- Сколько нам ждать? Через неделю письма дойдут до мест, и все начнется. Мы должны выступать, а сами сидим здесь, ожидая, когда появится Роберт? - Финлей переводил взгляд с Пейна на Деверина и дальше, на других. Это советники Роберта, люди, которых он предназначил в помощники Эндрю, когда тот сядет на трон. Финлей не мог осуждать выбор Роберта, но сейчас все испытывали сильное раздражение. Они уже два дня стояли лагерем в густом лесу вокруг Элайты, и Финлею нечего было ответить. Сам он не мог использовать поиск, а Джон недостаточно знал Роберта, чтобы попытаться.
Если вскоре Роберт не появится, Финлею придется мысленно поговорить с Дженн и посмотреть, не сможет ли она найти Роберта, но эту возможность он оставлял на крайний случай.
- Мы можем дать ему еще день, - предложил Дэниел; - позже пропадет эффект внезапности.
- Согласен, - кивнул Пейн, и обратился к Финлею: - Думаешь, он приедет?
- Если сможет.
- А если нет?
Финлей не собирался рассматривать этот вариант, но выбора не было.
- Если не сможет, дольше ждать нет смысла. - Они все милосердно не упоминали случай, что, если Роберт не приедет, то он, скорее всего, погиб; а если он погиб, им самим Нэша не победить.
Тяжело вздохнув, Финлей через стоянку посмотрел туда, где сидел Эндрю, читая книгу, врученную епископом.
- Он представляет из себя не то, что я ожидал, - заметил Пейн тихо и осторожно, чтобы никто, кроме них, не услышал. - Что говорит МакКоули? - Все, ожидая ответа, посмотрели на Финлея.
Дядя в нем поднялся на защиту Эндрю, хотя знал, что не должен.
- Он видит некоторые трудности, но не считает их непреодолимыми. Эндрю молод, и он...
- Будет управлять этой страной еще до конца лета, - закончил за него Пейн, видимо, не слишком довольный этой мыслью. - Я говорил Роберту...
- Так или иначе, милорд, - перебил всех зычным голосом Деверин, - Нашим королем станет Эндрю. Все остальное - на нашей ответственности.
Финлей улыбнулся великану.
- Точно мои мысли. А теперь - как насчет кружечки эля?
*
Мика спешил изо всех сил, возможно, прикладывая больше сил, чем когда-либо раньше, и все равно не мог догнать Роберта. На каждой остановке он наклонялся к земле, отыскивая следы, убеждаясь, что скачет в правильном направлении, но отрыв сохранялся.
Роберт должен был знать, что за ним едет Мика. Колдун уровня Роберта не мог не знать, что за ним хвост, но он ничем этого знания не показывал и ничего не предпринимал, чтобы от Мики оторваться.
Так что Мика продолжал ехать, сменив лошадь на подвернувшейся ферме. После этого без необходимости не останавливался.
Роберт получил преимущество во времени максимум в час. Мика довольно долго прождал возвращения Сайред, чтобы дать ей поспешные объяснения, попросить Гилберта присмотреть за ней, затем прыгнул в седло и сорвался в галоп. Он не мог оставить все как есть, не мог просто совершать ошибки и ничего с ними не делать. Не тот он был человек. Если бы он вел себя иначе, Сайред его не полюбила бы.
Так что он продолжал скакать, не помышляя об остановке.
*
Эйден дождался конца ужина, когда все убрали, а костры запалили до утра. Убедившись, что никто не обращает на него внимания, он спустился по пологому склону к реке, где узенькая тропка у воды тянулась к развалинам мельницы, брошенной столетия назад.
Словно не имея других дел, он бродил, заложив руки за спину, глубоко дыша сладким воздухом Люсары, слушая ночные песни вернувшихся с юга птиц. Чуть-чуть везения, милость богов и, возможно, ему больше не придется уезжать.
Он без труда нашел развалины. Об этом месте и его истории ему рассказал Финлей. В темноте, в слабых лучах лунного света, падающего на разрушенные стены, развалины обладали нереальной красотой.
Эндрю был там, где епископ и рассчитывал его найти - за развалинами, на заросшем мхом камне, спиной к стене, со взглядом, устремленным в лес.
Что он там искал? Что рассчитывал найти, чтобы сидеть в одиночестве?
Это сын Роберта, напомнил себе Эйден. К этому возрасту Роберт уже воевал, видел, как у его ног умер отец, родина склонилась перед завоевателем. И хотя Эндрю выглядел наивным, на его долю бед тоже хватило.
- Прекрасный вечер, - осторожно начал он.
Эндрю вздрогнул, вскочив с места, глаза от удивления распахнулись.
- О, ваша милость... Я вас не услышал...
- Как правило, другие называют меня отцом. В нынешней обстановке, думаю, так безопаснее.
- Разумеется! Простите.
Он выглядел смущенным, искренне смущенным, и Эйден в ответ тоже смутился. Какая удивительная способность - вызывать такое сильное сочувствие к другому человеку! Качество среди королей редкое, но не бесполезное. Собственный цинизм заставил улыбнуться.
- Сядь, пожалуйста. Я просто гулял. Погода стоит необычно славная - по крайней мере, сколько помню. Давненько не встречал весну в Люсаре.
- Да. - Эндрю снова сел, хотя на этот раз уперся руками в камень и постукивал по нему ногами. - Вы рады, что вернулись?
- Безмерно, хотя, конечно, хотелось, чтобы обстоятельства складывались лучше. А ты?
- Я?
- Ты доволен, что вернулся?
- О да!
- Но ты отсутствовал только несколько дней. Неужели было настолько плохо? - Ожидая ответа, Эйден немного прошелся по развалинам, получая удовольствие от лунного света и от того, что было не так холодно, чтобы одеваться как капуста.
- Не плохо, нет. Я просто не хотел покидать Люсару.
- Никто из нас не хотел, мальчик мой. - Эйден нашел подходящий для сиденья валун, широкий плоский камень с сухим лишайником сверху. Смахнул с него пыль и сел лицом к Эндрю. - Так скажи мне, - начал он, не меняя интонации, - ну как тебе всё?
От удивления у Эндрю открылся рот.
- Святой отец, я не лучшая кандидатура для расспросов. Вы, должно быть, знаете, что я...
- Да, Финлей объяснил твое нежелание убивать кузена. - Эйден махнул рукой, заранее отклоняя вопрос, пока Эндрю не успел его задать. - Я имел в виду все остальное. Восстание, перспектива стать королем, необходимость иметь способности, ожидания, направленные на тебя. Как тебе все это?
Эндрю на миг онемел. Затем уставился на свои руки и пожал плечами.
- Не знаю. Уверен, вы все это многократно обсудили. Я ни о чем не имел представления, пока не встретился с Робертом, и это случилось только несколько недель назад. Вы уже разослали письма, так что восстание не остановить. Полагаю, так или иначе, все произойдет.
В голосе Эндрю звучала такая беззащитность, что Эйден не мог ее игнорировать; он знал, что должен сейчас с ней что-то сделать, иначе она вырастет до гигантских размеров. Епископ поднялся и подошел к Эндрю. Мальчик наблюдал, как он сел на тот же кусок стены, так же сплел пальцы.
- Ты знаешь, что будет происходить, когда ты станешь королем?
Эндрю отрицательно покачал головой.
- Ну, в стране будут беспорядки, несомненно. Я имею в виду, беспорядки уже начались, так что восстание вообще порядка не наведет. Как король, ты будешь нести ответственность за улучшение их жизни.
Глаза мальчика остались распахнутыми, но ничуть не испуганными.
- Можешь себе представить, что случится, если мы все предоставим одному человеку? Тебе или даже Роберту? Получим еще больший беспорядок - что уничтожит всю цель восстания. Вот поэтому-то мы и находимся здесь. Твой Совет: Деверин, Оуэн, Пейн и Дэниел, я, еще Финлей. Мы все здесь, чтобы тебе помогать. Ты можешь у нас учиться, мы можем забрать у тебя большую часть работы - потому что все мы старше, опытнее, и уже многое делали раньше. Но даже если тебе исполнится тридцать лет, даже если ты занимался всем этим раньше и тебе известно все, что должен знать король - мы все равно будем рядом, чтобы тебе помогать.
- Почему? - Робкий вопрос чуть не вызвал у Эйдена слезы.
- Потому что ты по матери - Росс, последний из королевской линии Люсары, - ответил он торжественно. - Ты наш настоящий король.
- Но я не знаю, что значит быть королем. Я имею в виду, если Кенрик так плох, что еще может король сделать?
- Учиться, - улыбнулся Эйден.
- Учиться?
- Хороший король учится постоянно. Ты молод, тебя и раньше хорошо учили. Просто продолжай.
- И все?
- Большей частью, да. Чем больше учишься, тем больше узнаешь. Но чем бы ты ни занимался, не пытайся достичь всего сразу. Все проблемы по борьбе с Кенриком, восстанию и развитию твоих способностей - решай по мере их появления. В данный момент лучшее, что ты можешь сделать - это обсудить их с нами, твоими советниками. Задавай вопросы. Учись. Мы здесь как раз для этого.
Эндрю несколько мгновений пристально смотрел епископу в глаза, затем кивнул.
Поняв, что пробил брешь в стене, возведенной Эндрю, Эйден начал ее перестраивать.
- Знаешь, сколько времени я обладал епископской властью? Около трех часов. Хватило, чтобы отслужить мессу и обдумать ту огромную роль, которую только что принял. После этого меня бросили в камеру со славной запертой дверью и заявили, что солнечного света больше не увижу. Я увидел его через два года, благодаря Пейну, отцу Джону и многим другим. После я встретил Роберта, и все изменилось снова. Он втянул меня во всю эту авантюру и с тех пор не отпускал. Все это время, невзирая на мои просьбы, он называл меня епископом - даже когда я грозил его побить. - Тут Эндрю слегка усмехнулся. - Я вижу, ты понимаешь, что я имею в виду. Видишь ли, он хотел, чтобы я помнил. Хотел, чтобы я никогда не забывал, что у меня своя роль, причем важная. И вот я здесь, все ближе к епископству, и до сих пор не знаю, как епископом быть. С каждым днем это пугает меня все сильнее. Вскоре я предстану перед паствой в Базилике, мне придется показать им то, что они ждут. Сама эта мысль пугает меня до смерти.
Эндрю нахмурился. Он соскользнул с камня и на несколько шагов отошел.
- Вы думаете, я боюсь, - не оборачиваясь, сказал он.
- Я говорю, что я боюсь.
- Нет, вы думаете, что я боюсь, - Эндрю повернулся и посмотрел Эйдену в глаза.
Эйден еще раз покачал головой.
- Не думаю, что ты боишься...
- Не надо. - Эндрю поднял руки вверх. - Пожалуйста, святой отец, я знаю, что вы лжете. Если хотите, чтобы я вам доверял, и мы собираемся всем этим заниматься, тогда мне нужно знать, что вы мне не солжете.
У Эйдена перехватило дыхание. Боги, да этот парень может отличить правду от лжи! Не поэтому ли он держится так от всех в сторонке? Потому что мог видеть ложь, с которой к нему обращались?
Милостивая Минея, тогда он знает, как они разочарованы, насколько ожидали большего. И не может ли эта способность оказаться первой, с которой они у него начинают проявляться? Нужно расспросить Финлея.
- Да, - признался он, открываясь. - Я действительно считаю, что ты боишься. Также считаю, что этому есть все основания, и не думаю, что на твоем месте кто-то не боялся бы. Я также думаю, - Эйден сделал паузу, выпрямляясь и потягиваясь, - что бояться - не самое плохое в мире занятие. Я точно знаю, что Роберт все время боится.
Эндрю презрительно усмехнулся.
- Это не так.
- Уверяю тебя, так и есть. Спроси его.
- Он никогда мне не скажет.
- Думаю, ты будешь удивлен. - Эйден оглянулся на тропку, вьющуюся рядом с водой. - Еще рано. Ты вообще знаешь эти места? Здесь не опасно пройти дальше?
- Если мы пойдем вместе.
- Хорошо. Показывай дорогу. - Улыбка Эйдена ободряла не только мальчика. Это определенно сын Роберта: под мягкой привлекательной оболочкой - сердцевина из чистейшей стали. Деверин прав: Роберт сделал отличный выбор.
*
Мика не видел проволоки на тропе, пока не стало слишком поздно и он не свалился с лошади наземь. Дважды перевернулся, сбил дыхание, но ему все же удалось, попутно увернувшись от испуганной лошади, встать на корточки. С кинжалом в руке, готовясь противостоять неприятелю - но до этого не дошло.
Перед ним стоял Роберт, держа Микин меч в нескольких дюймах от его горла.
- Укажи вескую причину, почему я не должен тебя убить.
Мика выждал мгновение и опустил кинжал.
- Для тебя ее у меня нет. - Он смотрел вверх, не желая видеть выражение глаз Роберта. Луна светила ярко - хоть читай. Этот участок пути был открытым и хорошо просматривался. Из глаз Роберта выходила тьма, заставив Мику от основательного потрясения вздрогнуть.
Он знал Роберта с шести лет, и за все время никогда не видел его разозленным. До этой минуты.
- Я не собираюсь уходить, - осторожно начал Мика, не пытаясь ничего скрыть. От Роберта он все равно не смог бы ничего утаить, и они оба это знали. - Я хочу принять участие. Я часть этого дела.
- Так ты поэтому остался с Эндрю, да? Так, чтобы иметь возможность на него влиять?
- Нет! Я с ним остался, чтобы его учить и оберегать. Думал, этого хочешь ты.
- О, я хотел - пока не обнаружил, что ты женат на малахи! И ты держал ее там, рядом с Эндрю, все время прекрасно зная, где он.
- Нет, я не имел к нападению никакого отношения, так что даже не упоминай о нем.
- Я по-прежнему жду объяснений.
Мика медленно и осторожно поднялся на ноги, замечая, как как Роберт вслед за ним поднимает меч, в то время как его дар справился бы с этой задачей намного лучше и проще.
- Люсара - моя родина. Отцу пришлось умереть на чужбине. Ты должен мне как сыну Маклина.
Роберт ответил не сразу. Его глаза не метались и не угрожали. Он вдруг отступил назад, перевернул меч и рукоятью вперед бросил его Мике.
- Отлично. Но что я говорил о твоей жене, по-прежнему в силе. И еще. - Роберт отвернулся, не глядя натягивая перчатки. - Если возникнет подозрение, что ты предашь Эндрю или кого еще в нашем деле, убью без лишних вопросов, и считай это счастьем.
- Роберт...
- Нет. - Он повернулся и в упор посмотрел на Мику. - Ты утратил право звать меня так, когда согласился на этот обман.
- У меня не было выбора!
Роберт с горьким смешком шагнул в сторону, где была привязана его лошадь.
- Добро пожаловать в мой мир. - С этими словами он сел в седло и поскакал, оставив Мику ловить лошадь и догонять. И хотя за десять лет изменилось многое, это ощущение осталось прежним.
*
Финлей использовал сияние луны в своих интересах. Когда ночь так светла, тени вдвойне темны, и скрываться в них намного легче. Но ему не пришлось слишком приближаться к главной башне Элайты, чтобы увидеть жителей деревни, услышать их молитвы.
Они собирались около полночи на дороге, ведущей в замок. Примерно там, где располагался замаскированный выход наружу, где еще лежали огромные куски камня, жители деревни устраивали собрание. Всего дюжина; они возносили хвалу негромко, но с чувством. Не прошло и получаса, а они уже возвращались в Фенлок, сияя улыбками, словно получили благословение от самой богини.
Некоторым людям что-то доказывать бесполезно. Как мог кто-то решить, что Дженн - воплощение богини? Конечно, она сотворила несколько чудес, но их все можно было объяснить ее даром. Правда, никто из этих людей не знал, что она колдунья - хотя возможно, что в битве при Шан Моссе кто-то ее узнал и видел, что она совершила. Ирония состояла в том, что статус богини присвоили Дженн, в то время как Минея в свое время прославилась подавлением восстания колдунов - но какая, в сущности, разница?
Глубоко озадаченный, Финлей отступил от дороги, нашел глубокую тень и потихоньку двинулся к лагерю. Прежде чем найти постель и с признательностью в нее опуститься, расставил часовых и каждого проверил.
Снова ждать. В частности, продолжать ждать Роберта. Он не тревожился, жив ли Роберт; тот должен справиться. С тех пор, как Роберт и Дженн стали парой, он не мог представить, чтобы брат - в какой бы ужасной переделке не оказался - не нашел возможности мысленно проститься с Дженн, особенно после того, как долго им пришлось друг друга ждать.
И теперь они здесь, готовы, ждут - восстание в первые заветные часы. Они так долго к этому шли, столько всего произошло, но еще больше должно было произойти. И хотя он безоглядно верил брату, которого здесь не было, и племяннику, который не хотел здесь находиться, он не мог поручиться, что шансы на победу реальны. Вот что он знал совершенно точно - что это будет их последняя попытка. Если они не победят на этот раз, разгром окажется окончательным.
- К демонам! - прошептал он себе - такие мысли непозволительны. Поднявшись утром, он будет чувствовать себя разбитым.
Он перевернулся, ища более удобную позу, и закрыл глаза. Глубоко вздохнув, сначала вслушался в звуки лагеря, в дыхание Деверина и всхрапывание лошадей, а потом попытался отвлечься от звуков реки. Лежать на земле было довольно удобно, одеяло хорошо защищало от ночного холода, луна светила ласково, так что он чувствовал себя как дома, такое мощное голубое сияние...
Глаза открылись, а потом распахнулись. Что это - ему снится? Финлей оглянулся, убедившись, что все, кроме него, спят. Только он, да еще довольно далеко часовые, так что им не должно быть видно.
Осторожно, стараясь двигаться как можно тише, Финлей откинул одеяло и скосил глаза на племянника. Эндрю лежал неподалеку, у ствола старого дерева, сломанного молнией. По плечи укрыт одеялом, видны только лицо и левая рука: и то и другое светилось яркой голубизной, словно на коже сгустился лунный свет.
Финлей был готов затанцевать от радости, но знал, что Эндрю этого не оценит. Вместо этого он подкрался к мальчику и опустился рядом с ним на колени. Осторожно положил руку на плечо Эндрю, дружески сжав, как делал за эти годы тысяч раз. Только сказал:
- Все, Эндрю, отдыхай. Просто спи. Ни о чем не беспокойся. Просто отдыхай.
На это ушло немного времени, но свечение понемногу угасло, и к тому времени, когда Финлей вернулся в постель, Эндрю снова выглядел обычным мальчиком, которому скоро исполнится пятнадцать. Мальчиком, у которого отец был могущественным колдуном, и могущественной колдуньей мать - кое-кто считал ее воплощением богини - и который однажды должен был занять трон своих предков. Самый обычный мальчик, который должен, наконец, овладеть своим даром. Это он и был, не так ли?
Финлей заснул с улыбкой на лице.
*
И проснулся от дождя, ледяными иголочками секущего лицо, и крепких выражений. Ему бы укрыться с головой и переждать, но уже настало утро, и перед ним стоял тот, кого вечером не было.
- Мика?
- Он самый.
Финлей со слабым стоном поднялся и, приветствуя, хлопнул Мику по плечу.
- Рад видеть тебя целым и невредимым. Мы беспокоились. А где Роберт?
Мика моргнул, затем повернулся так, что Финлею стало видно. Брат сидел у костра, под небольшим навесом, который поставили накануне, с кружкой чая в руке, пирогом в другой, развлекая дежурных невероятными рассказами о своих путешествиях. По стоянке, отгоняя дождь и всех будя, разносился смех.
Словно и не было десяти последних лет.
- Не обольщайся, - шепнул Мика, когда Финлей двинулся вперед. - Он был схвачен и подвергся истязаниям. Не знаю, насколько исцелилось тело, но вот так. А вот что с разумом...
По спине Финлея ледяной волной пронесся страх.
- Выглядит он хорошо.
- Да, - согласился Мика. - Выглядит-то он хорошо. Пойдем. Я голоден.