Городок Белая Печь находился в шести днях пешего пути на восток от Иль-Глэйва. Местная посуда славилась по всему Северу, она украшала на пирах столы знати и купцов. Ее делали из смеси здешней глины и костей земляных собачек (разновидность белок, похожих на хомячков -- прим. перев.). Печи пылали день и ночь, раскаляясь до температур, при которых плавился даже камень. Для фундаментов этих печей с запада вверх по реке везли огромные базальтовые плиты: местный песчаник от сильного жара быстро шел трещинами.
Лица и руки гончаров покрывали ожоги. Ангус Лок видел на рыночной площади празднично одетых мужчин со шрамами от опасной работы.
Ангус Лок в коричневой куртке из оленьей кожи, беличьей шапке и поношенных сапогах ничем не выделялся и внимания к себе не привлекал. Оружия при нем почти не было. Даже меч он с собой не носил. Совершенно незаменимым предметом оказалась шапка: ее беличий мех надежно прятал от случайных взглядов ад в его глазах.
Направляясь к прилавку перчаточника, Ангус заставил себя улыбнуться.
- Привет, сэр, - ответил на это продавец, подставив под лучи утреннего солнца редкие пеньки гнилых зубов.
Ангус кивнул в ответ. Прежде чем подойти, он стянул с рук перчатки и сунул их под куртку, за ремень. Перчатки были старые и потрепанные, сшитые из кусочков шерстяной фланели, которую опытные мастера-мечники выбирали за мягкость и эластичность. Перчаточник был, пожалуй, в городке одним из немногих, кто знал их назначение.
- Ищете что-то определенное?
Ангус пожал плечами. Дощатый прилавок опирался на две небольшие тележки. Трехфутовый отрез оранжевого шелка недвусмысленно делил товар перчаточника на две части: на шелке - качеством повыше, на дереве - для работы. Ангус подошел к перчаткам попроще.
- Прекрасная, плотная свиная кожа, - продавец уже давно занимался своим делом, и сумел скрыть разочарование. - Хорошо подойдут для работы на ферме. Если смажете жиром, станут помягче.
Ангус вывернул перчатки, чтобы проверить швы. Для рабочей одежды они выглядели неплохо.
- Сколько на такие уходит времени?
- На такую пару -- четверть дня.
- А на эти? - Ангус указал на особенно нарядную пару перчаток из кожи ягненка, аккуратно расправленных и приколотых к доске.
- Целый день, если у меня в мастерской есть такая кожа.
- Ты получал месяца полтора назад заказ на пару небольших тонких перчаток от женщины, которая была здесь проездом?
Перчаточник затряс головой, даже не дослушав вопроса.
- Нет.
- Значит, она купила пару готовых перчаток?
Перчаточник снова закачал головой.
- Нет. Да откуда я знаю? Тут все время останавливаются разные женщины и берут у меня перчатки. - Он явно занервничал, что для Ангуса Лока было просто находкой. Возбуждение несовместимо с ложью.
- Доведись тебе встретить эту, ты запомнил бы ее голос, сладкий, как мед.
Перчаточник всплеснул руками:
- Не было тут таких женщин!
Ангус посмотрел на него долгим внимательным взглядом. Хорошая работа не всегда дело рук хороших людей.
- Кто в городе лучше всех лечит раны?
Этот вопрос вызвал у продавца не столько удивление, сколько облегчение.
- Уолтер Крейн. У него комнаты над гостиницей.
Продолжая пристально смотреть на перчаточника, Ангус сунул руку под куртку.
Глаза у продавца расширились.
- Клянусь, я сказал правду! Честное слово, я не продал приезжим ни одной пары перчаток!
Ангус вытащил руку из-под куртки и что-то положил на столик, на оранжевый шелк.
- За перчатки, - сказал он, поворачиваясь, и ушел.
Если перчаточник и удивился серебряной монете или тому, что его собеседник забрал перчатки из свиной кожи, Ангус Лок этого так и не узнал. Он не оглядывался. Натянув на руки новые перчатки, он смешался с толпой, держа направление на гостиницу.
Расспросы перчаточника были пробным выстрелом. Если Крадущаяся Дева и была в этом городке и ей потребовались перчатки, она наверняка отправила за покупкой какого-нибудь мальчишку. Тем не менее, старые привычки так просто не исчезали. Для фагов главной ценностью была информация, и ее поиск становился образом жизни. Иди от второстепенного к главному - таков был один из первых уроков, полученных Ангусом от Хью Маллина. Попав в нужный город, никогда не идешь к цели напрямик. Поначалу ты прогуливаешься, балагуришь с зеленщиками, старухами и пьянчужками, ловишь местную атмосферу, слушаешь, о чем судачат люди, запоминаешь расположение улиц.
Городок процветал. Праздничная ярмарка была велика, и на ней торговали всевозможными товарами из горных городов и клановых хозяйств. Грязь между столиками засыпали гравием, а крытая сводчатая галерея с коновязью обещала лошадям пристанище в любую погоду. Гостиница "Гончарный Круг" находилась от галереи через дорогу. Это было отдельно стоящее четырехэтажное здание с белеными стенами. Двери его стояли нараспашку, и хорошая погода вдохновила нескольких посетителей устроиться с выпивкой на террасе. Когда Ангус подошел ближе, он услышал музыку - свирель со скрипкой исполняли весьма игривый вариант старинного духовного гимна - и почуял запах жареной дичи.
Прежде чем пересечь улицу, он прошел ее до конца. Оттуда хорошо просматривались конюшня и хозяйственный двор гостиницы. На мостовую выплескивал воду конюх. Ангус сделал крюк, чтобы перемолвиться с ним словечком.
- Отличный денек, - сказал Ангус.
Конюх посмотрел вверх. Он был юн и по-девичьи пухлогуб. На руках, державших ведро, не было мозолей.
- Неплохой.
Кивнув в сторону конюшни, Ангус спросил:
- Что, лошадь Уолтера опять разыгралась?
Конюх перевел взгляд с Ангуса на конюшню.
- Сейчас успокоилась, но на кормежке устроила представленье.
Ангус понимающе кивнул. Проведи с лошадьми всю жизнь, узнаешь многое. Спрашивающий знал главное: все они вечно разыгрываются. Можно не сомневаться, что любая лошадь в любой наобум выбранный день что-нибудь служителю да устроит. Парень работал не так давно, чтобы об этом знать.
- Уолтер у себя?
Конюх отставил ведро.
- Ага. Наверное, уже пообедал.
Взглянув на верхние этажи гостиницы, Ангус изобразил смущенную улыбку.
- В прошлый раз, когда был тут, я... хорошенько заложил за воротник, если ты понимаешь, о чем я...
Конюх понял и потому кивнул.
- Я начисто забыл, где комнаты Уолта, - прищурился Ангус. - Они от лестницы справа?
- Нет. Прямо, на самом верху. Ты их не пропустишь. Мы поставили там скамью для тех, кто слишком слаб и не может ждать стоя.
Ангус улыбнулся во весь рот.
- Ты меня выручил, дружище.
Когда он отвернулся от конюха, его улыбка исчезла с лица так внезапно, что со стороны могло показаться, будто у него на челюсти лопнули сухожилия. Хотя с хозяйственного двора в гостиницу и вела отдельная дверь, Ангус воспользовался главным входом. После многолетнего применения всевозможных уловок он действовал не задумываясь, по наитию. По звукам стряпни, доносящимся с черного хода, было понятно, что там находится повар, а повара во всем мире не терпят покушений на свою территорию.
Ангус окинул взглядом двух проституток у главного входа. Одна была даже моложе Касси, пухленькая прыщавая девчонка лет пятнадцати, одетая в свой лучший наряд. Иди домой, чуть не сказал ей он. Зло повсюду, и я тому доказательство.
Через распахнутые двери во внутреннее помещение "Гончарного Круга" лился солнечный свет. Пахло прокисшим пивом, горящими дровами и жареным фазаном. За складным столом, накрытым более или менее чистой тканью, обедали несколько гончаров. У камина вышивали по шелку три старухи, потягивая меж делом горячее вино, а в дальнем углу без еды и питья одиноко сидел жрец Храма Костей. Ангус низко опустил голову, чтобы его не разглядели. Он удивился присутствию жреца, но не счел это помехой. Тем и самим было что скрывать.
Лестница располагалась слева от пивной стойки, и так как ни хозяйки пивной, ни охранника на страже не было, Ангус решил направиться наверх. Молодой конюх вполне понятно объяснил, что хирург принимает на четвертом этаже, но Ангус остановился на третьем, желая оглядеться. Ему случалось видеть постоялые дворы и лучше, и хуже этого. Половицы от недостатка воска немного ссохлись, зато пыли на них не было. Когда он проходил мимо одной закрытой двери, послышался ритмичный стук дерева по штукатурке. Какая-то парочка не теряла времени даром.
Ангус поднялся на следующую лестничную площадку. Беглый осмотр четвертого этажа выявил четыре закрытых двери и одну открытую. Последняя вела в крошечную комнатушку с покатым потолком и окном, глядящим на север. Кроме соломенного матраса на полу и соснового ларя, в ней ничего не было. Ангус скользнул мимо, к лавке у дверей врача. На недавно поставленной скамейке из ореха никого не было. За дверью скрипнула половица. Кто-то разговаривал. Мужчина и женщина. Ангус расслабил напряженные плечи, перенес вес обратно на пятки и приготовился ждать. Он не строил догадок об отношениях этих мужчины и женщины и не прислушивался у двери. Теперь проход внутрь был ему обеспечен: дверь в любом случае откроется, чтобы женщина вышла. Так что он позволил себе застыть без движения.
Неподвижность не была ни покоем, ни умиротворением, но это было лучшее из всего, на что мог рассчитывать проклятый. Ему хватало и этого.
Шли минуты, и интонации собеседников изменились. Половицы заскрипели резче, а звук шагов раздался у самой двери. Ангус приготовился. Щелкнула внутренняя задвижка.
- Премного благодарна, сэр. Спасибо. Я пришлю сюда Джесс с ветчиной. - Дверь открылась, и из нее вышла разрумянившаяся женщина с седыми волосами. Ангус немедленно шагнул к ней, заполнив дверной проем и мешая двери перед ним захлопнуться.
Женщина отпрянула.
- Боже милостивый! - вскрикнула она. - Ты меня напугал!
Подняв голову, Ангус позволил женщине взглянуть ему в глаза.
- Уходи, - шепнул он одними губами, и скользнул мимо нее в комнату.
Она не была юной и умела видеть горе. Не проронив ни слова, она ушла.
Ангус полностью сосредоточился на своей цели. Услышав восклицание женщины, Уолтер Крейн поднялся из-за стола. Ангус избавил его от труда закрыть дверь. В свои сорок Крейн был высок, худощав и довольно красив. На ремне для ножей, идущем наискось через грудь, висел внушительный клинок.
- Мне нужно выяснить несколько вопросов, - сказал Ангус, опуская защелку и запирая их обоих в комнате.
Крейн окинул Ангуса оценивающим взглядом. Врач был в черных шерстяных брюках и кремовой льняной рубашке. Серебряное кольцо с круглым ониксом на правой руке наделяло его властностью. Благодаря ему даже незначительные жесты выглядели царственными повелениями.
Ангусу ступил вперед.
- Сорок дней назад к тебе приходила женщина с обожженными руками. Как долго ты ее лечил?
Крейн вернулся к столу и сел.
- Я не припоминаю такого случая. - Голос его звучал снисходительно; сев на свое место, он явно успокоился.
Ангус прошел через всю комнату к единственному окну и закрыл ставни.
- Постарайся вспомнить, - сказал он, поворачиваясь к лекарю. - Так будет лучше для нас обоих.
Взгляд врача метнулся к двери. Второй, менее заметный, скользнул по ножу.
- Твой ремень растянулся, - спокойно сообщил ему Ангус. - Когда достаешь нож, сдвигаешь крепление назад, а затем приходится дергать его вперед, чтобы освободить оружие. На этом теряется время.
Лекарь на мгновение задумался, а затем кивнул, почти кротко. Теперь ему стали ясны новые правила игры.
- Кто ты?
- Ангус Лок.
Поняв, что другой информации не будет, врач кивнул еще раз. Затем положил правую руку на стол рядом с набором флакончиков из молочного стекла.
- Что тебе нужно?
- Женщина с обожженными руками - расскажи мне о ней. - И тут, глядя в красивые карие глаза Уолтера Крейна, Ангус испытал мгновенное облегчение. Блуждания в темноте остались в прошлом. Она была здесь, возможно, в этой самой комнате - обожженная, больная, во власти этого человека. Ангуса привело сюда случайное замечание лекаря из деревушки на Соленом Ручье: "Ежели б я крепко обжегся, отправился бы прямиком к врачам Белой Печи. Они знают толк в ожогах. Печи там кажин день плюются огнем".
Увидев, что сухожилия на руке Уолтера Крейна дрогнули, Ангус словно взорвался. В два прыжка перелетел комнату, ребром ладони ударив хирурга по запястью. Стол подпрыгнул. Резко выдохнув, Уолтер Крейн прижал руку к груди. Ангус ждал. Баюкая руку, хирург раскачивался на своем стуле вперед и назад. Кадык у него на горле дрожал.
В конце концов Крейн осмелился взглянуть на Ангуса. От страха перед неизвестностью он выглядел маленьким мальчиком.
Ангус мог бы объяснить ему две вещи. Во-первых, в присутствии опасного вооруженного человека надо сохранять неподвижность. Не стоит напрягать мышцы рядом с пузырьками, в которых может быть кислота или яд. Во-вторых, сила удара была точно рассчитана. Он мог ударить и сильнее.
Вместо этого Ангус повторил:
- Та женщина.
Хирург вздохнул. К запястью прилила кровь, и ткани вокруг начали отекать.
- Она приехала сюда посреди ночи. Ворвалась. Я спал. - Он кинул взгляд на вторую дверь, ведущую в комнату, где он спал. - Ее руки были в плохом состоянии. С кончиков пальцев левой руки слезла кожа, обе ладони повреждены. Обнажились связки. Такие ожоги бывают, если кожу облить горящей жидкостью. Очевидно, это причиняло ей сильнейшую боль, но она ничем этого не выдавала. Она была на удивление спокойна.
Крейн замолчал. Смягчившееся выражение его лица рассказало Ангусу все, что он хотел знать о нынешнем состоянии Девы. Магдалена Тихая по-прежнему находилась на пике формы, по-прежнему могла обернуть в свою пользу любую ситуацию. Она вломилась в жилище этого человека и, угрожая применить силу, потребовала у него медицинской помощи, а он теперь, через сорок дней, вздыхал о ней, как прыщавый подросток.
- Какое имя она назвала?
- Дилейна Ступ.
- Как ты ее лечил?
Крейн помассировал запястье.
- Первым делом очистил раны. В момент ожога на ней были перчатки, так что к обожженным тканям кое-где еще приставала их кожа. Такие манипуляции довольно болезненны, и обычно я даю пациентам маковое молоко. Она отказалась от всех средств, приглушающих боль, - хотя, когда я приступил к работе, ненадолго потеряла сознание.
Теперь, когда Крейн рассказывал о деле, в котором хорошо разбирался, наводящие вопросы не требовались.
- Я зашил что было можно и сформировал кожаные мостики для заплаток к поврежденным кончикам пальцев. Сухожилия были сильно повреждены, и я сделал все, что было в моих силах. - Он пожал плечами. - Сомневаюсь, что она сможет когда-нибудь снова сжать левую руку, хотя пальцы вроде бы сохранили некоторую подвижность. А большой палец... что ж, ниже второго сустава он в отличном состоянии.
- А правая?
- Площадь ожогов на ней больше, но они не так серьезны. Я видел, как люди с подобными повреждениями теряли способность что-то делать руками, но Дилейна... она такая...
Ангус не собирался выслушивать мнение Крейна о характере Девы.
- Долго ли ты ее лечил?
- Она провела у меня одиннадцать дней. - Взгляд Крейна, обращенный к Ангусу, взывал к мужской солидарности - врач словно признавался ему в собственной слабости, как мужчина мужчине. Увидев, что Ангус никак на это не реагирует, хирург заторопился. - Швы и мостики из кожи нужно было ежедневно очищать и перевязывать. При перевязке я обычно обрабатываю ожоги медом, это препятствует заражению и ускоряет заживление, а Дилейна в то время еще не могла ухаживать за собой сама. Любое прикосновение к рукам было для нее мучительным. Она не хотела селиться в гостиничном номере, и казалось вполне естественным, что ей лучше остаться у меня, чтобы я мог за ней присматривать. Она была благоразумна. Никто не знал, что она здесь, даже мои пациенты. Когда я принимал больных, она уходила в спальню.
Не стоило и спрашивать, заплатила ли она за его услуги. Деньги редко оказывались той причиной, по которой люди служили Деве.
- Она отправляла какие-нибудь письма?
- Я этого не видел.
- К ней кто-нибудь приходил?
Крейн изучал свое запястье. Ему еще не пришло в голову снять кольцо с ониксом, пока отек не дошел до пальцев и оно там не застряло.
- Нет.
- Что у нее было с собой?
- Небольшой узелок.
- Ты в него заглядывал?
Секундная пауза. Крейн опустил взгляд.
- Да.
Ангус держался очень спокойно.
- И что ты нашел?
- Смену одежды. Сапожки с мягкой войлочной подошвой. Монеты и драгоценные камни. Нож. - Он пожал плечами. - Ничего особенного.
- Какие были монеты?
Крейн на миг задумался.
- Большей частью золотые с рисунком солнца.
То есть Утренняя Звезда. Это совпадало со слухами, что ее логовом был город в восточных горах.
Но лекарь еще не закончил.
- Остальные - странные плоские монетки из Спир Вениса.
Нищенские золотые, сплющенные решеткой Нищенских ворот. Деньги правителей города. Ангус не удивился. У Пентеро Исса была причина ему мстить. Исс знал, что Ангус Лок похитил его дочь из Спир Вениса и повез ее на север, к Иль-Глэйву и кланам. Чтобы их выследить, Исс отправил за ними вдогонку своего главного подручного, Марафиса Глазастого. Тот преследовал их до самого Иль-Глэйва.
Ангус глубоко вздохнул. Ему захотелось умереть. После Иль-Глэйва он ни в коем случае не должен был приводить Аш и Райфа к себе домой. В отряд Глазастого входил чародей, достаточно сильный, чтобы разогнать над замерзшим озером туман. Похоже, этот человек знал множество способов докопаться до истины. Сарга Вейс - так его звали. Он участвовал в переговорах с Собачьим Вождем как доверенное лицо Исса. И было еще какое-то происшествие в Горьких холмах, после того, как Собачий Вождь передал Аш под опеку Марафису с поисковым отрядом. Ангус в то время сидел у Собачьего Вождя под замком, но прекрасно помнил, как Хэмми Фаа, который дважды в день приносил ему еду, рассказал, что пятеро человек из того отряда погибли. Единственными, кто сумел спастись и уйти оттуда, были Глазастый, Вейс и Аш.
Стоило Ангусу подумать об Аш Марке, как перед его глазами встала совершенная симметрия ее лица, а затем он схоронил это воспоминание в глубинах памяти.
- Дилейна знала, что ты смотрел ее вещи? - спросил он Крейна.
Нервное возбуждение, овладевшее Крейном после удара по руке, казалось, сошло на нет. Его лицо выглядело усталым и жалким. На запястье теперь красовалась шишка размером с перепелиное яйцо.
- Не думаю. Это было в первую ночь после наложения швов, большую часть времени она была без сознания.
- Что она рассказала о себе?
Крейн хотел было ответить, но замялся. Ангус уже сталкивался с таким явлением. Люди считали, что знают Деву, верили, что она с ними так же откровенна, как и они с ней, но спроси их о ней - и вспомнить им оказывалось нечего. Получалось то же самое, что и с ее внешностью. Дева умудрялась прятаться у всех на виду.
Ангус продолжал расспросы.
- В каком состоянии были ее руки, когда она ушла?
- Все еще в скверном. Большинство швов я снял. Чтобы прижились заплатки из собственной кожи, времени необходимо больше. Они коварны. Две из трех на поврежденных участках прижились, но все еще были очень чувствительны. Любое неосторожное движение могло их сорвать, и у Дилейны снова открылись бы раны.
- Это было четыре недели назад. В каком состоянии ее руки могут быть сегодня?
- Она сильна и здорова. Скорее всего, уже сняла оставшиеся швы: я показал ей, как это делать. Заплатки из кожи, как только они приживутся, нужно отделить от источника кровоснабжения. Я посоветовал ей для этого пойти к врачу.
- Какому врачу? Где?
Крейну только сейчас пришло в голову, что его рассказ может помочь найти его пациентку. Ангус увидел в глазах Крейна осознание этого факта и тут же приготовился пменять приоритеты этого человека. Крейн увидел эту готовность; намеренно сместив центр тяжести, Ангус заставил его поверить, что так и сделает.
Но тот по-прежнему лгал. Они всегда лгали.
- Она направилась на восток, в Утреннюю Звезду. Я назвал ей имя своего коллеги в этом городе, Эрмита Смолла. Он отличный врач, специализируется на уходе за ранами. Он выхаживал самого Хозяина Восходящего. Конечно же, официально он не придворный хирург, но...
Ангус позволил ему бубнить и дальше. Крейн не умел лгать, и сейчас увязал в массе правдивых, но несущественных подробностей, словно, уменьшая долю лжи в пользу правды, он каким-то образом мог скрыть свой обман. Хотя и тут были зерна истины. Дева никогда не открыла бы этому человеку, куда она направилась на самом деле. Какое бы место она ему ни объявила, это было бы намеренной ложью. Итак, это означало, что она указала своей конечной целью какой-то иной город - возможно, Иль-Глэйв или Спир Венис - и, уверенно называя Утреннюю Звезду, Крейн добивался, чтобы ее преследователь отправился куда-нибудь еще. А это несомненно значило, что ставка на Утреннюю Звезду была верным решением. Как любой раненый зверь, Дева предпочла бы зализывать такие раны в собственной берлоге.
- Опиши одежду в узелке, - сказал Ангус.
Внезапные изменения в ходе допроса хирурга уже не удивляли.
- Темно-зеленый шерстяной плащ с бархатной подкладкой, темно-зеленое платье, меховой воротник. - Он опустил глаза. - Кружевное нижнее белье.
Этот глупец надеялся увидеть ее снова. Даже теперь он не понимал до конца два важнейших обстоятельтва. Первое: Дева никогда сюда не вернется. И второе: он смотрит на человека, который собирается ее убить. Хирург обитал в уютном мирке привилегий, где профессия обеспечивала ему уважение и вес в обществе. Он знал, как исцелять раны и накладывать швы, но ни в коей мере не представлял себе ущербности тех двоих, что ворвались в его жилье. Они жили совсем не ради того, к чему стремился он, не ради успеха, денег, семьи, уважения.
Мы живем, чтобы уничтожать других.
Ангус подошел к двери. Останься он в одном месте надолго, и эти раздумья могли бы его погубить. Здесь он все закончил. Крейну нечего больше ему сказать. Хирург считал себя умным человеком, но неожиданная встреча с Девой постепенно подтачивала это заблуждение. Разве умно влюбляться в женщину, которая врывается в твой дом, получает помощь, приют и доверие и ничего не говорит о себе взамен?
Поняв, что Ангус уходит, Крейн встал. Неужели он и в самом деле выглядел разочарованным? Неужели, начав говорить о Деве, он не мог остановиться?
Ангус Лок не испытывал к нему никакого сочувствия.
- Радуйся, что остался жив, - сказал он на прощание.
Через минуту Ангус вышел из здания и повернул на восток, к Утренней Звезде. Взгляд лекаря, полный тихого отчаяния, он уже забыл.