Брим постарался не вздрогнуть, когда вождь Бладда назвал свое имя. У них были всякие предположения о личности странников в тот миг, когда они заметили первую собаку, но это не подготовило их к тому, что произнес мужчина. Голос Собачьего Вождя был спокоен и тверд; голос человека, который убивал и будет убивать снова. Брим вспомнил оценку братом его первой и единственной встречи с вождем Бладда. "Он старик", - произнес Робби Дан Дхун утром после того, как Дхун был отбит. "Пережил свой расцвет и потерял свою землю, и если бы не было этих проклятых псов, он бы никогда не убежал".
Слушая речь Собачьего Вождя, Брим Кормак понял, что слова брата были обманом.
Собаки реагировали на голос своего хозяина изменением тона рычания. Тихий гром перекатывался глубоко в глотках, заставляя коней Гая и Джорди беспокойно фыркать и стегать хвостами. Брим сжал бока кобылы своими бедрами, уговаривая животное быть спокойнее. Если бы сейчас он мог успокоить себя самого.
- И к кому именно я должен иметь удовольствие обращаться? - Голос вождя Бладда раздался снова, холодный как дождь, бьющий в лицо. Он не был крупным человеком, но его плечи и грудная клетка были хорошо сложены, и было в нем что-то, - железная твердость и основательность - что придавало его облику физическую мощь. Его льняная рубаха вымокла до состояния прозрачности, а шерстяной жилет, который он надел поверх нее, вытянулся и обвис от пропитавшей его дождевой воды. Его длинные седые волосы были заплетены в воинские косы, и жир, смешанный с дождевой водой, мяслянисто переливался. Клинок, который он держал, был длиной в фут и весь покрыт ржавчиной. Брим рассмотрел его внимательно, интересуясь, могло ли это действительно быть простым кухонным ножом, как ему показалось.
- Спрашивать буду я, Собачий Хранитель.
Гай Морлок поднес наконечник копья к кадыку вождя Бладда. Немедленно огромный полуволк справа от Брима с яростью бросился вперед. Жеребец Гая мотнул головой назад, раздув ноздри, дико сверкая глазами и пытаясь отследить движения волка. Простым вращением свободной руки Гай укоротил поводья, усилив давление на язык жеребца. Под контролем животное успокоилось, но Брим мог сказать по белкам его глаз, что оно по-прежнему опасно близко к панике. Волк, удовлетворенный, что наконечник копья больше не упирается в горло хозяина, улегся в грязь и оскалил зубы.
Вайло Бладд ждал тишины. Пока конь Гая брыкался, он слегка перемещался, отодвигаясь от кустов, что первоначально скрывали его. Дюжий воин за его спиной быстро сделал то же самое. Брим понял, что его заинтересовали эти два движения, когда вождь Бладда заговорил.
- Если бы я был тобой, молочанин, я б поехал дальше. Мои собаки соскучились по белому мясу.
Так, он понял, что Гай не из Дхуна. Брим посмотрел на высокого молочанина и задался вопросом, что еще выдал Гай. Гай Морлок был великолепным мечником на турнирном корте, но не имел опыта полевых схваток, и хотя он все еще держал в руках копье, но совершил ошибку, отойдя назад. И пока Собачий Вождь стоял на своем, он холодно сосредоточился на человеке, которого грамотно оценил как руководителя отряда. Гай нервничал. Даже через глубокие тени, создаваемые забралом, Брим мог видеть пристальный взгляд Гая, мечущийся от Вайло Бладда к его оруженосцу, к собакам, и снова назад. Возможно, Джорди Сарсон видел это тоже, так как молодой светловолосый воин с топором передвинул своего коня вперед на несколько шагов и пристально уставился на Собачьего Вождя.
Вайло Бладд даже не смотрел в сторону Джорди. Адресуясь Гаю, он сказал:
- Ты мог бы остановиться по собственной воле. Помни это, молочанин, ведь мои собаки предложат тебе попрощаться со своим горлом.
Слабым движением вооруженной ножом руки он приказал своим зверям встать. Волосы на шее Брима поднялись дыбом, когда пять собак одновременно поднялись и начали сжимать круг. Золотые глаза блестели, с клыков капала слюна, они огрызались и хрюкали, как свиньи. Уезжай! хотел крикнуть Брим Гаю Морлоку. Мы здесь не для этого. Мы здесь просто проездом.
Затем конь Гая начал лягаться. Большой черный жеребец выбросил задние ноги, откинув Гая вперед в седле. Голова Гая дернулась назад. Его копье пошло с глухим стуком к земле, пока он боролся за сохранение своего положения. Накрутив гриву жеребца на кулак, он заставлял его поднять голову. В то же время Джорди ударил своего коня по морде и атаковал ближайших собак. Они отпрыгнули назад, тряхнув головами так резко, что глаза их выпятились. Мгновением позже они снова вскочили на ноги. Размахнувшись своим закаленным копьем на полкруга, Джорди попытался не подпустить их.
Прыгнув вперед, Собачий Вождь ухватил падающее копье. С безукоризненной стремительностью он погрузил наконечник копья в стопу Гая. Подавленный кашель вылетел из губ Гая, когда кровь хлынула из пробитого кожаного сапога. В холодном воздухе над темной жидкостью поднимался пар, и мгновение Гай просто смотрел на нее, выглядя более озадаченным, чем ошеломленным. Его жеребец, ужаснувшийся перспективе попасть в ловушку между Собачьим Вождем и его волком, наклонил голову, выгнул спину горбом и выдал мощный, скрученный удар копыт. Гая сбросило с седла головой вперед. Его остроконечный шлем сорвался с головы и отлетел, подскакивая, к рычащему волку. Гай жестко приземлился на задницу и быстро перекатился, спасаясь от копыт жеребца. Освобожденный от всадника, конь мотал головой из стороны в сторону, отчаянно ища дорогу к бегству. Когда он нашел путь на запад, перекрытый одной лишь черно-коричневатой сукой, он бросился в атаку. Сука двигалась чуть медленнее, и Брим расслышал отчетливый треск разбиваемой кости, когда конь растоптал собаку.
Джорди Сарсон немедленно двинулся защитить Гая, но был остановлен четырьмя оставшимися собаками, окружившими его коня. Когда он попытался заставить коня не замечать истекающих слюной тварей, толстый оруженосец атаковал его. Джорди отскочил назад, качая острием копья назад и вперед между воином и собаками. Держась на расстоянии, молодой белокурый топорщик не мог ничего сделать, тогда как Собачий Вождь перекинул копье себе на плечо и прыгнул вперед к побледневшему Гаю Морлоку.
- Уберите оружие! - крикнул Брим. - Или я заколю твоих внуков.
Все головы повернулись к нему. Его неудержимо трясло, и движение посылало вспышки светлых отблесков от его меча из водной стали. Не думай сейчас о мече, одернул себя Брим.
Выпятив подбородок, он встретился взглядами с Собачьим Вождем. Глаза мужчины были черными и полны ярости. Он тяжело дышал, и его живот жирно трепетал, когда он сдерживал себя. Брим следил за копьем. Только когда он увидел, что сжатые до белизны руки расслабились, он расценил это так, что можно перевести дыхание.
Ничто за всю его пятнадцатилетнюю жизнь не готовило к такому моменту.
Пока Гай Морлок и Собачий Вождь обменивались словами, Брим рассматривал заросли терна. Факт, что оба, Собачий вождь и его оруженосец, отодвигались прочь от кустов, навело его на мысль. Такое небольшое, но намеренное действие. Бриму пришло на ум, что они пытаются отвлечь внимание боем,.. но от чего? Имущества? Раненного товарища? Что действительно находится посреди густых зарослей терновника?
Так что Брим наблюдал. Когда Собачий Вождь сделал выпад вперед, чтоб пронзить ногу Гаю Морлоку, Брим заметил движение. Неожиданно движение затихло, но было уже слишком поздно. Брим знал свои глаза. Когда он выезжал в компании, то потерял уже счет, сколько раз Робби или кто-нибудь еще поворачивались к нему и просили: "Скажи, что ты видишь, мальчик''. Когда отбивали Дхун, Робби выжидал с приказом об атаке до тех пор, пока Брим не подтвердил, что только одна из островерхих башен казалась укомплектованной защитниками. Даже именно этой ночью Брим был тем, кто заметил плащ, наброшенный на кусты, и Брим был убежден, что видел отблеск белка глаз глубоко в тени тростника. Ни Гай, ни Джорди не собирались останавливаться. У них было задание, которое нужно было выполнить, и они намеревались выполнить его. Джорди просто рвался вернуться в азарт дома Дхуна, где Робби создал атмосферу, заряженную притягательностью и целью. Туда, так как Гай не делал секрета из того, что он думает о своем задании. Кроме того, если бы не тот факт, что Робби Дан Дхун попросил о личном одолжении, молочанин не был бы здесь этой ночью. Гай Морлок не был ничьей нянькой. Когда Брим потребовал остановку на грязном косогоре, заявив о своей уверенности, что кто-то прячется в зарослях терновника, Гай ударил кулаком в перчатке сквозь дождь.
- У нас нет времени рассусоливать, мальчишка. Если мы будем останавливаться разбираться с каждым пастухом, остановившимся по нужде между нами и Молочным, мы не управимся до весны.
Брим медленно кивнул, не ожидая чего-либо другого. Он использовал время, пока Гай говорил, чтоб изучить кусты более внимательно. Плащ был коричневым, как и грязь, но, так как дождь бил по нему, часть мазни смыло. Через несколько секунд он произнес:
- Мне кажется, что он красный.
Этого было достаточно, чтобы развернуть отряд, чтобы разобраться. Красный был цветом восхода и заката, сырого железа и сырого мяса, глаз, обожженных дымом, и мыслей, обожженных яростью. Красный был цветом Бладда.
- Опустите копье, - крикнул Брим Собачьему Вождю. Его голос прозвучал незначительно и хило на его взгляд, и он ощутимо дрогнул на слове "копье''. Чтоб замаскировать это, Брим замахнулся на терновник своим мечом.
- Сейчас же!
Собачий Вождь не двинулся. Брим видел, что он думает. Порция священного камня вождя Бладда повисла на поясе в выдолбленном бараньем роге, запечатанная колпачком из покрашенного в малиновый цвет свинца. Его амулет располагался под ним: три собачьих клыка, нанизанные на сдвоенную льняную нить. Брим удивлялся этому. Три собачьих клыка, хотя Собачий Вождь всегда командовал пятью собаками. Если одна из пяти собак умирала, он немедленно заменялся. Брим рискнул взглянуть на суку, что была стоптана конем Гая. Существо лежало в грязи на боку. Оно было повержено, его грудная клетка и передние лапы слабо подергивались, и зеленоватая слизь пузырилась в пасти. Ее придется убить, понял Брим. Собачьему Вождю понадобится новая собака.
- Я не могу опустить копье вниз, парень, - наконец сказал Собачий Вождь, - пока между нами улаживаются вопросы.
Брим был поражен тем, насколько разумно звучала позиция Вайло Бладда. Копье, которое он держал, было по-прежнему четко направлено на Гая Морлока - один быстрый выпад, и человек из Молочного был бы мертв - но нечто в Собачьем Вожде основательно поменялось. Он не угрожал и не боялся. Его взгляд ни разу не сбился к тому месту, где были укрыты его внуки.
Брим маневрировал на кобыле так, чтобы быть почти прямо перед ними. Он мог ясно видеть мальчика и девочку, очевидно, брата и сестру, поразительно темной внешности. Их защищала седая бладдийка, которая плотно обхватила их с двух сторон. Женщина держала в правой руке "девичий помощник'' длиной в фут, но новый меч Брима был длиннее в четыре раза, и ей хватало ума не вступать в бой. Брим мог видеть, где один из шипов продырявил на плече ее плащ. Совершенно круглое пятно крови расползалось по шерстяной ткани. Видя это, Брим вспомнил историю, рассказанную про бладдийских женщин: они убивают себя и своих детей при риске попасть в руки врагов. Что-то стоическое и бдительное в выражении лица женщины заставило его поверить, что она способна на такой поступок.
О боги. Что я начал? Брим почувствовал, как накатывает отчаяние. Он захотел вдруг исчезнуть, уехать прочь от испуганных лиц внуков Вайло Бладда и дергающегося тела собаки, уехать на север далеко, как только он сможет, миновать Дхун и через долину Рифта прямо в сердце Глуши.
Это был меч. Проклятый меч.
Он едва мог смотреть на это.
- Вождь Бладда. Сложи оружие, или я зарежу девочку. Брим едва ли знал, откуда пришли эти слова, но злость, относящаяся отчасти к его брату, заставила их звучать вполне реально.
Собачий Вождь должен был это тоже услышать, потому что хотя он и не опустил копье, но поднял его конец так, что оно не было больше направлено прямо на Гая Морлока, угрожая ему.
- Давай не делать поспешных выводов, парень. Мы оба находимся здесь, чтобы защитить своих родных.
- Действуй через сорванцов, Брим, - кричал Гай Морлок, лежа в грязи. - Не слушай, что он говорит.
Брим и Джорди Сарсон обменялись взглядами. Молодому светловолосому бойцу на топорах хватило толку держать забрало опущенным, а это означало, что Собачий Вождь распознал только одного мальчика в группе, а не двух. Джорди едва исполнилось восемнадцать, но вы не могли этого сказать по его телосложению. Еле заметно пожав плечами, он передал руководство ситуацией Бриму. Джорди Сарсон был более шести футов ростом, присягнувший кланник, у которого лицо на треть было покрыто синими татуировками. Его обучал работе с топором Джейми Толл, которого все звали Толлменом - сборщиком дани, - и амулет рыбака у него был тот же, что и у Робби Дан Дхуна. Он был только на два года старше Брима. И он не знал, что делать.
Гай Морлок тяжело дышал. Брим не мог в темноте разглядеть его лицо, но он видел, что Гай согнулся в грязи, баюкая свою истекающую кровью ногу. Поток дождевой воды, сбегающей с холма вниз, наткнувшись на спину молочанина, разделялся затем надвое, чтобы обежать вокруг него. Сам дождь, наконец, утих, и установился жестокий холод. Брим вздрогнул. Почувствовав, что его руки были оттянуты непривычным весом нового меча, он сделал неловкую поправку. Подняв глаза на Собачьего Вождя, он увидел, что его слабость была замечена.
- Ты знаешь, парень, что мы здесь имеем? - спросил Собачий Вождь с неторопливой усмешкой. Разминая кубик жвачки пальцами, он сам ответил на свой вопрос.
- Мы получили то, что люди в городе называют тупиком. Как я вижу, ни один из нас не хочет сдвинуться с места. Сейчас это может означать, что мы остаемся здесь на ночь, пока один из нас не испугается или не замерзнет до такой степени, что совершит ошибку такого рода, что прекращают жизнь, или мы могли бы прийти к соглашению мужчины с мужчиной. - Собачий Вождь взглянул Бриму в глаза. - Так что состоится?
Все то время, пока Собачий Вождь говорил, Брим сосредоточился на сохранении выражения лица спокойным и держал руку с мечом вверх. Он достаточно часто наблюдал за своим братом, чтобы знать, что необходимо держать чувства под контролем во время переговоров. Робби Дан Дхун редко позволял себе демонстрировать свои истинные чувства. Итак, что бы Робби здесь сделал? После того, как он мгновение подумал об этом, Брим решил, что в первую очередь, Робби никогда не попал бы в такую ситуацию. Что не помогло ему ни на грош. Брим сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Он почувствовал легкое головокружение, как будто бы он мог быть болен.
- Я слушаю.
Собачий Вождь рассудительно кивнул, как если бы Брим был весьма мудр. Указывая на Гая торцом копья, он сказал:
- Молочанин назвал тебя Бримом. Мое имя ты знаешь. Я хочу оценить остальных. - Гай Морлок крикнул:
- Не говори ему ничего. - Брим нахмурился. Хотя он знал, что это не слишком милосердно, но он желал, чтоб Гай просто заткнулся. По причине, которую сам не мог понять, он хотел сказать свое имя вслух. Если ему суждено умереть здесь, на грязном склоне холма в середине юго-восточных пустынных земель Дхуна, а его останки растащат собаки, то он хотел, чтобы человек перед ним точно знал, кого он убил.
Стараясь говорить ровным гллосом, Брим произнес:
- Я Брим Кормак, сын Мэба.
Собачий Вождь протолкнул размятую черную жвачку в рот и жевал какое-то время, прежде чем заговорить. Капли дождя бисером висели на его пятидневной щетине, как только ливень наконец закончился.
- Я знал Мэба Кормака. Твой отец был прекрасным мечником. Я сражался против него у Кобыльей Скалы. У него было два хороших клинка. Их называли Голубыми Ангелами, с учетом их водной стали. - Вайло кивнул в сторону меча Брима. - Будет ли это один из них?
Брим не мог ответить. Глядя вниз на меч, он видел свое отражение, странно искаженное на изогнутой стали. Лицо было бледным и вытянутым, а губы похожи на кровавый разрез. Хотя волосы все те же каштановые, и глаза карие. Серебристый металл это не искажал. Он резко отвернулся. Собачий Вождь должен сейчас понять, что мальчик, с которым он говорил, был братом Робби Дан Дхуна, однако он не сделал никакого упоминания об этом. Брим почувствовал, что благодарен за это, но он все еще не настолько полагался на себя, чтоб говорить о мече. Вот, Брим, возьми его. Носи его на спине, когда поедешь.
Эти слова были слишком новыми и действительно мучительными, и Брим быстро заговорил, чтобы предать их забвению.
- Меч - это мое собственное дело, вождь Бладда. У нас есть вопросы, которые необходимо разрешить. Вы враг этого клана и нарушитель на земле этого клана. Уведите ваших собак и отпустите моего человека.
Когда прозвучали последние слова, Джорди Сарсон резко вздохнул. Гай Морлок издал звук, звучавший, как если бы он подавился рыбьей костью. Даже полуволк перестал лаять. Склонив голову и подняв хвост, он выжидающе посмотрел на своего хозяина. Вайло Бладд медленно кивнул, как если бы именно такое заявление он и ожидал услышать. В какой-то шальной момент Бриму показалось, что он увидел искру одобрения в глазах старика.
- Так ты еще и брат Робби Дан Дхуна, к тому же. - Собачий Вождь выплюнул кусок жвачки и вдавил его в грязь каблуком сапога.
- Ну, ты еще молодой, и по справедливости мало знаешь о переговорах, иначе ты бы лучше знал, как выдвигать требования. - Быстрый взгляд на Гая Морлока. - Лишение человека его достоинства, как видишь, заставляет его чувствовать себя медведем, загнанным в угол. Сейчас я не могу говорить от твоего лица, Брим Кормак, но я видел человека, помятого таким медведем. Он потерял левую руку и три пальца на правой, и хотя костоправ залечил его раны и спас его, тот никогда не благодарил его за это. Просыпался от ужаса каждую ночь, видишь ли. Напивался каждый день. - Собачий Вождь остановился на миг, чтобы стряхнуть капли дождя со щетины. - По мне, я считаю, что не потеря руки разрушила его. Это была память о нападении. Старого медведя, невезучего и приведенного на грань безумия, - это представляет, пожалуй, самую страшную вещь, с которой ты можешь когда-либо встретиться.
Темные глаза холодно блеснули, когда сентенция неожиданно завершилась. Брим почувствовал, как жар от предупреждения зажег его щеки. Это вождь Бладда, осознал он вполне, наконец. Самый опасный человек в клановых землях, и я, сидя здесь, угрожаю его внукам. Брим попытался сглотнуть, но во рту пересохло, и вместо этого его челюсть просто подозрительно щелкнула. В то же время он понял, что мышцы в руке с мечом разворачивали слабую боль в неминуемую судорогу. Он должен был что-то сделать - сейчас же - пока тяжелый клинок не начал шататься.
- Положите ваше оружие и отзовите своих собак, и я отпущу женщину и девочку. - Собачий Вождь начал перебивать, но Брим пробивался дальше, прекрасно понимая, что если у него не получится прямо сейчас, то не выйдет никогда. - Трое названных пойдут на восток с собаками. Когда через час я буду удовлетворен тем, как вы выполнили свою часть соглашения, я отпущу мальчика с вашим оруженосцем.
- Не давай ему ничего! - крикнул Гай Морлок из грязи. Его жестоко трясло; можно было услышать дрожь в его голосе. - Как только он получит мальчишку в свои руки, он пошлет своих собак назад, чтоб жестоко расправиться с нами.
- Нет, если он даст свое слово, - ответил Брим, глядя прямо на вождя Бладда. - А я дам мое.
Собачий Вождь не мигая смотрел на Брима. Мощь его правой руки - руки молотобойца, полагал Брим, - была так велика, что он держал девятифутовое копье на весу без малейшего напряжения. Бриму приходилось держать в руках копье Гая; его наконечник был покрыт железом, а торец уравновешен свинцом. Оно должно весить около двух стоунов [более 12 кг - прим. переводчика]. Даже мысли об этом было достаточно, чтобы руку Брима с оружием начала сводить судорога.
О боги. Плотно сжав челюсти, Брим старался удержать положение руки с мечом на должном уровне. Из терновника, расположенного ниже него, понимающими глазами смотрела бладдийка. Его рука явно начала трястись, и она считывала движения его меча. Медленно, не спеша, она сняла свой контроль над двумя детьми. Ее девичий помощник опасно блеснул, когда она дала себе возможность пошевелиться.
Говори, пожелал Брим вождю Бладда, когда жесткие, как проволока, мышцы наполнили его руку кислотой. Говори!
Собачий Вождь достал второй кусок жвачки, и затем передумал. Когда он вернул черный кубик в мешочек на поясе, над тучами поднялась луна и осветила холодным светом его лицо. Он стар, подумал Брим. И устал. Беспокойство о внуках заставило мышцы на скулах вздуться, как воробьиные яйца. И все же он до сих пор не ответил.
Брим не мог быть дольше уверен, что пальцы будут достаточно крепко держать рукоять меча. Отвратительное онемение волнами проходило через кончики пальцев. Мышцы поднятой руки жгло уже на фут. На мгновение Бриму показалось, что он сходит с ума, потому что все, о чем он мог думать, - если онемение поднимется достаточно быстро, то оно сможет просто погасить боль. Затем он услышал мягкий щелчок суставов, когда бладдийка начала подниматься. Внезапно он не смог больше держать меч, и плоской стороной клинок упал на круп кобылы.
- Даю тебе слово.
У Брима ушло мгновение, чтобы услышать слова Собачьего Вождя, и еще мгновение, чтобы осознать, что он сказал на самом деле. Бладдийская женщина поняла сразу и тут же опустила оружие. Она осторожно начала возвращаться в прежнее положение между мальчиком и девочкой. Взгляд ее зеленых глаз удержал взгляд Брима на миг, не выражая ни злобы, ни каких других чувств, что Брим посчитал для себя удачей. Вместо этого она словно бы сказала ему: Мы заключили наше собственное соглашение, ты и я. Она сохранила собственные действия, а следовательно, и уязвимость Брима, скрытыми от Собачьего Вождя, и в ответ она ожидала, что он сдержит свое слово. Брим был поражен и восхищен ею. Она бы убила его, эта женщина с морем седых волос, которая была стара настолько, что могла бы быть его бабушкой. Робби объяснял ему, что такое достоинство было прерогативой исключительно дхунитов. Робби был неправ.
Дождевая вода стекала с рукава Бримовой куртки вниз вдоль его запястья на большой палец. Он видел это, но этого не ощущал. Брим осторожно упокоил онемевшую руку на шее кобылы. Когда он поднял взгляд, то увидел, что Собачий Вождь ждет его ответа.
- Даю мое слово в ответ, - сказал Брим.
- Ты дурак, - вскрикнул Гай Морлок. - Бладдийской сволочи верить нельзя. - Игнорировать кланника, связанного клятвой, было трудно, но Брим знал, что должен это сделать. Небольшого кивка бладдийке было достаточно, чтобы она поднялась, держа за руку внучку Вайло Бладда. Девочка была прелестна, темные волосы и безупречный овал лица. Когда ее брат начал рыдать, она повернулась к нему и сказала совершенно ясно:
- Эван. Ты слышал Нан. Ты должен ждать здесь, пока этот воин не позволит тебе уйти.
Воин? Брим почувствовал стыд. Он не заслужил этого звания. Он не принес первой клятвы новика своему клану. И уже никогда не сделает этого.
Собачий Вождь ткнул Гая Морлока в бедро, грубовато, пятой его же копья:
- Поднимайся, парень, - скомандовал он. - Ты свободен.
Как только Гай с трудом поднялся на ноги, он бросил Бриму злобный взгляд, обещавший позже всяческие неприятности. Ощущения медленно возвращались к руке Брима, а он обнаружил в себе желание, чтоб нечувствительность сейчас перешла бы в голову.
- Джорди. Слезь с коня и помоги Гаю. - Увидев, что Джорди помедлил, Брим добавил: - Вождь Бладда отзовет собак к ноге.
На удивление, Собачий Вождь именно так и сделал, издав короткий свист, который собрал к нему всех четырех собак. Пятая, раненая сука, навострила уши и сделала слабую попытку встать. Ее таз был раздавлен, и когда она попыталась перевернуться на живот, ее задние лапы качнулись слабо и бессильно. Собачий Вождь дал команду остальным собакам, и они опустились на землю, как только он пошел к суке. Брим наблюдал, как он присел на корточки и обхватил ее голову руками. Даже сейчас, израненное, это существо потерлось носом о его ладонь.
Внезапно Собачий Вождь встал. Он держал копье Гая, и Брим отвернулся, когда он поднял его над собакой. Некоторые вещи были возможны только между человеком и его богами.
Когда все было кончено, Собачий Вождь сорвал горсть засохших стеблей овса и чисто вытер лезвие. Одна из четырех оставшихся собак тихо завыла, и полуволк успокоил свою стаю, слегка покусав ее членов за уши.
- Брим Кормак. - Собачий Вождь бросил окровавленную траву в грязь. - Прежде чем я уйду из этого места, как договорились, я хотел бы поговорить с тобой наедине.
Гай Морлок крикнул:
- Не ходи. Это ловушка. - Молочанин стоял, прислонившись к жеребцу Джорди, в то время как топорщик стоял на коленях перед ним, пытаясь стащить сапог Гая. - Бладд не имеет чести.
Брим хотел, чтобы все это было кончено. Он устал думать, и промок до костей.
- Брось копье, и я буду говорить, - сказал он вождю Бладда.
Жестким движением Собачий Вождь загнал копье в грязь. Древко вибрировало, пока он шел небольшое расстояние вниз и ждал, когда Брим присоединится к нему. Брим собирался остаться сидеть на лошади, но то же чувство уважения, что заставило его отвернуться, когда Собачий Вождь убивал суку, заставило его спешиться. Собачий Вождь мог быть его врагом, но он был в первую очередь вождем.
Собачий Вождь не тратил времени впустую в коротком разговоре.
- При твоем возвращении в Дхун я хотел, чтобы ты передать сообщение твоему брату. - Брим держал себя очень спокойно. Он не мог доверять себе настолько, чтоб кивать. Собачий Вождь принял его молчание за согласие. - Мне нужно, чтобы ты передал брату две вещи. Во-первых, ты должен сказать ему, что старые обиды должны быть забыты. В то время как мы боремся между собой, люди из города берут нас в кольцо, как волки. Когда они разглядят нашу слабость, они ударят. - Он сделал паузу, ожидая. Брим сделал наименьшее возможное движение, которое можно было принять за кивок. - И еще одна вещь. Скажи ему, что впереди дни темнее, чем ночи. - Эти слова коснулись Брима, как холодный ветер, что заставляет руки покрываться гусиной кожей. Он почти знал, что они означают, но когда он попытался уловить их смысл, их значение ускользнуло от него. Брим рассматривал лицо Собачьего Вождя. Так близко, что были видны даже вены в его глазах. Он был первым по длительности правления вождем в клановых землях, бастард, убивший своего отца и сводных братьев, взявший их сестру в жены, и произведший семерых сыновей. Он захватил дом Дхуна с помощью темных сил и потерял его, когда его второй сын покинул его. Когда-то у него насчитывалось около двадцати детей-внучат. Сейчас у него осталось только двое. Брим знал историю, и думал, что он знает этого человека, но, глядя на Собачьего Вождя, он понял, что там было много еще.
Он принял решение.
- Я не увижу своего брата какое-то время. Передайте ваше сообщение с кем-нибудь из мужчин.
- Как так?
Это был вопрос, который, как надеялся Брим, не будет задан. Глядя вниз на свою онемевшую руку, он сказал:
- На меня притязает вождь Молочного.
Собачий Вождь кивнул медленно и с пониманием.
- В обмен на набежавшие долги Робби Дан Дхуна.
Брим был рад, что это был не вопрос. Он не хотел говорить плохо о своем брате. Робби продал его Враэне Молочный Камень вместе с дюжиной мечей из водной стали и превосходным костюмом - доспехами, выкованными для Мойры Плакальщицы. В свою очередь Робби получил во временное пользование команду из шестисот воинов Молочного. Элитных бойцов на топорах и мечников, которые носили свои волосы покрытыми известью, и титуловали себя "Сливками''. Вместе с ними, добавленными к уже имеющемуся войску, Робби, наконец, командовал силами достаточными, чтобы вернуть Дхун.
Теперь, когда Дом Дхуна вернулся в руки Дхуна, молочане после выполнения условия должны были вернуться в свой клан, но Робби все еще держал их в своей власти. Многие битвы еще только предстояли: сражения с Бладдом, чтобы вернуть Визи, и с Черным Градом, чтобы вернуть Ганмиддиш; а еще сражения с армией из города, которая, по слухам, нарушила границы кланов на юге; и еще сражения с тем же самым Собачьим Вождем. Робби не просто собирался вытеснить Вайло Бладда, он задался целью уничтожить его.
Даже в течении пяти дней хаоса, что последовали за повторным взятием Дхуна, Брим наблюдал некоторые изменения в лояльности молочан. "Робби нуждается в нас'', - говорили они вполголоса. "Лучше продержаться здесь, пока его враги не будут убиты''. Такие мысли были не в интересах Молочного, но Брим знал по опыту, что Робби было трудно сопротивляться. Он побеждал, вот в чем дело. Что ни возьми, он это делал.
Брима интересовало, когда Враэна Молочный Камень поняла, что не получит своих мужчин назад.
Было трудно понять, почему Робби настаивает на выполнении той части соглашения, которая означала прибытие его брата в Молочный. Интуитивно Брим знал, что ответ на тяжелые раздумья не принесет ему пользы. Что Робби ценит, то он держит крепко.
Собачий Вождь внимательно наблюдал за Бримом. "Враэна Молочный Камень - вождь себе на уме. Я думаю, она когда-то присматривалась ко мне''.
Несмотря ни на что, Брим громко рассмеялся. Собачий Вождь рассмеялся тоже - проказливый звук, полный самоиронии. Когда он остановился, он посмотрел Бриму прямо в глаза. - Нет стыдного в воспитании другим кланом. Ребенком я провел год в Отлере. Мой отец назначил это для наказания - это был самый дальний клан, куда он мог отправить меня, не высылая из клановых земель - из всех моих дней эти были самыми стОящими .... Они там меня не знали. Не знали, что мне не позволялось играть с лучшими мальчишками. Ты знаешь таких - сыновья воинов, племянники вождя. Мальчишки с чистокровными конями и своей собственной жизненной жесткостью. Я научился ловить форель руками и танцевать с мечами, узнал, как сбить с помощью боло арлекина и защитить русло реки "ежами'' для безопасности. Криклермор Карп, их старый ведун, даже научил меня читать, меня, бесполезного ублюдка из северных кланов. Я вопил, как малыш, когда уезжал.
Собачий Вождь тихо покачал головой, когда вспомнил.
- Воспитание - это то, что ты сделаешь с ним из него. Молочный может превратиться во многое.
Брим кивнул, ощущая поднявшуюся злость на самого себя. Возможно, жить в Молочном доме было бы не так плохо, как он представлял. Возможно, там он не был бы разочаровывающим Робби сводным братом, маленьким для своего возраста, и не способным тренироваться с топором. Возможно, он может быть чем-то еще. Он мог изучать историю, узнать о Суллах, выяснить, почему они отказались от столь многих земель кланов. Остановив свои мысли, прежде чем они убежали далеко, Брим встретился взглядами с Собачьим Вождем. Он начинал понимать, почему этот человек был вождем на протяжении тридцати лет жизни.
- А ваше сообщение?
Собачий Вождь пожал плечами, но не без усилий.
- Передай его вождю Молочного. Возможно, ей это нужно больше, чем Робби Дхуну.
- Гай может передать его Робу.
- Нет, парень. Некоторые вещи, такие, как вести, сильно зависят от вестника. - Собачий Вождь взглянул через плечо туда, где Джорди помогал теперь разутому Гаю Морлоку сесть на его лошадь. - И я не думаю, что молочанин будет это делать.
Даже частично согласившись с мнением Собачьего Вождя, Брим очень старался не показать этого.
- Как хотите.
Собачий Вождь сделал несколько шагов вверх по склону, а затем обернулся.
- Кстати, парень, ты сделал прекрасную работу сегодня. Поднял свою голову. Выдержал давление на себя. Если бы ты был моим родственником, я бы - гордился.
Это было слишком. Брим почувствовал горячие острия слез в своих глазах. Только четыре дня прошло с тех пор, как Робби сказал ему, что он должен уехать и поселиться в Молочном. Четыре дня, и слова прощания Робби по-прежнему выжигали дыру в груди Брима. "Это будет не так уж и плохо, Брим. Мы оба знаем, что ты никогда на самом деле не будешь отрезан от Дхуна''.
- Сейчас я пойду, - сказал Собачий Вождь. - Я уверен, что еще услышу о тебе, Брим Кормак. - С этими словами он направился вверх по склону, помахав рукой на прощание своему оруженосцу и подозвав собак к ноге. Когда он достиг терновника, он встал на колени и сказал несколько слов внуку, а затем протянул свои руки Нан и внучке. С собаками, с тревогой кружившими вокруг них троих, Собачий Вождь и его группа направились на восток.
Он даже не предупредил меня, чтоб я выполнил мою часть соглашения, и чтоб я отпустил его внука и оруженосца, как договорились. Он просто ожидает, что это будет сделано. Этот акт доверия поддерживал Брима, когда он поднимался по склону к Гаю и Джорди.
Грузный оруженосец поморщился, когда подошел Брим. Его нож был уже опущен какое-то время, но захват не был расслабленным. Скудно одетый в лохматый плащ, штаны из вареной шерсти и тунику из оленьей кожи, он промок насквозь, и с него капало. Его воинская косичка и близко не была так великолепна, как у его вождя. Раннее облысение стало причиной этому. Брим сказал:
- Мое имя - Брим Кормак. Как я буду называть вас?
- Я Хеймиш Фаа, из Бладд-Фаа. Большинство называет меня Хэмми.
Оруженосец говорил с мягким выговором бэккантри, и Брим предположил, что он моложе, чем выглядит. Иногда бывает трудно определить, когда человек был полный и облысевший.
- Хэмми. Почему бы вам не вывести мальчика и пойти и сесть с ним на гребне, пока мы ждем?
- Да, сэр.
Брима никогда не называли сэром за всю его жизнь. Это было неправильно, и ему следовало сказать об этом, если бы он не сознавал, что прямо сейчас Хэмми Фаа хотел верить в него. Его собственная безопасность и безопасность внука Вайло зависела от этого.
Оставив оруженосца поднимать маленького мальчика из зарослей, Брим подошел туда, где Джорди перевязывал ногу Гаю. Джорди только что снял снял свой шлем, и его лицо имело тот розовый цвет, что бывает у чего-то, долго остававшегося в воде. Он ничего не сказал на появление Брима, но слегка улыбнулся, давая знать Бриму, что, что бы ни случилось, с Джорди Сарсоном все было очень хорошо. Брим почувствовал себя глупо благодарным. Ему нравился Джорди. Молодой боец на топорах пользовался покровительством Робби, но при этом у него не было того высокомерия, которое обычно шло рука об руку с голубым плащом.
- Ты собираешься позволить им стоять именно там, - сказал Гай Морлок, указывая на Хэмми Фаа и мальчика с высоты седла на серого жеребца Джорди.
- Нет. Ты прав. Я должен дать им одеяло, чтоб сесть.
Гай резко фыркнул.
- Думаешь, ты такой умный, не так ли? Переговоры с Собачьим Вождем. - Он изменил голос на жеманный девчачий: - Вы сделаете это, и я сделаю то, и мы все будем пить чай с овсяным печеньем, когда закончим.
- Гай, остановись, - Джорди попытался защитить Брима, но Гай просто перебил его.
- И ты, Джорди Сарсон. Хорошенько свяжи толстяка и мальчишку. Я отвезу их обратно в Дхун.
У Джорди отпала челюсть. После минутного обдумывания он покачал головой.
- Я не буду этого делать, Гай. Мы оба слышали соглашение, Брим дал свое слово.
- Брим! Да что он знает?. Его мать была крольчатницей из Гнаша.
- Не имеет значения, Гай. Когда дхунит дает свое слово, он дает.... - Джорди боролся минуту, - свою душу.
Все трое притихли. Резкое падение температуры заставило грязь дымиться, и когда Брим подошел к своей кобыле, он почувствовал, как щупальца холода ползут вверх по бедрам. Вздрогнув, он достал из упряжи свернутую постель. Он чувствовал, что Гай наблюдает за ним, и знал, что только вопрос времени, когда как молочанин заговорит снова. Гай никак не мог поднять бунт - ведь без помощи Джорди он не мог даже сесть на коня, - но он должен был каким-то образом утвердить свою власть.
- Мальчик. Двигайся и найди моего мерина.
Брим кивнул:
- После того, как оговоренное время пройдет, и я освобожу заложников.
Гаю этот ответ очень сильно не понравился, но он чувствовал, что не надо подвергать его сомнению и отваживаться на второй мятеж. Кожа на лице молочанина была серой и вялой, и его трясло короткими приступами. Через шерстяную повязку на ноге просачивалась темная кровь.
- Прекрасно, если ты не можешь найти ни его голову, ни хвост, в возмещение я возьму кобылу.
- Вот, - Брим сказал Джорди спустя несколько мгновений, вручая топорщику бутыль в кожаной оплетке. - Разбинтуй Гаю повязку и промой рану с этим. Когда ты закончишь, помажь рану говяжьим жиром перед тем, как забинтовать. И дай ему глоток солода, перед тем, как начнешь.
- Спасибо, Брим. - Джорди улыбнулся с облегчением. Сам он лечить не умел. Гай просто взглянул недовольно и ничего не сказал.
Брим принес одеяло и еще несколько вещей для Хэмми Фаа. Внук Вайло Бладда бросился за толстые ноги Хэмми, как только дхунит, который грозил ему мечом, подошел ближе. Брим полагал, ему должно быть около семи. Тощий как стебелек, с большими руками и большой головой.
- Как тебя зовут?
Когда мальчик ничего не ответил, Хэмми слегка толкнул его локтем:
- Давай, парень. Когда кланник задает вопрос, ты отвечаешь.
- Эван Бладд, - сказал, наконец, мальчик, не глядя Бриму в глаза. - Но меня знают как Стрелу.
Хэмми поднял бровь в сторону Брима, как бы говоря, что впервые слышит об этом, но он позволил мальчику его звание, и не возразил ему.
- Я принес несколько вещей. Солонину. Сыр. Сухари. - Брим вручил оруженосцу небольшой пакет, наскоро завернутый в одну из своих старых ночных рубашек. - И здесь пара пряников, - он помедлил, внезапно смутившись. - Для леди.
- Нан будет благодарна за них, - резковато сказал Хэмми. Брим предполагал, что они должны быть голодными - пять дней долгое время, чтоб обходиться без подходящей еды - но не был удивлен, когда оруженосец просто засунул пакет под свой плащ, не открывая. Гордость не позволяла ему раскрыть, насколько он нуждался в еде. Когда мальчик начал проводить поиски под плащом Хэмми, Хэмми жестко сказал: "После''.
Брим и оруженосец ждали остальную часть часа в товарищеском молчании, топая ногами от холода и дыша на руки. Формировался иней, и внук Вайло развлекался, скользя через грязь по хрупким дорожкам льда. Когда Брим решил, что время вышло, он кивнул Хэмми Фаа:
- Желаю безопасного путешествия обратно на земли Бладда.
На кратчайшее мгновение лицо Хэмми Фаа стало озадаченным. Быстро опомнившись, он кивнул и пробормотал:
- Да. Пусть Боги будут на дороге с вами.
Положив направляющую руку Эвану на спину, он проложил курс на восток.
Брим смотрел, как они уходят. Когда мужчина и мальчик исчезли за изгибом холма, на расстоянии завыл волк. Напоминание от Собачьего Вождя. Освободи их.
Встряхивая руку с мечом, чтоб разогнать кровь, Брим поднялся по склону. По ощущениям, все тело было избито и выжато как лимон, и мысль провести ночь в поисках убежавшего жеребца Гая была просто невыносимой. Было бы хорошо просто сидеть и пить воду. Когда он увидел, что оба, Гай и Джорди, сидят в седлах, с поводьями в руках и с опущенными забралами, он догадался, что посидеть ни в какое ближайшее время ему не удастся.
Гай пустил рысью жеребца Джорди с холма вниз. Левое стремя было отстегнуто, и перевязанная нога Гая свободно висела на боку животного. Дождевая вода, пропитавшая плащ Гая, затвердела до льда, заморозив местами сильно помятую ткань. Когда он заговорил, его дыхание белело очередями слов.
- Тебе придется самому выбираться отсюда, Кормак. Мы направляемся к Летящей.
Летящая была неглубокой рекой, пересекающей земли Дхуна на два дня пути к юго-востоку от круглого дома. Старая сторожевая башня, которая защищала воздвигнутую переправу, была известна как Тумба-на-Летящей. Одним из первых приказов Робби, отданных после захвата Седалища Дхунов, было относительно повторной постановки гарнизона в башню. Два десятка бойцов с топорами и молотами теперь патрулировали как север, так и юг побережья реки и лес за его пределами. Если бы Гай и Джорди ехали всю ночь напролет, возможно, они могли бы добраться до Летящей на рассвете. Гай намеревался направить патруль по следу Собачьего Вождя.
- Мы не нарушаем соглашение, - тихо сказал Джорди, сохраняя равновесие на кобыле Брима. - Мы договорились освободить их и не преследовать их, и... и.... - Сильно нахмурившись, глядя на поводья в руках, он замялся до полной остановки.
- Мы не преследуем их, - жестко сказал Гай, что-то из его былой кровожадности вернулось. - Мы предупредим других об их присутствии.
Брим мог сказать, что Джорди не хотел смотреть ему в глаза. Его ничто не интересовало в поводьях. Джорди понимал, что хотя они соблюдают букву соглашения, они тем не менее нарушают слово. И был еще вопрос по предыдущей договоренности, содержавшей безопасную доставку брата Робби в дом Молочного. Оба, Джорди и Гай, обещали сопровождать Брима в поездке на юго-восток и защищать его от опасностей, которые поджидали одинокого путника на дороге. Увечные, горожане, охотники, разбойники, враждебные кланы и даже враги дхунитов могли появиться на пути в Молочный. Не говоря о том, что мальчишка, путешествуя в одиночку, может просто упасть с лошади в канаву и разбиться так сильно, что не сможет подняться.
Ну, мне придется смотреть, куда я ставлю ноги. Как ни странно, Брим оказался слишком усталым, чтобы заботиться о том, что остается покинутым.
- А моя лошадь?
Гай издал звук раздраженного фырканья, как если бы ответ был грубо очевиден.
- У тебя будет лучший конь в нашей группе - мой.
Это если я найду его. Брим решил отметить тот факт, что жеребец Гая убежал более двух часов назад и в настоящее время мог быть на полпути к Голубому Ручью.
- Это не подарок, помни, я ожидаю, что он будет возвращен в течение месяца, - Гай умело развернул коня Джорди. - Джорди, мы уезжаем. Чем раньше Тини узнает, что Собачий Вождь жив и на пути в Бладд, тем лучше.
Джорди перенес свой вес в седле вперед, подготавливая коня к быстрому старту.
- Ты всегда можешь последовать за нами, Брим, - сказал он мягко. - Ты умеешь, бежать и стараться сохранить темп.
Брим решительно замотал головой. Даже если такое и возможно, Робби не захотел бы, чтобы он вернулся.
- Удачи, Брим Кормак. - Кивнув на прощание, Гай Морлок вонзил железо в конскую плоть и умчался.
Джорди помедлил минуту и затем задал кобыле направление. Небольшая лошадка помчалась вниз по склону, ее копыта выбивали дерн из грязи в ее рвении догнать жеребца.
Брим сидел на полах своего плаща и наблюдал за ними. Он смертельно устал, и ему стало легче, когда они ушли. Через какое-то время он начал массировать занемевшую руку. Странные покалывания все еще сохранялись, и хотя он понимал, что, возможно, это ничего не значит, все же немного тревожился. Он очень любил свою руку.
Частично он до сих пор пытался постичь, как Гай мог совершить такую грубую ошибку. Хэмми Фаа едва успел скрыть удивление, когда Брим пожелал ему безопасного путешествия до Бладда. Собачий Вождь направлялся не домой. Он направлялся на север стены Дхуна. Гай предполагал, что Собачий Вождь был к югу от круглого дома, потому что собирался следовать по старому тракту через Лес Руин на восток, через Дрегг. В то время как вождь Бладда и его спутники обходили круглый дом по дуге, в конечном счете поворачивая на север. Подземный ход, ведущий из Усыпальницы Дхунских Королей, должно быть, провел их на некоторое расстояние к Югу, поставив перед Вайло трудную задачу - провести его группу через земли, завоеванные врагами.
Брим решил, что Собачий Вождь даже перевыполнил свое задание. Знание было интересным, заключил Брим, вставая. Раз ты владеешь им, то можешь выбирать: передать его дальше или сохранить для себя. Сила живет в нем точно так же, как она живет во вращающемся молоте. Только тебе не нужны мышцы, чтобы пустить ее в ход.
Задумавшись, он направился вверх. Горло саднило от жажды. К счастью, Джорди догадался отстегнуть багаж от седла кобылы, и Брим нашел бурдюк и другие припасы. Когда он попил, то начал составлять планы на ночь впереди. Ему пришло в голову, что было бы хорошей идеей разложить еду вокруг его спального мешка. Таким образом, если жеребец Гая решит вернуться, пока он спит, то вероятно, он останется рядом до утра. Ему не удалось найти корм для коня, но он использовал овсяную кашу вместо овса. Когда он закончил с этим, взял краюху ржаного хлеба в зубы и начал жевать. На вкус она была как деревяшка. С усилием проглотив ее, он достал из ножен водную сталь. Лезвие нуждалось в смазке. Галка Танди, старый мастер клинков Дхуна, ударил бы мальчика плоским лезвием его меча, если бы тот решился оставить меч заброшенным после дождя. Даже гордость Дхуна - твердая и блестящая, дважды закаленная водная сталь - не обладала устойчивостью к ржавчине.
Нахмурившись, Брим смотрел, как лунный свет перетекал по лезвию вдоль завитков и волн. Робби отдал ему меньший из двух клинков. Тот, который он оставил себе, был известен как "останавливающий лошадей''. Полноразмерный боевой меч с двуручной рукоятью, который имел длину и вес, необходимые, чтобы пронзить боевого коня, покрытого броней, он был выкован из лучшего сорта водной стали, называемого голубым зеркалом. Лезвие, сделанное из голубого зеркала, было светлее и более стекловидным, чем выкованное из обычной водной стали. Через его острие проходил свет.
Через острие меча Брима свет не пробивался, но это его не волновало. Истина была в том, что он предпочитал меньший, более легкий меч, с простой крестообразной гардой и навершием в виде зайца. Его отец поместил ледяного зайца на головку как дань жене после ее смерти. Тильда Кормак была лучшей охотницей с силками в Дхуне, и когда ее муж уходил зимой в длительное патрулирование, кормильцем семьи была она.
Наибольшую выгоду от этого получал Робби. Тильда всегда давала своему пасынку отборные куски мяса: сочное филе зарезанного кролика, печень енота, сердце дикобраза. Робби был рожден ее мужу первой женой, тем не менее она растила его как собственного. Брим часто задумывался - а что она получила взамен? Робби относился к ней как к прислуге, никогда не выказывая мачехе должного уважения. "Моя мать - Елена Дхун. Не ты. - Он мог закричать, когда она не позволяла поступать по-своему. - Ты всего лишь охотница на кроликов из Гнаша''.
Даже если ему не очень-то и хотелось, Брим снял с пояса сумку для ухода за оружием и начал обрабатывать клинок желтым тунговым маслом. Меч Тильды. Робби предназначал передать его вождю Молочного в уплату за воинов Молочного, и Брим задавался вопросом, как его брату удалось получить его обратно. Его воспоминания о том, что случилось той ночью в Дымчатом Чертоге после того, как Робби сбыл его Враэне Молочный Камень, не были четкими. Возможно, Робби пересмотрел размеры подарка, но Брим сомневался в этом. Дюжина мечей из водной стали была обещана. Дюжина была доставлена. У Брима было смутное воспоминание, как Робби безмятежно опускается на колени рядом с грудой клинков и вытягивает меч Тильды. Если память была истинна, то он должен был бы заменить его другим мечом. Почему он уехал с такими хлопотами, понять было трудно.
Брим решил не думать об этом. Нервные окончания на пальцах начали беспорядочно вспыхивать, когда его рука вернулась к жизни, и он разминал мышцы, отвечавшие за перекачку крови.
Он представлял себе прибытие Гая и Джорди в Тумбу-на-Летящей. Усталые и запыхавшиеся, они спешат через гарнизон, торопясь переговорить с главой отряда, Тини Питтом. Будут отправлены поисковые партии. Будут посланы вестники на север, в Дхун, что Собачий Вождь был в пустошах Дхуна, направляясь на восток. Знание того, что Гай и Джорди в компании молотобойцев вскоре отправятся на восток, в то время как Собачий Вождь направился на север, заставляло Брима чувствовать себя в чем-то дхунитом. Даже не так. Вместо этого он чувствовал небольшое возбуждение от чего-то еще. Было здорово иметь знания, которыми никто, кроме тебя, не обладал.
- Молочный, - проверяя, громко произнес Брим.
Его верность была подорвана, и он больше не знал, какому клану он должен хранить верность еще.