|
Canto II
|
Песнь вторая
|
|
SATYAVAN
|
Сатьяван
|
|
|
|
|
All she remembered on this day of Fate,
|
Все она запомнила в этот день Судьбы,
|
|
The road that hazarded not the solemn depths
|
Дорогу, что не отваживалась погрузиться в торжественные глубины,
|
|
But turned away to flee to human homes,
|
Но прочь сворачивала, чтоб убежать к человеческим жилищам;
|
|
The wilderness with its mighty monotone,
|
Дикую природу в ее могучей монотонности,
|
|
The morning like a lustrous seer above,
|
Утро в вышине словно сияющий провидец
|
|
The passion of the summits lost in heaven,
|
Страсть вершин, затерянных в небесах,
|
|
The titan murmur of the endless woods.
|
Титанический шепот бескрайних лесов.
|
|
As if a wicket gate to joy were there
|
Словно врата в радость были там,
|
|
Ringed in with voiceless hint and magic sign,
|
Окруженные безмолвным намеком и магическим знаком,
|
|
Upon the margin of an unknown world
|
На краю неизвестного мира,
|
|
Reclined the curve of a sun-held recess;
|
Распростерлось полукругом, залитое солнцем уединенное убежище;
|
|
Groves with strange flowers like eyes of gazing nymphs
|
Рощи, где странные цветы, словно глаза нимф
|
|
Peered from their secrecy into open space,
|
Выглядывали из своего укрытия в отрытое пространство,
|
|
Boughs whispering to a constancy of light
|
Ветви, шептавшие постоянству света,
|
|
Sheltered a dim and screened felicity,
|
Служили убежищем неясному скрытому блаженству,
|
|
And slowly a supine inconstant breeze
|
И медленно ленивый, затихающий ветерок
|
|
Ran like a fleeting sigh of happiness
|
Пролетал как мимолетный вздох счастья,
|
|
Over slumbrous grasses pranked with green and gold.
|
Сквозь дремотные травы, украшенные золотым и зеленым.
|
|
Hidden in the forest's bosom of loneliness
|
Скрываясь в груди лесного уединеннения,
|
|
Amid the leaves the inmate voices called,
|
Среди листвы голоса лесных обитателей звучали,
|
|
Sweet like desires enamoured and unseen,
|
Сладостные, словно чарующие, незримые желания
|
|
Cry answering to low insistent cry.
|
Крик, отвечающий настойчивому, тихому крику.
|
|
Behind slept emerald dumb remotenesses,
|
Позади дремали изумрудные, молчаливые дали,
|
|
Haunt of a Nature passionate, veiled, denied
|
Убежище страстной Природы, завуалированное, недоступное
|
|
To all but her own vision lost and wild.
|
Никому, кроме ее собственного взгляда, затерянное и дикое.
|
|
Earth in this beautiful refuge free from cares
|
Земля в этом прекрасном убежище, свободная от забот
|
|
Murmured to the soul a song of strength and peace.
|
Напевала душе песню силы и покоя.
|
|
Only one sign was there of a human tread:
|
Лишь один след там был оставлен ногой человека:
|
|
A single path, shot thin and arrowlike
|
Единственная тонкая тропинка, подобно стреле, устремлялась
|
|
Into this bosom of vast and secret life,
|
В эту грудь обширной, таинственной жизни,
|
|
Pierced its enormous dream of solitude.
|
Пронзая ее огромную грезу одиночества.
|
|
Here first she met on the uncertain earth
|
Здесь первый раз она встретила на ненадежной земле
|
|
The one for whom her heart had come so far.
|
Того, для кого привело ее сердце в такую даль.
|
|
As might a soul on Nature's background limned
|
Как на фоне Природы очерчивается душа,
|
|
Stand out for a moment in a house of dream
|
Проявлясь на мгновенье в доме грез,
|
|
Created by the ardent breath of life,
|
Созданном пылким дыханием жизни,
|
|
So he appeared against the forest verge
|
Так он появился на краю леса
|
|
Inset twixt green relief and golden ray.
|
Между его зеленым рельефом и золотыми лучами.
|
|
As if a weapon of the living Light,
|
Словно оружие живого Света,
|
|
Erect and lofty like a spear of God
|
Прямая и высокая, как копье Бога,
|
|
His figure led the splendour of the morn.
|
Его фигура венчала собой великолепье утра.
|
|
Noble and clear as the broad peaceful heavens
|
Благородный и чистый, как широкие, мирные небеса,
|
|
A tablet of young wisdom was his brow;
|
Зерцалом юной мудрости был его лоб,
|
|
Freedom's imperious beauty curved his limbs,
|
Повелительная красота свободы дышала в изгибах его членов,
|
|
The joy of life was on his open face.
|
Радость жизни была на его открытом лице.
|
|
His look was a wide daybreak of the gods,
|
Его взгляд был широким рассветом богов,
|
|
His head was a youthful Rishi's touched with light,
|
Его голова - была головой юного Риши, осененная светом,
|
|
His body was a lover's and a king's.
|
Его тело - было телом возлюбленного и царя.
|
|
In the magnificent dawning of his force
|
В великолепном рассвете своей силы
|
|
Built like a moving statue of delight
|
Вылепленный, как живая статуя восторга,
|
|
He illumined the border of the forest page.
|
Он озарял границу лесной страницы.
|
|
Out of the ignorant eager toil of the years
|
Из невежественного страстного труда лет
|
|
Abandoning man's loud drama he had come
|
Он пришел, оставив позади шумную человеческую драму,
|
|
Led by the wisdom of an adverse Fate
|
Ведомый мудростью враждебной Судьбы,
|
|
To meet the ancient Mother in her groves.
|
Чтобы встретить древнюю Мать в ее рощах.
|
|
In her divine communion he had grown
|
В ее божественном общении он вырос,
|
|
A foster-child of beauty and solitude,
|
Приемыш ее одиночества и красоты,
|
|
Heir to the centuries of the lonely wise,
|
Наследник уединенной мудрости столетий,
|
|
A brother of the sunshine and the sky,
|
Брат солнечного света и небес,
|
|
A wanderer communing with depth and marge.
|
Скиталец, общающийся с глубиною и окраиной.
|
|
A Veda-knower of the unwritten book
|
Знаток Вед ненаписанной книги,
|
|
Perusing the mystic scripture of her forms,
|
Глубоко проникший в мистическое писание ее форм
|
|
He had caught her hierophant significances,
|
Он уловил ее сокровенные смыслы,
|
|
Her sphered immense imaginations learned,
|
И изучил её сферические, необъятные фантазии,
|
|
Taught by sublimities of stream and wood
|
Обучаемый возвышенной красотой рек и лесов,
|
|
And voices of the sun and star and flame
|
И голосами солнца, огня и звезд,
|
|
And chant of the magic singers on the boughs
|
И пением магических певцов на ветвях,
|
|
And the dumb teaching of four-footed things.
|
И бессловесным учением четвероногих существ.
|
|
Helping with confident steps her slow great hands
|
Поддерживаемый в самоуверенных шагах ее неторопливыми, великими руками
|
|
He leaned to her influence like a flower to rain
|
К ее влиянию он тянулся, как цветок к дождю,
|
|
And, like the flower and tree a natural growth,
|
И рос естественно, как цветок или дерево
|
|
Widened with the touches of her shaping hours.
|
Расширяясь от прикосновения ее формирующих часов.
|
|
The mastery free natures have was his
|
Ему принадлежало мастерство свободных натур
|
|
And their assent to joy and spacious calm;
|
И их восхождение к радости и просторному покою;
|
|
One with the single Spirit inhabiting all,
|
Единый с одним Духом, обитающим во всем,
|
|
He laid experience at the Godhead's feet;
|
Он положил переживание к ногам Божества;
|
|
His mind was open to her infinite mind,
|
Его разум был открыт ее бесконечному уму,
|
|
His acts were rhythmic with her primal force;
|
Его действия были созвучны ритму ее первобытной силы;
|
|
He had subdued his mortal thought to hers.
|
Свою смертную мысль он подчинил ее мысли.
|
|
That day he had turned from his accustomed paths;
|
В этот день он свернул со своих привычных тропинок;
|
|
For One who, knowing every moment's load,
|
Ибо Тот, кто, зная значение каждой секунды,
|
|
Can move in all our studied or careless steps,
|
Может двигаться во всех наших обдуманных или беспечных шагах,
|
|
Had laid the spell of destiny on his feet
|
Наложил чары судьбы на его ноги
|
|
And drawn him to the forest's flowering verge.
|
И привел его к цветущему краю леса.
|
|
At first her glance that took life's million shapes
|
Сначала ее взор, что воспринимал миллионы форм жизни
|
|
Impartially to people its treasure-house
|
Беспристрастно, чтобы заполнить свою сокровищницу,
|
|
Along with sky and flower and hill and star,
|
Вместе с небом, цветами, холмами и звездами,
|
|
Dwelt rather on the bright harmonious scene.
|
Больше внимания обращал на светлую гармоничную сцену.
|
|
It saw the green-gold of the slumbrous sward,
|
Он видел зеленое золото дремотных лужаек,
|
|
The grasses quivering with the slow wind's tread,
|
Травы, волнуемые медленной поступью ветра,
|
|
The branches haunted by the wild bird's call.
|
Ветви, оглашаемые криком диких птиц.
|
|
Awake to Nature, vague as yet to life,
|
Пробужденный к Природе, но еще неясный для жизни,
|
|
The eager prisoner from the Infinite,
|
Страстный пленник, пришедший из Бесконечного,
|
|
The immortal wrestler in its mortal house,
|
Бессмертный борец в её смертном доме,
|
|
Its pride, power, passion of a striving God,
|
Её гордость, сила, страсть борющегося Бога,
|
|
It saw this image of veiled deity,
|
Она видела этот образ завуалированного божества,
|
|
This thinking master creature of the earth,
|
Этот мыслящее господствующее существо земли,
|
|
This last result of the beauty of the stars,
|
Этот конечный результат красоты звезд,
|
|
But only saw like fair and common forms
|
Но видела только как красивые и обычные формы,
|
|
The artist spirit needs not for its work
|
Ненужные духу-художнику в его работе,
|
|
And puts aside in memory's shadowy rooms.
|
И откладывала в сторону в темные комнаты памяти.
|
|
A look, a turn decides our ill-poised fate.
|
Поворот, взгляд, решает нашу неуравновешенную судьбу.
|
|
Thus in the hour that most concerned her all,
|
Так в самый важный для нее час,
|
|
Wandering unwarned by the slow surface mind,
|
Блуждая, не предупрежденная медленным поверхностным умом,
|
|
The heedless scout beneath her tenting lids
|
Беспечный разведчик под ее прикрытыми веками,
|
|
Admired indifferent beauty and cared not
|
Восхищался безразличной красотой и не старался
|
|
To wake her body's spirit to its king.
|
Разбудить дух ее тела для своего царя.
|
|
So might she have passed by on chance ignorant roads
|
Так могла она пройти случайными дорогам неведения,
|
|
Missing the call of Heaven, losing life's aim,
|
Упустив зов Небес, теряя цель жизни,
|
|
But the god touched in time her conscious soul.
|
Но вовремя бог прикоснулся к ее сознательной душе.
|
|
Her vision settled, caught and all was changed.
|
Ее взор прояснился, уловил - и все изменилось.
|
|
Her mind at first dwelt in ideal dreams,
|
Ее ум, погруженный сначала в идеальные грезы,
|
|
Those intimate transmuters of earth's signs
|
Эти сокровенные преобразователи знаков земли,
|
|
That make known things a hint of unseen spheres,
|
Что делают известные вещи намеками невидимых сфер,
|
|
And saw in him the genius of the spot,
|
И она увидела в нем гения этого места,
|
|
A symbol figure standing mid earth's scenes,
|
Символическую фигуру, стоящую посреди сцен земли,
|
|
A king of life outlined in delicate air.
|
Царя жизни, очерченного тонким воздухом.
|
|
Yet this was but a moment's reverie;
|
Но это было лишь мимолетною грезой;
|
|
For suddenly her heart looked out at him,
|
Ибо внезапно ее сердце на него посмотрело,
|
|
The passionate seeing used thought cannot match,
|
Страстным видением, с которым не может сравниться мысль,
|
|
And knew one nearer than its own close strings.
|
И узнало его лучше, чем свои собственные близкие струны.
|
|
All in a moment was surprised and seized,
|
Все ее поразило и пленило в этот миг,
|
|
All in inconscient ecstasy lain wrapped
|
Все, что лежало срыто в бессознательном экстазе
|
|
Or under imagination's coloured lids
|
Или под раскрашенными веками воображения
|
|
Held up in a large mirror-air of dream,
|
Пребывало в обширном воздухе-зеркале грез,
|
|
Broke forth in flame to recreate the world,
|
Прорвалось вперед в пламени, чтобы переделать мир,
|
|
And in that flame to new things she was born.
|
И к новым вещам она была рождена в этом пламени.
|
|
A mystic tumult from her depths arose;
|
Мистическое смятение поднялась из ее глубин;
|
|
Haled, smitten erect like one who dreamed at ease,
|
Принуждаемая, взметнувшись, словно тот, кто грезил в покое,
|
|
Life ran to gaze from every gate of sense:
|
Жизнь рванулась, чтобы взглянуть изо всех ворот чувств:
|
|
Thoughts indistinct and glad in moon-mist heavens,
|
Мысли радостные и неясные в луннодымчатых небесах,
|
|
Feelings as when a universe takes birth,
|
Чувства, как при рождении вселенной,
|
|
Swept through the turmoil of her bosom's space
|
Пронеслись сквозь суматоху пространства ее груди,
|
|
Invaded by a swarm of golden gods:
|
Наводненную толпою золотых богов:
|
|
Arising to a hymn of wonder's priests
|
Возносясь до гимна жрецов чуда,
|
|
Her soul flung wide its doors to this new sun.
|
Ее душа широко распахнула двери этому новому солнцу.
|
|
An alchemy worked, the transmutation came;
|
Алхимия сработала, трансмутация произошла;
|
|
The missioned face had wrought the Master's spell.
|
Назначенный лик вызвал эти чары Господа.
|
|
In the nameless light of two approaching eyes
|
В безымянном свете двух приближавшихся глаз
|
|
A swift and fated turning of her days
|
Сладкая и предопределенная перемена ее дней
|
|
Appeared and stretched to a gleam of unknown worlds.
|
Явилась и протянулась до проблеска неизвестных миров.
|
|
Then trembling with the mystic shock her heart
|
Затем, дрожа от мистического шока, ее сердце
|
|
Moved in her breast and cried out like a bird
|
Шевельнулось в груди и вскрикнуло как птица,
|
|
Who hears his mate upon a neighbouring bough.
|
Что слышит на соседней ветке своего возлюбенного друга.
|
|
Hooves trampling fast, wheels largely stumbling ceased;
|
Остановился быстрый стук копыт, колеса запнулись и встали;
|
|
The chariot stood like an arrested wind.
|
Колесница замерла, как пойманный ветер.
|
|
And Satyavan looked out from his soul's doors
|
И Сатьяван выглянул из дверей своей души
|
|
And felt the enchantment of her liquid voice
|
И ощутил очарование ее певучего голоса
|
|
Fill his youth's purple ambience and endured
|
Наполнившее царственную атмосферу его юности и вынес
|
|
The haunting miracle of a perfect face.
|
Пленяющее чудо её совершенного лика.
|
|
Mastered by the honey of a strange flower-mouth,
|
Покоренный сладостью чудесных уст, подобных лепесткам цветка
|
|
Drawn to soul-spaces opening round a brow,
|
Притянутый пространствами души, распахнутых вокруг ее чела,
|
|
He turned to the vision like a sea to the moon
|
Он поворотился к видению, как море притягивает к себе луна,
|
|
And suffered a dream of beauty and of change,
|
И вынес грезы красоты и перемены,
|
|
Discovered the aureole round a mortal's head,
|
И обнаружил ореол вокруг головы смертного существа,
|
|
Adored a new divinity in things.
|
Преклоняясь перед новой божественностью в вещах.
|
|
His self-bound nature foundered as in fire;
|
Его самоограниченная природа обрушилась, словно охваченная огнем;
|
|
His life was taken into another's life.
|
Его жизнь была захвачена другой жизнью.
|
|
The splendid lonely idols of his brain
|
Великолепные, одинокие идолы его ума
|
|
Fell prostrate from their bright sufficiencies,
|
Пали простершись, лишившись своих ярких достаточностей,
|
|
As at the touch of a new infinite,
|
Как от прикосновения новой бесконечности,
|
|
To worship a godhead greater than their own.
|
Чтобы преклониться перед божеством более великим, чем они сами.
|
|
An unknown imperious force drew him to her.
|
Неведомая, повелительная сила притянула его к ней.
|
|
Marvelling he came across the golden sward:
|
Охваченный чудесным переживанием, он пересек золотую лужайку:
|
|
Gaze met close gaze and clung in sight's embrace.
|
Взор встретился со взором в объятиях глаз.
|
|
A visage was there, noble and great and calm,
|
Лик был там, благородный, спокойный и великий,
|
|
As if encircled by a halo of thought,
|
Словно окруженный ореолом мысли,
|
|
A span, an arch of meditating light,
|
Лоб, арка созерцающего света,
|
|
As though some secret nimbus half was seen;
|
Была видна словно сквозь какой-то тайный нимб;
|
|
Her inner vision still remembering knew
|
Ее внутреннее зрение, все еще помня, знало
|
|
A forehead that wore the crown of all her past,
|
Лоб, что нес корону всего ее прошлого,
|
|
Two eyes her constant and eternal stars,
|
Два глаза, ее постоянные вечные звезды,
|
|
Comrade and sovereign eyes that claimed her soul,
|
Близкие и единственные глаза, что звали ее душу,
|
|
Lids known through many lives, large frames of love.
|
Веки, знакомые на протяжении множества жизней, широкие окна любви.
|
|
He met in her regard his future's gaze,
|
Он встретил взор своего будущего в ее взгляде,
|
|
A promise and a presence and a fire,
|
Обещание, присутствие и пламя,
|
|
Saw an embodiment of aeonic dreams,
|
Увидел воплощение вековечных грез,
|
|
A mystery of the rapture for which all
|
Мистерию восторга, к которому все
|
|
Yearns in this world of brief mortality
|
Стремится в этом мире краткого смертного существования,
|
|
Made in material shape his very own.
|
Воплотив в материальную форму все, самое ему близкое.
|
|
This golden figure given to his grasp
|
Эта золотая фигура, созданная для его объятий,
|
|
Hid in its breast the key of all his aims,
|
Скрывала в своей груди ключи от всех его целей,
|
|
A spell to bring the Immortal's bliss on earth,
|
Чары, способные принести на землю блаженство Бессмертия,
|
|
To mate with heaven's truth our mortal thought,
|
Соединяющее с истиной небес нашу смертную мысль,
|
|
To lift earth-hearts nearer the Eternal's sun.
|
Поднимающее земные сердца ближе к солнцу Вечного.
|
|
In these great spirits now incarnate here
|
В эти великие духи, теперь воплощенные здесь,
|
|
Love brought down power out of eternity
|
Любовь привнесла силу из вечности,
|
|
To make of life his new undying base.
|
Чтобы сделать из жизни свою новую бессмертную основу.
|
|
His passion surged a wave from fathomless deeps;
|
Его страсть поднялась волной из бездонных глубин;
|
|
It leaped to earth from far forgotten heights,
|
Она обрушилась на землю с далеких забытых вершин,
|
|
But kept its nature of infinity.
|
Но сохраняла свою природу бесконечности.
|
|
On the dumb bosom of this oblivious globe
|
На немой груди этой забвением охваченной земли,
|
|
Although as unknown beings we seem to meet,
|
Хотя незнакомыми друг другу мы кажемся при встречах,
|
|
Our lives are not aliens nor as strangers join,
|
Наши жизни друг другу не чужды, и не как посторонние мы объединяемся,
|
|
Moved to each other by a causeless force.
|
Притянутые друг к другу беспричинной силой.
|
|
The soul can recognise its answering soul
|
Душа может узнать отвечающую душу
|
|
Across dividing Time and, on life's roads
|
Сквозь разделяющее Время и, на путях жизни
|
|
Absorbed wrapped traveller, turning it recovers
|
Погруженная в забвение, закутанная странница, поворачиваясь, она вновь вспоминает
|
|
Familiar splendours in an unknown face
|
Знакомую красоту черт на незнакомом лице
|
|
And touched by the warning finger of swift love
|
И, от прикосновения предупреждающего пальца стремительной любви,
|
|
It thrills again to an immortal joy
|
Снова трепещет бессмертной радостью,
|
|
Wearing a mortal body for delight.
|
Принимая ради восторга смертное тело.
|
|
There is a Power within that knows beyond
|
Есть Сила внутри, что знает за пределами
|
|
Our knowings; we are greater than our thoughts,
|
Наших знаний; мы более велики, чем наши мысли,
|
|
And sometimes earth unveils that vision here.
|
И иногда земля раскрывает здесь это видение.
|
|
To live, to love are signs of infinite things,
|
Жить и любить - это знаки бесконечных вещей,
|
|
Love is a glory from eternity's spheres.
|
Любовь -- это великолепие вечных сфер.
|
|
Abased, disfigured, mocked by baser mights
|
Униженная, искалеченная, осмеянная низшими силами,
|
|
That steal his name and shape and ecstasy,
|
Что похитили ее имя, форму и экстаз,
|
|
He is still the godhead by which all can change.
|
Она - все еще Божество, посредством которого все может измениться.
|
|
A mystery wakes in our inconscient stuff,
|
Мистерия пробуждается в нашем несознательном веществе,
|
|
A bliss is born that can remake our life.
|
Блаженство рождается, которое может преобразить нашу жизнь.
|
|
Love dwells in us like an unopened flower
|
Любовь, живёт в нас, как нераскрывшийся цветок,
|
|
Awaiting a rapid moment of the soul,
|
Ожидая быстрого мгновения души,
|
|
Or he roams in his charmed sleep mid thoughts and things;
|
Или бродит среди мыслей в своем очарованном сне;
|
|
The child-god is at play, he seeks himself
|
Играя как бог-ребенок, себя она ищет
|
|
In many hearts and minds and living forms:
|
Во многих сердцах, живых формах и умах:
|
|
He lingers for a sign that he can know
|
Она медлит, ожидая знака, который она может узнать
|
|
And, when it comes, wakes blindly to a voice,
|
И, когда знак приходит, слепо пробуждается от голоса,
|
|
A look, a touch, the meaning of a face.
|
Взгляда, прикосновения, выражения лица.
|
|
His instrument the dim corporeal mind,
|
Ее инструмент, туманный телесный ум,
|
|
Of celestial insight now forgetful grown,
|
Становится прежде забытой божественной интуицией,
|
|
He seizes on some sign of outward charm
|
Она улавливает какой-то знак внешнего очарования,
|
|
To guide him mid the throng of Nature's hints,
|
Который ведет ее через множество намеков Природы,
|
|
Reads heavenly truths into earth's semblances,
|
Читает в земных подобиях небесную истину,
|
|
Desires the image for the godhead's sake,
|
И просит воплощенья в образе ради божества,
|
|
Divines the immortalities of form
|
И угадывает бессмертия формы
|
|
And takes the body for the sculptured soul.
|
И принимает тело как скульптуру души.
|
|
Love's adoration like a mystic seer
|
Обожание любви, словно мистический провидец,
|
|
Through vision looks at the invisible,
|
Через зримое взирает на незримое,
|
|
In earth's alphabet finds a godlike sense;
|
Находит богоподобное чувство в алфавите земли;
|
|
But the mind only thinks, "Behold the one
|
Но ум при этом лишь думает: "Смотри на того,
|
|
For whom my life has waited long unfilled,
|
Кого так долго ждала моя незаполненная жизнь,
|
|
Behold the sudden sovereign of my days."
|
Смотри на внезапного повелителя моих дней".
|
|
Heart feels for heart, limb cries for answering limb;
|
Сердце чувствует сердце, члены кричат отвечающим членам;
|
|
All strives to enforce the unity all is.
|
Все стремится принудить все к единству.
|
|
Too far from the Divine, Love seeks his truth
|
Слишком далекая от Божественного, Любовь ищет истину,
|
|
And Life is blind and the instruments deceive
|
Жизнь слепа и инструменты обманывают,
|
|
And Powers are there that labour to debase.
|
И Силы действуют, что все пытаются обесценить.
|
|
Still can the vision come, the joy arrive.
|
Но все же может открыться видение и прийти радость.
|
|
Rare is the cup fit for love's nectar wine,
|
Редкая чаша подходит для нектара-вина любви,
|
|
As rare the vessel that can hold God's birth;
|
Как редок сосуд, что может вместить рождение Бога;
|
|
A soul made ready through a thousand years
|
Душа, ставшая готовой за тысячи лет, -
|
|
Is the living mould of a supreme Descent.
|
Живая форма для божественного Нисхождения.
|
|
These knew each other though in forms thus strange.
|
Они узнали друг друга, хотя и в новых друг для друга формах.
|
|
Although to sight unknown, though life and mind
|
Хотя неведомые зрению, хотя жизнь и ум
|
|
Had altered to hold a new significance,
|
Изменились, чтобы вместить новый смысл,
|
|
These bodies summed the drift of numberless births,
|
Эти тела сложили поток бессчетных рождений
|
|
And the spirit to the spirit was the same.
|
И дух для духа остался тем же самым.
|
|
Amazed by a joy for which they had waited long,
|
Пораженные радостью, которую они так долго ждали,
|
|
The lovers met upon their different paths,
|
Возлюбленные встретились на своих различных путях,
|
|
Travellers across the limitless plains of Time
|
Путники в безграничных полях Времени,
|
|
Together drawn from fate-led journeyings
|
Сведенные в одном месте в одном из путешествий, управляемых судьбой,
|
|
In the self-closed solitude of their human past,
|
В самоограниченном одиночестве их человеческого прошлого
|
|
To a swift rapturous dream of future joy
|
К сладостной, восторженной грезе будущей радости
|
|
And the unexpected present of these eyes.
|
И к неожиданному дару этих очей.
|
|
By the revealing greatness of a look,
|
Через открывающее величие взгляда,
|
|
Form-smitten the spirit's memory woke in sense.
|
Пораженная формой память духа пробудилась в чувстве.
|
|
The mist was torn that lay between two lives;
|
Туман был разорван, что лежал меж двух жизней;
|
|
Her heart unveiled and his to find her turned;
|
Ее сердце открылось и повернулось, чтобы найти его;
|
|
Attracted as in heaven star by star,
|
Плененные друг другом как в небесах звезду пленяет звезда,
|
|
They wondered at each other and rejoiced
|
Они удивлялись друг другу и радовались
|
|
And wove affinity in a silent gaze.
|
И в безмолвном взгляде сплетали духовную близость.
|
|
A moment passed that was eternity's ray,
|
Миг пролетел, что был лучом вечности,
|
|
An hour began, the matrix of new Time.
|
Час наступил, матрица нового Времени.
|
|
|
|
|
Конец второй песни
|
End of Canto Two
|