"ЕСТЬ СЕМЬ СОВЕТОВ, КАК БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ"

"Парень, ты не спишь. Правда? Слушай

первый. В этой жизни нет ничего более

важного, чем уметь сказать "нет".

Запиши это, чтоб не забыл."

Мой первый товарищ по палате.

Сеньор Фермин (76 лет).

В 05.12 утра.

Точно, этот совет дал мне один пожилой мужчина, с которым я делил мою первую палату. Это была палата на шесть человек; потом, позже, я перешёл в двухместную. Он сказал мне это ранним утром. Ранние утра воздействуют так, что ты начинаешь верить в сны и желания невероятные. Потом приходит день, а с ним... с ним... Иногда раскаяние.

Сеньор Фермин был человеком потрясающим: имел тридцать профессий, 76 лет и жизнь, полную удивительных историй. Для мальчишки четырнадцати лет, впервые попавшего в больницу, он являлся зеркалом, в котором хотелось отражаться, цель, которой хотелось достичь, не будучи уверенным в том, что достичь можно. Меня восхищал этот мужчина. Это была сплошная сила.

Всегда ел апельсины. Он любил апельсины. От него исходил запах цитруса. В течение семи ночей, которые я провёл в палате с ним, он давал мне советы, каким образом можно иметь хорошую жизнь; он называл их советами для достижения счастья.

Каждый совет совмещался с объяснением длительностью в час, с графическими примерами. Ассистентами на тех уроках были мы, однорукий пелон-канарец и я (кто потом станет хромым). Его рассуждения были очень приятными, увлекательными. Он заставлял нас всё записывать, думаю, он понимал, что во многих случаях мы не соображаем почти ничего. Так и было; я не понял почти ничего, но эти каракули записей четырнадцатилетнего подростка служили мне всю оставшуюся жизнь.

Он потребовал от нас обещания, что никогда никому не расскажем эти семь советов раньше, чем почувствуем надвигающуюся близкую смерть. Мы оба поклялись, поторговавшись (мы были подростками, а в этом возрасте торгуются всегда); нам казалось трудным делом хранить эти секреты. Это были трудные взаимные уступки, но в коце концов он разрешил нам рассказывать об одном. И это был именно тот, о котором я тебе расскажу.

Тот, который я тебе сообщу, был первым советом, из тех, что он нам дал. Я слушал его в мой первый больничный день. Это - воспоминание с запахом апельсина. Меня восхищает то, что воспоминания могут иметь запахи.

Он попросил нас сесть, посмотрел на нас обоих и сказал:"Записывайте: в этой жизни надо уметь сказать "нет".

Канарский парень и я смотрели и ничего не понимали. Говорить "нет" чему? И даже больше: почему надо говорить "нет", когда сказать "да" - столь гениально?

И, начиная с этого, в течение шести последующих дней он давал нам развёрнутое объяснение, почему надо бы говорить "нет". Я записал следующее:

"Нет" тому, чего не хочешь.

"Нет" тому, чего пока не знаешь, что не хочешь, однако хочешь.

"Нет" по согласию.

"Нет", если знаешь, что не можешь исполнить.

"Нет" излишеству.

И кроме того: "нет" себе самому!!!

Думаю, что ""нет" себе самому" должно было быть наиболее важным, потому что он обязал нас поставить много восклицательных знаков. Рядом с последним восклицательным знаком есть даже клякса от сока апельсина (о, как она меня волнует!). Иногда чьё-то желание бывает настолько сильным, что становится реальностью.

Он умер на следующий день после того, как дал нам седьмой совет. Эта смерть была одной из тех, которые что-то значат: даёт нам семь советов, как быть счастливым, и умирает. И канарец, и я оценили это наследство. Решили заключить уговор: никогда не терять эти записи, и когда их поймём, применим на практике.

За годы я забыл эти советы, как быть счастливым. Этот посмертный список содержал, хоть я и не знал этого, законы счастья. Постепенно я их стал понимать, стал их осознавать.

Могу заверить, что я сказал "нет" многому в моей жизни; "нет", когда находился в госпитале, и "нет" за его пределами. Никогда я не чувствовал, что некое "нет" должно бы быть неким "да". Ясно же, что, когда решишь, что - "нет", и уверен в этом, успех почти гарантирован.

Иногда хочется, чтобы пришла моя смерть, чтоб я мог рассказать остальные шесть. Мой друг канарец уже имел такую удачу; умер спустя шесть лет, и с улыбкой говорил мне, что рассказал ещё троим. Он был гениальным типом, который говорил очень мало; думаю, что слова слишком переоценены.

Список "нет":

. Ты должен уметь говорить "нет".

. Твои "нет" должны применяться к тому, что ты хочешь, чего не хочешь, к тому, о чём знаешь, что оно пройдёт, а также к себе самому.

. "Нет" должны быть приняты. Не сомневайся в себе; если говоришь "нет", верь этому "нет".

. Получай удовольствие от своих "нет" так же, как и от своих "да". "Нет" не должно быть негативным, можешь наслаждаться им так же, как наслаждаешься своими "да". Может принести радости, может навести такие же мосты. Думай не о том, что отрицаешь нечто, а о том, что открываешь дорогу для других "да".

Последним, что я записал, было:" Не сомневайся, "нет" не вызовет много "да"". В четырнадцать лет я не понял ничего, в тридцать четыре кое-что почувствовал. Хочу достичь шестидесяти, чтобы знать, какое новое чувство вызовет всё то, что он рассказал. Каждый год список из семи советов вызывает иное чувство, иное состояние. Вот что хорошо в возрасте: он всё преобразует. Думаю, что это и есть то замечательное, что есть в том, что проходят годы, делая нас старше.

Поэтому каждый год пересматриваю эти записи, чтобы выжать больше и больше соков из семи советов, которые дают счастье. Насладись сначала. Один из семи - это не плохо.

ОТКРЫТИЕ ВОСЬМОЕ:

"ТО, ЧТО БОЛЬШЕ ВСЕГО СКРЫВАЕШЬ, БОЛЬШЕ ВСЕГО

РАСКРЫВАЕТ ТЕБЯ"

"Скажи мне твой секрет, и я скажу,

почему ты такой особенный."

Нестор, наиболее развитый из

моих санитаров.

Мы все особенные. Знаю, что это звучит странно, но мы такие. В госпитале нам никогда не нравилсиь слова "инвалид", "инвалидность" или "калека". Эти три слова - на выброс, физические недостатки не имеют ничего общего с этими словами.

Прошлые годы я работал с умственно неполноценными и понял, что эти два слова тоже надо изгнать. Это тип людей наиболее особенных, тех, кто вызывает во мне наибольшее уважение; они наивны, невинны и чувствительны. Я говорю эти слова в самом высоком их значении. Они особенные.

У меня нет одной ноги и одного лёгкого, а мне всегда казалось, что у меня есть культя и только одно лёгкое. Иметь или не хватать, всё зависит от того, как смотреть. Я, по-моему, особенный. Мне нравится считать, что меня как-то пометили, и это меня отличает.

Однако, не только недостатки физические или психические делают нас особенными. Как я уже говорил, мы все особенные.

Был один санитар в госпитале, который говорил:"Скажите мне ваш секрет, и я скажу, почему вы такие особенные". Он, когда мы были на восстановлении, говорил нам о людях особенных и секретах, которые мы храним. Считал, что тайны необходимы в этой жини, что это - личные клады, доступные только одному. Поскольку никто о них не знает, нет ключа, мы отмечены внутренне, так как не делимся ими.

Но кроме того, он говорил нам о важности раскрывать наши секреты. Он говорил, что это - как показать другим, что тебя отличает, делает особенным, и это то, о чём тебе всегда труднее всего говорить.

Когда он всё это объяснял, я смотрел на него очень пристально. Хотел знать, что скрывал этот мужчина со смуглой кожей, круглыми глазами и чёткими бровями. Хотел знать, почему особенный он сам, каковы секреты, которые делали особенным его.

Никогда бы не подумал, но он объяснил нам нечто жизненное, то, что у нас было: культи, шрамы, пятна, отсутствие волос... суть то, что нас отличает и позволяет нам чувствовать себя особенными, поэтому мы никогда не должны этого скрывать, должны показывать это с гордостью.

Согласившись с ним, я никогда не стыдился своих увечий. Более того, стремился, чтобы мы использавали секреты, вещи, которыми нам трудно делиться, как попытки демонстрировать нашу особенность.

Когда я оставил госпиталь, я не забыл этих уроков. Всегда, когда появлялся секрет, думал, что хорошо, что он у меня есть, и что я ещё решу, когда его открою, когда он сделает меня особенным.

Формула такова:

. Подумай о твоих затаённых серетах.

. Позволь им созреть, а потом демонстрируй. Наслаждайся, скрывая, а ещё больше - раскрывая секрет.

. Рассекречивание сделает тебя особенным. Будь, что будет, было твоим, а стало общим. Всё, что ты скрываешь, больше всего о тебе говорит.

�