Настроение у Александра с утра было тоскливое, что определенно проявлялось на лице.
Жена спросила -
-- Саша, почему ты ходишь, как в воду опущенный? Смотри какой прекрасный солнечный день!
-- Да вот сегодня 12 апреля, день космонавтики, а по телеку опять пидарасов показывать будут. Смотреть ТВ не буду!
А я ведь помню именно день 12 апреля 1961 года, как все радовались!
Но современные скоробрехи выльют, конечно, свою бочку дегтя в ложку меда! И так радости никакой от созерцания этой дерьмовой действительности, так они сегодня обязательно потопчутся по светлой памяти о выдающемся событии.
Александр подошел к телевизору. Конечно не для того чтобы включить. Там за ним, за этой мертвой декорацией его быта, стояла бутылка "Муската южнобережного". Он взял бутылку и пошел на кухню.
-- А что у нас есть к десертному вину? - спросил он жену.
-- Да ничего, сходи в магазин.
Александр одел - джинсы и футболку, и пошел в ближайший магазин. Он купил апельсины, мороженого, виноградного сока и пошел домой.
Но впереди он заметил характерную пару молодых людей в костюмах, белых рубашках и галстуках. В руке у каждого была книга. Они уже сконцентрировали взгляды на Александре.
-- Этих еще не хватало! - подумал Александр.
Когда расстояния сократилось до 2-3 шагов, один из них сказал -
-- Не скажете, ли....
-- Скажу! - перебил его Александр, - Вы Свидетели Иеговы!
-- А как вы догадались?
" Вот блин, совсем отмороженный! " - подумал Александр.
-- Ну, кто еще бродит парами, с Библией в руках и завязывает непринужденные беседы с незнакомыми людьми? - вслух сказал он.
-- ??? (на двух лицах).
-- Тогда может сразу - поговорим о Боге? - наконец высказался старшой из пары.
-- Да о чем с Вами говорить? Что Земле около 7000 лет? А вы помните, что динозавры вымерли 65 000 000 лет назад?
-- Вы ошибаетесь, динозавры жили при фараонах!
Тут пришла очередь удивляться Александру. Но он, недолго думая, спросил -
-- А что вы скажете о радиоуглеродной датировке?
-- Ученые ошибаются!
Это было уже слишком. От ходячих марионеток такое услышать! И, понимая, что он им больные мозги не поправит, Александр решил на них разрядиться.
-- Вы, извиняюсь, специалист по ядерной физике?
-- Нет, но ...
-- Тогда, наверное, вы днюете и ночуете в лабораториях, интерпретирую результаты экспериментов?
-- Нет. Да вот...
-- Так какого хера, вы говорите о том, в чем не разбираетесь? - сказал Александр и сделал паузу. Пусть возразит.
-- Нам авторитетные братья говорили!
-- А Вы, с Вашими авторитетами, видели когда-нибудь осциллограф?
-- Я не видел, но слышал о таком приборе. А вот наш авторитетный брат видел! - с радостью сказал Свидетель.
-- И где это он мог видеть осциллограф?
-- А в лаборатории, когда проповедовал!
-- Понятно. Но, наверное, руками не трогал.
-- Да, не разрешили! А как Вы догадались?
-- Я бы тоже - не разрешил.
-- ???
-- Ну, а о таких приборах, как - масс-спектрометр, спектрофотометр, газовый хроматограф, фотометр, фотополяриметр, я думаю - Вы и не слышали.
Старшой Свидетель Иеговы замялся, видать, пытаясь что-то придумать, чтобы сохранить лицо, хотя бы перед учеником.
-- Не напрягайтесь, вижу, что впервые слышите. Так вот это всего лишь небольшая часть приборов, которыми должен владеет физик экспериментатор.
Но главное даже не в этом, а в умении интерпретировать результаты экспериментов.
-- Да не забивайте нам мозги всякими штучками! Мы познали истину!...
-- Да ни хрена, Вы не познали! Познавать можно, владея методиками познания. Вам просто впихнули в сознание некоторые догмы-семена и убедили разбрасывать эти семена.
-- Мы познали Господа...
-- И в этом Вы ошибаетесь! Бога называют иногда Господь, иногда Творец. Вы слышали об этом.
-- Ну конечно!
-- Так вот для Вас Бог - Господь. Такой самый крутой авторитет, который господствует над вами и вашими приземленными авторитетами. А вот ипостась Творца Вам совсем не понятна. Чтобы понять Творца - надо быть самому, хоть в чем-то, творцом. А у вас мертвый сезон в мозгах! Читайте книги - источник знаний. И не только эту, что в руках. Ну ладно ребята, я тороплюсь.
Александр пошел домой уже более энергичной походкой. Да, правду говорят - Не докажу, так согреюсь!
Дома, выкладывая покупки из пакета, Александр сказал жене о встрече со Свидетелями Иеговы.
-- Ты не очень с ними ругался, тебе же нельзя нервничать.
-- Да нет, провел сеанс шоковой терапии и пошел домой.
-- Смотри, а то доиграешься, опять под капельницу!
Через некоторое время Александр, сидя на диване, пил "Мускат южнобережный" из изящного фужера ушедшей эпохи. Мускат был разбавлен виноградным соком. И в этом коктейле плавала долька апельсина. Он не забыл поднять тост -
-- За Великий Советский Союз! За Гагарина! За творцов аэрокосмической техники!
Через некоторое время Александр задремал. Ему снился сон о былом.
***
Июнь 1982 года.
Александр сидел в комнате инженеров сектора прочности Экпериментально Исследовательского Отдела (ЭИО) и пил чай. В комнате было, благодаря работе кондиционера, прохладно. А вот на улице - жара. Из комнаты никуда не хотелось выходить. Но за 12 письменными столами сидело 5 человек, остальные были в бегах. Кто на испытательном стенде, кто на совещании, кто в лаборатории.
***
Вот уже полгода, Александр работает в ЗМКБ (Запорожское машиностроительное конструкторское бюро) "Прогресс".
Его здесь считали молодым специалистом. Но в свои 29 лет он уже, после окончания университета 2 года отслужил в Вооруженных Силах офицером-двухгодичником, поработал в Ташкентском астрономическом институте, в Харьковском институте проблем машиностроения, в Запорожском педагогическом институте. Педагогический институт в ту пору по решению обкома готовились преобразовать в университет. Но тогда это было не просто смена вывески. С заводских лабораторий передавали на баланс пединститута приборы. Создавали серьезную материальную базу. - электронный микроскоп, электронограф, масс-спектрометр, спектрографы. Все это приходилось отмывать, запускать в эксплуатацию, разрабатывать методики лабораторных работ на этих и других приборах.
Там Александр, в 1980 году, снял свою первую голограмму. Создал некоторую конструкцию с лазером ЛГ-52, объективом от микроскопа, держателя фотопластинки и объекта (монета достоинством 10 копеек), и запихнул все это в стенной шкаф лаборатории. Голограмма была снята по методу Денисюка и могла рассматриваться в лучах яркого, отнюдь не лазерного, света.
Но ассистентка Галина, у которой было немыслимое количество знакомых, замолвила словечко заместителю начальника сектора прочности ЭИО ЗМКБ "Прогресс". И вот Александр, несмотря на отсутствие специального технического образования, в недрах одного из КБ авиапрома, занимающихся газотурбинными двигателями.
Как оказалось, сектор прочности приобрел голографическую установку и теперь готовился к введению ее в строй. Вот уже 6 месяц готовился.
Помещение для голографической установки строилось силами самого сектора прочности, и это при интенсивной загрузке экспериментами сразу по нескольким авиадвигателям. В числе этих авидвигателей был и Д-18 для, создаваемого в ту пору, крупнейшего в мире транспортного самолета Ан-124 - "Руслан". При такой постановке дела строительство шло по остаточному принципу, а потому долго.
Для Александра эти 6 месяцев были заполнены интереснами делами. Почти сразу его послали в ЦИАМ (Центральный институт авиационного моторостроения), где уже действовала голографическая лаборатория, осваивать наработанный там опыт съема голографических интерферограмм деталей ГТД (газотурбинных двигателей) колеблющихся на резонансных частотах. Именно на резонансных частотах случаются поломки. И поэтому такие состояния деталей всесторонне изучаются, потом готовятся конструктивные мероприятия по изменению геометрии детали (вес при этом менялся мало, иногда уменьшался), что в конечном счете уводило частоты за рабочий диапазон и потому исключало поломку (точнее многократно увеличивало ресурс). В подмосковном Лыткарино, где располагались некоторые лаборатории и испытательные стенды ЦИАМ, и была голографическая лаборатория.
Там в голографической лаборатории Селезнёва, Александр впервые снял голограмму детали газотурбинного двигателя, колеблющейся на резонансной частоте. Её можно было видеть только в лучах лазера. Но картинка была интересная. Узловая линия (линия проходит по местам детали не совершающим колебания) причудливо изгибалась и ярко сверкала. Далее шёл узор из светлых и тёмных полос. Яркость светлых полос убывала по мере удаления от узловой линии. Всё было прямо как в солидных монографиях известных в мире экспериментаторов. Даже эффектней - это была не фотография, как в книгах и журналах, а висящая в воздухе за стеклянной фотопластинкой сверкающая в красных лучах гелий-неонового лазера картинка снимаемого объекта, на котором появился фантастический интерференционный узор. Это вдохновляло и затягивало в фантастический мир экспериментальных исследований.
И когда Александр вернулся в Запорожье, в родное ЗМКБ, ему конечно захотелось провести такой магический сеанс с деталями запорожского авиадвигателя. Но - был лазер, была установка в ящиках, а помещение всё стоилось и строилось.
Александр заходил в разные помещения лабораторий сектора прочности, разговаривал о том, о сём, а сам искал подходящую станину, где можно смонтировать установку. Наконец в лопаточном отделении он увидел необходимое - чугунную станину весом в 15-20 тонн, хорошо привинченную к массивным анкерным болтам, торчащим из бетонного фундамента.
В лопаточном отделении постоянно испытывались лопатки турбин и компрессоров газотурбинных двигателей. А проводил испытания обычно слесарь-испытатель. Не смейтесь ребята, это действительное название штатной должности, а этом цехе. Такой слесарь помимо умения работать гаечным ключом, молотком, зубилом и напильником должен ещё уметь многое. Он должен уметь пользоваться звуковым генератором, частотомером, усилителем, осциллографом. И не просто их влючать-выключать, а уметь находить резонансные частоты, не путать гармоники и истинный сигнал с гармоническими помехами... Это совсем другой уровень, чем у нынешних сертифицированных специалистов - умеющих с помощью шуруповёрта зафиксировать гипсокартон. Авиационное двигателестроение - однако.
И как же нужно изловчиться, что бы развернуть на станине голографическую установку да еще сделать полное затемнение комнаты? Снимать то надо было в темноте, ведь в штативе устанавливалась, совсем обнажённая, фотопластинка.
"Кто же мне позволит здесь хозяйничать?" - думал Александр.
Но эту проблему Александр решил с руководством. Взял их на испуг.
Докладывая начальству о результатах, он вскользь, но выразительно отметил -
-- Вот в ЦИАМе говорят, что гелий-неоновый лазер, если его не запускать периодически - сдохнет. Возникают необратимые изменения в составе газовой смеси внутри запаянной трубки, активного элемента лазера. Только высоковольтные разряды, во время поджига могут поддерживать трубку в работоспособном состоянии. Надо еженедельно по несколько часов держать лазер включённым. Вынужденная прогонка.
И начальство заволновалось. Стало очень любопытно, - А не вышел ли из строя лазер, ожидая завершения долгостроя в заводской упаковке. Любопытство смешивалось с таким философским вопросом - А что за это лично будет мне?
Ясное дело не расстреляют. Но очень обидеть смогут.
И теперь не Александр убеждал начальство начинать работы, а начальство само заинтересовалось, что можно сделать в этой ситуации.
Александр написал план работ, утвердил его у, жаждущего действий, начальства, и стал осуществлять авторский надзор за закипевшей работой.
Была выписана ткань, сделаны плотные, чёрные шторы, задраены все щели, расчищено место на станине и возле неё, из заводской упаковки извлечён лазер ЛГ-38 и аккуратно установлен на станине. Далее Александр сам собирал оптическую схему голографирования. Ему выделили вибратор ВЭДС-10.
Не держите в голове дурных мыслей - вибратор этот весил более 50 кг, а стойка с генератором и усилителем была в человеческий рост и весила никак не меньше. Да вибратор должен был возбуждать, но деталь газотурбинного двигателя с динамическим усилием 10 кг. Первой деталью для эксперимента Александр выбрал лопатку турбины высокого давления двигателя Д-18. Выбрал по своему произволу. Ведь никто ему и задания снять голограмму не ставил. Главное для начальства - узнать - жив лазер или нет!
И вот настал день оживления лазера. Александр закрылся в затененной комнате со смонтированной установкой на чугунной станине. Он там копошился пол дня. Да лазер заработал. Лопатка возбудилась. Резонансная частота поймана. Пучок лазера расщеплён светоделителем, объективы и линзы сколлимировали предметный и опорный пучок, интенсивность пучков выровнена. Затвор отсекает свет лазера. Устанавливается фотопластинка. Идёт успокоение фотопластинки. Экспозиция. Проявление. Промывка. Фиксирование. Промывка. Сушка фотопластинки пластинки.
Воспроизведение голограммы. (Для этого создаётся оптическая схема восстановления изображения в лучах лазера).
И вот можно смотреть сквозь закреплённую в держателе фотопластинку. И наконец, появилась картинка. Замечательная, чудная картинка.
После обеда Александр докладывает начальству -
-- Лазер работает! Удалось снять голограмму!
И ни какую-нибудь голограмму, а голограмму с картиной резонансных колебаний турбинной лопатки нового, разрабатываемого двигателя - Д-18. А эта разработка курировалась Советом министров СССР.
На лице начальника была смешанная картина радости и удивления. Удивление всё-таки пересилило. И любопытство тоже.
Вторую половину дня в лопаточное отделение совершались незапланированные визиты ведущих инженеров, начальника отдела динамической прочности и начальника сектора. Все желающие лицезреть - лицезрели. Была весна 1982 года.
( Не удивляйтесь такому любопытству - тогда лазерам было 17 лет от роду.
От 1982 года нас отделяет 27 лет. И к слову - многие КБ России за эти годы утратили такую возможность, и ЗМКБ не минула сия горькая чаша).
Так к Александру пришло признание в среде специалистов авиационного двигателестроения.
Но начальник сектора прочности - Ржавин, порекомендовал Александру, не хвататься за работы по съёмке голограмм, а дождаться таки штатного монтажа установки. Ведь 2-х тонная станина установки, на резиновом пневмоамортизаторе (большая такая подушка под стальной плитой), оставалась в ящиках, и ждала своей очереди монтажа в специальном помещении. Всё сделанное можно было назвать, одним словом -
-- Партизанщина! (Не по правилам и инструкциям).
А пойдёт вал ответственных работ, может что-то не получится в нештатных условиях.
-- А пока, Александр, слетал бы ты в Куйбышев и познакомился бы с технологией лазерной сварки тензодатчиков! Мы купили технологическую лазерную установку для этих целей. Она тоже по ждёт своего монтажа. Но варить то на ней никто не умеет. А на фирме Кузнецова, это уже умеют. Мы дадим тебе все необходимые документы, завизированные Главным конструктором, с просьбой поделиться опытом. Оформляй командировку.
После этих слов Ржавин вызвал начальника отдела препарировки - Резниченко, и предложил ему познакомить Александра с технологией сварки тензодатчиков, ныне практикуемой ЗМКБ. Именно начальнику Резниченко предстоит внедрять лазерную сварку. И он естественно обрадовался, что часть его проблем взваливают на Александра.
Даже послать в Куйбышев ему было некого. Практически все его подчинённые женщины. После работы - домой. Семья, дети. А лететь за тысячу километров от дома им не хотелось. И он знал, что будет масса возражений. А если кого-то и отправит, в конце концов, то, обязательно, окажется, что она там чего-то не поняла. А это не в соседнюю комнату сходить переспросить. И через месяц, вероятно, ситуация будет не лучше нынешней. За новым технологическим опытом надо посылать человека пытливого, инициативного, открытого новому. Александр уже виделся таким.
Александр ещё не знал, что собой представляют тензодатчики. Ему было любопытно.
Именно тензодатчики передают сигналы от деталей работающего на стенде двигателя. Эти сигналы усиливаются, записываются, а потом анализируются. Конечный результат - частоты колебаний и максимальные амплитуды динамических напряжений были исходной информацией для заключений по прочности и запасам прочности деталей. Эти данные говорят и о надёжности и о соответствии нормам лётной годности. Они представляются всяческим комиссиям и министерским, и военным.
А вот тензодатчики для испытаний двигателей, как ни странно это звучит, в Советском Союзе каждая фирма (КБ) дела для себя сама. В центре, в ЦИАМ, вырабатывались и утверждались методики аттестации датчиком, регистрации и обработки снимаемой с них информации, но не было в СССР единого для авиапрома предприятия по выпуску тензодатчиков. В других отраслях были, может быть, а в авиапроме (впрочем, как и у ракетчиков) - нет.
Когда Александр увидел производство датчиков, то понял, почему там работают исключительно женщины. Тонкая работа - рукоделие. Так же, как и сборка микросхем (ныне почти утраченное, на просторах нашей Родины, народное искусство) и сборка ферритовой памяти вычислительных машин, изготовление тензодатчиков - рукоделие.
Волос человека - 50 микрон. Вот такие проволочки надо гнуть на оснастке, придавая им форму извилистой решётки. Именно эти тонкие решёточки наклеиваются на детали, цементируются и т.д. Но к ним надо приварить проводки, которые тоже бережно выкладываются на детали, по утверждённым схемам, а далее проводки проходит через множество каналов, через хитроумное устройство, которое передаёт сигнал с быстро вращающегося вала на статор. (кстати контакты там, ртутные шарики - не экологично, но сделайте по-другому, а не кричите - нельзя) и далее в комплекс аппаратуры.
Так вот, приварка проводков точечной электросваркой приводит и к большому браку (отклонение параметров) и к частому выходу из строя во время испытаний. Борьба за живучесть датчиков - борьба за тонны сожжённого керосина и сотни человеко-часов труда. Ведь надо набрать необходимый объём данных. Оборвутся датчики, и предстоит - разборка авиадвигателя (это во много раз сложнее разборки двигателя "Мерседеса"), удаление умерших датчиков, наклейка новых, сборка двигателя, водружение его на стенд и снова запуск, снова испытания. Хлопотно, а как без этого достигнуть надёжности?
И вот в Куйбышеве 30 лет назад - датчики сваривали лазером. Качество датчиков резко возросло. Хлопот на испытаниях - резко поубавилось. (Правда, накидали новых работ - но, то были работы - мечта). А Главные конструктора в Союзе, не только знали друг друга, а и делились информацией о новых технологиях (На общее благо работали, а не на благо конкретного дяди, который и кричит - низзя раскрывать коммерческие тайны. Не рыночные были люди).
И потому нет ничего удивительного, что и в Запорожье появилась такая же лазерная установка. И не было ничего удивительного в том, что Александру показали, рассказали - все технологические тонкости. Не только показали, но и дали возможность приобрести практический навык, сделать сварку самому).
Если вы думаете, что это просто - то заблуждаетесь. Оставь вас один на один с проблемой и вы потратите многие месяцы для выяснения, как это сделать. Если кое что сообразите. Но часто это кое-что не дается годами.
Что бы оценили слова, привожу разбор этого ребуса.
Попасть в цель с точностью до 10 микрон вы не сможете без оптического прицела, которым был фактически вмонтированным микроскоп. Это штатное устройство установки "Квант-12". Кажется всё просто - бери и стреляй (лазерным импульсом). Но вот тут-то и начинаются приключения.
Вы пережигаете проводки. Уменьшаете мощность. Пережёг. Уменьшил. Пережёг. Уменьшил. Нет расплава - нет сварки. Крутишь ручки - ни фига не получается. И сколько же надо мучится, что бы додуматься до вот такого -
1. Вы берёте, раскатываете эти волоски проводников в маленькие продолговатые лепешечки - шириной 150-200 микрон и длиной 700-800 микрон.
2. Ложите поперёк них другие проводники. Снизу 100 микрон лепёшки - сверху 600-700 микрон. Это всё на столике, управляемом микрометрическими винтами.
3. Далее движете всё это в поле зрения микроскопа в перекрестье прицела.
4. Но прицел надо наводить не на скрещенные проводники, а немного выше. Насколько? Это надо узнать заранее. Сделав серию пристрелок на фольге на определённой энергии лазера и замеряя диаметр отпечатка луча. И вот надо сдвигать прицел на 70% этого диаметра (шкала в поле зрения есть).
5. Надо выстрелить с такой энергией, чтобы -
a. Проволока расплавилась,
b. Динамический удар луча был бы меньше сил поверхностного натяжения расплава,
c. Капля расплава увлекалась бы силами поверхностного натяжения в сторону свариваемого соединения,
d. Капля расплава обволакивала бы положенный поперёк проводник,
e. Подаваемый в зону сварки аргон не должен мешать этим молекулярным сила, а от окисления соединения должен защищать.
Длительность импульса лазера 0,001 секунды. Далее процесс идёт согласно законом физики несколько сотых долей секунды. Вы управлять этим не можете. Всё зависит от начальных установок.
Всё это надо прочувствовать. Даже когда это покажут и расскажут - получается не сразу. А каково самому до этого дойти? Любо было в
Союзе обмениваться опытом. Технари в тебе видели собрата, а не засланца конкурентов.
После возвращения из Куйбышева, Александр рассказал об освоении процесса сварки тензорезисторов. Начальство сразу же ему поручило написать подробную инструкцию для оператора лазерной установки. Что, Александр и сделал. Но он прекрасно понимал - введут в строй установку и ему придётся обучать этого оператора. Даже с самой подробной инструкции не схватишь сам практический процесс.
Так оно и случилось. Ввели в эксплуатацию "Квант-12" специалисты из Ульяновска, где изготавливалась установка (В результате прогрессивных реформ - этот завод стал выпускать стеклотару, на чём успешно обанкротился. Может, это и было - одно из экономических чудес, обещанных реформаторами. Как там видится у приобретших новое мышление?).
После ввода в эксплуатацию "Кванта-12", Александру пришлось обучать и Резниченко и одну, выбранную Резниченко, самую смышленую женщину.
Но как-то так получалось, что время от времени навыки у женщины куда-то пропадали и приходилось снова и снова обучать. Иногда и Александру приходилось садится за установку и выполнять текущие работы.
Таким образом, Александр стал завсегдатаем в комнате с лазерной установкой. Иногда он делал на ней какие-то эксперименты, но это обычно бывало от чрезмерного чтения литературы по технологическим лазерам.
***
Александр пил чай и читал книгу по конструированию ГТД (газотурбинных двигателей). Вдруг в комнату инженеров вошел невысокий незнакомый человек.
После того как он о чем-то коротко поговорил с ведущим инженером-вибрографистом - Данцигером, он направился к столу Александра.
- Я из отдела главного технолога (ОГТ), ведущий инженер - Левинштейн, - представился он, - мне надо с Вами поговорить об одной важной задаче!
Александр удивился, что с ним хочет поговорить ведущий инженер другого отдела. Интересно о чем? И как о нем, Александре, узнали в другом отделе?
- Говорят, вы работали с лазерной установкой, делали сварку.
- Да, я делал сварку тензорезисторов на лазерной установке - "Квант-12".
- У нас, в ОГТ, проблема, может вы, с этой установкой, нам сможете помочь.
Александр уже знал порядок на предприятии. Выполнять неожиданные, внеплановые, работы приходилось для разных подразделений предприятия, но они всегда оформлялись распоряжениями начальника ЭИО, на основании служебных записок из других подразделений, утвержденных Главным инженером. Или работа шла в рамках утвержденного плана или по Распоряжению, но никак не иначе.
- Так пишите служебную, утверждайте, и будем работать по вашей проблеме.
- Но утвердить служебную не удастся, таких работ еще не проводили и начальник ЭИО не возьмет на себя ответственность. А Главный инженер не сможет ему приказать из-за отсутствия упоминаний об этом в должностных инструкциях начальника ЭИО и из-за отсутствия прецедента таких работ на предприятии.
- И что Вы предлагаете?
- Сначала сделать пробную, тестовую работу, а потом будет ясно удастся ли все задуманное и если Да, то заняться бумажной волокитой.
- А в чем суть работы?
- На испытаниях двигателя Д-18 на стенде, что на Бабурке, произошло ЧП. В то время когда двигатель работал на стенде, снаружи бокса бушевала пылевая буря. Двигатель был облеплен датчиками и оператор увидел повышение температуры выше нормы на лопатках турбины высокого давления.
Пришлось остановить двигатель. Когда стали разбираться с причиной, то оказалось, что отверстия для охлаждения сжатым воздухом на торце лопаток заплавились. Не просто заплавились, а заплавились кремнеземом. А это исключает восстановление комплекта лопаток на электроэрозионных станках, так как этот сплав кремнезема не электропроводен и эрозионный процесс не идет. Пробовали сверлить, сверла ломаются. Отверстия диаметром - 0,6 мм. Вот мы и хотим узнать, можно ли лазером восстановить лопатки.
- А почему не поставить новый комплект?
- Во-первых, лопатка стоит 500 долларов, а их более 120. Это значит - комплект стоит более 60000 долларов. Но это не самое главное.
Самое главное - во-вторых.
Во-вторых - этот комплект стоял на двигателе, который должет быть установлен на первом "Руслане", испытания которого должны вот-вот начаться.
Срыв сроков постаки двигателя, это срыв сроков начала испытаний "Руслана", а это - финишная прямая для изделий сотен заводов. Это большой скандал. У нас нет времени на изготовление нового комплекта лопаток. Таким образом - это во-вторых, становится во-первых, то есть самым главным.
***
Договорились на следующий день сделать пробивку 2-3 лопаток. И если всё получится то отдать их на металлографический анализ, дабы получить заключение металлургов - не произошли ли фатальные изменения в структуре металл возле отверстия. Эта зона наибольшего нагрева и в ней образуются микротрещины, происходят фазовые переходы. Надо иметь исчерпывающее представление об изменениях и на основе их дать интегральную оценку - годится - не годится. И только после этого начать пробивать отверстия во всём комплекте.
На следующий день, Александр попросил ключи от лазерной у Резниченко, аргументируя это необходимостью опробовать некоторые новые режимы сварки. Резниченко дал ключи. И Александр с Левинштейном направились в лазерную.
Лопатка была установлена на столике и закреплена. В окуляр с увеличением в 15 раз прекрасно было видно заплавленное отверстие. Александр манипулируя столиком, вывел центр отверстия в перекрестье окуляра и произвёл одиночный выстрел. Вспышка и маленькие раскалённые до огненно оранжевого цвета капельки металла полетели в разные стороны. Контрольный осмотр (естественно через окуляр микроскопа) показал - отверстие не пробито.
- Надо стрелять очередями! - сказал Александр Левинштейну.
Левинштейн снова закрепил лопатку на столике в зоне обработки.
Александр установил частоту - 3 выстрела в секунду и дал серию длительностью в 2 секунды. Осмотр показал цель не достигнута. Видно было, что глубина отверстия около 3 мм, а оно всё ещё забито.
Левинштейн сказал -
-- Толщина металла здесь 1 мм. Значит не только отверстие забито, но и канал подачи охлаждающего воздуха тоже! Это плохо. Неизвестно на какую глубину заплавлен селикатами канал. Что будем делать?
-- Глубже уже идёт зона расфокусировки луча, и дальше нельзя углубляться , держа лопатку неподвижно. Надо, по мере углубления, поднимать лопатку. Тогда и фокус будет углубляться. Но это придётся делать вручную.
Надо сказать, что на установке "Квант-12" хотя и имелся предметный столик с тремя степенями свободы, но только по одной координате имелся привод от электродвигателя с редуктором, на котором плавно можно было регулировать скорость вращения и, следовательно, скорость движения столика. Это была горизонтальная поперечная координата. А по вертикали и продольной координате столик двигался винтами вручную.
Александр понимал, что обе руки у него будут заняты. Надо вертикально поднимать лопатку и компенсировать горизонтальное смещение. Поэтому Александр сказал -
-- Я выставлюсь в перекрестье, возьмусь за винты подвижек и скажу - Старт! В этот момент вы нажимаете вот эту кнопку. А по команде - Стоп! - вот эту.
Так и сделали.
-- Старт! И пошла непрерывная серия импульсов с частотой 3 в секунду. Александр двигал лопатку винтами, углубляя фокус внутрь канал. Внутри появилось свечение. Почему-то свечение было зелёным. Лопатка двигалась. И только через 8-9 секунд характер свечения изменился.
-- Стоп!
Осмотр. Есть пробой. Аналогично поступили со второй лопаткой.
-- Теперь я это унесу в металлографическую лабораторию.
После этого они выключив установку и заперев лазерную разошлись.
Левинштейн пошёл в Отдел главного металлурга (ОГМет), а Александр в сектор прочности.
Когда Александр возвращал ключи Резниченко - тот спросил -
-- Ну как!
-- Вроде нашёл режим. Подберу образцы - попробую уже с равномерной подачей, сделаю шов.
-- Вот и хорошо, - сказал Резниченко, пряча ключи в ящик стола.
Через пару дней в комнате инженеров сектора прочности появился Левинштейн. Глядя на сияющее лицо, можно было не спрашивать. Всё оказалось вполне приемлимым.
Попросив ключи у Резниченко, Александр с Левинштейном отправились в лазерную. Только по пути в лазерную Александр обратил внимание, что у Левинштейна в ракуз небольшой чемоданчик.
-- Что там? - спросил Алесандр.
-- Первые 20 штук лопаток, - ответил Левинштейн.
Запустили устоновку. Выставили режимы. Настроили зажимные приспособления. Установили первую лопатку. И начали.
-- Старт! Секунд 9-10 идёт серия импульсов. - Стоп! Контроль. Следующая.
Алекскандр постоянно видел в окуляр зелёное свечение. Глаза постепенно уставали. Появилась рябь. Руки тоже уставали. Появилась дрожь в руках. После десятой лопатки сделали небольшой перерыв.
На 18-й лопатке, прильнув к окуляру и наблюдая за зелёным свечением, Александр почувствовал резкий удар. Глаз перестал видеть, но ещё по инерции пару секунд Александр двигал столик винтами и лишь потом сказал - Стоп! Остановку совершил по времени (он постоянно считал секунды про себя). Сделали перерыв. Голова болела. Зрение понемногу возвращалось.
-- Что с тобой? - спросил Левинштейн.
-- Помутнение в глазу какое-то!
-- Может, прекратим?
-- Да осталось - всего две штуки! Сейчас всё восстановится.
Минут через 10-15 зрение восстановилось, боль угасла. Добили оставшиеся две лопатки.
Ещё 3 раза приходил Левинштейн с чемоданчиком. И закончился комплект лопаток.
Вот только каждый раз Александр получал 1 или 2 удара в глаз.
Что же это было?
Оптический путь к окуляру во время выстрелов перекрывается металлической заслонкой. Дело в том, что лучи из лазера могут попасть в глаз весьма замысловатым способом. Из лазера, через систему линз и зеркал луч движется к объекту обработки и никак не может попасть в окуляр, а следовательно и в глаз. Но отраженное от металла излучение как раз идёт в окуляр (а как же иначе вы видели бы зону обработки). И вот эта металлическая заслонка не пропускает это уже ослабленное, рассеянное излучение. Это излучение уже не повредит металл, но может вызвать неприятности у человека оператора.
И вот через 600-800 импульсов заслонка не срабатывала, совершенно случайно и непредсказуемо. А вот неприятности получались, вполне предсказуемо.
На место окуляра и глаза оператора просилась телекамера. Как видите вполне настойчиво. Сейчас так и делают лазерные сварочные установки. Но, то было 28 лет назад. Шла наработка опыта. Весьма болезненно, как видим. Но результаты были. И они взмывали в воздух.
После этих работ Александр сидел в комнате инженеров и пил чай. Голова гудела. Болевые ощущения исчезали медленно - в течении месяца. Он делал вид, что читает книгу об устройстве газотурбинных двигателей. Процесс чтения у него вызывал боль. И он её по возможности избегал.
Вскоре в комнате волною прошла радость. Первый двигатель собрали и отправили в Киев в ОКБ Антонова, для монтажа на самолёт.
Левинштейн самостоятельно, без помощи Александра, оформил все бумаги на рационализаторское предложение и Александр получил вознаграждение за свои деяния - 50 рублей.
Вам может показаться невероятным, что такая очень важная работа делалась втайне и не была замечена, даже Резниченко. Фактически хозяином лазерной установки.
Дело в том, что ЗМКБ "Прогресс" тогда было загружено работой, как говорят - "выше крыши".
Это испытание и доводка двигателей -
Д-36 (для самолёта Як-42), Д-136 (для тяжёлого вертолёта Ми-26, грузоподъёмностью 20тонн), винто-вентиляторным двигателем Д-236 (отработка технологий и собственно винто-вентилятора перед разработкой Д-27), решением проблем с вертолётным двигателем ТВ3-117 (боевые вертолёты Ми-24).
ТВ3-117 - двигатель, разработанный в КБ Климова, но выпускался (и выпускается) он "Мотор Сич". А между ЗМКБ "Прогресс" и "Мотор Сич" внутри нет даже забора - одна промплощадка. Так вот при активном применении вертолётов Ми-24 в горах Авганистана в двигателе стал трескаться, а потом ломаться вал турбины высокого давления. На заводе изготовителе ("Мотор Сич") не было достаточной экспериментальной базы для всестороннего изучения проблемы. И попали эти проблемы на разборку в ЗМКБ "Прогресс".
Виноват оказался гироскопический момент, приводящий к экстремальным напряжениям при активном маневрировании (что естественно в боевых условиях в горах). При обычных полётах не проявлялся дефект, а в боевых условиях - проявился. Но ведь надо было не только поставить диагноз, но и вылечить двигатель.
И Александр, то и дело слышал обрывки фраз "... гироскопический момент...".
По поводу загрузки КБ можно судить по такому случаю. Англичане собрали данные - число сотрудников КБ, экспериментальная база, текущие темы, оборудование, финансирование и стали оценивать - создаст ли ЗМКБ двигатель Д-18 для самолёта "Руслан". Анализировали эксперты с авиадвигателестроительного подразделения "Роллс-ройс". Ответ отрицательный. Нет - не создаст. Не хватает и людей, и оборудования, и финансирования.
Так, что в ЭИО все время появлялись какие-то срочные работы. Препарировали детали. Записывали информацию на стендах. Отлетали датчики. Их заменяли, как описано выше весьма хлопотно, но в темпе. Все участки работали, получали люлей и искать дополнительных приключений никто не хотел, и не обращали внимания на дела других участков. Но молодёжи давали возможность войти в колею. И Александр входил в эту колею, как описано выше. Он из научной среды попал в заводскую среду. И ему нужно было ещё понять, и внутреннюю функциональную организацию КБ, и собственно те технические задачи, которые предстоит решать. А вот исследовательский, пытливый задор у него не затухал. Этому удивлялись окружающие инженеры. Но, видать, он проскочил ту возрастную полосу, когда могут погасить этот задор, пройдя этот период в среде не столь жёсткой, как завод авиационного машиностроения.
Но многие в ЗМКБ, и Александр, в том числе, не знали - что они сделали невозможное.
В августе 1982 года - все двигатели для первого "Руслана" были готовы и отправились в Киев, для установки на самолёт. Потом была первая пробежка самолёта. Зафиксировали "шимми" - автоколебания шасси самолёта. Это вам не шутка - автоколебания шасси у, более чем 400 тонной, махины. Но с этим умели бороться и справились.
И вот, наконец, - 24 декабря 1982г. самолёт Ан-124, "Руслан", - поднялся в воздух.
***
Запад со своими чудесными высокими технологиями - до сих пор (вот уже 27лет) не смог превзойти - по грузоподъёмности, весовому и аэродинамическому качеству этот - самолёт.
И это есть - высоколетающий, очевидный факт - не только числом персонала, не только деньгами, не только набором оборудования - достигаются превосходство.
А если не всем этим - то чем?
Умением, квалификацией, дерзким подходом к неизвестному. Творчеством воистину свободных людей. И вы заметили, что совсем не простые технологии использовали в своём творчестве советские люди. Хотя и делали это просто. Так просто летали и Чкалов, и Гагарин.
И это всё было. И, судя по всему, это и есть - главное превосходство Советского Союза.