|
Book 2 Canto Two
|
Книга 2 Канто 2
|
|
|
|
|
The Kingdom of Subtle Matter
|
Царство Тонкой Материи
|
|
|
|
|
In the impalpable field of secret self,
|
В неощутимом пространстве скрытого я,
|
|
This little outer being's vast support
|
Этой обширной основе нашего маленького внешнего существа,
|
|
Parted from vision by earth's solid fence,
|
Отделенном от взгляда плотным занавесом земли,
|
|
He came into a magic crystal air
|
Он вошел в магическую, прозрачную атмосферу
|
|
And found a life that lived not by the flesh,
|
И обнаружил жизнь, не имеющую плоти,
|
|
A light that made visible immaterial things.
|
И свет, делающий зримыми нематериальные вещи.
|
|
A fine degree in wonder's hierarchy,
|
Чудесная ступень в иерархии чуда,
|
|
The kingdom of subtle Matter's faery craft
|
Очертания царства волшебного искусства тонкой Материи
|
|
Outlined against a sky of vivid hues,
|
Проявились на фоне живых красок неба
|
|
Leaping out of a splendour-trance and haze,
|
И внезапно возникло из транса великолепия и легкой дымки
|
|
The wizard revelation of its front.
|
Волшебное виденье его фасада.
|
|
A world of lovelier forms lies near to ours,
|
Мир более прекрасных форм лежит рядом с нашим,
|
|
Where, undisguised by earth's deforming sight,
|
Где, не завуалированные искажающим взглядом земли,
|
|
All shapes are beautiful and all things true.
|
Все формы прекрасны и все вещи подлинны.
|
|
In that lucent ambience mystically clear
|
В этой мистически ясной, сияющей атмосфере,
|
|
The eyes were doors to a celestial sense,
|
Глаза стали дверьми к божественному восприятию,
|
|
Hearing was music and the touch a charm,
|
Слух - музыкой, прикосновение - очарованием,
|
|
And the heart drew a deeper breath of power.
|
А сердце обрело глубокое дыханье силы.
|
|
There dwell earth-nature's shining origins:
|
Там пребывали сияющие источники земной природы:
|
|
The perfect plans on which she moulds her works,
|
Совершенные замыслы, согласно которым она ваяет свои творения,
|
|
The distant outcomes of her travailing force,
|
Отдаленные результаты ее неустанно работающей силы,
|
|
Repose in a framework of established fate.
|
Покоились в рамках установленной судьбы.
|
|
Attempted vainly now or won in vain,
|
То, что сейчас лишь тщетно пытается здесь воплотиться,
|
|
Already were mapped and scheduled there the time
|
Там уже нанесено на карту и зафиксировано во времени
|
|
And figure of her future sovereignties
|
И форме ее грядущих владычеств
|
|
In the sumptuous lineaments traced by desire.
|
Великолепными контурами, начертанными желанием.
|
|
The golden issue of mind's labyrinth plots,
|
Золотой результат изощренных замыслов ума,
|
|
The riches unfound or still uncaught by our lives,
|
Богатства, еще не найденные или не захваченные нашими жизнями,
|
|
Unsullied by the attaint of mortal thought
|
Незапятнанные клеймом смертной мысли
|
|
Abide in that pellucid atmosphere.
|
Пребывали в этой прозрачной атмосфере.
|
|
Our vague beginnings are overtaken there,
|
Там живут наши смутные начала,
|
|
Our middle terms sketched out in prescient lines,
|
Наши промежуточные условия, набросанные пророческими линиями,
|
|
Our finished ends anticipated live.
|
И наши окончательные результаты, готовые воплотиться в жизнь.
|
|
This brilliant roof of our descending plane,
|
Эта сияющая крыша нашего нисходящего плана,
|
|
Intercepting the free boon of heaven's air,
|
Заслоняющая от нас свободное благословение воздуха небес,
|
|
Admits small inrushes of a mighty breath
|
Позволят пройти лишь малым порциям могущественного дыхания
|
|
Or fragrant circuits through gold lattices;
|
Или благоуханным ароматам через свои золотые решетки;
|
|
It shields our ceiling of terrestrial mind
|
Она защищает потолок нашего земного ума
|
|
From deathless suns and the streaming of God's rain,
|
От бессмертных солнц и потоков божественного дождя,
|
|
Yet canalises a strange irised glow,
|
Но все же пропускает чудесный, радужный свет,
|
|
And bright dews drip from the Immortal's sky.
|
И сияющие капли просчиваются с небес Бессмертного.
|
|
A passage for the Powers that move our days,
|
Проход к Могуществам, которые движут нашими днями,
|
|
Occult behind this grosser Nature's walls,
|
Оккультное, лежащее позади грубых стен Природы,
|
|
A gossamer marriage-hall of Mind with Form
|
Прозрачный брачный чертог Ума и Формы,
|
|
Is hidden by a tapestry of dreams;
|
Сокрытый гобеленом грез;
|
|
Heaven's meanings steal through it as through a veil,
|
Смыслы Небес проникают сквозь него словно сквозь вуаль,
|
|
Its inner sight sustains this outer scene.
|
Его внутреннее видение поддерживает эту внешнюю сцену.
|
|
A finer consciousness with happier lines,
|
Более тонкое сознание с более счастливыми чертами,
|
|
It has a tact our touch cannot attain,
|
Оно обладает тактом, которого не имеет наше прикосновение,
|
|
A purity of sense we never feel;
|
И чистотой чувства, которую мы никогда не ощущали;
|
|
Its intercession with the eternal Ray
|
Его посредничество с вечным Лучом
|
|
Inspires our transient earth's brief-lived attempts
|
Вдохновляет наши преходящие краткоживущие земные попытки
|
|
At beauty and the perfect shape of things.
|
Стремиться к красоте и совершенной форме вещей.
|
|
In rooms of the young divinity of power
|
В покоях юной божественности силы
|
|
And early play of the eternal Child
|
И первой игре вечного Ребенка
|
|
The embodiments of his outwinging thoughts
|
Воплощения его быстрокрылых мыслей,
|
|
Laved in a bright everlasting wonder's tints
|
Купаясь в ярких красках вечного чуда,
|
|
And lulled by whispers of that lucid air
|
Убаюкиваемые шепотами этой ясной атмосферы,
|
|
Take dream-hued rest like birds on timeless trees
|
В расцвеченном грезами трансе, отдыхали словно птицы на вечных деревьях,
|
|
Before they dive to float on earth-time's sea.
|
Прежде чем отправиться в плавание в океан земного времени.
|
|
All that here seems has lovelier semblance there.
|
Все что проявляется здесь, там имеет более прекрасное подобие.
|
|
Whatever our hearts conceive, our heads create,
|
Все что могут ощутить наши сердца и сотворить наши головы,
|
|
Some high original beauty forfeiting,
|
Лишается какой-то высокой изначальной красоты,
|
|
Thence exiled here consents to an earthly tinge.
|
Изгнанное оттуда, здесь соглашается на земное облачение.
|
|
Whatever is here of visible charm and grace
|
То, что здесь видится как очарование и грация
|
|
Finds there its faultless and immortal lines;
|
Обнаруживает там свои безупречные и бессмертные очертания;
|
|
All that is beautiful here is there divine.
|
Все, что здесь прекрасно, там божественно.
|
|
Figures are there undreamed by mortal mind:
|
Там есть формы, невообразимые для смертного ума:
|
|
Bodies that have no earthly counterpart
|
Тела, не имеющие земных подобий,
|
|
Traverse the inner eye's illumined trance
|
Пересекают просветленный транс внутреннего виденья
|
|
And ravish the heart with their celestial tread
|
И очаровывают сердце своей божественной поступью,
|
|
Persuading heaven to inhabit that wonder sphere.
|
Убеждая небеса поселиться в этой сфере чуда.
|
|
The future's marvels wander in its gulfs;
|
Чудеса будущего странствуют в его безднах;
|
|
Things old and new are fashioned in those depths:
|
Вещи старые и новые формируются в этих глубинах:
|
|
A carnival of beauty crowds the heights
|
Карнавал красоты наполняет высоты,
|
|
In that magic kingdom of ideal sight.
|
В этом волшебном царстве идеального виденья.
|
|
In its antechambers of splendid privacy
|
В его палатах величественного уединения,
|
|
Matter and soul in conscious union meet
|
Материя и душа встречаются в своем сознательном союзе
|
|
Like lovers in a lonely secret place:
|
Словно любовники в тайном, уединенном месте:
|
|
In the clasp of a passion not yet unfortunate
|
Сплетаясь в страстных объятиях, еще не ведая несчастья,
|
|
They join their strength and sweetness and delight
|
Они соединяют свои силы, сладость и восторг
|
|
And mingling make the high and low worlds one.
|
И сливаясь, делают едиными высокие и низкие миры.
|
|
Intruder from the formless Infinite
|
Незваный гость из бесформенного Бесконечного,
|
|
Daring to break into the Inconscient's reign,
|
Посмевший вторгнуться в царство Несознательного,
|
|
The spirit's leap towards body touches ground.
|
Прыжок духа в тело касается земли.
|
|
As yet unwrapped in earthly lineaments,
|
Еще не воплотившись в земные очертания,
|
|
Already it wears outlasting death and birth,
|
Он уже принимает на себя долгую цепь рождения и смерти,
|
|
Convincing the abyss by heavenly form,
|
Убеждая бездну своей божественной формой,
|
|
A covering of its immortality
|
Покров его бессмертия,
|
|
Alive to the lustre of the wearer's rank,
|
Чуткий к великолепию высокого положения своего носителя,
|
|
Fit to endure the rub of Change and Time.
|
Способен вынести превратности Времени и Перемен.
|
|
A tissue mixed of the soul's radiant light
|
Ткань, сотворенная из лучезарного света души
|
|
And Matter's substance of sign-burdened Force,-
|
И субстанции символической Силы Материи, -
|
|
Imagined vainly in our mind's thin air
|
Что в тонкой атмосфере нашего ума
|
|
An abstract phantasm mould of mental make,-
|
Предстает как абстрактный ментальный призрак, -
|
|
It feels what earthly bodies cannot feel
|
Она чувствует то, чего не могут почувствовать земные тела
|
|
And is more real than this grosser frame.
|
И более реальна, чем эта грубая, земная форма.
|
|
After the falling of mortality's cloak
|
После того как падает покров смертности,
|
|
Lightened is its weight to heighten its ascent;
|
Налегке она предпринимает свое восхождение;
|
|
Refined to the touch of finer environments
|
Очищенная, чтобы воспринять прикосновение более тонкого окружения
|
|
It drops old patterned palls of denser stuff,
|
Она сбрасывает старые, пестрые одежды более плотной субстанции,
|
|
Cancels the grip of earth's descending pull
|
Освобождается от хватки тянущего вниз притяжения земли
|
|
And bears the soul from world to higher world,
|
И несет душу от одного мира к более высокому миру,
|
|
Till in the naked ether of the peaks
|
Пока в обнаженном эфире этих вершин,
|
|
The spirit's simplicity alone is left,
|
Не останется лишь дух в своей одинокой простоте,
|
|
The eternal being's first transparent robe.
|
Этом изначальном прозрачном облачении вечного существа.
|
|
But when it must come back to its mortal load
|
Но когда ей приходиться возвращаться назад, к своему смертному бремени
|
|
And the hard ensemble of earth's experience,
|
И трудной амальгаме земного опыта,
|
|
Then its return resumes that heavier dress.
|
Тогда вновь она облачается в эти более плотные одежды.
|
|
For long before earth's solid vest was forged
|
Так как еще задолго до того, как была выкована твердая броня земли
|
|
By the technique of the atomic Void,
|
Посредством техники атомной Пустоты,
|
|
A lucent envelope of self-disguise
|
Сияющая маскирующая оболочка
|
|
Was woven round the secret spirit in things.
|
Была сплетена вокруг тайного духа в вещах.
|
|
The subtle realms from those bright sheaths are made.
|
Из этих сияющих оболочек сотворены тонкие царства.
|
|
This wonder-world with all its radiant boon
|
Этот чудесный мир со всеми его сверкающими дарами
|
|
Of vision and inviolate happiness,
|
Видения и нерушимого счастья,
|
|
Only for expression cares and perfect form;
|
Заботится лишь о самовыражении и совершенной форме;
|
|
Fair on its peaks, it has dangerous nether planes;
|
Прекрасный на своих вершинах, он имеет опасные нижние планы;
|
|
Its light draws towards the verge of Nature's lapse;
|
Его свет увлекает на край ошибки Природы;
|
|
It lends beauty to the terror of the gulfs
|
Он придает красоту ужасу бездн,
|
|
And fascinating eyes to perilous Gods,
|
Наделяет чарующими очами опасных Богов,
|
|
Invests with grace the demon and the snake.
|
И придает грацию змею и демону.
|
|
Its trance imposes earth's inconscience,
|
Его транс порождает несознание земли,
|
|
Immortal it weaves for us death's sombre robe
|
Бессмертный, он сплетает для нас темный покров смерти
|
|
And authorises our mortality.
|
И санкционирует нашу смертность.
|
|
This medium serves a greater Consciousness:
|
Этот посредник служит более великому Сознанию:
|
|
A vessel of its concealed autocracy,
|
Сосуд его скрытого владычества,
|
|
It is the subtle ground of Matter's worlds,
|
Это тонкое основание миров Материи,
|
|
It is the immutable in their mutable forms,
|
Он неизменен в своих меняющихся формах,
|
|
In the folds of its creative memory
|
В складках своей творческой памяти
|
|
It guards the deathless type of perishing things:
|
Он хранит бессмертные образы преходящих вещей:
|
|
Its lowered potencies found our fallen strengths;
|
Его могущества, уменьшенные в своей силе, проявляются в наших падших силах;
|
|
Its thought invents our reasoned ignorance;
|
Его мысль воплощается в нашем размышляющем неведении;
|
|
Its sense fathers our body's reflexes.
|
Его чувство порождает рефлексы нашего тела.
|
|
Our secret breath of untried mightier force,
|
Наше тайное дыхание неиспытанной более могучей силы,
|
|
The lurking sun of an instant's inner sight,
|
Затаившееся солнце непосредственного внутреннего видения,
|
|
Its fine suggestions are a covert fount
|
Его тонкие внушения - это скрытый источник
|
|
For our iridescent rich imaginings
|
Наших лучезарных, великолепных грез,
|
|
Touching things common with transfiguring hues
|
Касающихся обычных вещей преобразующими красками,
|
|
Till even earth's mud grows rich and warm with the skies
|
Пока даже земная грязь не напитается и не будет согрета небесами,
|
|
And a glory gleams from the soul's decadence.
|
И великолепие не засияет из этого падения души.
|
|
Its knowledge is our error's starting-point;
|
Его знание - это начальная точка нашей ошибки;
|
|
Its beauty dons our mud-mask ugliness,
|
Его красота облачается в грязную маску нашего безобразия,
|
|
Its artist good begins our evil's tale.
|
Его художник добро начинает историю нашего зла.
|
|
A heaven of creative truths above,
|
Небеса творческих истин на вершинах
|
|
A cosmos of harmonious dreams between,
|
Космос гармоничных грез в промежутке,
|
|
A chaos of dissolving forms below,
|
И хаос преходящих форм внизу,
|
|
It plunges lost in our inconscient base.
|
Он погружается, теряясь в нашем несознательном основании.
|
|
Out of its fall our denser Matter came.
|
Из его падения возникла наша плотная Материя.
|
|
Thus taken was God's plunge into the Night.
|
Так произошло погружение Бога в Ночь.
|
|
This fallen world became a nurse of souls
|
Этот падший мир стал колыбелью душ,
|
|
Inhabited by concealed divinity.
|
Несущих в себе скрытую божественность.
|
|
A Being woke and lived in the meaningless void,
|
Существо пробудилось и начало жить в бессмысленной пустоте,
|
|
A world-wide Nescience strove towards life and thought,
|
Всемирное Неведение стремилось воплотиться в жизни и мысли,
|
|
A Consciousness plucked out from mindless sleep.
|
Сознание вырвалось из несознательного сна.
|
|
All here is driven by an insentient will.
|
Всем здесь движет неощутимая воля.
|
|
Thus fallen, inconscient, frustrate, dense, inert,
|
Так падшая, несознательная, инертная, плотная, не верящая в свои силы,
|
|
Sunk into inanimate and torpid drowse
|
Погруженная в безжизненную, оцепенелую дремоту,
|
|
Earth lay, a drudge of sleep, forced to create
|
Земля простерлась, рабыня сна, принужденная творить
|
|
By a subconscient yearning memory
|
Посредством подсознательной тоскующей памяти,
|
|
Left from a happiness dead before she was born,
|
Оставшейся от блаженства, что погибло прежде, чем она была рождена,
|
|
An alien wonder on her senseless breast.
|
Какое-то не здешнее чудо на своей бесчувственной груди.
|
|
This mire must harbour the orchid and the rose,
|
Эта грязь должна взрастить орхидею и розу,
|
|
From her blind unwilling substance must emerge
|
Из ее слепого, неподатливого вещества должна возникнуть
|
|
A beauty that belongs to happier spheres.
|
Красота, которая принадлежит более счастливым сферам.
|
|
This is the destiny bequeathed to her,
|
Именно эта судьба была завещана ей,
|
|
As if a slain god left a golden trust
|
Словно убитый бог оставил золотую надежду
|
|
To a blind force and an imprisoned soul.
|
Слепой силе и плененной душе.
|
|
An immortal godhead's perishable parts
|
Тленные части бессмертного божества
|
|
She must reconstitute from fragments lost,
|
Она должна воссоздать из потерянных фрагментов,
|
|
Reword from a document complete elsewhere
|
В каком-то окончательном документе где-то изменить
|
|
Her doubtful title to her divine Name.
|
Свой сомнительный титул на божественное Имя.
|
|
A residue her sole inheritance,
|
Остатком своего одинокого наследства,
|
|
All things she carries in her shapeless dust.
|
Все вещи она несет в своей бесформенной пыли.
|
|
Her giant energy tied to petty forms
|
Свою гигантскую энергию, привязанную к малым формам,
|
|
In the slow tentative motion of her power
|
В этом медленном экспериментальном движении своей силы,
|
|
With only frail blunt instruments for use,
|
Используя лишь хрупкие и маловосприимчивые инструменты,
|
|
She has accepted as her nature's need
|
Она приняла как свою природную нужду
|
|
And given to man as his stupendous work
|
И дала человеку как его великолепную работу,
|
|
A labour to the gods impossible.
|
Труд, невозможный даже для богов.
|
|
A life living hardly in a field of death
|
Жизнь, едва способная выжить в этом царстве смерти,
|
|
Its portion claims of immortality;
|
Претендующая на то, чтобы обрести бессмертие;
|
|
A brute half-conscious body serves as means
|
Грубое полусознательное тело, служащее средством
|
|
A mind that must recover a knowledge lost
|
Уму, стремящемуся восстановить потерянное знание,
|
|
Held in stone grip by the world's inconscience,
|
Удерживаемое в каменных тисках мирового несознания,
|
|
And wearing still these countless knots of Law
|
И все еще несущий на себе эти бесчисленные узлы Закона,
|
|
A spirit bound stand up as Nature's king.
|
Дух обязан стать царем Природы.
|
|
A mighty kinship is this daring's cause.
|
Могучее родство - вот причина этого дерзания.
|
|
All we attempt in this imperfect world,
|
Все, что мы предпринимаем в этом несовершенном мире,
|
|
Looks forward or looks back beyond Time's gloss
|
Смотрит вперед или оглядывается назад за пределы обманчивой видимости Времени,
|
|
To its pure idea and firm inviolate type
|
На свою чистую идею и устойчивый нерушимый тип
|
|
In an absolute creation's flawless skill.
|
В безупречном искусстве абсолютного творения.
|
|
To seize the absolute in shapes that pass,
|
Ухватить абсолют в преходящих формах,
|
|
To fix the eternal's touch in time-made things,
|
Поймать прикосновение вечного в сотворенных временем вещах, -
|
|
This is the law of all perfection here.
|
Вот закон всякого совершенства здесь.
|
|
A fragment here is caught of heaven's design;
|
Любой фрагмент здесь вплетен в замысел небес;
|
|
Else could we never hope for greater life
|
Иначе никогда бы мы не могли надеяться на более великую жизнь
|
|
And ecstasy and glory could not be.
|
И экстаз, и великолепие не могли бы существовать.
|
|
Even in the littleness of our mortal state,
|
Даже в малости нашего смертного состояния,
|
|
Even in this prison-house of outer form,
|
Даже в этой тюрьме внешней формы,
|
|
A brilliant passage for the infallible Flame
|
Сияющий туннель для безупречного Пламени
|
|
Is driven through gross walls of nerve and brain,
|
Прорубается через грубые стены нервов и мозга,
|
|
A Splendour presses or a Power breaks through,
|
Великолепие оказывает давление или прорывается Сила,
|
|
Earth's great dull barrier is removed awhile,
|
Великий упрямый барьер плоти отодвигается на время,
|
|
The inconscient seal is lifted from our eyes
|
Печать несознания снимается с наших глаз
|
|
And we grow vessels of creative might.
|
И мы становимся сосудами творческого могущества.
|
|
The enthusiasm of a divine surprise
|
Восторг божественного удивления
|
|
Pervades our life, a mystic stir is felt,
|
Пронизывает наши жизни и ощущается мистическое прикосновение,
|
|
A joyful anguish trembles in our limbs;
|
Радостная мука трепещет в наших членах;
|
|
A dream of beauty dances through the heart,
|
Мечта о красоте танцует в сердце,
|
|
A thought from the eternal Mind draws near,
|
Мысль вечного Ума становиться нам ближе,
|
|
Intimations cast from the Invisible
|
Намеки, брошенные Незримым,
|
|
Awaking from Infinity's sleep come down,
|
Пробуждаясь от сна Бесконечности, нисходят вниз,
|
|
Symbols of That which never yet was made.
|
Символами Того, что никогда еще не было сотворено.
|
|
But soon the inert flesh responds no more,
|
Но скоро перестает отвечать инертная плоть,
|
|
Then sinks the sacred orgy of delight,
|
И тогда угасает священная оргия восторга,
|
|
The blaze of passion and the tide of power
|
Пламя страсти и поток могущества
|
|
Are taken from us and, though a glowing form
|
Отбираются у нас и, хотя сияющая форма
|
|
Abides astonishing earth, imagined supreme,
|
Остается, удивляя землю и представляясь чем-то высочайшим,
|
|
Too little of what was meant has left a trace.
|
Лишь немногое из того, что подразумевалось, оставляет след.
|
|
Earth's eyes half-see, her forces half-create;
|
Глаза Земли полувидят, ее силы способны творить лишь наполовину;
|
|
Her rarest works are copies of heaven's art.
|
Самые совершенные ее работы - это лишь подобия небесного искусства.
|
|
A radiance of a golden artifice,
|
Блеск золотой искусной выдумки,
|
|
A masterpiece of inspired device and rule,
|
Шедевр вдохновенного замысла и правила,
|
|
Her forms hide what they house and only mime
|
Ее формы скрывают то, что они несут в себе и только подражают
|
|
The unseized miracle of self-born shapes
|
Непостижимому чуду саморождающихся форм,
|
|
That live for ever in the Eternal's gaze.
|
Которые вечно живут во взгляде Вечного.
|
|
Here in a difficult half-finished world
|
Здесь, в этом нелегком, лишь наполовину завершенном мире,
|
|
Is a slow toiling of unconscious Powers;
|
Совершается неторопливый труд несознательных Могуществ;
|
|
Here is man's ignorant divining mind,
|
Здесь присутствует разделенный невежественный ум человека,
|
|
His genius born from an inconscient soil.
|
И его гений произрастает из почвы несознания.
|
|
To copy on earth's copies is his art.
|
Его искусство в том, чтобы копировать копии земли.
|
|
For when he strives for things surpassing earth,
|
Ибо когда он устремляется к вещам, превосходящим землю,
|
|
Too rude the workman's tools, too crude his stuff,
|
Слишком грубы оказываются инструменты работника, слишком неподатлив его материал,
|
|
And hardly with his heart's blood he achieves
|
И едва ли не кровью сердца он достигает
|
|
His transient house of the divine Idea,
|
Своего временного дома божественной Идеи,
|
|
His figure of a Time-inn for the Unborn.
|
Свою форму пристанища во Времени для Нерожденного.
|
|
Our being thrills with high far memories
|
Наше существо трепещет от высоких и далеких воспоминаний
|
|
And would bring down their dateless meanings here,
|
И жаждет привнести сюда их вечный смысл,
|
|
But, too divine for earthly Nature's scheme,
|
Но, слишком божественные для плана земной Природы,
|
|
Beyond our reach the eternal marvels blaze.
|
Недостижимые для нас пылают вечные чудеса.
|
|
Absolute they dwell, unborn, immutable,
|
Абсолютные, неизменные, нерожденные, безупречные,
|
|
Immaculate in the Spirit's deathless air,
|
Они живут в бессмертной атмосфере Духа,
|
|
Immortal in a world of motionless Time
|
Бессмертные в мире неподвижного Времени,
|
|
And an unchanging muse of deep self-space.
|
И неизменном созерцании глубокого духовного пространства.
|
|
Only when we have climbed above ourselves,
|
Только когда мы превосходим себя,
|
|
A line of the Transcendent meets our road
|
Линия Трансцендентного пересекает нашу дорогу
|
|
And joins us to the timeless and the true;
|
И соединяет нас с вечностью и с истиной;
|
|
It brings to us the inevitable word,
|
Она приносит нам неизбежное слово,
|
|
The godlike act, the thoughts that never die.
|
Божественное действие, мысли, которые никогда не умирают.
|
|
A ripple of light and glory wraps the brain,
|
Волны света и великолепия окутывают мозг,
|
|
And travelling down the moment's vanishing route
|
И, нисходя вниз исчезающей тропой мгновения,
|
|
The figures of eternity arrive.
|
Возникают образы вечности.
|
|
As the mind's visitors or the heart's guests
|
Как посетители ума или гости сердца,
|
|
They espouse our mortal brevity awhile,
|
Они поддерживают ненадолго нашу смертную быстротечность,
|
|
Or seldom in some rare delivering glimpse
|
Или изредка в каком-то исключительном освобождающем проблеске
|
|
Are caught by our vision's delicate surmise.
|
Улавливаются тонкой догадкой нашего видения.
|
|
Although beginnings only and first attempts,
|
Хотя являясь лишь началом и первыми попытками,
|
|
These glimmerings point to the secret of our birth
|
Эти проблески указывают на тайну нашего рождения
|
|
And the hidden miracle of our destiny.
|
И скрытое чудо нашей судьбы.
|
|
What we are there and here on earth shall be
|
То, чем мы являемся там, будет воплощено здесь на земле,
|
|
Is imaged in a contact and a call.
|
Раскрываясь нашему воображению в прикосновении и призыве.
|
|
As yet earth's imperfection is our sphere,
|
Но пока еще несовершенство земли - вот наша сфера,
|
|
Our nature's glass shows not our real self;
|
Зеркало нашей природы не отражает наше истинное я;
|
|
That greatness still abides held back within.
|
Это величие все еще тайно пребывает внутри нас.
|
|
Earth's doubting future hides our heritage:
|
Неопределенное будущее Земли скрывает наше наследство:
|
|
The Light now distant shall grow native here,
|
Свет, сейчас далекий, станет здесь естественным,
|
|
The Strength that visits us our comrade power;
|
Сила, которая низойдет к нам, станет нашей дружественной силой;
|
|
The Ineffable shall find a secret voice,
|
Невыразимое обретет тайный голос,
|
|
The Imperishable burn through Matter's screen
|
Нетленное прожжет покров Материи,
|
|
Making this mortal body godhead's robe.
|
Превращая это смертное тело в одежды бога.
|
|
The Spirit's greatness is our timeless source
|
Величие Духа - вот наш вечный источник
|
|
And it shall be our crown in endless Time.
|
И оно станет нашим венцом в бесконечном Времени.
|
|
A vast Unknown is round us and within;
|
Беспредельное Неведомое вокруг и внутри нас;
|
|
All things are wrapped in the dynamic One:
|
Все вещи охвачены действующим Единым:
|
|
A subtle link of union joins all life.
|
Тонкая нить единства соединяет всю жизнь.
|
|
Thus all creation is a single chain:
|
Поэтому все творение - это единая цепь:
|
|
We are not left alone in a closed scheme
|
Мы не брошены в одиночестве в какой-то замкнутой системе
|
|
Between a driving of inconscient Force
|
Между движением несознательной Силы
|
|
And an incommunicable Absolute.
|
И невыразимым Абсолютом.
|
|
Our life is a spur in a sublime soul-range,
|
Наша жизнь побуждает нас устремляться в высочайшие сферы души,
|
|
Our being looks beyond its walls of mind
|
Наше существо смотрит за пределы стен ума
|
|
And it communicates with greater worlds;
|
И сообщается с более великими мирами;
|
|
There are brighter earths and wider heavens than ours.
|
Есть более светлые, чем наши, земли и более просторные небеса.
|
|
There are realms where Being broods in its own depths;
|
Есть царства, где Бытие созерцает в своих собственных глубинах;
|
|
It feels in its immense dynamic core
|
Оно ощущает в своем необъятном, динамическом центре,
|
|
Its nameless, unformed, unborn potencies
|
Свои безымянные, неоформленные, нерожденные потенции,
|
|
Cry for expression in the unshaped Vast:
|
Требующие выражения в неоформленной Беспредельности:
|
|
Ineffable beyond Ignorance and death,
|
Невыразимые, пребывающие за пределами Неведения и смерти,
|
|
The images of its everlasting Truth
|
Образы вечной Истины
|
|
Look out from a chamber of its self-rapt soul:
|
Смотрят из покоев его погруженной в собственный восторг души:
|
|
As if to its own inner witness gaze
|
Как если бы для своего собственного внутреннего свидетельствующего взгляда,
|
|
The Spirit holds up its mirrored self and works,
|
Дух поддерживает зеркальное отраженье самого себя и своих работ,
|
|
The power and passion of its timeless heart,
|
Могущество и страсть своего вечного сердца,
|
|
The figures of its formless ecstasy,
|
Образы своего бесформенного экстаза,
|
|
The grandeurs of its multitudinous might.
|
Великолепия своего многоликого могущества.
|
|
Thence comes the mystic substance of our souls
|
Оттуда исходит мистическая субстанция наших душ
|
|
Into the prodigy of our nature's birth,
|
В чудо нашего рождения в природе,
|
|
There is the unfallen height of all we are
|
Существует нерушимая высота всего того, чем мы являемся
|
|
And dateless fount of all we hope to be.
|
И вечный источник всего того, чем мы надеемся стать.
|
|
On every plane the hieratic Power,
|
На каждом плане священное Могущество,
|
|
Initiate of unspoken verities,
|
Посвященное в невыразимые истины,
|
|
Dreams to transcribe and make a part of life
|
Грезит о том, чтобы воплотить и сделать частью жизни
|
|
In its own native style and living tongue
|
С помощью присущего ему способа выражения и живого языка,
|
|
Some trait of the perfection of the Unborn,
|
Какое-то свойство совершенства Нерожденного,
|
|
Some vision seen in the omniscient Light,
|
Какое-то видение, воспринятое во всезнающем Свете,
|
|
Some far tone of the immortal rhapsodist Voice,
|
Какой-то отдаленный звук бессмертного, божественного Голоса,
|
|
Some rapture of the all-creating Bliss,
|
Какой-то восторг все-созидающего Блаженства,
|
|
Some form and plan of the Beauty unutterable.
|
Какую-то форму и план невыразимой Красоты.
|
|
Worlds are there nearer to those absolute realms,
|
Миры там ближе к тем абсолютным царствам,
|
|
Where the response to Truth is swift and sure
|
Где отклик Истине стремителен и несомненен,
|
|
And spirit is not hampered by its frame
|
И дух не сдерживается своими рамками,
|
|
And hearts by sharp division seized and rent
|
Сердца там не захвачены и не разорваны непримиримым разделением
|
|
And delight and beauty are inhabitants
|
Там жители - восторг и красота,
|
|
And love and sweetness are the law of life.
|
Любовь и сладость являются законом жизни.
|
|
A finer substance in a subtler mould
|
Более ясная субстанция в более тонкой форме
|
|
Embodies the divinity earth but dreams;
|
Воплощает божественность, которая земле лишь грезится;
|
|
Its strength can overtake joy's running feet;
|
Ее сила способна обогнать бегущие ноги радости;
|
|
Overleaping the fixed hurdles set by Time,
|
Преодолевая прочные барьеры, поставленные Временем,
|
|
The rapid net of an intuitive clasp
|
Стремительная сеть интуитивного постижения
|
|
Captures the fugitive happiness we desire.
|
Схватывает убегающее блаженство, которого мы жаждем.
|
|
A Nature lifted by a larger breath,
|
Природа, возвышенная более широким дыханием,
|
|
Plastic and passive to the all-shaping Fire,
|
Пластичная и пассивная к всеформирующему Огню,
|
|
Answers the flaming Godhead's casual touch:
|
Отвечает случайному прикосновению пламенного Божества:
|
|
Immune from our inertia of response
|
Свободная от инерции нашего отклика
|
|
It hears the word to which our hearts are deaf,
|
Она слышит слово, к которому глухи наши сердца,
|
|
Adopts the seeing of immortal eyes
|
Обретает виденье бессмертных глаз
|
|
And, traveller on the roads of line and hue,
|
И, подобно путешественнику на дорогах линии и цвета,
|
|
Pursues the spirit of beauty to its home.
|
Преследует дух красоты до самого ее источника.
|
|
Thus we draw near to the All-Wonderful
|
Вот так все ближе мы подходим к Все-Чудесному,
|
|
Following his rapture in things as sign and guide;
|
Следуя его восторгу в вещах как знаку и руководству;
|
|
Beauty is his footprint showing us where he has passed,
|
Красота - его след, указывающий нам, где он ступал,
|
|
Love is his heart-beats' rhythm in mortal breasts,
|
Любовь - ритм его сердцебиений в наших смертных сердцах,
|
|
Happiness the smile on his adorable face.
|
Счастье - улыбка на его прекрасном лике.
|
|
A communion of spiritual entities,
|
Союз духовных сущностей,
|
|
A genius of creative Immanence,
|
Гений творческой Имманентности
|
|
Makes all creation deeply intimate:
|
Делает все творение глубоко сокровенным:
|
|
A fourth dimension of aesthetic sense
|
Четвертое измерение эстетического чувства
|
|
Where all is in ourselves, ourselves in all,
|
Где все пребывает в нас и мы во всем,
|
|
To the cosmic wideness re-aligns our souls.
|
Выстраивает наши души в космической беспредельности.
|
|
A kindling rapture joins the seer and seen;
|
Пылающий восторг объединяет видящего и видимое;
|
|
The craftsman and the craft grown inly one
|
Мастер и его дело, становясь внутренне едиными,
|
|
Achieve perfection by the magic throb
|
Достигают совершенства благодаря волшебной вибрации
|
|
And passion of their close identity.
|
И страсти их сокровенной тождественности.
|
|
All that we slowly piece from gathered parts,
|
Все, что мы постепенно складываем из собранных частей,
|
|
Or by long labour stumblingly evolve,
|
Или спотыкаясь, развиваем посредством долгого труда,
|
|
Is there self-born by its eternal right.
|
Там пребывает саморожденное по своему вечному праву.
|
|
In us too the intuitive Fire can burn;
|
В нас тоже может возгореться Пламя интуиции;
|
|
An agent Light, it is coiled in our folded hearts,
|
Свет посредник таиться в наших закрытых сердцах
|
|
On the celestial levels is its home:
|
Его дом пребывает на божественных уровнях:
|
|
Descending, it can bring those heavens here.
|
Нисходя, он может привнести эти небеса сюда.
|
|
But rarely burns the flame nor burns for long;
|
Но редко возгорается это пламя и горит недолго;
|
|
The joy it calls from those diviner heights
|
Радость, которую он призывает с этих божественных высот
|
|
Brings brief magnificent reminiscences
|
Приносит лишь краткие великолепные воспоминания,
|
|
And high splendid glimpses of interpreting thought,
|
Высокие изумительные проблески итерпретирующей мысли,
|
|
But not the utter vision and delight.
|
Но не полное видение и восторг.
|
|
A veil is kept, something is still held back,
|
Занавес остается, что-то еще удерживается в тени,
|
|
Lest, captives of the beauty and the joy,
|
Чтобы наши души не стали пленниками красоты и радости,
|
|
Our souls forget to the Highest to aspire.
|
И не забыли свое стремление к Высочайшему.
|
|
In that fair subtle realm behind our own
|
В этом прекрасном, тонком царстве, граничащим с нашим,
|
|
The form is all, and physical gods are kings.
|
Форма - это все, а боги материального там цари.
|
|
The inspiring Light plays in fine boundaries;
|
Вдохновенный Свет играет в тонких границах;
|
|
A faultless beauty comes by Nature's grace;
|
Безупречная красота приходит благодаря милости Природы;
|
|
There liberty is perfection's guarantee:
|
Там свобода - это гарантия совершенства:
|
|
Although the absolute Image lacks, the Word
|
Хотя абсолютный Образ отсутствует, Слово
|
|
Incarnate, the sheer spiritual ecstasy,
|
Воплощенное, чистый духовный экстаз,
|
|
All is a miracle of symmetric charm,
|
Все представляет собой чудо симметричного очарования,
|
|
A fantasy of perfect line and rule.
|
Фантазию совершенной линии и закона.
|
|
There all feel satisfied in themselves and whole,
|
Там все удовлетворено собой и целым,
|
|
A rich completeness is by limit made,
|
Роскошная полнота творится посредством ограничения,
|
|
Marvel in an utter littleness abounds,
|
Чудо таиться в абсолютной малости,
|
|
An intricate rapture riots in a small space:
|
Замысловатый восторг бьется в небольшом пространстве:
|
|
Each rhythm is kin to its environment,
|
Каждый ритм гармонично связан со своим окружением,
|
|
Each line is perfect and inevitable,
|
Каждая линия - совершенна и неизбежна,
|
|
Each object faultlessly built for charm and use.
|
Каждая вещь безупречно создана для очарования и использования.
|
|
All is enamoured of its own delight.
|
Все очаровано своим собственным восторгом.
|
|
Intact it lives of its perfection sure
|
Незатрагиваемое, оно живет в своем совершенстве, не сомневаясь
|
|
In a heaven-pleased self-glad immunity;
|
В лелеемой небесами самовосторженной неприкосновенностии;
|
|
Content to be, it has need of nothing more.
|
Довольное тем, чтобы просто быть, оно не нуждается ни в чем больше.
|
|
Here was not futile effort's broken heart:
|
Здесь не было напрасного усилия сломленного сердца:
|
|
Exempt from the ordeal and the test,
|
Свободный от тяжких испытаний,
|
|
Empty of opposition and of pain,
|
Лишенный противоположностей и боли,
|
|
It was a world that could not fear nor grieve.
|
Это был мир, где не было страха и горя.
|
|
It had no grace of error or defeat,
|
В нем не было милости ошибки или поражения,
|
|
It had no room for fault, no power to fail.
|
И не было места для промаха и силы, способной потерпеть неудачу.
|
|
Out of some packed self-bliss it drew at once
|
Из какого-то спресованного собственного блаженства он сразу извлекал
|
|
Its form-discoveries of the mute Idea
|
Свои формы-откровения безмолвной Идеи
|
|
And the miracle of its rhythmic thoughts and acts,
|
И чудо своих ритмических мыслей и действий,
|
|
Its clear technique of firm and rounded lives,
|
Свою чистую технику устойчивых и завершенных жизней,
|
|
Its gracious people of inanimate shapes
|
Свое изобильное население неодушевленных форм
|
|
And glory of breathing bodies like our own.
|
И великолепие дышащих тел, подобных нашим собственным.
|
|
Amazed, his senses ravished with delight,
|
Изумленный, с чувствами, охваченными восторгом,
|
|
He moved in a divine, yet kindred world
|
Он двигался в божественном, и все же таком родном мире,
|
|
Admiring marvellous forms so near to ours
|
Восхищаясь чудесными формами, столь близкими нашим формам,
|
|
Yet perfect like the playthings of a god,
|
И все же совершенными, словно игрушки бога,
|
|
Deathless in the aspect of mortality.
|
Бессмертными в аспекте смертности.
|
|
In their narrow and exclusive absolutes
|
В своих ограниченных и исключительных абсолютах
|
|
The finite's ranked supremacies throned abide;
|
Ранжированные господства конечного восседали на тронах;
|
|
It dreams not ever of what might have been;
|
Никогда оно не помышляет о том, что могло бы быть;
|
|
Only in boundaries can this absolute live.
|
Только в границах может жить этот абсолют.
|
|
In a supremeness bound to its own plan
|
В какой-то высоте, привязанной к своему собственному плану,
|
|
Where all was finished and no widths were left,
|
Где все закончено и не осталось больше просторов,
|
|
No space for shadows of the immeasurable,
|
И нет пространства для теней неизмеримого,
|
|
No room for the incalculable's surprise,
|
Нет места для сюрпризов непредвиденного,
|
|
A captive of its own beauty and ecstasy,
|
Пленником своего собственного экстаза и красоты,
|
|
In a magic circle wrought the enchanted Might.
|
В волшебном круге работало очарованное Могущество.
|
|
The spirit stood back effaced behind its frame.
|
Дух стоял позади, сокрытый своей формой.
|
|
Admired for the bright finality of its lines
|
Очарованный великолепной завершенностью своих линий
|
|
A blue horizon limited the soul;
|
Голубой горизонт ограничивал душу;
|
|
Thought moved in luminous facilities,
|
Мысль двигалась в сияющих благоприятных условиях,
|
|
The outer ideal's shallows its swim-range:
|
Мелководья внешнего идеала - вот масштаб ее плавания:
|
|
Life in its boundaries lingered satisfied
|
Жизнь продолжала существовать в своих границах, удовлетворенная
|
|
With the small happiness of the body's acts.
|
Мелкими удовольствиями действий тела.
|
|
Assigned as Force to a bound corner-Mind,
|
Предназначенная быть Силой для ограниченного Ума,
|
|
Attached to the safe paucity of her room,
|
Привязанная к безопасной малости своего пространства,
|
|
She did her little works and played and slept
|
Она совершала свои малые работы и играла, и спала
|
|
And thought not of a greater work undone.
|
И не помышляла о том, что более великая работа еще не сделана.
|
|
Forgetful of her violent vast desires,
|
Она забыла о своих неистовых безбрежных страстях,
|
|
Forgetful of the heights to which she rose,
|
Она забыла о высотах, на которые поднималась,
|
|
Her walk was fixed within a radiant groove.
|
Ее путь был ограничен пределами какой-то лучезарной, привычной колеи.
|
|
The beautiful body of a soul at ease,
|
Прекрасное тело свободной души,
|
|
Like one who laughs in sweet and sunlit groves,
|
Подобно тому, кто смеется в чудесных, залитых солнцем рощах,
|
|
Childlike she swung in her gold cradle of joy.
|
Как ребенок она качалась в золотой колыбели радости.
|
|
The spaces' call reached not her charmed abode,
|
Зов пространств еще не достиг ее очарованных покоев,
|
|
She had no wings for wide and dangerous flight,
|
Она еще не обрела крыльев для безбрежного, рискованного полета,
|
|
She faced no peril of sky or of abyss,
|
Она еще не столкнулась с опасностью небес и бездн,
|
|
She knew no vistas and no mighty dreams,
|
Она не ведала просторов и могучих помыслов,
|
|
No yearning for her lost infinitudes.
|
И не стремилась страстно к своим потерянным бесконечностям.
|
|
A perfect picture in a perfect frame,
|
Эта совершенная картина в совершенном обрамлении,
|
|
This faery artistry could not keep his will:
|
Это феерическое искусство не могло удержать его волю:
|
|
Only a moment's fine release it gave;
|
Оно дарило лишь мгновение прекрасного освобождения;
|
|
A careless hour was spent in a slight bliss.
|
Беспечный час был проведен в каком-то неглубоком блаженстве.
|
|
Our spirit tires of being's surfaces,
|
Наш дух устает от поверхностных видимостей существования,
|
|
Transcended is the splendour of the form;
|
Великолепие формы - трансцендентно;
|
|
It turns to hidden powers and deeper states.
|
Он обращается к скрытым могуществам и более глубоким состояниям.
|
|
So now he looked beyond for greater light.
|
Поэтому теперь он всматривался за пределы в поисках более великого света.
|
|
His soul's peak-climb abandoning in its rear
|
Его устремленная ввысь душа оставила позади
|
|
This brilliant courtyard of the House of Days,
|
Этот сияющем двор Дома Дней,
|
|
He left that fine material Paradise.
|
Он покинул этот прекрасный материальный Рай.
|
|
His destiny lay beyond in larger Space.
|
Его судьба лежала за пределами в более великом Пространстве.
|
|
End of Canto Two
|
Конец Канто 2
|