"НАЙДИ ТО, НА ЧТО ТЕБЕ ПРИЯТНО СМОТРЕТЬ,

И СМОТРИ НА НЕГО"

"Уауууууу."

Возглас, изданный пелончиком

Марком, самым маленьким.

Глаза - как блюдца, и серебрстый

автомобиль, припаркованный в

миллиметре от него.

Был один пятилетний мальчик, попавший в больницу из-за рака берцовой кости. Иногда он ходил с нами на солнце. "Солнце" - это было место, расположенное рядом с парковкой; там находилась корзина для баскетбола, и всегда светило солнце.

Это было не простым делом - добиться прогулки на солнце. Надо было очень хорошо себя вести. Обычно разрешалось оставаться на солнце с пяти до семи. Мне нравилось выходить из госпиталя и идти на солнце; мне становилось очень хорошо, чувствовал себя, как в путешествии в Нью Йорк; контраст был неизмеримый. Мы оставались там и загорали два часа.

Иногда нас сопровождал мальчишка. Но он не загорал, как остальные. Он стоял с глазами, уставленными в парковавшиеся автомобили. Если парковали хорошо, становился сумасшедшим; глаза делались большими, как блюдца, он улыбался, смеялся и аплодировал самым скандальным образом. Если запаздывали с парковкой или парковались с большим числом манёвров, вёл себя, как фурия, злился так, что иногда давал пинка автомобилю.

Не знаю, откуда взялась у него эта страсть к автомобилям, но со временем мы прекращали своё загорание и смотрели на него. Это был спектакль, достойный того, чтобы его смотреть. Мальчик был пылкий, умный, наблюдательный; он был загадкой для нас.

Думаю, что он смотрел не автомобили, смотрел движения, время, повороты, элегантность. Это делало его бешеным: формы, энергия поворота, сладость хорошей парковки.

Через несколько месяцев у него обнаружили метастазы в обоих лёгких. В какой-то день мы спустились "на солнце" вместе. Ему не давали прогулки, но мы умудрились провести его по разрешению для другого товарища, который от прогулки отказался.

Я знал, что ему хорошо было бы посмотреть автомобили. И мы почти все два часа "солнца" смотрели, как паркуют. Когда вернулись в госпиталь, я спросил:"Почему тебе так нравится смотреть на машины, Марк?" Он посмотрел на меня и ответил:"А почему вам так нравится смотреть на солнце?" Я ответил, что мы не смотрим на солнце, что солнце - это то, что нам давало... что мы загораем... что было приятным... что... На самом деле я не знал, почему мы смотрим на солнце.

Не судить; это был большой урок, который я получил в тот день от этого ребёнка. Он смотрел на автомобили, а я смотрел "на солнца". Я успокаивался, а он начинал бушевать от того, что видел. Право же, его автомобили давали ему то же, что я получал от солнца: цвет, здоровье и счастье. Надеюсь, что наблюдать парковку тебе понравится тоже. Важно не то, что именно ты смотришь, а что тебе это даёт.

Однажды я сильно разозлился, много плакал той ночью... Я не хотел, чтобы этот мальчик умер спустя несколько месяцев. Тот мальчик, с его взглядами на вещи, должен был выжить, управлять странами, лидировать среди мужчин. Что-то было такое в его пылкости, что меня потрясало. Не знаю, что было бы из него. Так что, надеюсь, что там, где он находится, он продолжает смотреть с азартом.

Я больше не осуждал. А только наслаждался чужими увлечениями. У меня есть друзья, которые смотрят пенье птиц, стены и вплоть до волн от мобильников.

Найди то, на что тебе нравится смотреть, и смотри на него.

ОТКРЫТИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ:

"НАЧНИ СЧИТАТЬ С ШЕСТИ"

"Меняй свой мозг."

Совет, даный мне одним

неврологом в синей, как у

меня, пижаме, перед тем,

как мне сканировали мозг.

Мне делали три сканирования. При этом надо быть очень спокойным. Стараюсь не думать ни о чём личном, я боюсь, что машина это напечатает. Я уже знаю, что эти машины не печатают, однако складывается впечатление, что всё будет зарегистрировано, так что, не думаю ни о чём.

Однажды летом, когда на мировом чемпионате блистал Линекер, я провёл три часа в ожидании в зале госпиталя, и единственное, о чём думал, - что я терял игру полуфинала. Я же был уверен в том, что, когда мне сделают сканирование, я увижу Линекера, его голы, и прямо дрожал от потери этого.

Там находился один сеньор, который на меня посматривал. Сеньор с маленькими глазками. На нём была синяя пижама, как у меня. Потом мы стали разговаривать:"Как задерживают. Ты на сканирование?" Обычные вопросы для зала ожидания.

Мы приблизились. Ни один не остался на своём месте, оба - на новом. Он сказал, что он - невролог. И далее всё сконцентрировалось на мозге, на знаменитых 10%, которые мы используем. Меня это всегда беспокоило, я хочу, чтобы нашим наследникам было доступно использовать тридцать или сорок. В конце концов припомнили, какими мы были, те, кто пользовался десятью процентами: с палками, с камнями и с десятью процентами, это мы и есть. Мы сильно продвинулись, однако для века ХХХ будем, как для нас сейчас люди примитивные.

Этот невролог сказал мне, что для достижения больших умственных способностей надо всего лишь преобразить мозг.

Если ты говоришь пятнадцатилетнему пареньку слова "преобразить" и "мозг", немедленно обретаешь его внимание. Как это делается? Я хочу.

Он заговорил о числах. Был один простой пример. Он показал мне четыре предмета; в данном случае это были четыре журнала. Попросил сосчитать. Я сказал, что их четыре. Он спросил:"Ты думал?" Я ответил, что - нет, что это было просто. Я начал сомневаться в том, что он - невролог, он был больше похож на пациента палаты ?8 (психиатрической). Он показал мне пять журналов и попросил сосчитать их. Внезапно я понял, что мой мозг начал работать. Он считал, он не мог сделать этого, не считая. Я улыбнулся, его глаза еще больше сузились:"Считаешь, правда?" Я смотрел, зачарованный.

Он объяснил, что начиная с пяти наши 10% мозга начинают считать. Способ упражнять его - начать считать с семи, затем с восьми. Так мы его обяжем расширить наши способности, чтобы больше нейронов работали сразу. Постепенно изменять, чтобы мозг не был таким ленивым, пока не поймём, что он начал работать.

Он желал большего. Говорил мне, что когда видишь девять человек, создаётся впечатление, что это - группа. До восьми ты так не считаешь, но, начиная с девяти, твой мозг определяет их как одно небольшое множество. Способ изменить твой мозг - начать определять, как множество, начиная с пятнадцати или двадцати.

Это было, как если бы изменить конфигурацию серийной фабрики. Я смогу так? Он ответил, что это касалось мозга, поэтому конфигурация фабрики не существовала, и все изменения возможны.

Меня позвали на сканирование. Я полагал, что, когда оттуда выйду, я уже не найду его. В госпитале такое случается часто; ты уходил на минуту, а тот, с кем общался, исчезал.

Я простился, крикнув:"Я достигну мозга в 15% или 20%!" Он ответил улыбкой. Секундой раньше, чем закроют дверь, за которой должны были проводить сканирование, я увидел грусть, непомерную грусть от того, что я распростился с ним. Не знаю, что это было, но меня зашатало; несомненно, тот мужчина что-то излучал.

Мне делали сканирование и попросили не двигаться. Помню, что тот день был первым, когда я начал изменять свой мозг. Всегда, когда он что-то мне выдаёт, опровергаю и модифицирую то, что ему кажется правильным ответом. Поддерживаю диалог и меняю то, что штампуется серийно.

Со временем я понял, что тот мужчина не был грустным, он был очень счастливым. Мой мозг поверил, что тот потерянный взгляд, исподлобья, излучал грусть. Это то, что приходит с фабрики. Однако, на самом деле, так было от счастья, от счастья слышать, как один пятнадцатилетний паренёк кричал фразу, в которую больше всего верил.

Пригодно ли это открытие для реальной жизни? Не только пригодно, но и очень эффективно; можно определиться также, как не следовать сломя голову за первой же мыслью. Думай хорошо о том, о чём думаешь. Ищи, не соглашайся с первым же решением.

Можно модифицировать твой мозг. Я достиг того, что мой мозг считает, начиная с семи; и хоть это - не много, но я горд.

Так что, не верь ничему, что приходит серийно. Подвергай сомнению, и твоя жизнь улучшится.