У поэта есть идеи, которые он разрабатывает в поэзии, и которые выражают его отношение (или связь) между ним, как разумом и той таинственной субстанцией, которую он разрабатывает. Эти идеи, (докуда я смог проследить) очень точны, и каждую по-отдельности, мастер формирует качеством или эффективностью своих инструментов. Но нет ни артикуляции , ни метода, которыми можно было бы вплетать их в строку повествования, а ничто иное кроме личных впечатлений, которые проникают в загадку поэзии, не может предложить их нам в своём естественном состоянии, по крайней мере, даже для того, чтобы отразить личность поэта.
Поэт не должен поступать подобно философу, применяя всю строгость мысли к анализу поэзии. Он просто знает и любит. Он само знание и хозяин (мысли). Он знает, где он находится и куда идёт. В своём слепом преследовании. Он узнаёт ее в любом из мимолетных появлений и в конце концов, иногда, ловит её в сети ярких, точных, трепещущих слов.
В сущности, поэзия не отличается от игры "в прятки" , когда поэт находит её и заявляет, что между ним и ею (поэзией), как и в любви, всё что есть, это радость самой игры.
Поэтическая субстанция
Мне нравится думать, что стихи это не какое-то событие, которое происходит в человеке, что присуще человеческой природе, а стихи это что-то, что существует независимо от самого человека во внешнем мире. Таким образом, я созерцаю поэтическую субстанцию в своих широтах , где-то вовне, и она выглядит как лучший мир с позиции ложной но изумительной гипотезы, что земля подвешена в мире бесконечной ночи. Правда для постороннего взгляда Земля находится во вселенной и совершает круги. А для поэта, поэзия существует благодаря его единственному таланту, и существует там, везде, в пределах досягаемости его взгляда, (в тех пространствах) которые он пожелает увидеть.
Я представляю поэтическую субстанцию по своим свойствам подобной свету, который раскрывает удивительные оттенки всего того, что он омывает.
Для поэзии не является существенным воплощение в звук, цвет, форму. Как и свет она не является тем объектом, который он освещает. Однако, когда он имеет значение для произведений искусства (в картине ли, в скульптуре ли, в музыке или в поэме) немедленно, (в ту же секунду) ощущается его присутствие, его ясная и сверхъестественная наполняющая прозрачность.
Есть фундаментальные произведения искусства таких людей, в которых поэзия отсутствует. Парфенон своим величием подавляет и угнетает. Архитектура в нём величественна и просторна. А Тадж-Махал, наоборот, в зеркалах своих водоёмов выглядит как затопленный поэтическим вдохновением.
Поэтическая субстанция, благодаря моей фантазии, которую я здесь развиваю, возможно, от теологических понятий, изученных мной в ранней молодости, была бы вездесущей, и могла бы находиться в любом закоулке времени и пространства, потому что скорее всего она сокрыта от самого того объекта в котором она пребывает. Узнаётся она в единственной эмоции, которая её открывает, указывает на неё и её производит, как и при встрече Ореста и Электры , (символического) сочетания поэта с поэзией.
Определения
Случается, хоть и не часто, что деятель искусства, как мы уже говорили художник или музыкант, пользуется непоэтическими средствами, для того, чтобы творить поэзию. Это случается почти всегда непроизвольно и, когда ассоциация происходит как следствие естественного созидательного вдохновения, эффект будет полным.
Мне на память приходит живопись Беато Анхелико. Объединение его религиозных эмоций и его поэтического чувства воплощается в маленьких картинках какждая из которых сравнима с духовными писаниями Хуана де ла Круса.
Слово, однако, является домашней ареной поэзии и необходимым инструментом для ее полного выражения. Я хотел бы знать, если хоть кто-то может мне объяснить, почему, я игнорирую его? В своём невежестве я говорю (избегая незрелости мысли), что интерес поэта не в том, почему, но в том, как происходит воплощение поэзии в слове, так как сама эта пленница обозначений, не может обеспечить самый подходящий способ для такой тонкой операции.
С моей точки зрения, (в моей собственной поэзии как и в чужой, просто я верю в свои ощущения , уж позвольте мне ещё раз опереться на воздух) , что поэзия, проникая в слово, разлагает его и вскрывает его как кокон во всех смыслах этого слова. Под поэтичным заклинанием слова просвещается подсказка , что позволяет догадаться о том, что за пределами его исхудалых стен уже нечего сказать, а только умалчивать. Отметим, что у слова есть двери и окна к четырём горизонтам понимания и, между словами, есть секретные коридоры и подъёмные мосты. Тогда, мы путешествуем внутрь самих себя, к грязным подземельям и высоким воздушным галереям , которых мы до этого не знали в нашем собственном замке. Поэзия своим лучом высветила неимоверные миры, которые до этого были помещены внутри известного нам мира.
Хороший друг спросил меня, что такое поэзия? Я опешил. Я не знаю, что это такое. И никогда не знал, и, возможно, никогда не узнаю. Раньше я много читал об этом, от Платона до Валери, но боюсь, что всё позабыл. Однако, я ответил, что поэзия для меня, является неким исследованием сущностей любви, жизни, смерти, Бога, что случается при усиленном ломании языка в той манере, чтобы сделать речь более прозрачной, благодаря чему мы можем видеть сквозь неё все эти сущности.
Столкнувшись с подобными настолько расплывчатыми понятиями, которые ничего не содержат по существу (они несут разочарование и уныние, это безнадёжное дело, когда вы хотите, объяснить или понять) я был бы склонен поправить самого себя, говоря, что поэзия является спекуляцией, игрой зеркал, при которой слова, размещенные лицом друг к другу отражены в бесконечность и воссоздают мир чистых иллюзий, а поэт берёт на себя смелость использовать необъяснимые человеческие силы для вступает в контакт с тем что в них отражается и что находится за их пределами.
Но, как это уже было сказано, второе определение, хоть и написано в других терминах, оно такое же, как и первое. Даже, если перевернуть всё с ног на голову, в его болезненной неестественности, оно не послужит никакой разумной цели. [...]
Сын человеческий
Он работает вместе с поэтами, хотя каждый поэт заключен в башне из слоновой кости. Стихотворение это не внезапное столкновение с поэзией. Были поэты, которые писали постоянно и часто на протяжении всей своей жизни , но не стремились к совершенству своих произведений. Одновременно есть стихи, которые находятся в процессе длительного созревания. Они должны быть (производными ) от трудов многих поэтов. История поэзии, это общая история, что предполагает изображение потока или реки, чьи волны возникают и несут массу воды, которые то погружаются, то растворяются в общем потоке.
Почему поэзия (не воплотившаяся и не замазанная жизнью) должна умереть. Потому, что есть инструменты убийства: слово, стиль, вкус, школа. Ничто так быстро не может стареть, как цветок поэзии. Поэт продлится на день больше или на день меньше, в зависимости от его способности уклоняться от разрушительного действия времени. Его судьба решена, и несмотря ни на что он рассеется и осядет в нижних слоях народной мудрости (я слышал простых людей, лишенных всякой культуры, которые повторяли мысли Шекспира, как свои собственные) - или его судьба будет низведена до полок библиотек в качестве археологического ископаемого объекта, и будет оставаться там какое-то время ради любопытства ученых и вдохновения для других поэтов.
Все эти вещи, поэт не должен знать и, если вам интересно, я не помню, почему. Историческое сознание убивает музу в нем. Поэт не должен действовать оперативно, и вместе с тысячами других поэтов, эксплуатировать ту же самую добычу. Он должен чувствовать себя одиноким в пустыне мира, когда впервые была дана радость дарить имена для всех вещей заново. Он должен быть уверен, что только он знает, как транжирить время, и как служить справедливому и вечному слову.
Миссия поэта бесконечно утончённа. Давайте позволим защитить ему свою инфантильную гордость. Он должен будет защитить её, если конечно это будет необходимо, кнутом своего детского тщеславия. А после всего, ни индивидуальность, ни продолжительность работы не должны повлиять на читателя. В поэзии, как и в чудесах, значение имеет интенсивность. Никто здесь, кроме самого Бытия не знает, как удержать в воздухе в течение нескольких секунд, аромат фиалок. А поэт может удержать в течение какого-то минимального момента чудо поэзии. Среди всех многих, он является одним из избранных, который может быть привлечен к суду сына человеческого.