|
|
||
Что за Страна ЧБ? Прежде чем получить ответ, приготовьтесь к долгому, вдумчивому и, я надеюсь, увлекательному чтению. *** Алла - большая выдумщица с удивительно развитым воображением. Но однажды ее фантазия разыгралась настолько, что открыла вполне себе реальный путь в другой мир... странный мир Страны ЧБ, где властвует удивительное и всесильное, величественное и внеземное ВООБРАЖИВИТЕЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ. В этой истории найдется место не только приключениям и сказочным существам, борьбе со злом и коварством, но и вполне научной фантастике, хорошей выдумке, сообразительности, ну и, конечно, дружбе... | ||
Кирилл ЮрченкоАЛЛА В СТРАНЕ ЧБ Воображивительная история *** Всем,
кто верит в сказку, Маленьким и Взрослым, И пока дети взрослеют, *** Жизнь сама по себе является самой прекрасной сказкой (Ганс Христиан Андерсен) Если вы можете мечтать об этом, вы можете сделать это (Уолт Дисней) Вранья вообще не бывает. Все, что выдумано, - возможно. (Братья Стругацкие) *** ВступлениеС чего обычно начинается сказочная история? Ну, вот хотя бы, вполне себе привычное: В старые, стародавние времена, жила была... Впрочем, стоп! Времена в нашей воображивительной истории, надо сказать, не такие уж стародавние, а самые что ни на есть современные. Это, во-первых. Но вот с 'во-вторых' не поспоришь. Действительно - жила-была... С этого, пожалуй, и начнем. Жила-была девочка Алла. В тихом и маленьком городке. Название его вряд ли имеет значение, поскольку таких скромных городков много по всей нашей большой стране, да и в целом мире. А девочка Алла - единственная. А еще - особенная. Сейчас вы поймете, почему. Так случилось, что за некоторое время до этой истории, Алла и ее младший брат Борька остались без мамы. Девочка не желала мириться со страшной потерей. И поскольку она относилась к тем детям, у которых невероятно развито воображение, Алла не нашла ничего лучше, как посчитать, что мама никуда не делась и по-прежнему рядом. Странностей в ее поведении вначале никто не замечал. Но тайное, как известно, рано или поздно, становится явным. Дети и взрослые, которые знали Аллу, отнеслись к ее причуде по-разному. Те, кто не воспринимал девочку всерьез, называли ее 'просто выдумщицей'. Друзья -редкостной фантазеркой. Те, кто по каким-то причинам недолюбливал Аллу или даже не переносил на дух (были и такие), отзывались о ней нелестно: врушка, лгунья или брехунья. Некоторые даже называли ее чокнутой. Последнее было очень обидным. Но Алла ничего не могла поделать с собой. Она и прежде много сочиняла, воображала и фантазировала - про себя и про других. А теперь в особенности - про свою маму. Мама не просто жила в ее воображении. Девочка с ней советовалась, и вместе они принимали решения. Делилась с ней радостными, или не очень, событиями. Рассказывала о том, как они дружно живут с папой и маленьким братом, хотя и очень скучают. Нередко можно было застать Аллу за разговорами вслух 'ни с кем' - сердобольные соседи тут же докладывали об этом ее отцу, который и без того знал, какие странности водятся за его дочерью. Конечно, Алла понимала, что ее выдумки огорчают папу, что он переживает за ее душевное состояние и уже не знает, каким докторам показывать дочь (а в их маленьком городке докторов можно было пересчитать по пальцам). Тогда девочка на время переставала воображать (или только делала вид), но при этом замыкалась в себе и, бывало, плакала без всякого повода. Но постепенно горе угасает, вот уже Алла станет на год старше, ей будет двенадцать, и теперь она все реже прибегает к такому простому, но сомнительному средству, как выдуманные разговоры с мамой. И все бы ничего, и все бы шло своим чередом - постепенно Алла смирилась бы с утратой. Если бы не эта история, неожиданно заставившая девочку вновь прибегнуть к спасительному, но, в то же время, такому небезопасному воображению. Глава 1С которой начинается эта история, когда в
городок, где живет Алла, приходит страшная беда, и привычный мир, как говорят
взрослые, 'катится в тартарары'... Эта история случилась, когда в маленький городок, где Алла жила-была, вторглась беда, именуемая коротким и страшным словом - ПОЖАР. Никто не знал, откуда он пришел. Он будто ворвался с разных сторон и был подхвачен переменчивым весенним ветром, таким сильным, каких давно не случалось. Как два жестоких злодея, пожар и буйный ветер начали кружить по городу, в котором дома были преимущественно деревянными, стягивая его в узел огня, и безжалостно расправляясь со всем, что попадалось на пути. В то утро Алла была в школе на линейке перед началом летних каникул. Когда в школу ворвалось известие о пожаре, Алла хотела бежать за Борькой в детский сад, но строгие учителя не позволяли никому покинуть здание. Она несколько раз пыталась позвонить отцу, но его мобильник не отвечал, а потом и вовсе пропала связь. К школе толпами тянулись спасавшиеся от огня жители близлежащих улиц. Чтобы разместить больше людей, младших учеников, а с ними и Аллу, отвели в небольшое строение по соседству. Она, несомненно, сбежала бы оттуда на поиски брата, но оказалось, что в это же здание эвакуировали детский сад, и среди других малышей Алла с радостью увидела Борьку. Теперь она беспокоилась только за отца. Вскоре сюда стали приходить мамы, ищущие своих детей. Аллу и Борьку, как сирот, определили под надзор женщин, в которых девочка узнала своих соседок. Они и рассказали Алле и Борьке, что их дома больше нет. Впрочем, в тот момент девочка больше беспокоилась о папе, и сердце ее немного отлегло, когда ей рассказали, что отец вместе с другими мужчинами помогает бороться с пожаром. Строение, в котором разместили погорельцев, когда-то очень давно служило какой-то конторой, а теперь стояло заброшенное. Зато вместе со школой оно было единственным кирпичным во всей округе и могло не бояться огня. Заброшенным оно простояло несколько лет и видно было, что сильно подверглось власти запустения. Окна маленькие, мутные, прокоптившиеся. Их давно никто не мыл, ни снаружи, ни изнутри. В некоторых окнах стекла были разбиты и заколочены фанерой или железом. Семей, лишенных крова, здесь оказалось много. На первом этаже и в подвале для них были расставлены кровати и раскладушки. Создавалось впечатление, что они стояли здесь всегда, как будто нарочно ждали нужного момента, и были точно такими же грязными и прокоптившимися, как само здание и его окна. Для Аллы и ее брата Борьки нашлось место в самом дальнем и темном углу подвала возле стены под крохотным и совсем уж мутным окошком, сквозь которое ничего нельзя было разглядеть. Окошко не открывалось, а если бы и удалось это сделать, то оно, наверное, развалилось бы от старости. Это окошко было настолько маленьким, что в его створку могла бы пролезть разве что кошка. Пожалуй, это могла бы сделать вязаная кошечка - любимая игрушка Аллы, сделанная когда-то мамиными руками, и с которой девочка всегда ложилась спать. Если конечно, отбросить тот факт, что ее кошка была связана крючком. Вот если бы она была живой!.. 'Моя маленькая кошка Прыгнет вдруг в окошко...' Сам собой родившийся стишок вновь подстегнул воображение Аллы. Оно разыгралось, и девочка даже представила, как ее любимая игрушка снова при ней. Да еще всамделишная, живая! А, может быть, и мама жива?! - вспомнила Алла о том, как она часто воображала это. И вдруг испугалась самой себя, когда в полумраке подвала ей почудилось, что она увидела такой знакомый до боли мамин силуэт возле Борькиной раскладушки. Но стоило той женщине, которую она приняла за маму, громко всхлипнуть чужим голосом, как девочка тут же вернулась к реальности. Она испугалась еще больше, когда вдруг поняла, что снова включилась в опасную игру. Нужно быть осторожной - опять все будут говорить, что она выдумщица, лгунья или чокнутая... Но Алле так не хотелось, чтобы мама и кошечка навсегда исчезли в прошлом - там, где осталась память о любимом доме. Которого она еще не видела сгоревшим. И могла только верить чужим словам. А так не хотелось верить, что нет больше их дома! 'Моя маленькая кошка никогда не прыгнет в окошко...' Этот переделанный грустный стишок Алла повторяла про себя со слезами. Плакала не только она - все женщины рядом, старые ли, молодые. Каждая о своих утратах и каждая - обнимая своих детей. И только Аллу с Борькой некому было обнять. Девочка смотрела на мутное крошечное подвальное оконце, под которым стояла ее новая кровать (на самом деле старая, чужая и неудобная, с провалившейся сеткой) - и ей подумалось, что там - за этим мутным окошком - прячется незнакомый мир. Мир, в котором нет места горю и печалям. Положив голову на подушку, и продолжая смотреть на окошко, она попыталась вообразить себе этот мир... и не заметила, как заснула. А когда проснулась, было непросто понять, день сейчас или уже вечер, поскольку в подвале было довольно мрачно, а в их углу особенно. Борька спал - тихонько посапывал на соседней раскладушке. Алла продолжала лежать, глядя на странное окошко и думая, сама не понимая, о чем. А мутное окошко, действительно, выглядело весьма и весьма странным. Кроме Аллы, первым на это по-настоящему обратил внимание - но не придал значения - отец, когда пришел навестить дочь и сына, чтобы снова уйти на борьбу с огнем, все еще бушующим в разных частях города. Он спустился в подвал с группой других мужчин, искавших своих родных. К тому времени Алла несколько раз погружалась в объятия тяжелого сна. Но, едва только завидев папу, девочка кинулась к нему со всех ног. Если заспанного брата Борьку испугали его прокопченное лицо, опаленные брови и запах гари от одежды, то Алла готова была тискать отца хоть сутки напролет, и не отпускать вовсе, не переставая целовать и тереться о его колючие щеки. Отец поднял ее на руки. - Какая ты тяжелая! - рассмеялся он. - Совсем большая. - Я уже давно не маленькая, папа. Ты только сейчас это заметил? Но Алла все же засмеялась, когда он ее закружил. Почти как раньше. - Папа, а когда вы пожар совсем победите, куда мы денемся? Отец вздохнул. - Еще ничего не известно, - сказал он, отпуская Аллу и принимая на руки Борьку, признавшего, наконец, в нем отца. Затем он осмотрел их угол и сказал печально: - Совсем темно тут у вас. И какое окошко странное. Маленькое, да мутное. Даже последнего лучика солнца не увидеть! В этот момент в подвал спустился невысокий и плотный пожилой мужчина, в котором Алла узнала их школьного завхоза Александра Павловича. - Это ж куда мир катится, - вздохнул завхоз, оглядывая помещение. - Прямо в тартарары. Зареченская-то школа дотла сгорела! А наша теперь напрочь забита погорельцами. Там сейчас такой раздрай! Столько хлопот! Столько... - он устало взмахнул рукой и снова повторил это необычное слово: - Прямо в тартарары!.. - Тартарары[1]! - засмеялась Алла. Ее развеселило это слово. Ужасно катиться в глубокую черную пропасть. Но в тартарары - даже весело. Она повторила слово несколько раз, пытаясь защекотать Борьку. И не слышала, как завхоз, обращаясь к ее отцу, вздохнул: мол, как быстро ко всему привыкают дети. - Тартарарррры! - Алла снова прорычала, продолжая шутливо пугать руками Борьку. Тот молчаливо улыбался. * 1. Дорогие читатели! Не буду скрывать,
впереди Аду ожидают фантастические и даже волшебные приключения, разные
непонятности, загадки и проблемы. Для кого-то они не будут представлять никакой
сложности. А кому-то (здесь я обращаюсь в первую очередь к самым юным из вас),
возможно, понадобятся пояснения. Вы, наверное, встречали во многих книжках
примечания и сноски. Они, как правило, делятся на две категории: нудные и
нужные. Первых я буду избегать, но и постараюсь, чтобы нужные
не звучали нудно. Вот как пример - что такое 'тартарары'? Может, вы уже и сами
знаете, что происходит это слово от 'Тартар' - так древние греки называли
мрачную бездну в подземном царстве Аида. В общем, ничего хорошего. Однако это
слово действительно может показаться смешным. А где смех - там и беда
отступает. (Здесь и далее - примечания автора). Александр Павлович по-хозяйски выудил из кармана лампочку и вкрутил ее в свисавший с потолка старый абажур. Вспыхнул свет, заставивший всех зажмуриться. На самом деле не такой уж яркий, потому что глаза к нему очень быстро привыкли. - Ничего, сейчас окошки ототрем, светлее станет. А то до ночи еще далеко, - сказал завхоз и объявил женщинам, что принес разный инвентарь и тряпки, чтобы они могли немного навести здесь порядок. Оставив Борьку под присмотром отца, Алла вместе с соседками отправилась на улицу мыть закопченные подвальные окна. На улице дул сильный ветер, пахло гарью. К своему удивлению, крохотного оконца в стене Алла не нашла. - Там нет никакого стекла, - сказала она, вернувшись. - Как нет? - удивился отец и посмотрел на окошко. - Может, ты не с той стороны смотрела? - С той, - ответила девочка. Когда все, кто был рядом, посмотрели на Аллу, ей на секунду подумалось, что сейчас опять посчитают, что она что-то сочиняет, 'Врушка Чокнутая', да еще лентяйка. Положение спас Александр Павлович. - Это ложное окно, - пояснил завхоз. - Снаружи замуровано. Я еще прежде заметил. Непонятно зачем его сделали. Может, перестраивали дом и заложили кирпичами... - А почему не темное? Будто светится? - спросил внимательный отец. Стекло и правда, как теперь обратила внимание девочка, отнюдь не казалось темным. Скорее чуть-чуть блестящим. Так вот что заставило ее посчитать окошко странным! Оно чуть-чуть, почти незаметно, блестело - даже когда в подвале царил полумрак, а сейчас в особенности! - Светится? Разве? - пожал плечами завхоз и подслеповато прищурился. - Возможно, вместо стекла кусок старого зеркала вставили, - продолжил рассуждать отец. - Или фольгой заклеено. Вот и отсвечивает. Найдя объяснение, он больше про окошко не упоминал. И никто не говорил, будто сразу забыли. Только Алла продолжала думать о нем. Как перед тем, когда ее сморил тяжелый сон. Ей казалось необычным, что окошко действительно, странным образом будто светится изнутри, словно за ним включен тусклый фонарь. Чтобы воображение снова не разыгралось слишком сильно, Алла прижалась к отцу. - Папа, а ты был дома?.. Правильнее было сказать - там, где раньше был дом. Но Алла не могла сказать по-другому. Ведь она сама еще не видела своего сгоревшего дома, и для нее он продолжал существовать. Он погладил ее по голове. - Был, дочка... - он замолчал, не желая продолжать. - А ты не видел, может быть, там остались какие-нибудь мои... - Она посмотрела на Борьку, - наши игрушки? Папа вдруг встрепенулся. - Аллочка, я совсем забыл! -он хитро подмигнул и полез во внутренний карман. Девочка задохнулась от радости. Она ожидала увидеть какую-нибудь свою игрушку. Лучше всего мамину кошечку! Неужели она чудом уцелела в пожаре, и папа ее нашел?! Но он вытащил... солдатика для Борьки и блокнот с отрывными листами белой бумаги на пружинке, а с ним автоматический карандаш с тонким стержнем, который не нужно было точить. - Вот, нашел на улице,- сказал папа. - Кто-то потерял. Нелинованный, для рисования в самый раз. Я же знаю, как ты любишь рисовать. Совершенно новый и чистый. Даже удивительно, как он мне на глаза так попался, что я на него не наступил! И карандаш рядом - удивительно... Алла едва сдержала слезы. Как же ей теперь - именно теперь! - нужна была хоть какая-то игрушка из тех, что у нее были! Не обязательно кошечка - любая другая. Но обязательно та, которая напоминала бы о маме! Когда папа начал рассказывать соседкам о том, как пытался на пожарище отыскать какие-нибудь вещи, которые могли бы чудом уцелеть, Алла прислушивалась к каждому его слову. Он ничего не нашел. Ничего не осталось. Ни мебели, ни одежды, ни, тем более, такой мелочи, как фотокарточки, которых теперь вовсе нет ни одной. Он сетовал на то, что постоянно собирался скопировать фотографии в Интернет, в какое-нибудь онлайновое хранилище, да все было некогда этим заняться. Остались только несколько малозначительных снимков в соцсетях. Да, впрочем, что теперь говорить, когда поздно... Слушая отца, девочка вспомнила их большой семейный портрет, в рамке, всегда стоявший на комоде: мама, уже больная, сидит в кресле, Борька - младше, чем сейчас, - у нее на коленях, а Алла вместе с папой стоят за ними. И еще никто не знает, что скоро их останется трое. Поняв, что больше нет даже фотографии, которая могла бы напомнить о маме, Алла заплакала уже по-настоящему. А чтобы никто не заметил, повернулась к стене, видя перед собой одно только странное окошко. [1] Дорогие читатели! Не буду скрывать, впереди Аду ожидают фантастические и даже волшебные приключения, разные непонятности, загадки и проблемы. Для кого-то они не будут представлять никакой сложности. А кому-то (здесь я обращаюсь в первую очередь к самым юным из вас), возможно, понадобятся пояснения. Вы, наверное, встречали во многих книжках примечания и сноски. Они, как правило, делятся на две категории: нудные и нужные. Первых я буду избегать, но и постараюсь, чтобы нужные не звучали нудно. Вот как пример - что такое 'тартарары'? Может, вы уже и сами знаете, что происходит это слово от 'Тартар' - так древние греки называли мрачную бездну в подземном царстве Аида. В общем, ничего хорошего. Однако это слово действительно может показаться смешным. А где смех - там и беда отступает. (Здесь и далее - примечания автора).
Глава 2
В
которой Алла узнает, что крохотное окошко - это самая необычная дверь, которую она
когда-либо видела. Пришла ночь, но Алла никак не могла уснуть. То ли выспалась днем, то ли мешала лампа на потолке - ее оставили включенной, чтобы Борька и другие маленькие дети не испугались, если проснутся, и чтобы никто не оступился в кромешной темноте. Свет назойливо бил в глаза. Вполне достаточный, чтобы почитать книжку, не боясь испортить зрение, - подумала Алла. Конечно, книжки у нее не было. Но она вспомнила о блокноте, подаренном папой. До сих пор так и не воспользовалась им, спрятав под матрац вместе с карандашом и телефоном. Изображу-ка я... Сначала она захотела нарисовать по памяти свою любимую игрушку, кошечку, но передумала - чего расстраиваться лишний раз. Лучше изображу-ка я... Алла задумалась. Но никаких идей в голову не приходило. Тогда она посмотрела на окошко и снова подумала о том загадочном и полном чудес мире, который мог бы существовать за мутным стеклом - мире, где не бывает горя и печалей. Том мире, который она пыталась вообразить, когда днем так же долго глядела на это странное маленькое окошко, перед тем как уснуть. Нет, нарисовать целый мир мне не по силам, - подумала девочка. Рисовать Алла любила, хоть и не совсем хорошо. Но старалась, используя для этого самые разные самоучители. Родители обязательно записали бы ее в художественную школу, но в том-то и дело, что такой школы в их городке никогда не было. Да, настоящая художественная школа - это была мечта Аллы. Девочка вздохнула и посмотрела на лист блокнота. Чистый, белый - он словно ждал, чтобы на нем что-нибудь... Нет, не просто нарисовали. А изобразили! Быть может, изобразить автопортрет? Когда-то Алла пыталась это сделать, используя собственное отражение в зеркале, и впервые тогда по-новому взглянула на свое лицо. И хотя мама всегда говорила ей, что она очень красивая, Алла не понравилась самой себе. Да и как может понравиться кому-то этот странный набор: вздернутый носик, пухлые щечки, большущие и ужасно синие глаза, толстущие как проволока черные волосы - это просто какой-то кошмар. Нет, себя она рисовать точно не будет. Тем более что и зеркала под рукой нет. А без зеркала получится только еще хуже. Девочка снова посмотрела на окошко в стене, внимательно изучая его. То, что оно было таким же старым, как сам дом, она давно заметила. Но ведь окошко было еще и странным - действительно кажется, будто оно слабо светится. Как завхоз этого не заметил? А вот папа заметил, но тут же забыл. Никто больше не обратил на это внимание. Что тоже казалось девочке странным. И тогда Алла решила изобразить его - окошко - на бумаге, со всеми подробностями: с кирпичной кладкой вокруг рамы, с трещинами на старой краске. Интересно, все-таки, что могло бы находиться за этим окошком, если бы
это было настоящее окно, которое открывалось бы в неизвестный мир ... Но окошко ли это? - вслед за тем подумала Алла. Нет! Решительно нет! Не окошко это вовсе - а дверь!.. Да-да! - именно дверь, раз за ней должен находиться таинственный мир! - так вообразила Алла и старательно вывела на бумаге прямоугольник, после чего начала пририсовывать к нему остальное: маленький подоконник, трещины, кирпичи. Довольно хмыкнула, разглядывая получившийся рисунок. Кто посмотрит - скажет, что весьма похожим получилось окошко. Но она-то знает, что это дверь!.. Теперь ей захотелось нарисовать человечка. Который мог бы жить в той таинственной стране, находящейся за этой дверью. Конечно, если бы такая страна существовала в действительности. Но ведь на то и воображение! Человечек у Аллы получился нескладным. Смешным и мультяшным - толстый, кругленький, с головой, похожей на пузырь с огромными ушами и большим ртом. Немного отстранив блокнот, Алла снова оценила результат. Пусть другим человечек покажется смешным, но ей самой он нравился. Она даже слегка поправила рисунок, чтобы создать впечатление, будто человечек пытается открыть окошко-дверь. Затем она решила немного заштриховать нарисованное стекло, чтобы придать ему замутненность. Снова посмотрела на стену и заметила ошибку - в действительности стекло кажется темнее. Тогда она добавила штрих и снова взглянула на стекло. Нет, теперь перестаралась - стекло казалось светлее. Она немного стерла штрих и тут же пожалела об этом - жирные линии грифеля только размазались по нарисованному стеклу и даже слегка заляпали человечка, как будто тот не умывался, по меньшей мере, целый год. Снова проведя ластиком по бумаге, девочка случайно бросила взгляд на стену и вдруг заметила, что в этот самый момент настоящее стекло замерцало. И перестало, как только она прекратила стирать. Алла снова повозила ластиком по бумаге. И настоящее стекло опять замерцало, становясь светлее. Тогда девочка опять нанесла штрих - и теперь стекло замерцало, но стало более темным. Алла посмотрела на лампу. Та горела совершенно ровно, без всякого намека на мерцание. Девочка повторила свой опыт. Настоящее стекло реагировало на прикосновения карандаша и ластика к нарисованному. Как это может быть? - удивилась девочка. Она задала этот вопрос не только себе. Зачем-то - и человечку на бумаге, как будто он мог быть живым. - Ну, и почему? - спросила она, глядя в блокнот... И вдруг бумажный листок рассыпался под ее пальцами. Через одну-две секунды от него не осталось и следа, и перед Аллой был следующий чистый лист блокнота. Она не успела даже как следует удивиться. Потому что в следующее мгновение что-то вдруг заскреблось за окошком. Девочка испуганно смотрела на стену. Ведь она сама видела, что оно заложено кирпичами снаружи. Значит, никто не мог подобраться к нему с улицы. Но кто же тогда царапает оттуда? Царапанье прекратилось. Только Алла хотела спокойно вздохнуть, как раздался тонкий противный скрип. Окошко вдруг приоткрылось, словно кто-то со всей силы надавил на непослушную старую раму с той стороны. Шепчущие звуки тут же ворвались в подвал. Ей подумалось, что если она сейчас закричит, то проснется. Ведь она спит - а как же иначе объяснить то, что происходит?! Но в том-то и дело, что она, во-первых, не могла крикнуть (в горле будто застрял ком), а во-вторых, точно знала, что не спит, потому что до боли ущипнула себя за руку... И ничего не изменилось. Шепчущие звуки никуда не делись. Окошко открылось еще шире. Девочка зажмурилась, боясь даже взглянуть на того, кто пытался пролезть сюда. Вдруг в подвал проник слабый тоненький голосок: - Я шам... Я шам... Как показалось девочке, голосок этот по определению не мог принадлежать страшному существу, и только это заставило ее открыть глаза. Алла увидела самого странного коротышку, какого могла себе только вообразить, и который пытался просунуть свою большую голову в щель между рамой и приоткрывшейся створкой. Он был очень похож на того человечка, которого она нарисовала. Как будто сошел с листка. Вот только нельзя было сравнить оригинал и рисунок, потому что последний странным образом растворился в воздухе вместе с листком. И будто вместо него возник 'настоящий' человечек. Девочка сразу отбросила желание вытащить телефон из-под подушки и сфотографировать невероятного коротышку. Теперь она боялась спугнуть его неосторожным движением. А человечек, действительно, смешной и нескладный. У него была большая, круглая голова, белая и лысая, заляпанная кляксами черных пятен. Целиком пролезть в подвал мешали огромные, такие же заляпанные, в пятнах, уши. В этот момент кто-то другой, с той стороны, кого еще не было видно, решил втянуть человечка обратно, но вышло только хуже, поскольку одно ухо его все же пролезло, а теперь не давало вернуться назад. Человечек захныкал и потребовал от того, кто тянул: - Я шам, пусти, я шам спьявьюсь. Ай, ухи, ухи мои! - смешно шепелявя, тихонько возмущался он, шмыгая носом и отирая его грязной маленькой рукой. - Не справишься, я тебя знаю, - ответил голосок невидимого пока еще другого существа. Этот голосок звучал чуть пониже, но все равно казался таким же мультяшным. Наконец, круглоголовому человечку удалось еще немного приоткрыть окошко-дверь, чтобы освободиться, при этом заржавевшие петли скрипнули так громко, что грозили разбудить всех, кто находился в подвале. Но проснулся один Борька. Мальчик потер заспанные глаза и приподнялся, еще не понимая, почему Алла не спит. И почему выглядит такой встревоженной. - Тс-с-с! - девочка приложила палец к губам и взглядом показала туда, куда, казалось бы, ему смотреть вовсе нежелательно. Заскрипели пружины раскладушки, когда мальчик повернулся. Увлеченный борьбой с дверцей-окошком, круглый человечек, заслышав шум, только теперь посмотрел в их сторону. Испуганные глаза его стали раза в три больше. - Чиавек! - тихонько заверещал он, и тут же голова его, безо всяких усилий, нырнула обратно. Взамен показалась голова другого коротышки. Если у первого она напоминала тыкву, то у этого - длинный кабачок с соседней грядки, но с такими же большими ушами и такими же черными пятнами грязи на белой голове. Этот человечек тоже был лысым, однако на голову его была нахлобучена маленькая кепка с несоразмерно длинным козырьком, непонятно каким образом державшаяся на макушке. Он долго хлопал глазками, разглядывая удивленную Аллу. Казалось, длинноголовый человечек был изумлен не в меньшей степени, чем она. - И правда, человек! - пропищал он. - Кажется, это девочка. - Фефочка? - послышался за дверцей голос первого человечка. Теперь они оба мешали друг другу, когда круглоголовый попытался высунуться снова, пихая собрата. Окошко открылось еще сильнее, и оба наверняка бы выпали, но ржавая петля больше не поддавалась. - Дейстительно, фефочка, - подтвердил круглоголовый. Он посмотрел на Борьку, который, вытянувшись, застыл на раскладушке, открыв от удивления рот. - И майцик. Фефочка и майцик. - Девочка и мальчик, - согласился длинноголовый в кепке, продолжая хлопать глазками. - Это знак! Не иначе! Они будто были поражены сим фактом. - Вы кто? - наконец, осмелилась спросить, Алла. Она уже забыла о том, что сама нарисовала круглоголового человечка. Казалось, он существовал всегда - а она только лишь подумала о нем, когда попыталась представить, перед тем, как изобразить на бумаге. - Я - Нуль! - гордо сказал круглоголовый. - Я - Нуль! - не менее гордо произнес длинноголовый. - Подождите, подождите. У вас, что - одно и то же имя? Оба переглянулись и захихикали. - Ну, почему же одно, - ответил длинноголовый. - Я Нуль длинноголовый четырнадцатый. А вот он - Нуль шепелявый тридцать второй. Какие глупые имена, - хотелось сказать Алле. Но она была вежливой девочкой и вслух сказала немного иначе: - Какие странные у вас имена. - А что, бывают другие? - тихонько смеясь, спросил длинноголовый. - Конечно, бывают. Алла еще раз внимательно осмотрела его. Длинноголовый и в кепке с вытянутым козырьком, он был похож на единицу в дневнике, которую строгая учительница могла бы влепить нерадивому ученику. Но 'единица' - это слово женского рода. И потом - он такой смешной... Поэтому - просто 'кол'! - Вам бы больше подошло имя Кол, - с хитринкой произнесла Алла. - Такая отметка есть. Она, конечно, не очень высокая. Даже, я бы сказала, совсем невысокая. Но все-таки больше, чем ноль! - То, что невысокая - это мне подходит. А то, что больше, чем ноль... Он довольно хмыкнул. - Я Кол. -И посмотрел на своего круглоголового собрата. - Я Кол? Как тебе это нравится? - Я тозе хоцу быть Колом! - сказал тот. - Не хочу быть Нулем. Они начали бороться, когда Кол попытался отстоять свое право называться этим именем. - Никто не должен быть нулем, - вмешалась Алла. На этот раз она решила быть честной: - И не обязательно иметь такие глупые имена, как ваши. Я могу назвать тебя Круг. Ты очень похож на него. Упитанный и толстенький. Прямо как настоящий круг. - Круг? - шепелявый произнес это слово, и 'эр' в нем, на удивление отчетливо. Странным образом, его шепелявость как будто не распространялась на это новое имя: - Свыхал? Я тепель Круг! Кол многозначительно поджал губы и покачал головой в знак уважения: - Круг - это круто! - Да, говаздо квуче, чем Нуль сепелявый... Круг квутой! - согласился Круг. - А почему вы то картавите, то нет? - спросила Алла у него. Круг не торопился с ответом, смущенно болтая ногой, свисающей с рамы. - Просто мы, Нули, должны чем-то отличаться, - ответил за приятеля Кол. - Допустим Ца... - Он внезапно замолчал, заглянул за дверцу, а когда высунулся обратно, стал говорить совсем тихо: - Допустим, Царица захочет позвать кого-нибудь и, к примеру, станет кричать: эй, Нуль длинноголовый! А у нас, если тебе неизвестно, почти все круглоголовые, но, если она будет звать так, приду не только я, но и остальные шестнадцать нулей длинноголовых. Поэтому, если ей нужно позвать именно меня, она и кричит: эй, Нуль длинноголовый четырнадцатый! И тогда прихожу только я. Ну, а если она хочет позвать моего друга, то как ей кричать, когда у нас почти все круглоголовые? Вот она и приказала, чтобы он шепелявил, и тоже дала ему персональный номер. И теперь ей остается только крикнуть: эй, Нуль шепелявый тридцать второй, подь сюды! И придет именно он, а не сотня других Нулей шепелявых и не тысячи нулей круглоголовых. Вот как-то так. - Велно! - подтвердил Круг. - То есть у вас все Нули? - спросила Алла. Оба снова захихикали. - Все Нули. Нули полнейшие. А у вас разве нет? - Нет. И никто не должен быть нулем, - заметила девочка. Обескураженный Кол поинтересовался: - А как тебя зовут? - Алла. - О-о-о! - восхищенно протянули в голос оба. - А-л-л-а! - повторили они по буквам, стараясь растянуть каждый звук. - Надо же. Так коротко и красиво! Кол посмотрел на Борьку. - А тебя как зовут? - спросил он. - Это Боря. Он мой брат. - Б-о-р-я! - с не меньшим восхищением повторили Кол и Круг, как будто смакуя это имя, причем Круг снова не картавил. - А почему он сам не скажет, а молчит? - спросил Кол. - Он немой, - призналась Алла. - Как не твой? Ты же сама сказала, что он твой брат. - Немой - потому что говорить не может. Уже больше года. После того, как... Она хотела сказать про маму, но постеснялась. - Вот как?! Не говорит? Он, наверное, как старик Нуль Молчащий! - зашептались Кол и Круг. - А кто такой, этот старик Нуль Молчащий? - спросила Алла. - И почему вы сказали, что девочка и мальчик - это знак? И кто такая - эта ваша царица? Но человечки вдруг зашикали: - Тише, тише... Если Царица услышит, нам конец. Они снова произнесли это слово - 'царица' - невероятно тихо, со смесью почитания и страха, почти на грани ужаса. - А почему вы ее так боитесь? - Увидишь хоть раз, быстро поймешь.
Читайте продолжение: http://samlib.ru/j/jurchenko_k_e/alla03.shtml Глава 3 В которой Алла и ее брат узнают о существовании страны 'ЧеБэ'.
|
|