ускользает февральская медь. А если - монетка,
падает на ребро, крутясь, как пластинка,
то сухая и почерневшая рябины ветка
постукивает в окно. И немного от пота липко

между пальцев, схвативших банальную чашку чая,
что само по себе не ново. Тем более с сахаром.
А столик, проснувшись, ножкой права качая,
граничит углом со стулом, ребром - с западом.

Раскрываю веки, сужаю зрачки то точки,
пальцы рук как-то сами доходят до ручки.
На деревьях набухнут, лопнут мохнатые почки,
и начнутся песни котов и собачьи случки.

Все как раньше: вид из окна и другие пейзажи,
проститутка, садящаяся в фиолетовый "Крузер".
Фонаря глаукома, неба молочность. Даже
шнур магнитолы, свернувшийся в мертвый узел.

Потом февраль, не спеша, подойдет к изголовью,
тряся перстнями - косматой зимы посыльный
Он мир собой заполнит. И теплой кровью,
пульсирует левый висок и шумит стихийно.

22 февраля 2003 года