатление от этого города, напоминавшего церковь.
- Ещё бы, нет лавок, где можно купить еду.
- Говоришь так, будто я только и делаю, что ем.
- В таком случае - не послушаешь ли проповедь?
Впереди перед странствующим проповедником со Священным писанием в руке собралась толпа. Проповеди внимали не только горожане, но и несколько торговцев, обычно моливших Бога лишь о прибыльности своего дела.
Но Хоро посмотрела на толпу, на которую показывал Лоуренс, с таким видом, будто ей в еде попалось что-то горькое, потом она фыркнула:
- Слишком молод мне проповедовать, пусть лет пятьсот подождёт.
- Думаю, разок послушать проповедь о бережливости тебе бы не помешало, - сказал Лоуренс, глядя, как Хоро поигрывает концом своего шёлкового пояса.
Она лишь зевнула, прикрыв рот ладонью.
- Я ж всё-таки волчица. И не понимаю этих трудных проповедей, - с невероятно невинным видом произнесла она в следующий миг и даже вытерла слезинки в уголках глаз.
- Ну, Божье учение о добродетели бережливости по-настоящему убедительно лишь в этом городе.
- Хмм?
- Большая часть денег, остающихся здесь в виде прибыли, направляется на северо-запад в церковный город Рюбинхайген, но себя я не могу заставить всерьёз выслушивать проповеди в этом городе.
Рюбинхайген, церковный город, управляющий Поросоном, - это город, так наполненный золотом, что там даже городские стены можно было покрыть золотом. Поговаривают, высшие чины собора, которому подчинялся город, получали прибыль даже с деятельности по покорению язычников, а Церковь поощряла эту деятельность уже сотни лет. Но именно поэтому Рюбинхайген предоставлял много возможностей заработать.
Размышляя об этом, Лоуренс заметил, как Хоро задумчиво помотала головой.
- Рюбинхайген, ты сказал?
- Ты его знала? - покосился на Хоро Лоуренс, подъехав в этот момент к перекрёстку и повернув направо.
- Мм. Вспомнила. Но я не слышала о таком городе. Это было имя человека.
- Да, верно, только не совсем. Так сейчас называется город, но изначально это имя носил человек, магистр ордена Святых Рыцарей, покорявший язычников. Это были старые времена, и о нём нечасто услышишь.
- Мм. Возможно, тот самый тип.
- Не может быть, - хохотнул Лоуренс и тут же осёкся.
Ведь Хоро, осознал он, отправилась в путешествие сотни лет назад.
- Мужчина с огненно-рыжими волосами, длинной бородой и суровым лицом. Увидев мои милые ушки и хвостик, он тут же назвал меня слугой дьявола и поднял со своими рыцарями на меня мечи и копья. Я так разозлилась, что приняла первоначальную форму, расшвыряла рыцарей, а под конец куснула самого Рюбинхайгена за задницу.
Хоро рассказывала об этой истории, гордая своим подвигом, то и дело прыская, но Лоуренс от некоторого удивления пополам с замешательством не мог вымолвить ни слова.
По преданиям, хранимым в церковном городе Рюбинхайген, у святого Рюбинхайгена волосы были действительно рыжими, и сам он сражался с языческими божествами, когда строил крепость на месте будущего города. Однако, из этих преданий следовало, что во время сражения святого с таким божеством у него совершенно бесцеремонно была съедена левая рука. И даже на стене собора в городе святой, отважно благословлявший рыцарей на сражение с язычниками, был изображён в окровавленном, изодранном плаще и без левой руки. Вполне возможно, что святой Рюбинхайген был едва прикрыт тряпьём, потому имел дело с укусившей его Хоро. Её исходный вид - огромная волчица, и достаточно лёгкого укуса, чтобы святой был весь в крови и почти без одежды.
А предположив, что история Хоро - правда, легко понять, насколько святому было постыдно оказаться укушенным в задницу, такое нельзя было включить в предание о нём. Утрата вместо этого левой руки - это что-то вроде сделки, достаточно разумной. И тогда вполне возможно, что Хоро укусила настоящего святого Рубинхайгена.
Приоткрыв завесу над изнанкой истории о святом, Лоуренс невольно рассмеялся.
- Но только... ты... - осторожно произнесла Хоро.
- Мм?
- Я лишь куснула его, что тут такого? Не убивала.
Её весёлое настроение резко изменилась, сейчас она говорила так, будто с напряжением ждала, как отнесётся к её словам Лоуренс, не сразу сообразивший, что происходило с его спутницей. А потом он понял - вероятно, она опасалась, что Лоуренс мог разозлиться, узнав, что она убила человека.
- Необычно, что это тебя заботит.
- Но это важно, - очень серьёзно сказала Хоро, и Лоуренс не стал спорить или дразнить. - И всё же это действительно скучный город. Даже в лесу жизни больше, чем здесь.
- Как продадим перец, загрузим новый товар и отправимся в Рюбинхайген, так что наберись терпения.
- Это большой город?
- Рюбинхайген больше Паццио. По сравнению с ним Паццио просто городишко. Жизнь там кипит, и полно лавок.
Лицо Хоро вмиг просияло.
- И яблоки есть?
- Насчёт свежих... Думаю, их уже заготовили на зиму.
- Засолили?.. - с нехорошим предчувствием переспросила Хоро, ожидая его ответа.
На севере всё солят, чтобы сохранить на зиму, наверное, она подумала, что и с яблоками так же поступали.
- Их сохраняют в меду.
Уши Хоро вскочили с такой силой, что капюшон на её голове вспучился.
- Хороши и груши, залитые мёдом. И остальное тоже. И персики тоже, только они редки. Персики - настоящая роскошь. Их режут тонкими дольками и укладывают в бочонок, могут при случае добавить миндаля, а уже заполненный бочонок заливают мёдом, под конец укладывают сверху немного имбиря и так хранят. Есть надо не раньше, чем через два месяца после заливки мёдом. Однажды я ел это. Оно такое сладкое, что даже обсуждали, не должна ли Церковь запретить такое... Эй, у тебя слюна капает.
Замечание Лоуренса заставило Хоро сердито вытереть рот. Потом она, торопливо оглядевшись, с подозрением уставилась на Лоуренса.
- Ты... Ты это нарочно для меня придумал?
- Я думал, что ты способна распознать мою ложь.
Хоро чуть подалась назад, словно не нашлась с ответом.
- Это не ложь, но я не знаю, есть ли они там сейчас. Обычно их готовят для аристократов или богачей. И перво-наперво просто так в лавках такое не выкладывают.
- А если выложат?
Её хвост под плащом так неистовствовал, будто там прыгал, резвясь, щенок, её глаза так переполнились ожиданием немыслимого лакомства, что глаза увлажнились томно и печально. Хоро так тянулась к лицу Лоуренса, что уже могла бы положить подбородок на его плечо. И смотрела ужасно серьёзно.
- Ладно, куплю...
Хоро тут же обеими руками вцепилась в плечи Лоуренса:
- Обязательно.
Если бы он покачал головой, она вполне могла бы вцепиться в него клыками.
- Немного. Совсем немного, - уточнил Лоуренс, сомневаясь, что она вообще его слышит.
- Ты, ты обещал. Так?
- Ладно, ладно.
- Тогда, ты, давай быстрее. Ты, шевелись.
- Эй, не тяни меня, - сказал сердито Лоуренс, стряхивая её руки со своих плеч.
Но мысли Хоро были где-то далеко. Её взгляд устремился в пространство, закусив ноготь среднего пальца, она забормотала:
- Они могут всё распродать. Если это случится...
Лоуренс мог сколько угодно говорить себе, что упоминать про персики в меду было лишним, всё уже свершилось. И если бы он сказал теперь, что не станет покупать их, Хоро не просто вцепится в него клыками, а вообще загрызёт на месте.
Но персики в меду были не тем угощением, какое запросто мог себе позволить странствующий торговец.
- Речь идёт не только о том, что их могли уже распродать, их могли и не продавать вовсе. Пожалуйста, пойми и это.
- Персики и мёд. Не верится. Просто не верится.
- Ты слушаешь меня?
- Однако от груш тоже тяжело отказаться, - заявила Хоро, повернувшись к Лоуренсу лицом.
Тот лишь тяжело вздохнул в ответ.
Лоуренс направился со своим товаром в торговый дом Ратпеарон - название столь же своеобразное, как и название самого Поросона, в котором торговый дом действовал. Если пройтись по родословной хозяина, вероятно, можно будет выйти на какого-нибудь язычника, жившего здесь, когда город ещё не существовал. Все странные имена вышли из тех древних времён. Но нынче этот хозяин от макушки до пяток был истинным верующим, ревностнее которого сыскать непросто. Хозяину торгового дома Ратпеарон было под пятьдесят, и у Лоуренса создавалось впечатление, что вера этого человека только крепла от года к году.
Как бы то ни было, но поприветствовав Лоуренса, полгода не появлявшегося здесь, и поздравив его с благополучным возвращением, он стал убеждать гостя в достоинствах недавно проповедовавшего в церкви странствующего священника и стал пересказывать его проповедь, поясняя по ходу, что проповеди спасают души слушателей. Кроме того, по плащу Хоро владелец торгового дома, вероятно, принял её за монахиню в паломничестве и призвал её построже обходиться с Лоуренсом, что усугубило положение последнего. Услышав эти увещевания, Хоро принялась упрекать своего спутника в недостатке веры, ухмыляясь ему время от времени так, чтобы это видел только он.
Когда владелец и Хоро освободили, наконец, Лоуренса от своих проповедей на два голоса, он дал себе твёрдое слово крепко подумать, стоит ли покупать что-либо, заготовленное в меду.
- Что ж, мы немного задержались, давай перейдём к делам, - сказал владелец.
- Да, будьте так добры, - ответил несколько расслабленно Лоуренс, но когда на лице владельца появилось выражение торговца, он постарался сосредоточиться.
Не исключено, что подобный подход - долгое время занимать пришедшего проповедями - было торговым приёмом владельца, позволявшим заставить партнёра утратить бдительность, чтобы одержать верх над ним.
- Итак, с каким товаром ты у меня сегодня?
- Вот, - Лоуренс, придя в себя, достал кожаный мешочек с перцем.
- Ойя, кажется, перец.
Про себя Лоуренс удивился тому, что владелец угадал содержимое до того, как ремешок, завязывавший мешочек, был снят. Но ему удалось спрятать удивление за улыбкой.
- Ты догадался.
- По запаху, - лукаво усмехнувшись, ответил владелец.
Однако перец не обладал сильным запахом, пока не будет размолот.
Лоуренс покосился на довольно рассмеявшуюся Хоро, стоявшую рядом.
- Кажется, я ещё не дозрел как торговец.
- Это просто возраст, - ответил владелец.
Он спокойно и без презрения отнёсся к смеху Хоро, значит, лишь делал вид, что принял её за монахиню, решил Лоуренс.
- И тем не менее, господин Лоуренс всегда привозил хорошие товары в нужное время. В этом годы травы милостью Божьей росли хорошо, свиньи жирели, просто пасясь на улицах. Спрос на перец сейчас вырос на некоторое время. Я бы хотел купить его немного раньше, он был бы дешевле, приди ты лишь неделей раньше.
Владелец мог позволить себе довольно улыбнуться, усмешка Лоуренса вышла достаточно кривой. Ход разговора владелец уверенно держал в руках. Засим бодания по этому поводу завершились. Поколебать положение дел будет довольно сложно. Мир торговли способен вызвать ощущение ужаса, когда подобный торговец сталкивается со столь слабыми соперниками.
- Так, начнём взвешивание. У тебя есть весы?
Менялы обычно следят за безукоризненной точностью своих весов, в то время как торговцам естественно с весами жульничать. Если взвешивается товар вроде золотого песка или перца, для которых даже небольшая погрешность оборачивается серьёзными деньгами, продавец использует свои весы наряду с весами покупателя. Однако Лоуренс с таким роскошно-дорогими товарами обычно дела не имел и потому соответствующими весами не обзавёлся.
- Нет, у меня их нет, но я вверю себя заботе Господа.
Владелец ответил улыбкой и взял с полки одни их двух стоявших там весов. Лоуренс испытал облегчение при виде его выбора, но постарался не дать этому отобразиться на своём лице.
Торговец - всегда торговец, как бы он ни был верен Божьему учению и честен в соответствии со своей верой. И потому весы, стоявшие ближе к краю, могли иметь секретные приспособления для мошенничества. Кто знает, сколько бы потерял Лоуренс при взвешивании на весах с секретом. А одно зёрнышко перца почти наверняка потянет на серебряную монету.
Лоуренс возблагодарил Бога. А владелец, ставя весы на стол рядом с полкой, где стояли весы, произнёс:
- Даже веря в Божью справедливость, надо быть достаточно благоразумным, чтобы удостовериться в истинности писания, разложенного перед тобой. Ибо, даже веря в Бога, надо помнить, что содержание подложного писания - есть не что иное, как хула на Бога.
Этими словами он побуждал Лоуренса лично убедиться в уравновешенности весов. Пусть торговцы и склонны хитрить и обманывать каждый день и при любом подходящем случае, это не значит, что доверия между ними вообще не бывает.
- Тогда прости, я быстро, - ответил Лоуренс, и владелец, кивнув, отступил на шаг назад.
На столе стояли прекрасные весы тускло-золотистого цвета, изготовленные из латуни. Предмет, более подходивший богатому городскому меняле, здесь казался немного неуместным.
Внешне торговый дом Ратпеарон выглядел настолько просто, что его можно было принять за обычный жилой дом, здесь, кроме владельца, работало всего несколько мужчин. Внутренняя обстановка была не менее простой: две полки у стены, на них стояло несколько сосудов, вероятно, со специями и сушёными приправами и несколько стопок бумаги и пергамента. Однако, несмотря на своё несоответствие этому месту, весы выглядели вполне уравновешенными. Указатель неизменно оставался в центре, как при пустых чашах весов, так и при размещении на них одинаковых грузиков. Похоже, с весами ничего мошеннического не делали.
Лоуренс почувствовал себя уверенней и улыбнулся.
- Похоже, мы можем заняться взвешиванием перца, - сказал владелец, и оснований для отказа у Лоуренса не было. - Та-ак, мне нужны бумага и чернила. Подожди-ка чуток.
Он открыл ящик на полке в углу комнаты и достал бумагу с чернильницей, Лоуренс терпеливо ждал, следя за его действиями. В этот момент он ощутил рывок - кто-то дёрнул за подол его плаща, заставив обернуться. Разумеется, это могла быть только Хоро.
- Чего?
- Пить хочу.
- Потерпи, - ответил Лоуренс, но вдруг осёкся и задумался.
Мудрой волчицей именовала себя Хоро. То, что она вдруг отвлеклась на что-то постороннее, могло иметь смысл. А значит... Лоуренс попытался понять этот смысл, но был прерван словами владельца:
- Даже святые не могли жить без воды. Тебе воды или, может, вина?
- Мне бы воды.
Увидев её смущённую улыбку, Лоуренс решил, что Хоро действительно просто хочет пить.
- Подожди немного, будь добра.
Владелец положил на стол бумагу и чернильницу с пером и не стал звать людей, а сам вышел из комнаты принести воды. Такая манера действовать подошла бы скорее какой-нибудь истории из Святого писания, чем из книжки о торговцах. Однако Лоуренс, впечатлённый поступком хозяина, бросил взгляд на Хоро и сказал:
- Может быть, всё это для тебя неважно, но для нас, торговцев, деловые переговоры - это, так сказать, поле боя. Ты бы смогла выпить воды потом - столько, сколько хочешь.
- У меня в горле пересохло, - произнесла Хоро и сердито отвернулась, вероятно, недовольная тем, что к её желанию Лоуренс не проявил должного внимания.
Она была пугающе умна и в то же время часто вела себя до странности ребячливо. Что бы ещё ни сказал Лоуренс, её уши будут сейчас глухи к нему, поэтому он пожал плечами и постарался освободить от неё свою голову и настроиться на предстоящие действия с перцем.
Вскоре вернулся владелец, он принёс деревянный поднос с оловянным кувшином и чашей. Лоуренс ощутил почти ужас от того, что позволил своему партнёру, торговцу в летах самолично сделать это, но улыбка на лице владельца не была улыбкой торговца.
- Займёмся взвешиванием.
- Да.
Хоро, встав чуть поодаль у стены, принялась пить воду, держа чашу обеими ладонями и наблюдая за работой торговцев.
Само по себе дело было нехитрым: положить перец на одну чашу и уравновесить весы грузиками на второй чаше. После чего заменить взвешенную порцию перца новой и снова уравновесить.
Дело нехитрое, но даже малейшее отклонение может накопиться в неожиданно большой убыток, а потому требовалось приложить всё внимание и немало усилий к выполнению этой работы. Поэтому владелец с Лоуренсом каждый раз тщательно проверяли равновесие чаш, пока оба не оставались удовлетворены, и лишь потом переходили к взвешиванию следующей порции.
Эта простая работа потребовала серьёзного напряжения от торговцев и была завершена за сорок пять взвешиваний. С учётом происхождения перца принесённый Лоуренс товар должен был соответствовать примерно золотому румиону на каждое взвешивание. Насколько было известно Лоуренсу, за один золотой румион на рынке давали тридцать четыре и две трети серебряных трени, столь распространённых в портовом городе Паццио. Тогда сорок пять взвешиваний должны были принести 1560 серебряков трени.
Поскольку перец был куплен за 1000 серебряков, можно предположить прибыль в 560 трени. Торговля специями теряла репутации прибыльной. Впрочем, если вспомнить золото, ювелирные изделия или сырьё для изготовления красителей, то они могли перепродаваться в два-три раза дороже покупки. Так что прибыль от специй по сравнению с этим была не так высокой, хотя и более чем достаточной для странствующего торговца.
Торговец, ещё не заработавший денег, вынужден торговать каким-нибудь овсом, нагружая им свою спину настолько, насколько хватало сил, тащить груз на себе через горы, чтобы продать, наконец, в каком-нибудь городе, получая прибыль в десятую часть стоимости.
Доставить лёгкий кожаный мешочек с перцем и получить за это пятьсот серебряных монет было слишком лакомой сделкой. Лоуренс улыбнулся и вернул перец в кожаный мешочек.
- Что ж, всего сорок пять порций. Теперь, откуда этот перец?
- Рамапата в королевстве Ридон. Вот пергамент от гильдии Милонэ, удостоверяющий ввоз ею этого товара оттуда.
- Рамапата, значит. Перец доставлен издалека. Я даже не могу себе представить это место, - произнёс владелец, принимая от Лоуренса пергамент и улыбаясь одними глазами.
Городские торговцы чаще всего живут в городе, в котором родились, и умирают, так и не покинув его. Иногда вышедшие на покой торговцы отправляются в паломничестве, но пока они в деле, времени на это у них нет.
Однако и странствующий торговец Лоуренс понятия не имел о королевстве Ридон, бывшее для него лишь известным центром, поставляющим специи. Рассказывали, что туда из Паццио надо добираться, спустившись сначала по реке до самого моря, а потом переплыв на огромном корабле, предназначенном для дальних странствий, ещё два моря с водой разных цветов. Путь в одну сторону требовал около двух месяцев.
Язык в королевстве Ридон, конечно, совсем другой, круглый год стояла страшная жара, местные жители там с самого рождения были такими чёрными, будто всю жизнь загорали. Так описывали те, кто там побывал. Их рассказы казались невероятными, но именно оттуда привозили специи, золото, серебро и железо, и именно оттуда, как указала в пергаменте гильдия Милонэ, был доставлен перец.
И потому эта дальняя страна существовала на самом деле.
- Пергамент выглядит подлинным.
Через городских торговцев проходит огромное количество уведомлений об обмене иностранных денег, счетов на погашение займов, договоров. Ходили разговоры, что по почерку можно распознать не только самые крупные торговые гильдии и дома, главные отделения которых размещаются в других странах, но даже достаточно небольшие из самых дальних стран. Если документ составлен такой крупной гильдией, как гильдия Милонэ, его подлинность определялась быстро, потому что большинству торговцев были известны их документы - и в большом количестве.
- Тогда это будет один золотой румион за взвешивание. Где-то так.
- Какова обменная цена румиона? - сразу спросил Лоуренс, хотя ему более-менее была известна цена золотой монеты.
Обычно при расчётах берут за основу золотые монеты. Естественно, что и стоимость прочих денег тоже имеет в своей основе золотую монету. То есть весь расчёт ведут именно в них, а потом пересчитывают на те деньги, которые и будут на деле передаваться при сделке. Но при этом обретает значение соотношение цен выбранных денег и золотых. И потому Лоуренс не мог не беспокоиться.
- Господин Лоуренс, несомненно, следует путями паломничества святого Меторогиуса, наследовав их от своего наставника.
- Верно. Благословение святого Меторогиуса делает дороги безопасными и улучшает положение в делах.
- Раз так, вероятно, для расчётов подойдут серебряные монеты трени.
Многие торговцы подвергают себя испытаниям, выбирая вместо устоявшихся торговых путей те, которыми по преданиям в былые времена следовали святые. Выбранный путь для торговца естественным образом определял приоритет тех или иных денег. Но то, что владелец торгового дома Ратпеарон сразу назвал именно трени, свидетельствовало, что он являлся торговцем необыкновенным и к тому же очень хорошим.
- В серебряных монетах трени получается в соответствии с обменной ценой по тридцать два и пять шестых.
Цена оказалась ниже, чем помнил Лоуренс, но всё же он счёл её приемлемой, учитывая важность этого города как центра торговли. В местах, через которые проходит много денег из многих городов, стоимость фактических денег обычно ниже стоимости денег расчётных. Лоуренс молниеносно прокрутил расчёт в своей голове, получив в итоге, что за перец он получит примерно 1477 серебряков трени. Немного ниже ожидаемого, но, однако, вполне разумно. И эти деньги сделают его мечту ближе.
Лоуренс глубоко вдохнул и, улыбнувшись, протянул владельцу правую руку.
- Меня цена устраивает.
Лицо владельца тоже расплылось в широкой улыбке, его рука потянулась вперёд. Самый приятный момент для торговца момент - момент, когда договор вот-вот будет заключён.
- У-у-мм... - прозвучал в этот самый момент бессмысленный звук, издала его Хоро.
- Что случилось? - обеспокоенно спросили вместе Лоуренс и владелец, поворачиваясь к ней.
Вид Хоро, пошатывавшейся у стены, успокоить их никак не мог.
Но тут перед Лоуренсом, словно наяву, встала картинка продажи шкурок в гильдии Милонэ, и это заставило его заволноваться. Владелец торгового дома - торговец высокого уровня, который здесь управлялся со всем сам. Если Хоро попытается воспользоваться своим хитроумием, он наверняка распознает и пресечёт это. Пусть это была Хоро, это не значит, что её хитрость всегда сработает. Поэтому Лоуренс не мог не беспокоиться, а потом -