В городе Корке жил человек по имени Дэниэл Кроули. По ремеслу он был гробовщиком и всегда держал несколько гробов про запас, чтобы его подмастерье мог продавать их, когда хозяина не случится дома.
Однажды к нему в лавку пришел посыльный и сказал, что на окраине города умер человек и нужно прислать готовый гроб или сколотить новый.
Дэниэл Кроули снял с полки гроб, положил его на телегу, запряженную ослом, и повез в дом, где справляли поминки. Он вошел и сказал людям, собравшимся в доме, что гроб уже здесь. Покойник лежал на столе, в комнате за кухней. Пять или шесть женщин бодрствовали возле тела. На кухне собралось много народа. Гости пригласили Дэниэла Кроули сесть и скоротать с ними ночь - то есть рассказывать истории, развлекая себя и других. Ему принесли стакан пунша, и он пообещал не ударить лицом в грязь.
Он принялся рассказывать. Ему поднесли второй стакан, и Дэниэл продолжил свою сказку. Потом один из гостей пропел песню. Вслед за ним нашелся другой певец, а там и третий. Затем соседи попросили спеть Дэниэла Кроули, и тот исполнил просьбу. Он спел чужеземную песню о Добром Народце, волшебных существах. Песня понравилась компании, его упрашивали спеть еще, и он не стал отнекиваться.
Дэниэл Кроули так угодил соседям своими двумя песнями, что некая женщина, у которой было три дочери, захотела сосватать одну из них и заполучить Дэниэла Кроули ей в мужья. Кроули был холостяк, уже в летах, и не помышлял о женитьбе.
Мать трех дочерей заговорила о сватовстве с женщиной, сидевшей рядом с нею. Женщина покачала головой, но та сказала:
- Если он возьмет в жены одну из моих дочек, я буду рада, потому что у него накоплено немало денег. Ты ступай, поговори с ним, но сперва не упоминай обо мне.
Тогда женщина подошла к Дэниэлу Кроули и сказала, что у нее на примете есть хорошенькая девушка и что пришло время ему обзавестись доброй женой: дескать, больше такого удачного случая не будет.
Кроули разгневался.
- Нет такой женщины, на которой бы я женился, - сказал он. - Не родилась еще та женщина, которая заставит меня разделить с нею хлеб.
Мать трех дочерей обиделась и вышла из себя. Она принялась бранить Кроули.
- Чтоб тебе пусто было, негодяй! - сказала она. - Ты годишься в деды моей дочери. Ты не достоин чистить туфли на ее ногах. Днем и ночью ты водишь компанию только с мертвецами, ты живешь за их счет!
- Коли на то пошло, - сказал Дэниэл Кроули, - я всегда предпочту мертвеца живому, если все живые похожи на тебя. Более того, я ничего не имею против покойников. Я получаю прибыль от них - не от живых, потому что только мертвецам нужны гробы.
- Пропади ты пропадом, тебе и пристало водиться лишь с мертвецами! Так почему бы вам не собраться вместе? Ступай к своим покойникам.
- Я бы пошел, если бы знал, где их отыскать, - сказал Кроули.
-Что же ты не позовешь их на ужин? - насмешливо ответила женщина.
Тогда он встал, вышел вперед и воскликнул:
- Мужчины, женщины, дети, солдаты, моряки - все, кому я когда-либо делал гроб! Приглашаю вас этой ночью в мой дом. Я не пожалею денег, чтобы устроить праздник для вас.
Женщины, бодрствовавшие возле тела, увидели, как покойник улыбнулся, услышав это приглашение. В испуге они выскочили из комнаты и кинулись прочь из кухни, а гробовщик поехал к себе в лавку так быстро, как только мог везти его осел. По дороге Кроули завернул в пивную и захватил пинтовую бутыль виски.
Вечером, когда он уезжал из лавки, она была заперта и ставни задвинуты. Но, возвращаясь, гробовщик увидал, что во всех окнах горит свет, и испугался, что в мастерской начался пожар или хозяйничают воры. Кроули спрятался за угол дома напротив, чтобы узнать, что случилось. И вскоре он увидел группы мужчин, женщин и детей, которые приближались к его лавке и входили в нее, но никто не выходил наружу. Он оставался в своем укрытии, пока какой-то мужчина не хлопнул его по плечу:
- Ты здесь, а мы тебя дожидаемся? Стыдно так поступать с гостями. Идем со мной.
Кроули последовал за ним в лавку и, как только переступил порог, увидел великое множество гостей. Среди них были его соседи и люди, которых он знал прежде. Все они танцевали, пели - словом, веселились, как могли. Он начал было разглядывать их, как вдруг один мужчина подошел и заговорил с ним:
- Ты как будто не узнаешь меня, Дэниэл Кроули?
- Нет, не узнаю, - ответил Кроули. - Откуда мне тебя знать?
- Ты должен бы знать меня: ведь я был первым, кому ты сколотил гроб, и с меня началось твое дело.
Потом к нему подошел хромой мужчина:
- Ты помнишь меня, Дэниэл Кроули?
- Нет.
- Я твой двоюродный брат. Не так уж много времени прошло с тех пор, как я умер.
- О, теперь я узнал тебя - ты по-прежнему хромаешь. Ради Бога, как мне заставить этих людей уйти? Который теперь час?
- Еще рано, приятель, нет и одиннадцати.
Кроули удивился, что еще так рано.
- Прими их ласково - сказал ему брат, - будь добр с ними, развлекай их, как сумеешь.
- У меня нет с собой денег, чтобы раздобыть еды и выпивки для них; сейчас ночь и все лавки закрыты, - ответил Кроули.
- А всё-таки постарайся, как можешь.
Веселье и танцы продолжались. Пока Дэниэл Кроули озирался кругом, разглядывая всех, он приметил женщину в дальнем углу. Она не принимала участия в общем веселье и казалась очень робкой.
- Почему эта женщина так робеет - она кажется испуганной? - спросил Кроули у брата. - И почему она не танцует и не веселится, как остальные?
- О, она совсем недавно умерла, и ты даром сколотил для нее гроб, ведь ей нечем было заплатить, - ответил ему брат. - Она боится, что ты потребуешь у нее денег или расскажешь гостям, что она не расплатилась.
Лучшим танцором среди гостей был волынщик по имени Джон Риардон из города Корка. Скрипачом был некий Джон Хейли. Хэйли не принес с собою скрипки, но он тут же смастерил ее, и сделал это на самый простой манер: сорвал со своего костяка уцелевшие куски плоти. Скрипач пиликал на своих ребрах, каждое издавало особый звук, и раздавалась лучшая музыка, какую Дэниэл Кроули когда-либо слышал. Затем вся компания последовала его примеру. Мертвецы принялись отрывать еще не истлевшие куски плоти и плясали джиги и матросские танцы, обнажившись до костей. Когда они случайно сталкивались в пляске, вы бы подумали, что это Брэндонские горы ударялись об Орлиный Утес - такой стоял шум.
Дэниэл Кроули собрал всё свое мужество, чтобы пережить эту ночь, но ему казалось, что утро никогда не наступит. Там был один мужчина, Джон Салливан, особенно сильно привлекавший внимание гробовщика. Он дважды был женат за свою жизнь и теперь пришел с двумя женщинами. Кроули видел, как он пригласил вторую жену на быстрый танец. Оба танцевали так хорошо, что компания пришла в восторг, и все скелеты разевали рты от хохота. Своим танцем он до того развеселил гостей, что его первая жена, стоявшая в дальнем конце лавки, стала злиться и ревновать. Она подбежала к мужу и сказала, что у нее больше права танцевать с ним, чем у второй жены.
- Это неправда, - сказала вторая жена. - У меня больше прав, чем у тебя. Когда он женился на мне, ты уже умерла и он был свободен. И, кроме того, я танцую лучше тебя и буду плясать с ним, хочешь ты этого или нет.
- Придержи язык! - взвизгнула первая жена. - Ты и вовсе не смогла бы прийти этой ночью на праздник, если бы другая женщина не одолжила тебе своих берцовых костей.
Салливан поглядел на обеих жен и спросил вторую:
- Так это не твои берцовые кости?
- Нет, я взяла их взаймы. Я заняла их у соседки, чтобы прийти сюда.
- Кто хозяйка этих костей? - спросил муж.
- Они принадлежат некой Кэтрин Муррэй. При жизни она не пользовалась доброй славой.
- Но почему же ты не пришла на собственных ногах?
- О, я много грешила, пока была жива, и теперь наказана за это. Когда затевается праздник или бал, я не могу пойти на него, если кто-нибудь не одолжит мне своих берцовых костей - таково мое наказание.
Салливан пришел в ярость, когда узнал, что пара ножек, с которыми он так отплясывал, принадлежит другой женщине, да еще не самой добродетельной. И он дал такую пощечину своей второй жене, что та кубарем отлетела в угол.
У его жены были приятели среди собравшихся скелетов, и они рассердились, увидев, что мужчина ударил их подругу. "Ему это так не сойдет, - сказали они. - Мы должны поквитаться с Салливаном!"
Ее друзья рассвирепели, и, так как поблизости не было ни дубинок, ни другого оружия, они оторвали свои левые руки и принялись размахивать ими, нанося удары в исступлении. Вмиг началось ужасное побоище.
В это время Дэниэл Кроули стоял в сторонке, в конце комнаты, замерзший и голодный, не понимая, как это его еще не убили. Стараясь увернуться от ударов, сыпавшихся на него, Салливан оказался возле гробовщика и ненароком отдавил ему ногу. Раздосадованный Кроули так хватил Салливана кулаком, что его голова оторвалась и полетела в дальний угол.
Когда Саливан увидел, что его оторванная голова летит через комнату, он кинулся за нею и, поймав ее, запустил головой в Кроули, да так метко, что Дэниэл свалился под скамью. Тогда, пользуясь его беспомощным положением, Салливан метнулся к скамейке и стал душить гробовщика. Он сдавил ему горло и стиснул Кроули так крепко между скамейкой и полом, что Дэниэл лишился чувств и больше не мог ничего припомнить.
Когда утром Дэниэл пришел в себя, подмастерье нашел его растянувшимся под скамьей, с пустой бутылкой в руках. Гробовщик был усыпан синяками и изрядно помят. Его горло болело в том месте, где Салливан сжимал его. Кроули не помнил, чем закончилась вечеринка и когда его гости разошлись.