В сущности, Элеонора, есть Добро и есть Зло. Есть праведное и неправедное. И хоть Зло попытается соблазнить тебя, ты должна оставаться сильной и устоять перед его соблазнами. Наследие твоего отца полно зла, но он выступил против него - значит, и ты сможешь. Я верю, что ты сможешь свершить великие и Добрые дела, моя дорогая, если устоишь перед лёгкими путями греха. Меньшего от тебя я и не ожидаю! К слову, я так же ожидаю, что ты освоишь противозачаточные и противоинфекционные зелья до того, как ты вырастешь, и они тебе понадобятся, потому что случаи разные бывают, особенно когда ты путешествуешь вдали от зелейных лавок вместе с прекрасными юными героями. И хотя я ни в коем случае не считаю тебя несчастным случаем, результатом случая ты всё же являешься.
- Карин де ла Вальер, обращаясь к своей 14-летней старшей дочери.
Наконец, Луиза вспомнила, как дышать.
Нужно ещё вспомнить, что ей что-то нужно сделать, думала она, глядя на мир через красный туман. Что-то важное. Она была практически уверена, что это важное. Что-то критическое для того, что она делает. Что-то, что мешает её всепоглощающему желанию выжечь лицо мадам де Монтеспан с её предательского черепа...
Она не могла вспомнить в данный момент, что именно это такое было, но это должно было быть чем-то очень важным. Какая-то очень важная причина, по которой она не должна сжечь лицо этой лживой крадущей женихов и обижающей сестёр ведьме, потому что если бы не эта причина, она бы уже начала делать это.
Так. Сделаем логическое допущение, что такая причина есть. Что ей дальше делать?
Поджарить её молнией? Нет, это, скорее всего, из той же категории, что и "сжечь её лицо". А идея использовать кислоту и превратить её в лужу растворяющегося мяса и органов не показалась ей хорошей... почему-то.
Ей стоит прислушаться к своей крови и решить, что ей делать дальше. А, да. Её наследие рода де ла Вальер указывало ей, что если она совершит что-то по-дурацки героическое и бросится на мадам де Монтеспан прямо сейчас, то не только её убьют - что её крови не слишком нравилось - но и её сестру, потому что де Монтеспан сочтёт попытку спасения отличным поводом убить Элеонору. А когда они выяснят, что Повелительница Севера была Луизой, они используют эту информацию как повод для того, чтобы арестовать её родителей, и, возможно, снова убить Каттлею и Джесс, и опять закрыть Генриетту, если они обнаружат Башню. А эта героическая ярость, которая бушевала в ней, это, наверное, результат того, что её отвратительно героическая мать испортила всю их породу.
Дурацкая кровь, которая абсолютно права и точна. Пусть даже лично ей не понравился выпад в сторону матери.
Поэтому ей нужно сделать следующее, продолжала кровь, а именно - устроить всё так, чтобы Элеонора оказалась в безопасности, и только затем сжечь лицо мадам де Монтеспан, и продолжать жечь до тех пор, пока Луиза не убедится, что она уже не сбежит и не вернется в маске из серебра, как это проделывали некоторые герои. Потому что никто еще не предавал де ла Вальер безнаказанно, разве что другие де ла Вальер - и только по серьезным стратегически причинам, которые служили общему благу семьи. А не из-за каких-то мелочей, как тут.
А. Хорошая точка зрения. И намного более приятная. Иногда кровь темнейших злодеев, текущая в ваших жилах, может быть очень удобна, особенно если она идет вместе с полезным инстинктом самосохранения.
Аудитория была наполнена солдатами. Те проверяли каждого, сдергивая капюшоны и шапки академиков, в поисках тех, кто значился в их списках. Были там и маги, и неприятные люди с жесткими лицами, вооруженные мечами и пистолетами. И они явно могли проделать с ней массу неприятных вещей.
Нет, с одной стороны Луиза была уверена, что она в списках не значится. В конце концов, она год назад пропала, и даже если родители знали, что она жива и "похищена", она подозревала, что те с каждого столба об этом не орали - не в последнюю очередь потому, что опасались огласки об участии Каттлеи во всем этом. С другой, и очень важной стороны, она была очень похожа на свою мать, сильно - на старшую сестру, а еще она была одета в зловещую мантию, и на её руке был древний артефакт Зла.
Так что она очень не хотела, чтобы её обнаружили.
Луиза осторожно оглянулась и вжалась в свое сидение. Пол под ней был сделан из досок, и через щели в них пробивался свет. Значит, под рядами сидений там была комната. И высота не слишком большая. Прижав к полу руку в перчатке, она прошептала заклинание. Розоватая пенящаяся кислота потекла на пол, разъедая доски с пугающей скоростью.
А теперь ей просто надо обождать, пока дыра не увеличится, и пока на неё не будут смотреть, и тогда она аккуратно и незаметно проскользнёт туда без...
- Эй, что это за запах?
- Думаю, похоже на кислоту!
- Кто-нибудь, разберитесь!
Ох, сахар.
Она быстро плеснула больше кислоты, ухватила Игни за ноги свободной рукой и уронила в дыру. Так, чтобы он оказался между ней и землей. Лучше приземлиться на что-то мягкое и тупое, чем на твёрдое.
Луиза приземлилась под громкий "ох" и запах лука. Что было неожиданно, ведь миньоны как вид были бы значительно лучше, если бы пахли луком, а не миньонами. Несмотря на некоторую схожесть в написании на некоторых языках, запахи разительно различались.
Она оглянулась. А, да. Тут пахло луком, потому что она приземлилась на целый мешок с ним. Нет, технически она приземлилась на Игни, а уже Игни упал на мешок, но кто бы стал это учитывать? Определённо, не Игни, потому что у него не было ни мозгов, ни краденых костяных пальцев для учёта. А причиной, по которой она приземлилась на мешок с луком, послужило то, что прислуга университета устроила продуктовый склад в пустых помещениях под аудиторией. Она посмотрела на ящики с овощами, мешки с мукой и, конечно же, ошеломленных служек, который несколько удивились, когда магическая кислота проела потолок над их головами. А, и немного пола.
- Как видите, - заявила им Луиза, поспешно слезая с Игни и отряхиваясь. - Просто маленький магический... эм, эксперимент. Я демонстрировала кое-что классу. С. Эм. помощью этого бедного сиротки, - с нажимом добавила она.
Похоже, прокатило.
- Что, опять? - услышала Луиза голос какой-то женщины. - Нужно, чтобы они убрали склад из-под этой проклятой аудитории. Клянусь, если бы это не происходило каждую неделю, я была бы счастлива.
Превосходно. Пока удирать.
- Кто-нибудь, остановите их! - заорал стражник в дыру.
Луиза сбежала. А затем все возрыдали. Точнее, активно проливали слёзы, потому что Игни поджег лук.
С безмятежным лицом, Франсуаза Афинаида смотрела на погрузившуюся в хаос аудиторию. Она могла поддерживать это выражение лица только потому, что заклинание создало шар чистого воздуха вокруг её головы. Иначе бы она задыхалась бы и кашляла так же, как и все вокруг.
- Всё провоняло луком! - прохрипел капитан стражи, прижав платок к слезящимся глазам. - Мы атакованы! Подлые галлийцы напали на нас! Король Джозеф объявил нам войну.
Мадам де Монтеспан наградила его взглядом, в котором явно читалось, что она считает его идиотом. Она сильно сомневалась, что король Джозеф объявил им войну, не в последнюю очередь потому, что было общеизвестно, что он был настолько чокнутый, что с трудом представлял, где же находится Тристейн, так что если бы он попытался отдать приказ о нападении, он, скорее всего, отправил бы своих людей маршем в Великое Северное Море, приказав, чтобы они это море зарубили насмерть. А ведь натурфилософия уже доказала, что нельзя зарубить океан, несмотря на упорные попытки разных пап, принцев и одного короля, которого взбесило нежелание волн слушать его приказы. Конечно же, еще не пробовали использовать осадные машины, но скорее всего, это просто вопрос времени.
- Сомневаюсь, что галлийцы напали бы на Амстреллдам прямо здесь и сейчас, - чётко произнесла она. Затем она посмотрела на фигуру Элеоноры де ла Вальер, которая ответила ей взглядом, несмотря на слезящиеся глаза и яркий красный след от пощечины на лице. - Уберите её отсюда, просто на случай, если это была плохо спланированная попытка спасения.
Хотя она не думала, что это была попытка спасения. Скорее, похоже на детскую проказу. Мадам де Монтеспан элегантно вздрогнула. Студенты. То, что университеты вынуждены были пускать их внутрь, было одним из немногочисленных, но самых неприятных недостатков этих учебных заведений. Она тоже когда-то была студенткой, что было позорным пятном на её личности, но у неё хватило приличия и хорошего вкуса перерасти это.
Элеонора де ла Вальер была отвратительно популярна среди студентов. Судя по всему, она "делала натурфилософию, натурально, весёлой". С учётом того, что большинство студентов с трудом могли считаться людьми, скорее всего, им нравилось её манера иллюстрировать свое ехидство диаграммами и вообще действовать грубо и неэффективно. Скорее всего, это была какая-то тёмная магия семьи де ла Вальер, которая помогала преобразовывать её безграничную злобу, чтобы захватывать чужие разумы.
Да. Франсуаза Афинаида сжала руки в кулаки, несмотря на то, что её лицо оставалось спокойным. Де ла Вальер хороши в воровстве. Воры. Предательские злобные воры. Она им покажет. Она им покажет последствия их действий.
Луиза удирала по сильно воняющим луком коридорам. Наверное, это и к лучшему, думал та часть её мозга, которая не была занята проклятиями из-за режущей глаза вони. Ведь никто не сможет преследовать её или Игни, ориентируясь на запах миньона.
Часть её мозга де ла Вальер также обдумывала возможность заряжать катапульты мешками с горящим луком и запускать их во вражеские замки, чтобы вывести из строя их гарнизоны, но затем она решила, что она использует нечто менее жестокое. Например, алхимические смеси, от которых сходят с ума и бросаются на окружающих, пока сердце не разоврется от перенапряжения. Луиза посоветовала этой части мозга заткнуться, раз уж она не собирается помогать ей бежать, потому что сейчас было не время для всего этого, будь оно всё проклято.
Наконец, звуки чужих шагов пропали. Это было очень вовремя. Она задыхалась и с трудом не падала. Почему она не в форме? Ей нужно найти место, чтобы присесть и отдышаться. Луиза оглянулась. Она оказалась на территории теологического факультета. Увидев рядом часовню, она нырнула внутрь. Часовенка была небольшой, но там со стен свисали красные занавеси. Сойдет.
С искренней благодарностью она сползла по стенке и только тогда заметила, что потеряла Игни.
Ну.
Черт возьми.
Какая жалость, но он, наверное, найдется. Или ей просто нужно идти в сторону пожаров. Если же он героически погиб на её службе, то она... эм, что-нибудь сделает. Может быть, немного отомстит? Или будет втайне радоваться? Для уверенности ей сейчас не хватало воздуха, но она решила обдумать это позже.
Слабое чувство религиозной вины кольнуло её. В конце концов, она была в часовне. И в её текущем состоянии не помешало бы помолиться.
Встав на колени за занавесью, Луиза молитвенно сложила руки.
- Эм, алло? - прошептала она. - Основатель? Боже? Если тебя это устроит, то не мог бы ты уделить мне немного божественной помощи в моем священном деле? Эм, вот прямо сейчас? Пожалуйста? Я понимаю, что я вроде как бы повелительница, но я никогда ничего такого не задумывала. И я всегда была верна моей принцессе, - и никогда не поддавалась всяким нехорошим желаниям относительно неё, добавила Луиза мысленно, потому что она никогда бы не произнесла такого вслух, - и пусть я по случаю пользовалась темной и злой магией, я направляла её только на злодеев, демонов и приличную кучу вампиров. И, конечно же, на нескольких некромансеров и предателей.
Луиза обождала, ожидая ответа, и искренне надеясь, что ответ этот придет не в слишком сокрушительном виде. Отсутствие молнии с небес было неплохим результатом. Отсутствие громкого гласа, который бы сообщил ей, что её грехи прощены, и что они не были слишком тяжелыми, и что она может продолжать то, что она делала, потому что Господь желает, чтобы она вернула трон принцессе Генриетте... ну, это было уже не очень приятно, но то, что она вообще такого ожидала, наверное, было проявлением гордыни.
- Аминь? - с надеждой добавила она.
Но ответ всё-таки не помешал бы.
Из-под занавеси появилась маленькая белая голова и мяукнула. Молоденький котик, почти котёнок, залез в её укрытие - после того, как немного потеребил кисточки на занавеси - и уставился на неё яркими голубыми глазами.
- Привет, котик, - выдохнула Луиза. - Ты просто уходи. Пожалуйста. - Снаружи она слышала шаги. Появилась охрана. - Нет, нет, нет. Пожалуйста, просто уходите, - шептала она одновременно страже и котику.
Кот наклонил голову, прислушиваясь к её словам, и подошел ближе. Громко замурлыкав, он начал тереться о её ноги. И явно хотел, чтобы его погладили.
- Ш-шш! - прошипела она. - Пожалуйста... уйди.
Тот уселся и уставился на неё. Голубые глаза смотрели на неё. И явно намеренно кот мяукнул.
- О нет, нет, нет. Только не начинай. Даже не думай, - прошипела Луиза.
Кот снова мяукнул. На этот раз громче.
- Нет, нет, нет. Пожалуйста.
Тот снова мяукнул, наращивая громкость.
- Что это было? - крикнул какой-то стражник.
- Похоже на кота, - ответили ему.
Луиза крутилась на месте, стараясь не шуметь. Осторожно и аккуратно она протянула руку и погладила кота. Тот радостно замурчал, расплывшись от прикосновения её злой перчатки, словно масло на солнце.
- Ах ты... подлое мелкое создание, - прошептала Луиза, через зубы - Как ты посмел такое сделать?
- Просто кот. Не обращай внимания.
Кот покосился на неё, явно намекая, что поднимет вой, как только она перестанет его гладить.
- Ты подлый, мерзкий, злобный, плохой, жестокий, ужасный, кошмарный монстр, - добавила Луиза. - Ты... ты Вардезианский пёс... эм, кот.
Кот перевернулась на спину и принялась бить лапками по перчатке, играя с артефактом чистейшего Зла.
Почти не дыша, Луиза превратилась в слух, между делом щекоча кошачье пузико. У животного был ошейник. Судя по всему, её звали Паллас. И стража ушла. Хорошо. Они ушли, она выберется отсюда, и раз уж она отдышалась, то сможет связаться с башней и выяснить, как отсюда удрать.
- Мрарара! - с угрозой замяукала кошка, поднимая голос.
- Э, нет. Даже не думай.
- Мраа, - Паллас вскочила на ноги и запрыгнула ей на плечо.
- Нет, ты не можешь пойти со мной! - прошипела Луиза.
- Мрррр, - не согласилась с ней кошка.
Луиза поморщилась, заскрипела зубами, а потом вздохнула.
- Ладно! - пробормотала она. - Тупой п... кот. Даже кошки меня не слушаются.
- Мра! - согласилась с ней Паллас, когда она вставала и высунула голову из-за занавеси. Никто её тут не искал, и стража действительно ушла. Пора двигать отсюда.
- Могу поспорить, что ты фамильяр какой-то ведьмы, - сказала Луиза коту, сидящему у неё на плече, и продолжая ворчать, пока она разведывала выход из часовни. Всё вроде бы было чисто. - Какой-то ужасной злобной ведьмы. Она... она, наверное, кормила тебя объедками со своего стола. И она ела детей, поэтому ты... ты выросла, поедая человеческую плоть. Ну, от меня ты ничего такого не получишь.
Луиза была смутно уверена, что ведьмы обычно... эм, выкармливали своих фамильяров. Это была их... эм. Фишка. Ужасная, извращённая фишка низших классов, что явно указывало, почему ведьмами становились только крестьяне, а настоящие благородные леди, павшие во Тьму, становились волшебницами и темными заклинательницами или... или еще каким-нибудь богохульным злом, что никак, ни в каком виде, не в включало в себя котов, жующих вашу грудь. Ну, кроме королев-ведьм, но если они своим котам не находили кормилиц, то они точно... точно б-больные на голову.
- И такого я точно для тебя не буду делать, - добавила она, глядя на кошку. - Мышей будешь есть. Если успеешь обогнать миньонов.
Кошка мявкнула и стукнула лапкой по капюшону, явно наслаждаясь поездкой.
- Мрарара - мудро отметила она. Наверное, ей так всё это нравилось, потому что она находился не слишком высоко от земли.
А затем Луиза ощутила это. Далекое. Теплое. Пульсирующее. И знакомое.
Да. Она чувствовала фрагмент сердца башни в этом здании.
Франсуаза Афинаида де Монтемарт, маркиза Монтеспан уселась в кресло в своем кабинете. Хороший у неё кабинет. Фактически, он был вторым в списке лучших кабинетов всего университета. Огромное стеклянное окно демонстрировало торфяники к востоку от университета и - за исключением раздражающего кладбища - это был чудесный вид. Глядя на него, она всегда чувствовала себя спокойной, расслабленной и безмятежной.
Но опять же, есть преимущества в том, чтобы состоять в Совете Регентов. И за исключением этой шуточки с луком, сегодня был очень-очень-очень-очень хороший день. Она прижала руки к алеющим щекам. Да. Лучший день! Ну, не совсем! Потому что будет еще день, когда она наденет белую мантию и...
Франсуаза Афинаида начала визгливо смеяться, но затем зажала рот руками. Она не должна так смеяться, даже наедине. Кто-то может услышать. Она должна выглядеть спокойной и бесстрастной, как её магия земли. Правильные манеры, да. Достоинство.
Глубокий вдох. Да. Спокойная, как земля. Холодная, как мрамор. Да.
В дверь робко постучали.
- Входите, - чётко произнесла она.
Ввалилось несколько стражей, все они старались спрятаться друг за друга. Она выяснила, что стража её побаивается. Судя по всему, им не нравится её привычка использовать очень длинные слова. Она попыталась подстроить свой словарь под их необразованные крошечные мозги, но, похоже, это не помогло.
- Ну, вашесть, - робко начал один из стражников. - Мы... эм, у нас тут махонький вопросик. Про мисс де ла Вальер?
- Что такое?
- Ну, вы сказали сунуть её в "специальную камеру", - начал второй. - Эм... но вы про которую говорили?
В кабинете повисла неловкая тишина.
- Вы говорили про ту спецкамеру, в которой дыба, капающая вода и... всё прочее? - спросил третий страж.
Мадам де Монтеспан вздохнула.
- Нет, в другую специальную камеру, - ответила она с легким раздражением в голосе.
- Ну, я просто говорю, вашество, что немного сбивает с толку, когда есть две камеры, которые вы зовёте "специальными". Дык может быть переименуем одну?
- Это быстро, - влез еще один страж. - Просто возьмем чуток краски и подправим табличку. Просто! Мое резюме подразумевает, что мне нужно делать предложения по оптимизации процесса и тому подобные штуки, какие с активностью хорошо смотрятся, потому что моя жена хочет, чтобы я получил сержанта к тридцати и...
- Это мы пока отложим, - холодно сообщила де Монтеспан. - Пока просто отправьте её в специальную камеру, которая находится в восточном здании.
- Ах, прекрасная демонстрация, вашество. Восточная Специальная Камера. Усёк. Мы просто... эм, туда её переведём.
Второй раз за прошедший час, или около того, Элеонору де ла Вальер швыряли в тюремную камеру.
Эта камера, конечно же, была получше прошлой. Ноль процентов пыточных приспособлений, благодаря чему было значительно больше места. Что, наверное, к лучшему. А предыдущей камере было тесновато. Перестарались.
Ключ провернулся в замке двери. Элеонора досчитала до сотни в уме, чтобы те, кто её сюда приволок, успели уйти подальше. Затем она испустила яростный крик и принялась выбивать метафорическое дерьмо из подушки. Минут через пятнадцать ей где-то как-то полегчало. Настолько, что, по крайней мере, ей уже не хотелось бить по стенам. Это больно. Она частенько убеждалась в этом в молодости
Тяжело дыша, он осела на пол и позволила себе расплакаться. Всё это было частью катарсиса. Ей нужно было стравить негативные эмоции до того, как они конденсируются в ней и заставят делать то, чего она не хотела бы делать. И если это выглядит, будто она сломалась, то тем лучше для неё.
Когда она подуспокоилась, она вытерла слёзы и сделала глубокий вдох, причем получилось почти без всхлипываний.
Являясь старшей дочерью двух известных Героев, и обладая немалым собственным опытом, Элеонора цепким взглядом осмотрела камеру. Окно, в которое легко можно пролезть, и с решеткой, с трудом держащейся на крошащемся цементе. К стене, к которой была прикручена кровать, прилагались цепи, которые легко можно раскачать и выдернуть из стены. Дверь висела на старинных петлях, с которых она, поднапрягшись, могла бы снять её и уйти. Замок был хрупким и мог быть сломан хорошим пинком. Тюремщик повесил ключи напротив двери, и при желании она могла дотянуться до них.
И ко всему этому под подушкой обнаружился жезл и анонимная записка: "У тебя есть друзья. Используй это".
Элеонора вздохнула. Серьезно, для такой эгоистичной ведьмы Франсуаза Афинаида была не настолько умна, как следовало бы. Аккуратно выбросив жезл в окно, она покопалась в своем белье, извлекла два из трех запасных жезлов и тоже выбросила. Дизайн третьего она скопировала у матери. Этот она не выбросит, но раз он не собран, то и поймать её не удастся. Без сомнений, они рано или поздно её обыщут, и если при ней будет жезл, то они получат легальный повод сделать с ней всё, что захотят.
Они её что, за дуру держат? Какой идиот посадит пленника в камеру, из которой так просто сбежать, если он не хочет, чтобы пленник сбежал. Похоже, такая тупость что-то ей компенсирует. Если бы она была мужчиной, Элеонора сделала бы массу намёков насчет мужских недостатков у неё, но увы, она им не была. Ведь сложно шутить над отсутствием груди у кого-то, если сама не сумела унаследовать полногрудость, свойственную де ла Вальер.
Какая жалость, что у её дорогой старой "подруги" была масса других недостатков, над которыми можно было издеваться.
Несмотря на всё это, она отчаянно хотела на свободу. Ей было страшно. Нужно быть идиотом, чтобы не бояться в такой ситуации. Франсуаза Афинаида купит суд. Но если у неё будет хоть что-то, то она просто посадит Элеонору по обычной процедуре.
Однако проще всего ей будет, если Элеонора сама подставит себя, пытаясь сбежать, и её убьют при попытке к бегству. А если не получится, то сам побег подтвердит обвинение. И в любом случае, она использует это против её семьи. Каттлея не может наследовать, п-потому что... и Луиза пропала, да и не была она толковой наследницей никогда, так что если они избавятся от неё, то главная линия де ла Вальер прервётся. Её кузины были... де ла Вальер старой школы. Она их ненавидела.
И хоть это и было отвратительно, но Элеонора знала, что безопаснее всего ей оставаться там, где она есть. Пусть даже её кровь кипела и шептала ей, что ей нужно найти способ тихо убить Франсуазу Афинаиду, но так, чтобы её не заметили вне камеры. Она должна оставаться спокойной. Безмятежной. Держать себя под контролем.
Усевшись на кровать и скрестив ноги, Элеонора принялась практиковаться в медитации, о которой она узнала у одетого в оранжевое одеяние интересного бродячего монаха с Мистического Востока. От него она узнала кое о чём. Например, кое-что про их декадентствующую культуру, и что тамошние монахи - абсолютно непристойно, но интригует - не должны блюсти целомудрие. А еще как ударить человека в грудь так, чтобы ему проткнуло оба лёгких, и он захлебнулся своей кровью.
И, ну. Если кто-то влезет к ней в квартиру и попытается что-то подбросить, то его ждет масса очень неприятных ловушек. Некоторые ей очень нравились, особенно та изобретательная и смертоносная ловушка в столбике кровати, которая активировалась, если напольные панели были отключены. Она всегда была хороша в хитрых механизмах. Наверное, тоже часть наследия де ла Вальер.
С натянутым на голову капюшоном и белой кошкой на плече, Луиза де ла Вальер вышла из университета через кухонный выход и зашагала мимо телег по узким улочкам Амстрелдамма. Причем это движение сопровождалось голосами в её голове, которые транслировались туда перчаткой.
Луиза сморщилась и прижала руку к уху.
- Где ты была? Почему не отвечала? И не слушала? - взорвалась Генриетта.
- Она жива? - прогудел привлекательный демонический голос на заднем плане.
- Да! - рявкнула Генриетта в ответ. - Луиза Франсуаза! - рычала она. - Во что, в господа бога душу мать, ты там играешь?
- Прости, - извинилась Луиза, отвлекая кота от игры с её капюшоном. - Я спасала свою жизнь! И мне не хватало дыхания! И пряталась!
- Я волновалась!
- Я тоже! - Луиза кашлянула и нырнула за стену. Она начала привлекать внимание. - В том смысле, что прости, что я вас переполошила, но я была в ужасе. И не могла думать нормально. Прости.
Генриетта медленно вздохнула.
- Даже не смей повторить что-то подобное! Я серьезно! Приказ принцессы! Никогда, никогда больше не исчезай вот так!
Луиза подумала, что может быть, стоит указать, что технически принцесса Генриетта де Тристейн у неё в плену, так что не имеет власти ей приказывать. Однако вместо этого она просто угукнула.
- Она была в университете? - раздался сухой голос Гнарла. - Там древняя магия. Особенно с учётом поврежденного сердца башни будет сложно услышать её, когда она там. Ваша злобность, как плохо снова слышать вас. Мне не хотелось бы искать новую повелительницу так скоро. Но я уверен, что я бы справился.
Ах. Как хорошо было услышать это от Гнарла. В Злом смысле слова.
- Гнарл, - произнесла Луиза, обходя здание. - Я подтвердила наличие фрагмента в университете. Я ощутила его.
- Привет! Луиза! Так хорошо, что ты жива! И не нежить! И не поймана! Мы так волновались, и Джессика так пылала, что еще хуже!
- Прости, что переполошила, - сказала Луиза. - Сейчас...
- И ты просишь прощения, что Джессика разгорелась? - спросила Каттлея.
- Да, и это тоже, - резко ответила Луиза. - Послушай, Катт...
- Мраа? - спросила Паллас.
- ...не ты, кот, Каттлея. Мадам де Монтеспан арестовала Элеонору и большую часть её союзников в университете. В городе военное положение. Я сумела удрать, но убраться отсюда непросто. В худшем случае буду в бегах до ночи, пока ты не сможешь появиться.
- О, сахар, - выругалась Каттлея. - Эта листанная, мать сосущая ведьма.
- Спокойно, - сказала Луиза, слегка побледнев от того, как выражалась Каттлея. Пусть она и была очень зла на мадам де Монтеспан, но она не была вампиром-убийцей. - Каттлея, глубоко дыши. Мы её остановим, ты меня поняла? - Она почти услышала кивок сестры. - Сейчас. Есть в Амстрелдамме кто-то, кто нам симпатизирует, или наши союзники? Джессика? Есть у тебя какие-то... члены семьи, которых ты не сильно ненавидишь и которые живут в этом городе?
- Она выбежала и... эм, сейчас что-то ломает, - ответила Генриетта. Луиза почти слышала, как она хмурится.
Луиза застонала и нырнула в грязный, вонючий переулок.
- Проклятье. Ладно...
- Есть кое-то, - сказал Каттлея. - Это из моего культа. Но... эм, тебе она может не понравиться.
- Почему, Катт? - настороженно поинтересовалась Луиза. - Вспомни о наших проблемах. Я тут как бы в отчаянии.
- Ну... эм, Магдалена... ну, она немного грубовата.
- Немного?
- Немного. Но этого немного у неё много.
- Катт, скажи проще, - потребовала Луиза. - Сколько санти-Элеонор?
Каттлея сделала глубокий вдох.
- Наве-е-е-ерное... эм, семьдесят. От семидесяти до восьмидесяти. Ну, около семидесяти пяти.
- Семьдесят пять? - повторила Луиза. - Но большинство не дотягивает и до двадцати! Значит, она на три четвертых такая, как Элеонора?
- Я знаю! Очень грубая! И обидно саркастичная, что... эм, минимум тридцать баллов по этой шкале.
Луиза насторожено покачала головой.
- А никого получше ты не знаешь? - с надеждой спросила она.
- Луиза, я затворница, которая почти не покидала дом, - сообщила ей Каттлея. - Тебе повезло, что я знаю там хоть кого-то из моего культа.
Поникнув, злобная повелительница тьмы вздохнула.
- Ладно. Пусть и похоже, но... но наверное, она получше будет.
- Прости, что больше ничем не могу помочь, - извинилась Каттлея. - Тебе просто нужно продержаться до ночи, и я буду там! Но... эм. Джессика пока не подправила мой солнцезащитный костюм, так что... эм, он мне в груди жмёт и... в бёдрах. Эм. Извини?
Луиза заскрежетала зубами при напоминании, что у её мёртвой сестры такой живой аппетит.
- Постойте. Можно вернуться немного назад? Санти-Элеонор? Вы используете сотые доли своей сестры, чтобы определять чью-то грубость? - пораженно спросила Генриетта. - Это... и вы обе это делаете?
Луиза нахмурилась.
- Она моя старшая сестра, - начла объяснять она таким тоном, словно изо всех сил старается не показать, что считает наследницу престола дурой. - Конечно же, я измеряю "грубость" в ней. И я не могу измерять грубость в Элеонорах. Это слишком большое значение. Большая часть людей измеряется от 0,01 до 0,1 Элеоноры. Санти-Элеоноры удобнее.
- Это из-за неё я стала кровососущим чудищем, которое жаждет жизненной эссенции живых, тварью ночи, чей мерзкий голод создает бесконечное подобие жизни, - добавила Каттлея. - Это проклятие живёт во мне, зовёт...
- Катт, сидишь голодная, пока я не вернусь домой, живой и невредимой, - рявкнула Луиза. - Меня не волнует, что ты проголодаешься и что ты мне только что помогла! Тебе нужно вес сбросить!
- Аввв.
- Так. Теперь объясни мне, как найти эту Магдалену.
45. Часть 9-2
"Слишком долго! Слишком долго мы терпели бесчинства зла! Слишком долго мы позволяли каждому грошовому нечестивцу из богопротивной стороны, рекомой Бездной, вторгаться в наш мир. Дети мои, я говорю вам, что д?лжно нам изменить это! Мы должны уничтожить зло - не по капле, но всё сразу, с неведомым прежде размахом! Очистите свои души и бдите, мои верные, поскольку мы должны быть готовы провести систематическую резню, какая ещё не предстояла очам человеческим! Готовьтесь ко дню расплаты - и Добро, а не Зло победит! Не оставим ни одной живой проклятой души в Бездне, и когда зачистим её, истинное Добро восторжествует!"
- Папа Беневоленс III, "Манифест о необходимом и систематическом
уничтожении всего Зла, всегда и любой ценой".
Нужный ей дом стоял на углу двух улиц, он был большим и выстроенным из гранита грязно-серого цвета. Он не мог официально считаться готичным, так как в Халкгинии пока не было такого направления в архитектуре, но всё же это здание выглядело проклятым и готичным.
Луиза сглотнула. Она уже видела намного более злые постройки - технически, в одной из них даже жила - но это вызывало в неё нечто большее, чем плохое предчувствие.
- Мрааа, - заявила Паллас, устраиваясь на плече.
- Я не уверена, подбадриваешь ты меня или советуешь бежать далеко-далеко, - сказала Луиза кошке, подбираясь поближе и делая более короткие шаги, чем ей хотелось бы признать.
- Мрр.
Когда она дёрнула за веревочку, раздался громкий, звучный звон колокола. Звук потревожил воронов, гнездящихся на соседних деревьях, которые дружно взлетели и принялись каркать.
- Ты уверена, что это нужный адрес? - прошептала Луиза в перчатку.
- Да, - твердо ответила Каттлея. - Это дом леди Магдалены ван Делфт. Она управляет культом. Ну, она не управляет культом, потому что это культ Фемин-Анарк и поэтому он антивластный и безиерархичный в своем гиносиндикализме, но именно она кричит на людей и организует собрания. Поэтому она вроде как лидер, хотя и нет, но на самом деле да.
Луиза моргнула.
- Что всё это означало? - спросила она - до того, как подозрительность заставила её уточнить:
- И с каких это пор ты знаешь такие длинные слова?
- Я знаю! Я многому научилась в культе! - радостно ответила Каттлея, каким-то образом сумев не расслышать первый вопрос.
Дальнейшие объяснения были прерваны появлением пухлого мужчины. Выглядел он лет на сорок, голова была лысой и очень блестящей и... эм, в этом макабричном месте он выглядел довольно неуместно. За ним было видно горничную в обычной коричневой форме, которая протирала пыль.
- Я знакомая подруги вашей леди, - сказала Луиза. - Я была по соседству, и леди Кармин попросила меня зайти и передать вашей хозяйке наилучшие пожелания от неё. Меня зовут... - тут Луиза зависла. О, гадство. У неё плохо получалось выдумывать имена. - Леди Убермадхен фон Даарк.
Дворецкий поднял бровь.
- Вы очень хорошо говорите на Тристанийском, моя госпожа, - сказал он. - Я не слышу даже слабого акцента.
- О, я училась в Тристейне, - быстро ответила она. - Готовилась к своему замужеству, но свадьба сорвалась, когда мой будущий муж... эм, пал в битве. - Она запнулась. - Очень трагично, - добавила она. - И я не являюсь представителем основной линии фон Даарк. Боюсь, просто младшая ветвь.
- А, тогда понятно, - сказал дворецкий, отступая с прохода. - А то я был немного смущен, потому что моя троюродная сестра никогда ничего не говорила о дочери.
- Прошу прощения?
- О, моя семья из восточной Германии, с древности служила храбрым фон Дааркам, славным и героическим защитникам от варваров Востока, - пояснил дворецкий. - Я проверю, может ли леди принять вас, а вы, миледи, пока не желаете пока выпить сока или вина?
Луиза выдавила улыбку, сумев задавить в себе панику.
- Не отказалась бы от фруктового сока, - ответила она. - Как хорошо, что в этом доме заботятся о таких вещах. Снаружи немного жарковато. - Хотя тут не было жарко, странный холодок был разлит в воздухе.
- Вы очень добры, моя госпожа, - ответил дворецкий.
Ожидая в холодке, Луиза заметила, что не может до конца расслабиться. Её мысли продолжали вращаться вокруг того, что случилось сегодня днем, снова и снова. Она не могла подавить подозрения, что дворецкий, скорее всего, распознал её ложь - а сейчас вообще может проверять генеалогию, выясняя, существует ли вообще такое имя. И что происходит? Может эта ведьма сейчас тащит Элеонору к плахе?
Из размышлений её выдернули звуки приближающихся шагов, вошла та же служанка со стаканом апельсинового сока на подносе. Она передала его Луизе, сделала реверанс и затем замерла, неверно истолковав опасения Луизы.
- Пожалуйста, не думайте плохо о нас из-за состояния дома, - тихо начала эта робкая служанка. - Хозяйка получила его после свадьбы и, боюсь, он был довольно запущенным. Мы изо всех сил стараемся сделать его более комфортным, но... ну, у этого дома долгая история горя и злобы.
Луиза чуть было не позволила себе удивленно поднять бровь. Разве эта девочка не понимает, что говорит с личностью в зловещем тёмном плаще, которая даже капюшона не сняла? Разве её маскировка настолько хороша, что никто даже не обращает внимания на латную перчатку на её левой руке? Или Перчатка каким-то образом обращает всех вокруг неё в идиотов? Хм. Это многое бы объяснило в поведении миньонов. Может, они слишком долго были рядом с ней, и это вызвало такой тотальный эффект.
В некотором роде она получила ответы на свои вопросы, когда появилась хозяйка дома. Леди Магдалена ван Делфт была величава, фигуриста и бледна, как смерть. Это её "ты уверена, что она не пьющая кровь королева ночи, потому что она напоминает мне Каттлею?" тематика подчёркивалась кроваво-красными губами, длинными прямыми чёрными волосами до пояса, глубокими тёмными глазами и двуцветным чёрно-лиловым платьем. Луиза не могла достоверно поручиться, но у неё появилось жутковатое ощущение, что с приходом хозяйки в комнате стало холоднее.
Конечно же, с такой хозяйкой восприятие нормального и ненормального у служанки было искажено. Луиза вздохнула про себя. Многие люди воспринимали бы её более серьезно, если бы она так выглядела. Она не завидует! Совершенно! Но эта леди отлично подходила под классический канон тристейнской красавицы и... и... и по крайней мере, Луизе проще доспех подгонять и... и спина у неё не болит! Это так нечестно и грубо и...
Леди Магдалена кашлянула.
Повелительница, заливаясь краской, подняла глаза.
- Леди фон Даарк, - поприветствовала её старшая женщина. - Я так рада, наконец, с вами встретиться! Кармин про вас много рассказывала!
- Надеюсь, что хорошее, - почти не задумываясь, брякнула Луиза. - Кармин может быть... немного пустоголовой.
Магдалена улыбнулась, причем улыбка была немного холодной, величественной и совершенно не обнажала зубов.
- Ну, да. Она же Кармин, - согласилась она. - Милая девочка, но я не уверена, все ли у неё дома.
В этот момент Луизу раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, никто не должен так оскорблять Каттлею, кроме Элеоноры, причем в её случае это было не столько квота на оскорбления, сколько "она настолько невероятно груба, что её не заткнуть". С другой - она не могла не согласиться, что это оскорбление основывается на реальности. И имеет отношение к реальности большее, чем Каттлея, которая вечно витает в облаках.
- Боюсь, она всегда такой была, - ответила Луиза.
- Ха! Не сомневаюсь! - Магдалена смерила взглядом укутанную фигуру перед ней. - Думаю, нам стоит перейти в комнату для чтения. Там удобнее, и не сомневаюсь, что раз вы знаете Кармин, то вы будете заинтересованы в осмотре моей коллекции. Клаудин, это все. Возвращайся к своей работе.
Служанка, чьи очи напоминали глаза лани, наклонилась вперед.
- Вы уверены, что не желаете, чтобы я вас ждала? - довольно недисциплинированно спросила она.
- Нет, я думаю, всё будет в порядке. Продолжай пыль протирать, - приказала леди. - Пойдемте, Убермадхен. Сюда.
Она повела Луизу по пыльным коридорам, на стенах которых висели выцветшие картины, которые довольно сильно напоминали картины, которые можно было найти во владении де ла Вальер. И тем разительнее был контраст с её комнатой для чтения, которая, похоже, получала всё внимание, которого так не хватало остальному дому. Все стены и поверхности были заполнены книгами. На свободных от книг местах стояли мягкие сидения цвета вина. Луиза, сама являясь библиофилом, ощущала себя так, словно бы попала в небольшой рай. Леди Магдалена взмахнула жезлом, зажигая магическое освещение, и затем тщательно закрыла дверь за собой. Из-за полок появился огромный чёрный кот - не домашний котик, а опасный хищник с берегов Инда - и тёрся о её ноги, пока она убирала книги с кресел и предлагала Луизе присесть.
- Тут мы может поговорить более открыто, - холодным тоном сообщила Магдалена. - Этот зал закапсулирован. Не знаю, какой именно предок это проделал и зачем, но сейчас это весьма удобно. Теперь, "Убермадхен", что ты здесь делаешь? Кстати сказать, это было очень глупо с твоей стороны. Серьезно? Убермадхен?
- Это Германское имя, - не менее холодно огрызнулась Луиза, присаживаясь. Она и сама знала, что это было глупо. И не нужно было еще кому-то на это указывать.
- Верно, но только в очень... определённых семьях. Таких семьях, которые в Тристейне назвали бы своих дочерей Агонистой или Торментой. А фон Даарки слишком героичны для такого. - Она покачала головой, и тоже присела, её фамильяр уложил голову ей на колени. - Невероятно глупо! Поверить не могу, что я настолько глупа, чтобы тебя даже в дом пустить! И это после обещания, что я больше не позволю себе быть втянутой в очередное политическое фиаско!
Сухо кивая, Луиза размышляла, что же ей сказать.
- Это большая услуга, и я запомню её, - сказала она, когда Паллас соскользнула с её плеча. Белая кошечка спрыгнула на пол, нашла себе кресло и немедленно на нём уснула.
- Клянешься своей честью повелительницы? - сардонично поинтересовалась Магдалена. - К слову, я думала, ты будешь... - её взгляд смерил Луизу сверху до... ну, скорее с низу и еще ниже, - ...выше.
- Собственно, да - огрызнулась Луиза, стиснув зубы и игнорируя шпильку насчёт её роста. Она вздохнула. Её хотелось снять капюшон, но она не могла. Иначе она продемонстрирует свою личность, что было неприемлемо. - Может быть, мы для начала будем более любезны друг с другом? - спросила она, оглядываясь вокруг. - Должна сказать, что мне нравится твоя библиотека.
- О? - Магдалена выпрямилась в кресле, поглаживая голову своего фамильяра. - Должна сказать, что это меня удивляет. Несмотря на всю ту трескотню, что я там несла, должна признать, что Кармин довольно не начитана и её вкусы кошмарны.
И снова Луиза поморщилась.
- Это... не то чтобы неправда, - дипломатично согласилась она. - И её вкусы иногда довольно невзыскательны. - Она полуобернулась и посмотрела на ближайшую книгу. Эту она узнала - О. "Наставления по правильному поведению добродетельной жены с многочисленными примерами того, как избежать греха", - сообщила она.
- Ты читала?
Луиза поморщилась. Конечно, читала. Родители купили ей эту книгу на её шестнадцатый день рождения.
- Это ужасный шлак, который нужно сжечь, - мрачно ответила она.
Лицо леди Магдалены расцвело в улыбке.
- Я знаю! Я правда не понимаю, за что хоть кто-то её может хвалить! Мой муж мне её притащил - и должна сказать, что у него до сих пор мурашки по коже от того, что он к этой книге прикоснулся!
- Не понимаю, зачем ты вообще её тут держишь, - удивилась Луиза, качая головой. - Пусть это и не худшая книга из тех, что я читала, но в десятке худших.
- Честно говоря, из-за её кожаного переплёта из неё получился удобный подлокотник.
Луиза удивленно подняла брови.
- Боже. Отличное применение. Никогда бы не подумала, что это можно приспособить под что-то полезное.
Леди Магдалена рассмеялась, и сердце Луизы подпрыгнуло. Может быть, у неё есть шанс.
- И чтобы тебя больше тут не видели, оборванец! Тут уличным крысам не рады!
Двери кухни распахнулись, и из них вылетел вонючий малолетка, одетый в разнообразные краденые вещи.
- Эй! - возмутился он.
- Я тебя предупредил! Еще раз тут увижу, отпинаю как положено!
Изрыгая проклятия, ругательства и жестикулируя длинным кинжалом в сторону выбросившего его мужчины, явно-ребёнок-а-не-замаскированный-миньон убежал.